Текст книги "Университет Трех Виселиц (СИ)"

Автор книги: Валерия Лис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

Мадемуазель Монгрен осмотрела своего спутника придирчиво. И робко улыбнулась своему наставнику.

Тот хмуро оглядел вампира с головы до ног, прищурив зеленый глаз.

– Я не столь силен в высокохудожественных оборотах, господа. Но считаю своим долгом отметить, что я вам, любезный, вырву зубы и руки, если вы ее тронете неподобающим образом.

Улыбка прекрасного кровопийцы не побледнела ни на миг. Он картинно закатил глаза, и почти тут же хлопнул ресницами, отчего мадемуазель Монгрен мучительно покраснела, и покашляла зачем-то.

– Просто трепещу в священном ужасе. Малютка, ты дороже всех сокровищ, как я погляжу. Ладно уж, хватит морить ребенка голодом. И с зубами и руками своими я как-то уж справлюсь, господа.

Милорд Лем Клемор Сантаррий, сохраняющий на удивление равнодушный и одновременно в очень правильной и выверенной тщательно степени почтительный вид, уселся в предложенное ему кресло.

Кресло располагалось в личном кабинете Его Величества. Как и сам Владыка, в данный момент.

Повелитель дроу с ничего не выражающим лицом занял собственное кресло.

– Полагаю, что вы извините меня, если я миную официальную часть с предложением напитков и любезных вопросов о здравии ваших ближайших родственников – спокойно поставил Владыка в известность собеседника, на что тот только едва заметно улыбнулся.

– Итак, милорд Сантаррий, как бы это поделикатнее... Насколько мне стоит опасаться того, что вы с минуты на минуту обезумеете, впадете в транс, и начнете пить моих магов, покуда мы вас не убьем? Или что там у вас, чернокнижников, в чести? Девственницы, кажется, хотя я не силен в вопросе страстей черных магов.

Его милость улыбнулся уже более откровенно.

– Подобных излишеств, Ваше Величество, я не позволял себе даже в тяжкий период подростковой юности. А девственницы имеют обыкновение хотеть непременно замуж, так что тут я тоже предпочитаю держать себя при себе.

– Это можно трактовать как: 'Ничего подобного не произойдет в ближайшее время'? Или вы оставляете за собой право на неопределенность и отсутствие конкретики?

Милорд ректор внимательно оглядел невозмутимое лицо Владыки.

– Ваше Величество, ээээ...

Повелитель кивнул рассеянно.

– Совершенно верно, я в курсе всех событий. После событий некоторых, прискорбного толку, мои заботливые, словно наседки, придворные маги, всячески бдят, и я вечно увешан какими-то амулетами. Один из них, непосредственно в эту самую минуту, дает уважаемому мною безмерно мэтру Самавиэлию великолепную возможность непрестанно бубнеть в моей голове подробности вашей личной, и не очень, жизни. Утомительно, но весьма познавательно, знаете ли.

Господин ректор Университета Трех Виселиц почти в точности так же рассеянно кивнул.

– И как?

Владыка пожал расслабленно плечами.

– Слухи, сплетни, цветистые ругательства магистра, который, кажется, что-то только что уронил... Факты так же имеют место быть. Могу ли я предположить, что явив нам мадемуазель Монгрен, вы совершили серьезное должностное преступление?

– Вполне можете, полагаю – не стал отпираться совершитель должностных преступлений, нисколько не смутясь и раскаянием явно не терзаясь.

– Ну, тогда, раз уж дела обстоят таким образом, совершите еще одно. Куда менее масштабное – Его Величество сложил под подбородком сплетенные пальцы – Эльмар Роррей. Кого именно я предположительно собираюсь выпустить из Цитадели?

Милор Сантаррий подумал некоторое время, неотрывно глядя в синие невозмутимые глаза одного из самых мудрых правителей дроу. Который, без сомнения, всегда имел в виду выгоду для своего народа и двора – с этим спорить было бессмысленно, ибо факт.

