Текст книги "Медитации на Таро. Путешествие к истокам христианского герметизма"

Автор книги: Валентин Томберг

Это голос бальзамировщика, мудреца премудрости смирны, знакомого со смертью, с законами смерти, – голос Иеремии Египта. А вот голос ладана, голос мудреца премудрости ладана, -голос псалмопевца древнего Ирана:

"Мы не станем, о Ахура Мазда, гневить тебя и Аша [Закон], и Вахиста Манан [Наивысший Разум], которые стремятся к обретению дара возносить тебе хвалу... Когда я впервые постиг Тебя своим разумом, о Мазда, – говорит Зороастр, – я искренне стал почитать Тебя как Первого Вершителя вселенной, как Отца Разума [Благого Ума], как истинного Создателя Справедливого Закона [Справедливости], как Правителя над деяниями человечества... Мы возносим хвалу разуму Ахура Маз-ды, дабы постичь святое слово. Мы возносим хвалу мудрости Ахура Мазды, дабы изучить святое слово. Мы возносим хвалу языку Ахура Мазды, дабы произнести святое слово. Мы поклоняемся денно и нощно горе Ушидарена, Подательнице Разума" (88: pp. 52, 139).

И, наконец, голос мудреца премудрости золота, проповедующего космический гуманизм ("Ригведа"; 114: X, 90 2-4; pp. 120-121):

 
"Пуруша [Человек] есть Все то,
что было и что будет.
Он Властелин бессмертия,
пределы которого он перерастает, благодаря [жертвенной] пище...
Одна четверть его – это все существа,
Три четверти его – это бессмертное в небе.
Тремя четвертями в вышине вырос Пуруша,
Одна его четверть вновь выросла здесь [на земле],
И отсюда он разросся по всем направлениям,
как то, что ест, и как то, что не ест".
 

Вот он, золотой ключ к материальной и духовной эволюции; т. е. только универсальный и всепобеждающий человеческий принцип – Адам Кадмон Каббалы или Ведический Пуруша – придает эволюции осмысленность.

Три витка спирали Израиля, в каждом из которых четырнадцать поколений, и три витка спирали духовности – века золота, ладана и смирны – составляли, таким образом, в истории человечества приготовления к приходу Христа. Не являются ли три недели Рождественского поста кратким изложением этих тысячелетних приготовлений, а четвертая неделя их итогом: трудами Иоанна Крестителя?

Как бы там ни было, во всем этом нас прежде всего занимает закон спирали. Ибо именно спиралевидностью характеризуется действие фактора роста, являющегося темой Семнадцатого Старшего Аркана Таро, чья карта изображает существующее соотношение между звездным и женским принципами, а также принципами текучести и роста. В небе светят звезды, обнаженная женщина льет воду из двух сосудов, а рядом растут два куста. Благодаря воде эти кусты растут в песчаной пустыне; женщина льет воду; и, наконец, излучаемое звездами сияние через женщину, как через промежуточное звено, преображается в поток. Так женщина преобразует надежду в непрерывность традиции и поколений, благодаря чему растут изображенные на карте кусты. Следовательно, контекст карты представляет собой спираль, которая опускается со звезд (первый виток) к женщине (второй виток), затем к воде (третий виток) и завершается кустами (результат, четвертый виток).

Эта карта отвечает на вопрос: что нужно дереву для жизни? Звезды, женщина и вода, – таков ответ карты. В самом деле, что нужно для продолжения эволюции человечества? Надежда, материнство и наследственность.

Что жизненно необходимо для того, чтобы духовная истина не была забыта и продолжала жить? Надежда, истинная созидательность и традиция суть ее важнейшие факторы. Необходимо также подтверждение трех вечно сущих свидетелей, – духа, крови и воды. Истинное свидетельство через дух, через кровь и через воду никогда не канет в забвение. Можно убить духовную истину, но она восстанет из мертвых.

