Текст книги "Науфрагум. Дилогия(СИ)"

Автор книги: Тимофей Костин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 31 страниц)

  – Алиска, тяни ее, мигом!!!

  Алиса не подкачала, без разговоров запустив руки в густую черную гриву трансильванки и дернув. Мы с Грегорикой толкнули – и через секунду из узкого люка торчали только изящные босые пятки тридцать пятого размера. Внутри загремело, кто-то придавлено пискнул – видимо, тоже пытавшаяся помочь Весна, на которую свалились сразу две соратницы по несчастью.

  Не говоря больше ни слова, я шагнул вперед, к стоящей лицом к лицу Грегорике, присел и грубо сжал ее бедра чуть выше колен. Выпрямиться и швырнуть вправо – прямо в люк. Она больно ударится левым боком о броню, но окажется почти в безопасности: только скользнуть через раскрытый и опущенный вниз закрывающийся щиток механика-водителя и нырнуть вниз. Все равно, лезть, как полагается – просто нет времени.

  Но времени оказалось еще меньше, чем я думал. Оно закончилось.

  – Нет!!!

  Вместе с отчаянным выкриком руки принцессы инстинктивно упали мне на плечи, когда я начал поднимать ее вверх, и ноги оторвались от земли. Но, вместо того, чтобы выпрямиться и изогнуться в сторону спасительного люка, а потом рыбкой влететь туда, она неожиданно изо всех сил откинулась назад и рванула меня за погончики мундира, заставив рухнуть на себя. Не ожидая такого, я потерял равновесие и повалился вперед, успев только выпустить ее бедра и в последнее мгновение вздернуть руки выше, чтобы успеть поддержать ее под спину и затылок перед ударом о стальной настил платформы.

  В следующую секунду, обдав ветром, над нами по дуге, словно громадная коса, прошла хищно раскрытая клешня. Чудовище на всем ходу поравнялось с платформой, и с ходу, с разворота нанесло удар левой клешней. Нас спасло только то, что инерция не дала многотонному телу остановиться мгновенно, и пока его суставчатые ножки скребли когтями, бороздя бетон и пытаясь затормозить, изменить направление удара было трудно. А Грегорика, видя из-за моего плеча надвигающуюся опасность, не промедлила лишней секунды. Правда, раз уж она все видела, еще логичнее для нее было бы первой прыгнуть в люк или отскочить назад, за правое крыло, вместо того, чтобы помогать мне засовывать в люк инсургентку.

  Теперь же мы оказались лежащими друг на друге, и мой нос с маху уткнулся ей в левую грудь. Боже мой, даже два купания, костровая гарь и заплесневелые подземелья не отбили тот самый, тонкий, сводящий с ума аромат полыни. Почему вместо сладкой роскоши роз, сандала или миндаля принцесса выбрала горьковатую, одинокую и печальную ноту, словно обещающую бесконечные странствия?

  Время словно остановилось, и я лежал, без мыслей, без слов, без памяти – необычайно остро чувствуя в руках ее стройное тело, ее шелковистую прохладную кожу в вырезе на спине, ее длинные волосы, все еще струящиеся в воздухе мерцающей занавесью...

  ...Грохот клешни, скребущей зубьями по лобовой броне, все-таки заставил меня очнуться. Снова совершенно инстинктивно сильнее прижав принцессу, я перекувырнулся вправо, так что она оказалась на мне, а потом опять подо мной, а потом еще и еще раз, так что закружилась голова. Платформа резко качнулась от нового удара – теперь уже вертикального, сверху вниз, туда, где мы только что лежали – но нас с двух сторон уже прикрывали гусеницы, а моя спина почти упиралась в днище танка, под которое мы перекатились. Чудовище загромыхало клешей, пытаясь засунуть ее под танк, не сумело, и, яростно скрипя и громыхая панцирем, полезло на сцепку двух платформ перед носом танка.

  – Назад!.. – выдохнул я и попытался встать на четвереньки, чтобы освободить прижатую Грегорику. Но тут же приложился затылком о какой-то торчащий из днища болт, зашипел от боли и снова плюхнулся на нее всем весом. Странно, она не издала ни звука протеста. Только смотрела в упор расширенными страхом зелеными глазами невероятного оттенка. А, я все же узнал – такой цвет приобретает полынь, схваченная первым заморозком...

