Текст книги "Университет Трех Виселиц (СИ)"
Автор книги: Валерия Лис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)
Голем весь оплыл тут же, у него заметно просел лоб, и весь он пошел потеками, медленно, но верно сползая грязью по ноге старосты магов, прямехонько в окно своей создательницы, если, разумеется, она была там только одна.
Смотреть дальше стало совсем неинтересно, мы подтянули живенько Роррея, сколько смогли, и он ввалился в нашу женскую обитель с грохотом, опрокинув отставленный мавкой на тумбу таз, да и саму тумбу тоже опрокинув, кувыркаясь затейливо с подоконника на пол.
В наступившей утренней тишине мы все шумно задышали, я и Анри – у окна, и Роррей – у наших ног романтично.
– Ты 'Тишину' обязан за версту чуять! – сообщила я лежащим на полу ногам отличника и отрады магической кафедры.
– Обязан – мрачно не стал отрицать поверженный отличник – а еще ее обязаны не использовать адепты Университета, под страхом крайних мер наказания.
– Адепты Университета так же обязаны не преследовать коллег и соседей по обучению, но что-то не припомнить мне, что б некоторых это остановило – продолжила я бодро, обходя Роррея сбоку.
Он пошевелился, перевернулся на спину – и уставился на меня с полу, запрокинув чуть голову. Черноволосый, мокрый, зеленоглазый – как только мавка моя еще и держится?
– Ты все с банями своими не угомонишься никак? – Эльмар так соблазнительно заулыбался, что упомянутая мавка тяжко и горячо вздохнула от окна.
И пошла от бедра к шкафу посудному.
– Нужно чаю согреть, все равно до шести ему отсюда не выбраться – авторитетно молвила Анри, знакомая с вопросом этим не понаслышке, стрельнув в Эльмара глазами, и гремя наощупь в поисках чайника.
Поскольку вставать господин Эльмар, по всей видимости, покамест не планировал, я присела на корточки около его головы, и, без вежливых упреждений церемонных, склонилась резко ко рту – и потянула носом воздух.
Эльмар распахнул свои изумрудные глаза изумленно.
–И вправду, 'Тишиной' пахнет – протянула я, поднимаясь – Вставай уж, тебе ж магию привязали временно, а не сухожилия подрезали.
Староста магов посмотрел на меня как-то уж очень недобро. Но вставать начал-таки, освобождая наконец-то пол, который не мешало прямо сейчас же протереть.
Что я и сделала, подпихивая Роррея всячески в сторону мавкиной постели, и размахивая воинственно тряпкой.
Отчего-то вспомнился тут же наш бытовик, и его недавние кордебалеты на ниве любовной.
Роррей же тычки мои, с намеком, счел нужным не понять правильно, бесцеремонно бухнулся на мою кровать, скрестил беззаботно ноги, и вообще – устроился со всеми удобствами.
– А что это ты разлегся? – сурово испросила я, рассматривая беззаботно покачивающиеся босые ступни – тебе этажом ниже, на расправу спешить нужно. Вставай с моей кровати!
– Расправу я ей позже устрою – беззлобно, но очень и очень веско сообщил мне будущий маг – сейчас никак.
– Ворвись прям счас, до рассвета, в комнату к ней, и улягся на ее постель – я дотерла яростно пол – Ей это точно не понравится, я тебе клянусь. И без всякой магии!
Роррей прикрыл томно глаза, и поерзал по моей подушке.
– Ива – я аж вздрогнула, потому что я всегда 'Монгрен' – Ты совсем-совсем не понимаешь, зачем меня опоили и тянули столь...настырно в комнату?
– Вариант с банями ты отмел – я пожала плечами, и принялась рассыпать по чашкам сушеные ягоды для чая – А других у меня не было. Жду, когда просвятишь.
– Святая невинность – хмыкнул Роррей – Слушай подсказку. С кафедры пропал приворотный напиток. Вот прям без церемоний, нагло так, сразу весь напиток. Подозреваю, что именно им меня бы и напоили, попади я по месту назначения. Так что, догадки появились?
Я недоуменно осмотрела своего гостя, и даже сразу не поняла, какая, собственно, связь...
