Текст книги "Университет Трех Виселиц (СИ)"

Автор книги: Валерия Лис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

– Ну да. Оттого, наверное, что Повелительница у Кукловодов – ухмыльнулась я.

Эллий пожал плечами.

– Говорят, что именно так.

Не то, чтоб я была очень уж заинтересована в судьбе эльфийской Повелительницы. Темный двор – это Темный двор, разберутся как-нибудь без моего заочного участия и обеспокоенности. Но странно то, что так упорно настаивает молва именно на том, что Ее Величество отчего-то непременно у Кукловодов.

Ежели задуматься – у Кукловодов только Привратники на бессрочном содержании и гостевании, так сказать. На более длительны срок, нежели положено визиту с просьбой об исполнении самого заветного желания на Неясытевом поле, там никто не задерживался.

Так с чего бы там торчать безвылазно супруге монарха дроу? Вплоть до траура в собственном Дворе?

От размышлений этих меня отвлекло то, что колесница, хоть я и держала поводья совершенно ровно, не дергая, вдруг вильнула. Несильно, но ощутимо.

– Монгрен, ты чего? Уснула? – нелюбезно тут же спросил вампир, опасающийся порчи чужого добра.

– На, сам правь – тут же охотно ответила я.

Эллий не поспешил перехватить бразды правления из моих рук.

Но, хоть ни один из нас ничегошеньки вообще не делал, колесницу опять кинуло в сторону. И отчего-то кройн вдруг перешел с неспешного шага на что-то явственно побыстрее. Я настороженно осмотрела подрагивающую гриву и гладкую черную спину.

– А что... – начал было вампир, но договорить не успел, потому что наша почти совсем разумная животина, судя по всему, утратила внезапно тот самый хваленый разум.

И встала очень неожиданно вдруг на дыбы.

Заваливаясь на задний борт, я стиснула изо всех сил зубы, памятуя лишь о том, что если сейчас кто-то из нас заорет – коняга нас точно угробит. Коляска чудом не завалилась на землю – спасла нас, пожалуй, только высота колес и общая тяжесть этих изящных на вид конструкций.

Что-то придушено проскрежетав сквозь такие же стиснутые зубы, Эллий, судорожно вцепился в борт коляски, глухо ударившись об сидение, с которого и ссыпался почти тут же.

Кройн не заржал, а как-то странно, сипло возвопил – и понесся зигзагами прямо по плацу. Как веселая собака, спешащая срочно припрятать украденную кость.

Нужно отдать должное строгости воспитания адептов в Виселицах. Никто, вот совершенно никто не стал истошно визжать, пугая животных, которые во время скачки от криков вполне могли одуреть и обозлиться. Над плацем пополз низкий гул, сдержанный, но не истерический, но рассмотреть, кто там и что принялся делать, я не могла. Колесницы шустро разъезжались, не препятствуя нашей нестись как попало, вслед за галопом кройна.

На кругом развороте нас неслабо подкинуло, я брякнулась об борт, и, по ощущениям, разбила себе так же неслабо губу. И сбоку на меня еще и шлепнулся немаленький Эллий, сдавленно ругаясь.

– Отпусти поводья, Монгрен! – вампир шипел мне прямо в ухо – Тебя мотает вместе с ними, и эта скотина еще сильнее разгоняется!

Я бы, конечно, отпустила, но что, если тогда кройн окончательно взбеситься, не ощущая более никакого контроля?

– Отпускай! – прорычал вампир, чуть сползая с меня – И будем прыгать, он нас убьет!

– Тебя точно не убьет – заикаясь в очередном вираже, прозаикалась я – Как ты собрался прыгать?!

– Как угодно – пробормотал он в ответ – Маршрут не оставляет нам выбора, Монгрен.

Я кое – как, продолжая каким-то чудом удерживать поводья, посмотрела вперед – и обомлела.

Миновав плац, мы уже неслись прямо к ограде. Которая отделяла территорию Университета от обычного мира и привольной жизни.

И которую ни один обитатель Трех Виселиц не мог безнаказанно пересечь, невзирая на обстоятельства, при которых он пожелал бы это совершить.

Если мы соприкоснемся с периметром – мы умрем все, мгновенно. Это вам не охранные азалии, в которых валялся магистр Крепс, укусами тут не отделаешься.