– Громадный потенциал. В свое время я считался одаренным менталистом. Эльмар в скором времени, продолжи он обучение, с надлежащей практикой и мудрыми наставниками, мог бы превзойти и меня, и многих, не только среди живущих – среди легенд. Полукровка демона Хаоса, стихия Огня. Полных двадцать три года. Вспыльчив, но умен. Дьявольски талантливый мальчик.

– Который, как я понимаю, в нежной юности оторвал кому-то руку, магистр был как-то неразборчив в этом моменте, а в Цитадель угодил за убийство женщины-преподавателя.

– Госпожа Тьирра. Имперская отравительница. Оказалась инициированным меерцием. Эльмар действительно убил ее. Как раз в тот момент, когда она пыталась убить Иву.

Владыка поднял брови.

– И вы не смогли оправдать этого пылкого юношу?

Господин ректор тяжко вздохнул.

– Он отказался от ментального дознания. Заявил, что убийство было преднамеренным, причиной ему послужила задетая семейная честь.

– Покрывал инкогнито мадемуазель Монгрен, стало быть – промолвил Владыка задумчиво. И побарабанил пальцами по столу – Поправьте меня, если я не прав, но для Империи господин Роррей теперь утерян навеки, насколько я понимаю? Как и почившая якобы мадемуазель Монгрен?

Милорд Лем Клемор едва заметно прищурился. И медленно кивнул, размышляя.

– При определенных обстоятельствах... Имперский двор сумел бы волшебно воскресить Эльмара. Со временем. Поскольку на него у Императора были свои собственные планы. А вот Ива...

Владыка вежливо откашлялся.

– Милорд Сантаррий, это ведь в Империи принято говорить 'Умерла – так умерла?'.

Господин Сантаррий нахмурился уже явственно, вполне различимо.

– Совершенно верно, Ваше Величество.

Повелитель дроу благосклонно улыбнулся.

– Ну так давайте же следовать в отношении Империи имперским же традициям – голос Его Величество, невзирая на сияние улыбки, был ровно в той степени тверд, чтоб напоминать, кто именно тут Владыка.

Напряжение сгустилось на миг, став почти видимым, загудело в воздухе тихо, но назойливо. Милорд Сантаррий сверлил взглядом надменный нос Повелителя темных эльфов, и, очевидно, всеми силами боролся со всеми собственными демонами и ипостасями.

– Будьте благоразумны, Сантаррий – все так же неспешно и мирно посоветовал дроу – Сильные менталисты всегда нужны всем. Особенно в этой нужде извечно мы, правители. Уж такая доля. Тем более, что ему, насколько я могу судить, вовсе не так принципиально служить всенепременно имперской короне, учитывая методы вашего двора, применимые для успешного сотрудничества с молодыми дарованиями. Руку своему верному подданному, готов спорить, Его Величество так и не потрудился вернуть впоследствии?

Подумав еще пару мгновений, господин ректор перестал раздувать нервно ноздри, и уселся свободнее, откинувшись на спинку кресла.

– Я услышал Вас, Ваше Величество. Но Эльмар – это, несомненно, важно, однако же наиболее всего я заинтересован в вопросе помощи моей подопечной со стороны ваших магов. И, пожалуй, этого вашего остроумного компаньона.

Повелитель тронул крохотный колокольчик на столе.

– Тогда позволим уже присоединиться к нам моему изнывающему менталисту. Чтоб не переливать из пустого в порожнее многократно.

Обновление 18.02

Придворный архимаг-менталист, почтенный мэтр Самавиэлия, по натуре своей был весьма прямолинеен. Без оглядки на свой исключительно высокий статус при дворе темных эльфов. Именно в силу этой прямолинейности, и в полной мере совершенно наплевательского отношения ко всем правилам хорошего тона, он и не стал дожидаться, когда этот, с позволения сказать, сопливый мальчишка с разноцветными оборотневыми глазами, закончит свои возмутительные речи.

Вместо этого архимаг побагровел – и треснул кулаком по столу.

Оборотень даже не запнулся, так и продолжал нести полнейшую ахинею.

Тогда мэтр вскочил, отчего Его Величество только утомленно вздохнул, и обратил, наконец, свой царственный взор на покорного слугу.

