Текст книги "Звездные крылья"

Автор книги: Вадим Собко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 36 страниц)

Вадим Собко
"Звёздные крылья"
(приключенческий роман)

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГРАНИТ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

В мае на улицах Киева зацветают каштаны и небо над Днепром становится необычно синим и глубоким. Проплывают легкие облака, и, глядя на них, начинаешь ощущать высоту неба. Иногда налетает гроза. Тогда тяжелые молнии обрушиваются на Днепр. Жирно лоснится брусчатка на улице Ленина, и, кружась в воздухе, осыпаются на асфальт тротуаров бело-розовые лепестки каштанов.

Потом грозу сменяет солнце. Капли еще сверкают в листве, и каждая из этих искрящихся капель, прежде чем испариться, превращается в яркую звезду.

Флегматичные дворники сметают белую пену каштанового цветения. А когда подсыхает асфальт, в воздухе еще долго носится едва ощутимый аромат грозы.

У каждого города свой запах. Влажными туманами пахнет Ленинград, острым холодком свежевырубленного угля – Сталино. Соленый привкус моря несут с собой ветры Одессы. Свежим бетоном и вкусной черноземной пылью пахнет Харьков. Пьянящий запах искристых морозов даже в самую горячую пору лета можно уловить над Москвой. Широкими морскими просторами и немного едким белым камнем-известняком пахнет Севастополь. И еле уловимое благоухание недавней грозы стоит над Киевом. И впрямь, быть может, этот аромат оставляют частые грозы? А может быть, ветры с верховьев Днепра приносят дух цветения лесов… Только неизменно ощущаешь над Киевом этот пьянящий и свежий ветер послегрозья.

Восемнадцатого мая 193* года, в весенний грозовой день Юрию Крайневу исполнилось двадцать шесть лет. Он вспомнил об этом случайно. Больше того – ему об этом напомнили: на книге о межпланетных полетах стоял библиотечный штамп – вернуть восемнадцатого мая.

Юрий Крайнев поднялся с кресла и отложил в сторону книгу. Двадцать шесть лет! Мысли его невольно подернулись грустью: двадцать шесть лет, прожита почти половина жизни.

Юрий огляделся вокруг. Он осмотрел свою комнату так, будто видел ее впервые. Но ничего нового или неожиданного не появилось в просторной светлой комнате инженера Юрия Крайнева. Ровными шеренгами стояли книги в больших шкафах. На широком, затянутом зеленым сукном столе лежали раскрытый учебник и несколько чертежей. Кисть винограда переплеталась с причудливыми листьями на пестрой материи широкой тахты, стоявшей в углу комнаты. На переддиванном столике блестел никелированный электрический чайник с удивленно вздернутым кверху носиком. Другой угол занимал платяной шкаф, в который Юрий умудрялся втиснуть столько вещей, что ему самому подчас казалось странным, как они там умещаются.

Желтый паркет тускло блестел. Он сохранил еще едва заметный дух скипидара, напоминавший аромат соснового леса в жаркий день.

Громадное окно выходило на улицу Ленина. С шестого этажа была видна добрая половина Киева, до самых далеких за днепровских озер, окутанных легкой предвечерней мглой.

По улице Ленина, порой скрываясь под белыми кронами каштанов, проносились автомобили. С высоты шестого этажа они напоминали разноцветных зверьков, бегущих весело и бесшумно.

Юрию вдруг захотелось разогнать свое странное настроение быстрым движением, когда бешеный ветер бьет в лицо, когда мелькают телефонные столбы вдоль шоссе, а воздух становится ощутимым и упругим.

Юрий снял телефонную трубку и услышал, как поспешно загудели автоматы. Он набрал номер гаража и сказал, чтобы прислали машину. Вежливый голос дежурной ответил, что машина товарища Крайнева сейчас выйдет. Юрий положил трубку и провел рукой по черной блестящей коробке телефона.

Еще раз он оглядел комнату и подошел к окну. Близился вечер. На реке перекликались пароходы. Внизу, по блестящей, омытой дождем улице промчался грузовик с большим белым номером 26 на зеленой крыше кабины; Юрий снова вспомнил о дне своего рождения.

Снизу донеслись басовитые нотки автомобильного гудка. Сигнал звал вежливо, но нетерпеливо. Черный открытый автомобиль стоял у подъезда.

Юрин довольно улыбнулся. Сейчас поднимется ветер. Он подошел к шкафу, чтобы взять пальто и кепку, и остановился перед большим зеркалом.