А потом поняла очень ясно, и покраснела с ног до головы.
Роррей невозмутимо обозрел картину моего стыдливого озарения догадками правильными, после его-то подсказок.
– Не по нраву тебе решительные и инициативные женщины? – постаралась я как-то сгладить впечатление о собственной впечатлительности, хотя щеки все пылали предательски.
– Не по нраву мне не иметь возможности решить, благосклонен я к пропозиции, или нет – надменно поведал Эльмар, и улегся на бок, подперев голову согнутой в локте рукой – А дай поесть чего-нибудь?
Я от наглости такой просто опешила.
– Жену себе заведи. Или рабыню!
Покуда я придумывала, кого еще бы мог себе Роррей завести, чтоб требовать еды в неурочный час, с кипящим чайником вернулась мавка, и принялась усиленно хлопотать, мурлыкая нежно, и задавая скромные вопросы, вроде тех, что вот не изволит ли драгоценный и желанный гость малинки засахаренной в чай?
Пусть даже и 'полу', но все же демон Хаоса от дармовой малинки отказываться не стал, хоть и демон – был очень даже 'за'. И чрезмерно гостеприимная мавка тут же расстаралась – бухнула ему в чай две полные ложки с верхом! Прямо как в лучших домах Империи.
Обозрев Анри с подозрением, я усмотрела-таки подчерненные ресницы и намазанный чем-то блестящим рот. И косу трепетная дева речная почти что распустила, окружив личико воздушными танцующими прядками. И теперь они плясали вокруг полуоткрытых стратегически плеч, явственно маня любого кавалера, имеющего хорошее зрение и немного ума, чтоб два и два сложить.
Роррей оказался полнейшим чурбаном в материях столь тонких, как очарование ненавязчивого соблазна и правильно полураспущенные мавьи косы.
– А волос мне в чай не нападает? – ревниво вопросил, вытягивая шею в попытках рассмотреть, не нападало ли уже этих самых волос.
Я отвернулась поспешно к стенке, и закатила глаза, а мавка за моими вздрогнувшими истерически плечами тяжко вздохнула.
Однако – позиций не сдала.
– Ну что вы, господин Эльмар – я аж поперхнулась, господин, ну это надо – У мавок волосы крепкие, природой так задумано.
И затрепыхала обольстительно ресницами, протягивая господину огромную чашку ароматного чая с таким видом, словно это не чашка была, а вырванное из груди девичье сердце.
– На кой? – вмешалась я прозаично и совершенно некстати – Чтоб за волосы из воды вас сподручнее тащить было? Мавка сощурилась угрожающе, а я тем времен выхватила у нее из-под носа банку с малиной – и срочно положила и себе две ложки, коль сегодня такой щедрый на малину ранний завтрак задался.
Хлебнула обжигающего чаю с наслаждение – и даже глаза прикрыла. Хорошо.. А за опущенными веками еще и коварного Роррея на моей кровати не видно, прямо благостное утро со вкусом малины.
– Ну, почти – вкрадчиво молвила Анри, временно тоже мне невидимая – Это чтоб добрый молодец в порыве страсти мокрую речную деву мог удержать. В водах же всяко может быть!
Я выплюнула чай от ошеломления, и уставилась в окно, ощущая, как опять неумолимо заливаюсь горячей краской, начиная откуда-то со лба.
Роррей фыркнул громко, отхлебнул из своей исполинской чашки, и вздохнул.
– Я, Монгрен, даже не могу уразуметь, меня больше поражает, или раздражает тот факт, что ты настолько темная в вопросе..эээээ....
– Отношения полов – тактично вставила мавка.
– А у меня все точно так же. Никак не могу понять, больше я злюсь, или изумляюсь, что вы оба умудряетесь все разговоры сводить к этому вашему...отношению полов!
– Ладно, невинная дева, уйми свой жаркий румянец – хмыкнул Роррей – У меня к вам просьба есть.
– Какая? – хмуро буркнула я, заранее опасаясь очередных неприличных намеком каких-нибудь.
Однако же Роррей не ударился, как ожидалось, в похабщину. По всей видимости, чай с таким количеством малины его взбодрил прилично, поскольку староста магов вспомнил, что ему угодно жаждать мести.
