Текст книги "Науфрагум. Дилогия(СИ)"

Автор книги: Тимофей Костин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)

  – Ну тебя. Давайте тогда по маленькому кусочку... м-м-м... мням.

  – ...И вправду, мням... вылитый крабовый салат.

  – Запах немного другой... и вкус.. мням.

  – Так извини – ни соли, ни перцу.

  – Резиновый немного.

  – Как креветки, чего ты хочешь?

  – Отрежь еще.

  – На, держи. Только не переусердствуй. А то вырастут у тебя, к примеру, клешни.

  – Не боюсь. Пойду, открою модный парикмахерский салон. И тебе буду во сне являться и клацать – а то ведь тебя туда можно загнать, только когда косы начинают заплетаться.

  – Ужас. Лучше не являйся.

  – Вот такой ты злосердечный, значит, да? Не ценишь единственную добрую душу, что о тебе заботится и велит идти стричься.

  Должное запеченной крабовой ножке воздали все, исключая Софию. Она снова пришла в себя, но оказалась так слаба, что не могла пошевелить и пальцем. Алиса и Грегорика с трудом, поддерживая голову, заставили ее выпить пару чашек (изготовленных из старых консервных банок) горячего бульона из того же мяса. Брунгильда, которая морщилась от головной боли – хотя и старалась это скрыть – не капризничала, а съела все и попросила добавки. Видимо, даже жестокое сотрясение не смогло вывести ее из строя.

  Тепло костра и приятная тяжесть в желудке манили прилечь и подремать, но я жестоко задушил это желание. Перед глазами вновь и вновь вставала картина бесчисленных полупрозрачных сталактитов, полных отвратительных зародышей. Кто знает, когда пожалует следующий панцирный гость? Терять время сейчас мы позволить себе не могли. Поэтому я оставил девушек сонно клевать носами у костра, а сам полез на танк. Предстояла большая работа.

  Пытаться завести танк, простоявший полвека – почти сумасшествие, которое могло оправдать только наше отчаянное положение. Чтобы выбраться из глуши, в которую нас забросило крушение "Олимпика", требовалось добраться, по крайней мере, до западного побережья материка, где могли быть какие-то научные или военные посты Либерии. Ведь следят же там за обстановкой на безлюдном материке, в конце концов? Но это означало бесконечные мили – сотни, складывающиеся в тысячи. Пройти их пешком – просто нереально. Стоит нам встретить еще одного панцирного гада, и путешествие закончится в его желудке быстро и бесславно. В принципе, можно было бы попытаться сплавиться по реке, но вот беда – мы находились в центре материка, и все реки этого бассейна текли совсем не на запад, а на север, во внутреннее море. Развитая сеть железных дорог Гардарики, конечно, могла помочь, если найти что-то вроде дрезины, как поступил в свое время император Траян. Но я помнил, что уже непосредственно после катастрофы пути оказались в сотнях мест загромождены остановившимися и сошедшими с рельс поездами, а теперь к ним наверняка прибавились рухнувшие мосты и столбы, засыпавшие пути оползни, подмытые и перекосившиеся рельсы и тысяча других препятствий. Транспортное средство на колесах или гусеницах могло их избежать, а танк в этом плане попросту идеален – у него отличная проходимость, а броня и пушка позволят чувствовать себя в полной безопасности, какие бы чудовища-мутанты не встретились... но только при условии, что удастся стронуть его с места.

  Показания манометров воздушных баллонов давали основания надеяться, что система воздушного пуска двигателя заряжена, и струя сжатого пятьдесят лет назад воздуха способна прокрутить коленвал и завести двигатель без участия электрического стартера. Но для этого необходимо было убедиться в том, что топливо исправно поступает к форсункам в цилиндрах. Вопрос: что стало с соляркой за прошедшие полвека? Страшно представить, как забили фильтры и детали топливного насоса выпавшие в осадок загустевшие смолы и прочие тяжелые фракции. А главное, найдется ли солярка где-то поблизости? Цистерны в конце состава давали основания надеяться, хотя поручиться было нельзя. С этого и стоит начать – иначе все будет впустую.

