Текст книги "Серафим Саровский"

Автор книги: Валентин Степашкин

Могилу тихую кропим слезою...

2 января 1833 года окончил земной путь старец Серафим. Архивных материалов о событиях, происходивших в те январские дни в монастыре, найти пока не удалось. Наиболее достоверное описание, на мой взгляд, приведено в книге «Описание общежительной Саровской пустыни»:

«О кончине Преподобного из книги о. Иоасафа, из письма строителя Серафима и из книги архимандрита Сергия первого описателя жития Преподобного, проведшего с ним в обители 15 лет, объединяем так. За неделю пред кончиною, в день Рождества Христова, Преподобный по обычаю был у соборной литургии и причащался Св. Христовых Тайн, при этом простился с игуменом Нифонтом. 1-го января 1833 года он был у ранней литургии в Зосимо-Савватиевом храме, так же причащался Св. Христовых Тайн и простился со всеми братиями, и утешая их, и укрепляя в подвиге, говорил: “Нам готовятся венцы”. Вечером того же дня сосед по келлии слышал его поющим пасхальный стихословия. 2-го января перед ранней литургией келлейный сосед Преподобного, плохо видящий старец Павел, заслышав дым, выходивший из келлии Преподобного, призвал послушника Аникиту, шедшего к ранней. Вдвоём они отворили дверь и, увидя тлеющия у дверей вещи, принесли снегу, загасили их и, не входя дальше в келлию, притворили дверь и послали к Игумену и к Казначею известить о случившемся. Тут пришёл Иван Тихонов (игум. Иоасаф), первый вошёл в келлию, уже довольно тогда очистившуюся от дыма, увидел Преподобного стоящим на коленях пред образом Божия Матери “Умиления”, со сложенными крестообразно руками на груди, хотел к нему припасть, прося благословения, но Преподобный упал ему на грудь. Опустив его на землю, он позвал из сеней послушника и с ним вынес Преподобного на крыльцо, надеясь, что на свежем воздухе он придёт в чувство. Старец Павел, сказано в письме, был тут же, но выносили Преподобного только двое – Иоасаф и послушник. Вскоре затем пришёл казначей Исайя и по нём игумен Нифонт. Преподобного внесли в соседние сенцы, в келлию старца Евстафия, старались привесть в чувство и удостоверились, что он мёртв»²⁵⁵.

Письмо игумена Серафима не обнаружено, но есть свидетельство игумена Исайи Путилова: «Касательно кончины Отца Серафима... прежде отломали дверь нарядчик Никита (Аникита. – В. С.) Сибирский и Яков, брат Феодосия, и вошли в неё, полную дыма от пожара келейного, последовавшего от свеч догоревших, и старца нашли... думать надобно, умершим от угара...»²⁵⁶

В книге регистрации «Кончины монашествующих» появилась запись: «1833 года Января 2. Серафим иеромонах, на 74 году от рождения, погребение было 8 числа во неделю по преставлении»²⁵⁷. В первых жизнеописаниях говорится о том, что «целыя восемь суток оставляли почившаго непогребённым». Цифра 8 получила здесь несколько неправильную трактовку: умер отец Серафим в понедельник, 2 января, а похоронен «во неделю», то есть в воскресенье, 8 января.

Как вспоминали первые биографы старца, над его могилой не произносились речи. Сами похороны, как и подобает монашескому чину, были скромными.

Последующие годы – поиск ответов на вопрос о значимости личности отца Серафима. А. Н. Муравьёв во время своего приезда в пустынь в 1848 году спрашивал игумена Исайю (Путилова): «Справедлива ли молва, будто отец игумен Нифонт не любил отца Серафима и не позволял ему ни жить в пустыне, ни принимать посетителей? Как объяснить такое странное чувство к мужу праведному, каков был Серафим, в душе благочестиваго Нифонта?»

