Текст книги "Избранное"

Автор книги: Ван Мэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 51 страниц)

Сунув записку в руку Су Нин, Ян Сэюнь побежала в спальню. После собрания, на котором ее критиковали, она стала часто уходить в спальню и размышлять в одиночестве, чтобы самой решить, совершила ли она какие-нибудь ошибки и как ей исправить их. И вот сегодня она не нашла за собой ни одной ошибки! Она не вытерпела и пошла поговорить с «главной по исправлению» в их классе – Юань Синьчжи. Она подошла к Юань Синьчжи и молча встала рядом, дожидаясь, когда та обратит на нее внимание.

– Ты ко мне? – спросила Юань Синьчжи.

Ян Сэюнь кивнула. Она отвела Юань Синьчжи в коридор и рассказала ей, как она работала над собой.

– Ну, ты молодец! – одобрила Юань Синьчжи.

На раскрасневшемся лице Ян Сэюнь появилась счастливая улыбка. Ян Сэюнь была похожа на первоклассницу, впервые услышавшую похвалу от учителя.

– Синьчжи, ты гений! – воскликнула она. – Вот если б у меня была такая же умная голова, как у тебя, со мной ничего бы не случилось!

Да будет тебе…

После ужина Чжэн Бо подождала Ян Сэюнь и предложила ей «прогуляться по проспекту».

Когда они выходили из школьных ворот на улицу, уже смеркалось. Облака на западе были освещены красными лучами закатного солнца, а с востока надвигалась и росла чернильная тьма. Машины мчались по улице сплошным потоком, словно хотели ускользнуть от наступавшей на них ночной мглы. Вокруг еще можно было увидеть множество прохожих, спешивших домой после работы, и, громко зазывая покупателей, сновали продавцы разной снеди. Этот такой привычный городской пейзаж неожиданно показался Чжэн Бо удивительным и прекрасным. Она почувствовала себя песчинкой, затерянной в огромном водовороте жизни.

Положив руку на плечо Ян Сэюнь, Чжэн Бо сказала ей:

– Малышка Ян, ты не видишь во мне никаких недостатков?

Ян Сэюнь вытаращила на нее глаза:

– Я? В тебе? – Она указала пальцем сначала на себя, потом на Чжэн Бо. – Да почему это я должна тебя поучать? Меня саму только что раскритиковали, да и ты сейчас, наверное, тоже собралась меня ругать?

– Нет, Сэюнь, я завидую тебе. Тебя, конечно, было за что поругать, но ты исправляешь свои недостатки, и как солнце растапливает лед…

– К чему про это говорить? Мне не это нужно. Лучше покритикуй меня.

– В следующий раз, хорошо? А сейчас дай мне договорить. Я завидую тебе, завидую твоему мужеству и энтузиазму. Ты можешь взять всякое дело в свои руки, а я? Я могла бы парить в небесах, а пока что ползаю по земле. Ты летишь вперед, как стрела, а я плетусь, как черепаха…

– Да что ты мелешь! – с жаром воскликнула Ян Сэюнь. – Мне до тебя далеко. Я в последнее время много о себе думала. Ты знаешь, мне кажется, что я похожа на мыльный пузырь: он такой яркий, всеми цветами радуги переливается, а потом вдруг хлоп – и нет его. Да, мне все интересно, но я ведь ни во что глубоко не вникаю. Может, я и могу быть полезной другим, но это потому только, что другие еще меньше знают, чем я!

Ян Сэюнь выпалила все это на одном дыхании и замолчала, вопросительно глядя на Чжэн Бо.

– Послушай, Сэюнь, спой мне что-нибудь, – неожиданно попросила Чжэн Бо.

– Я? На улице?

– Ну да. Или хочешь – расскажи мне что-нибудь, это тоже годится.

– Да ты, я гляжу, что-то задумала, верно я говорю?

– Не будем про меня, лучше расскажи ты что-нибудь.

– Хорошо, я тебе расскажу кое-что, это не очень важно, но только ты никому про это ни слова, ладно?

В ответ Чжэн Бо снова положила руку на плечо Ян Сэюнь.