Зажмурившись, я выпустила-таки поводья из рук. Кройн не посчитал это знаком к тому, чтоб тут же остановиться прилежно, но, к счастью, и быстрее не побежал. Как несся – так и продолжил.

– Группируйся, Ива – Эллий говорил почти спокойно – Падать будем больно.

Я только кивнула кое-как. Падать больно – этим нас не удивить. Тут бы только успеть.

Самым странным было то, что именно сейчас, в несущейся на приличной скорости колеснице, я и в самом деле припомнила магистра Катия. Потому что если б не его изуверства – мыс Эллием вылетели бы с первого становления кройна на дыбы. И не знаю, как вампир, но я бы точно что-нибудь себе свернула, например – шею.

Слава всем богам, кройн несся не во весь возможный для него опор. Он вообще странно себя вел, похрипывая на ходу, и виляя иногда в стороны.

Кое-как балансируя, мы с Эллием вскарабкались на сиденье, с разных сторон, поближе к бортам.

– Раз – сказал вампир едва слышно в грохоте колес.

– Два – не громче ответила я, размахивая изредка руками, и тут внезапно над головой моей все странно потемнело.

– Три – мрачно, но тоже очень стратегически-негромко сказал какой-то смутно знакомый голос, и в следующее мгновение колесница отчетливо дернулась – Эллий примерно сиганул за борт, а у меня из-под ног ушла ходящая ходуном лавка. И я....воспарила.

В руках Эльмара Роррея, как пить дать, эти руки я припоминаю очень и очень хорошо.

Извернув шею, как могу, я оглянулась.

Черты его лица словно сильнее заострились. А глаза – совершенно утратили зеленый колер, стали почти прозрачными, и искрились, как неведомая драгоценность. Кожа была намного темнее, чем я привыкла видеть, и сам он словно бы раздался вширь, стал мощнее и внушительнее. Но самое поразительное было то, что за спиной его, совершенно бесшумно, опадали и поднимались могучие, широкие крылья.

Самые настоящие, как на рисунках, изображающих демонов.

Наверное, глаза мои явственно полезли на лоб, потому что его хрустальные очи сузились насмешливо.

– Закрой рот и глаза, Монгрен – поведал он, перехватывая меня удобнее, а я только болтала в воздухе ногами – Ветер, наешься сейчас мошкары, и наловишь ее ресницами.

Я тут же зажмурилась. Но совсем закрыть рот сейчас было просто невозможно.

– А что там с колесницей? – скромно уточнила, потому что молчать никак не могла, а эта тема показалась мне весьма подходящей и невинной – И с кройном? Они ж не наши, а одолженные на время!

Роррей тяжело вздохнул, с такой легкой хрипотцой – я это почувствовала по движению рук, так намертво меня удерживающих.

– Полагаю, мы это узнаем, когда приземлимся – ответил староста магов уже с нормальной громкостью, и хрипло. Голос его в этой дивной ипостаси стал глуше и как-то...вкрадчивее, что ли?

Учитывая, что в воздух меня Роррей поднял далеко от плаца, не так уж много вокруг было очевидцев происшедшего. Потому я завертела головой, как могла, в попытке увидеть, не окончил ли славный зверь свой жизненный путь у нашего периметра охранного?

– Монгрррррен – только и сказал на это Эльмар, взмахнув крыльями особенно резко и нервно. И плавно начал опускаться, со мной вместе, все замедляя и замедляя движение.

Мгновение – и ноги мои опустились в траву, а под ней, несомненно – на земную твердь.

Я покачнулась – и села аккуратно на эту самую твердь.

– У тебя губа разбита – мрачно поведал мне староста выпускного курса, ничуть этим сообщением не удивив.

Я осторожно потрогала лицо, и рот – в частности.

– Хорошо, что только она. А ведь могла бы и голова быть разбитой. Что нашло на эту скотину?! – вяло воскликнула я, ощущая, что во всем теле словно размякли кости от запоздалого, уже вполне осознанного испуга – И как, скажи мне, ты умудряешься оборачиваться – и оставаться в штанах?

Эльмар, очевидно, про штаны вопроса не ожидал, потому что моргнул несколько растерянно. И осмотрел свои штаны, словно бы и не знал до сих пор, что они на нем были.

– Я их одеваю после оборота – задумчиво поведал мне Роррей – А перед оборотом – снимаю.