Итак, фактор роста – это единство надежды, созидательности и традиции. Это согласованное действие духа, крови и воды. Следовательно, он неразрушим; его действие необратимо; и его движение непреодолимо. И, в конечном счете, именно фактор роста является темой Изумрудной Скрижали Гермеса Трисмегиста.

"И как все произошло помышлением Единого, так и все возникло из этого единого одним лишь приспособлением", – гласит Изумрудная Скрижаль (Tabula Smaragdina, 3). Сказанное сводится к следующему: так же как Один является творцом сущности всех предметов, так существует и единственный в своем роде фактор, благодаря которому существование всех предметов остается в пределах соответствия их сущности, – это принцип адаптации всего, что рождается, к его сотворенному прототипу. Это и есть фактор роста, или принцип эволюции. Он порожден самопроизвольным, само излучающим светом надежды (солнцем), отраженным в движении низших вод (луной), где становится общим импульсом или «толчком» (ветер), несущим изначальную надежду к ее реализации в материальной сфере (на земле), которая наделяет его своими конструктивными элементами (то есть питает его). Итак, Изумрудная Скрижаль продолжает:

"Его отец – Солнце, его мать -Луна, Ветер носил его в своем чреве, Земля – его кормилица" (Tabula Smaragdina, 4).

Самоизлучаемый свет горнего, отраженный внизу, преображенный в импульс или толчок, использующий материальные элементы, – вот полный анализ скрытого процесса эволюции и роста. Речь здесь идет о факторе, постоянно приспосабливающем существование к сущности, – о факторе роста, который в Изумрудной Скрижали именуется термином :

"Оно отец всех чудес во всем мире" (Tabula Smaragdina, 5).

По-гречески слово  означает в поэтическом языке "произвольный, самопроизвольный", а слова  и  означают на языке Нового Завета "желание" и "волю". Следовательно, автор Изумрудной Скрижали хочет найти объяснение характера произвольного и самопроизвольного импульса мира в трансформации и – как мы говорим сегодня – в эволюции. Он хочет открыть нам источник происхождения и составляющие элементы преобразующего фактора «трансформизма», активного фактора, лежащего в основе эволюции. Этот фактор описан в шестнадцатом трактате Corpus Hermeticum, в «Послании Асклепия царю Аммону»:

"...со светом, проливающимся вниз и освещающим всю сферу воды, земли и воздуха, он наделяет жизнью все предметы в этой части Космоса [включая землю] и пробуждает их к рождению, и путем последовательных изменений [метаморфоз] переделывает живые существа и преображает их [одно в другое по спирали, – , – причем преображение одного в другое приводит в движение непрерывное изменение от типа к типу –  – и от вида к виду – ]..." (43: XVI, 8-9; 58: vol. I, pp. 267-269).

Итак, этот фактор действует "по спирали" между землей и небом. Ибо если отделить  (имманентное желание в глубинах материи) от его материальной оболочки, "оно восходит от земли к небесам и снова нисходит к земле и соединяет в себе силу верхнего и нижнего" (Tabula Smaragdina, 8) по восходящей и нисходящей спирали.

Теперь вы видите, дорогой неизвестный друг, что "трансформизм", эта доктрина эволюции, заново открытая наукой девятнадцатого столетия, был не только известен герметизму эллинистической эпохи, но был также предметом глубокой философии, которая занималась фактором "трансформизма", приводящего в действие "непрерывное изменение от типа к типу и от вида к виду" и преобразуя их "по спирали" (43: XVI, 9).

Гелиоцентризм также был известен герметизму той эпохи -по меньшей мере за тринадцать или четырнадцать столетий до его вторичного открытия – как это явствует из того же герметического трактата:

"... ибо он [Солнце] расположен в середине [Космоса] и несет окружающий его Космос подобно венцу [короне; ]. И так позволяет он Космосу следовать своим путем; ибо, подобно искусному возничему, он накрепко привязал к себе колесницу Космоса, дабы она не умчалась в неуправляемом беге" (58: vol. I, p. 267).