  – Не ушиблись, ваше высочество? – приличия ради, просто, чтобы нарушить неловкое молчание, поинтересовался я. И так было понятно, что ее спина превратилась в сплошной синяк, когда я всем весом приложил ее о платформу.

  – Н-нет... то есть... ничего страшного.

  – Это сейчас так кажется, – неловко выдавил я. – Однако, нас миновала чаша сия. Благодаря вам, принцесса, а то быть бы мне всадником без головы.

  – Не благодарите... лучше в другой раз так не делайте.

  – Что не делать? Не падать на вас с разбегу?

  – Оскорблять, считая, что я должна пожертвовать чужой жизнью. Вы серьезно полагаете, что я должна была оставить вас с Софией снаружи и спасаться самой? Кроме того, ваш возмутительный тон...

  Вот теперь она нахмурилась, и даже обвиняюще уперла мне в грудь тонкий палец. Если бы я не нависал над ней, напрягая руки, чтобы не придавить, и изо всех сил стараясь не вспоминать, как восхитительно упруга ее грудь под тонкой-тонкой тканью... наверное, воспитательный эффект был бы сильнее. Нет, стойте. Так нельзя. Так совершенно точно нельзя. Какое дело может быть мне, самому обычному студентишке с непрестижного механического факультета до того, какими духами пользуется правнучка Императора-спасителя, принцесса благороднейших кровей, существо неземное, непостижимое и недоступное для простых смертных. Пусть даже и наследница неправящей ныне династии.

  – В-виноват, ваше высочество. Больше не повторится.

  – Перестаньте. У кого вы успели научиться этим глупостям, господин Немирович?

  – Э-э-э... не знаю. Забыл, вернее будет так сказать.

  – Не виляйте и не пытайтесь показаться дурачком. Скажу прямо – я не желаю, чтобы кто-то, а еще больше – вы – взвешивали мою и чужие жизни. Моя – не ценнее ничьей другой. Ничуть не дороже жизни Софии, Алисы... или вашей. Вы не мой вассал и я не могу вам приказывать, поэтому прошу – оставьте это.

  – Взвешено, отмерено, отрезано... – пробормотал я, глядя в сторону.

  – Что? Вы все-таки ударились головой? А, вот же кровь!..

  Тонкие, но сильные пальцы скользнули по моим щекам, зарылись в волосы... нет, это невыносимо.

  Перевалившись набок, я избавил принцессу от своего потенциального веса и, по-рачьи попятился к корме танка.

  – Надеюсь, вы не забыли, что у нас тут имеется небольшая такая проблемка?

  – Представьте себе, нет, – принцесса подползла ко мне, все еще недовольно нахмурив тонкие брови безупречного рисунка. Недовольна, что не получила ответа. Ничего, переживет.

  – Но раз он нас упустил, открываются новые возможности. Поиграем в прятки.

  – Полагаюсь на вас, господин Немирович. А где Брунгильда?

  – Спорю, что она наблюдает, и ждет случая помочь нам... надо будет ответить ей тем же. Но сейчас главное – забраться под броню.

  Я поднял руку и постучал костяшками по броневому люку, выполненному заподлицо с днищем. Тук-тук. Еще тук-тук. никакого ответа. Увы, не стоило рассчитывать на то, что девушки, которые уже укрылись в танке, услышат мой сигнал за возней чудища, которую оно устроило впереди танка, пытаясь забраться на соседнюю платформу. Наша платформа тоже содрогалась так, что танк покачивался на пружинах.

  – Кажется, воспользоваться донным люком мы не сможем. Что тут еще есть... вон вспомогательные лючки, чтобы лазить к мотору и трансмиссии. А вот, наверное, нижние пробки баков. Но они, понятно, ничем нам не помогут. Придется ждать момента, чтобы забраться через башню.

  – Почему же не через ту дверцу? А-а, чудовище нас там видело, и теперь ждет. Думаете, оно настолько сообразительно?

  – Сейчас проверим. Давайте-ка назад, ваше высочество.