  Посвечивая фонариком, я вернулся к хвостовым цистернам. Из наспех открученного Брунгильдой сливного крана капала вязкая черная жидкость. Мазут. Жаль, что танк – не паровоз. Во второй цистерне было то же самое. Мало того, жидкая струйка, брызнувшая из отвинченного крана вместо мощной струи, показала, какую проблему представляют многолетние отложения смолы и прочей дряни на дне цистерны.

  Мне пришлось вернуться и отшагать не менее двухсот ярдов в сторону головы состава, чтобы миновать платформы с боеприпасами и военной техникой. На них возвышались несколько тракторов и грузовиков, зачехленные крупнокалиберные гаубицы и множество ящиков с боеприпасами. Дальше снова вклинились с полдюжины цистерн, и на этот раз то, что требовалось, нашлось. Тяжелая и мутная маслянистая жидкость, хлынувшая на шпалы, знакомо пахла соляровым маслом, но ее состав, который я изучил, подставив найденное в кузове артиллерийского тягача ведро, вызывал уныние. В порыжевшем дизельном топливе кружились хлопья ржавчины и черного смолистого осадка. Стоит залить его в баки, и нежная топливная аппаратура с микроскопическими дырочками форсунок не выдержит надругательства и моментально забьется. Однако отчаиваться было все же рановато. Я забрался по лесенке, ведущей вверх по округлому боку цистерны, отвинтил запоры и с трудом оторвал прилипшую крышку верхнего люка. Зашипело, и из гулкого нутра цистерны пошли топливные пары – то есть, скорее, легкие углеводороды, покинувшие свое место в химическом строю. Ай-яй-яй. Но в целом все не так плохо, цистерна, выходит, была закрыта герметично, и если черпануть сверху...

  Заброшенное на отрезке электрического кабеля ведро вернулось с гораздо более симпатичным содержимым – все примеси, ржавчина, вода и смолы опустились на дно, а наверху осталось чистое горючее. Насколько оно потеряло волшебное цетановое число, о котором нам рассказывали на лекции по углеводородным топливам? Увы, без лабораторного оборудования определить не представлялось возможным. Единственное, что можно сделать – проверить на практике.

  Итак, топливо есть, и теоретическая возможность запустить дизель появилась. Но сначала нужно слить старое топливо, заменить фильтры и, наверное, прочистить топливный насос, проверить масло, что-то придумать с аккумуляторами, и еще множество других вещей. Вернувшись к танку и пошарив в кормовой нише, я нашел несколько толстых томиков руководств службы, справочников и баллистических таблиц. Отобрав то, что относилась к двигателю, пусковой системе и ходовой части, я вылез на крышу моторного отсека, с натугой поднял решетку и принялся разбираться в моторном хозяйстве.

  Пришлось изрядно повозиться. Конечно, если бы я не слушал спецкурсы по двигателям внутреннего сгорания и отлынивал, как большинство однокурсников, от непопулярной практики в гараже колледжа, механические хитросплетения заставили бы голову пойти кругом. Удивительно, но те слабосильные моторы, с которыми я имел дело в гараже, выглядели куда как менее современными и технически совершенными, чем этот быстроходный двенадцатицилиндровый красавец-дизель в алюминиевом картере. Невозможно поверить, что ему стукнуло не менее шестидесяти лет. Впрочем, если подумать... фордовские моторы, и ныне приводящие в действие гражданские автобусы и грузовички, тоже стоят на производстве давным-давно, как бы и не с первого послевоенного десятилетия. Мда, более яркого примера технической стагнации нашего благополучнейшего во всех прочих отношениях либерийского общества найти трудно. В точности, как говаривал седобородый и красноносый профессор Купер, один из последних энтузиастов истории техники в Йеле: "Наши предки перешли от паровых машин к двигателям внутреннего сгорания за тридцать лет. Сколько времени потребуется на переход к следующему поколению движителей? Глядя на подрастающие кадры, я вообще сомневаюсь, что это произойдет". Говорили, что в будущем году он собирается увольняться – что же будет с техническим факультетом?