– Я поняла – поспешно прервала я его откровения, и потерла ушибленную порядком щеку.

– Ты, Монгрен, испытываешь любопытство к одеждам всех мужчин в Университете, или мне стоит чувствовать себя польщенным?

– Ничуть не стоит, Роррей! Это ты меня спасал, предварительно озаботившись туалетом своим? Я потрясена и скорблю. А если б у тебя пуговицы заклинили, или ты б споткнулся, из одежды выпростовываясь?

Вот зачем, зачем я это говорю? Что за демон всегда тянет меня за язык, стоит лишь Эльмару оказаться в непозволительной ко мне близкости?

В искрящихся глазах Роррея словно возник водоворот. И мне отчего-то ужасно захотелось отползти на четвереньках подальше.

– Мне кажется, я начинаю улавливать определенную закономерность – еще глуше поведал мне этот чистой воды демон, и шагнул поближе, почти касаясь моих вытянутых ног босыми крупными ступнями – Ты меня специально бесишь, да? Чтоб потом хлопать невинно глазами, и говорить, что я себя в руках держать не умею? А ты тут вовсе никоим образом не повинна?

– Мастер ты себе оправдания искать – бодро сообщила я, подтягивая коленки к груди.

Но в мыслях пришла к неутешительному выводу, что вот он, верный ответ на вопрос мой, отчего же я все время несу всякую несусветщину, стоит только тени Эльмара на меня упасть.

Он дернул крыльями. И я снова невольно на них уставилась.

Странно было то, что видела я Эльмара в ипостаси этой впервые. Но было какое-то мутное, надоедливое чувство, что вовсе и не так это, и когда-то ранее мне уже доводилось созерцать эти великолепные крылья.

Эльмар с крыльями...

С крыльями сидит...

Сидит в темноте мрачно.

С крыльями. Сидит мрачный – и с крыльями...

Роррей опустился около меня на колено. С легким шорохом сложил крылья за спиной. И коснулся аккуратно моей ступни, подергав ее в стороны.

– Демоны Хаоса в книгах выглядят не так – бездумно пробормотала я, глядя в его склоненную черноволосую макушку – И, кажется, умеют перемещаться очень быстро даже и не при помощи крыльев, а в изнанке пространства.

– Угу – спокойно ответил он, ощупывая дотошно мне лодыжки и даже не поднимая головы

– Это оттого, что они – демоны совсем, а я – только наполовину. Откуда ты про демонов Хаоса столько знаешь, Монгрен?

От того, как осторожно он изучал руками мои ноги, у меня в голове как-то...затянуло все пеленой, в общем. Святые девы, вот еще месяц назад, месяц, ничего же подобного и не было? Как так-то?

– Монгрен? – все тем же спокойным и глухим голосом проговорил он негромко.

– Агм? – пробормотала я, не совсем понимая, отчего он с вопросительной интонацией говорит.

– Откуда столько сведений о демонах Хаоса?

– Я люблю – Эльмар вскинул на меня непривычно-прозрачные глаза, столь резко идущие в удивительный контраст с ресницами, что я сбилась со слов – Люблю истории народов и рас – закончила кое-как, а он неотрывно на меня глядел, чуть мрачный, необычный, но неизменно безупречный.

За спиной его вновь дрогнули крылья. Я повела на них глазами.

Эльмар, с крыльями, мрачный, сидит на нашем подоконнике, и смотрит тяжело на меня.

– Всесветлые боги! – возопила я так громко, что сама от своего вопля вздрогнула.

Роррей и бровью не повел.

– Монгрен, чего ты орешь? Я щупаю твои ноги, чтоб удостовериться, что они целы.

– Ты! – я ткнула в него пальцем, совершенно позабыв решительно обо всем сейчас – Ты! Ты был у меня тогда в комнате!!

– Был, Монгрен – осторожно ответил староста магов, и тревожно оглядел мои выпученные в гневе глаза – Тебя облили Шпанской мушкой. И я...

– Нет! – завопила я еще громче, не стесняясь перебивать его речь деликатную – Когда я зимой болела! После практик! У меня была горячка, я думала – ты мне привиделся, а ты там был, был! Сидел у меня на подоконнике, с крыльями!