Можно ли дать более точное описание гелиоцентрической солнечной системы?

Итак, герметистам древности был известен факт эволюции ("трансформизма"), и они занимались поисками активного фактора "трансформизма", т. е. , – этого произвольного и самопроизвольного импульса, действующего в сокровенных глубинах материи. И Изумрудная Скрижаль Гермеса Трисмегиста – это наследство, оставленное ими потомкам, – заключает в себе итог всего, что было ими открыто. Это завещание древнего мира миру нынешнему, которым нам даруется все то, что достигнуто древними, – или, по крайней мере, все то, чего, по их убеждению, они достигли.

"Им отделяется элемент земли от элемента огня, тонкое от грубого, осторожно и с великим тщанием. Оно восходит от земли к небесам и снова нисходит к земле и соединяет в себе силу верхнего и нижнего. Так обретешь ты светлую агаву мира, и от тебя удалится всякая тьма. Оно сильнее всех сил и сила всех сил, ибо уловляет все тонкое и проницает все плотное. Так был сотворен мир. Отсюда достигаются удивительные превращения, способ которых указан здесь. Вот почему я назван Гермесом Трисмегистом, ибо мне доступны три части премудрости мира. Здесь все, что я должен был сказать о действии солнца [sol]" (Tabula Smaragdina, 7-13).

"Исполнение и завершение" – таковы заключительные слова этого завещания древности. Что это, претенциозность глупцов, наивная самонадеянность, спасительная иллюзия или констатация факта? Ответ на этот вопрос будет делом сознания и опыта каждого человека в отдельности. Лично я отношу себя к тем, кто усматривает в этом констатацию факта, – точнее, констатацию существования фактора роста, который есть "сила сильнее всех сил, ибо уловляет все неуловимое и проникает во все непроницаемое".

Тема фактора роста уже рассматривалась в этих письмах, в частности, в письме о Третьем и в письме об Одиннадцатом Арканах Таро. Нам не избежать закона спирали, который "правит" не только всей совокупностью Старших Арканов Таро, но также усилиями и прогрессом сознания того, кто размышляет над ними. В этом письме нам в третий раз пришлось вернуться к этой теме, что, таким образом, представляет собой третий виток спирали – спирали роста и эволюции, которая уходит в бесконечность.

Изумрудная скрижаль – это краткое изложение того, что мог сказать древний мир о факторе роста и эволюции. Старшие Арканы Таро являются изложением, разработанным в целую школу или практическую "систему" духовных упражнений, того, что об этом факторе мог сказать мир средневековья, – в результате его размышлений над Изумрудной Скрижалью и его собственных усилий и духовного опыта. Следовательно, в наше время речь идет о задаче реализации третьего витка эволюционной спирали герметической традиции – третьего «возрождения» темы Изумрудной Скрижали. Наше время требует коллективных усилий нынешних герметистов по созданию третьего изложения, которое для нашего времени станет тем же, чем было Таро для Средних веков и чем Изумрудная Скрижаль была для древности. И так же, как Изумрудная Скрижаль сберегла сущность древней премудрости, а Таро сберегло сущность премудрости средневековья, пронеся их через все потопы, случившиеся за отделяющее нас от них время, да будет спасена сущность современной премудрости в духовном «Ноевом ковчеге» от надвигающегося потопа, и да будет она с его помощью передана в будущее, так же как сущность древней премудрости и сущность премудрости средневековья была передана нам с помощью Изумрудной Скрижали и Старших Арканов Таро. Традиция герметизма процветала в прошлом и должна жить в будущем. Вот почему необходимо новое, современное изложение, которое будет столь же долговечно, сколь сама Изумрудная Скрижаль и Старшие Арканы Таро.

Таково главное предназначение женщины, стоящей на коленях под звездами на берегу потока, текущего из прошлого в будущее, – женщины, которая вечно льет воду свыше в поток воды внизу. Именно она является матерью будущего, и именно поэтому ее предназначение налагает на нас обязательства по отношению к будущему, обязательства по отношению к потоку непрерывной традиции. Постараемся же их исполнить!

