Текст книги "Башни человеческих душ (СИ)"

Автор книги: Валерий Сук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

Сегодня утром штаб военного командования Ринийской империи сообщил печальную новость: близ Людерфонского леса, где наша доблестная армия защищает восточные границы нашего государства от посягательств вражеских партизан, в неравном бою погибла элитная рота солдат Первой гвардии, мужественно отражая атаки превосходящих сил противника. Тела некоторых солдат, включая их командира, найти так и не удалось. Когда штаб армии в Пельте не смог связаться с позициями роты, было решено послать туда передовой отряд для разведки. Прибывшие на место военные были сбиты с толку, когда обнаружили груды убитых солдат на границе леса и опустевшую деревню неподалеку. Предположительно, местные жители помогли партизанам выяснить позиции наших солдат и их количество, после чего ушли вместе с ними, опасаясь расплаты за свой подлый шпионаж. К несчастью, списки солдат и другие важные документы обнаружить не удалось. Все тела были направлены в морг до дальнейшего разбирательства и установления личностей погибших. Судьба командира так и остается не известной. Предположительно, он и некоторые другие солдаты были взяты в плен».

Август поднял глаза на профессора:

– Уж не хотите ли вы сказать…?

– Именно, друг мой. Я думаю, что это те самые солдаты, которые якобы сражались с партизанами. Но зная некоторые факты, мы можем предположить, что это было совсем не сражение, а нечто другое. То, что напугало этих людей до смерти и повредило их рассудок. Куда подевалось население небольшой деревушки? Куда пропали документы со списками солдат? И, что самое главное, куда пропал их командир? Вопросов все больше и больше, ты не находишь?

– Вы думаете, что если я отправлюсь на место, то смогу выяснить, что же произошло. Но как отнесутся к моим расспросам местные жители? Для них любой человек из Ринийской империи подобен кровному врагу, которого необходимо линчевать.

– А кто сказал, что ты будешь представляться человек из империи? – Профессор весело ухмыльнулся глазами. – Люди на границе разговаривают почти так же, как и мы, а у тебя будут официальные документы с печатью Реготской республики. Все вполне законно. Тебя направили из штаба, чтобы собрать больше информации о погибшей роте, так как война закончилась и всем нужна информация и имена. Может быть, кто-то сможет вспомнить хоть что-нибудь, что поможет расследованию. Как тебе такая легенда?

– Но ведь это чистая авантюра и у нас нет соответствующей санкции на расследование! А если кто-то, не приведи Господь, начнет интересоваться, чем это я тут занимаюсь, и станет задавать вопросы? Так и до тюрьмы недалеко.

– Не переживай, дорогой Август. Уверен, что документы, которые у тебя будут, напрочь отрежут всякие сомнения о твоей личности у того, кто захочет придраться. Да и к тому же: кому это сейчас надо? Все заняты переделом власти, денег, ресурсов и другими вещами, так что о погибшей в лесу роте высшему руководству сейчас нет никакого дела. Я, конечно, понимаю твои опасения и поехал бы сам, но вот последние событие полностью перечеркнуло этот план. Мне нужно быть здесь и более внимательно следить за пациентами, а то, похоже, я слишком отошел от своих основных обязанностей.

– Да, профессор, – выдохнул Август, – похоже, что нас ждет настоящее приключение, и я очень надеюсь, что в его конце нам не придется пожалеть о проделанных усилиях.

– Все будет в порядке, – спокойно произнес доктор, – чтобы вылечить наших пациентов нам все равно необходимо узнать причину, которая довела их до такого состояния. А, не зная ее, мы не сможем подобрать адекватное лечение и собрать мозг пациента в более-менее работающий механизм. Вряд ли мы их когда-нибудь вылечим полностью, но вот помочь адоптироваться в обществе – вполне можем.