Роррей перестал настороженно хмуриться. Нет, даже не просто перестал – лицо его вообще утратило всякое выражение.

– Не мели чушь – холодно поведал мне, сейчас очень было видно, что урожденный аристократ, и поднялся с колен – Отвернись, я ипостась сменю.

Захваченная собственным открытием, я и сама не очень понимала, от чего меня так залихорадило. Но отвернулась все же тут же, памятуя о ритуале со штанами.

– Ты торчал на моем подоконнике! – выпалила я, едва лишь отвернувшись совершенно от него, и услыхав какой-то тугой легкий хлопок – Пока я лежала в бреду!

– Точно, Монгрен. В бреду – холодно ответил он мне уже не так глухо – Мало ли, чего там тебе в бреду примерещилось? Вставай, идем уже.

– Нет уж, объяснись! – ни с того, ни с сего заорала я, вскакивая на ноги живо – Ты зачем там сидел?!

Он пожал преувеличенно – равнодушно плечами.

– Ну, не хочешь – как хочешь – развернулся, и пошел неспешно, гордо задрав голову и расправив плечи.

Признаться откровенно, даже полуголый и босой, проделал он это с великолепным совершенно достоинством. Я аж позавидовала, но быстренько, не особенно растрачивая время.

– Нет уж, стой! – и побежала за ним резво, одним махом позабыв на время, отчего мы тут вообще оказались – Роррей!

Он остановился. Но не повернулся.

– Роррей – пропыхтела я злобно, и оббежала его. Лицо высокомерного сына придворной дамы не выражало по-прежнему ничегошеньки внятного.

– Монгрен? – он выгнул одну бровь, и мне тут же захотелось пнуть его в колено.

– Ты был тогда у меня в комнате? Зачем? Зачем ты там торчал, а?? – признаться откровенно, я бы сейчас ни за что не смогла ответить, на кой мне сдалось это знать, и отчего вопрос встал так остро.

– Был – тяжело проговорил вновь зеленоглазый любимчик магистра-менталиста. И все. Больше ничего не сказал. Стоял и смотрел на меня безучастно.

– Зачем? – отчего-то шепотом спросила я настырно, и встала на цыпочки – Зачем?

– Ты, Монгрен, удивительная дура – бесцветно проговорил он.

Я мотнула головой растерянно.

– Ну, допустим. Так объясни мне, дуре. Роррей взглянул на меня сверху. А потом сделал всего один шаг – и я почти уперлась носом ему в грудь.

– Объяснить? – сумрачно проговорил он, и едва ли не носом услышала, как голос его гудит где-то в груди – А потом ты сделаешь вид, что не поняла, или не слышала? Или не помнишь, потому что день был волнительный, все смешалось?

Я похлопала глазами, почти ожидая задеть ресницами ему кожу.

– Что? – тихонько прошептала, и подняла на него почти испуганно глаза – Что...смешалось ?

Он прикрыл на миг глаза, и внезапно распахнул их широко – и схватил меня за плечи.

Я, разумеется, непременно должна была тут же возмутиться. Но я и не подумала.

Только обрадовалась, как дура, в самом деле.

Он был весь такой...словно кипел, и вот -вот по коже его побежит это кипение, и я обожгусь. Или я уже? Или что?

Эльмар без привычной плавности наклонился ко мне, согнувшись едва не пополам. Я раскрыла глаза широко-широко, рассматривая его вблизи, эти его веснушки, эти крапинки в малахитовых зрачках.

Он уперся лбом мне в лоб.

– Монгрен, заметь. Я пытался этот разговор нивелировать, да?

– Ага – туманно ответствовала Монгрен, то есть, я – Пытался.

– Ну вот теперь и не обессудь.

Я и не собиралась...обессудить, или как там он сказал? Вообще ничего на данный момент не собиралась, пока он упирался в меня лбом, и разогревал воздух вокруг нас своим кипением.

– Монгрен, Роррей! – прокричала рядом какая-то нелегкая – Целы?

И тут же, почти сразу же:

– Ива!

Признав голос Анри, я невольно содрогнулась, представив, что она мне скажет насчет того, что видела нас с Рорреем в таком вот...соприкосновении.

– Ива! – опять взвизгнула Анри, Роррей разжал неохотно руки, и меня едва не сбила с ног счастливая мавка.