«Кто усумнится в праведности обоих? – простодушно отвечал Исайя. – Мне, бывшему свидетелем благой жизни и всего, что сделал для святой обители покойный отец настоятель, можно ли не восхвалять его добродетели? А слава о добродетели отца Серафима ходит по всей России. Но бывают иногда, по тайному попущению Божию, некоторыя недоумения и между людьми самыми святыми, как о том читаем в их житиях. И тут, однако, не без причины было неудовольствие отца игумена. Строгий соблюдатель древнего чина Саровского, положенного первоначальником нашим, он не мог равнодушно видеть, как иногда нарушался этот устав, стечением людей обоего пола, хотя и благочестивых, в келлию затворника, когда устав строго запрещал такия посещения. С другой стороны, старец Серафим, испытанный долгим затвором и пустынножительством, конечно, не без особого откровения, ему лишь ведомого, открыл двери своей келлии приходящим для духовного назидания, и хотя он казался нарушителем заповеди монастырской, был, однако, с крайним для себя истощением, исполнителем заповеди Христовой о любви; а я знаю, что предместник мой был исполнен к нему искреннего глубокого уважения»²⁵⁸.

Вопрос, конечно, сложный, потому нет однозначного ответа. Действительно, отец Серафим принимал в своей келье не только мужчин, но и женщин, и даже если эти женщины были сёстры какой-либо общины или монастыря, он всё равно нарушал иноческий устав. В 1825 году игуменом Нифонтом было найдено компромиссное решение этой проблемы – старцу Серафиму разрешено принимать своих почитателей в келье на Ближней пустыни. Некоторое негативное отношение монашествующих Саровской пустыни к духовному окормлению женщин можно ощутить, читая первые жизнеописания старца. В них нет ни слова о Дивеевской общине (книга Иоасафа не входит в этот список).

О существовании некоторой напряжённости во взаимоотношениях отца Серафима и братии свидетельствует письмо княжны Прасковьи Грузинской иеромонаху Иллариону, написанное в январе 1837 года: «С большим удовольствием слышу от вас, батюшка, что к вам стали ездить на гроб почтенного праведного отца Серафима. Его святая память жива во всех сердцах, кто удостоился его знать. Мудрено ли – делаются от него чудеса. Он в жизни своей их делал. Если бы зависть не старалась помрачить его святую память, верно бы и не переставали ходить на гроб его. Вода его колодца всегда была целительна. Если б здоровье моё позволило, я верно бы всякий год ездила поклониться на гроб его, не примечая злой зависти. Вчера, 2 числа, мы были в компании. Его память была у всех на устах... Поминали его святую жизнь (многие даже не знали, что день этот есть день его кончины), в всеобщем к нему восторге и почтении. Помолитесь, почтенный, обо мне у гроба его. Люблю его, почитаю. Святою его кончиною я сделала большую душевную потерю»²⁵⁹.

Вот ещё небольшой пример из письма «грешного раба Стефана» игумену Нифонту от 15 ноября 1833 года: «Я имею намерение на гроб великого старца батюшки Серафима сделать гробницу, которая скоро будет заказана по данному мне рисунку. И доставлена в вашу обитель непременно, и так прошу вас покорнейше уже прочих ко оному сооружению не допущать»²⁶⁰. Письмо предположительно написано Стефаном (Степаном) Ясыревым, нижегородским купцом, действительно изготовившим вместе со своим братом Петром надгробие на могилу отца Серафима в 1840-е годы. И вероятнее всего, произошло это после смерти игумена Нифонта, последовавшей в 1842 году. Здесь уместно ещё немного рассказать об игумене Нифонте.

