Текст книги "Науфрагум. Дилогия(СИ)"

Автор книги: Тимофей Костин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 31 страниц)

  Озадаченный панцирный клоп повертелся прямо под веткой, но, не найдя меня, снова развернулся к скале и неуклюже попытался взобраться. Кривые роговые когти на концах членистых ножек заскребли по граниту, но преграда была явно непреодолимой. Опустившись обратно, клоп помедлил еще пару мгновений, а потом резко взял с места, целенаправленно устремившись вдоль уходящего в лес гранитного кряжа. С моей ветки было прекрасно видно, что высота скалы постепенно уменьшается – скоро преследователь найдет дорогу на вершину кряжа и опять пожалует в гости. Но у нас будет фора в несколько минут.

  Перехватывая ветку руками и раскачиваясь, точно орангутанг, я преодолел отделявшие от обрыва три ярда и спрыгнул на надежную каменную твердь. Деловито отряхнул слипающиеся от смолы ладони.

  – Золтик, ты жив! – Алиса прыгнула мне на шею и повисла, вцепившись руками и ногами. – Я... я думала, он тебя убьет!..

  – Не предупреди меня Брунгильда, пришлепнул бы, как комарика. Я снова ваш должник, – глядя поверх алисиной макушки, я благодарно улыбнулся. Телохранительница лишь равнодушно пожала плечами.

  – Поспешим. Времени мало.

  – В точку. Чудище упорное, как страховой агент. Но пока оно ищет дорогу наверх, надо быстро-быстро сматываться. Скорее!

  Не потратив даже секунды на то, чтобы охватить взглядом великолепную панораму озера и ограждающих его гранитных взлобков, перемежающихся песчаными пляжиками, я подскочил к инсургентке, бессильно опершейся спиной о сосну.

  – Можете идти?

  – Н-не... не знаю... я...

  – Ладно, тогда продолжим.

  Я вновь поднял ее на плечи и тяжело побежал от обрыва. Благо, что здесь кряж не обрывался стенкой, как на другую сторону, а опускался плавными гранитными ступенями, покрытыми лишайниками. Всего ярдах в тридцати ступени пропадали в кипени буйно разросшейся бузины. Увешанные тяжелыми алыми гроздьями ветки сплетались так густо, что глаз не мог проникнуть сквозь них, но именно оттуда, из зарослей доносился мощный гул воды. Протока была совсем рядом!

  Набычившись и прикрыв глаза, я протаранил заросли, хрустя ветками и отплевываясь от паутины и листьев. Девушки отстали, ведь босиком пробираться по зарослям было труднее, чем мне. Еще немного, еще немного... уже и светлеет, значит, открытый берег буквально в двух шагах. Осталось отогнуть последние ветви...

  Я замер, как вкопанный, в последнюю секунду, судорожно ухватившись за тонкий стволик бузины. Инстинктивно качнулся назад, не устоял, и с хрустом сел обратно в заросли, заворожено глядя вперед.

  Нет, я не ошибся. Протока оказалась именно на том месте, где я и предполагал... вот только лежала она на сто ярдов ниже. Прямо под ободранными носками моих туфель распахнулось огромное пространство, заполненное клубящейся водяной пылью.

  Заросли обрывались в запертую титанической плотиной громадную котловину, на дне которой шумела и пенилась вода. Ярдах в пятидесяти левее точки, где мы выскочили на обрыв, громоздился гребень изогнутой наподобие лука замшелой бетонной стены, рассеченной вертикальными прорезями и каналами. Верхняя кромка плотины была выщерблена и проломлена в двух местах, и оттуда не спеша переливалась вода из озера, тонким слоем скатываясь по высокому крутому откосу. Большая же часть потока рвалась из водопропускных лотков в нижней правой части плотины, образуя далеко внизу клокочущий котел из белых бурунов. С боков котловину запирали отвесные гранитные стены, на зазубренных уступах которых едва хватало места притулиться редким кустикам и пучкам травы. Спуститься здесь, не имея крыльев, было попросту невозможно.

