Текст книги "Университет Трех Виселиц (СИ)"
Автор книги: Валерия Лис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)
У меня застучали зубы, хотя в комнате было не уж и холодно. Вообще не холодно, если на то пошло.
– Все будет хорошо – прошептал он мне в волосы, прижимая к себе очень крепко – Только не смей никому хвастать, Монгрен. Иначе придется прятать тебя, а у меня только одна комната.
Я то ли всхлипнула, то ли хмыкнула, но от его легкомысленного тона стало в разы легче – и не так страшно.
– Разумеется, одного лишь отменно заваренного чая может быть мало, чтоб разом причислить тебя к меерциям, но у нас, помимо чая, есть еще и семейство Сантарриев. Которые выложили за тебя, как я понимаю, очень немалые деньги в свое время, и прекрасно осведомлены о твоем происхождении. Ну и магистр Витторио, с незаживающим от покаяний лбом.
Теперь я точно всхлипнула.
– Они...
Роррей оторвал меня от своей стремительно намокающей груди.
– Ива – прошептал едва различимо – Это не имеет значения, чего они там планировали и хотели.
Я уставилась на него мокрыми глазами, толком даже и дышать перестав.
– Не имеет? – пробормотала немного гундосо и совсем не романтично.
– Не имеет – улыбнулся он, и отвел мне от лица волосы – Я все расскажу тебе. Только вначале скажи мне, если господин ректор велел тебе и близко ко мне не подходить, зачем ты на плацу меня высматривала?
У меня сразу слезы высохли.
– Ну а он мне не запрещал на тебя смотреть – нашлась я с ответом поспешно, продолжая на него таращиться.
Роррей дернул уголком губ.
– А с чего это вдруг ты решила меня рассматривать? Вроде же я и развратник опытный, и мерзавец, и изводил тебя всячески?
– В бане запер – кивнула я машинально, стискивая у него на груди эту его странную и не рубаху, и не камзол. Что-то такое, как туника, только с длинным высоким воротом и без шнуровки.
– Вот-вот. А тут стою я на плацу, осматриваюсь – а тут Монгрен на меня пялится откровенно. С чего бы это, думаю, вдруг?
– Пыталась определить, смогу ли, в случае чего, вонзить тебе кинжал в сердце. Если ты еще раз на честь мою покусишься – ляпнула я, не раздумывая – Ты ж выше меня, приноравливаться нужно, сам знаешь.
Эльмар оглядел меня придирчиво.
– А есть?
– Что есть? – удивилась я вполне натурально.
– Кинжал у тебя есть? – низко проговорил Роррей, и опустил глаза к моим рукам, терзающим его одежду.
– Эгм, кинжал? Зачем? – как глупая гусыня, пролепетала я, а староста магов по-волчьи мне улыбнулся.
И... Поцеловал меня, без всяких предупреждений и оговорок, что вот, мол, ничего личного!
На миг лишь в голове моей промелькнуло все сразу: и наветы господина ректора строгие, и умные речи Анри о том, что всякого мужика надобно потомить. Но я не успела ничего толком подумать и решить, потому что...ну как?
Вцепившись в него, я только глаза закрыла – и поплыла. В этом жару, в его руках, под его губами. Я пыталась что-то пролепетать, сама не знаю, что, а он прикасался ко мне ко всей, раскаляя воздух и мои пальцы на его коже.
Но только было я решила, что гори огнем ректорские наставления, как так же внезапно, как поцелуй начался, он вдруг и закончился. Эльмар схватил меня прям в охапку, и снова ткнул носом себе в шею.
Я завозилась, щеки у меня горели, дышать было непривычно от того, что воздуха все время не доставало.
– Монгрен, ты ведь все о меерциях знаешь. Так вот запомни – несколько хрипловато поведал Роррей – Что в таких случаях тебе, вплоть до наступления совершеннолетия, нужно тут же веско заявлять: 'Роррей! А ну руки убери!'.
– Гмм – смогла я прогудеть в ответ на эту отповедь – Это только тебя касается? А если кто другой начнет меня целовать?
– Я тебе сейчас шею сверну – нежно пообещал староста магов, являя мне свою демоническую сторону – Это кого это ты имеешь в виду?