– Очень надеюсь, что вы правы и все предприятие закончится успехом. – Август поглядел на часы. – Ну, а мне уже пора отправляться домой. Не хочу вас более утомлять, вы ведь наверняка устали с дороги.

– В самом деле, ты нисколько меня не утомляешь и я очень рад, что ты мне сообщил эту информацию как можно быстрее. Может быть, останешься еще ненадолго хотя бы выпить чаю?

– Нет, спасибо профессор. День был долгим и я очень устал. Больше всего мне сейчас хочется уткнуться носом в подушку.

Профессор проводил Августа до двери и после прощания долго стоял на крыльце, вдыхая свежий воздух и раздумывая над информацией, которую получил. Дело принимает скверный оборот. Возможно, эти солдаты знают слишком много, и кому-то очень хочется быстрее их устранить? Но как быть с тем, что в камеру никто не заходил и пациент был накрепко связан ремнями?

Неожиданно в голове Карал Фитцроя всплыл тот самый сон, который ему приснился накануне поездки. Дверь палаты его больницы истекала кровью. «Скоро ваш пациент из палаты под номером 201 сведет счеты с жизнью. Точнее, ему в этом немного помогут, но не будем забегать вперед» – зловещий голос Отто Винзеля словно звучал у него за спиной. Доктор схватился за голову, пытаясь дать подобному сну разумное объяснение. «Невозможно, просто невозможно! Откуда он мог знать?».

Внезапный порыв ветра окатил профессора подобно ведру холодной воды, от чего все тело покрылось гусиной кожей. Он прислушивался, как медленно бьется сердце, и тикают часы на каминной полке. На секунду ему показалось, что статуя плетенного человека напротив, пытается ему что-то сказать. Сложенные из сухих лоз губы явно шептали: «Берегись».

Глава 10.

1

Остаток недели прошел для профессора слишком быстро. Первым делом он заглянул к инспектору Розенбергу, где выслушал составленный им отчет о происшествии, в котором значилось, что пациент клиники, ввиду глубокого психологического расстройства, покончил жизнь самоубийством, а потому все квалифицировалось как несчастный случай. Персонал клиники сделал все возможное, чтобы спасти подопечного, однако к моменту, когда подоспела помощь, он был уже мертв. К нему прилагалось заключение коронера, который подтверждал слова инспектора. Доктор Фитцрой тяжело выдохнул, протер, а затем надел свои очки, и поставил внизу свою подпись. Глубоко в душе он понимал, что произошло убийство, однако доказать этого не мог. Инспектор сомнительно покачал головой, после чего произнес:

– Надеюсь, мистер Фитцрой, вы усилите меры безопасности и будете лучше наблюдать за вашими пациентами. На лицо вышла откровенная халатность персонала, но понимая, что ваша вина в этом событии минимальна, я пошел к вам на встречу. – Он сложил руки на столе и упер пристальный взгляд в профессора, словно проходил настоящий допрос. – Однако я не могу делать это вечно. Если подобное событие повторится, то мне придется обращаться в окружное управление, а уж их дознаватели не будут столь любезны. Не говоря уже о том, что пострадает ваша репутация. Надеюсь, вам все понятно.

Профессор проглотил стоявший в горле комок, и лишь потом ответил:

– Да, конечно. К несчастью, подобные происшествия в нашей области встречаются довольно часто и не один врач не застрахован от подобного случая. Честно признаться, я был шокирован, когда услышал новость. К сожалению, в этот момент меня не было на месте, я находился по важным делам в другом городе и не смог полностью контролировать ситуацию. Мой помощник Август еще молод и неопытен, но в данной ситуации он, по моему мнению, принял правильные решения и смог справиться с ситуацией. Не стоит относиться к его действиям слишком строго.

– Безусловно, – инспектор слегка расслабился и откинулся в кресле, – он достаточно смышленый молодой человек и если будет, как следует над собой работать, то сможет достичь больших высот в этой жизни. Но, как бы там ни было, время вспять повернуть невозможно, а потому нам остается лишь оставить эту неприятность в прошлом. Надеюсь, я не отнял у вас много времени, профессор.