– Да никогда! – проорал мэтр, махнув для дополнительной экспрессии рукой у оборотня прямо перед глазами – Никогда в жизни! Вы рехнулись!

Мальчишка преувеличенно равнодушно пожал плечами.

– Ну, господин архимаг, при всем моем уважении, в противном случае Ива, вероятнее всего, умрет, и очень быстро. Я, разумеется, не склонен полагать, что вы этим событием будете чрезвычайно расстроены, но! – оборотень поднял вверх палец, и медленно покачал им, наверное, в ответ, перед магистерскими глазами – Повелительницу этим не вернуть. Она так и останется там, где сейчас Ее Величеству угодно пребывать. И как вы думаете, как скоро вам представится возможность заполучить к себе еще одного носителя баланса, в полном совершеннолетии, и инициированного?

В повисшей тут же весьма многозначительной паузе мэтр сумел только яростно дышать, торопливо меряя кабинет Его Величества тяжелыми шагами.

– Я согласен помочь, господа! Я только 'за'! Это дитя слишком юное и неопытное, ей, без сомнения, необходима вся возможная помощь! Но кровь Его Величества?! Нет, это потенциально слишком опасно!

Повелитель якобы скорбно поджал губы, щурясь на разозлившегося тут же оборотня в ожидании.

– Опасно?! – практически в тон магистру возопил милорд Сантаррий – Да она принесла вам свою жизнь! Готова рискнуть ею, чтоб вернуть вашу Повелительницу!

– Она готова рискнуть жизнью, чтоб вернуть своего полудемона! – не остался в долгу магистр, продолжая нарезать круги уже вокруг стола, за чем монарх дроу наблюдал со сдержанным удовольствием – А вы вообще кажетесь мне крайне подозрительным типом. С этими вашими благородными порывами помочь двум юным сердцам!

– А вы, выходит, нежно ее опекаете просто из великого человеколюбия?! – оборотень практически оскалился, вертя головой вслед маневрам архимага.

Повелитель прикрыл на миг глаза, прикоснулся пальцами к переносице, и вздохнул глубоко.

– Обсуждение окончено, господа – голос Владыки был самой средней температуры, и тембра, но продолжать орать гневно оппоненты уже не сумели, а магистр и бегать прекратил тут же – Позвольте мне скромно подвести итог.

Господа молча внимали.

– Итак, для того, чтоб мадемуазель Монгрен имела теоретически больше шансов одолеть мэтра Лиотанского в его упорном нежелании возвращаться к своему нормальному состоянию и здравствованию, ей необходима кровь большинства близких знакомых и друзей магистра. И ваша, мэтр Самавиэлия, в том числе, и моя, разумеется. Насколько я понял мудреный механизм действия, баланс должен поглотить дисбаланс. И чем больше чужих воспоминаний и знаний о магистре будет в крови мадемуазель, тем легче она найдет истинного магистра Лиотанского в том, чем на данный момент он является, так?

Оборотень лишь отрывисто кивнул.

– Замечательно. Теперь касательно потенциальных смертельных угроз отдавания капли моей королевской крови меерцию. Мадемуазель, уважаемый мэтр, некуда идти. Она мертва в Империи, и в Университет Трех Виселиц ее обратно, как вы понимаете, не примут. Посему, если мадемуазель останется жива после встречи с черным некромантом, на что я весьма уповаю, она, несомненно, останется здесь.

Милорд Сантаррий мрачно окинул взглядом лицо придворного архимага, который внезапно получил в свои руки перспективу существования в шаговой доступности от него настоящего меерция. И стал еще мрачнее.

– И да, господин Роррей. Юношу мы освободим перед ритуалом. Мадемуазль по доброй воле рискует, и весьма крупно рискует, собственным существованием, поэтому господин Роррей будет извлечен из Цитадели сегодня же. И, господин архимаг-менталист, при положительных исходах этой героической и безумной кампании, вы примете его в обучение.

А что касается крови... Кровь мадемуазель Монгрен будет предоставлена, и от всех, от кого это понадобиться. Обсуждение окончено, господа, благодарю вас за время и бесконечное терпение друг к другу.