Я зафыркала счастливо. Нужно будет запомнить эти глупые хаханьки, когда в очередной раз начну глумиться над Анри. В своем глазу бревна не видно!
– Что ты хихикаешь? – сурово испросил грозный Роррей.
– Это у меня истерическое – тут же ответила я, поскольку дыхание уже как-то выровнялось – А что ты сразу прямо так осерчал, Роррей?
Обожаемый адепт магистра Флинмейрера вздохнул.
– Монгрен – и замолчал многозначительно.
– Роррей? – покладисто ответила я, и поглядела на его подбородок.
Он наклонился ко мне.
– Что мне еще сделать, Монгрен? – Роррей улыбнулся – Я тебя три года, как положено, гонял. Мне это было вообще не к лицу. Всюду ты на меня натыкалась. И я готов спасать тебя от всех хоть всю жизнь.
– Расскажи мне, зачем ты на подоконнике моем сидел – с замирающим сердцем тут же ответила я, и уставилась на него во все глаза.
– Вот прямо все нужно вслух произнести? – пробурчал Эльмар, и потрепал мне волосы – Ну а зачем, по-твоему, мне было там торчать столько ночей напролет? Я... перепугался.
– Сильно?
– Сильно – Эльмар прикрыл глаза – Наверное, сильнее в жизни пугаться мне тогда еще не приходилось. Ты не приходила в себя несколько суток. Молола всякую ересь, блуждала глазами странно. В первую ночь я тебя даже на руки брал, чтоб жар снять. Ты как печь была. Смеялась, плакала, пела... Я чуть не свихнулся. И магистра не прищучить, у нас же тут же бы сказали, что это ты в отместку подстроила. Пришлось перетерпеть. Ну и подпаивал тебя укрепителями, пока мавка твоя дрыхла.
Я открыла рот и молча на него пялилась. Прям как он рассказывал, там, на плацу.
– Что? – насупился Эльмар, и свел грозно брови – Желаешь сейчас ляпнуть какую-нибудь гадость в ответ?
Я потрясла молча головой.
– Какие уж тут гадости? Я при виде тебя в свое время в дверь врезалась. Ослепил! – я улыбнулась невольно, поглядев, как Роррей закатил глаза.
– Поэтому ты от меня бегаешь все время? Когда про 'Мушку' вспомнила – так просто чуть ли не в воздух испарялась.
Поерзав беззаботно на рорревских коленках, я потерлась носом об его наряд.
– Ты вот сам-то себя послушай. Чего это я, в самом деле, бегала от тебя, ну да? Наверное, не от чего было, не ты надо мной измывался всячески? Что это за симпатии такие, когда девице волосы выкрашивают, и запирают всюду? Нет, что ухаживать красиво... А уж после 'Мушки'!
Эльмарово лицо приняло такое выражение, что сразу стало ясно, что я всенепременно и точно дура, раз таких простых вещей понять не могу.
– Это ты, Монгрен, себя послушай. Даже без учета обливаний тебя приворотными. Тебе ли не четырнадцать годов было, когда тебя в Виселицы упекли, нет?
Я гордо тряхнула волосами.
– Почти пятнадцать!
– Угу, почти – Роррей наморщим смешно нос – А выглядела ты на полные двенадцать! Я, по-твоему, кто, развратитель малолетних? Ухаживать!
Я открыла было рот в возмущении, но Роррей только рукой махнул у меня перед носом.
– Нет уж, изволь дослушать! Иду я, значит, по коридору. Третий курс, выше ростом не то, что сокурсников – почти всех преподавателей. И тут выкатывается мне навстречу... одни глаза и две мышиные косицы! И рот до ушей!
Я зарычала тихонько, но он только фыркнул.
– А гонять тебя было необходимо, потому что это Виселицы. Чем быстрее ты обретала способность хорошо слышать, быстро бегать и не рыдать попусту, тем легче тебе тут жилось. Лучше уж я, чем кто-то еще.
– Так ты меня уж слишком усердно запугал, господин староста! – буркнула я, хотя в свете этого рассказа очень многое в моей голове встало на какое-то правильное место.
Жизнь Виселицах была не сахар. Но я никогда...не страдала. Да, нас гоняют, как проклятых. Да, мы бесправны и лишены почти всего. Но я никогда не ощущала себя...обреченной тут. А ведь не раз и не два в Виселицах первокурсники пытались покончить с собой, не выдерживая с самого начала.