Он поднялся, протянув доктору руку. Тот крепко пожал ее и поблагодарил инспектора за оказанную услугу, после чего покинул полицейский участок.

Профессор быстро добрался до «Двух башен», лишь мимолетно поздоровавшись со сторожем, и тут же ринулся к палатам пациентов. Он разговаривал с каждым из них почти два часа, несколько раз проводил осмотр, мерил давление и пульс. Спрашивал, не слышали ли они какие-нибудь странные звуки в момент трагедии. Пациент из второй палаты признался, что в этот момент крепко спал и только громкий топот санитаров и их приглушенные крики, заставили его проснуться. Камера третьего и вовсе находилась дальше всех, так что он поведал почти тоже самое, за одним исключением. На протянутом профессору листке, пациент указал, что в эту ночь никак не мог заснуть и все время провел у решетчатого окна. На вопрос доктора «Почему?» он указал, что у него возникло непонятное чувство тревоги, словно предчувствие какой-то беды, а потому, когда он услышал о происшествии, то не слишком сильно удивился. Эти слова поразили доктора, и он тут же записал все в блокнот, поставив напротив пометку: «Развитое чувство интуиции или он знает больше, чем говорит?».

Потом с пристрастием допросил санитаров, однако те клялись всем на свете, что в палату никто не заходил, равно, как и не выходил из нее. В связи с этим, он распорядился, чтобы теперь пациентов проверяли каждый час, независимо от времени суток. Терять людей, которых и без того мало, он был больше не намерен. Теперь еще необходимо было подготовить отчет для Ассоциации военных психиатров. Наверняка после этого угроза полного закрытия клиники станет все более реальной. Ведь если он не смог справиться с тремя пациентами, то, что говорить о трех сотнях?

Мрачные мысли терзали душу профессора, когда он дописывал последнюю страницу отчета и аккуратно упаковывал в конверт с адресом офиса Ассоциации. Что же будет с ним и с Августом, если вдруг высшее руководство посчитает, что теперь они стали им слишком дорого обходиться? Все могло решиться в один момент, словно стихийное бедствие, последствия которого будут катастрофическими. И все это на его бедную голову! За что? Конечно, он сам виноват, что бросил все и отправился играть в детектива за сотни миль. Но что если подобные действия просто необходимы, чтобы защитить людей от их собственных мыслей? Многие ли врачи отважатся идти на подобные риски, дабы помочь человеку, а не отмахнуться от него, словно выброшенного на улицу мусора?

Проанализировав свои действия, он решил, что все сделал правильно и в случае чего сможет объяснить комиссии всю важность их с Августом работы. С этой верой в лучший исход, профессор опустил конверт с отчетом в почтовый ящик, после чего несколько раз перекрестился и попросил Бога, чтобы на это дело обратили как можно меньше внимания.

В воскресенье днем он позвонил на домашний номер заведующего кафедрой Кофмана, дабы сообщить, что на ближайшие две недели он будет занят с пациентами из-за случившегося события и не сможет выполнять свои обязанности в университете. Ему удалось дозвониться только со второй попытки. Услышав новость, Кофман не на шутку распалился. Видно он и так был не в добром расположении духа, а узнав, что профессор будет отсутствовать столь длительный срок, и вовсе пришел в ярость. Послав к дьяволу доктора и его пациентов, он бросил трубку так, что та сильно звякнула. Доктор Фитцрой стоически перенес эту тираду, и довольно улыбнулся, поскольку выиграл себе времени больше, чем рассчитывал.