  Быстрый взгляд направо доказал, что отвесные скалы уходят далеко вниз по течению, практически не теряя в высоте до левого поворота ущелья. На полпути до поворота, ярдах в трехстах от нас, через ущелье был перекинут высокий железнодорожный мост. Его поддерживали два сложенных из гранитных глыб высоких и тонких быка, у подножия которых далеко внизу бурлила река. На противоположном берегу ржавые фермы моста упирались в скалу, где чернело широкое отверстие тоннеля.

  Сзади захрустело, и по проложенной мною в бузине тропе вывалились исцарапанные и разгоряченные девушки. Больно было смотреть на выражение их лиц, когда они одна за другой понимали, что дорога к спасению отрезана.

  – Куда же нам деваться? – дрожащим голосом вопросила Алиса, с ужасом меряя взглядом высоту распахнувшегося под ногами обрыва. – Может быть, к мосту?..

  – Но чудовище как раз там нас и ждет, – ответила принцесса. – Слышите?

  Действительно, сквозь гул воды справа донесся отдаленный треск – сквозь заросли ломилось массивное тело.

  – На плотину, больше некуда. За мной! – скомандовал я, поднимаясь на ноги.

  В самом деле, от того места, где арка плотины соединялась с береговым гранитом, нас отделяли какие-то полсотни шагов, пусть и по густым зарослям.

  – Но ведь там, на плотине... – заикнулась отличница, поправляя перекошенные очки.

  – Вперед! – подтолкнула ее Брунгильда, прислушиваясь к нарастающему треску.

  Проломившись через бузину и чертополох, я перелез поваленную проржавевшую металлическую ограду и побежал по бетонной дорожке, ведущей по гребню плотины. По левую руку гладкая и спокойная поверхность озера курилась утренним туманом ярдах в пяти ниже верхнего уровня парапета; справа разверзалась пропасть, куда было страшно смотреть. Ноги отчетливо передавали легкую дрожь массивного тела плотины, а облако водяной пыли кружилось и мерцало в тени котловины, прикрывая рвущиеся из правой нижней части плотины чудовищные потоки, заполнявшие половину нижнего ущелья пеной и водоворотами. Разительный контраст зеркальных вод озера слева и бешеной стихии в каньоне справа заставлял мурашки бегать по коже.

  По ровному бетону девушки снова обогнали меня. Алиса и отличница, пыхтя, побежали вперед. Брунгильду я не видел, судя по всему, она осталась позади, в арьергарде, а вот принцесса притормозила и держалась рядом, участливо поглядывая, как я обливаюсь потом под весом полубесчувственной инсургентки.

  – Может быть, я смогу помочь? Если мы поведем ее под руки...

  – Бросьте... ваше высочество... так в два раза быстрее... – с трудом выдохнул я, заставляя трясущиеся ноги делать шаги пошире. – И потом... недолго осталось ...

  – Что значит, "недолго"?

  – А вон... смотрите.

  Действительно, вырвавшиеся вперед девушки, пробежав примерно половину расстояния до противоположного берега, замерли, как вкопанные. Когда мы их догнали, все стало кристально ясно: весенние паводки за долгие годы размыли гребень бесхозной плотины, образовав проран глубиной около пяти и шириной – с десяток ярдов. Сейчас, на исходе лета, уровень верхнего бьефа стоял невысоко, и вода лишь плавно переливалась через край прорана, устремляясь вниз по наклонному внутреннему склону плотины нешироком гладким водоскатом. Его шум полностью тонул в чудовищном реве воды, рвущейся через водоводы в нижней правой части плотины – очевидно, через бывший турбинный зал.

  Дорога снова оказалась отрезана.

  – И зачем мы сюда бежали?!– со слезами на глазах вопросила Алиса.

  Словно в ответ, сзади раздался крик. Мы повернулись и увидели со всех ног бегущую к нам по гребню Брунгильду. За ее спиной бешено закачались ветки, и возникла громоздкая туша панцирного клопа. Он с хрустом проложил просеку через заросли бузины, своротил железную оградку и ринулся на нас, хищно растопырив клешни и грохоча когтями по бетону.

  – Мамочка!..