– В позапрошлое воскресенье ко мне пришел один человек и пригласил меня в кино. Он сказал, что хотел пойти с приятелем, а у того вдруг на полпути живот разболелся. Приятель домой пошел, а он решил свободный билет мне предложить.

– Кто ж это такой?

– Да все он, Чжао Цзянь – тот представитель от шестьдесят пятой школы, который поздравлял нас с Новым годом. Ну, я и пошла. А после кино он уговорил меня пойти в Бэйхай, рассказывал всякие смешные истории, а еще говорил, что с Нового года не может меня забыть. Я спрашивала его, как он учится, вступил ли в комсомол, он сказал, что как раз борется за право вступить, я стала объяснять ему, что надо делать, чтобы быть достойным звания комсомольца… Он мне еще свою фотокарточку подарил, а я ее на кусочки порвала.

– С чего ж ты так рассердилась?

– Я рассердилась? Мне плакать хотелось. А знаешь ты, что он мне под конец сказал, из-за того, что я его карточку разорвала, я, выходит, жизнь его загубила!

Чжэн Бо взяла Ян Сэюнь за руку. Ей было непонятно, почему Сэюнь, рассказывая про эти пустяки, так волнуется.

Ян Сэюнь тоже бросила испытующий взгляд на Чжэн Бо:

– Нет, Чжэн Бо, не обманывай меня. Я вижу, что у тебя что-то случилось.

– Ничего у меня не случилось.

– А может… – Сэюнь осеклась, но потом решительно спросила: – Тянь Линь?

– Тянь Линь? – удивилась Чжэн Бо, но вдруг сообразила, кровь бросилась ей в лицо, и она твердо сказала: – Что ты еще придумала? Ничего у меня не случилось… Да если бы что-нибудь и случилось, я бы тебе первой сказала! А ты?

– Я? Да со мной такого и не случится никогда.

На улице зажглись фонари, осветились витрины магазинов, горели огоньки проезжавших мимо машин. Всюду, куда ни посмотришь, сплошное море огней.

– Надо возвращаться, – сказала Чжэн Бо.

Едва они вошли в школьный двор, как У Чанфу украдкой сообщила им:

– Ли Чунь только что вернулась и плачет в спальне!

Ян Сэюнь очень удивилась, ведь Ли Чунь эти дни была такой веселой. И к тому же она никогда не плачет. Она побежала в спальню и увидела, что Ли Чунь лежит, свернувшись калачиком, на кровати.

– Ли Чунь! – окликнула ее Ян Сэюнь.

Ли Чунь обернулась, и Ян Сэюнь увидела, что глаза у нее совсем красные.

– Что с тобой, Ли Чунь? Тебе нехорошо?

– Ничего, ничего особенного…

– Ты заболела? Тебя кто-нибудь обидел? У тебя не ладится подготовка к театральному конкурсу?

Прошло немало времени, прежде чем Ли Чунь выдавила из себя:

– Очки, я должна носить очки, а я не хочу… Сегодня ходила в поликлинику, там мне сказали, что у меня резко ухудшилось зрение и мне обязательно нужно носить очки…

Не зная, стоит ли успокаивать Ли Чунь, Ян Сэюнь тихо вышла из спальни.

15

В школе начались приготовления к празднованию Первого мая. После репетиции ученицы третьего класса высшей ступени устроили классное собрание. Сегодня Ли Чунь должна была прочесть им текст своего выступления в театральном конкурсе.

Ли Чунь носила новенькие очки, которые придавали ей важный вид ученого. Она вышла вперед, стараясь всеми силами унять волнение, и начала читать. Она написала доклад на тему «Любовь к знаниям».

– «…Учеба – великая и прекрасная обязанность учащихся, – начала Ли Чунь. – Но в чем состоит ее смысл? В том, чтобы получить сто баллов и удостоиться похвал папы и мамы, или в том, чтобы стать настоящим патриотом, следуя лозунгу „Служить Родине“?»

Тут Ли Чунь запнулась. У Чанфу нагнулась к сидевшей по соседству Чжоу Сяолин и шепнула ей на ухо:

– Что-то не очень понятно.