Сам Нифонт вступил в Саровскую обитель в 1787 году и стал свидетелем расцвета пустынножительства в монастыре. Духовные и телесные подвиги старцев Назария, Серафима, Мефодия-Марка, Дорофея, Варлаама, Александра были знакомы ему не понаслышке. Но, видимо, дух прагматизма возобладал в игумене Нифонте. Начало промышленной разработки лесов, строительство и укрупнение монастыря – всё это способствовало дальнейшему процветанию Саровской обители. Но в то же время, приняв от строителя Исайи (Зубкова) монастырь с количеством братии в 182 человека, он первоначально добился в 1813 году увеличения числа монашествующих и послушников до 231 человека²⁶¹. А вот затем пошло заметное уменьшение братии, и уже после 1838 года²⁶² и до смерти Нифонта она не превышала 160 человек, хотя бытовые условия проживания в монастыре значительно улучшились: каменные кельи, водопровод. После смерти отца Серафима начался настоящий исход монашествующих из монастыря. Ушёл Сергий – автор первого «Сказания о старце»²⁶³, ушёл Гурий (Георгий) – автор второго «Сказания»²⁶⁴, ушли многие другие. В 1838-м предпринял попытку перейти в Троице-Сергиеву лавру послушник Андрей Степанович Ванюков (в будущем иеромонах Авель), уже не один год находившийся в Сарове. Но игумен Нифонт, считая Ванюкова основным пособником и виновником перехода отца Сергия и многих других в лавру, вытребовал из Духовной консистории его отпускное свидетельство и выгнал последнего из монастыря²⁶⁵. Только благодаря объяснениям Сергия и пониманию ситуации наместником лавры Антонием и митрополитом Филаретом Ванюков всё же был туда принят.

Старец Серафим закончил свой земной путь, а письма с упоминанием его имени продолжали поступать в Саров. Вот ещё одно свидетельство праведной жизни старца из переписки казначея Исайи (Путилова) со своими племянниками:

«Через братца нашего Кирилла Ивановича просили мы вас исходатайствовать у отца Серафима молитв. Вы исполнили наше желание и в письме Кириллу Ивановичу дали наставления, что мы должны делать, за что чувствительнейше и благодарю вас. При сем прошу вашего совета, можно ли чем ни есть поусердствовать отцу Серафиму, если можно, напишите к нам.

Григорий Марков и Матрёна Маркова.

1833 года января 4 дня. Москва».

Трудно предположить, что письмо, в котором могут содержаться бесценные предсмертные наставления старца Серафима, ещё сохранилось, но это ещё раз свидетельствует о необходимости продолжения поисков. В ответ на это письмо отец Исайя своим племянникам сообщил печальное известие:

«Здешний старец о. Серафим, к коему вы усердствовали, не много был в живых после тово, как я прибыл от него несколько изречённых слов в пользу вашу и вам сообщённых чрез письмо моё к братцу Кириллу Ивановичу. Он 2-го числа сего Генваря скончался («на 74-м году жизни» – зачёркнуто в оригинале. – В. С.) исполнен маститых дней и добродетелей боголюбезных.

17 генваря 1833 г.»²⁶⁶.

В «Житии» издания 1863 года впервые было опубликовано стихотворение, посвящённое преподобному Серафиму. Автором, вероятнее всего, являлся один из составителей книги – иеромонах Иаков (Невельской). Елагин, получив рукопись в свои руки, внёс некоторые незначительные и не всегда оправданные правки в текст. Внёс свою лепту и цензор издания архимандрит Сергий – он изменил всего одну строку в стихотворении о старце Серафиме, но как поменялось содержание. Итак, наступила пора вернуть первоначальный смысл семнадцатой строки этого стихотворения:

 
Он был и именем, и духом Серафим;
В пустынной тишине весь Богу посвящённый:
Ему всегда служил, и Бог всегда был с ним,
Внимая всем его моленьям вдохновенным.
И что за чудный дар в его душе витал!
Каких небесных тайн он не был созерцатель?
Как много дивного избранным он вещал,
Завета вечного земным истолкователь!
Куда бы светлый взор он только ни вперял,
Везде туманное пред ним разоблачалось,
Преступник скрытый вдруг себя пред ним являл —
Судьба грядущаго всецело рисовалась;
В часы мольбы к нему с лазурной высоты
Небесные друзья невидимо слетали
И, чуждые земной житейской суеты,
Его беседою о небе услаждали.
Он сам, казалось, с неба сшёл лишь погостить[88]88
  Опубликованный вариант Елагина: «Он сам, казалось, жил, чтоб только погостить...»