Обновление 27.02

Пользуясь случаем, насколько это вообще было возможно, я украдкой косила на хмурого коренастого оборотня, который сидел почти напротив меня, и мрачно созерцал ряд столовых приборов, аккуратно выложенных у его локтя.

Лихой ирокез волос, острые черты хищного, симметрично очень правильного лица, морщины у рта, и сбегающие от уголков глаз к вискам. Сильный зверь, матёрый оборотень.

– Да, малютка, это именно он и есть, грозный Сириус Мара – прошелестел у моего уха невыносимо обволакивающий голос, и мне сразу же стало неудобно перед самой собой, и перед Рорреем, за то, что от звука этого голоса у меня просто озноб.

– Дед Её Величества – буднично продолжил вампир, и я скосила глаза уже на него – Названный, но как по мне – совершенно полностью родной. Ну и тесть Его Величества, почти что.

Дед Её Величества, и почти тесть Его Величества, сощурившись нехорошо, оглядел наш почти что диалог, если можно его так назвать. Потому что я только таращу глаза на этого рыжего кровопийцу, гадая, как природа допускает такое нелюдское очарование в существе столь смертоносном?

– А это Ниррийский, хитрый и вероломный упырь, с ним, деточка, нужно только грубостями, и с колом наготове, в беседы ввязываться.

Я робко кивнула, силясь найти приличный повод для приличной беседы, без взаимных обличений. А вампир лишь фыркнул в чашку действительно Божественного шоколада.

– Я знаю...то есть, у меня в Университете был знакомый оборотень, он вами просто бредил порой. Говорил, что вы – гордость народа.

Почти что родня Владыки темного двора не улыбнулся, а как-то странно поджал губы, но лучики морщин у глаз внезапно чуть вытянулись вверх, словно бы названный дедушка Повелительницы тщился не заулыбаться во весь рост.

– Кхм, а как звать его, этого оборотня? – закашлявшись явно смущённо, вопросил он, прекратив мрачно изучать ложки и вилки около себя – Может, знаю?

– Венлей Саморр – проговорила я, все так же не решаясь смотреть на него совершенно прямо.

Он нахмурил брови, что, скажем прямо, откровением и неожиданностью для меня не стало.

– Это мальчик, который... – оборотень мучительно замялся, стрельнув в меня глазами изучающе и остро, словно прикидывая, что именно я знаю об "этом мальчике", и что при мне будет уместно о нем произнести вслух.

Я только плечами пожала.

– Ну да, тот самый. Который долго не умел обернуться, а потом обернулся, и задрал в обороте семь человек.

Вампир поглядел на меня сбоку очень вежливо, придерживая элегантно в пальцах изящную чашку.

– Семь?

Я кивнула, и поглядела задумчиво в сторону креманки с чем-то восхитительно воздушным, цвета топленого молока.

– Семь. Какая-то бродячая банда головорезов. Но по факту, поведение его было сочтено опасным потенциально, вот его к нам и упекли. В смысле – прислали обучаться.

– Хммм – неопределенно протянул Сириус Мара, и осмотрел меня опять, уже с каким-то непонятным интересом, явственно в попытке найти пристойную тему для дальнейшей беседы, без кровавых подробностей – А ты там как оказалась, в этом вашем Университете?

Я деликатно подтянула к себе креманку, рассматривая её, на всякий случай, с её радужной изнанки, пытаясь своим меерциевским взором загодя определить, что ж это сейчас намереваюсь вкусить. И заодно – прикинуть, как бы поделикатнее ответить на этот любезный, в общем-то, вопрос.

– А я убила брата господина ректора, в малолетстве – оборотень уронил ложку, которую только было взял в руки, а вампир выплюнул шоколад, кажется, обратно в чашку – Но на самом деле его убил господин ректор, а меня обвинили и осудили на обучение в Виселицах. Тогда я как раз была их семейной рабыней.

На удивление одинаково, с совершенно точь-в -точь похожими лицами оборотень-наёмник, и рыжеволосый вампир поглядели через стол один на другого.

Я окунула ложку в воздушный флан из сливок и карамели.