Чжоу Сяолин тоже шепотом ответила ей:

– Уж больно сложно закручено.

Ли Чунь постучала пальцем по столу и продолжила:

– «…Нет, не для этого. Мы учимся потому, что стремимся к знаниям. Мы должны проникнуть в сокровищницу знаний, раскрыть тайны вселенной. В чем сила науки? В том, что наука открывает нам неизвестные прежде миры. Не помню сейчас, кто именно сказал: „В одной песчинке прозреваешь весь мир“. Так вот, наука как раз и занимается свойствами всевозможных песчинок, тут вам и физика, и химия, и геология… а из других наук…»

Голос Ли Чунь звучал все увереннее, перекрывая долетавшие со двора смех, звуки шагов и пение репетировавшего за окнами хора.

– «…Астрономия открыла человеку бесконечную вселенную. Знания астрономии сообщают нам, что земля – самая обыкновенная и далеко не самая большая планета в Солнечной системе, а солнце больше нашей земли в сто девять раз. Но есть звезды, которые больше нашего солнца в пятьсот раз!..»

Потом Ли Чунь говорила о полетах в космос, о сверхновых звездах и о том, есть ли жизнь на Марсе. Покончив с астрономией, Ли Чунь перешла к ядерной физике, потом к биологии, медицине, к философии, к живописи…

Наконец она кончила и под аплодисменты не спеша вернулась на свое место, а школьницы принялись горячо обсуждать выступление Ли Чунь. Юань Синьчжи, которая вела собрание, вынуждена была долго стучать рукой по столу, добиваясь порядка и тишины.

– Я вот что думаю, – взяла слово Ян Сэюнь. – Ли Чунь говорила о вещах, которые далековато отстоят от нашей жизни. Разве мы ценим знание за то, что оно такое загадочное и непонятное? Нет, мы должны любить знания так, как мы любим смотреть, к примеру, цирковое представление: они должны нас увлекать, восхищать, радовать. А впрочем, я тоже что-то не то говорю…

– Правильно! – подхватила У Чанфу. – Уж больно заумно Ли Чунь говорила.

Тут уж все подряд пошли высказываться, кто за, кто против. Чжэн Бо о чем-то шепталась с Ху Мали, а потом стала просить ее тоже выступить, та застенчиво опустила голову и все не решалась. Наконец дали слово и Ли Чунь.

– Все выступавшие здесь были по-своему правы, – сказала Ли Чунь. – Честно говоря, подготовилась-то я наспех, о многом не успела подумать. Это оттого, что в физическом кружке у меня много работы. До Первого мая остается еще неделя, и, по-моему, лучше выбрать для участия в конкурсе кого-нибудь другого, ну, например, Ян Сэюнь. Она в этих вопросах разбирается, и если поручить ей выступить, я гарантирую, что она справится…

Школьницы изумленно переглянулись. Ян Сэюнь встала и взволнованно сказала:

– Да, мне этот конкурс очень интересен, и у меня есть свое мнение. Конечно, оно может быть неверным. А выступила я только потому, что хотела помочь Ли Чунь, помогла или нет – это уже другое дело. Ли Чунь давно готовила свое выступление, она много прочитала, многое обдумала, поэтому я хотела бы сейчас готовить выступление вместе с Ли Чунь. – Она повернулась к Ли Чунь и сказала ей: – Решай сама. Если хочешь – будем готовиться вместе, я буду твоим помощником.

Предложение Ян Сэюнь всем понравилось. Ли Чунь поначалу хотела было возразить, но после собрания она подумала-подумала и приняла предложение Сэюнь.

Праздник Первого мая.

Вечером школьницы, пропыленные, с усталыми лицами, повалились на кровати и принялись вспоминать подробности Первомайской демонстрации. Им не терпелось поскорее поужинать и опять пойти гулять.

Чжэн Бо сидела на кровати и отпаривала в горячей воде ноги, нывшие после долгой ходьбы. Чжоу Сяолин лежала, заложив одну руку за голову, а другую свесив с кровати. У Чанфу обмотала голову красным полотенцем, словно ее мучила головная боль. Ли Чунь дремала, скрестив ноги, на носу у нее виднелся красный след от очков. Только Ян Сэюнь не залезла в свою кровать, а примостилась рядом с Чжоу Сяолин.