  Дрожащая Алиса в ужасе попыталась спрятаться за моей спиной, толкнув так, что я чуть не свалился с ног. Принцесса, бледная, но выглядящая удивительно спокойной, поймала ее и прижала к себе. Черноволосая отличница бессильно опустилась на колени, закрыв лицо руками.

  – ...Спокойно! Без паники! – прохрипел я. – В воду все, быстро! Алиска, ты же прыгала с пятиметровой вышки. Давай! Покажи пример.

  Она оторвалась от груди принцессы и глянула на меня расширенными от страха глазами:

  – Но ведь там, внизу!..

  – Ничего не "но"! Прыгай, давай, коза! Ваше высочество, дайте-ка ей пинка!

  Сердито зыркнув на меня, принцесса все же согласилась:

  – Господин Немирович прав, это единственный способ спастись. Прыгайте, Алиса. Мы с Вемсной за вами.

  Весна?.. Это кто такая? А-а-а, черноволосая отличница. Оказывается, принцесса уже знает ее по имени.

  – Я не умею плавать! – всхлипнула та, не отрывая рук от лица.

  – Ничего, я помогу, – принцесса твердой рукой поставила ее на ноги и потащила к краю плотины, одновременно подталкивая Алису. Быстро оглянулась на меня и Брунгильду, которой осталось пробежать до нас ярдов сорок. Кажется, телохранительница снова пыталась задержать чудовище, но увернуться от клешней на узком гребне было невозможно, поэтому ей ничего не осталось, как выстрелить в последний раз и спасаться бегством.

  – И-и-и-и!!! – синхронный взвизг и всплеск ознаменовал решительные действия принцессы. Не тратя время на уговоры, она сильно толкнула девушек в спины, и все трое свалились вниз. Не медля больше, я спустил инсургентку на бетон, поставив перед собой. Крепко встряхнул и крикнул в смертельно бледное лицо:

  – Эй, слышите меня? Задержите дыхание, мы прыгаем в воду! Понятно?

  Мутные глаза с трудом сфокусировались на мне, но, судя по тому, что она заторможенно кивнула, девушка все еще была в сознании.

  – Хорошо. Раз, два – три!

  Прижав ее к себе, я шагнул в пустоту. Cценическое платье знакомо затрепетало на ветру, но полет оказался коротким, не то, что раньше. Плюх!

  Холодная вода сомкнулась над головой, и пришлось изо всех сил грести ногами, чтобы поскорее вернуться к свету наступающего утра. Едва я сморгнул воду с ресниц и постарался повыше поднять голову инсургентки, как рядом снова плеснуло – Брунгильда нырнула изящнее всех – с разбегу, безупречной "ласточкой".

  Упершись рукой в осклизлую, покрытую скользкими водорослями внешнюю стену плотины, я поднял голову. Вынырнувшие девушки тоже. Наверху, на фоне уже совсем светлого неба, возник край панциря. Снова оставшееся без добычи чудовище высунулось и выставило глазки из щелей панциря, рассматривая нас, но, к счастью, желания лезть в воду не проявило. Потоптавшись на гребне и издав полный разочарования утробный рык, оно попыталось достать до уровня воды левой клешней, хотя было видно, что та коротковата.

  – Фу-у-х, все-таки не умеет гад плавать, – с облегчением пробормотал я.

  – Ему стоило только прыгнуть, чтобы нас расплющить, – переводя дыхание, согласилась принцесса, вместе с Брунгильдой поддерживая на поверхности жадно глотающую воздух отличницу.

  – Это отлично, но теперь нас несет!.. – простонала Алиса, бурно шлепая руками и ногами по воде. Увы, это было бесполезно. Мы спрыгнули примерно ярдах в пяти от края прорана, и медленное, но необоримое течение подхватило всех, увлекая к перегибу, за которым низко и мощно грохотала вода, и светилось только чистое небо.

  – Держитесь друг за друга! Здесь поток не такой сильный. Главное – внизу как можно быстрее выплыть к левому берегу. Если затянет вправо – конец!.. – успел прокричать я, когда стремнина, все ускоряясь, понесла нас в проран. Прижав к левому боку инсургентку, так, что ее голова упала мне на плечо, я поймал за талию и притянул к себе справа Алису. Сзади за брючный ремень меня крепко схватила чья-то сильная рука. Оглянувшись, я увидел перепуганную отличницу, в которую с двух сторон вцепились Брунгильда и принцесса. А потом мы ухнули вниз.