– Но он, знаете ли, спасал меня при этом, так что я на него, понимаете, не в обиде.

– Самое интересное, что мне ты этого так и не сказала – вежливо вступил в беседу явившийся неожиданно упомянутый спаситель моей жизни, и направился к столу с самым непринужденным видом – Как шоколад, рекомендуешь?

– Его Величество просит всех присутствующих насладиться завтраком, и ожидать его в Утреннем зале – его милость уселся возле меня, вальяжно окинул взором представшее перед нами продуктовое изобилие, и взялся за пузатый высокий кофейник – Она прелестно непосредственна, господа, не так ли?

Господа все с теми же лицами, выражающими смесь лёгкого недоумения и растерянности, дружно проглядели на господина главу Виселиц.

– Я даже не знаю, какой теперь вопрос задать, поскольку не считаю себя готовым к возможному ответу – протянул вампир, улыбнулся краешком губ, и внезапно подмигнул хлопающему глазами Сириусе Маре – Брось, Мара, легенды гласят, что в юных летах ты завтракал ушами поверженных врагов!

– Я слышал про глаза – философски изрёк милорд Сантаррий, и отхлебнул из чашки, зажмурившись на миг – Кофе отменный, господа.

– Мне кажется, что глаза есть неудобно, и вряд ли вкусно – задумчиво поведала я, ни к кому конкретно не обращаясь, и в этой задумчивости не совсем воспитанно облизнула ложку – Относительно ушей не поручусь, мало ли, какие враги имелись в виду? Может быть, какие-нибудь такие, уши которых считаются признанным деликатесом у оборотней? А глаза – они же и есть глаза, фу, там есть нечего. Уши кабанов, к примеру, являются важными ингредиентном студня. А глаза? Нет, мне лично о рецептах с глазами ничего не известно.

Замолчав, я попыталась припомнить, не упустила ли, в самом деле, какой гастрономический изыск на основе чьих-нибудь глаз, но вместо того, чтоб припомнить что-то сносное, обнаружила наступившую гробовую совершено тишину. И осторожно осмотрела своих соседей по столу.

Господин ректор отсалютовал мне чашкой, имея лицо очень сосредоточенное и серьезное. Сириус Мара, с которого, собственно, тема оригинальных рецептов и имела своё начинание, смотрел на меня почти нежно, как смотрят на младенцев. Или на убогих, не знаю, точно определиться не могу. Я едва удержалась от того, чтоб не уставиться тут же на его цветную версию, но господин ректор обещал показать мне, по чем пуд лиха, если в ближайшие семь дней я посмею пялиться людям и нелюдям за спину. Так что я честно перевела взор на огненные волосы и фиалковые глаза вампира.

– Мне кажется, я почти готов... – начал было вампир, сияя своими невозможными очами, но сообщить, на что он готов, не успел.

Дверь столовой распахнулась, и в неё втиснулся встрёпанный магистр эээээ....Самавиэлия, да.

–Я, господа, буквально на минуту – магистр очень ощутимо был взбудоражен, и все так же силился не смотреть на меня неотрывно, в чем его периодически явно настигала неудача. Я осторожно на него тоже поглядела, из-под ресниц, но он все равно заметил.

На какое-то мгновение мы застыли зрачками друг в друге, и даже помятую о грозных обещаниях господина ректора, я метнулась глазами на фонтан цветов за спиной придворного менталиста.

Краски бурлили, пенясь, и среди тонких ровных линий плавали ярко-красные неровные пятна, меняя судорожно форму и размер.

Не знаю, отчего, но почему-то я была свято убеждена в том, что магистр с превеликим трудом сдерживает собственные гнев, восторг, возбуждение и ...ужас?

Он чуть прищурил глаза, рассматривая все так же жадно моё лицо. И самым удивительным было то, что я не чувствовала того липкого, брезгливого отторжения, которое вызывали во мне пристальные взоры отца милорда Сантаррия.

Менталист Темного двора глядел на меня, как на редкостную, великую драгоценность, невероятной чистоты и совершенных форм. Его ужас и восторг были непривычно почтительными, будто бы я в самом деле была предметом поклонения маститого и опытного ювелира.