– Я думала, он тебя укокошил! – Анри поспешно осмотрела Эльмара -Я коня этого проклятого имею в виду! Ой. А чего у тебя губы в крови?

– Ударилась о борт колесницы – внятно проговорила я, хотя язык немного заплетался – А Эллий как?

– Нормально Эллий, ушибы-ссадины, половину уже вылечил – протараторила мавка, и вновь меня обняла. У меня засвербело в носу, но я мужественно справилась со своими умильными слезами, которые подступили к самым глазам, и тоже ее обняла.

– А...кройн? – тихонько прошептала ей в ухо.

Мавка отняла меня от себя, и поглядела серьезно.

– У периметра лежит. К нему стражи дроу отправились, как только стало понятно, что вы спрыгнули. Ну, Эллий спрыгнул, а тебя Эльмар подхватил и унес.

– Недалеко, видимо, я ее унес – внезапно очень откровенно и нагло сказал вдруг Роррей – Давайте идти, нужно ей губу обработать. И напоить чем-нибудь укрепляющим.

– Нужно-нужно, в лазарет уже послали кого-то из новичков.

– На боевое крещение к мадам Лесли – буркнула я, тут же припомнив, что вот сейчас опять начнутся вопросы насчет беременности и сумасшедших родственников.

Анри, ухватив меня за локоть, потянула вперед, вдогонку за двинувшимся бодро к корпусам Рорреем.

– Госпожа Тьирра поседеет, пока нас курирует – поведала мне в наступивших сумерках Анри, прыгая возле зеркала, что пряталось у нас в шкафу – Или станет заикой.

Я подняла голову от учебника. Экзамены приближались и приближались, а мы все влипали в какие-то передряги, толком к этим экзаменам и не готовясь.

Вот и сейчас, после очередной экзекуции у ехидны, что заведует нашим лазаретом, я толком не могла припомнить ни строчки из того, что только что прочла. Что-то там о том, как.... Как что? И о чем?

О чем он собирался мне сказать??? Вот что он почти что произнес? Или собрался...сделать?

У меня прямо сердце замерло, стоило только припомнить, как он сказал, чтоб я теперь не... обессудила!

Лучше бы я к экзаменам готовилась. Или, на худой конец, поразмыслила о том, что сегодня меня чуть не угробило такое прекрасное животное, как обученный и вымуштрованный на отлично кройн. Состязательный кройн. Кройн королевского двора Темного Владыки.

Может, у меня и навязчивое состояние, но даже звучало это...странно. И подозрительно.

В двери постучали.

– Открыто – прощебетала Анри, и закинула волосы разом набок, становясь вмиг трогательно-растрепанной и прелестной.

За дверями обнаружилась какая-то первокурсница.

– Адептка Велиорская? – то ли спросила, то ли позвала, и оглядела нас поочередно.

– Да? – величественно отозвалась означенная адептка, прекратив нежно улыбаться.

– Вас на проходную вызывают. Какой-то молодой человек.

– Блондин? – жадно испросила Анри, и судорожно начала плести тут же косу наощупь.

Первокурсница похлопала глазами, наблюдая за ловкими мавкиными пальцами, и кивнула.

– Блондин. Очень...сипатичный – и запнулась, чуть покраснев.

– Спасибо – отрывисто бросила речная дева, ну, почти что совсем речная, и метнулась к шкафу.

Я поглядела на закрывшиеся двери.

– Анри, а у тебя в этом году экзамены отменены? – с деланным равнодушием спросила, глянув вновь на собственный конспект. Даже не знаю, по какой дисциплине, а читаю его уже битый час!

– У меня первые два – этикет дворов Империи и эльфов, и танцы – пропыхтела мавка, роясь шумно в вещах, и выбрасывая их оттуда чуть ли мне не на голову.

– Ясно – без какой либо цели ответила я, хотя ясно мне не было совершенно ничего – Тебя ждать к утру?

– Какое там к утру?! – заорала мавка гневно, выныривая из шкафа, и потрясая в воздухе почему-то моим платьем, единственным – Это Ларс!

– Я помню, очень осведомленный во всех вопросах юноша – буркнула я, внимательно глядя на свою одежду, терзаемую мавкиными руками – И что это имя должно мне объяснить?

– Он мерзавец! – выплюнула мавка, и снова нырнула в недры шкафа – Негодяй!