Он часто смотрелся в зеркало, вывязывая галстук или причесываясь, тогда все его внимание поглощалось галстуком или гребенкой. Чтобы рассмотреть самого себя, у Юрия никогда не хватало времени.

Крайнев смотрел на себя внимательно, настороженно. На виске что-то блеснуло. Белая нить отчетливо выделялась на фоне темных волос. «Рановато», – подумал Юрий, выдергивая волосинку.

Боль оказалась более резкой, чем он ожидал. Юрий невольно вскрикнул. Ощущение боли неожиданно вернуло ему обычное жизнерадостное и уравновешенное настроение.

Высокий выпуклый лоб густыми черными бровями нависал над большими серыми глазами. Ресницы были удивительно длинные; когда Крайнев закрывал глаза, казалось, будто тень от ресниц падает на щеки. Прямой нос и широкие скулы. Губы сжаты упрямо и сухо. Только в уголках рта, чуть приподнятых кверху, гнездилась улыбка. Это делало его лицо волевым и вместе с тем немного детским. А когда улыбка слетала, лицо поражало значительной, мужественной суровостью.

Автомобильный гудок доносился в комнату приглушенно. Днепровский ветер ворвался в окно и зашелестел бумагами. Он был теплый, весенний, и принес с собой свежесть плавней.

Юрий вдруг почувствовал в каждом мускуле своего большого молодого тела упругость и силу. По-мальчишески подпрыгнул и с удовольствием отметил, что до потолка не так уж высоко. Молодая, нерастраченная энергия мощными волнами переполняла его тело.

Иногда человек, оставшись наедине с самим собой, ведет себя по меньшей мере странно. Кто б мог поверить, что солидный человек, инженер и профессор Юрий Крайнев может приплясывать на одной ноге, размахивая в воздухе руками? Вряд ли можно было уловить ритм и мотив этого танца.

Юрий сделал еще одно, совсем уже неожиданное па и вдруг снова стал солидным и спокойным. Он тихо и медленно подошел к входной двери, но захлопнул ее так сильно, будто боялся, что его кто-нибудь вернет. Ступеньки лестницы постепенно оборачивались вокруг него и казались бесконечными. В детстве он съезжал по перилам. Как хорошо было бы проехаться сейчас такими длинными и удобными пролетами.

Он вышел на тротуар, и весенние запахи, аромат весенней листвы каштанов, дыхание теплого влажного асфальта окутали его. Хотелось дышать глубже и чаще, чтобы с каждым вдохом вбирать в себя этот неповторимый вкус весеннего воздуха. И Юрий дышал глубоко, с наслаждением. Впервые за много лет так остро он ощущал весну.

Гудок прервал его мысли. Он взглянул: за рулем машины сидела белокурая девушка. Волосы ее, тяжелые, золотистые, спадали на плечи крупными волнами. Крайнева предупреждали о новом шофере, но увидеть такую красивую девушку он не ожидал. Он подошел к машине, открыл дверцу и поставил ногу на подножку.

– Товарищ Крайнев? – с некоторым удивлением спросила девушка.

Ей сказали, что она будет шофером у профессора Крайнева. Юрий на профессора совсем не был похож, поэтому вопрос был вполне естественным.

Он улыбнулся. Не в первый раз его профессорство вызывало удивление. Вначале это забавляло, теперь он уже привык.

– Да, моя фамилия Крайнев, – ответил он, внимательно рассматривая девушку. Она была очень привлекательна.

– Профессор Крайнев или его сын? – все еще сомневалась девушка.

– Профессор Крайнев, – ответил Юрий таким тоном, словно дивясь, как это он мог стать профессором, и добавил: – А вас как зовут?

Девушка покраснела. Она заметила внимательный взгляд Крайнева. Он разглядывал ее спокойно, не спеша.

– Меня зовут Валя, – сухо ответила она. – Куда поедем?

– Валя, – повторил Юрий. Взгляд его задержался на пышных волосах девушки. На быстром ходу в открытой машине они будут развеваться. – Так вот, Валя, сегодня мы никуда не поедем. Я передумал. В такой вечер надо гулять пешком. Отведите машину и можете быть свободны. Сегодня она мне больше не понадобится.

Лицо Вали помрачнело. Тонко очерченные губы тронула несколько презрительная усмешка.

Наверное, товарищ Крайнев боится доверить ей свою драгоценную персону? Пусть тогда скажет об этом откровенно, и в другой раз ему не придется гулять пешком.

Крайнев рассмеялся раскатисто. Валя с возмущением смотрела на него. Чего это он смеется? Потешается над ней, что ли? Не может говорить по-человечески?