Письмо XVIII. Луна

«Жена же Лотова оглянулась позади его, и стала соляным столпом».

Быт. 19:26

«И вздрогнуло сердце Давидово после того, как он сосчитал народ. И сказал Давид Господу: тяжко согрешил я, поступив так... И послал Господь язву на Израильтян».

2 Цар. 24: 10, 15

«Наш разум, покидая материнские ладони Природы, имеет своим главным объектом неорганизованную твердь... Из одной лишь дискретности формирует разум четкую идею... Из одной лишь неподвижности формирует разум четкую идею... Разум упускает все то новое, что присуще каждому моменту истории. Он не признает непредвиденности. Он отвергает всякое созидание... Для разума характерна природная неспособность постижения жизни... Но именно к подлинной сущности жизни ведет нас интуиция – под интуицией я разумею инстинкт, ставший безучастным, осознавшим себя, способным размышлять над своим предметом и расширять его до бесконечности».

Анри Бергсон^{119}

Дорогой неизвестный друг,

Запрет Лоту и его семье оглядываться назад, совершенный Давидом грех исчисления народа Израиля и характерные черты человеческого разума (в противоположность интуиции), сформулированные Анри Бергсоном, объединяет то, что все они относятся к проблеме инверсии поступательного движения жизни, т. е. относятся к проблеме возвратного, регрессивного движения. Итак, картой Восемнадцатого Старшего Аркана Таро «Луна» нам непосредственно предлагается тема регрессивного движения, в противоположность теме жизни.

Она является антитезой Семнадцатого Аркана, "Звезды". Ибо если последняя пробуждает идеи, чувства и импульсы воли, относящиеся к эволюции жизни и сознания, в плане их бесконечного развития, то первая пробуждает идеи, чувства и импульсы воли, относящиеся к инверсии эволюционного движения жизни и сознания, т. е. к их свертыванию, остановке движения и движению вспять. На карте Восемнадцатого Аркана вместо бегущего потока и зеленеющих кустов на карте Семнадцатого мы видим стоячее болото и две застывшие каменные башни. Вместо обнаженной женщины, изливающей этот поток (который течет все дальше) из двух сосудов, мы находим изображение упрятанного в оболочку или панцирь существа – рака – на дне болотистой лужи, да еще двух собак (либо собаку и волка), воющих на луну. И, наконец, вместо лучистого созвездия из восьми звезд, мы находим мрак полного лунного затмения.

Всем своим совокупным контекстом карта приглашает нас к духовному упражнению – к размышлению над тем, что останавливает эволюционное движение и стремится повернуть его вспять. И если господствующей темой Семнадцатого Аркана является фактор роста, то предметом Восемнадцатого является особый фактор умаления -принцип затмения. В Восемнадцатом Аркане речь не идет ни об искушении извне, что было темой Шестого Аркана, ни о дьяволе и демонах – этих губительных и порабощающих силах – теме Пятнадцатого Аркана, ни даже о самонадеянном стремлении возводить «Вавилонские башни», теме Шестнадцатого Аркана. Речь здесь идет о том, что присутствует всегда, что дано всякой воплощенной человеческой душе и отягощает ее самим фактом ее воплощения, т. е. о том, что является неизбежным следствием воплощения. Принцип затмения, или «фактор умаления», присутствовал и действовал бы в нас даже если бы дьявол и все демоны от нас отступились, а все человеческие существа усвоили урок смирения и отказались от желания возводить «Вавилонские башни».