– Мне завтра вечером нужно будет в вашей комнате побыть.
– Побыть? Это сколько по времени? – поспешно спросила я, опережая открытый для согласия рот слабовольной мавки – Конкретнее, пожалуйста.
– Ну, часа два – он поглядел на мое решительное лицо – Это я с запасом говорю, по идее, вложусь в меньшее время.
– По идее? Шестой курс, окончание Университета на носу... Староста!
– Монгрен – он с какой-то весьма странной улыбкой меня оглядел – Ну заткнись, а? Пустите? Не более, чем на два часа, вот так точнее?
Учитывая тот факт, что в женское общежитие ему нужно будет еще как-то попасть, я не то, чтоб сильно переживала. Нет, ну, конечно, если Эльмар себе наколдует еще одного такого вот голема, чтоб он его в зубах притащил....
– Прекрати ухмыляться и соглашайся – ворвался Роррей бесцеремонно в мои размышления радужные о том, как я могла бы на это поглядеть из окна – Анираэль, как я понимаю, против ничего не имеет.
Упомянутая Анираэль только кивнула счастливо.
Мавки.
– Если поймают? Тебя, да в женской, да в вечернее время?
– А ты искренне считаешь, что это будет прямо вот первый раз такое? – Эльмар хамски мне подмигнул, и я не удержалась, и кинула-таки в него полотенце кухонное.
Он его легко поймал, и закрутил им беззаботно в воздухе.
– Ну, а я не о тебе пекусь – обрезала я, хоть и не так быстро, как желалось бы – Ты ж у нас в комнате можешь быть застукан? Это раз! А второе – ты ж чего-то задумал, верно? И мне сдается, что комендант или дежурная очень быстро смекнут, что не для нежных ухаживаний ты торчишь у нас поздним вечером!
– Монгрен, ты чрезмерно много думаешь. Всю ответственность клянусь взять на себя. Пустишь?
– Пустит – радостно ответила мавка, не позволив мне и рот раскрыть, и наступив внезапно зачем-то на ногу, очень болезненно.
Я оглядела свою дорогу подругу со значением, но не стала ничего уже говорить. Погоди, шалунья моя, я свое наверстаю!
– Я надеюсь, к устному зачету готовы все? – высокомерно поджав губы, миледи Мариэлль, наша железобетонная эльфийка-историк, окинула нас взором заправского главнокомандующего.
С этой благообразной дамой никаких грязных подробностей и перчено-пикантных историй связано не было. И даже кровопролития жестокие репутации ее не марали, в отличии от многих наших уважаемых магистров-профессоров.
Сама судьба, увы, не сладкая, направила стопы прекрасной эльфийской госпожи на стезю преподавания именно у нас. Все было предельно просто.
Виной всему был мужчина.
В один прекрасный день милейшая и светлейшая госпожа Анитталия Мариэлль изволила выйти замуж. По любви, как утверждалось, счастливо, пышно, и почти как в сказке. А по прошествии трех лет счастливого супружества оказалось, что супруг ее уважаемый – клятвоотступник и двоеженец.
Подробности опускались, известно было лишь то, что позор в результате, как ни поразительно, от всего узнанного, лег на голову непосредственно молодой жены. Которой было тактично отказано и от домов, и от дворов, и от достойного ее положения труда во имя блага собственного, на территории Эльфийских Лесов. И в результате чего светлая леди в один прекрасный день надменно сообщила руководству Университета Виселиц, что готова рассмотреть имеющуюся на данный момент в этом Университете вакансию.
Что там и как легло на голову мужа нашей исторички – не мог толком рассказать, говорят, даже сам ректор. Ну, тот, который принимал ее в свое время на работу, земля ему пухом.
И теперь госпожа Мираиэлль, вот уже три года, не теряя гордой осанки и несгибаемой воли, повелевала нашими умами, муштруя нас в истории Всемирья в общем, и народов и рас – в частности.
– Монгрен?
– Да, госпожа профессор.
– Расскажите нам о...– аристократический нос эльфийки чуть наморщился в задумчивости – Расскажите нам о меерциях.