Поэтому в утро понедельника к профессору вернулось его привычное расположение духа, и они с Августом вновь окунулись в работу. Пациентов отвели в комнату для групповых занятий на первом этаже, где впервые попытались развить между ними общение, задавая стандартные темы: детство, учеба, работа, поступление в армию. Это было просторное и светлое помещение с большими окнами, выходившими на лужайку. Стены были выкрашены в постельные тона, пол устелен бежевой плиткой, а на стенах висело несколько картин с лесным или сельским пейзажем. Также здесь располагались круглые карточные столы, мягкие диваны, стол для бильярда и настольного тенниса, книжные полки, радио и многое другое. Все это было достаточно потрепанно временем, но, тем не менее, вполне пригодно для использования.

Второй пациент, которого теперь они именовали «сержантом», упорно пытался напрячь свою память, но все, что он смог вспомнить, это то, что в пятилетнем возрасте его стошнило от поедания пюре из картошки. С тех пор это блюдо вызывало у него только рвотный рефлекс. Третий пациент по привычке молчал, лишь иногда кивал головой и писал на доске мелом ответы на вопросы. Все предприятие грозило закончиться полным провалом, пока сержант не приметил в углу сложенный стол для настольного тенниса. К несчастью, две ножки были сломаны, поверхность от сырости немного вздулась, а в натяжной сетке зияло несколько крупных дыр. Однако выпавшие трудности его не смутили, и он попросил профессора принести ему инструменты, чтобы починить ножки и немного подлатать стол. Доктор тут же бросился в подсобку и спустя пятнадцать минут беспрерывного капания среди вороха тряпок, метел и садовых принадлежностей, нашел ящик с инструментами, который с гордым видом вручил второму пациенту. Тот принялся за работу, а в этот момент третий заинтересовался стоявшим на полке радио. Он осторожно взял его в руки, включил и стал настраивать станции. Динамик стал противно хрипеть и пищать, от чего сержант схватился за уши так, словно его по ним ударили.

– Выключи, ради Бога! Это невыносимо! – кричал он.

Третий пациент поспешил исполнить его просьбу и кряхтение тот час же прекратилось. Сержант тут же забросил свои инструменты и обратился к профессору:

– Мне нужно в палату, отдохнуть, думаю, я смогу продолжить работу завтра.

– Конечно, не смею вас задерживать.

Санитары проводили его в палату, а доктор с Августом принялись пристально наблюдать за третьим пациентом. Молчун подошел к ящику с инструментами, выудил оттуда отвертку и принялся раскручивать радио, после чего внимательно осматривал внутренности, что-то крутил, что-то чистил от пыли, после чего подошел к доске и написал одно слово: «Паяльник». Профессор кивнул и снова ринулся в подсобку, в надежде найти заветный инструмент. В этот момент он даже не подумал, что пациент может причинить с помощью него себе или им вред; он был полностью увлечен прогрессом, которого удалось добиться. И почему он не отвел их в эту комнату раньше?

Паяльника, к сожалению, не оказалось, о чем доктор и сообщил пациенту. Тот лишь равнодушно пожал плечами, и продолжил разбирать радио, аккуратно расставляя на столе каждую деталь.

В душе профессор ликовал, что все так удачно сложилось: ведь за работой пациенты смогут отвлечься от привычных угнетающих мыслей и сосредоточиться на чем-то полезном. К тому же, через повторение определенных действий их мозг будет стремиться обращаться к тем участкам памяти, которые помогут им справиться с задачей. Он с нескрываемым удовольствием потер руки, подумав, что паяльник он уже точно где-нибудь раздобудет.

Остаток дня прошел достаточно спокойно и рутинно. Профессор и Август занимались диссертацией, которая была почти готова. Ближе к вечеру доктор позвонил Юнгеру, попросив оформить пропуск на своего помощника.

– Карл, а разве не ты ли собирался ехать туда? – Спросил он слегка удивленным голосом.

– Ганс, я бы с удовольствием, но, понимаешь ли, обстоятельства сложились так, что я буду вынужден остаться и присматривать за пациентами лично. А пропуск необходимо оформить на моего помощника.