И нуждалась в тщательной, бережной огранке, и достойной оправе.

– Мне что-то настойчиво подсказывает, что если вы, магистр, всего лишь на минуточку, то нам тоже будет предложено долго не рассиживаться – ухмыльнулся вампир, и уставился на менталиста с совершенно неподобающим видом.

Тот ответил ему взглядом утомленно-обреченным, таким, словно рыжеволосый сын Немертвой долины давно и всерьёз испытывает ангельское терпение придворного кудесника, и кудесник не совсем уверен, что осилит вынести это, рано или поздно плюнув на известный всему Всемирью факт дружбы вампира с Повелителем дроу.

В ответ на этот мученический взор вампир только приятно улыбнулся. И махом допил шоколад, опустил аккуратно чашку на тоненькое блюдце, и поднялся, потянувшись лениво и томно, словно роскошный, балованный кот.

Господин ректор смерил этого совершенного кровопийцу не очень благодушным взглядом. Допил свой кофе, без поспешности, надо сказать, и сурово поглядел на меня.

– Монгрен, ты поела? – А я хлопнула лишь глазами, и на этот назидательный вопрос смиренно кивнула, потому как господин ректор сейчас был ну просто натуральный строгий воспитатель – Ну вот и отлично. Я уже, признаться, не горю желанием и дальше тянуть кота за хвост, милостивые государи. Если все готовы закончить завтрак – давайте и в самом деле присоединимся к магистру.

Никто возражать не стал, только сам магистр несколько изумленно осмотрел эту картину воплощенной готовности не тянуть за хвост несчастное животное, то есть, пресловутого кота.

– Я, господа, польщен, но дайте хоть чашку кофе опрокинуть, я в самом деле за этим зашёл – несколько возмущённо поведал мэтр, схватил кофейник, наполнил близстоящую чашку, и подхватил её двумя пальцами за витую ручку – Ладно уж, извольте все следовать за мной, на ходу выпью.

В удивительном единодушии все собравшиеся молниеносно собрались в дверях. Милорд Сантаррий властно ухватил меня за руку, и я успела только ложку из рук выпустить, как меня уже спешно поволокли по светлому коридору в очередном непонятном мне, по незнанию местности, направлении.

-Прелестный ребёнок – вздохнул Сириус Мара с лёгким сожалением, рассматривая пол под ногами. Мадемуазель Монгрен в сопровождении магистра Самавиэлии и своего себе на уме опекуна, раскланявшись, отбыли в компании Владыки в Цитадель, освобождать таинственного Эльмара Роррея. Оставив вампира и оборотня в праздном ожидании развития событий, которые, откровенно сказать, развивались нынче на диво стремительно. В особенности, если вообразить их в контрасте с тем, каким бездействием дышали прошедшие почти что два года, что Велея, Повелительница дроу, провела в Обители, а Диан Лиотанский – в мертвом чёрном сне собственного безумия.

Вампир, оставив свои кривляния, серьёзно посмотрел в сторону, куда судьба, в образе Владыки и его преданного архимага, увлекли маленькую меерция.

– Да уж, после всех этим церемонных и тоскливых придворных дам барышня весьма....освежает – рыжеволосый немертвый спокойно взглянул прямо в глаза обороню – Ты считаешь совершенно невозможным, чтоб она вытащила Лиотанского, и умудрилась остаться живой?

Оборотень неловко поежился. И чуть грустно усмехнулся.

–Разве что он ей это позволит, если что-то от него там ещё осталось. Это утопия, и все мы это знаем. И никто, заметь, не запретит этому ребёнку умереть. Демоны забери, как мерзко.

Вампир чуть наморщил лоб в задумчивости. А потом откинул волосы за спину, лихим, преисполненным какой-то пьяной бесшабашности жестом.

– По крайней мере, я намерен дать ей сил побороться.

Сложно о чем-то думать, когда идёшь по коридору мифической Цитадели.

Не поручусь, конечно, за всех. Потому что это была бы великая глупость – поручиться за мысли тех, кто посетил это место, с позволения сказать, в неком роде, гостеприимное. Настолько, что посетителей отсюда не выпускали, за очень редкими дозволенными исключениями.