Я чуть сжала счастливо пальцы, и откашлялась, собираясь с мыслями. Малочисленные, древние и исчезнувшие расы – это практически мой конек.
– Меерции. Одна из самых древних, и в то же время самых неизученных рас Всемирья. Основатели – неизвестны. Численность – не поддается измерению. Внешних отличительных признаков – нет.
– Специфика? – по – военному четко спросила госпожа профессор.
– Раса взаимопроникновения. Основное умение – приведения всего существующего к балансу составляющих элементов. Причем под балансом подразумевается некая собственная формула, задуманная самим меерцием. Другими словами – изменяющий хорошо себе представляет, какой результат он хочет получить по окончании преобразования. Специфика меерциев в том, что они, по сути, являются полукровками всех Признанных рас Всемирья. Нет отдельного племени меерциев, места обитания, городов и культур. Все меерции объединены умением приводить в нужный им баланс любой состав, будь то зелье, питьевая вода, кровь в жилах, или воск для свечей. Меерцием может стать любой представитель известных рас, как только состав его крови, в результате, скажем, череды смешанных браков, приходит к некой определенной формуле, свойственной именно этой расе. Общины – отсутствуют. Объединений – нет.
– На данный момент среди живого населения Империи?...
– Не определено ни одного.
– Всемирье в целом?..
– Не выявлено.
– По причине?...
– По причине того, что формула определения состава крови была утеряна. А проявившиеся себя уже не обнаруживают около двадцати лет.
– Садитесь, Монгрен. Итак – госпожа профессор поблуждала взором по списку – Морохол, линны, будьте любезны.
По аудитории пронесся отчетливый завистливый вздох, дружный и горестный. И преимущественно женский, судя по рядам вздохнувших.
Эльфийка поморщилась едва заметно.
– Речь идет о расе, а не о романтических приключениях достопочтимого монарха дроу Веллиаэлия Александра Л'Лаэлля, я прошу всех это запомнить, в конце-концов. Мне казалось, что подробности личной жизни правящих монархов – это специализация фаворитов, нет? Поэтому говорим о предмете!
Морохол, наш 'почти что совсем' человек, с примесями крови и демона, и орка, особенно не расстроился, что ему намекнули и не заикаться о том, как один из самых мудрых, и самых прекрасных правителей Всемирья в один прекрасный день героически заявился прямо в линнское логово, до тех пор никем не обнаруженное, для того, чтоб спасти некую девицу, Велею Мару.
Не знаю уж, как отреагировала на это госпожа Велея, но мне просто страшно было вообразить, как реагировали в свое время на это подданные Владыки. Вот уж они-то, не сойти мне с места этого, наверняка романтичным поведение монарха своего не посчитали. Небось, всем миром чуть не спятили от ужаса, когда их обожаемый Владыка взял – и махнул к Пожирателям самолично. История ведь утверждает, что Повелитель именно так и сделал.
– Линны. Племя Мрака, сыны Безумия, Пожиратели. Численность на момент обнаружения места обитания – три тысячи семьсот. Физически безупречные. Раса паразитов. При существовании имели огромное количество боевых навыков, не имели врожденных хворей, уродств и немощей. Каннибалы. Воины. Истреблены полностью в ходе Великого Взаимодействия Признанных Рас. На сегодняшний день среди живого населения не обнаружено ни одного.
Морохол замолчал, но как-то задумчиво, потому что дальше, наверное, в голову ему полезли все те же романтические истории о любви Владыки дроу и Инкубы, которые повсеместно рассказывали в связи с линнами, или же в связи с линнским истреблением под корень. Но леди профессор, эту истории прекрасно зная и сама, в рамках курса исторического упоминаний о ней слышать не желала, так что Морохол молчал.
Небось, отделяет там в голове зерна от плевел.
– Что, Морохол? – грозно угадала наша профессорша – Тоже желаете мне поведать о сиятельном монархе темных эльфов и его беззаветной и отчаянной храбрости?
Вот странное дело, линны столько народу затерзали и сожрали, а как вспоминать их – так не ужасы рассказывают, а про Владыку и его романтические безумия.