– Я не против, Карл. Можешь оформить на кого угодно, но мне нужно предоставить убедительные аргументы комиссии, которая их выдает. И для тебя это было сделать гораздо проще!

Профессор на секунду отложил трубку и потер пальцами лоб. Об этом он не подумал. Для отправки Августа нужна более веская причина. А что, если…

– Скажи им, что ему нужны записи практикующих врачей для написания диссертации. А разработанная им методика будет применяться и для лечения их солдат. Думаю, что этот объяснения будет наиболее приемлемым.

– Я постараюсь, конечно, Карл. Однако мне необходимо, чтобы ты прислал копии всех документов, удостоверяющих личность, справку из университета, справку с места работы, лицензию на врачебную практику и прочее.

– Конечно, я обо всем позабочусь. Необходимые документы будут у тебя уже на этой неделе.

– Очень на это надеюсь. В противном случае мне придется ждать, пока они не прибудут. Но почву я, безусловно, прощупаю. Возможно, они и вовсе откажутся выдавать пропуск. Тогда все усилия с вашей стороны будут напрасны. Завтра попытаюсь все как следует разузнать.

Профессор вздохнул:

– Спасибо тебе, Ганс. Право, ты оказываешь нам огромную услугу. Я этого не забуду.

– Брось, Карл. Это сущие пустяки. К слову, я навел кое-какие справки о дислокации солдат Первой гвардии. Действительно, восьмая рота отдельного пехотного батальона была отправлена к деревне.…Подожди секундочку, тут написано не разборчиво. – В трубке повисло молчание, прерываемое лишь тяжелым дыханием Юнгера. – То ли Вульфрик, то ли Вульвик, то ли Вульблик. В общем, как-то так. В шести километрах от нее располагается более крупное поселение Трип. А от него до Пельта порядка тридцати километров.

– Прекрасно! Эта информация для нас будет весьма полезна.

– Уж поверь, достать ее было не так уж просто. Ну ладно, мне пора возвращаться домой, долго говорить по служебному телефону я не могу. Буду ждать необходимых документов. До связи.

Повесив трубку, профессор облегченно уселся в кресло и начал массировать руками лицо. Все вопросы были улажены. Если за погибшим пациентом не приедут родственники, его похоронят на кладбище при приходской церкви. И он обязательно будет присутствовать при погребении. Это был его пациент, и он его подвел. Отдать последнюю дань уважение человеку, которого он не спас, было его долгом. Даже большим, чем все остальное. Через пару минут, он нашел малый атлас Реготской республики с подробным указателем населенных пунктов. Деревню Трип отыскать удалось, а вот поселение, где располагались солдаты – нет. Тут было два варианта: либо оно было слишком малым, чтобы заносить его на карту, либо к моменту составления атласа его еще не существовало. Параллельно он вытащил листок, на котором записал всего лишь две буквы, которые выкрикивал третий пациент. «Ву», несомненно, указывало на Вульвик, или как там оно правильно называется. Похоже, это дело начинает немного проясняться.

С этими мыслями, он закрыл кабинет, попрощался с Августом и санитарами, после чего сел в автомобиль и взял курс на свой дом. Что будет ждать его дальше?

***

1

Выйдя из дома профессора вечером в пятницу, Август с одной стороны облегченно выдохнул, а с другой – не на штуку разволновался, услышав, что доктор хочет отправить в Реготскую республику именно его. Несомненно, его доводы быди весьма убедительны: он искренне хочет помочь своим пациентам справиться с болезнью, а для этого ему необходимо узнать причину, которая ее спровоцировала. Многие доктора часто идут ошибочным путем: они убирают последствия болезни, а не причину, из-за которой она возникла. Отсюда практически всегда возникают рецидивы, болезнь появляется вновь, и избавиться от нее повторно чаще всего бывает труднее, чем вначале.