– Все-таки мы какие-то непутевые, – заговорила вдруг У Чанфу. – Так долго готовились, так много сил потратили, а посмотришь – хуже всех одеты. Вот взять хотя бы девочек из двенадцатой школы, у них блузки белые, как снег, а цветы такие красные, как рубины…

– Или как фасоль гнилая! – оборвала ее Чжоу Сяолин. – Будет тебе! Мне вот показалось, что площадь Тяньаньмэнь какая-то не такая, вроде меньше стала. Мы репетировали, репетировали, купили форму, наделали цветов, а сегодня я и оглянуться не успела, как мы уже через всю площадь прошли!

– А я вообще забыла, как мы по Тяньаньмэнь шли. – Это говорила Ян Сэюнь. – Ну ничего, потом вспомню. Ох, и красивая же была сегодня демонстрация!

Чжэн Бо молчала, потирая распаренные ноги.

Внезапно в комнату ворвался, неся с собой уличную пыль, порыв холодного северного ветра.

– Ой, холодно! – вскрикнула Ян Сэюнь, подбежала к окну и выглянула на улицу. С северо-востока на город надвигались черные тучи.

– Куда облака идут? – спросила У Чанфу.

– На юго-запад, – ответила Сэюнь.

– Ну, пропали мы! – У Чанфу с досады даже хлопнула себя по коленке. – Теперь быть дождю, и танцы наши не состоятся!

Прошло немного времени, и дождь вправду начался. Дождевые струи хлестали по земле, превращая двор школы и улицу в одну огромную лужу, на воде вздувались и лопались пузыри, зажурчали ручьи в водосточных канавах.

Девочки наскоро поужинали и стали ждать, когда кончится дождь. Но дождь лил все сильнее. Они подождали еще немного, а потом надели старенькие туфли и плащи, захватили зонтики и побежали к площади Тяньаньмэнь. Только Чжэн Бо осталась – у нее слишком болели ноги.

Для тех, кто не решился пойти на гулянье под дождем, совет общежития устроил вечер в актовом зале. Чжэн Бо немного поиграла там с младшими школьницами, но в мыслях она была, конечно, на площади Тяньаньмэнь, вместе с подругами. Все-таки ей было немного обидно. Едва пробило девять, как ей передали, что кто-то пришел к ней. Удивленная неожиданным визитом, Чжэн Бо пошла в вестибюль.

В вестибюле школы было много школьниц в плащах или с зонтами в руках. У самых дверей стоял Тянь Линь. У него не было ни зонтика, ни плаща, с его волос стекали капли воды, промокшая рубашка прилипла к телу. Но настроение у него было приподнятое. Он предложил Чжэн Бо пойти с ним на Тяньаньмэнь и как-то по-особому нежно взглянул на нее.

– Я очень устала, давай лучше в школе посидим, – сказала Чжэн Бо.

Тянь Линь, чуть не плача, закусил губу и молча стоял, опустив голову.

– Из… вини, – наконец выдавил он из себя.

Чжэн Бо чуть прищурила левый глаз и, улыбаясь, дружески ответила Тянь Линю:

– А ты очень хочешь пойти? Хорошо, давай пойдем.

Она тоже не взяла зонта, а только надела вылинявшую форму и старую соломенную шляпу.

Они вышли на улицу. Дождевые капли то и дело падали ей на лицо, и она поминутно вытирала рукой лоб, нос, глаза. Все ямы в переулке превратились в лужи, а земля стала такой скользкой, что каждый шаг надо было делать с осторожностью. Чжэн Бо, как могла, обходила уже почти незаметные в вечернем сумраке лужи, но все же туфли ее сразу же промокли. Ноги опять заныли.

Тянь Линь был счастлив оттого, что Чжэн Бо согласилась пойти с ним. Он громко смеялся и рассказывал смешные истории, но Чжэн Бо, чувствуя, как опять усиливается боль в ногах, только хмурилась и не отвечала ни единого слова.

Их догнали несколько учениц из ее школы, торопившихся на гулянье. Они позвали Чжэн Бо:

– Пошли с нами!