Морохол застенчиво потупился, отчего брови нашей просящвенной в истории эльфийки возмущенно преломились.
– С точки зрения моего предмета, доложу я вам – госпожа профессор уперлась руками в стол, и поднялась зачем-то, во весь свой немалый и гордый рост выпрямилась – это-то как раз совершенно опрометчивый поступок, недопустимый, и монарха дроу в некой степени порочащий!
Началось. Сейчас госпожа расскажет, что безответственность – главный порок всех правителей, и приведет ее тучу исторических справок в подтверждение этому тезису.
– Именно порочащий! Поскольку в отношении собственных подданный – абсолютно безответственный! Безответственность – это....
– Прекратить разоблачать! – заорали в коридоре басом, и в аудитории тут же воцарилась гробовая тишина.
Госпожа профессор подавилась определениями того, что же есть безответственность для сильных Всемирья всего, и уставилась на закрытые двери, словно имела возможность зрить сквозь заслоны и преграды.
– Я рожу вам сына! – пронзительно пообещали за этими дверями, и на них сию секунду уставились уже мы все, дружно, прилежно следуя примеру уважаемой преподавательницы – И дочь тоже рожу!
Историчка растерянно оглядела безмолвствующий адептский поток, но в лицах наших ответов не нашла.
Но это было ничего, не страшно, потому что ответы все нашлись сами собой. А именно, двери аудитории распахнулись эффектно, и не менее эффектно в них ввалился господин Катий, собственной персоной, с непередаваемым и совершенно непривычным нам выражением ужаса на лице.
Готова поклясться, все присутствующие насладились этим видом сполна и откровенно, даже не раздумывая особенно, что такого стряслось, что магистр в таком потрясении и страхе врывается на чужие лекции. Больше – срывает прямо зачеты!
– Извольте объясниться, господин магистр! – величественно промолвила историчка, расправив плечи, словно ситуация была именно из тех, к которым она привычная.
Магистр телесных практик вместо объяснений задергал непонятно плечами, словно собрался исполнить один из замысловатых придворных танцев, не бывших в ходу уже лет сто по причине морального устарения.
– Прекратить! – не менее непонятно сообщил он профессору, от чего та опешила очень заметно. А рубашка на плечах магистра необъяснимым образом заелозила и затрещала, от чего опешили мы все, хотя казалось, куда уж дальше?
Телесный практик лягнул коленом, снова заходил туда-сюда плечами, ухватился за дверной косяк – и вбежал с усилием прямо к доске, едва не уперевшись в носки туфель нашей эльфийской госпожи.
Этот бросок обнаружил нам невидимые до сих пор подробности. За спиной магистра, а точнее – на спине, вцепившись намертво в полу трещащей жалобно рубашки, висела, волоча по полу ноги, здоровая рыжая девица. В которой я с восторгом признала соседствущую с нами родственницу орков.
На запястье у нее был намотан широкий ремень.
– Не бегите от судьбы, Вериамин! – прорычала рыжая, и потянула рубаху сильнее, пытаясь упереться ногами в пол.
Я оглядела поспешно туалет магистра. У того ремня не обнаружилось.
– Еж мне в печень – прошептал громко Венлей, улыбаясь счастливо.
– Отнимите у нее! – воззвал бывший палач к историчке, игнорируя оборотня и его замечания, и стало не совсем понятно, что же он имеет в виду.
Всем нам, и понятливой всегда историчке в том числе.
Она поспешно оббежала магистра, всплеснув беспомощно руками, и растеряв на время свое воинственное высокомерие.
– Вас?
Магистр ухватился за стол.
– Фляжку! Фляжку отнимите! Там 'Мушка шпанская'!
Аудитория заорала громко одним голосом, и вскочила тоже очень громко. Попадали стулья, и даже парочка-тройка парт.
Венлей у моего уха завизжал, напротив, тоненько, и полез под стол.
'Шпанская мушка' была самым постыдным и самым крепким приворотным зельем, самолично производства мадам Тьирры, которая знала толк в гадостях. Мадам мало было сварить для практики выпускников-фаворитов просто сбивающее с ног варево – она сотворила сущий мрак. Опоенный, по задумке великой отравительницы, должен не просто пылать любовью – он должен буквально биться в судорогах страсти. Практика явила всем, что предпочитает он это делать в компании этого самого объекта, и объекту это очень не нравится.