Однако насколько далеко надо зайти, чтобы помочь человеку? Разве нужно для этого подвергать опасности собственную жизнь? Август отбросил навязчивые мысли. В свое время профессор вытаскивал людей прямо с поля боя под интенсивным огнем противника, а он боится совершить обычную поездку. Пусть и обстановка в стране этому не способствует, он не должен вести себя как трус. А потому, когда все необходимые документы будут получены, он без сомнений отправиться в путь.

К тому же, это путешествие станет хоть каким-то разнообразием за последние несколько лет.

Все выходные его терзали сомнения. Сперва накатывала невыносимая волна тоски и переживаний, которую через время сменяла уверенность в собственных силах. Прокручивая в голове события той злополучной ночи, он с каждым разом убеждал себя, что сделал все правильно, однако его по-прежнему не покидало ощущение, что в смерти пациента в какой-то степени был виноват и он сам. Профессор оставил его присматривать за клиникой, а он не только не справился с заданием, но и допустил летальный исход. С другой стороны, все случилось слишком внезапно, и предвидеть подобные случаи просто невозможно. Как же все-таки этому пациенту удалось освободиться и сплести себе из ремней удавку?

В воскресенье Август решил немного развеяться, и вечером отправился в местный паб «Уголек». Это было достаточно приземистое заведение, с деревянными столами и низким потолком; почти вся мебель была старой и потертой его многочисленными постояльцами. Как утверждал один из завсегдатаев: «Вряд ли здесь можно отыскать хотя бы один не расшатанный стул». Воздух там был пропитан алкоголем, пошлыми шутками и дешевым табаком. Словом, ни один приличный человек не стал бы в него заходить. Однако местный люд это не смущало: неприхотливая публика, состоявшая из рабочих с соседних заводов или безработных, любила пропустить здесь по стаканчику и поговорить на темы, которые нельзя обсуждать в присутствии жен и детей. Особенностью заведения было то, что туалетом ему служил переулок, образованный между зданием паба и соседним домом; там же располагались и мусорные баки. Смрад оттуда стоял просто невыносимый, а нечастые «помывки» переулка силами деревенских властей не давали практически никакого результата. Этот запах въелся и в мостовую, и в мусорные баки, и в стены паба и соседнего дома. Так пах сам «Уголек».

Подойдя вечером к дверям заведения, Август хорошенько подумал, а стоит ли ему туда заходить. Он много чего слышал об этом пабе, но вот никогда не переступал его порога. Однако на душе у него было слишком паршиво, чтобы обращать внимание на обстановку вокруг. Он переступил порог и тут же сдержал рвотный рефлекс. Пахло здесь даже хуже, чем можно было представить. Пол был липким, местные завсегдатаи о чем-то бурно переговаривались за столиками или барной стойкой. Из допотопного патефона в дальнем углу звучала джига, но желающих потанцевать явно не было: набравшиеся клиенты, вряд ли могли хотя бы устоять на ногах.

Выбрав себе свободный стул с краю барной стойки, Август присел и заказал себе пинту пива. Бармен был весьма неприветливым типом, с огромной лысиной на лбу и сальными рыжими волосами по бокам. Он был не брит уже как минимум неделю, его фартук и рукава рубашки были грязными, а во рту он держал бычок сигареты, который уже почти дотлел.

Бармен окинул Августа насмешливым взглядом и почти демонстративно подал ему пинту, словно он был аристократом, зашедшим на праздник челяди. Молодой доктор не обратил на этот выпад никакого внимания и постарался максимально отвлечься от терзавших его мыслей, сосредоточившись на музыке и алкоголе, который плавно растекался по всему телу. Как ни странно, на вкус пиво было довольно приличным, да и стакан, в котором его подавали, был относительно чист.