  Пятясь, мы осторожно выкарабкались из-под днища и выпрямились, прикрываясь высокой кормой танка. Шум впереди неожиданно прервался, по бетону снова загрохотали когти. Чудище заметило нас и, резко развернувшись на месте, бросилось назад вдоль левой стороны платформы.

  – Направо!

  – Да!

  Мы синхронно прянули вправо, обежав торчащее крыло надгусеничной полки, и присели у правого борта. С другой стороны загремело, платформа и танк качнулись – видимо, панцирный клоп приложил по железу клешнями, чтобы напугать и выгнать нас. Но это был дешевый трюк. Догадавшись, что так до добычи не добраться, хищник снова развернулся, и торопливо полез на сцепку платформ впереди, откуда можно было видеть обе стороны танка. Места там было мало, и он поддел клешнями стоящий на следующей платформе автомобиль. Захрустело стекло и листовой металл. Оторванная кабина загрохотала по бетону, за ней с лязгом и звоном упал передний мост и все остальное. Освободив место, панцирный клоп с удвоенной энергией зацарапал когтями борт платформы, намереваясь взгромоздиться туда. Это было неприятно – дверца водителя оказывалась прямо перед ним, и даже люки на крыше башни были в радиусе действия длинных клешней.

  – Зар-раза... если будет стеречь там, то нам не попасть внутрь, а девчонкам не выбраться...

  В этот момент в дело снова вступила Брунгильда. По бетону у нас за спиной, справа от платформы, стремительно прошлепали босые ноги. Бестрепетно приблизившись к закинувшему на платформу переднюю часть туловища и торопливо перебирающему многочисленными конечностями клопу, она с разворота запустила в него ржавое и мятое ведерко. Описав дугу, оно ударилось о верхний край панциря, над глазными щелями и мандибулами, выплеснув фонтан черной маслянистой жидкости. Своды тоннеля сотряс оглушительный полу-визг, полу-рык. Ослепленное чудовище неуклюже завалилось назад, конвульсивно щелкая в воздухе клешнями, боком свалилось с платформы и завертелось волчком, расшвыривая вокруг обломки разбитого автомобиля.

  – Мазут!.. Молодец, Брунгильда!

  Оставалось только поражаться хладнокровию, с которым телохранительница приметила прицепленное где-то ведерко и проверила содержимое цистерны.

  Но нельзя было терять ни секунды. Я наклонился, сцепив руки у колена характерным жестом. Принцесса мгновенно поняла, и наступила босой ногой, словно собираясь подняться в седло. Толчок, и она уже оказалась на высокой надгусеничной полке, протягивая руку мне. Нерешительно поймав ее, я подпрыгнул, закинул колено и выпрямился рядом с Грегорикой. Не успел я оглянуться, как справа появилась Брунгильда. Судя по тому, как вздымалась ее рельефная грудь, игры в салочки и пробежка с ведром от хвостовых цистерн заставили поднапрячься даже ее.

  – Если башенные люки заперты, придется опять прятаться, – предупредил я.

  Прыгнув с полки на решетку моторного отсека, я перешагнул через округлый глушитель, забрался выше и выпрямился на просторной крыше башни, осматриваясь. Как ни печально, но даже мазут не сумел остановить чудовище надолго. Оно уже перестало вертеться, и, поклацав мандибулами и несколько раз втянув и выставив обратно глаза на стебельках, повернулось к танку. Почти физически чувствуя его тяжелый взгляд, я схватился за ручку на крышке правого, прямоугольного люка и рванул. Открылся! Снизу ударил луч фонаря, но вступать в переговоры было некогда – я быстро подтолкнул принцессу, не отрывая глаз от медленно раскрывающихся клешней. Помедлив еще секунду, клоп снова бросился на танк.

  – Скорее!

  Подстегнутая криком Грегорика головой вперед нырнула в люк, а я, оглянувшись на забирающуюся в правую пулеметную башенку телохранительницу, повторил маневр. Спустя мгновение удар по крышке люка заставил его с грохотом захлопнуться, едва не придавив мне пятки.

  – Ой-ей-ей, – тонко запищал кто-то внизу, – слезьте с меня!

