Текст книги "Мертвое море (ЛП)"

Автор книги: Тим Каррэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 36 страниц)

            Он наблюдал, как исчезает тело, а в голове у него кружила мысль: Послание в бутылке, послание в бутылке.

14

            Когда Кушинг увидел судно, у него перехватило дыхание.

            В какой-то безумный момент он подумал, что из водорослей на них надвигается корабль-призрак. Но судно не двигалось. Оно выглядело мертвым и пустым – еще одна заброшенная посудина, застрявшая в ползучих зарослях корабельного кладбища. С палуб и вышек поднимались ленты и нити тумана, словно оно выдыхало бледные болотные испарения. То был старый деревянный кошельковый сейнер, с черным, побитым корпусом и белой рулевой рубкой, потемневшей от плесени. Нос был таким острым, что мог резать заросли водорослей, как бритва... Но в остальном это было просто мертвое судно.

            Забытое.

            И заброшенное.

            Кушинг увидел его в тумане и сразу же понял, что Элизабет оно не понравится. По ее взгляду он понял, что от этого судна нужно держаться подальше, как от дома с приведениями. Именно на дом с привидениями оно и походило. Не просто пустое. Кем-то занятое, но не обитаемое.

            Наступил день... то, что в Мертвом море называлось днем... и Кушинг присоединился к Элизабет в одной из ее небольших экспедиций по корабельному кладбищу. Она показала ему старую баржу, на которой развела небольшой сад, сухогрузы, в чьих баках было больше пресной воды, чем можно было выпить за всю жизнь. А теперь это старое рыбацкое судно, шестьдесят восемь футов в длину. Кушинг не видел такие уже много лет. Он готов был поспорить, что его киль был заложен еще в 20-ых годах.

            – Нужно возвращаться, – сказала лишь Элизабет.

            Но Кушинг и не думал уходить. Он стоял рядом с ней в шаланде, держа в руках весло.

            – Расскажите мне об этом судне, – сказал он.

            – Просто еще одна развалина.

            – Вовсе нет. Вижу по вашим глазам... что тут что-то другое. Что с ним такое?

            Она постояла какое-то время, словно пытаясь придумать что-нибудь правдоподобное, чтобы они уже могли вернуться на "Мистическую". Наконец, вздохнув, произнесла:

            – На ней... живет Отшельник. Это его судно.

            – Отшельник?

            Она кивнула.

            – Один старик. Он был здесь, когда мы только попали сюда. Он не очень любит людей. И у него есть ружье.

            Но Кушинг почему-то ей не поверил.

            – Вы когда-нибудь разговаривали с ним?

            – Он сумасшедший.

            – И он был здесь, когда вы сюда попали?

            – Да.

            Конечно, это был еще один аргумент в пользу теории Кушинга о временном искажении. Если Элизабет прибыла сюда вместе с остальными в 1907-ом году, и это судно уже было здесь – а оно явно было построено не раньше 20-ых годов – тогда все сходится, верно? Рыболовное судно было построено гораздо позже того корабля, на котором приплыли люди Элизабет... и все же прибыло сюда раньше их.

            – Я хочу подняться на борт, – сказал Кушинг. – Хочу поговорить с этим Отшельником.

            – Мистер Кушинг, пожалуйста...

            – Вам не обязательно туда идти, – улыбнулся Кушинг.

            Элизабет нахмурилась.

            Торчащее из водорослей, окутанное туманом судно походило на дом с привидениями, возвышающийся над разросшимся, запущенным садом. Огромное, призрачное и беззвучное. Окна рулевой рубки были заколочены досками, с носа свисала паутина водорослей. Палубы оплетены тенями, кормовые стойки и лебедки заросли толстым слоем грибка. На носовой палубе было полно обломков... металл и расплавленный пластик, разнообразный мусор, почерневший, словно от огня.

            Кушинг смотрел, не в силах оторвать взгляд. Это было просто еще одно судно, и все же он был уверен, что оно пытается ему что-то сказать.

            – Давайте посмотрим, – сказал он.

            Элизабет покачала головой, и они поплыли, отталкиваясь от водорослей веслами, пока Кушинг наконец не смог ухватиться за фальшборт судна и подтянуть к нему шаланду.

            Он перелез через перила. Палуба была влажной и скользкой, и он едва не упал на задницу. Доски скрипнули под его весом, но выдержали. Элизабет бросила ему веревку, и он привязал шаланду к перилам. Затем помог Элизабет подняться на борт, хотя она была сильной и гибкой, и вряд ли нуждалась в помощи. Она явно нервничала, чувствовала себя как-то неуютно. И сжимала правой рукой рукоять мачете, которое носила на поясе.