Немного расслабившись, Август смог получше рассмотреть интерьер. На стенах висели некоторые предметы шахтерского дела: кирки и лопаты, коногонки и каски, обушки и защитные маски. Теперь стало понятно, почему паб получил именно такое название. Изначально здесь собирались шахтеры, чтобы отдохнуть и пропустить по стаканчику пива, но со временем заведение переросло в обычную пивную, а с закрытием шахт и вовсе утратило былой колорит.

Август заказал себе еще пива, но в этот момент к нему пристал какой-то пьянчуга, умолявший угостить его выпивкой.

– Молодой господин, – говорил он, заикаясь, – не соблаговолите угостить вашего покорного слугу всего одной пинтой? Наверняка, такой благородный человек, как вы, удовлетворит прихоть старого шахтера, потерявшего работу после того, как закрыли последние шахты. Умоляю вас, всего лишь одну пинту, чтобы немного облегчить скорбь и разочарование!

Из глубины зала послышался смех и возгласы:

– Шварц, это ты-то, старый шахтер? Не смеши народ! Вчера ты был морским волком, а позавчера потерявшим свое состояние фермером. Оставь парня в покое!

– Заткнись, Ричард! Твоего мнения никто не спрашивал! – Огрызнулся он за спину, после чего снова обратился к Августу: – Ну, так как, сэр?

Не понятно почему, но Августу стало жалко этого человека, и он купил ему заветную пинту. Пьянчуга был несказанно рад и, получив свой бокал, ринулся к столику своих товарищей, попутно расхваливая щедрость молодого господина. Однако ему не повезло столкнуться с громилой, который случайно оказался на его пути. Шварц врезался в его массивный торс, расплескав добрую часть пива. Громила рыкнул какое-то ругательство и, отодвинув растерявшегося пьянчугу в сторону, скрылся за дальними столиками.

На секунду этот великан показался Августу смутно знакомым, точно он уже его где-то видел, но выпитое пиво слегка притупило его память, и он не мог вспомнить, кто же это такой.

Расплатившись с барменом, он вышел из паба и весьма неровной походкой отправился в сторону дома. Алкоголь сделал свое дело: все проблемы словно куда-то исчезли, а грядущие свершения больше его не пугали. На улице стояла глубокая ночь, теснимая светом уличных фонарей. По переулкам носился пронзительный ветер, налетавший с моря. В воздухе чувствовался запах дождя и грозы.

Повернув в двери ключ, Август неожиданно остановился и чуть ли не в голос воскликнул:

– Это не может быть он!

2

Утро для Августа было не особенно тяжелым. Количество выпитого пива хватило ровно настолько, чтобы расслабиться и спокойно заснуть, не растрачиваясь на лишние переживания. Однако поразившая его вечером мысль вернулся сразу, стоило ему только открыть глаза. Вечером в пабе он видел Отто Ланге, того самого человека из Ассоциации, который совсем недавно наведывался к ним в клинику. Он запомнился Августу своей грубостью и весьма неприятной внешностью, но что он делает в деревне и почему не вернулся в город. При последней встрече он называл это место не иначе как «дырой» и явно хотел убраться отсюда как можно скорее.

Молодой доктор сел на кровати, свесив ноги, и уставился в потухший камин, где сиротливо лежала кучка выгоревших углей. Во рту было немного сухо, и голова слегка побаливала в затылке, но в целом он чувствовал себя отдохнувшим и готовым к работе. Август встал, умылся и выбрился, убрал кровать и приготовил себе скудный завтрак из кофе, пары жареных яиц и тостов с маслом.

Постепенно его уверенность в том, что он видел именно Ланге несколько поколебалась. Он никогда раньше не был в этом пабе, к тому же совершал редкие прогулки по самой деревни, и не мог точно знать всех ее жителей в лицо, не говоря уже о том, какой они комплекции. Вполне вероятно, что этот человек просто местный житель, работающий, скорее всего каменщиком, от чего у него развилась такая мускулатура. Тем более что Ланге здесь делать абсолютно нечего, и свое задание он давно выполнил.