А меня сия стезя...миновала? Потому что вместо того, чтоб рыдать над загубленной судьбиной и оплакивать свои права и свободы, я денно и ношно измышляла способы удачного бегства от настойчивой неприязни Эльмара Роррея, которая преследовала меня в этих стенах едва не с первого дня.
И, что показательно. Никто из адептов, никогда, окромя самого господина мага будущего, меня не истязал. И вот только сейчас я это внятно поняла и увидела очень ясно.
– Застолбил меня для экзекуций, в общем – пробормотала я, глядя сосредоточенно перед собой – И как бы я могла угадать, что я тебе... что мы с тобой можем... ээээгм..... нуууууу....
– Что – ну? – протянул он смешливо, и вновь наморщил забавно нос – Тут нужен какой-то глагол, или прилагательное, Монгрен. Мы с тобой – что?
– Мы с тобой – тут никакого глагола не произошло, я прошу заметить – с
превосходством проговорила я – Ну а я имела в виду – что я тебе, ну....симпатична?
Роррей опустил ресницы, и я завистливо на них уставилась тут же.
– Симпатична? – он вздохнул – А я не планировал тебя ставить в известность, Монгрен. Меня самого осенило буквально недавно. Но ты тогда в бреду была, и я не посчитал уместными такие объявления. А уж после....ну, после все случилось, как случилось.
Я как-то сразу поняла, что именно за 'все'.
– Это ты про 'Мушку', что ли? – пробурчала, и тут же залилась краской.
– И про нее в том числе – насмешливо прошептал он, и потерся носом об мою макушку – Монгрен, ты понимаешь, что меня несколько задевает тот факт, что ты прямо так убиваешься из-за того, что тогда под этой 'Мушкой' делала и говорила?
Поразительно было то, что сейчас, вместо того, чтоб обстоятельно обговорить тот потрясающий и фантастический совершенно факт, что я, судя по всему, оказалась меерцием, мы говорили о том, что и кто делал под той треклятой мухой.
Но это были цветочки. Ягодки заключались в том, что стоило только Роррею упомянуть что-то насчет 'делала и говорила', как у меня сразу же отнялись ноги. Пусть даже я на них и не стояла – они все равно отнялись.
И в многозначительной тишине, образовавшейся абсолютно непринужденно, мне почудилось, что я отчетливо слышу стук собственного сердца.
– Монгрен – проговорил Роррей мне в волосы – я....
Я помотала головой, зажмурившись.
– Нет – прошептала едва слышно – Ты...ты волшебный, Роррей. Самый волшебный в мире. Я просто...просто никак не могла подумать, что...
Он прижал меня к себе еще чуть крепче.
– Что? – его шепот был острым, мне чудилось, что об этот голос можно пораниться – Что, Монгрен? Что ты мне...как ты это назвала? Симпатична?
Я осилила только какой-то невнятный кивок. Он хмыкнул над мной мягко и хрипло.
– О, Монгрен, ты фантастическая дура – пробормотал все так же едва слышно, и прижался губами к моему виску.
Никто и никогда не изволил отвечать мне на те вопросы, что я всегда задавала себе мысленно. Так и сейчас произошло. Никто не посчитал необходимым мне прямо и откровенно ответить, зачем это я вдруг взяла – и сунула руки за край его не туники и не рубашки, а как там это называется?
Потому что я отчего-то так и сделала. Сама себя не узнаю.
Под плотной, чуть грубоватой тканью его кожа была просто шелковой. И кипящей. Я в непонятном горячечном любопытстве растопырила пальцы и тут же чуть согнула их, трогая опасливо голый бок.
Эльмар повел себя весьма достойно и сдержанно. Выдохнув со свистом воздух, он аккуратно взял меня за руку – и потянул, стаскивая мои пальцы со своей горячей кожи.
– Чокнутая, и я всегда был в курсе – весьма спокойно молвил господин староста, и чуть поежился – Слезай-ка ты, наверное, с моих колен, и давай чай пить.
Разумеется. Разумеется, это было очень здраво и разумно.
Именно поэтому, очевидно, я и не слезла. Вместо этого по непонятному для меня самой наитию я чуть-чуть подула ему на шею. И потрясла головой, ерзая на упомянутых коленях активно.
