Текст книги "Медитации на Таро. Путешествие к истокам христианского герметизма"

Автор книги: Валентин Томберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 58 страниц)

В практическом герметизме только сердечность питает сердце – «двенадцати-лепестковый лотос» – теплом, а вовсе не пробуждение дремлющей силы Кундалини посредством произнесения мантр и особого рода дыхания. Только внимание, вызванное желанием понять, приводит в движение «лотос» интеллектуальной инициативы – «двухлепестковый лотос», – а не звуки мантр и особый способ дыхания и т. д. Если бы это было иначе, если бы для того, чтобы дать толчок развитию каждого «лотоса», надо было применять свой особый способ, то их развитие достигалось бы путем специализации, т. е. временных преимуществ, но в конечном счете завело бы в тупик. То же самое справедливо относительно интеллектуальных методов. В наши дни компьютеру, разумеется, отведено свое место в научном труде. Но ему – как и любому его аналогу – нет места в герметизме, где собсгвенная оригинальная работа мысли попросту незаменима. И «ars combinatoria» («искусство комбинирования») Раймунда Луллия, и «археометрия» Сент-Ива д'Альвейдра – какими бы изобретательными и хорошо обоснованными они ни были – апробированы в герметизме не более чем интеллектуальные инструменты для совершения открытий и классификации. Точно так же и система силлогизмов Аристотеля, бывшая в широком употреблении у средневековых мыслителей-схоластов, почти не была воспринята герметистами.

Дело в том, что герметизм не желает пользоваться никаким инструментом, и потому все вышеупомянутые интеллектуальные инструменты (по-своему, может быть, даже прекрасные) были им отвергнуты. Ибо герметизм не имеет ничего общего с желанием заполучить «готовые ответы» на все вопросы, полученные при минимуме усилий и с максимальным результатом. Его вопросы суть кризисы, а ответы, которые он ищет, суть состояния сознания, являющиеся следствием этих кризисов. Вот почему герметизм, будучи искусством становления, искусством трансформации, транссубстантивирования и трансмутации человеческого сознания, несовместим с пользованием каким-либо интеллектуальным инструментом. Символы, к которым он прибегает, – или, вернее, которыми герметисты позволяют себе пользоваться, – не являются интеллектуальными инструментами. В них нет ничего механического. Напротив, эти символы являются мистическо-гностическо-магическими «ферментами» или «энзимами» мышления, чье присутствие тревожит мысль, стимулирует ее и зовет к погружению во все новые глубины.

Следовательно, символы ни в коем случае не являются инструментами мысли; они, скорее, ее проводники и наставники, – как и "Символ веры", христианское Credo, которое есть не инструмент мышления, но путеводное созвездие высоко над головой. Будь это иначе, повторю я, т. е. если бы герметизм был "системой" или интеллектуальным инструментом, – он бы всего лишь завел в тупик и ему давно пришел бы конец. Ибо в своем развитии он стал бы "специализированным" и, следовательно, нежизнеспособным. Он превратился бы в Вавилонскую башню, которую ждет громовой удар свыше.

Примерно сорок лет назад я знавал одного инженера, который был старше меня на два десятка лет. Он был эзотеристом, и я считал его мастером. В пустынной тиши степей Средней Азии он проштудировал все три тома "Тайной доктрины" Е. П. Блаватской, и ему удалось свести почти необозримую массу составляющего этот труд материала в простую и элегантную систему -круг из семи концентрических, каждый из которых, в свою очередь, подразделялся на семь меньших кругов. Со временем он достиг такой ловкости в обращении с этим инструментом, что мог почти мгновенно найти ответ на любой интересующий его вопрос. Революция в России? Это было 3, возрастающее к 4. Наука и религия? Это было 5 и 4. Европейская наука и эзотерическая мудрость Востока? Это было 5 и 6.

И не подумайте, что все, что он говорил, были лишь эти цифры. "Непосвященным" он всякий раз имел что сказать, – часто весьма поучительное и почти всегда вполне уместное. Числа были лишь для "посвященных", к которым принадлежал и я.