  – Простите, Алиса, но меня прижали, не получается, – виновато ответила принцесса, отталкиваясь от меня коленками.

  Перепутавшись руками и ногами, мы застряли среди каких-то стальных кронштейнов, полок, спинок сидений. Лихорадочно прыгающий свет фонаря и яростные удары снаружи, встряхивающие танк, отнюдь не добавляли порядка. Ничего не видя, я уцепился одной рукой за зубчатый погон башни, а под другую само собой попалось что-то матерчатое. Двинув ладонь дальше, я обнаружил под тканью мягкую выпуклость, и был вознагражден приглушенным грудным вскриком:

  – Ай...

  – Извините, госпожа Госпич. Я не нарочно.

  – Н-ничего... ничего страшного...

  – Виноват. Слушай, Алиса, дай сюда фонарь.

  – Чуть не раздавили, и еще фонарь им давай, – капризно ответила она, но все же послушалась.

  С нормальным освещением мы через пару минут все же сумели расположиться так, чтобы не сидеть друг у друга на головах.

  Боевое отделение танка, выкрашенное изнутри серой краской, было достаточно просторным и очень, очень уютным – особенно теперь, когда за броней снаружи бесновался разъяренный панцирный клоп. В верхней части башня была овальной, и напротив угловатого казенника пушки располагалась большая ниша с амбразурой – корма башни. Над головами наблюдались два люка – круглый наводчика, и прямоугольный командирский. Два высоких сидения, под которыми располагались вертикальные вращающиеся барабаны под снаряды, и одно откидное ниже, почти у самого покрытого рифленой резиной полика, вращающегося вместе с башней, завершали интерьер, если не считать кассету под снаряды и ящик для стреляных гильз под казенником. В передней части подбашенного отделения виднелся широкий проход в следующее отделение – управления. Там, посередине, на кресле механика-водителя сейчас лежала так и не пришедшая в сознание София, а справа и слева виднелись еще два отсека, занятые сидениями для пулеметчиков, управляющих малыми башенками, и стойками для пулеметных магазинов. Всего экипаж танка состоял из шести человек – как раз столько, сколько нужно. В этом можно было усмотреть счастливое предзнаменование.

  Пожалуй, это было единственное, чему можно было порадоваться, потому что невидимый отсюда панцирный клоп продолжал вымещать свое разочарование: навалившись на платформу, раскачивал танк, скреб и царапал по броне клешнями, кажется, пытался сбить малую башенку и даже откусить ствол пушки. Потревоженная полувековая пыль кружилась в дрожащем луче фонаря, брякали незащелкнутые фиксаторы пустых снарядных гнезд на бортах башни, раскачивались висящие на шнуре наушники.

  – О-он... он не вскроет нас, как консервную банку? – жалобно вопросила Алиса.

  – Нет, гардариканская броня ему не по зубам. Если мне не изменяет память, средний крейсерский танк Т-28, в котором мы имеем честь сидеть, несет дюймовую броню по бортам и полуторадюймовую спереди. Чтобы справиться с ней, требуется консервный нож посерьезнее, чем у нашего настырного знакомца.

  – Вы помните названия гардариканских танков времен Великой войны? – удивилась отличница, поправляя очки.

  – Грешен. С юных лет интересовался этой тематикой, и с тактической стороны, и с технической. Это ведь были весьма интересные конструкции, знаете ли. Четыре разных вида подвески – свечная, пружинная, балансирная, и, наконец, торсионная.

  – Но какой в этом практический смысл? Прошло полвека, появилась новая техника...

  – Вы удивитесь, но танков больше не строят. Зачем? Так что второе поколение послевоенных бронемашин – что гардариканских, что либерийских – осталось последним. Правда, кто-то утверждал, что гардариканцы уже успели переосмыслить опыт зимнего конфликта и начать проектирование новых танков, но... Науфрагум поставил точку... ой!

  Особенно яростный удар чуть не заставил меня прикусить язык.

  – Броня броней, но что, если он свалит танк с платформы? – поинтересовалась принцесса.

  – Двадцать пять тонн стали – это не так-то просто.

  – Но муравьи поднимают груз в тридцать раз больше своего веса.