– Слезай, Монгрен – мрачно повторил Эльмар, но сам вставать не спешил. Из чего я сделала вывод, что не очень-то ему и хочется, чтоб я слезала.
– Не хочу – поражая саму себя, тихонько пробормотала я, и уперлась носом ему в грудь, чуть согнувшись.
– Иногда нам надлежит презреть свои пожелания – кривляясь, прогудел Эльмар, поразительно точно копируя мадам отравительницу – Ива, я не шучу.
Я тоже нынче не шучу. Сказать внятно, что именно я делаю, не могу, но точно не шучу.
Мне не хотелось слезать. Не хотелось говорить ни о чем серьезном, грустном, или страшном. Мне хотелось, чтоб он...ну...
– Монгрен – многозначительно протянул Роррей, и посмотрел с великолепным вниманием вниз.
В задумчивости, как выяснилось, я опять сунула руки ему под форму. Клянусь, сама не помню даже, как так вышло.
– Что? – рассеянно буркнула я, занятая осязанием его кожи под собственными пальцами. Она была...тугой. Казалось, если щелкнуть – она зазвенит. И под этой тугой кожей чуть вздрагивали ощутимые мышцы.
Роррей не был мускулистым громилой. Скорее – такой весь сухой и поджарый. Хотя в облике демона, несомненно, выглядел весьма нехило, и несколько крупнее.
– Знаешь, что меня не перестает удивлять? – буднично вопросил Эльмар, и по голосу я бы никогда не сказала, что он собирается говорить что-то соблазнительное или волнующее, какое там!
– Что? – в сотый раз чтокнула я, и распластала сосредоточенно ладонь где-то над его животом, блаженно жмурясь.
– То, что именно я являюсь оплотом всех благородных начинаний у нас – проговорил он отчетливо – Безуспешных, потому что именно ты их рушишь на корню.
И с этими поучительными словами он одним махом вскочил и усадил меня на стол. Молниеносно стащил с себя свой странный..свитер, так, наверное, правильнее всего, куда-то за спину его швырнул, поднял ошеломленную меня на руки, в два шага добрался до моей постели – и как раз на нее-то меня и опустил.
– А как же меерции и совершеннолетие? – обалдело только и сказала я, без всякого, к своему стыду, возмущения или протеста. Так, уточнила ради приличия.
– Вот теперь заткнись, Монгрен, корабль отчалил – зло проскрежетал Эльмар, и одним рывком перекинул себе на спину длинную цепочку с каким-то аккуратным и очень красивым кулоном.
– Это у тебя что такое? – бездумно проговорила я, и потянула руку к тонкому ободку на его шее.
– Это у меня родовой знак – ответил он, опускаясь коленями на кровать, упираясь руками в нее, и...поцеловал меня. Поспешно, с силой. И мы упали тут же и сообща на постель.
– Негодяй и совратитель, а ну немедленно прекрати! – веско сказал писклявый голос в моей голове, и я понадеялась, что этого для успокоения моей совести вполне должно хватить. А Роррей завел мне руки за голову и прижал к постели. И вновь...поцеловал, да так, что у меня свет в глазах померк.
Он разомкнул пальцы, и я слепо повела руками по обнаженной спине, не соображая уже ничегошеньки.
Это было нечто сродни тому, как я тонула в проруби. Только вокруг меня была не ледяная вода, а раскаленный его телом воздух. Дыхание закончилось, и можно был лишь беспомощно цепляться за него, за его силу, за эти руки и плечи.
Роррей вымученно простонал что-то мне шею, а я зачем-то уцепилась ногой за его ногу, словно бы я была не Ива Монгрен, а какой-то ядовитый плющ. И пусть пойдут к демонам способности истинных меерциев, господин ректор и его папенька ненормальный.
– Монгрен – быстро дыша, прошептал он, и вблизи его глаза были какой-то настоящей зеленой бездной – Не бойся меня, хорошо?
Я недоуменно поморгала, в точности так же лихорадочно вдыхая.
– Я не боюсь – с некоторым трудом пробормотала, и осторожно погладила его плечо – Я тебе верю.
– Слава всем богам, что среди собравшихся сегодня тут хоть кто-то в меня верит – хрипло хмыкнул он, и внезапно дернул шнуровку моей туники – Монгрен, ты не можешь лишиться силы своего народа только потому, что я не могу...остановиться. Это неправильно и несправедливо.