Слава богам, что покамест я к таковым смело могу себя относить. Хотя как знать? Существует весьма недурная вероятность того, что следующий мой визит сюда будет иметь обычное для этих стен прискорбное завершение. И никуда я больше не выйду, поскольку к хождениям ногами, да вообще какими бы то ни было перемещениям, окажусь уже навсегда неспособной.

Хотя сейчас это было не так уж и важно. Не кажется даже изумительным тот факт, что Грозная Цитадель изнутри, сейчас, казалась самой обыденной, никоим образом не ужасной. Я даже не сразу сообразила, что мы перестали идти просто по каким-то коридорам, а стали шествовать именно по коридорам Цитадели. Все это сейчас было совсем не важно.

Я его увижу. Прямо сейчас увижу. И его освободят. Отпустят насовсем, и он никогда сюда более не возвратиться.

– Мадемуазель Монгрен – тихо проговорил Повелитель, внезапно остановившись прямо посреди гладкостенного коридора, ничуть не зловещего – Я хочу лишь предупредить вас. Я, как бы страшно для вас это не прозвучало, не знаю, что делали с вашим Рорреем. Вы понимаете?

Воздух в легких замёрз и стал колом прямо поперёк груди, внутри. Я тупо кивнула, а мэтр Самавиэлия сурово поджал губы.

– Он единственный демон Хаоса в обители, дитя моё. В месте, предназначенном не для искупления, а лишь для наказания. Соберитесь с силами.

Наказания. Нет, не так. Длительной, изощренной казни за преступления, которые никто не в силах ни простить, ни оправдать. Тут никто уже ничего не искупает – лишь расплачивается за содеянное, и расценки в Цитадели неслыханно высоки. В этом её предназначение.

и он оказался тут за мою жизнь. И за мою тайну, которая больше даже и не тайна. О, светлые боги.

– Я... Понимаю, да, Ваше Величество, магистр – я говорила и зачем-то продолжала кивать, а они вдруг посмотрели на меня оба сразу, одинаково строгими глазами.

– Тогда прошу – сухо и отрывисто молвил маг, махнув рукой наотмашь, и ровно через один лишь мой вздох перед нами появилась громадная кованная дверь.

Вот просто выросла за спиной Владыки, который и бровью не повёл на это. Тяжёлая старинная громадина, черно-бурая и на вид совершенно сказочная. Только сказка, наверное, должна быть очень страшной, с такими-то дверями.

Повелитель мимолетно скользнул по мне взглядом, все тем же, строгим и вежливым, и повернулся к этой огромите. Его музыкальные пальцы легко, практически незаметно, коснулись какого-то ржавого выступа кованой окантовки – и дверь медленно, но покорно, поползла внутрь.

Я успела лишь понять, что воздух пронизан холодной влагой. А потом увидела его.

Он висел. Висел в воздухе. А вокруг него медленно, лениво плескалась вода, огромная круглая сфера, гигантская капля, в которой он мерно покачивался в такт движению невидимого мне внутреннего течения. Его чёрное волосы призрачно змеились вокруг головы, глаза были закрыты, а за спиной распахнуты, словно в рывке, крылья, во всю ширь. Неподвижен – лишь безвольно раскачиваемый мертвой волшебной водой, словно убаюканный для вечного глухого сна.

Бездумно, распахнув в ужасе глаза, я кинулась к нему. Но магистр, явив потрясающую силу, физическую, без всяких там ментальных фокусов, схватил меня так цепко, что я сумела только заболтать в воздухе ногами, обвиснув у него на руках.

– Позвольте все же сначала мне – мягко молвил Владыка, и легко переступил невысокий порог. А вслед за ним вошли и мы, точнее магистр внёс меня.

Мы были не единственными, кто тут имел честь пребывать. Приземистый, крепкого вида молодой мужчина, в компании двух дам в летах, проглядели на нас с вялым интересом. Они праздно, словно на неком скучном чаепитии, сидели за невысоким столом, почти в углу каземата, в абсолютной тишине.