Задумку свою мадам исполнила блестяще, воплотив в жизнь само выражение 'умирать от любви'.
Поэтому все присутствующие тотчас же сочли за лучшее аудитории покинуть, и сосуд со 'Шпанской мушкой' в непосредственной близости придал нашему отступлении не только живость, но и невиданную слаженность действий.
Распихивая, как могу, всех подряд, я вылетела из аудитории пулей, промчалась в ужасе по коридору, озираясь, и не разбирая особенно дороги.
И влетела головой в какое-то неизвестное препятствие, которого тут точно быть не должно было.
Оно повело себя необычно – развернуло меня резко, зажало мне рот горячей ладонь, и втянуло в какое-то тесное темное помещение, сильно напоминающее мне своей теснотой и запахами подсобку для инструментов.
Не то, чтоб я испугалась – это ж, как-никак, Три Виселицы. Но вопросы определенные у меня сразу же образовались.
– Ты под ноги когда-нибудь смотришь? – прошипела неизвестность ненавидящим голосом Эльмара.
– Отстань – твердо ответила я, потому что никакого другого ответа у меня не было. Ну, такого, к которому господин Роррей тут же не придрался бы – И выпусти меня отсюда!
– Я тебя сейчас придушу, Монгрен – мягко поведал мне Эльмар, смутно различимый во мраке пыльной подсобки.
– Ты зачем ее на мэтра Катия натравил? – Роррей улыбнулся мне с высоты – У нее же 'Шпанская мушка'!
– А вот я не знаю, спасибо – огрызнулся Эльмар, вмиг прекратив зубоскалить – Ты вот думаешь, я бы решился на такое, знай заранее, что она с флягой Мушки по коридору побежит?!
– С тебя станется – мстительно ответила я, и он снова злобно сощурился.
А дальнейшее развитие событий приняло оборот столь стремительный, что я не успела и опомниться толком – не то, что придумать, что такого гадкого сказать старосте магов.
Закрытая дверь распахнулась широко, бухнув об стену, и в подсобке тут же стало очень светло, но и очень тесно.
Сразу двое аспирантов с кафедры фаворитов, и некие малоузнаваемые мной адепты, четверо, и наверное, тоже оттуда, начали протискиваться в эту обитель швабр и метелок, особ не обращая внимания на то, что мы с Рорреем там уже успешно стоим.
Решительные мы с Эльмаром, не сговариваясь, принялись сопротивляться, молча, но яростно. Однако же силы были явно не равны, особенно для меня – глазом моргнуть не успела, как меня оттеснили уже чуть ли не в коридор.
Я заупиралась, цепляясь за какой-то выступ и чувствуя, как ноги заскользили по полу.
– Отставить! – заорали неожиданно прямо за спиной, что-то бухнуло, кто-то завизжал, и Роррей, поразив меня страшно, выскочил внезапно из укрытия, и схватил мою руку, рванул на себя.
Потеряв от рывка равновесие, я заскользила почти в падении – и в меня на полном ходу врезался магистр Катия. От неожиданности и неслабого сотрясения меня всей я выпустила пальцы Эльмара – и мы с магистром и предполагаемой матерь его будущих двоих детей, мальчика и девочки, завалились кучей-малой на пол.
В следующий миг холодно защипало бок, молниеносно намокла щека и почему-то левая штанина, кажется, и дурманящий запах сырого миндаля ворвался мне сразу и в рот, и в нос, и в глаза.
– Тревога!!! – хрипло прокаркала я, плюясь яростно – Не та...
Рывок – и горячие руки выдергивают меня из-под монолита магистерской фигуры. Сильные, обжигающе горячие... Будьте вы неладны, госпожа Тьирра, о, боги, какие руки....
Голова...так кружится голова...
– Монгрен – говорит с ужасом красивый голос, и я вижу дивные изумрудные глаза прямо около своих собственных.
– О да, мой господин – шепчу сладко, и падаю.