Итак, инженер Р., обладая созданным с помощью "Тайной доктрины" инструментом, несомненно имел неоспоримое преимущество – явное превосходство над всеми, кто такого инструмента не имел. Из душной, тоскливой атмосферы этого тупика вынуждены были один за другим бежать его ученики, каждый из которых занялся поиском пути аутентичного опыта живого духа. Что до самого автора этого необыкновенного инструмента, то он закончил тем, что опубликовал книгу... о "белой даме", призраке, посещавшем старый дом в городе, где он жил. Я полагаю, все та же скука заставила его заняться этим явлением, – пусть фантомом, но все же явлением реальности.

Аркан башни, разрушенной громовым ударом свыше... как бы я хотел во весь голос объявить его смысл и значение, чтобы он произвел самое глубокое впечатление, насколько это возможно, на каждого искателя глубинной истины! Англичане говорят, что довольно каждому делать все, на что он способен. Но как можно узнать, что сделанное тобой есть действительно все, на что ты способен? Кто с уверенностыо может сказать, что он сделал все, на что способен? Нет, сказать: «Я сделал все, на что способен» очень удобно тому, кто желает покоя любой ценой, но этот аргумент лишен всякой силы для того, кто желает покоя от уверенности сознания... Но довольно о страданиях личности, – вернемся к аркану, которым мы сейчас заняты.

Никогда не существовало – и не может существовать – ничего механического в практическом герметизме, поскольку он не сооружает «Вавилонских башен». Я также говорил, что в нем нет ничего хирургического. А это значит, что коль скоро принцип алхимии является душой герметизма, то только "брачный союз противоположностей", а не их разделение составляет основу практического герметизма.

Брачный союз противоположностей – это принцип вселенского значения. Это не надуманный компромисс, но скорее скрещение и магия этого скрещения. Именно таким способом «истинная Сущность» соединена с «низшей сущностью» человека, где «низшая сущность» является пересечением «истинной Сущности», а «истинная Сущность» – пересечением «низшей сущности». Два эти полюса человеческого существа при этом живут в присутствии друг друга, результатом чего является алхимический процесс их постепенного сближения.

Подобным образом дело обстоит и с иерархиями "левой" и "правой" стороны в мире и в истории мира. Они не могут ни соединиться, ни разделиться. Они вовлечены в тысячелетний спор, в котором аргументами являются факты, а выводами – события. "Левосторонние иерархии" суть пересечения "иерархий правосторонних" и наоборот. В мире и в его истории нет иной надежды, кроме как на алхимический процесс трансмутации зла в добро, – "таинство покаяния" в космическом масштабе. Разделение двух этих сторон было бы непоправимой катастрофой.

Возьмем ряд исторических примеров из недавнего прошлого. Религиозные войны между католиками и протестантами, а до них войны между христианами и мусульманами привели – как в недавней войне в Корее – к установлению демаркационной линии, "38-й параллели". Их результатом было взаимное признание существования друг друга и необходимости жить в присутствии друг друга, т. е. терпеть присутствие другой стороны. Было принято решение "нести крест" вместо того, чтобы прибегать к хирургическим методам войны. И теперь поле действий было открыто магии креста, алхимическому процессу трансмутации. Каков же результат?

В настоящее время и мусульманский, и христианский миры не только не имеют желания обращать друг друга в свою веру силой оружия, но у них также отсутствует малейшее желание пополнять преисподнюю душами иноверцев. Что до католиков и протестантов, то в Германии, стране, разоренной Тридцатилетней войной не меньше, чем под конец Второй мировой войны 1939-1945 г.г., в настоящее время у власти находится объединенный фронт католиков и протестантов в виде ХДС.

Такая же ситуация сложилась в конфликте между свободным миром и миром коммунистическим. Нравится нам это или нет, мы вынуждены будем признавать и терпеть существование друг друга и испытывать связанные с этим неудобства. Начало этому положила 38-я параллель в Корее. Результатом было действие магии креста, алхимический процесс трансмутации. Свободный мир в присутствии своего судьи и неутомимого конкурента будет постепенно ликвидировать то, что сочтет социальными несправедливостями; а мир коммунистический в присутствии своего судьи и неутомимого конкурента начнет постепенную либерализацию и восстановление свобод, которые он признает жизненно важными для человека и которые не могут и не должны нарушаться.