  – Хм. Едва ли соотношение сохранится для гигантских насекомых. Могу поклясться, что чудище не справится с трехсоттонной поклажей.

  – Скорее всего, вы правы, но...

  – А если он просто будет караулить снаружи?

  Словно в ответ на вопрос Алисы, шум снаружи прекратился.

  – Типун тебе на язык.

  – Нет, и вправду? Мы не завтракали, и вчера не поужинали... и пить хочется.

  Короткий спазм в желудке при одном упоминании завтрака подтвердил, что недооценивать подобную угрозу не стоило. То, как Весна инстинктивно облизнула пухлые губы – тоже. Алиса продолжала, и градус сдерживаемой пока истерики в ее голосе быстро нарастал:

  – Жук будет просто ждать, и ждать, пока мы не проголодаемся и не вылезем сами, ему даже ломать не нужно этот твой стальной панцергроб! Что с него толку, если он не может ездить? Или стрелять?! Чертовы танчики, я всегда их ненавидела, с детства! У тебя по комнате было не пройти, чтобы не наступить на эту дрянь! У нормальных мальчишек на стенках футболисты и голые красотки, а у тебя всякая бронированная гадость и паровозы! И что? Помогло это тебе, а? Отвечай, помогло?!

  Ответить мне было нечего.

  – Что же ты не заведешь мотор? Почему не раздавишь гусеницами мерзкого жука? Сочинял же в детстве геройские истории, как спасаешь всяких там дурацких изнеженных принцесс от похотливых железных драконов и пиратских танчиков с черепами и костями! Ну, почему сейчас не спасешь?!

  Принцесса быстро придержала занесенную уже руку Брунгильды – та дисциплинированно подалась назад – потом страдальчески и сочувственно изогнула бровь.

  Алиса всхлипнула и разрыдалась, закрыв лицо ладонями. Грегорика задумчиво проговорила:

  – В самом деле, если бы танк смог двигаться...

  Ничего не говоря, я взял фонарь, наклонился над хрипло дышащей Софией, лежащей поперек кресла механика-водителя, и посветил на приборный щиток. Потребовалось какое-то время, чтобы найти среди многочисленных циферблатов шкалы вольтметра и амперметра. Ориентируясь по надписям, я покрутил центральный переключатель, потом переключатель зажигания, пощелкал включателем лампочек подсветки.

  – Прошло пятьдесят лет. Аккумуляторы мертвы, естественно, ни питать лампочки, ни вращать стартер не в силах. Хотя, сдается мне, что на некоторых танках стояла еще и система запуска сжатым воздухом... да, кажется, как раз вот этот пультик, – я щелкнул ногтем по одному из двух манометров, торчащих слева от щитка. – Но чтобы завести двигатель, нужно разобраться с топливной системой, продуть фильтры, проверить прокладки, смазать все, подкачать топливо... это не быстрое дело. И, конечно, нужен нормальный доступ в моторный отсек. А получить его можно только...

  Танк снова слегка вздрогнул и качнулся на рессорах. Алиса и Весна схватились друг за друга и взвизгнули, хотя на этот раз создавалось ощущение, что чудище старалось действовать осторожно и даже незаметно.

  – ...Только разобравшись с нашим негостеприимным членистоногим хозяином.

  – И вы действительно понимаете в этих механизмах, господин Немирович? – уточнила принцесса. Она старалась, чтобы вопрос не прозвучал излишне недоверчиво, но не преуспела.

  Внутренний голос немедленно встрял с ироническим замечанием: "О-о, ваше высочество, вам несказанно повезло. Второго такого специалиста по антикварному механическому барахлу, как ваш покорный слуга, в жизни не сыскать. Возрадуйтесь".

  Гхм, гхм. Сам себя не похвалишь...

  – Немного, ваше высочество. Но дело не в этом. Если завести двигатель, мы смогли бы потягаться с чудищем, но чтобы это сделать, нужно вылезти и работать снаружи.

  – Замкнутый круг?

  – Да. И порвать его можно только...

  – Победив чудовище?

  Я вздохнул.

  – Знать бы еще, как именно. Задача не для механика, к коим я себя скромно причисляю. Скорее для рыцаря или паладина.