Край шнурка пополз вниз, выскальзывая из петли бантика. И узел распался, сбежав по ткани двумя шелковыми витыми хвостами.
Я задышала еще судорожнее и быстрее. А у него резко потемнели глаза.
– Самое время, Монгрен – проговорил он очень внятно.
– Для...для чего? – с куда большим трудом ответила я, понимая лишь, что земля кружится слишком сильно.
– Для того, чтоб потребовать, чтоб я убрал руки – Роррей склонился низко-низко ко мне – Хотя я этого уже не сделаю.
Я непонятно на что кивнула. И в следующее мгновение меня тряхнуло очень ощутимо, потому что староста магов рывком задрал на мне тунику. И так же молниеносно прижался приоткрытыми губами мне к голому животу.
Я испуганно ухватилась за его волосы. Он со смешком мазнул ртом по коже.
И внезапно застыл.
Я растерянно уставилась на него. Эльмар поглядел на меня сосредоточенно, и нахмурил брови.
За стеной что-то тихо, но отчетливо звякнуло. Словно столкнулись два стакана, которые кто-то бессовестный приставил к стенке, чтоб лучше было слышно!
– Мерзавки! – возмущенно и громко проговорила я, в ту же секунду осознав, где тут зарыта собака, и тут же страшно смутившись сразу от всего.
– Развратница! – смело тут же возопили глухо из-за стены в ответ – Средь бела дня! Коменданту давно пора рассказать!
Роррей задумчиво оглянулся на окно. За стеклом была непроглядная темень.
Проведя с силой пальцами мне по животу, магический самородок прикрыл глаза и вздохнул. Спустил с постели ноги, потер лицо. Взъерошил волосы, вскочил – и вот его уже в комнате нет. Я села и поспешно одернула расхристанность собственных одежд.
В коридоре тотчас что-то стукнуло, за стеной взвизгнули коротко – и тут же смолкли.
Я испуганно приникла к стенке ухом, но умениями Анри, очевидно, не обладала, и стакан не прихватила – разобрать что-то внятное никак не получилось.
– Спасибо – отчетливо сказал вдруг очень вежливо и спокойно Эльмар. Стукнула соседская дверь, распахнулась и тут же закрылась наша, и он явился вновь пред мои очи, полуголый, босой, и растрепанный.
Оглядел меня величественно. Я смущенно стянула у горла тунику.
– Чай, Монгрен. Срочно пьем чай. Про меерциев соседки твои ничего не услышали, но пологом я все-таки нас накрою.
– Ты сказал ректору что?! – поперхнулась я чаем, а Эльмар поглядел на меня через стол невозмутимо.
– Вот в точности, что ты услышала – он отхлебнул заново заваренный чай – Монгрен, а испеки мне пирог рыбный?
Я стукнула чашкой по столу сурово. В блюдце подпрыгнула ложечка.
– Какой, к демонам, пирог?!
Роррей прижмурился по-кошачьи, и потянул чаю, глядя а меня из-за чашки.
– Скорее, к полудемонам. А пирог рыбный, обожаю рыбные пироги.
– Роррей! – я схватила ложечку и потрясла ею у Эльмара перед носом – Ты угрожал нашему ректору?!
Роррей пожал плечами.
– У меня было весьма выгодное для этого положение.
– Это какое такое? – закатила я глаза гневно, лихорадочно пытаясь прикинуть, чем может обернуться для этого самоуверенного полудемона, с любовью крыбным пирогам, такая дерзость в адрес главы Виселиц.
– Я его с трупом Рорры Грималь в парке ночью застукал – ровно и без всякого внятного выражения проговорил Эльмар.
Я открыла рот. Да так и осталась сидеть.
С трупом...Рорры Грималь?? Он....убил Рорру??! Господин ректор убил Рорру??
Эльмар, наверное, вполне умел читать мысли. Потому что не стал дожидаться моих потрясенных вопросов.
– Нет. Я не думаю, что он ее убил. Но он точно знал, что она непременно мертва, и на территории Университета. И да, он чернокнижник.
Вечер совершенно точно прекратил быть томным. А Роррей, изломи иронично брови, придирчиво оглядел собственную руку, вытянув ее немного вперед.