– Я гляжу, ты всеми силами желаешь ему это объяснить как можно доходчивее – протянула я, рассматривая, как на пол упало воздушное белье речной девы, прелестного розового цвета, и все сплошь в кружавчиках – В этом пойдешь?

Анри что-то прорычала, шебурша одеждами.

– Он извиняться пришел! Будет умолять меня его простить! Так что иди, ставь чайник, сейчас будем с шоколадом чай пить! Я недолго, вот попомни мои слова!

Набрызгавшись духами, неслабо эдак, и нарядившись в некую легкомысленную тунику василькового цвета, закрывающую ее лишь до середины весьма соблазнительных бедер, бессовестная речная дева и не подумала натянуть штаны. И умчалась, потрясая косой вместо хвоста.

Я потерла лицо, взяла чайник, и побрела на кухню. Никогда мне не постичь таких премудростей женских, вот честное слово. Я с Эльмаром даже связно поговорить, без взаимных оскорблений, не могу. Куда мне в духах и туниках царственно ожидать подношений в знак обожаний и смирений? Не мое это, не мое. И не научишься же!

А с чего это я тут Эльмара вспомнила?

Ужас.

Чайник запищал призывно, я сняла его, обернув ручку полотенцем, и потопала в комнату.

Анри еще не изволила явиться с обещанным шоколадом, потому я поставила чайник на подставку, и полезла за чашками и чаем.

Стукнув дверью, Анри затопала у меня за спиной, как медведь.

– Вернулась? – вопросила я просто из привычки что-то говорить Анри, потому что так проще. Ибо если Анри дать возможность подумать и выбрать тему для беседы – можно очень крупно впоследствии об этом пожалеть.

– Угу – буркнула мавка без тепла, и прошла по комнате.

И внезапно подошла ко мне. Я обернулась только, чтоб спросить, где, собственно, шоколад, и чего она мне дышит в спину, как речная дева внезапно сунула руку мне за ворот, вырвала с отворота запонку, и швырнула ее себе за спину, каким-то противоестественным прямо образом выгнув тут же пальцы.

Вытаращившись на Анри, я не сразу и сумела что-то внятное сказать. Потому что Анри была как Анри. Если б только я не поняла в ту же самую секунду, что она...слишком высокая. На добрых две головы выше меня.

– Мне мороки всегда даются со скрипом – поведала мне мавка доверительно и мужским голосом, который не узнать было просто невезможно – Постоянно что-то забываю, а вроде такая ерунда. Aeruta!

Прямо посреди нашей комнаты возник и медленно поплыл по воздуху небольшой прозрачный шар воздушной капсулы, только какой-то...радужный. Ошеломленно глядя на него, я внезапно поняла, что внутри капсулы плавает, кувыркаясь, мой собственный образ, прозрачный почти, словно намокшая промокашка, и возле него крутится лениво запонка.

– Это ...что такое? – обалдело пробормотала я, и у мавки отпала коса. Она тряхнула головой, и у нее зазеленели глаза. Я моргнула – и уставилась на Роррея.

В васильковой тунике.

Он оглядел себя, хмыкнул, и встряхнул руками, от плечей.

И оказался одетым в ту самую форму для занятий боевыми искусствами.

– Ментальный слепок – нерушимо спокойно и несколько лекторским тоном ответил Эльмар, потягиваясь, как кошка – Если не пытаться постоянно поддерживать целостность ментальных соответствий и реакций, а так же видимость материальности – затрат энергетических почти не требует. Хранит отпечаток впечатлений и эмоциональной окрашенности объекта на момент снятия. Особенной практической пользы не имеет. Иногда используется в сыске, при привлечении менталиста.

– Каким образом? – тупо проговорила я, следя за перемещением своего призрачного отражения.

– Например, бежит менталист по переулку темному – охотно проговорил Роррей, осматривая чашку в моей руке с интересом – И тут раз – а под ногами пострадавший. Почти что умирающий. Спасти – не спасет, но последние впечатления и воспоминания, например, об убийце, снимет и сохранит.

– Очень удобно – с максимально умным видом покивала я, наглядевшись в свои собственные глаза, только бесцветные и полупрозрачные. И повернулась к его зеленым, вполне реальным.

Роррей пожал плечами небрежно.