  – Вы тоже играли в "Драгон ланс"? Еще обязательно нужен клерик и маг, а пригодился бы и вор, конечно, – вдруг улыбнулась принцесса.

  – Ого! Соберем сбалансированную партию, ваше высочество! Игрывали и мы, игрывали... Механика, как класса, не существует, но разумно будет приравнять его к магу. К магу поддержки. Транспортировка там, вспомогательные заклинания, все такое. Это буду я. Паладин, отважный борец с Огромными Вражьими Крабами, у нас есть, – я поклонился Брунгильде.

  – Давайте я буду друидом, – предложила Грегорика. – Мне к лицу зеленый цвет.

  – Верно, – подхватил я. – Алису назначим воришкой, пусть тырит сокровища. София, естественно, бард, хотя и противоположных нашей партии убеждений, а вот госпожа Госпич... хммм...

  – Можно, я буду звездочетом? – робко подняла руку Весна.

  – Отлично. Все роли распределены. Итак, как технический маг, я сразу должен вспомнить, что наша славная, пусть и не самая сбалансированная команда, сидит в танке, боевой бронированной машине, предназначенной для поражения противника огнем и гусеницами. Гусеницы по вышеуказанным причинам отпадают...

  – А огонь? – вклинилась принцесса. – Вот же пушка. Смотрите, какая большая.

  – Тут есть проблема. Посмотрите себе под... э-э-э... под сидением.

  Грегорика грациозно провернулась на четверть оборота, убрав гладкие стройные лодыжки, и заглянула под свое командирское сидение. Там обнаружилась вертушка с шестью гнездами для снарядов. К сожалению, совершенно пустыми.

  – Осторожнее, о защелки можно поцарапаться... и, хм, порвать чулки. Как видите, беда в том, что танк не укомплектован боекомплектом. Кроме пушки тут должны быть еще четыре штатных пулемета, но, увы, нам не повезло – не осталось ни одного.

  – Значит, победить дракона нам не суждено, – огорченно подытожила принцесса. – Если здесь нет снарядов...

  – ...То они есть в другом месте!.. – торжествующе заявил я, глядя на вскинувшуюся Брунгильду. Естественно, ей в голову пришла та же самая мысль.

  – ...В другом месте? – принцесса удивленно подняла брови.

  – Отважная Брунгильда даже успела вручную запустить таким снарядом в членистоногого мерзавца. Две предыдущие платформы нагружены боеприпасами, и, надо сказать, сейчас там большой-пребольшой беспорядок.

  – Я принесу, – решительно заявила телохранительница и привстала.

  – Лучше мы сделаем это вдвоем, – остановил я ее. – Вы отвлечете внимание чудища, а я прошмыгну под вагонами. Там все знакомо – ползал уже.

  – Справлюсь одна, – насупившись, отрезала телохранительница.

  – Во-первых, там могут быть патроны не только для этой пушки, но и для других систем. Хотя и похожие, но гильза длиннее, и в эту камору не влезут, – терпеливо разъяснил я. – Их не различить, если не знаешь. Во-вторых, учтите, даже один патрон – то есть, снаряд с гильзой – весит фунтов двадцать пять. Уворачиваться от клешней с такой штукой под мышкой будет крайне неудобно. Да и вообще, таскать тяжести – мужское дело.

  Телохранительница недовольно хмыкнула, но не стала спорить.

  – Давайте-ка выясним, что творится снаружи. Как-то подозрительно тихо, – продолжил я. – Так, позвольте-ка... – пробравшись мимо потеснившихся девушек к левой стороне башни, я оперся на колено Брунгильды и картер механизма ручного поворота башни и приник к закрытой толстым пуленепробиваемым стеклом наблюдательной щели. Потребовалось довольно много времени, чтобы сориентироваться в слабых отблесках света со стороны портала. Однако это стоило того. Оказывается, преследователь продемонстрировал недюжинную смекалку: убедившись в бесполезности чисто силовой тактики, перешел к тактике засадной. Последний толчок, судя по всему, происходил от того, что клоп встал на дыбы, опираясь на край платформы и борт танка, и занес правую клешню высоко вверх, держа ее точно над крышей башни, возле люков. Теперь он терпеливо ждал, пока добыча снова попытается выбраться из невкусной бронированной скорлупы. Пучок осторожно шевелящихся ногочелюстей, раздвоенных острыми щипцами, и странных волосяных щеток, обрамляющих ротовое отверстие буквально в паре футов от моего лица – к счастью, за броней и триплексом – заставил меня сглотнуть, давя рвотный рефлекс.