  Нижнее ущелье мгновенно открылось во всей своей грозной красе, сердце прыгнуло к горлу, а в ушах завыл ветер. Воротник рубашки бешено затрепетал, шлепая по щекам. К счастью, плотина была довольно покатой, а поток уже успел выточить в бетонном склоне неглубокий желоб, покрытый скользким ковром сине-зеленых водорослей. Толщина слоя воды в нем не достигала и пары футов, поэтому это походило не на водопад, а на водяную горку. Тем не менее, просвистеть по ней пришлось ярдов сто пятьдесят, и скорость, с которой нас выбросило в нижний бассейн, мгновенно превратила все в кучу малу.

  Вокруг взбурлила белоснежная пена, чудовищный гул, равный которому, наверное, можно услышать, только засунув голову в стиральную машину, заставил грудь гулко резонировать. Меня несколько раз перевернуло через голову, чье-то твердое колено с маху приложило в глаз. Алису мгновенно вырвало у меня из рук, а инсургентку я сумел удержать, только быстро обхватив ногами. Открыв глаза, я увидел высоко над головой свет, дробящийся и играющий в мириадах пузырьков. Гул воды заполнил собой вселенную, нарастая, поглощая собой все сущее. Моя бессильно протянутая вверх рука на фоне искрящихся, переливающихся перламутром пузырьков казалась слишком грубой, толстой и материальной. В самом деле, что стоит эта беготня, эта возня и приложение усилий, по сравнению с миром бесконечной слепящей белизны?..

  Медленное и плавное вращение пронесло рядом чью-то зыбкую, переливающуюся от рефракции фигуру, и мои пальцы, будто сами собой, сомкнулись на тонкой щиколотке.

  Кипящий вал выплюнул нас на поверхность метрах в двадцати ниже слива, и прямо передо мной, глаза в глаза, вынырнула принцесса. Оказывается, рыбка была золотая.

  Она мотнула головой, отфыркиваясь, и потемневшие мокрые волосы хлестнули меня по лицу. Расширенные страхом зеленые глаза моргнули, не узнавая, потом все же сфокусировались. Принцесса схватила меня за плечи, а я выпустил ее ногу и снова, как в танце, поймал за талию. В левое ухо закашлялась инсургентка, и, убедившись, что она дышит, я поднял ее голову повыше над водой, повернулся к принцессе и светски поинтересовался:

  – Ну, как вам утренний душ с отбеливанием, ваше высочество?

  По ее губам скользнула тень улыбки.

  – Вам все бы шутить, господин Немирович.

  – Виноват. Но вы ведь не будете предлагать поплакать?

  – Ни в коем случае. Воды здесь и так избыток. Кстати, где остальные?

  – Позади вас, ваше высочество. Кажется, Брунгильда успешно вытащила госпожу Госпич. Та держится уверенно, да и Алиса им помогает. Главное, чтобы не засветила кому-нибудь так же, как мне.

  – Боже, да у вас глаз заплывает! А почему вы решили, что это она? Нас так вертело и кидало, я тоже об кого-то ударялась.

  – Спорю на двадцать марок, абрис синяка будет в точности соответствовать ее костлявой коленке. Хотя для точности эксперимента можно провести тотальное сравнение... ну, ладно, шутки в сторону. Давайте работать ногами, ваше высочество. Нужно выбраться на левый берег, иначе нас затащит в такую мясорубку, что этот спуск покажется купанием в любимой домашней ванне.

  Действительно, течение быстро уносило нас от нижнего бьефа плотины вдоль отвесной скалы левого берега по относительно спокойно и ровно текущему быстротоку. Справа же гремели и бесновались чудовищные водяные потоки, рвущиеся из нижней части плотины. Даже отголоски кружащих там котлов и водоворотов немилосердно швыряли и притапливали нас. Еще метров сто, и нам не поздоровилось бы – идущие через плотину слева и справа потоки воды сливались, и во всю ширину ущелья вставали громадные водяные валы, уносящиеся за поворот среди все таких же безнадежно отвесных и отполированных водой гранитных стен. Бог знает, где берега понизятся, а течение ослабнет настолько, что удастся выбраться из воды. Затянутых в мощный и бурный поток вымотанных и замерзших, а, тем более, не умеющих плавать пловцов ждала одна судьба – истратить все силы в напрасной борьбе и захлебнуться. Да, называется, из огня да в полымя.