Восемнадцатый Аркан Таро есть аркан того же двойственного течения, которое в формулировке Анри Бергсона определяется как «разум – материя» или «материалистическая интеллектуальность»,– в противоположность двойственному течению «непрерывность – дух», или «интуиция – сознание». Ибо течение «интеллектуальность – материальность», причем именно в описании Бергсона, и есть тот самый «фактор умаления», или «принцип затмения», который определяет весь контекст карты Восемнадцатого Аркана. Поскольку луна является принципом отражения, то так же, как она отражает солнечный свет, так и человеческий разум отражает созидательный свет сознания, которое подвергается затмению, когда господствует «материалистическая интеллектуальность». Подобно тому, как воля человека к покорению Природы приводит в движение «материалистическую интеллектуальность» и предписывает ее работе свои «правила игры», так и Луна Восемнадцатого Аркана в затмении лишь окаймлена лучами отраженного солнечного света, в то время как ее поверхность отражает только профиль человеческого лица. Более того, подобно тому, как рак пятится назад, человеческий разум движется в обратном направлении, т. е. по пути «следствие – причина», -когда он участвует в присущем ему акте познания. Прочие детали этой карты – разноцветные капли, падающие вверх, две башни, две лающие собаки, стоячая вода болота – лишь уточняют формулировку, как мы это увидим из дальнейших размышлений над центральной темой этого Аркана, прочих аспектов течения «интеллектуальность – материальность», противоположного течению созидательной эволюции: «непрерывность – движение».

Солнце, луна и звезды суть, согласно Книге Бытия (Быт. 1:1 б-17), "светила на тверди небесной, чтобы светить на землю", созданию которой был отведен четвертый день Творения.

Человеческое же сознание есть сфера, в которой проявляются три разновидности света: свет творения, свет отраженный и свет откровения. Первый участвует в трудах сотворения мира, что, начиная с шестого дня творения, он продолжает делать и по сей день, т. е. участвует в том, что мы называем «созидательной эволюцией»; второй освещает темное поле деятельности человеческой воли, которое

теперь мы называем "материей"; последний ориентирует нас на непреходящие ценности и истины, которые представляют собой, так сказать, высший апелляционный суд, абсолютный критерий всего, что ценно и истинно во времени и пространстве. Благодаря трем этим разновидностям света человек в одно и то же время является и творцом, участвующим в созидательной эволюции, и повелителем материи – автором трудов цивилизации, – и верующим, коленопреклоненно возносящим молитвы Богу и способным направить свою волю к воле Божьей. Созидательное сознание, отражающий разум и откровение свыше суть три светила человеческого микрокосма -его "солнце", "луна" и "звезды".

Три Старших Аркана Таро – "Звезда", "Луна" и "Солнце" -это Арканы света: свет откровения свыше, свет отражающего разума и свет созидательного сознания. В предыдущем письме мы рассматривали звездный Аркан. В следующем письме мы будем рассматривать Аркан солнечный. В этом же письме речь пойдет о лунном Аркане, т. е. об Аркане неразделимой пары – Земли и ее спутника (Луны) – либо (в плане микрокосма) материальности и разума. Следует прежде всего отметить, что Восемнадцатый Аркан Таро раскрывает взаимоотношения между луной и землей; он рассматривает пару «луна – земля» как таковую, – так же, как, например, Анри Бергсон рассматривает пару «разум – материя» как таковую. Ибо материальность (то есть материальный и механический аспект мира) есть то же для разума (то есть для способности сознания переходить от следствий к причинам путем индукции и дедукции), что земля для луны. Разум созвучен материи, а материя созвучна разуму, легко поддаваясь анализу и синтезу. Таким образом, материя приспосабливается к разуму, а разум «характеризуется неограниченной способностью разложения на составные части, в соответствии с каким-либо законом, и повторного сложения в любую систему» (26: р. 65). Они составляют неразделимую пару.

Представьте, каково было бы состояние разума, лишись он окружения материального мира, где существует "неограниченная способность разложения на составные части, в соответствии с каким-либо законом, и повторного сложения в любую систему". Он оказался бы не только неспособным выделять определенные предметы из их устойчивой совокупности, но был бы также бессилен создавать приспособления и машины, используемые для усиления органов действия и чувств, которыми наделила человека Природа.