– Ты что тут делаешь? – не нашла я ничего лучшего спросить. И уперла зачем-то руку в бок, вместе с чашкой.

Староста магов недобро мне улыбнулся.

– О, нет, Монгрен, не в этот раз – зловеще, но все с тем же королевским спокойствием проговорил он отчетливо и медленно – Больше номер этот не пройдет.

Я безмолвствовала, потому что скажи я ему сейчас что угодно – все приведет к одному исходу.

– Послушай меня, Ива Монгрен – мирно, но тяжело продолжил Роррей – Я сейчас могу уйти. Если ты скажешь – я так и сделаю. И никогда, клянусь тебе, мы больше не станем говорить о том, 'зачем' и 'почему'. Но только если ты в самом деле именно этого хочешь.

Я вознамерилась всерьез сейчас кивнуть. Вот прямо взять – и кивнуть гордо! Тем более, что мне все равно нужно было ради, его же блага, его избегать.

– Ты – пришлось откашляться, потому как в горле отчего-то першило – Чай-то будешь?

Он смотрел на меня долго и внимательно. Оглянулся на дверь, и вновь знакомо крутнул пальцами в воздухе.

Замок звякнул еле слышно, смыкаясь крепко.

– Наливай.

– Ты куда Анри-то услал? – несмело проговорила я, как только чашки наполнились чаем, и я установила дрожащей чуть рукой между нами на стол чайник.

Эльмар сощурился на меня насмешливо.

– Никуда я ее не усылал. Просто Ларс решил прийти и упасть с раскаяниями в ноги твоей подруги чуть раньше, чем рассчитывал.

– Потому что встретил в коридоре общежития где-нибудь неплохого начинающего менталиста? – сурово поглядела я на самородка кафедры магии.

– Начинающего? – оскорбленно переспросил Роррей, и потянул к себе чашку – Не смеши меня, Монгрен. Третий год практикую.

– Тебя совесть не мучает? – спросила я исключительно ради вопроса, ясно и так было, что уж его-то она точно не мучает.

– Ужасно – очень серьезно проговорил Роррей, и покрутил медленно чашку на столе перед собой – Иногда сомкнуть глаз не могу ночь напролет.

Я мрачно подумала вдруг, что порой он, вполне вероятно, глаз своих и не смыкал ночами, но не в муках совести тут дело, ой, не в них. И от этого насупилась, позабыв, что мне положено прилично эдак нервничать в сложившейся пикантной ситуации.

Роррей вновь сощурил немного хищно глаза.

– Монгрен, а у тебя еще чашки не найдется? – спросил внезапно совершенно не о том, о чем я так нервно ожидала вопросов. Или сразу же ответов!

От этой неожиданности я и кивнула молча. И потянулась за чашкой.

– И заварку возьми вашу – добавил Эльмар.

Я протянула ему, все так же в мудром молчании, чашку, и тяжелую глянцевую банку с чаем.

Он тронул пальцем лишь чайник, который скрипнул тут же свистком. Покрутил лениво в руках чашку, наверное, грея ее. Сыпанул туда пару щепоток чаю, залил аккуратно чашку до половины, и отставил.

– Гм... – глубокомысленно протянула я, и оглянулась на двери.

– Нет, Монгрен – благодушно и зловеще при этом, протянул Эльмар лениво – Мы с тобой больше никого не ждем. Аж вплоть до самого утра не ждем.

– Что? – каркнула я, вскочив тут же, поскольку это было совершенно непозволительно и самонадеянно – До какого еще утра?! Зачем до утра? Ты тут...спать будешь? Нет, зачем, Эльмар...

Роррей хмыкнул. И улыбнулся внезапно столь...сладостно, с таким ленивым удовольствием, что у меня, кажется, спина покрылась испариной.

– Ах, Монгрен – он протянул пальцем по столу, обводя стоящую ближе к нему чашку вольным кругом – Ты меня боишься? Или...себя?

– Вот еще! – проскрежетала я со всей возможной яростью, вмиг обозлившись, но и разволновавшись отчего-то еще сильнее – Чего бы это я боялась тебя или себя?!

– Вот и я спрашиваю – мурлыкнул протяжно этот мерзавец, и вновь растянул губы в улыбке – Прямо вскипела сразу, жаром так и пышет, поди ж ты!

Я открыла было рот, чтоб сказать что-нибудь поперек, но передумала.