  Но у нас еще оставалось несколько минут, пока склоняющееся с левому берегу течение не успело влиться в бешено несущиеся справа струи.

  – Гребем, быстрее! – закричал я, чтобы слышали Брунгильда и Алиса, борющиеся с волнами в нескольких метрах позади. Принцесса тоже оценила ситуацию и принялась изо всех сил работать ногами вместе со мной. Отягощенные грузом находящейся в прострации инсургентки, мы сдвигались поперек потока с болезненной медлительностью, ныряя и отфыркиваясь, когда головы накрывало очередной пришедшей справа шальной волной.

  Наконец, над самой головой оказался осклизлый, обросший водорослями гранит, и рука принцессы бессильно заскользила по камню – зацепиться было не за что, вода давным-давно сточила все выступы и неровности.

  – Что же делать?! – отчаянно воскликнула она. – Не получается... я не могу... не могу удержаться!

  – Без паники, – успокоил я, хотя уверенный голос давался с трудом. – Когда мы бежали по плотине, я видел сверху какую-то дыру... ага, вот она!

  Гранитная скала неожиданно изломилась острым углом, нас швырнуло в вертящийся за ним глубокий водоворот и утопило. Я отчаянно вцепился в спутниц, но стремительное кувыркание, как после водоската, здесь не повторилось. Мы совершили лишь несколько быстрых, но плавных оборотов вокруг вертикальной оси, словно в вальсе. Потом нас выплюнуло на поверхность, задыхающихся и жадно хватающих воздух. Но – о счастье! – мы оказались в узком треугольнике противотока за скальным выступом, и теперь течение медленно несло нас в противоположном направлении буквально на расстоянии вытянутой руки от широкого жерла тоннеля, выходящего из скального монолита под углом к основному руслу.

  – Вперед!..

  Несколько отчаянных гребков – и мы, наконец, почувствовали под ногами надежную каменную твердь. Когда над головами навис портал тоннеля, я протащил инсургентку еще немного вглубь и торопливо попросил принцессу:

  – Подержите голову, чтобы не захлебнулась. Я сейчас.

  Грегорика кивнула и подставила плечо, а я развернулся и, тяжело тараня воду, бросился обратно. Наших оставшихся спутниц как раз проносило поперек портала. На телохранительнице висели выбившиеся из сил отличница и Алиса, поэтому даже самые отчаянные ее гребки ногами едва продвигали троицу к спасительной цели. Помогло только то, что течение здесь замедлилось, медленно вращаясь в образованном углом скалы улове. Брунгильда протянула руку, наши пальцы сплелись, и я почти лег на спину, толкаясь ногами и волоча девушек за собой под гулкие своды.

  Дно широкого круглого тоннеля плавно повышалось, и, если у обреза мне было по грудь, то ярдах в десяти дальше темная спокойная вода плескалась по щиколотку, а еще дальше начиналось сухое дно. Диаметр забетонированной трубы составлял метров семь, не меньше, и плеск и кашель, с которым мы на четвереньках, волоча неподъемные ноги, ползли из воды, наполнили тоннель долгим множественным эхом.

  Первым делом я взялся приводить в чувство инсургентку. Ее опять тошнило проглоченной за время сумасшедшего плавания водой, но она явно была жива и дышала – уже хорошо. Поддерживая сотрясаемое спазмами тело, я оглянулся на остальных. Алиса и отличница – как ее назвала принцесса, Весна? – тоже бессильно распростерлись на холодном бетоне, кашляя и отплевываясь. Надо полагать, нахлебались не меньше. Принцесса заботливо склонилась над ними, а Брунгильда, наоборот, встала и решительно двинулась обратно в воду. Остановившись за несколько шагов до обреза портала, она принялась всматриваться куда-то вверх. Когда инсургентка задышала ровнее, я тоже поднялся, качнулся, едва удержав равновесие, и присоединился к телохранительнице.