Делимость и податливость неорганической материи (либо материи, приведенной в состояние неорганической) столь же необходима для разума, как вода необходима рыбе, чтобы плавать, а воздух – птице, чтобы летать: вода и воздух – их жизненные стихии.

"Важнейшая функция нашего разума, каким его сформировала эволюция жизни, – это освещать путь нашего поведения, подготавливать наши действия по отношению к разным предметам, предвидеть в конкретных ситуациях благоприятные либо неблагоприятные последствия таких действии. Следовательно, в каждой конкретной ситуации разум инстинктивно выбирает то, что похоже на ему известное; он отыскивает его, чтобы получить возможность применить принцип "подобное порождает подобное". Лишь в этом и состоит предвидение будущего здравым смыслом. Наука доводит это качество до максимально возможной степени точности, что, однако, не изменяет его характера. Имея дело с различными предметами, наука, как и обычное знание, интересуется лишь аспектом повторения. Хотя нечто целое может быть совершенно оригинальным, наука всегда постарается разложить это целое на элементы или аспекты, которые в большей или меньшей степени уже встречались в прошлом. Наука способна заниматься лишь тем, что повторяется...

Все, что в следовавшие один за другим моменты истории оказывалось математически неприводимым или необратимым, выпадало из поля зрения науки" (26: 1964, р. 31).

В то же время следует отметить, что аспект повторения вещей, который впервую очередь стремится отыскать разум, соотносится с почти врожденной склонностью разума сводить движение к неподвижности и преобразовывать время в пространство. «Повторение» – это всего лишь неподвижный элемент движения и пространственный элемент времени. Когда, к примеру, мы говорим о повторяющемся цикле смены времен года, мы преобразуем движение времени в пространство; движение мы замещаем образом круга в пространстве. И этот круг означает постоянное повторение смены времен года; весна – лето – осень – зима – весна и так далее.

Никто не сформулировал этого постулата разума, т. е. повторения и следующего за ним преобразования времени в пространство, с большей силой, чем Соломон, сказавший в Книге Екклесиаста:

"Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: "смотри, вот это новое"; но это было уже в веках, бывших прежде нас. Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после" (Екклес. 1: 9-11).

Очевидно, что речь здесь идет о постулате – догмате веры для разума, – поскольку изречение Соломона выходит за все границы опыта, ибо оно гласит, что нечто, появляющееся как новое в сфере непосредственного опыта, должно быть повторением чего-то старого, канувшего в забвение: новым оно выглядит лишь благодаря невежеству – следствию забвения прошлого, и точно так же будет и в будущем, т. е. все будет считаться новым только благодаря забвению того, что было в настоящем. Время не создает ничего; оно лишь сочетает в различных комбинациях то, что раз и навсегда дано в пространстве. Время подобно ветру, пространство подобно морю; ветер поднимает на поверхности моря бесконечно повторяющиеся волны, но само море остается неизменным, оно вообще не изменяется. Следовательно, нет ничего – и не может быть ничего – нового под солнцем.

Таков выдвинутый около трех тысяч лет назад постулат разума, который признан справедливым по сей день и лежит в основе действия разума. А вот его антитеза, выдвинутая Анри Бергсоном:

"Вселенная пребудет вечно. Чем больше мы изучаем природу времени, тем больше мы постигаем, что непрерывность означает изобретение, создание форм, непрерывное развитие чего-то нового" (26: р. 11).

Мы еще вернемся к этой антитезе Бергсона (и герметизма), когда необходимость в ней, как в естественном ответе на этот постулат разума, проявится с ослепительной очевидностью, и когда она предстанет нашему разумению как своеобразный "дополнительный оттенок" Аркана "Луна". Ибо Аркан "Луна" -в той мере, в какой он является духовным упражнением – не имеет иной цели, кроме пробуждения сознательного желания следовать за пределы разума и решиться совершить "прыжок", дабы покинуть его сферу.