  Но пора было вернуться к делу. Внимательный осмотр показал, что, с одной стороны, нам повезло: судя по всему, стоящий на платформе танк, был достаточно новым и почти не имел следов эксплуатации. В радиаторе оказался антифриз, с которым время ничего особенного сделать не могло; в двигателе – моторное масло, которое, конечно, выглядело не очень хорошо. Проблема была с громоздкими коробками аккумуляторов – внутри остались только насмерть окислившиеся кассеты, и их требовалось менять. Окажутся ли под рукой все эти многочисленные фильтры, масла и жидкости?

  На платформе с танком и внутри ничего подобного не наблюдалось, но, вдохновленный предыдущей удачей, я торопливо зашагал вдоль состава, освещая начинающим тускнеть фонарем закрепленные на платформах грузовики. Сначала попалась платформа с лафетом того самого крупнокалиберного миномета, ствол которого спас жизнь Брунгильде, потом могучий артиллерийский тягач на танковом шасси, потом пара фургонов с артиллерийским имуществом. Какова была моя радость, когда следующими оказались несколько угловатых трехосных грузовиков с фанерными закрытыми кузовами, на бортах которых значилось ПАРМ – "Передвижная авторемонтная мастерская". В принципе, было понятно, что они здесь неспроста, но пришлось немного порыться, чтобы убедиться в том, что все необходимые инструменты, расходные и комплектующие на месте. Обнаружились даже пустые аккумуляторы и кислота – несказанная удача! Судьба нам явно благоволила.

  Отряхивая руки, я вернулся к костру.

  – Судя по твоей довольной и грязной физиономии, дела идут на лад? – заметила, зевнув во весь рот, Алиса.

  – Прямо насквозь видишь, – кивнул я. – Действительно, есть шанс, что пешком идти не придется. Танк в хорошем состоянии и не исключено, что попыхтит своим ходом. Придется повозиться, конечно: поменять масло, поставить фильтры, смазать пару сотен узлов, забодяжить кислотой электролит.

  – И мы станем танкистами? Как в кино? Ну, эти самые... как их там... а – "Три танкиста и собака"! Класс! Всю жизнь мечтала! – оживилась Алиса. – Как они альбионскую герцогиню спасали от тевтонских гренадеров, а потом воевали с Черным бароном, помнишь? В курятнике спрятались, и когда барон в них стрельнул своей гаубицей, жарили яичницу на броне! Там еще Би Фаприо играл, точно! И песенку пел "На границе тучи ходят хмуро!.."

  – Вообще-то, – остудил я ее энтузиазм, – это Панцеркампфваген 28, конструирование и испытания которого курировал лично генерал-лейтенант фон Манштейн, которого в фильме вывели таким придурком с острыми усиками и моноклем. И первыми они поступили как раз в панцергренадерские дивизии, с прицелом надавать под зад нашим бравым танкистам. Если учесть, что в либерийских танковых частях в то время были исключительно легкие танки, то после столкновения с такими трехбашенными чудищами от них бы только рожки да ножки остались.

  – Ну вот, все опошлил, – надулась она. – Только я собралась блеснуть, как Лерилин Лонро... никакой в тебе романтики, Золтик.

  – Ты неправильно поняла. Возможность блеснуть, скорее всего, будет, и как раз на этом самом панцеркампфвагене.

  – Значит, мы сможем запустить танк? – с надеждой спросила принцесса. – Это было бы замечательно. Но что для этого нужно сделать?

  – Много всего, – почесал я в затылке, представляя, сколько работы предстоит. – Не такие уж сложные операции, но я знаком с этим мотором, трансмиссией и подвеской только понаслышке. Надеюсь все же справиться, деваться-то все равно некуда. Нужда – лучший учитель.

   – Но вам ведь понадобится помощь, правда? – настаивала принцесса. – Мы тоже сделаем все, что сможем, если вы будете так добры, чтобы объяснить нам, как именно.

  – Даже и не знаю. Сливать масло из картера и коробки передач, заливать промывку, а потом свежее масло – тут надо уметь, поменять масляный, топливный и воздушный фильтр – тоже. С этим никто, кроме меня не справится. А, надо бы солярки начерпать литров хотя бы сто для начала, но, наверное, придется ведерками, да и таскать издалека...

  – ...Я сейчас займусь, – решительно прервала принцесса. – Только покажите, где брать. И где ведра.