– Нет, – вставила одна из учениц, – мы слишком быстро идем, вы за нами не угонитесь!

Компания быстро скрылась из виду. «„Мы“, „вы“– неудобно как-то. Надо бы нам пойти всем вместе», – подумала Чжэн Бо. Но они шли вдвоем по пустынной улице.

Освещенная праздничной иллюминацией Тяньаньмэнь сегодня вечером превратилась в огромное людское море. Когда Чжэн Бо подошла к площади, фейерверк еще не кончился, в небо взлетали разноцветные снопы искр, вокруг не стихал треск хлопушек и петард.

Разве может дождь помешать празднику? Сегодня дождь никому не мешал, даже напротив – прибавлял веселья. Чжэн Бо тоже стало весело – хоть и болят у нее ноги, но она все же пришла на такой прекрасный праздник! Тяньаньмэнь светилась и блестела, прямо как сказочный дворец. Вдруг с того места, где строился памятник народным героям, в небо взвилась красная ракета, оставляя в воздухе бледный след, потом где-то далеко эта ракета разорвалась, и из нее полетели во все стороны белые, зеленые, желтые брызги…

Чжэн Бо отыскала своих подруг. Те танцевали с мальчиками из шестьдесят пятой школы. Опоздавшая Чжэн Бо тут же потянула Тянь Линя танцевать, а он, оказывается, не умеет. Дружный смех вокруг: «Давай, парень, выходи, так-то лучше будет!»

– Иди сюда, – помахала ему рукой Ян Сэюнь, – потанцуем вместе, чего одному-то стоять?

Тянь Линь молча улыбался.

Фейерверк кончился, дождик тоже постепенно утих, и по громкоговорителю объявили: «А сейчас последние полчаса танцы!» В ответ восторженный рев голосов. Почти всю площадь заполнили танцующие пары. У Чжэн Бо нестерпимо болели ноги, но она крепилась и продолжала бодро танцевать, мысленно уговаривая себя: «Сегодня Первое мая, великий день, я не имею права хныкать, не имею права огорчать других. Пусть все видят, как быстро, как красиво я танцую! Я не знаю, что ждет меня в жизни, будут у меня и радости, и огорчения, но я ничего не боюсь. Ну почему я вдруг должна стать взрослой, время бежит так быстро, я не успела еще потанцевать всласть. И пока я ребенок, я буду танцевать, танцевать…»

Танцы все не прекращались. Школьники стали петь под гитары и танцевать под свой аккомпанемент. Чжэн Бо наконец выбилась из сил и в изнеможении отправилась в школу.

«Чего ради я так мучаюсь?» – спросил себя Тянь Линь. Он простоял на площади уже больше двух часов, так как Чжэн Бо оставила его и веселилась с другими. А теперь она, забыв про него, бежит домой. Тянь Линь поспешил за Чжэн Бо.

…Когда Чжэн Бо вернулась в школу, в общежитии было уже темно, все спали. Она кое-как доплелась до своей кровати, ноги у нее горели, каждый шаг давался с огромным трудом. Тяжело вздыхая, она сняла насквозь промокшие туфли и ощупала продрогшие, распухшие ступни.

Дождь совсем перестал, но зато поднялся ветер. Он быстро гнал по небу облака, луна то пропадала в них, то вновь показывалась в просветах. Бледный лунный свет падал в окно спальни и освещал изголовье кровати. «Ну и славный праздник в этом году получился, – думала Чжэн Бо, укладываясь в постель, – а может, я нехорошо сделала, что не подождала Тянь Линя? Пришлось ему догонять меня, и я, наверное, его обидела. Нет… не может быть… Тянь Линь такой хороший! Сегодня так много всего было! Я должна теперь трудиться еще больше, а то в последнее время я что-то не очень старалась… Отчего это у меня так путаются мысли? А оттого, что нужно спать, спать…»

16

В ночь первомайского гулянья Ян Сэюнь искала на площади Тяньаньмэнь Чжан Шицюня.