Юрий видел, как две слезинки набухают в уголках глаз. Ему стало жаль девушку, и он оборвал смех.

Дверцы машины захлопнулись с коротким стуком. Кожаные подушки упруго осели под тяжестью тела. Юрий еще раз взглянул на Валю, на ее покрасневшие от досады щеки, на прикушенный краешек нижней, совсем детской губки и сказал улыбаясь:

– Ну, будет. Не сердитесь. Я вовсе не хотел вас обидеть. Просто у меня сегодня какое-то странное настроение, Валя, – сказал он примирительным тоном.

– Вам придется ограничить смену своих настроений, – сердито ответила Валя. На ее нижней губе остался след от зубов, мелких и острых. Юрий отметил это совершенно машинально и, чтобы совсем загладить впечатление от своего бестактного смеха, сказал, что у него есть свободных полчаса. А значит, они могут поехать куда угодно.

Милиционеры на перекрестках не успевали записывать номер открытой черной машины. С бешеной скоростью она промчала по улице Ленина, проехала бульвар Шевченко и вырвалась на Брест-Литовское шоссе.

Юрий никогда не боялся скорости. Он понимал, что теперь Валя постарается показать высший класс вождения машины. Он не сомневался в квалификации девушки и все же ледяные крупинки холодка перекатывались у него под кожей, когда машина, не снижая скорости, обходила высокие возы с сеном или обгоняла грузовики.

Уже стемнело, и встречные машины пролетали, как далекие вспышки. Машина мчалась вперед, прорезая сумерки двумя мощными конусами света.

Юрий посмотрел влево. Он ожидал увидеть напряженное лицо девушки и крепко стиснутые на руле руки.

Валя сидела совсем свободно. Казалось, будто она совсем не управляет, а машина сама делает нужные повороты.

Юрий посмотрел вниз. Синий лучик освещал цифру «100».

«Ого», – с уважением подумал Крайнев, только теперь понимая, почему с таким бешеным свистом рвется воздух по сторонам машины.

Ровно через пятнадцать минут Валя повернула обратно. Снова начались гонки в соревновании с ветром. Юрий любовался тем, как спокойно эта маленькая девушка ведет машину. Он сам мог управлять любыми машинами вплоть до самолета и, как никто другой, мог оценить высокое мастерство Вали.

Они вынеслись на пригорок, и вечерний Киев переливающимися огнями заслонил горизонт. А прямо над городом в темном небе висела крупная звезда. Она светилась красноватым светом. Это был Марс. Он казался близким и легко достижимым.

«Когда придет время и первые межпланетные корабли полетят в воздушный простор, понадобятся такие пилоты, как Валя», – думал Юрий. Они спокойно будут сидеть над звездными картами, обходя темные массы болидов – остатки мертвых миров. Они поведут межпланетные корабли так же спокойно, как машину по асфальтовому шоссе. И когда-нибудь такая вот Валя вспыхнет гневом и закусит нижнюю губку, если кто-нибудь усомнится в ее умении провести межпланетный корабль от земли до Марса.

У дома, где жил Крайнев, машина упруго остановилась, словно уткнулась радиатором в плотную массу воздуха. Прошло точно полчаса с начала прогулки.

Юрий вышел из машины. Валя сидела с равнодушным видом. Она и не ждала похвал. Прекрасно зная цену своему умению, она не требовала преувеличенных оценок, неискренних комплиментов и слащавых любезностей. Но все же уголком глаза она украдкой следила за Крайневым. Она ждала распоряжений на завтрашний день, а может быть, все-таки нескольких теплых слов.

Крайнев захлопнул дверцу.

– Завтра, Валя, – голос его звучал спокойно и несколько лениво, – вы подадите мне машину точно в восемь.

Сегодня мы замечательно покатались. Водите вы действительно прекрасно. Спокойной ночи!

Он слегка поклонился и пошел по тротуару, с удовольствием ощущая под ногами шершавый асфальт. На улице Ленина цвели каштаны, их белые свечи украшали зеленые массивы листвы. Юрий заметил это только сейчас. Он шел медленно, чуть заметно поводя плечами в такт шагам, и разглядывал дома. Многое он видел впервые. Вот этого дома на углу улицы Леонтовича Юрий прежде не замечал. Правда, бетон еще был зеленоватым. Вместо маленького старого домика здесь возвели огромную бетонную глыбу междугородней телефонной станции.