[Закрыть]:
В делах его являлось что-то неземное.
Напрасно клевета хотела омрачить,
В нём жизнь была чиста, как небо голубое.
Земного мира гость, святой и незабвенный,
Одной любовию равно ко всем горел:
Богач, бедняк, счастливец и уничижённый
Равно один привет у старца всяк имел.
Несчастные ж к нему стекалися толпой:
Он был для сердца их отрадный утешитель.
Советом мудрым он – безмездною цельбой,
Всех к Богу приводил, святой руководитель.
От подвигов устав, преклоньшись на колени,
С молитвой на устах, быв смертным, умер он.
Но что же смерть его? – вид смертной только сени,
Или, как говорят, спокойный тихий сон...
Теперь ликует он в семье святых родной,
Сияньем Божеским достойно озарённый;
А мы могилу тихую кропим слезой,
И имя будем чтить во век благословенным²⁶⁷.
 

Это первое стихотворение, посвящённое старцу Серафиму. И его содержание, и само название книги – «Житие» – говорит о том, что старец к началу 1860 года подошёл к лику чаемых, или ожидаемых святых, и его прославление – только дело времени. «Он сам, казалось, с неба сшёл лишь погостить» – точнее не сказать. И если в 1860-х годах эта строка показалась цензору преувеличением, то сейчас она так уже не может восприниматься.

Из приведённых материалов видно, какую непростую жизнь прожил старец Серафим. И предложенная вниманию читателей книга представляет только малую толику того, что предстоит найти. Основные находки ещё впереди, и можно не сомневаться, что они послужат большему прославлению имени великого подвижника земли Русской – преподобного Серафима Саровского.

Глава третья
ИЗ УСТ В УСТА

Ранним утром, стоя на коленях перед святыми иконами в молитвенном подвиге, окончил свою земную жизнь великий старец Саровской пустыни – иеромонах Серафим. Великий подвижник умер, но не умерла память народа, не умерла вера в силу его молитв и покровительство всем страждущим помощи. Из уст в уста передавались богомольцами рассказы о чудотворениях, происходивших на намоленной Саровской земле. 11 декабря 1836 года дьякон города Шадринска Иоанн обращается к игумену Нифонту: «В октябре нынешней осени видел во сне о. Серафима, стоящего у утрени в вашей церкви за правым клиросом, за столбом, и некоторые из братии подходили к нему для принятия благословения. Причём он давал им какие-то полезные наставления... И как я радовался и благодарил Бога, что недостойный удостоился видеть такого Святого Старца. С сим проснувшись, я ощутил сердце своё несказанно радостным и почувствовал с тех пор особенное усердие к сему благочестивому отцу. А посему весьма бы желательно иметь в незабвенную память его начертание жизни. Я думаю, не остался о. Серафим без памяти в вашей обители, всем, я думаю, известны его благочестивые подвиги досточудные происшествия. У нас много в городе любителей и чтителей его памяти»¹.

Как бы в ответ на эти пожелания в 1841 году увидело свет первое жизнеописание старца Серафима, созданное иеромонахом Троице-Сергиевой лавры отцом Сергием. После этого последовала череда биографических очерков. 1844 год – анонимно опубликована работа иеромонаха Георгия, 1848-й – иеромонаха Авеля, 1849-й – иеромонаха Иоасафа. В 1863 году выходит значительное по объёму первое «Житие», открывшее новый, значительно более высокий уровень понимания личности преподобного Серафима.

До настоящего времени какого-либо исследования о первых биографах старца Серафима не предпринималось, и эта тема оставалась практически неизученной.

Иеромонах Сергий (Васильев; 1792—1861)

В 1841 году в Типографии Московского университета увидела свет книга под названием «Сказание о жизни и подвигах блаженныя памяти отца Серафима, Саровской пустыни иеромонаха и затворника». Автор подписал своё произведение двумя буквами «И. С. », но вскоре любознательный читатель уже знал, что за ними скрывается иеромонах Сергий – казначей Спасо-Вифанского монастыря, располагавшегося в трёх верстах от Троице-Сергиевой лавры и находившегося под её управлением².