  – Где он? Вы видели?

  Она молча указала рукой. Прищурившись, я рассмотрел, как торчащие далеко вверху из-за обреза противоположной скалы кусты закачались из стороны в сторону и успокоились. Чудовище явно отказалось от мысли повторить наш безумный прыжок и отправилось восвояси.

  – Ага, испугался. Логично – его бы унесло вниз без остановки, даже если он умеет плавать.

  Брунгильда покосилась на меня и вдруг негромко заметила:

  – Думала, ты решил покончить самоубийством. Это было опасно.

  – Но что еще оставалось? К тому же, я увидел тоннель сверху и решил рискнуть. Знать бы еще, куда он ведет.

  – Удивительно, что отсюда тоже не хлещет вода, – добавила подошедшая сзади принцесса. Поражаясь буйству стихии под правой частью плотины, она ошеломленно покачала головой. – Никогда бы не смогла представить себе такую мощь. Там, справа... плотина треснула или случилось что-то еще?

  – Надо думать, после катастрофы турбины продолжали работать, но за прошедшие годы роторы разболтались. Рано или поздно их прорвало и снесло с фундаментов. Вода разрушила турбинный зал и теперь просто бьет через напорные водоводы напрямую. Перепад высоты большой, а озеро – огромный резервуар. Видимо, расход воды здесь и раньше, до того, как построили гидроэлектростанцию, был очень большим.

  – А те дыры в плотине наверху? – указала она на пролом, в который мы скатились. Следом за ним виднелся еще один такой же, прежде чем гребень плотины упирался в левый берег.

  – Скорее всего, это получилось в половодье, когда вода пошла поверх, через гребень. Повезло, что мы не попали в такое время – выплыть было бы невозможно.

  Передернув плечами, принцесса обернулась, вглядываясь в теряющееся во тьме жерло тоннеля.

  – Почему же он сухой? Зачем нужна такая труба, если не для воды?

  – Осмелюсь предположить, что через тоннель отводили воду, пока строилась главная плотина. Потом его наверняка закрыли, чтобы поднять уровень озера, и с тех пор не использовали. Или, может быть, открывали лишь для сброса талой воды.

  – Если я правильно поняла, вниз по каньону нам не выбраться – там настоящее водяное безумие. Значит, единственный путь – в тоннель? Но если он закрыт с другого конца, как же нам спастись? И там ведь темно...

  – Будем надеяться, что найдутся какие-нибудь технологические колодцы. Иначе останется только карабкаться вверх по отвесной скале, а это малоприятная перспектива. Хотя, если придется – полезем.

  Принцесса вздохнула, непроизвольно обняв себя за плечи. В тоннеле было зябко и сыро, но прыгать в воду, чтобы поскорее выбраться отсюда, решительно не хотелось. Покопавшись в кармане, я вытащил спасительный фонарик, щелкнул кнопкой. Не очень яркий на свету луч прошелся по покрытому мохнатыми лишайниками потолку.

  – Свет есть. Но больше ничего гарантировать не могу. В конце концов, кто мог подумать, что здесь водится подобная гадость? – добавил я, указав подбородком на противоположный берег.

  Грегорика задумчиво кивнула:

  – Континент остался практически безлюдным, но, если бы люди – рыбаки или метеорологи, со станций на побережье – столкнулись с такими чудовищами, хоть какие-то слухи должны были дойти и до Либерии, правда? Но я никогда не слышала о том, что на кого-то напали. Откуда же они взялись? Тоже результат катаклизма – мутация или что-то подобное? Ведь в дикой природе не могло существовать насекомых величиной с автобус, это противоречит всем законам биологии.

  – Законам? Каким законам?

  – Насколько я помню, у насекомых в отличие от животных нет легких, и они дышат трахеями – тонкими трубочками, которые подводят воздух к внутренним органам. Трахеи менее эффективны, занимают много места, поэтому жуки не могут вырасти больше шести дюймов в длину. Хотя ученые считают, что раньше в атмосфере было больше кислорода, и отсюда взялись гигантские стрекозы с размахом крыльев почти в три фута.