– Это я, Монгрен, пытаюсь перенять твою манеру сообщать вести всякие. Так пирог мне испечешь?
Чернокнижник? Я покрылась гусиной кожей с ног до головы.
В Империи чернокнижников приравнивали к вселенскому злу. И они в самом деле были личностями малоприятными, так сказать. Но сейчас, в свете возможной моей принадлежности к племени меерциев, упоминания чернокнижников звучали для моих ушей куда более зловеще, чем обычно.
Чернокнижники истребляли меерциев, словно чума. Именно они сыграли первую скрипку в том, что меерции уже вот двадцать с лишним лет не проявляли себя нигде, даже если речь шла о спасении жизней во время эпидемий, в чем им не было равных.
А все потому, что любому, даже самому захудалому, чернокнижнику казалось, что для темного ремесла этого было бы очень полезно обладать сущностью баланса. Которой обладали в чистом виде только меерции.
Мрачные и жуткие истории о всяческих омерзительных опытах и ритуалах будоражили общественность по сей день. А чернокнижники – искали тщетно меерциев, порой рискуя собственными жизнями.
И вот теперь мы имеем такую картину. Семейство чернокнижников, один из которых болен смертельной для оборотней болезнью, и я, приобретенная в раннем детстве рабыня, принадлежащая, судя по всему, к племени равновесия.
Сложить два и два тут не составляет никакого труда.
– Теперь, по крайней мере, мне понятно, зачем господин ректор так меня стережет – пробормотала я, глядя без особенного интереса в окно за спиной Роррея – Демоновы чернокнижники! А насчет пирога я не уверена. Жену себе заведи.
– Значит, с пирогом повременим. А насчет того, что Сантаррий тебя стережет... Это все изыскания господина ректора – пожал плечами Эльмар – И, откровенно говоря, Ива, я точно знаю, что господин глава Виселиц точно сделает в скором времени тебе предложение, совершенно приличное. Никаких пирогов. Но только ты имеешь право решать, как ему ответить. И в связи с этим я прошу тебя, не смей полагать, что ты защитишь меня, если будешь шпионски молчать.
– Какое такое предложение? – округлила я глаза – Папочку его вылечить, небось? После того, как мне стукнет восемнадцать невинных годов, и я стану полноценным меерцием, в полной силе?
Роррей улыбнулся ну просто до ушей.
– Нет, у меня сложилось впечатление, что господин ректор озабочен этим вопросом в последнюю очередь. Господин Лем Клемор желает да, помощи меерция, но не для батюшки. Для себя.
Интерлюдия
– Ваше Величество? – голос посыльного был одновременно и тверд, и робок.
– Да? – ровно вопросил Его Величество, Александр Л'Лаэлль, Владыка дроу, не поворачиваясь от темного проема окна.
– Гонец из Виселиц. Один из наших кройнов понес, пострадавших из адептов нет, колесница цела, но кройн...
– Причину выяснили? – Повелитель дроу позволил своему тону окраситься вполне понятным удивлением, ибо кройны были вымуштрованы воистину безукоризненно.
Гонец помялся в дверях неловко, отдернул куртку, и нервно переступил.
– Пока ничего толком не объясняют. Ректор Университета прислал письменное извещение. Прикажете оставить у секретарей?
Его Величество, обернувшись, лишь слегка утомленно кивнул – и отпустил гонца, не проронив и слова, лишь чуть изогнув бровь.
Поглядев задумчиво в вечернюю мглу за окнами.
За спиной Владыки что-то негромко скрипнуло.
Александр неспешно развернулся, и, не меняя выражения лица, поглядел без интереса на сидящую в стоящем тут же кресле собственную жену и Повелительницу дроу.
– Дорого вечера, дорогой – произнесла Велея нежно, и улыбнулась ослепительно своему супругу и Повелителю.
Повелитель смерил ее взглядом, толком ничего не выражающим.
– Она в жизни так не говорила – произнес спокойно и сдержанно – Хотя внешне сходство, разумеется, поразительное.
Черты продолжающей все так же искристо улыбаться супруги монарха пошли крупной рябью, мутнея и растекаясь. Владыка наблюдал за этим бесстрастно, и, казалось, мыслями унесся далеко.