Удовлетворившись сделанными выводами, он быстро оделся и отправился на своем любимом велосипеде в клинику. Там его уже ожидал профессор, который носился от одной палаты к другой и буквально пытал несчастных санитаров. После он переключился на Августа, еще раз расспросил его о происшествии, и только удовлетворившись тем, что владеет всей доступной информацией, профессор наконец-то немного поумерил свой пыл.

Не считая того, что они вывели пациентов в комнату отдыха и те нашли себе хоть какое-то занятие, весь понедельник прошел довольно обычно. Профессор загорелся желанием отыскать для молчуна паяльник и в течение всего дня вспоминал, не завалялся ли таковой у него в гараже. Сам Август вносил последние правки и коррективы в диссертацию, полностью погрузившись в свой труд.

В обед профессор созвал абсолютно весь скромный персонал больницы для совещания и призвал всех быть бдительными и внимательно следить не только затем, чтобы ни один посторонний не проник на территорию «Двух башен», но и за состоянием самих пациентов. Если они заметят какие-то подозрительные отклонения в их поведении, то им необходимо срочно сообщить ему и, если потребуется, даже поднять серди ночи.

Вечером Август покидал клинику почти со спокойно душой. Погода словно отражала его настроение: закат был янтарным и мягким, легкий ветерок приятно обдувал лицо. Лес буквально дышал весной, источая свежий аромат смолы и хвои. Фермеры бродили вдоль полей, внимательно наблюдая за подрастающим урожаем, периодически склоняясь над каждым кустом, чтобы собрать жуков-вредителей или вырвать с корнем очередной сорняк.

Подобная картина была достойна кисти художника, и Август про себя пожалел, что не умеет мастерски писать пейзажи. Сколько живописных картин он мог бы создать, находясь здесь, вдалеке от цивилизации, где власть природы все еще слишком велика и человек не успел потеснить ее своим прогрессом.

Он неспешно крутил педали велосипеда в сторону дома, наслаждаясь последними красками уходящего дня.

***

1

Придя домой в понедельник вечером, профессор не скрывал своего ликования. Выйдя из машины, он тут же ринулся в свой гараж, где после долгих поисков наконец-то нашел паяльник и баночку с канифолью. Все предметы были изрядно притрушены пылью, и доктору пришлось постараться, чтобы привести их в порядок, после чего он проверил паяльник на предмет нагрева, и, удовлетворившись положительным результатом, сунул его в машину.

Весь вечер он находился в приподнятом настроении, убедившись, что с оставшимися пациентами все в порядке. Они начали проявлять интерес и активность – а это уже половина результата на пути к выздоровлению. Если поездка Августа увенчается успехом, то можно значительно продвинуться в установлении причины, которая повлекла такой сильнейший стресс. Если конечно это действительно солдаты «пропавшей роты». Однако у профессора была большая уверенность, что это они есть. Доказательством тому служила эмблема, нарисованная «молчуном», название населенного пункта, возле которого они дислоцировались и условный код о срочной помощи. Было весьма странно, что эти подсказки им дал именно третий пациент, в то время как двое других не могли вспомнить ничего, что хоть как-то могло помочь делу. Может его сознание менее всего пострадало после пережитого стресса?

Профессор подумал, что Августу необходимо будет выдать фотоаппарат, чтобы он смог сделать снимки местности, где располагалась рота. Возможно, знакомые пейзажи пробудят у них те участки памяти, которые до этого были заблокированы. Конечно, нахлынувшие воспоминания обрушаться точно волна, а если произошло что-то ужасное – это, несомненно, станет очередным стрессом, с которым необходимо будет справиться. Но тогда от этой точки можно оттолкнуться и подобрать соответствующее лечение. Другими словами, придется просто поговорить с человеком о проблеме и приложить все усилия, чтобы убедить его, что опасность давно миновала и нужно жить дальше.