  – Ведер-то нет... правда, канистры я видел в грузовиках. Придется лезть на верх цистерны, под самый потолок тоннеля, потом спускать.

  – Можно спускать на веревке.

  – Только цистерна вся в масле, а солярка воняет – одежду потом не отстираешь.

  – Ф-у-у! – сморщилась Алиса. – Если извозимся, переодеться будет не во что. Как же потом ходить?..

  – Переживем.

  Мда, если принцесса приняла решение, ничем ее не остановить. Но тут мне в голову пришла новая мысль.

  – Погодите, кажется... кажется, на топливозаправщике я видел ручной насос и шланги. А еще там стояли 55-галлонные бочки... ага! Не нужно с канистрами надрываться – накачаем пару бочек и прикатим сюда.

  – Это уже лучше, – заметила Алиса. – Я же не крестьянка, чтобы с коромыслом бегать.

  – Между прочим, коромысло отлично укрепляет осанку. Почти так же, как кувшин на голове, который носят индианки.

  – У меня и так хорошая!

  – Я и не спорю, не злись. Теперь еще вот что, нужно подготовить новые аккумуляторы. Смешать электролит и залить в коробки. Серная кислота в электротехническом фургоне нашлась, но надо правильно размешать, проверить этим, как его... ареометром, кажется. Это придется мне самому, кислота вещь опасная – плеснешь в воду, как начнет брызгаться...

  – Разрешите мне, – вдруг подала голос отличница. – У меня по химии всегда была пятерка, и дома я часто... проводила опыты... реакции...

  – Великолепно. Если вы займетесь химией, это здорово ускорит дело. Вот руководство по электросети танка, а вот брошюрка по обслуживанию аккумуляторов – вы читаете гардариканскую лингву?

  – К-конечно. У нас почти вся библиотека... старые гардариканские издания. Они полнее современных, и бумага лучше... простите, я не хотела наговаривать... – она покраснела и умолкла, поняв, что подала повод усомниться в своем патриотизме. Мне сразу захотелось ее успокоить.

  – Ничего удивительного. Почти все мои справочники тоже старые. Сейчас ведь технической литературы почти не найти – одна беллетристика и художественные альбомы.

  – Беллетристику ты тоже не обходишь вниманием, – уколола Алиса. – Жюль Верна даже пожадничал дать мне почитать.

  – Потому что ты "Таинственный остров" обляпала заварным кремом, поганка.

  – Теперь всю жизнь будешь поминать?

  – Буду. Я справедлив, но строг. Но хватит болтать, давайте-ка за дело.

  Поднявшись, я взял сумку с инструментами, разбухшую от добытого в автомастерских, забрался на платформу и уже сунул голову в моторное отделение, когда за спиной раздался заполошный взвизг, грохот падения, еще один взвизг и испуганные крики:

  – Что... что это?! Спасите!!! – это явно Алиса.

  – Их там не один! – это, кажется, Весна. – ...Там ...там второй!

  – На тебе!..

  Обернувшись, я увидел, как Алиса в панике карабкается по фальшборту танка, упавшая отличница отползает по полу спиной ко мне, перебирая руками, и слабо, будто в кошмарном сне, отталкиваясь ногами, а выпрямившаяся принцесса размахивается выхваченной из костра длинной горящей доской. Прямо перед ней, между рельсов, двигалось что-то округлое, невысокое – примерно по середину ее бедра – и того же отвратительного серого цвета, что и гигантский клоп. Глаз выхватил в полумраке сегментированный, точно у мокрицы, округлый и горбатый панцирь, многочисленные членистые ножки, семенящие под ним, шевелящиеся под крохотными глазками короткие мандибулы. Существо действительно очень напоминало мокриц из тех, что умеют скатываться в колечко, но размером было с овцу или даже крупнее, и двигалось примерно так же неуклюже и неторопливо. Получив удар доской, рассыпавший фонтан искр, мокрица на мгновение замерла, потом начала поворачиваться в сторону Грегорики. Чуть поодаль из полумрака выступил еще один горбатый силуэт, а за ним третий. Но принцесса и не думала отступать – прямо за ее спиной лежали на брезенте беззащитные София и Брунгильда. Горничная, разбуженная визгом и гамом, уже приподнялась на локте, заторможено осматриваясь, но явно не понимала, что происходит.