  – Вот как. Вы неплохо разбираетесь в биологии, ваше высочество. Я если и слышал об этом, то забыл. Но точно ли наш преследователь из царства насекомых? Он больше похож на членистоногое. Омары и крабы бывают довольно крупные, я сам видел на севере чудищ, которые могут растопырить клешни шире, чем я – руки.

  Принцесса слегка смешалась.

  – Но ведь они водные создания и не могут жить на суше, хотя... хотя, здесь мои скромные знания кончаются. Простите, господин Немирович, ваши комплименты были незаслуженными.

  – Неважно, вы все равно правы в главном – ни один из гардариканских источников не упоминает громадных панцирных жуков или крабов. Пока... пока здесь жили люди. Теперь людей нет, и вместо нормальных, симпатичных медведей и волков рыскают громадные клопы. Нам необычайно повезло, жаль, я забыл дома лупу и набор юного натуралиста с булавками и формалином.

  – Потребуются довольно большие булавки, – слабо улыбнулась принцесса, – и, хотя лупа у госпожи Госпич есть, мы сможем детально рассмотреть местных обитателей и без нее. Главное, чтобы они не рассматривали нас слишком пристально, когда выберемся наверх. А если серьезно, то неприятно думать о том, что предстоит пробираться по лесам, полным неизвестных чудовищ... и моя эскапада выглядит до невозможности глупой. Кстати, далеко отсюда до ближайших человеческих поселений? И в какую сторону нужно двигаться, чтобы добраться до... – она вдруг запнулась, быстро глянув на Брунгильду, – ...добраться хотя бы куда-нибудь? Выбраться отсюда?

  – Если не ошибаюсь, на восточном побережье Гардарики были сторожевые заставы Карантинной комиссии и научные станций, где наверняка есть люди, но где именно – извините, не представляю. В любом случае, отсюда это больше двух тысяч миль, ведь дирижабль разбился в глубине континента.

  – Две тысячи... – неслышно прошептали губы принцессы, а ее взгляд остановился, словно прокручивая перед мысленным взором эти бесконечные безлюдные леса, равнины, горы... – Так далеко... И мы остались одни... посреди пустошей.

  Я постарался вложить в свои слова всю уверенность, что смог изобразить.

  – Не отчаивайтесь, ваше высочество. Ваши прадед и дед прошли здесь и вернулись. Мы тоже... мы тоже будем стараться. В конце концов, разве Брунгильда чем-нибудь уступит спутникам императора? Я тоже постараюсь не посрамить памяти деда. Не волнуйтесь. Вы видели мост наверху? Железная дорога – отличный ориентир, нам не понадобится блуждать в лесах. Когда выйдем к ближайшей станции, в цивилизацию, пусть и исчезнувшую, найдем убежище и, возможно, даже еду. В конце концов, это не дикая пустыня. Люди погибли, но ведь все дела их рук остались на месте. Думаю... гардариканцы не были бы против, если наследница человека, пытавшегося помочь... или хотя бы почтившего их память, воспользуется их наследием, чтобы спастись.

  Как ни странно, горячая, хоть и сбивчивая речь помогла – тоска и страх в глазах Грегорики отступили. Она ответила бледной, но благодарной улыбкой.

  – Благодарю вас, господин Немирович. Я... рада, что среди моих спутников оказался такой человек, как вы. И ты тоже, Брунгильда. Конечно, я не заслужила такого уважения – оно принадлежит не мне, а прадеду, но... обещаю, что не буду разваливаться на части. Это было бы предательством... предательством перед его памятью... вы понимаете?

  Брунгильда молча склонила голову, положив руку на сердце – старый формальный жест вассалов императорского дома. Я последовал ее примеру, внутренне надеясь, что это не будет выглядеть слишком претенциозно.

  – Кроме того, нам, может быть, и не придется идти так далеко. Ведь Хильда подала сигнал бедствия, и довольно скоро здесь появятся спасатели.

  Помолчав мгновение, принцесса решительно повернулась в сторону тоннеля.

  – А теперь – в путь. Нам еще многое предстоит.