Днем, когда она шла на демонстрацию, их колонна остановилась в одном из переулков, пропуская вперед студентов университета. Тогда-то она вдруг увидела в толпе студентов парня, который нес транспарант с надписью «Геологический факультет». Она пригляделась – а это Чжан Шицюнь! «Чжан Шицюнь!» – позвала она его несколько раз. Парень оглянулся, она увидела знакомое смуглое лицо Чжан Шицюня, но тот ее не заметил.

Ян Сэюнь очень обрадовалась, когда увидела Чжан Шицюня на демонстрации, и потом целый день эта встреча не выходила у нее из головы. Она твердо решила разыскать Чжан Шицюня вечером. Но Тяньаньмэнь – такая большая площадь, вечером на ней собралось тысяч двести народу, как тут его найдешь. И все же Ян Сэюнь не отказалась от своей затеи.

Правда, сначала она завела разговор с Тянь Линем. Ей было жаль, что он не танцует, но он так нехотя разговаривал с ней! Она вздохнула и ушла.

Чтобы найти Чжан Шицюня, нужно было сначала отыскать студентов с геологического факультета, и Ян Сэюнь стала смотреть по сторонам. Куда ни взглянешь – кругом плотная толпа гуляющих. А Ян Сэюнь стояла на самом проходе, один проходивший мимо полицейский даже сказал ей: «Товарищ, пожалуйста, не стойте на дороге». Она отошла в сторону, набралась храбрости и спросила у того полицейского, не знает ли он, где на площади танцуют студенты геологического факультета университета. Тот покачал головой и пошел дальше. Тогда Ян Сэюнь решительно бросилась в людскую толчею…

– А ну-ка отгадай, кто я? – Сэюнь, подкравшись сзади, закрыла ладонями глаза Чжан Шицюня. Тот только что кончил танцевать и теперь отдыхал.

Чжан Шицюнь не стал отгадывать, а, постояв немного, разжал своими сильными руками руки Ян Сэюнь.

– Ой! – изумился он, увидев перед собой Ян Сэюнь. Потом на его лице появилась улыбка. – Ты еще помнишь меня? – весело спросил он.

– О чем разговор! А ты знаешь, как я тебя долго искала?

– Эх, милая, ты вот еле-еле меня нашла, а ты знаешь, как трудно мне пришлось, когда я тебя искал?.. Пойдем потанцуем?

Сэюнь кивнула.

– У тебя все в порядке?

– Конечно.

Капля дождя упала Ян Сэюнь на нос, она смахнула ее рукой.

– Ну и нехорошая ты, полгода где-то пропадала.

– Но я о тебе все время думала.

– Мы переехали в новое общежитие, за городом. Улица Дунсаньлоу, дом 503.

– Я запомню… В последнее время я учусь очень хорошо.

– Молодец. А я в прошлом семестре получил почетную грамоту, – спокойно, почти равнодушно сказал Чжан Шицюнь.

Наконец Сэюнь не выдержала.

– Ты чего пляшешь, как цзяньтоэр, – сказала она, с трудом переводя дух.

Чжан Шицюнь не расслышал, что она сказала.

– Ты пляшешь, как старый приказчик в лавке или отставной русский солдат. Ты что, боишься меня?

А Чжан Шицюнь кружился с раскрасневшимся лицом, не слыша такта. Он видел только Ян Сэюнь. В конце концов он вообще перестал слышать музыку и только кружился в упоенье. Тяньаньмэнь плыла перед его глазами, бесчисленные огни, словно блестящие змейки, расчерчивали темное небо. Молодые люди танцевали с таким упоением, что на них уже посматривали, а они кружились и кружились, не замечая ничего вокруг.

Они протанцевали до самого рассвета.

А утром второго числа, когда Ян Сэюнь добралась наконец до своей постели, ей приснилось, что она падает в какую-то бездонную черную пропасть, все ниже, ниже… Потом она вдруг почувствовала, как кто-то толкает ее в бок и комариным голосом пищит:

– Ян Сэюнь! – Она с трудом открыла глаза: перед ней стояла Су Нин. – Ян Сэюнь! – Вид у Су Нин был встревоженный. – Где ты была всю ночь?