Однако вернемся к паре "разум – материя", или "интеллектуальность – материальность":

"...разум прежде всего стремится к конструированию. Подобное конструирование производится исключительно с инертной материей, и в этом смысле даже если он использует организованную материю, он обращается с нею как с материей инертной, не заботясь об одушевляющей ее жизни. Да и из всей инертной материи конструирование имеет дело лишь с предметами твердыми, все же остальное не поддается ему в силу своей текучести. Если, следовательно, склонностью разума является конструирование, то мы вправе ожидать, что все обладающее текучестью в реальности сможет от него частично ускользнуть, а все, что есть жизнь в живом, ускользнет от него вообще. Наш разум, покидая ладони Природы, имеет своим главным объектом неорганизованную твердь" (26: pp. 161 -162).

Так, аксиома разума о том, что часть меньше целого, совершенно справедлива, когда речь идет о мерах твердых или жидких тел (то есть когда жидкость приравнивается к твердому телу). Половина камня, несомненно, меньше, чем целый камень, половина стакана воды меньше, чем полный стакан. Но эта аксиома уже не столь безоговорочна, когда речь заходит о функциях живого организма. Можно, разумеется, отрезать ногу, во много раз превосходящую по размерам человеческое сердце, и за этим не последует смерть; но жить без сердца невозможно. Функция сердца гораздо важнее для организма, нежели функция ноги, хотя сердце намного меньше, чем нога. Таким образом, по отношению к живому организму эта аксиома должна быть видоизменена – в том смысле, что в плане функционирования функционирующие части и функционирующее целое могут быть равными. Следовательно, в случаях, касающихся функционирования живого организма, можно сразить просвещенного логика такой формулой: целое может быть равным его части.

Та же аксиома в приложении к нравственной сфере претерпевает еще более глубокие и очевидные видоизменения. В сфере чистых ценностей данная аксиома изменяет форму и преобразуется в свою противоположность. В самом деле, аргумент Каиафы в пользу вынесения приговора Иисусу, предложенный им собранию Синедриона, – «лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб» (Ин. 11: 50), -несомненно является простой ссылкой на логическую аксиому, согласно которой целое (народ) больше (имеет большую ценность), чем часть (один человек). Но весь народ Израиля не имел никакого иного основания своего существования, как его часть – Мессия! Более того, является ли Слово, чрез которое все начало быть, и без которого ничто не начало быть, и которое стало плотью (срв. Ин. 1: 3, 14), – является ли оно частью или всем народом Израиля... человечеством... всем миром, наконец?

Или возьмем притчу о заблудшей овце, где Христос говорит:

"Если бы у кого было сто овец, и одна из них заблудилась, то не оставит ли он девяносто девять в горах и не пойдет ли искать заблудившуюся? И если случится найти ее, то, истинно говорю вам, он радуется о ней более, нежели о девяноста девяти не заблудившихся" (Мф. 18: 12-13).

Так все ли еще справедлива аксиома о том, что целое больше его части в сфере нравственных ценностей?

Или возьмем притчи о кладе, зарытом в поле, о ценной жемчужине и о двух лептах бедной вдовы. Не показывают ли они со всей очевидностью, что в мире духовных ценностей данная аксиома принимает вид следующей: часть может быть больше целого?

Подобные выводы, к которым приходишь, применяя логику к органической и нравственной сферам, ставят в тупик разум, чьи законы логики приведены в соответствие с неорганической твердью.

Великий грех Давида – повеление исчислить народ Израиля (срв. 2 Цар. 24: 2) – заключался в применении свойственного человеческому разуму метода сведения всего живого и нравственного к неорганической тверди, т. е. людей к вещам: живого и нравственного (народа Израиля) – к числу. Отдавая приказ исчислить народ Израиля, Давид совершил грех в духовной сфере, сведя живых и чувствующих людей к мертвым и неодушевленным предметам, т. е. к мертвецам. Следовательно, он согрешил против заповеди «не убий».