– Снять – ровно проговорил Владыка, мужчина, не меняя выражения лица, и даже не поднимаясь с высокой скамьи, на которой изволил восседать, перевёл взгляд на Роррея.

С громким хлопком сфера лопнула, и я на миг зажмурилась, ожидая, вполне справедливо, тут же потока брызг. Но ничего не произошло – лишь какой-то прихотливо изогнутый виток, живой и текучий, пружинисто ударил в землю. А тело Эльмара, мокрое и почти лишенное одежды, грузно опустилось на мокрый каменный пол.

– Отпустите меня – шепотом попросила я магистра, пытаясь чуть оттолкнуться от него, хоть и безуспешно.

Он молча поставил меня на пол, и я даже не поняла, как дошла до Эльмара.

Спрашивать, зачем вода, не имело смысла – демоны Хаоса были детьми пылающих элементов и огненной стихии. Они мирно сосуществовали с водой, но что будет, если демона Хаоса оставить жить в этой воде?

Его кожа была холодной и скользкой. Одним богам ведь известно, что именно за вода это была.

Я судорожно погладила его лицо, сразу двумя руками, не смея плакать или говорить что-то на глазах этих...тусклых соглядатаев, что сидели неподвижно все там же, в углу.

Да, вот, они были...тусклые. Красок в них почти не было. Но думать об этом было некогда, да и вовсе ненужно. Я обняла Роррея неловко за шею, стиснув дрожащие губы.

– Магистр – твёрдо и с нерушимым спокойствием сказал над моей головой Владыка, и тело Эльмара как-то вяло дернулось. Я поспешно разжала пальцы – и он оторвался от пола, поднимаясь в воздух, роняя безвольно вниз руки. Крылья упали вслед за руками, волочась по земле, Роррей поднялся ещё чуть выше – и поплыл медленно к открытым дверям, строго вслед прошедшему к выходу Повелителю.

У самого выхода Владыка внезапно рывком поднял свои руки куда-то к вороту, проговорив что-то отрывистое и короткое. Воздух потеплел лишь на миг – и больше ничего не произошло. Совершенно ничего. А тело моего Роррея все так же неспешно выплыло в коридор, безмолвно сопровождая Повелителя дроу в его шествии.

– Пойдёмте, дитя моё – чуть хрипло сказал магистр прямо около меня, и я с рассеянным удивлением приняла его предложенную руку, будто мы собрались отправиться на тур придворного менуэта.

Он жив. Может быть, это кажется ошибочным утверждением, но он жив. Я с трудом выдохнула, пытаясь избавиться от льдов в груди, а почтенный архимаг Тёмного двора едва слышно прошептал что-то, наверное, формулу, которая стабильно несла по воздуху мокрого и неподвижного Эльмара.

– Теперь вам нужно просто остаться живой, мадемуазель – нарочито легко, но с какой-то печальной серьезностью поведал неожиданно Владыка, не оборачиваясь – Верните мне мою супругу и друга, и я вам пожалую лестное место в её свите. И юношу вашего пристроим, не волнуйтесь. Только выиграйте эту партию, мадемуазель Монгрен.

Я безмолвно кивнула в его ровную спину, все ещё силясь справиться со страстным желанием рыдать и просить смертельно бледного Роррея сказать мне хоть слово, открыв хотя бы на миг глаза.

Прихотливо и без всякой логики змеящийся туда-сюда коридор, привёл нас к оставленному ранее господину ректору, бледному и смурному. В небольшой, почти пустой комнате, которая, очевидно, служила таким себе залом ожиданий, неизвестно чего, он все так же неподвижно и напряжённо стоял у крохотного глухого оконца, в котором ничего было не разглядеть. Словно оно было тут в насмешку, как тонкая издевка над теми, кому больше не выглянуть ни в какое окно.

Он осмотрел поспешно зависшего в воздухе Эльмара. И жадно, со странный тоской посмотрел на меня.

– Монгрен – только начал было, но споткнулся о собственный охрипший голос, шагнул ко мне одним немалым шагом – и уткнул моё лицо, мои трясущиеся губы и мутящиеся от непролитых слез глаза, себе в грудь.