  Повернувшись к Брунгильде, я жестом предложил ей взглянуть и заметил:

  – Подстерегает. Левая клешня как раз сбоку от дверцы механика. Черт, как грустно, что нет донного люка.

  – Люк правой башенки.

  – Да, пожалуй, туда ему будет тянуться неудобно. Но этого мало... нужно как-то его отвлечь... Маг-механик должен что-то придумать, – продолжил я, опять перелез через вжавшуюся в спинку сидения Алису и снял со спинки сидения механика один из двух красных баллонов с готической надписью "Огнетушитель тетрахлорный". Потряс, прислушиваясь к обнадеживающему бульканью.

  – Если мне опять не изменяет память, то тетрахлор используется не только в огнетушителях и холодильниках, но хорош для выведения пятен и даже, представьте себе, как инсектицид. Брунгильда, попробуйте повертеть ту ручку на погоне башни, только легонько.

  Телохранительница, по обыкновению не говоря ни слова, взялась за рукоять механизма поворота башни. Ее плечи напряглись, раздался глухой скрежет, и верхняя часть пространства, в котором мы сидели, немного провернулась вправо относительно стенок боевого отделения. Вместе с башней вращались сидения, и даже пол.

  – Отлично. Жаль, ствол пушки коротковат, но сойдет. Давайте действовать так....

  Еще несколько минут, сопровождавшиеся непростыми рокировками и переползаниями друг через друга среди угловатого холодного железа, – и все было готово.

  Забравшись в левую пулеметную башенку, где, как и во всех остальных гнездах, к сожалению, не было заметно ни следа штатных пулеметов, я выглянул в прицельное отверстие броневого яблока, потом покрутил ручку механизма поворота. Он тоже пошел со скрипом, но башня все же провернулась. Видимо, давным-давно истлевшие техники смазывали механизмы и трущиеся поверхности на совесть.

  Плавно развернув башенку влево, я остановил ее точно напротив жвал затаившегося в засаде членистоногого, вставил в гнездо для пулемета сосок огнетушителя и со всей силы дернул за рычаг. Пару секунд ничего не происходило, и мое сердце уже упало, но потом баллон задергался, зашипел и изверг белоснежную струю – точно в пасть чудовищу. Снаружи донесся яростный рык, и танк снова дернулся.

   Одновременно Брунгильда, сидевшая на месте наводчика, завертела ручку на колесе горизонтальной наводки. Башня сначала ушла немного вправо, а потом покатилась обратно, набирая инерцию. Короткий ствол орудия все же достал край панциря наполовину взобравшегося на танк членистоногого и набранной от веса всей башни инерцией отбросил его назад. Снаружи громыхнуло, и, раскрыв люки, мы увидели, как панцирный клоп, скрипя и конвульсивно дергая ножками, елозит на спине, неуклюже пытаясь перевернуться обратно. Пышная белая пена булькала между ногочелюстей и разбрызгивалась хлопьями.

  – Вперед!

  Брунгильда выпрыгнула из верхнего люка, спрыгнула с лобового листа и побежала по краю следующей платформы вперед, к голове состава, стараясь оставаться на виду у чудовища. Я тихо вышмыгнул из люка механика, невидимого с земли, спрыгнул на противоположную сторону путей, и на цыпочках поспешил в обратную сторону, туда, где валялись ящики с боеприпасами.

  Что происходило с другой стороны состава, я не видел, но, судя по раскатистому реву, скрипу панциря и топоту, членистоногий гад все же сумел перевернуться и в весьма плохом настроении погнался за Брунгильдой.