Рождество Иисуса Христа произошло не только в самое темное время года, когда ночи самые длинные, но и под знаком девственного разума, затемненного земным человеческим разумом. Ибо оно произошло во время переписи всего мира: "В те дни вышло от кесаря Августа повеление сделать перепись по всей земле... в правление Квириння Сириею" (Лк. 2: 1-2). Это было повторение греха Давида, но уже в масштабе всей Римской империи – "по всей земле". Стало быть, кесарь Август повелел, чтобы со всеми живыми и чувствующими человеческими существами, в том числе с воплощенным Словом, обращались как с неодушевленными предметами. Время было зимнее, если речь идет о солнце... и было время лунного затмения, если речь идет о разуме.

Наш разум лишь тогда чувствует себя свободно и непринужденно, когда трудится над грубой материей, и особенно над твердыми телами:

"Что является наиболее общим свойством материального мира? Его расчлененность: он представляет нам объекты, находящиеся вне других объектов, а в самих этих объектах – их расчлененные части. Для нас, несомненно, полезно, с учетом наших дальнейших манипуляций, рассматривать каждый объект как разделимый на произвольно определенные части, каждую из которых мы снова можем разделить как нам заблагорассудится, и так далее до бесконечности... Именно на эту возможность расчленения материи по нашему усмотрению мы намекаем, когда говорим о непрерывной делимости материи; но эта непрерывность, как мы ее видим, есть не что иное, как наша способность выбрать тот вид дискретности, который материя позволит нам в ней обнаружить. Собственно говоря, избранный нами вид дискретности всегда кажется нам реальным и приковывает к себе наше внимание лишь потому, что он руководит нашими действиями. Таким образом, дискретность мыслится сама по себе; она мыслима в себе самой; мы формируем представление о ней актом позитивного мышления; в то время как интеллектуальное представление о непрерывности негативно, являясь в глубине своей лишь отказом нашего разума рассматривать ее как единственно возможную до того, как ему будет предоставлена какая-либо система разложения на части. Из одной лишь дискретности формирует разум четкую идею" (26: pp. 162-163).

По этой причине не только наука разлагает, скажем, предметы на химические соединения, а те, в свою очередь, на молекулы, молекулы на атомы, атомы – на электроны, но и наука оккультизма (которая хотела бы сравняться с официальной наукой) занимается таким разложением. Например, человеческое существо разлагается на три принципа – дух, душу и тело, – когда заходит речь о месте, которое занимает человек между Богом и Природой; либо на четыре принципа – физическое тело, витальное тело, астральное тело и эго (сущность), – когда речь идет о практической задаче овладения действующим лицом своими «орудиями», как это происходит в Раджа-Йоге; либо даже на семь принципов – физическое тело, эфирное тело, астральное тело, низшая сущность, разум, интуиция и высшая Сущность, – когда речь идет об эволюции человека во времени; либо, наконец, на девять принципов – три телесных принципа, три душевных принципа и три духовных принципа, – когда речь идет о соотношении между микрокосмом и макрокосмом с его девятью духовными иерархиями, которые, в свою очередь, являются отражением божественной Святой Троицы. Если мы здесь добавим, что христианская теология разделяет человека всего на два принципа – тело и душу, что Веданта и Каббала разделяют его на пять принципов – в Каббале эти принципы именуются basar, nephesh, neshamah, hayah, yehidah, – что каббалисты разделяют также человека на десять принципов, согласно десяти Сефирот, и что отдельные астрологи разделяют его на двенадцать принципов, согласно двенадцати знакам Зодиака, становится очевидным, что человек с легкостью позволяет себе использовать различные варианты разложения, в соответствии с целями применяющего их разума. Но подобную операцию он допускает лишь в той степени, в какой он предается манипуляциям разума, которые трактуют его надлежащим образом, т. е. разлагают его согласно системе, наилучшим образом отвечающей целям, поставленным его волей. Ибо разум – даже если он занимается оккультными науками – отчетливо представляет себе только дискретность.