Аналогична ситуация и в конфликте между наукой и религией – как на Востоке, так и на Западе. Им придется терпеть друг друга. А в результате будет появляться все больше Эйнштейнов и де Шарденов – верующих ученых и ученых-священнослужителей.

Магия креста, алхимия, осуществляющая "брачный союз противоположностей", является, таким образом, единственной надеждой для мира, для человечества и для его истории. И именно принцип "брачного союза противоположностей" лежит в основе герметизма. Вот почему он отвергает принцип разделения и войны – принцип хирургический – и в практике, и в теории, в плане духовном, моральном и интеллектуальном. "Ничего не погубить... иметь жизнь вечную" (Ин. 6:39-40) – в этом вся душа герметизма.

Его основополагающий тезис о том, что все может быть спасено – тезис одновременно и христианский, и алхимический -вне сомнения есть постулат веры чистой и простой, т. е. следствие опыта Божественного дыхания. Но он обладает силой захватывать не только сердце и волю, но и разумение. Последнее может найти в нем полное удовлетворение. И вот этому пример.

Хорошо известна притча о заблудшей овце. Обычно она понимается как изображение заботы пастыря доброго об отдельно взятой душе, и несомненно так оно и есть. Тем не менее можно по аналогии применить ее и к внутренней жизни души – к ее желаниям, устремлениям, порокам и добродетелям. В этом случае, если принять по аналогии каждую отдельную силу за "овцу", то сам собою напрашивается вывод, что все недостатки и пороки души -это по своей сути не столько чудовища, сколько заблудшие овцы. Так, стремление к господству, желание подчинить волю других людей своей собственной воле – это, в сущности, лишь заблудшая овца. Ибо в корне желания господствовать находится мечта о единстве, единении, гармонии хора, – намерение благое и невинное, подобно "овце". Это "овца". Но вместо того, чтобы стремиться к осуществлению мечты о гармонии путем любви, воля человека стремится осуществить ее методом принуждения. Это и есть овца, сбившаяся с пути. Чтобы она вернулась в стадо, в основе воли, движущей желанием господствовать, должно быть запечатлено понимание того, что она найдет то, к чему стремится, под знаком любви, а не принуждения. Это и есть возвращение заблудшей овцы – алхимический процесс трансмутации "неблагородного металла" в "золото".

То же касается и всех остальных недостатков и пороков души: перед каждым из нас стоит задача отыскания в нас самих и возвращения в стадо (то есть к хоральной гармонии души) заблудших овец. Мы являемся миссионерами в субъективной сфере нашей собственной души, и на нас возложена миссия преобразования наших желаний, амбиций и т. д. Мы должны убедить их, что они стремятся осуществить свои мечты, идя по ложному пути, указывая им при этом путь истинный. И речь идет здесь не о принуждении, но об алхимии креста, т. е. о предоставлении альтернативного пути нашим желаниям, амбициям, страстям и т. д. Более того, речь здесь идет об алхимическом «брачном союзе противоположностей».

Практическим методом осуществления этого является медитация – глубокое размышление, выявляющее в нас каждую «заблудшую овцу» и имеющее достаточную силу, чтобы внушить ей требуемую альтернативу. Медитировать – значит думать в присутствии Господа, так же как молиться -значит говорить в присутствии Господа.

Следовательно, медитация – это честное и смелое усилие "низшей сущности" думать вместе с "высшей Сущностью" в Божественном свете. И так же, как сосредоточение непременно предшествует медитации, так и последняя рано или поздно приводит к созерцанию, т. е. осуществляется переход от рассуждений и беседы к неподвижности и полному безмолвию сверхъестественного сопричастия, при котором человек не думает более о предмете, находясь в отдалении от него, но сам Предмет присутствует и являет себя. Созерцание – это единение того, кто мыслит, с реальностью. Здесь человек не приходит к «выводу», а сам подвергается запечатлению Реальности.