Мирское имя отца Сергия – Степан Васильевич Васильев³, год рождения -1792-й. Отставной губернский секретарь вступил в Саровскую пустынь в 1818 году. Молодой послушник, хорошо знавший делопроизводство, пришёлся как нельзя кстати и сразу же отправился в Санкт-Петербург для помощи старшей братии в ведении спорных монастырских дел⁴. В 1826 году определён указом, а пострижение в мантию состоялось 17 декабря 1827 года с наречением нового имени – Сергий. Рукоположение в иеродиакона совершено 17 августа 1830 года. Спустя четыре года, 6 июня 1834-го, отец Сергий принят на должность казначея Спасо-Вифанского монастыря. Произошло это к большому неудовольствию игумена Нифонта. Но читая строки из письма митрополита Московского Филарета архимандриту Троице-Сергиевой лавры отцу Антонию от 17 ноября 1833 года: «Сергия для должности казначея в Вифанию принять согласен»⁵, становится ясным, что выбора у настоятеля Саровской пустыни не было. Занимать казначейскую должность можно только по достижении иеромонашеского чина, и отец Сергий 5 июля рукополагается в сан иеромонаха. В 1838-м по предписанию митрополита Филарета отец Сергий принимается в члены собора лавры – высшего руководящего органа монастыря.

Ещё живя в Саровской пустыни, отец Сергий занимался выпиской из Священного Писания и трудов Отцов Церкви различных наставлений и, «пользуясь примером благочестия подвижников саровских», подготовил к изданию свой труд, посвящённый старцам Марку и Серафиму. Появлению первого биографического очерка способствовало наличие целой плеяды мудрых мужей церкви – истинных почитателей талантов саровских иноков. Митрополит Филарет оставил после себя большое эпистолярное наследие, среди которого встречаются отдельные высказывания, проливающие свет на давние события. Так, в письме от 7 января 1834 года преосвященный Филарет пишет: «Прекрасен совет отца Серафима – не бранить порок, а только показывать его срам и последствия. Молитвы старца да помогут нам научиться исполнению»⁶. Видимо, уже с момента кончины отца Серафима проводилась какая-то подготовительная работа по составлению его духовного наследия в письменном виде. И действительно, к 1837 году была написана книга, содержавшая в себе жизнеописания схимонаха Марка и иеромонаха Серафима. К биографии последнего были приложены его духовные наставления. В правке рукописи деятельное участие принял митрополит Филарет, он же сделал первую попытку на получение от Святейшего синода разрешения на печатание. Процесс прохождения этого труда через цензуру очень интересен и поучителен, кроме того, прослеживается процесс постоянной работы над текстом, не останавливавшийся вплоть до опубликования.

В прошении от 9 сентября 1838 года, направленном в Московский комитет по цензуре духовных книг, отец Сергий так сказал о своём труде: «Из уважения к памяти добродетелям Саровской пустыни Старца Серафима собрал я некоторые черты из его жизни частию из уст самого старца, частию из сказаний благочестивых и достойных доверия иноков Саровской пустыни, знавших его лично, частию из собственных наблюдений, так как живши в Саровской пустыне и пользовавшись в продолжение 15 лет его наставлениями, я сам многое, относящееся к его жизни, видел и слышал. Изложив всё это в представляемой при сем рукописи: Сказание о жизни и подвигах блаженныя памяти Отца Серафима, Саровской пустыни иеромонаха и затворника, я желаю оную напечатать, и получивши благословение Высокопреосвященнейшего Митрополита Московского и Коломенского Филарета на представление оной в Цензуру, покорнейше прошу Цензурный Комитет оную рассмотреть и одобрить к напечатанию»⁷.