  Выполнение моей задачи не заняло много времени – добежав до громоздящихся высокой горой снарядных ящиков, я сбросил наполовину оторванную крышку с первого попавшегося, не трудясь расстегивать металлические запоры. Внутри, зажатые между деревянных реек с полуцилиндрическими вырезами, поблескивали старой латунью длинные трехдюймовые снаряды. Интересно, почему в Гардарике, давным-давно принявшей метрическую систему, снаряды так и остались в дюймовом масштабе? Вместо удобной цифры 3 гардариканские военные получили аж трехзначное миллиметровое число – 76,2. Сейчас меня, правда, интересовали не миллиметры и дюймы, а то, что было написано на гильзе. На вооружении стояли несколько разных трехдюймовых пушек и снаряды от одной модели не всегда подходили к другой. Ошибка окажется для нас фатальной. Как же тут разобраться?.. Наверху, первой строчкой стояло УШ-353Д. Наверняка код выстрела – то есть снаряда и гильзы с зарядом вместе.

  Внизу – несколько дробных чисел:

  4/1СВ – 4/40-Т

  6 – 40 – 39

  Понятия не имею, что это значит.

  Но вот средняя строка – 76-27 – похоже, это как раз то, что меня интересует. Танковая пушка, которой вооружен Т-28, называлась... кажется, КТ-27. Точно! Повезло, это именно те снаряды, которые нужны.

  Ухватив две увесистые, смазанные подсохшим солидолом чушки, я тяжело побежал обратно. Пятидесятифунтовая тяжесть гнула к земле, но я старался ступать тише. Рассвирепевший клоп наверняка убежал за Брунгильдой, забыв обо мне. С другой стороны, он уже продемонстрировал весьма приличную смекалку – могу поклясться, что догадался: если впереди мелькает стройная длинноногая фигурка в черном платье с кружевной оторочкой, догнать ее все равно не удастся. Зачем зря тратить силы – это любому клопу понятно. Хотелось бы и мне быть таким же стремительным, ловким и уверенным в себе, как наша прекрасная воительница.

  Мысли мои были прерваны самым грубым образом. Донесшийся спереди оглушительный звон и содрогание бетонных стенок тоннеля свидетельствовали, что в нашем безупречном плане что-то пошло не так. Когда за силуэтом танка я увидел медленно встающую на дыбы двухосную платформу, в этом уже не могло быть никаких сомнений.

  Сообразительный панцирный гад не стал, как раньше, лазить за Брунгильдой с одной стороны путей на другой, а сделал ход конем – вцепился клешнями и разом перевернул платформу, воспользовавшись тем, что она была нагружена не тяжелыми ящиками, а какой-то колесной повозкой с креплениями, держащими длинную толстую трубу, закрытую с одного конца и снабженную шарниром. Телохранительница, не ожидавшая такой атаки, едва успела спрыгнуть с платформы и вывернуться из-под катящейся с протяжным металлическим громом трубы. Что самое печальное, лежащая на боку поперек тоннеля платформа преградила ей дорогу к спасению, а членистоногий, торжествуя, уже наступал на загнанную в угол добычу, широко расставив клешни. Я похолодел. Казалось, Брунгильде осталось жить всего несколько мгновений, и уже ничто не в силах спасти ее.

  Но я недооценил отважную девушку. Мгновенно сориентировавшись, она упала ничком и нырнула в трубу, имевшую в длину футов пятнадцать и диаметр около четырнадцати дюймов – точно по ширине ее плеч и бедер. Секунду спустя клоп хищно сцапал трубу острыми клешнями и попытался перекусить. Завизжала сталь, но труба выдержала. Членистоногий поднял ее повыше и затряс, тщетно пытаясь вытряхнуть упрямицу. Повертел в клешнях, поднес к глазкам, стараясь заглянуть внутрь. Потом с размаху бросил на бетон. Труба с протяжным вибрирующим звоном подпрыгнула и откатилась в сторону. В следующую секунду на нее опять обрушились удары громадных клешней, словно в кузнице.

  Не отрывая глаз от картины безжалостного убийства, я, словно во сне, пролетел последние метры, оставшиеся до танка. Время растянулось, точно резина, а я лез, цепляясь за фальшборт, совал через люк длинные скользкие снаряды в руки бледной, как мел, принцессе. Ее губы прыгали, а в глазах плескался ужас.