– Про запонку ничего мне не расскажешь? – сумрачно и без улыбок тут же спросил этот негодяй, и поглядел на меня выразительно.

Я вздохнула. И ковырнула стол пальцем.

– Ну... А ты как про нее узнал, кстати? – как ни крути, а этот вопрос все же в разы безопаснее ответа 'Мне запонку господин ректор приколол самолично, когда я в комнате этой его обнаружила!'.

– Люблю с тобой беседовать, Монгрен – задумчиво поведал мне староста магов, и подпер подбородок рукой – Всегда такой живой диалог. Но при этом – минимум информации. Поразительно просто.

– Ну он мне велел ее носить и не снимать – вынуждена я была все-таки объяснить уже эту запонку.

– Ну да. А мне сказать была не судьба?

Я пожала резонно плечами.

– Он велел к тебе и близко не подходить.

Роррей сверкнул на меня глазищами.

– А ты и рада, небось? Такая просьба любезная. И необременительная, что важно!

По веским причинам я пожелала тут же заглянуть в чашку свою.

– Ну? – мрачно протянул Роррей.

– Не нукай, я не конь – вяло огрызнулась я в ответ, но что сказать по существу, увы, не знала.

– Я тебя сейчас придушу, Монгрен – ласково ответил Эльмар, продолжая сверлить меня взглядом – И тем самым существенно облегчу себе жизнь.

– Было дело, ты уже предлагал – храбро и глупо парировала я – И в результате так и не стал душить!

И замолчала, потому что да, это было очень глупо, вспоминать о том, как он не стал меня некогда душить. Поскольку избрал вариант альтернативный. Помнится, мы тогда на этом самом месте, и почти в тот же самый час были вдвоем.

Поскольку Эльмар отчего-то не счел нужным откомментировать мое заявление, я осторожненько на него поглядела.

Этот подлец невозмутимо отхлебнул из чашки. Поглядел в нее задумчиво, а потом подтянул к себе ту, в которую налил себе чаю зачем-то самолично – и тоже отхлебнул.

И уставился на меня.

– Что? – тут же задала я неизменный вопрос.

– Ничего. Попробуй – и протянул мне чашку, ту, вторую.

Я растеряно отпила чуть-чуть, задавшись вопросом относительно странности этих маневров.

Чай был водянистым и отдавал немножко тиной.

Я поглядела с недоумением на Эльмара. И протянула ему кружку.

– И? – он странно улыбнулся. И придвинул мне свою первую чашку, ту, что наполняла я.

Порешив, что от меня не убудет, я отхлебнула спокойно и из этой.

Вкус был земляничный, полный буйных травяных красок и тонких ноток специй. Насыщенный и густой.

Я ошеломленно оглядела вначале чашку, а потом – Эльмара.

– Ээээээээ, это какой-то опять фокус?

Роррей перестал улыбаться. Стал даже немножко печальным отчего-то.

– Монгрен, ты ведь любишь истории рас и народов?

Окончательно утратив нить повествования, я только кивнула, а в голове отчего-то тихонько зазвенело.

– Скажи мне, вот была когда-либо во Всемирье раса, умеющая все, совершенно и абсолютно все, приводить в определенный баланс? Одним своим прикосновением и мыслями? Стоило только им задумать хорошо, что именно они хотят получить?

В голове зазвенело громче, будто кто-то зазвонил в несколько колокольчиков.

– Была – шепнула я, и посмотрела отчего-то на свои руки. Бледные и тонкие пальцы, тонкая кожа, под которой, петляя, разбегаются вены. Рабыня, Сантаррии, падучая, реактивы...

– И как они себя называли? – тихо проговорил Роррей, и тоже посмотрел на мои руки.

– Меерции – прохрипела я, и под веками запульсировало, а в голове разросся разом гулкий звон.

– Меерции – эхом повторил Эльмар, и его рука стиснула мою безвольную похолодевшую ладонь – Племя, сокрывшее себя от всех, потому что всем от него что-то непременно было нужно. Что-то исправить, приготовить, сварить, кого-то...излечить.

Я отставила подальше чашку. И вцепилась рукой в его руку. Он потянул меня в сторону, я сползла безвольно с табурета – и он легко втянул меня вновь себе на колени. И обнял осторожно, ткнув носом куда-то себе в шею.