Следовательно, это "технология" (хотя все же в практическом герметизме нет ничего технического): переход от сосредоточения к медитации и от медитации к созерцанию.

Чтобы сосредоточиться, необходимо достигнуть определенной степени свободы и отрешенности. Чтобы предаться медитации, необходимо войти в поток света свыше. А чтобы испытать созерцание, необходимо стать единым целым с этим светом. По этой причине состояния или ступени восхождения души, соответствующие сосредоточению, медитации и созерцанию, суть очищение, озарение и единение. Три священных обета – послушание, целомудрие и бедность – приносят это сосредоточение, медитацию и созерцание с целью осуществления очищения, озарения и единения души. Это и есть практические «секреты» духовного возделывания сада, связанные с законами роста (а не с законами строительства) человека, – в том плане, что он становится все более человечным, т. е. в плане эволюции человека без тупиков специализации.

Шестнадцатый Аркан Таро, Аркан башни, разрушенной громовым ударом, выявляет характер и опасность тупиков специализации. Не должно строить; должно расти – в этом его главное учение. Ибо все сооруженные когда-либо башни рано или поздно будут разрушены ударом грома – и добавим здесь, что всякое освобождение, достигнутое хирургическими методами, влечет за собой необходимость начинать все сначала. Воздушный шар, который заставляют подняться выше, сбрасывая балласт, будет рано или поздно вынужден приземлиться, – когда-нибудь ветер неизбежно пригонит его вниз, не говоря о самой силе тяжести.

Башни будут разрушены громовыми ударами, а воздушные шары будут пригнаны ветром вниз. В конечном счете смерть и рождение постоянно спасают человеческую эволюцию, действуя подобно разрушительному удару грома и ветру, пригоняющему воздушный шар вниз. Разве не имеет глубокого значения то, что духовный глава религии, проповедующей освобождение от круга перевоплощений, разыскивается – и четырнадцать раз был найден – среди младенцев, родившихся немедленно после его смерти?., что Далай-Ламы выявляются среди детей первого поколения, родившегося после их кончины, с помощью неоспоримых фактов конкретной памяти их прежних инкарнаций?., что все четырнадцать Далай-Лам суть лишь последовательные перевоплощения одной и той же души или существа?

Вы скажете, что это заблуждение. Почему? Можете ли вы доказать, что здесь имеет место всего лишь заблуждение?.. Ибо ведь те, на кого возложена задача разыскать (вернее, найти вновь) далай-ламу, несомненно могут отстоять свою правоту.

Буддисты утверждают, что это милость Всевышнего позволяет возвращаться душе Далай-Ламы. Но почему речь здесь не может идти о ветре, т. е. о ветре сострадания и милосердия, который, подобно громовому удару, разрушающему башни, является проявлением Божественной любви, выводящей нас из тупиков? Что до меня, то я решительно утверждаю, что нисколько не сомневаюсь, что смерть, спасающая нас от тупика, в который нас заводит наша телесная организация, есть акт громового удара божественной любви; и что рождение, дающее нам возможность активно участвовать в земной истории человечества, есть в основе своей следствие акта сострадания к этой земле и к человечеству, населяющему ее, – по крайней мере, к определенному классу душ.

В основах существования вселенной нет ничего механического или автоматического. Снимите личину механичности – и вы увидите, что мир есть нечто нравственное – распятая любовь. Да, наемники взяли Его одежды и разделили их на четыре части – каждому по одной, и они бросали жребий, деля одежды Его; тогда как обнаженное сердце мира – это любовь, распятая между двумя другими распятыми, – по Его правую и по Его левую руку.

Собственно говоря, механические науки разделили одежды Слова и спорят между собой за первенство в приложении универсального принципа (одежд), одинаково проявляющегося в каждой из их конкретных сфер, – применим ли он к законам физики, или к законам химии, или к законам энергии, или, наконец, к законам биологическим.