Низкий автомобильный сигнал прорезал воздух. Юрий оглянулся. Открытая черная машина мчала по улице. За рулем сидела Валя, и ветер развевал ее пышные золотистые волосы.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Юрий шел по улице Ленина. Мимо него сновали люди, проходили веселые, шумные компании молодежи, по мостовой катился тупорылый троллейбус. Крайнев шел, ни на кого не обращая внимания.

Дойдя до оперного театра, он остановился и минуту рассматривал его. Над подъездом горели большие плафоны. Прямо перед театром, в небольшом скверике, цвели две вишни. Как они попали сюда, в центр города!.. Крайнев завернул за угол и пошел вверх по Владимирской.

Большой фонтан, освещенный изнутри электричеством, расцветал, как причудливый цветок. За фонтаном темной громадой высились груды земли, кирпича и остатки каменных стен. Руины Золотых Ворот, центрального входа в древний Киев, в полутьме казались величественными и таинственными.

Юрий немного постоял возле невысокой решетки, потом свернул в глубь сквера.

Минуя величественный памятник Богдану, через широкую площадь и темные аллеи он вышел на Владимирскую горку. Навстречу попадались группы молодежи. Несколько раз до его слуха донеслось произнесенное встречными с уважением: «Крайнев». Но он привык к этому и не оглядывался.

Из маленькой беседки на верхушке горы открывался чудесный вид на Днепр. Юрий сел на скамью и стал смотреть на пароход, который, как огромное созвездие, приближался к Киеву.

На Подоле ярко горели фонари. Их было много. Улицы казались иллюминированными. На Днепре дрожали огоньки, и от каждого из них по воде тянулась сверкающая дорожка. Днепр, широкий и спокойный, в вечерней тьме казался особенно могучим.

Пароход подходил к пристани. Над ним взвился белый дымок, и вслед за тем Юрий услышал низкий гудок. Мелодичный бас долго перекатывался между Владимирской горкой и заднепровскими далями.

Крупные выпуклые звезды горели в темном небе. С Владимирской горки они казались совсем близкими. Иногда среди них появлялись новые – зеленые и красные. С тихим гудением они кружились среди созвездий. Это летчики проводили ночные учения.

Юрий медленно курил папиросу. Странное, торжественное настроение овладело им.

Крайнев умел предугадывать ветер. Он почувствовал, что через несколько секунд подымется легкий и приятный ветерок с Днепра. И в самом деле, ветерок подул. Чуть заметно шевельнулась листва кленов. Далеко за Днепром показалась белая дымка. Это над лугами, над низиной поднимался туман, и ветер разгонял его.

И вместе с дуновением ветра вновь пришло чувство беспокойства. Юрий оглянулся. На другом конце скамейки сидела девушка. Темная шляпка с неширокими полями лежала рядом. Девушка сидела, ни на кого не обращая внимания. Она тоже смотрела на пароход. Ветер шевелил тонкий шелк ее платья.

Юрий не мог отвести глаз. Если бы его спросили, хороша ли эта девушка, – он не смог бы ответить. Казалось, будто исчез окружающий мир. Он видел перед собою одно только это прекрасное девичье лицо.

Девушка заметила его восторженный взгляд. Она сидела неподвижно, только чуть выпуклые губы сжались, как бы сдерживая улыбку. От этого ее лицо приняло выражение сурового, несколько подчеркнутого спокойствия. Она не обращала на его взгляд никакого внимания. На ее коленях лежала маленькая книжка, которую Юрий хорошо знал. Это было исследование по теории межпланетных перелетов.

Крайнев вздрогнул. Он хотел спросить, откуда у девушки эта книга, но не осмелился. Девушка упорно ничего не замечала. Юрий поднялся и вдруг почувствовал, как отяжелело все его тело; он направился к выходу и был уверен, что девушка не оглянется. Она продолжала сидеть неподвижно. Ветер шевелил выхваченную из гладкой прически прядку темных волос.

Крайнев шел машинально, не разбирая дороги, не глядя на встречных.

Спустившись по длинной темной аллее, он вышел на площадь Третьего Интернационала. Здесь он чуть было не попал под автобус.

В Пролетарском саду было темно и сыро. На всех тенистых скамейках сидели парочки. Освещенные скамьи оставались пустыми.

Крайнев подошел к обрыву над Днепром и долго смотрел вниз. На воде мигали и переливались огоньки. Они были зеленоватые и напоминали девичьи глаза. Ветер не спадал. Он налетал из-за Днепра, легкий и влажный.