Наверное, лишь мгновение прошло – а в кресле уже не было и следа Велеи. Вместо нее там обнаружился высокий юноша, совершенно белокурый, и прекрасный в той степени, когда смотреть на такого рода красоту становится почти жутковато и больно.
Серебристо-серые глаза в окружении иссиня-черных густых ресниц чуть сощурились.
– А ты все еще помнишь, что и как она говорила? – даже голос этого неземного создания завораживал.
Повелитель дроу никак не выказал своих чувств по поводу заданного вопроса.
– Впрочем, это и в самом деле не имеет значения – протянул визитер, и вальяжно перекинул ногу через ручку кресла, козырнув монарху дроу залихватски – Как поживаете, Ваше Величество?
Его Величество сосредоточенно рассматривал дурашливые кривляния белокурого гостя, заложив руки за спину, и чуть перекатываясь с пяток на носки.
– Благодарю, не жалуемся – голос Повелителя был практически бесцветен – Вина, уважаемый господин....Иэм?
Кукловод задумчиво постучал пальцем по подбородку.
– Пожалуй. Как самочувствие мэтра Лиотанского? – вежливый тон странно противоречил почти похабной ухмылке всемирского полубожества – Чтоб я сообщил моей маленькой гостье, она, несомненно, всегда рада вестям о магистре.
Владыка дроу очень аккуратно вынул тяжелую хрустальную пробку из графина с вином, и задумчиво осмотрел ее, покрутив медленно в пальцах.
– Нет, не получится – задорно поведал Кукловод – Даже если ты сумеешь воткнуть мне ее в голову, в горло... да куда угодно – я все равно бессмертен и неуязвим.
Повелитель искоса оглядел собеседника. И положил осторожно пробку на гладкую поверхность маленького столика. Наполнил два бокала вином, взял один из них – и отошел вновь к окну.
Названный Иэмом хмыкнул, откинул ладонь чуть в сторону – и в ней тут же явился полный бокал, благополучно испарившись со стола.
– Как невежливо, ай-я-яй – поцокал он языком. И чуть пригубил вина.
Владыка продолжил безмолвствовать.
– Недурно. Знаешь, Александр – задумчиво протянул Кукловод, болтая одновременно вином в бокале, и ногой – на подлокотнике кресла – Я не могу не выразить тебе моего почти что восхищения силой твоего духа. Я уже со счету сбился, сколько раз ты в приступах ревности и ярости собирался добежать быстренько до Цитадели – и свернуть уже шею мэтру, чтоб не мучился. Но каждый раз благородство побеждает, и магистр все так же жив. Мои комплименты.
– Благодарю – сухо и без тепла принял эти самые комплименты Владыка, не соизволив даже взглянуть на мифического Хранителя мира, что восседал вальяжно в его собственном кресле.
– Хочешь спросить, как она? – улыбнулся Кукловод, обнажив в этой улыбке жутковатые острые зубы – Или попросить меня о том, чтоб я вернул ее тебе, правда?
Повелитель темных эльфов обернулся. Ничто не дрогнуло в лице прекрасного дроу, лишь чуть проступили острее жилы на шее.
– Имей я хоть малейшую надежду на то, что ты вернешь мне добровольно – я просил бы об этом неустанно.
Хранитель сощурился сильнее, и ухмыляться прекратил.
– Ах, какая картина воплощенного достоинства и благородства! Готов быть унижен во имя любви, вы только поглядите! – Кукловод отшвырнул бокал, но тот не долетел чуть до полу – истаял в воздухе, и тут же появился вновь на столике, целый и невредимый – Королевское воспитание, как же. Но уж дай себе волю хоть иногда, Владыка! Я ведь все равно знаю тебя настоящего, так к чему эти балаганы?
Повелитель дроу молчал, лишь чуть крепче тиснув в пальцах бокал.
– Расскажи мне, как сильно ты ненавидишь меня – почти нараспев проговорил белокурый Иэм, опускаясь вновь в кресло – Как проклинаешь этого треклятого рыжего вампира, что тогда не уберег ее, и некроманта, что все никак не сдохнет своей смертью, и которого ты сам уже не единожды хотел добить, правда? Но не можешь, никак не можешь. Маленькая Мара тебя не простит. Сам себя ты, может быть, и простил бы, но она, она... Светлые боги, какая глупость, как глупо и жалко, ты так поглощен ею, так слепо и безумно ее обожаешь, что готов лишить жизни того, кто спас твою собственную!