Но герметизм, как бы его ни порицали и ни искажали, не принимает никакого участия ни в дележе одежд распятого Слова, ни в бросании жребия, чтобы заполучить их. Он стремится увидеть распятое Слово, облеченное в одежды механического мира. Вот почему алхимики, чьим занятием была химия "мехов у горна", т. е. химических, материальных процессов, направляемых моральным, психическим и духовным дыханием, никогда не брали одежд Того, кому они принадлежали; их "химия" не была отделена от Слова. Вот почему и астрологи, чьим занятием была астрономия "влияний", или "дыхания небес", не воспринимали планетарный и зодиакальный мир всего лишь как простой механизм; их "астрономия" не была отделена от Слова. Вот почему маги, чьим занятием была "физика дыхания", т. е. движения и энергии, вызываемые человеческим словом по аналогии со Словом Божьим, не брали себе одни лишь одежды; их "физика" не была отделена от Слова. Какими бы ни были практические ошибки и злоупотребления алхимиков, астрологов и магов, их, по крайней мере, нельзя найти среди тех, кто делит одежды и бросает жребий.

Но герметизм – это не алхимия, астрология и магия, хотя все эти "науки" произошли от него путем специализации. Основополагающим принципом герметизма, как синтеза мистицизма, гнозиса, магии и философии, является неспециализация. Поэтому он и эволюционирует, избегая тупиков специализации – башен, которые рано или поздно будут разрушены ударом грома.

В результате сегодняшний христианский герметизм не отстал от великих духовных событий, изменивших первостепенные факторы в сфере астрологии, – событий, играющих сейчас роль "удара грома, разрушающего астрологическую башню". Я имею в виду то, что планетные влияния, а также дни и часы этих влияний уступили место силе высшего порядка. Верно, что воскресенье – это день Солнца по отношению к психофизическому организму человека, но ныне это день воскресения из мертвых по отношению к духовно-психической жизни человека. Суббота, как и прежде, день Сатурна, но это относится только к природной, низшей части человеческого существа. Для души, обращающейся к духу, и для самого человеческого духа суббота – это день Пресвятой Девы. А влияние Венеры в пятницу уступило место Голгофе и распятому Христу. Вторник – это уже не день Марса; для души, устремляющейся к духу, и для высокодуховных личностей это день Архистратига Михаила. Точно так же для них понедельник – это день Святой Троицы, а не день Луны... среда -это день людей-пастырей человечества, а не Меркурия... и четверг -это день Святого Духа, а не Юпитера.

Поэтому священная магия нашего времени пользуется формулами и знаками, соответствующими сверхъестественной силе конкретного дня, а не его естественному планетному влиянию, хотя, повторяю, последнее сохраняется в силе в ограниченной сфере – более ограниченной, чем в прошлом – и сохраняет в этой сфере практическое значение. Таким образом, в четверг человек призывает Святого Духа и соединяется с Ним, вместо того, чтобы призывать "гений Юпитера", и т. д. Приоритет сверхъестественной силы по отношению к астральным влияниям на дни, часы и годы – это "удар грома", который "разрушил" башню астрологии и специализированной астрологической магии.

Вот пример такого "удара грома" в действии: гороскоп указывает зловещую конфигурацию, – соединение Сатурна и Марса в восьмом доме (доме смерти) предвещает насильственную смерть. Однако оказывается, что действуют здесь не Сатурн и Марс, а Пресвятая Дева и Архистратиг Михаил, и вместо предсказанной смерти происходит духовное озарение.

Что здесь справедливо в отношении астрологии и магии, то справедливо и в отношении алхимии, поскольку все, что специализируется, становится "башней", т. е. оно кристаллизуется и тем самым лишается способности идти в ногу с духовной эволюцией, – оно заводит в тупик. И тогда приходит черед "удару грома" – устранить то, что препятствует дальнейшему прогрессу. Шестнадцатый Аркан Таро является, следовательно, предупреждением, которое адресовано всем авторам таких "систем", где важная роль отводится механическому компоненту, – систем интеллектуальных, практических, оккультных, политических, социальных и иных. Он предлагает им посвятить себя задачам роста вместо задач строительства – задачам "возделывателей и хранителей сада" вместо задач строителей Вавилонской башни.