Весенний парк, вечер, влюбленные и ветер вызвали давно не испытанное настроение. Захотелось тоже вот так погулять с девушкой, чувствовать ее теплую и нежную руку, говорить ей ласковые слова или рассказывать фантастические сказки.

Ветер крепчал. Звезды на горизонте исчезли. С востока надвигалась гроза. Далекие зарницы вспыхивали за' Днепром.

Было приятно сразу же после тишины парка окунуться в шум большой улицы. Не торопясь, Юрий вошел в вагон трамвая, шедшего от Советской площади по Владимирской улице мимо оперного театра. Вагон был почти пуст, но Юрию сидеть не хотелось, и он остался стоять у входа.

В этот вечер много неожиданностей выпало на долю профессора Крайнева. Бывают дни, часы такого сконденсированного времени, когда события следуют одно за другим и через каких-нибудь полчаса их набирается больше, чем за полгода. Трамвай приближался к Золотым Воротам, когда Юрий, стоявший у двери и рассеянно разглядывавший прохожих, вдруг встрепенулся. Девушка в темной шляпке заворачивала за угол.

Не колеблясь, Юрий соскочил с трамвая как раз на пересечении двух трамвайных линий. Сильные руки обхватили его, и, подняв голову, он увидел милиционера в белом шлеме со звездой.

– Хорошо, что я вас подхватил, а то могли б упасть, – назидательно сказал милиционер. – Три рубля штрафу, гражданин.

Юрий сунул милиционеру три рубля и оглянулся. Может, он ее еще успеет догнать.

– Получите квитанцию, – сказал милиционер, протягивая Юрию три беленьких билетика.

Юрий буркнул «спасибо» и поспешил за угол. Он шел торопливо, размахивая руками и поводя плечами в такт шагам. Он думал, что девушка успела далеко уйти, и чуть было не налетел на нее.

Она шла медленно. Высокие каблуки уверенно и упруго постукивали о тротуар. А вслед за девушкой, на расстоянии нескольких шагов, шел профессор кафедры стратосферной авиации Юрий Крайнев и не знал, что делать. Всегда решительный в своих действиях, он теперь совсем растерялся. Так и шли они долго – один за другим по каким-то незнакомым улицам, которые становились все пустыннее.

Девушка уже давно заметила своего спутника. И несколько раз улыбнулась сама себе. Иногда она останавливалась у витрины, чтобы посмотреть, как будет вести себя Юрий. Тот в таких случаях растерянно топтался на месте, читал афиши, а то и просто прятался за каким-нибудь столбом.

Так вышли они на улицу, идущую от Лукьяновского базара. Здесь было темновато. Проносились сияющие огнями трамваи и скрывались за поворотом.

Девушка взялась за ручку калитки и остановилась. Юрий приближался к ней с твердым намерением спокойно и независимо пройти мимо. Девушка ждала. Когда Юрий оказался в двух шагах от нее, она сказала, глядя ему прямо в лицо:

– Я вам очень благодарна, товарищ Крайнев, за то, что вы меня проводили, но, право, вам следовало подойти ко мне раньше.

Юрий остолбенел. Эта девушка знает его? Может быть, даже одна из его студенток? Он почувствовал крайнее смущение и попытался надеть на себя маску удивления. Но из этого ничего не вышло.

– Вы меня знаете?

– Во-первых, вас знает добрая половина Киева. Во– вторых, мы с вами работаем в одном учреждении, – ответила девушка, улыбаясь и обнажая ряд ровных белых зубов.

– Вы работаете в институте стратосферы? – еще более удивился Крайнев.

– Да. Уже месяц. – Девушка смеялась открыто, искренне. – Давайте знакомиться. Меня зовут Ганна Ланко, а вас я хорошо знаю.

Юрий пожал маленькую горячую руку. Он никак не мог прийти в себя: а вдруг ему все это снится?

– Вы сегодня несколько странно проводите вечер, профессор, – сказала девушка. – Мне показалось, что на Владимирской горке вы даже грустили.

– А чему радоваться? – уже овладев собою, спросил Юрий.

– Да ведь весна! – Ганнины глаза, смело глядевшие на Юрия, задорно сверкнули. В их глубине еще дрожали искорки смеха. Она усмехнулась еще раз и сказала:

– Ну, раз вы уже пришли сюда, то должны зайти ко мне в гости.

– Спасибо, – машинально ответил Юрий, – но сейчас… сейчас мне необходимо как можно скорее попасть домой.

– Боитесь! – уколола Ганна. – Зайдемте. Ну, я вас очень прошу!

И Юрий согласился.