Владыка прикрыл на миг глаза. И внезапно чуть-чуть улыбнулся, лишь краешком губ.
– Кто я такой, чтоб отрицать слова самого Кукловода, великого Хранителя нашего мира? – вкрадчиво и очень тихо проговорил он, и губы его вновь дрогнули в усмешке – Да, я слаб. О да, я с ума схожу от бессилия и ревности, в особенности, когда вижу тебя во плоти, такого...совершенного. И да, сотни раз да, я люблю ее, желаю бесконечно, и от мысли, что она может принадлежать кому-то еще, я впадаю в безумие. Но я всего лишь слабый и смертный. А ты?
Кукловод изогнул иронично черные брови, и скривил рот в крайне брезгливой усмешке. Но Повелитель прекрасно узрел, как собеседник внезапно стиснул чрезмерно сильно подлокотник.
– Я?
– О да, ты – Владыка дроу улыбнулся уже откровенно – Ты, дитя светлых и темных богов, один из сильнейших мира сего. Отчего ты столь упорно держишь ее при себе? За что торгуешься? И почему приходишь ко мне?
Светловолосый Кукловод оскалился, но не вымолвил ни слова в ответ. А Повелитель темных эльфов внезапно рассмеялся, негромко, музыкально, и холодно.
– Ну надо же, как все повернулось. Ты даже убить меня не можешь за неслыханную дерзость. А все почему, а? – Владыка шагнул поближе к креслу, и чуть склонился над своим гостем – Да, причина все та же. Она тебя не простит. А ты так хочешь ее, так вожделеешь ее добровольного согласия, что даже не можешь просто остановить мне сердце! Или перекрыть мне воздух, тебе же всего лишь нужно об этом подумать! Но нет, ты все ходишь сюда, тщась измотать меня намеками и недомолвками. О, светлые боги, никогда не мог вообразить, что смогу вот такие вещи безнаказанно говорить Кукловоду!
И Повелитель вновь рассмеялся, зло, остро, и все так же холодно.
Кукловод, помолчав самую малость, внезапно расслабленно вытянул руки, и чуть заметно пожал плечами.
– Ну а если и так? – Иэм отдул лениво от лица светлую прядь – В конце-концов, в жилах Велеи божественная кровь. Прям как в моих. И уж тебе – то она точно не чета. А меня вполне достойна.
Повелитель хмыкнул, и отпил из бокала добрую половину.
– Ну, не мне судить. Зато она моя жена. И любит она только меня. Ты это знаешь даже лучше меня самого.
Кукловод подобрался хищно, и не менее хищно ухмыльнулся.
– А я никуда не спешу. И временем воистину располагаю. Так что прими добрый совет, Владыка дроу. Найди уже себе новую Повелительницу.
Обновление 21.10.
Горный воздух на вкус – словно сама жизнь.
Велея Мара Лл'Аэлль, Повелительница дроу, повела мокрыми плечами, бездумно глядя вдаль.
Перед глазами ее расстилался будто весь мир. Как на ладони, можно было даже рассмотреть пушистую шапку чащи Серебряного Леса, что окружал, защищая, эльфийские земли.
И берег царство ее Владыки неустанно.
Вздрогнув, Повелительница повела под водой руками, и плеснула себе в лицо горячей воды. Контраст холодного воздуха и тепла вод каменной купели странно томил, и Велея тщетно потерла глаза мокрыми пальцами, разгоняя какой-то вязкий полусон.
– Не боишься простудиться? – буднично испросили с тылов.
Супруга монарха дроу резко развернулась, скрестив поспешно на груди руки. Мокрые волосы облепили плечи.
Белокурый Кукловод неподвижно стоял у края купели.
Велея поглядела на него недолго – и отвернулась, отходя медленно к самой кромке каменной чаши.
– Ты, прелесть моя, можешь молчать, сколько угодно, я и так знаю все, что ты мысленно мне отвечаешь – протянул Иэм, и начал расстегивать на себе рубашку.
– А зачем тогда спрашиваешь? – плоско отозвалась Повелительница дроу, не поворачиваясь более к своему визави.