  Второго удара доска не выдержала и переломилась, брызнув угольками по сторонам. Отважная принцесса кинула обломок в мокрицу и склонилась над Брунгильдой, торопливо пытаясь расстегнуть ремешок кобуры на ее бедре. Это я видел краем глаза, уже прыгая с платформы вниз. В руках, неведомо откуда, оказалась метровая стальная труба – кажется, рукоятка от закрепленного на гусеничной полке домкрата.

  – Сейчас, я его задержу!!! – прокричав это, я кинулся мимо Грегорики и с размаху приложил чудище железкой. Труба завибрировала в руках, едва не вырвавшись – словно я врезал по столетнему дубу. Мокрица же, казалось, вовсе не заметила удара. Скребя коготками по рельсе, она поползла дальше. Обходит с фланга? Вот черт, хитрая какая!

  Попятившись, я неожиданно споткнулся о второй рельс и грохнулся назад, под ноги Грегорике. Она уже вытащила "парабеллум" и, напряженно сдвинув брови, целилась, держа оружие двумя руками. За ее спиной Брунгильда, сжимая в руке обнаженную шпагу, силилась подняться, но ноги ее не слушались.

  – Стреляйте же, стреляйте!.. – истерически вопила Алиса, уже успевшая забраться на крышу танковой башни.

  – Предохранитель, предохранитель!.. – вторил я. Но выстрела не было.

  Грегорика проводила стволом проползшую, как ни в чем не бывало, мимо нашего костра мокрицу, прицелилась во вторую, целеустремленно двигающуюся по следам товарки, совершенно не обращая внимания на нашу панику и беготню, и не проявляя ни малейшей враждебности. Так и не нажав на спусковой крючок, принцесса опустила пистолет, глядя, как мокрицы подползают к подплывшей кровавой жижей туше мертвого мечехвоста. Потыкавшись в бессильно откинутую громадную клешню, они, будто потеряв ориентацию, завертелись на месте, натыкаясь друг на друга. Одна из мокриц обползла тушу вокруг, снова ткнулась в ногочелюсти чудовища, и замерла, словно в трансе. Две другие бесцельно поползали вокруг, а потом скрылись в темноте. Скрип и шорох коготков удалился в сторону головы состава и утих.

  – К-как это понимать? – заикаясь от все еще бушующего в крови адреналина, вопросил я. – Нами пренебрегают?.. Считают недостойными даже того, чтобы скушать на завтрак? Какое унижение!

  – Ну тебя, Золтик, – ответила Алиса, слезая с танка. – Я бы тебя тоже есть не стала, даже если бы вышла замуж в племя каннибалов. Оскомину набьешь, как лимон. И вообще, что за свинство – мы все перепугались до смерти, а ты опять паясничаешь, вместо того, чтобы утешить.

  – Я тоже напугался. Видала, треснул мокрицу железякой, а ей хоть бы хны. Обидно даже.

  – Получается, они не на нас нападать собрались?

  – Похоже на то. Может, они и вовсе не хищные, а травоядные. Смотрите, никаких клешней. В самом деле, вылитая мокрица.

  – Но большущая! Она же крупнее овцы, да? И что она тут делает? Зачем приползла к дохлому клопу? – из немного успокоившейся Алисы вопросы посыпались один за другим.

  – Меня спрашиваешь? Я не энтомолог. Раз не лезет к нам кусаться, то и черт с ней.

  Грегорика вернула пистолет телохранительнице и пристально всмотрелась в замершую мокрицу. Потом задумчиво сказала:

  – Сначала я подумала, что это еще не выросший мечехвост, но они совсем не похожи.

  – А личинки часто не похожи на взрослое насекомое. Ползет такая склизкая пакость, потом линяет, сбрасывает шкурку и раз – полетела бабочка-красавица.

  – Возможно. Но это... существо один в один как то, за которым мы шли по лестнице – что вылупилось внизу. Едва ли ошибусь, если предположу, что мокрицы вырастают из тех личинок.