В прошении нет и намёка на использование данных монастырского архива, находившегося под пристальным вниманием игумена Нифонта, и поэтому в книге поражает конкретность некоторых дат —12 сентября, 9 мая и так далее. Память человеческая не всегда является достоверным источником. Тем не менее авторитет первого издания, увидевшего свет под покровительством митрополита Московского и Коломенского Филарета (Дроздова) и архимандрита Антония (Медведева), оказался неоспоримым. Труд стал впоследствии эталоном при датировании основных этапов биографии отца Серафима. Именно это первое «Сказание» брали за основу все последующие биографы старца, расширяя в основном богословский раздел жизнеописания. Все даты перекочёвывали из одного издания в другое даже без каких-либо попыток их тщательного анализа.

Более подробно о перипетиях прохождения через цензуру этого «Сказания» можно узнать из книги Николая Субботина «Митрополит Филарет и архимандрит Антоний как чтители заветов и памяти преподобного Серафима».

Только 30 сентября 1841 года цензор Агапит сделал долгожданную запись: «Печатать дозволяется». Сколько пришлось претерпеть многострадальному жизнеописанию отца Серафима, можно судить по тексту этого издания. 32 страницы представляют собой прерывистое повествование, с явно видными большими и малыми изъятиями. В деловой переписке тех лет говорится, что в издание не вошёл эпизод с описанием случая с онемевшим дьяконом (смотри письмо митрополита Филарета от 20 ноября 1838 года)⁸. Именно этот эпизод был удалён из текста на самом раннем этапе прохождения «Сказания» через цензуру. До настоящего времени рукопись-первоисточник не найдена, и судить в полной мере о степени изъятий не представляется возможным.

В 1844 году вышло второе издание биографии о. Серафима. Она была дополнена духовными поучениями старца и биографией схимонаха Марка⁹. Книга выдержала четыре издания.

Дальнейшая судьба отца Сергия была такова. В 1839 году он вступил в должность казначея Троице-Сергиевой лавры и стал постоянным членом собора.

8 марта 1841 года умирает настоятель Саровской пустыни игумен Нифонт.

Из переписки митрополита Филарета явствует, что на эту должность претендовал и отец Сергий. Но «...против него уже готово противоборство»¹⁰. Довольно длительное пребывание за стенами Саровского монастыря не способствовало возвращению отца Сергия со славой. Выскажу предположение, что назначение настоятелем иеромонаха Сергия могло несколько изменить историю Саровской пустыни: пустынножительство и старчество продолжило своё развитие, реликвии – свидетели жизни старца Серафима, не розданы направо и налево. Но история не терпит сослагательного наклонения.

Судьба связала имя отца Сергия с другой обителью. 30 сентября 1852 года он переведён в Серпуховской Высоцкий монастырь на должность настоятеля, с возведением в сан архимандрита. «Здесь у нас очень тихое место, красивое. Монастырь обнесён каменною стеною с башнями. В нём шесть церквей... Холодный собор очень хорош как по строению, так и по украшению св. иконами... В городе граждане вида благочестивого, так что нет ни одного – раскольника»¹¹.

Единственное, что нарушило размеренный ход времени в монастыре, это Крымская война. 20 ноября 1853 года к театру военных действий из города отправились военные чины. С напутствием и благословением иконой Святой Троицы к ним обратился архимандрит Сергий. Этот случай дошёл до императора, и отцу Сергию была выражена монаршая благодарность¹².

Кроме литературных дарований отец Сергий обладал и некоторой коммерческой смекалкой. «Я без всякого затруднения печатаю книги на свой щет»¹³. К концу жизни он обладал обширной библиотекой, состоявшей из 937 томов. Всё это богатство составляли редкие рукописные книги, сочинения Святых Отцов, литографии с изображением подвижников и отца Серафима. В перечне также упоминались книги о Саровском старце различных изданий. Можно было здесь найти и труды отца Сергия о Пресвятой Богородице. Кроме этого, 27172 книги предназначались для продажи. По завещанию все книги оставлены в Троице-Сергиевой лавре¹⁴.

29 июля 1861 года отец Сергий ушёл на покой, 20 ноября этого же года он скончался в Троице-Сергиевой лавре и там погребён рядом со Смоленской церковью¹⁵.