– Объясните мне, объясните мне как! Как настолько серьезные зелья оказывается в столь... широком доступе??! Это вам что, проходной двор?! Ярмарка?! Захотел приворотное зелье адепт – чего там, пошел и взял!!! Чуть ли не ведро!
Магистр Флинмейрер, размахивая руками, несся по коридору женского общежития. За ним твердо шагал его лучший ученик, на руках которого лежала бессознательная девица, в мокрой форме, и с мокрыми же волосами.
Громовой поступь дотопав до нужной комнаты, уважаемый профессор забарабанил в дверь совершенно без профессорского апломба.
Та тут же открылась, и бледная, как обычно, но все же весьма похвально собранная, мавка и соседка пострадавшей в одном лице, явила прибывшим свой лик. Отскочила поспешно с пути, пропуская в комнату всю делегации, и снова эту дверь захлопнула.
И заломила руки, рассматривая боевую подругу.
Роррей уложил свою ношу на постель.
С едва слышным хлопком вокруг Ивы выросла воздушная капсула. Магистр нервно осмотрел ее, потер яростно переносицу, и уставился на Эльмара.
– Это ты натравил Рорру Грималь на магистра Катия? А впрочем, и не отвечай, я и сам знаю...
Роррей сумрачно оглядел что-то за окном.
– 'Шпанской мушки' у нее не было. Не знаю, где она ее взяла.
– Зато я знаю ! – возопил менталист – У госпожи Тьирры в лаборатории она ее взяла! Демон из всех забери, эти реактивы!!
Эльмар и перепуганная мавка не стали уточнять, что это-то как раз всем и понятно, неясно то, как мадам такое допустила.
– На тебя, кстати, почему не подействовало-то? Тебе ж вроде на кожу попало? Эльмар пожал равнодушно плечами.
– Я антидоты приворотные пью с первого дня учебы.
– Молодец – рассеянно ответил магистр – То есть, я с тебя шкуру сдеру, разумеется, когда все это закончится, но что пьешь – молодец.
– Я с ней останусь – непонятно кому, поведал Роррей, и уселся у края воздушного полотна, за которым лежала Ива.
– Ну разумеется! – заорал снова маг – Марш в мужской блок! Роррей упрямо помотал головой.
– Ей сейчас плохо очень будет.
Менталист хотел было опять что-то проорать, но передумал. Посмотрел на Эльмара ласково.
– А ты, стало быть, сделаешь ей...хорошо?
Мавка за спиной профессора подавилась.
– Я не о том! – опять заорал менталист – Роррей!
С постели хрипло застонали, и по воздушной кромке сбежала рябь.
Все присутствующие тут же уставились пристально на пострадавшую.
Ива поморгала медленно, чуть сдвинула голову на подушке – и снова сипло простонала. И внезапно распахнула глаза широко-широко. И схватилась за живот.
– Так! – магистр решительно осмотрел мавку – девица?
Мавка покраснела густо, откинула за спину косу с независимым видом, и сложила гордо руки на груди.
– Это, господин профессор, мое личное дело!
Менталист поморщился, словно от зубной боли. Хлопнул себя по лбу тихонько, а Роррей закатил глаза.
– Она! – господин профессор ткнул некультурно пальцем в скорчившуюся Иву.
Мавка растерянно похлопала глазами, и кивнула.
– Тогда не пойдет – рассеянно поведал маг своему отличнику, а тот покраснел внезапно почище мавки.
Ива скорчилась сильнее, подтянула коленки к животу – и повернулась немыслимо волчком на постели. И увидела сидящего там Эльмара с пылающими ушами.
– Иди ко мне – без предисловий прошептала, не уделяя должного внимания уважаемому профессору кафедры ментальных искусств. Но профессор не обиделся совершенно, только поморщился опять немного.
Оглядел мавкино лицо, щелкнул пальцами перед носом.
– Пойдемте-ка, адептка Велиорская, к госпоже отра...профессору Тьирре, то есть.
– Так прямого антидота нету – примерно отрапортовала та, краем глаза продолжая наблюдать за тем, как подруга ее подползает хищно к прозрачной препоне между ней и черноволосым объектом своей временной страсти – Все ж найти не может госпожа профессор правильную формулу. А профилактические Ива не пила ни в жизнь.