Ян Сэюнь сладко зевнула, откинула одеяло и тут обнаружила, что она легла спать, даже не сняв с себя мокрую одежду.

– Я танцевала… я так танцевала, так танцевала… – Сэюнь все еще не могла забыть праздник. На ее лице появилась счастливая улыбка.

– Ты чего улыбаешься?

– Я улыбаюсь… этот ливень… так интересно!

Ян Сэюнь подняла голову и увидела, что рядом с Су Нин стояла и Чжэн Бо.

– Скажи, – тут же обратилась она к Чжэн Бо, – а почему ты вчера была так невнимательна к Тянь Линю? Бросила его одного под дождем. Что у тебя с ним?

– Не будем об этом, – покачала головой Чжэн Бо.

– Хоть я и не понимаю ничего, но я чувствую, что Тянь Линь – хороший человек. А ты вчера…

– Не надо ничего говорить, – прервала ее Чжэн Бо, резко повернулась и выбежала из спальни.

В тот день Хуан Личэн решила отметить праздник в родной школе. Она знала, что каждый год на первомайские праздники в школе собираются выпускницы. Уже подходя к школе, она услышала веселый гомон и звуки музыки. Хуан Личэн невольно ускорила шаги и почти бегом влетела в школьные ворота – здесь прошла ее юность, отсюда она начала свой путь борьбы.

Школьницы, встречавшие гостей у ворот, принялись рассказывать ей про праздник в школе: «В библиотеке устроена выставка, посвященная истории школы, в актовом зале будет концерт, а потом вечер, на спортплощадке проводятся соревнования по баскетболу, а если вы устанете, можете отдохнуть и выпить чаю в учительской».

Тут же в школьном дворе Хуан Личэн столкнулась с Чжэн Бо, занимавшейся праздничным оформлением школы.

– Смотри, какая у нас школа красивая… – Чжэн Бо с гордостью огляделась кругом.

– Наша с тобой школа, – поправила ее Хуан Личэн.

– Да, наша с тобой! Многое тут изменилось. Вон там построили новый корпус, расширили спортивные площадки, учащихся стало больше тысячи, а в твои времена было только четыреста…

– Если бы я смогла снова пойти в школу – вот было бы здорово! – сказала, улыбаясь, Хуан Личэн.

Вечером гости школы ужинали вместе со школьницами, а после ужина Хуан Личэн пошла в общежитие Чжэн Бо. Хуан Личэн долго ходила по комнате и внимательно разглядывала ее.

– Да, и я жила здесь… – тихо сказала она. – А вот здесь стояла моя кровать, – и она указала на пустовавшее теперь место.

– Личэн, я хотела бы о многом посоветоваться с тобой, – переменила тему разговора Чжэн Бо.

– По поводу экзаменов?

Вместо ответа Чжэн Бо взяла стул, села напротив Хуан Личэн и внимательно посмотрела на нее.

– О чем же ты хочешь посоветоваться? – переспросила Хуан Личэн.

– Я даже сама собиралась зайти к тебе. Вопросов у меня много, но есть один, который тебя касается и очень личный… Скажи, Личэн, зачем ты вышла замуж?

– Ну, что за вопрос…

Чжэн Бо решила откровенно выложить все Хуан Личэн.

– Мне кажется, – начала она, – что ты служила революции…

– Неужели выйти замуж означает предать революцию? – перебила ее Хуан Личэн. – Товарищ школьница, ты все еще ребенок! Спасибо тебе за то, что ты не хочешь, чтобы я утонула в мещанском болоте. С некоторыми это случается, но не со мной! – Хуан Личэн замолчала и добавила с улыбкой: – Кто знает, может, скоро я попаду на твою свадьбу?

Когда Хуан Личэн покидала родную школу, вокруг уже зажглись фонари. Ученицы и преподаватели стояли у дверей школы и радушно прощались с гостями, а те, выйдя в переулок, поворачивали кто налево, кто направо, и каждый шел своей дорогой…

«Настоящая весна», – подумала Хуан Личэн, остановившись на минуту под большим деревом. Но предаваться поэтическим раздумьям она не собиралась. В следующее мгновение она уже думала о делах, которые назавтра ждали ее на работе.