  – А ведь и в самом деле. И их уже три штуки набралось – видать, стадами тут носятся. Вопрос в том, почему они не боятся нашего хищного знакомца? Глядите, – указал я, – будто в пасть к нему старается залезть. Мокрица-самоубийца.

  Мимо прошлепали босые ноги. Мы проводили удивленными взглядами Весну, как ни в чем не бывало направившуюся к мокрице, замершей под носом у дохлого мечехвоста. Поправив очки, она наклонилась, рассматривая сегменты панциря мокрицы.

  – Так и есть. Смотрите, здесь тоже номер. Меньше размером, но виден совершенно отчетливо, – со странным удовлетворением отметила она.

  – И какой же номер?

  – Ноль ноль три, семьсот пятьдесят четыре, ноль девяносто два, триста шестьдесят три, ноль девятнадцать. Добавлено шесть разрядов.

  – Добавлено... вы имеете в виду, что начало кода такое же, как у этого, большого? – осенило меня.

  – Именно так. И то, что здесь на шесть нолей больше, должно значить что-то... что-то очень важное, – продолжила Весна.

  – Меньшие создания тоже рукотворные, безусловно, – кивнула принцесса. – В природе таких не существует. Самое простое, что приходит в голову – это действительно личинки крупных хищников. Наверное, вырастают не все, частью погибают, частью пожирают друг друга.

  – Сомнительно, если взглянуть на их ротовой аппарат, – возразила Весна. – Он типичен для травоядных насекомых. Для расчленения добычи нужны более мощные мандибулы.

  – Но, если это тоже биологические конструкты, как и крупные хищные клопы, то зачем же они понадобились? – удивилась спустившаяся с танка Алиса. – Тех хотя бы можно натравить на врагов, с этих-то какой толк? Травоядные, что они могут? Сожрать вражескую капусту? Или они молоко дают?

  – Молоко... молоко едва ли, – протянула Весна, машинально поправив очки. – А вот послужить как мясной скот... запасом пищи... вот это вполне вероятно.

  – Бу-э-э-э-э...– Алиса скривилась и высунула язык. – Кому придет в голову взять в рот такую дрянь?!

  Я шагнул к ней и ободряюще положил руку на плечо.

  – Мужайся, дочь моя.

  – З-зачем?..

  – Ты уже оскоромилась.

  – А-а-а-а-а!!! Чтоб мне подавиться, и правда!.. Ты же нас всех накормил жучятиной! Ненавижу!..

  Не обращая на нас внимания, отличница возвела затуманенный взор к потолку и принялась выстраивать теорию.

  – Практически на любом ландшафте можно в избытке найти растительную биомассу – это первое звено пищевой цепочки. Травоядные насекомые нагуливают вес – это второе звено. Они неуклюжие, и им нечем обороняться. На этой же территории обитает крупный хищник, от которого им не скрыться. Вот и высшее звено... все выглядит логично... и даже изящно.

  – Постойте, профессор, – я скромно поднял руку. – Позвольте спросить, почему вдруг эти насекомые не бегут от хищника, а сами идут к нему? Где логика? Антилопы ведь мигом берут ноги в руки, стоит им завидеть льва.

  – Это и есть главное подтверждение, господин Немирович, – на губах стеснительной и зажатой отличницы неожиданно расцвела торжествующая улыбка, которой мне доселе не приходилось видеть. – Подтверждение того, что они – часть искусственно созданной биологической системы, скорее всего, военного назначения.

  – Не понял.

  – Боевому автомату требуется топливо. Если оно органическое, то этот автоматический механизм можно рассматривать, как некую разновидность крупного хищника. Но автомат не сможет выполнять свои функции – например, патрулировать территорию, атаковать или охранять что-то – если будет заниматься охотой. У живущих в естественной природе хищников это отнимает слишком много времени и энергии. Поэтому разработчики системы пошли иным путем: пища сама приходит к хищнику. Вы именно об этом и сказали несколько минут назад. Благодарю, что навели меня на мысль.

  – Постойте... это про мокриц-самоубийц?..

  – Да. Многочисленные – мы же помним кладку в тоннеле и увеличенные на шесть разрядов порядковые номера – особи, являются поставщиками протеина. Пасутся, поедая подножный корм...