  Мне опять пришлось посидеть спиной, таращась на круглый зрачок выхода из тоннеля, пока девушки отжимали одежду. Отдышавшись и чуть подсохнув, они почувствовали себя лучше, даже инсургентка поднялась на дрожащие ноги и побрела вперед.

  Мы уже успели довольно глубоко уйти по тоннелю, и даже неумолчный гул воды доносился из-за спины приглушенно, больше не подавляя своей мощью, а лишь создавая ровный фон, на котором кашель и шлепанье босых ног по сочащемуся по дну неглубокому ручейку выделялись еще отчетливей. Луч фонаря выхватывал из мрака покрытые белесоватой плесенью своды тоннеля. Сверху капало. Затхлый, сырой, будто в погребе, воздух заставлял непроизвольно морщиться.

  – А точно там, впереди, есть какой-нибудь лаз наверх? – поинтересовалась Алиса. – Сквозняка-то не чувствуется, хотя тоннелище вон какой.

  – Будем искать. В конце концов, никто ведь не отменял люки и двери, – ответил я.

  – Хорошо бы, – вздохнула она. Посопела, и добавила, – Тебе не кажется, что воняет как-то противно?

  – Противно? Думаю, плесень. Смотри, какая скользкая. А может быть, тут летучие мыши какие-нибудь гадят...

  Рывок за рукав заставил меня резко остановиться.

  – Не мыши.

  Девушки, державшиеся за моей спиной, остановились, натыкаясь друг на друга. Кому-то наступили на ногу, кто-то задушено пискнул.

  В световом конусе возникла спина Брунгильды. Положив руку на рукоять пистолета, она осторожно шагнула вперед. Постояла, пристально всматриваясь в темноту, шагнула дальше, ставя босые ноги мягко и цепко, словно кошка.

  Сделав девушкам знак оставаться на месте, я, стараясь не шуметь, последовал за телохранительницей. Ее глаза действительно были не чета нашим – я сумел рассмотреть то, что заставило ее насторожиться, лишь пройдя еще футов десять вперед.

  В свете фонаря плавно покачивались какие-то стеклянистые, полупрозрачные нити, свисающие с потолка тоннеля. Кое-где на них виднелись, словно бусины, каплеобразные утолщения, заполненные студенистыми сгустками. За первыми двумя нитями из мрака проступила целая колоннада аналогичных образований, только уже более толстых. Они напоминали сосульки-сталактиты, усеянные утолщениями размером с крупное яблоко. Проведя лучом по сталактиту вверх, я разглядел, что он прилеплен к потолку плевком все той же студенистой массы, расплывшейся и прилипшей к заплесневелому бетону. Под ногой что-то хрустнуло, и я попятился, светя вниз.

  Пол тоннеля уже не был гладким, как раньше. Теперь по нему там и сям была разбросана какая-то крупная белесая шелуха, словно сморщенные шкурки от сосисок. Дальше, под густо торчащими сталагмитами, они усыпала пол целиком. Что же это такое?

  – Посветите.

  Голос Брунгильды вернул меня к действительности.

  Луч метнулся вниз, упал на телохранительницу. Стоя в двух шагах впереди, она вытянула руку, в которой тускло блеснула шпага. Острие медленно приблизилось к утолщению и коснулось вздутой прозрачной пленки. Коснулось, задержалось, медленно увеличило давление. Пленка прогнулась, натянулась и лопнула с сочным всхлипом. Закапало на пол. Сталь дотронулась до непонятной бусины, висящей на осевой нити, и та вдруг судорожно дернулась, развернувшись и зашевелив бесчисленными членистыми ножками.

  К горлу подкатил комок, и я инстинктивно зажал рот ладонью.

  Личинка? Выходит, все эти свисающие с потолка тоннеля сталактиты – цепочки зародышей, личинок? Личинок... чего?

  Брунгильда же, не дрогнув, продолжала изучать отвратительно копошащуюся в слизи личинку. Та развернулась полностью и тяжело шлепнулась на пол, конвульсивно сворачивая и разворачивая членистое тело, прикрытое панцирными секциями, точно у мокрицы. Вот только мне пока не встречались мокрицы размером в два кулака.