– Вот пойдем поторопим поиски! – твердо сообщил маг, и осмотрел адептку величественно, напоминая, кто тут главнее, собственно.
Та скосила еще раз глаза в сторону соседней кровати. Но перечить в открытую не решилась – поплелась покорно к дверям. Однако, дойдя до них – остановилась.
И погрозила Роррею кулаком со значением.
Староста магов на нее даже не взглянул – рассматривал пристально прильнувшую к стенке капсулы Иву, которая тяжело дышала сквозь приоткрытые губы, с несколько кровожадным видом.
– Идите уже, адептка – вздохнул тяжело магистр – Не покусится он на честь вашей колежанки – и взглянул на своего выпускника тяжело и с таким же значением.
Дверь за ними тихонько прикрылась.
Роррей, не поворачивая головы, крутнул пальцами воздух – и замок зловеще щелкнул, отрезая грядущие события от безмолвного коридора женского блока.
– Мой господин – все так же надсадно прошептала будущая сыскарь, и потрясла мокрыми волосами, непонятно, зачем.
Эльмар вздохнул. Взъерошил сердито свои волосы.
– Вот чего ты всегда оказываешься в самом ненужном месте, и в самое ненужное время? – он приблизился лицом к прозрачному потоку, за которым она сосредоточенно его рассматривала, хрипло дыша – Тебе сейчас станет очень плохо, Монгрен. Очень. И, чтоб ты понимала, все, что я сделаю – это только тебе на благо, слышишь?
Ива кивнула поспешно, улыбаясь слишком бездумно и ярко. Роррей потер лицо, вздохнул ее раз глубоко, стиснул на мгновение зубы – и ткнул пальцем в воздушную преграду.
Та задрожала крупно – и лопнула со свистом.
Адептка Монгрен, скромная и скрытная девица флегматичного настрою, издав какое-то низкое хриплое мяуканье, прыгнула на старосту магов – и оба они, вцепившись друг в друга, скатились с рычанием на пол.
Светлые боги, как копчик ноет! И голова! Голова ноет тоже.
И жарко очень. Почему жарко-то так?
Я сонно почесала нос, и прижала пальцы к вискам.
– Анри – протянула страдальчески, потому что подруга как-то странно дышала совсем близко – будь другом, дай воды.
Анри промолчала, но воду подала с невиданной расторопностью. Видать, я и в самом деле приболела.
Не размыкая глаз, я кое-как села на постели, и хлебнула сразу половину кружки. Легче не стало, но, по крайней мере, в горле перестало так немилосердно зудеть.
– А что... – начала было я интересоваться своим здоровьем, но споткнулась на полуслове, и замолчала, вытаращившись.
У моей постели сидел Эльмар Роррей.
И не просто сидел. Он сидел там полуголый. Ну, я надеюсь, что полу, потому что взору моему потрясенному была открыта голая грудь и плечи, а ниже мне было не видно. И слава всем богам, что не видно!
От нахлынувших в голову мыслей мне стало как-то даже нехорошо. Они ломились одна поперед другой, и я не умела толком остановить этот стремительный поток, только проносилось в голове отрывочно что-то вроде 'О?!', 'Голый, что ли?!' и почему-то 'Наверное, магистра-то накрыло тоже?'
Среди всего этого мысленного караула и ужаса очень отчетливо проступил вдруг расхристанный мэтр Катия, говорящий гулким басом, медленно и растянуто: 'Шпаааааанскааааяяяя муууууушкааааа у уууу неееее'.
И потом почему-то сразу же – ведро воды. И я лежу на полу, мокрая. И глаза зеленые, красивенные.
Мамочки мои!
Эльмар наблюдал за мной недобро и мрачно, глазами самыми зелеными в мире. Под этими глазами у него я рассмотрела неожиданно почти черные круги, а в скулах – некое одеревенение и такой явный... акцент. Словно их сильнее обтянуло кожей внезапно.
– Ты что... – свистящим от ужаса шепотом просипела я, не имея понятия, что же именно спросить?!