  Я хлопнул себя по лбу.

  – ...Пасутся! Точно, я же еще удивлялся, увидав в том сосновом бору, где мы ночевали, вырезанный полосами мох и подлесок. Значит, это мокрицы там ползали и стригли!

  Весна кивнула и продолжила:

  – А когда приходит срок, меньшие особи, повинуясь заранее заложенной поведенческой программе, отправляются к хищнику на съедение. Находят его, вернее всего, по запаху, по феромонам. Как мы видели, эти особи, – она повела рукой в тоннель, – просто не знали, что им делать, раз вершина пищевой цепочки пропала и программа дала сбой.

  – Какая гадость!.. – простонала Алиса. – Э-э-э... погодите, так они еще придут? Их ведь наверняка много больше, чем три штуки...

  – По всей вероятности, да. Тем важнее поскорее уйти отсюда.

  Теперь руку подняла принцесса. Она слушала очень сосредоточенно и внимательно, все больше хмурясь

  – Получается, эта биологическая система предназначена контролировать определенную территорию? Скажем, не допуская на нее посторонних?

  – Скорее всего, да. Сейчас трудно судить о назначении и возможностях системы в целом. Возможно, предполагалось завоевать с помощью этой системы враждебные страны...

  – А жуки разбежались из лабораторий, и теперь Гардарике на гербе нужно рисовать не орла, а клопа. До чего же нам повезло – просто невероятно. Дикие звери?! Ха, тут в тыщу раз хуже... – ядовито заметила Алиса, и повернулась к Госпич. – И вообще, кончай вещать, как на ученой конференции, будто это нас не касается и представляет чисто научный интерес. Что же нам-то делать прикажешь? Как пробираться через леса и горы, кишащие искусственными панцирными клопами и этими, кормовыми, поставщиками протеина?!

  – П-п-простите... – пролепетала, покраснев и покрывшись испариной, черноволосая отличница. – Я з-забыла... научный подход... ну, так привычнее и спокойнее... можно как бы отстраниться от проблемы...

   Госпожа Госпич настолько очевидно отплыла в мир четких и стройных научных гипотез, тезисов и теорий, что по возвращении больно стукнулась об окружающий мир – ей можно было даже посочувствовать. Неожиданно прорезавшиеся уверенные лекторские манеры и громкий голос пропали, сменившись привычной робостью и неуклюжестью.

  "Однако же, девушка действительно мыслит системно, как настоящий ученый, – заметил вдруг внутренний голос. – Собрать туманные, ничем не связанные между собой, казалось бы, намеки, и построить на них непротиворечивую гипотезу – никто другой из нас не смог этого сделать".

  "Скажи еще, что она тебя заинтересовала, – ехидно ответил я. – До сих пор ты на нее и не смотрел".

  "Почему бы и нет? Даже тот, кому не нравятся полненькие, должен признать, что на фоне величественной принцессы, валькирии, рыжей ехидны и приболевшей вампирки она выглядит особенно беззащитно. Это возбуждает, да? Опять же, смотри, какая грудь!"

  "О боже!.." – мысленно простонал я и обернулся к виновнице перепалки.

  – Позвольте воздать должное вашему уму, – я обозначил поклон. – Теперь мы вооружены полезными знаниями, а это, между прочим, может перевесить чаши весов в нашу пользу, случись какая-нибудь новая неприятность. Ученый подход имеет свои преимущества, – закончил я, выразительно глядя на Алису. Та показала язык и отвернулась.

  – Вы правы, господин Немирович, – поддержала принцесса, все еще задумчиво, словно ее не оставляла какая-то мысль. – Теперь все выглядит несколько понятнее... но нам надо спешить. Давайте постараемся скорее наладить танк, если только в нем можно будет чувствовать себя в безопасности. Брунгильда и госпожа Ротарь отдохнут, Весна займется аккумуляторами, а мы с госпожой Саффолк пойдем за... за соляркой. Простите, я правильно сказала?

  – Правильно. Звучит короче и проще, чем "дизельное топливо", в обиходном языке используют именно такой термин. Что же, не будем терять времени. Госпожа Госпич?

  Та почему-то покраснела, неловко переступила, споткнулась об рельс и упала бы носом, не подхвати я ее.

  – П-простите... я... я не хотела...

  Поразительно, насколько беспомощной она выглядит в общении с людьми. Господи, и эта самая девушка только что на наших глазах без запинки прочла доклад, словно на заседании научного общества? Дивны божии дела.

  – Ничего. Но вы уверены, что способны развести кислоту? Концентрированная серная – не игрушки, спотыкаться с колбой в руках я бы крайне не рекомендовал.

  – У-уверена!.. Позвольте мне, пожалуйста. Конечно, я неуклюжая, но в лаборатории я никогда... никогда!..

  Казалось, из ее увеличенных круглыми очками глаз сейчас брызнут слезы.

  – Ну, не надо уж так. Я вовсе не позволял себе усомниться в ваших способностях. Идемте.

  Оглянувшись, я заметил, как принцесса заботливо склонилась над Брунгильдой, послушала ее дыхание и пощупала лоб. Поправила маску на лице Софии и лишь потом поднялась на ноги.

  Вытащив из кузова автомастерской все необходимое, я оставил Весну смешивать свежий электролит – судя по тому, как та начала осторожно лить воду в кислоту, она действительно знала, что нужно делать, чтобы не обжечься – и повел Алису и принцессу к цистерне с соляркой. На платформе с грузовиками нашлись несколько пятидесяти пяти-галлонных стандартных стальных бочек, и теперь перед нами, громыхая, катилась одна из них. Я привычно поддавал ее ногой, и эхо гулко перекатывалось под сводами тоннеля, отражаясь от стен и вагонов.

  – Ты так всех чудищ разбудишь! – поежилась Алиса.

  – Да, пусть просыпаются и тикают без оглядки. А то зажарю на ужин.

  – Храбрый какой. От клопа бежал, только пятки сверкали.

  – Но съел его я, а не наоборот. Могу теперь гордиться собой.

  За пикировкой мы незаметно добрались до цистерны. Я поставил внизу маленький ручной насос и забрался по лестнице наверх, разматывая кольца резинового шланга.

  – Качайте, – крикнул я, и девушки принялись поднимать и опускать рычаг. В гулком стальном нутре бочки зазвенела струйка. Спустившись, я вытер замаслившиеся руки и удовлетворенно кивнул. – Позовите, когда полная будет. А на мою долю придется масло... нет, для начала – еще одна задачка. Я, конечно, дурак, но на ошибках учусь.

  – Похвали, похвали себя, а то мы не в курсе, какой ты классный, – заметила Алиса, нажимая на рычаг насоса. Грегорика тоже взглянула вопросительно.

  – Вообще-то, ты верно сказала. Мы не гарантированы от нового визита кормовых мокриц, а то, не дай бог, и другого клопа. Кто поручится, что в округе такой был только один?

  – Конечно, я же головой думаю, не то, что ты... но умеешь же успокоить!.. – Алиса с опасением глянула через плечо, в гулкую темноту тоннеля. – И что же ты собрался делать?

  – Звуковую сигнализацию.

  Отойдя к платформам с автофургонами, я покопался в кузовах, и вытащил наружу целый ворох различных масленок, воронок, жестянок и банок. Прихватив длинный кусок провода, я завернул их в кусок брезента и поволок обратно, к цистернам. Миновав трудолюбиво качающих девушек, я удалился в темноту еще ярдов на сорок и, привязав один конец провода к тележке новой цистерны, нацепил на него звенящий металлический ворох, и закрепил второй конец за костыль, поддерживающий идущий по противоположной стене тоннеля кабедь. Натянув провод примерно на уровне пояса, я покачал его – банки послушно забрякали. Если к нам пожалуют незваные гости, мы непременно услышим. Соорудив точно такую же преграду по другую сторону от состава и, я направился по тоннелю обратно, мимо костра и платформы с танком, в сторону моста. Подходящих жестянок в фургонах больше не осталось, но у меня уже появилась неплохая идея. Зачем что-то тащить издалека, когда тоннель и так завален вытряхнутыми из пошедших в костер ящиков трехдюймовыми патронами?