            – Ему не понравится, что мы здесь, – сказала она.

            Кушинг стоял, и какое-то чувство подсказывало ему, что судно – необитаемо. Что на нем не осталось ничего, кроме воспоминаний. Он чувствовал это.

            Он двинулся вперед, мимо мачтовой вышки, и поднялся по небольшой лесенке к двери рулевой рубки. Постучал. Подождал немного. Снова постучал. Тишина... лишь эхо от его стука, и больше ничего. Дверь открылась с пронзительным скрипом. Внутри было темно и пыльно. Он нашел лампу и зажег ее. Так-то лучше. Отшельник превратил рулевую рубку в свои апартаменты. У одной стены стояла койка, на полу и полках лежали груды книг. Еще было два стола, один завален бумагами, другой – старыми картами. Пахло в рубке как в древней библиотеке – заплесневелыми страницами и гниющими переплетами.

            Кушинг подошел к столу с картами.

            Большинство карт относились к Атлантическому океану, району мыса Хаттерас. Но одна отличалась. Она была нарисована от руки. Кушинг внимательно изучил ее в свете лампы. Чем дольше он рассматривал ее, тем возбужденнее становился.

            – Знаете, что это? – воскликнул он.

            Элизабет посмотрела на карту.

            – Да, – коротко ответила она.

            Это была карта корабельного кладбища, тщательно отрисованная чернилами. Она была очень детализированной, хотя и неполной. Вероятно, работа нескольких лет. Судя по всему, Отшельник проводил свое время, изучая застрявшие здесь корабли и записывая их названия.

            – Боже, только посмотрите на эти названия... "Чародейка", "Протей", "Оса", "Атланта", "Райфуку Мару", "Глазго"... это же самые известные исчезновения, связанные с Треугольником Дьявола.

            – Что? – спросила Элизабет.

            Кушинг покачал головой.

            – Ничего. – Он снова наклонился над картой. На ней были перечислены сотни судов, от старых галеонов до современных контейнеровозов. У одних были названия, другие обозначены, как "неизвестные". Отшельник отметил, где наиболее густые водоросли и где самые непроходимые из-за высокой концентрации заброшенных судов места. То, что на обычных картах называлось "восток" и "запад", здесь обозначалось как "НЕВЕДОМОЕ" и "НЕИССЛЕДОВАННОЕ". Некоторые корабли и некоторые места были отмечены черепами со скрещенными костями.

            – Как, по-вашему, что это значит? – спросил Кушинг Элизабет

            Она всмотрелась в карту.

            – Не скажу про все... но вот это... – она ткнула пальцем в метку "НЕИЗВЕСТНЫЙ БАРК". – Думаю... да... думаю, это то судно, в котором живет кальмар. В нижней части корпуса.

            Тут все встало на свои места. Черепа с костями указывали на опасные места. Другие корабли были отмечены кружками. Таким же была обозначена яхта "Мистическая". Кушинг догадался, что это значило, что на судне есть обитатели. Таких меток было немного. Еще Отшельник отметил свободные от водорослей каналы и местонахождение самолетов, включая тот, который Кушинг принял за "С-130". У южного края кладбища была надпись "МОРЕ ТУМАНОВ". А под ним – "ОТКРЫТОЕ МОРЕ". Там же стоял красный крест. Большой и обведенный несколько раз.

            – Должно быть, это место, откуда он прибыл, – сказал Кушинг. – Точка, где его выбросило из воронки. Бьюсь об заклад, мы тоже оттуда пришли.

            От красного креста к маленькому черному вела пунктирная линия. Над последним была подпись "Птолемей". Вероятно, так Отшельник обозначил свое судно.

            Читая названия кораблей, Кушинг обнаружил десятки других, о которых слышал или читал, как о без вести пропавших. Чем ближе к Морю Туманов, тем сильнее был разброс судов. Но Кушингу удалось найти "Циклоп", перевозчик угля, исчезнувший во время Первой мировой. Он был отмечен черепом с костями. К северу от корабельного кладбища судов было меньше. И Отшельник отметил каналы, пролегающие среди водорослей, и возможно, ведущие к открытой воде. То место было обозначено как "ВНЕШНЕЕ МОРЕ", и почти повсюду там стояли метки "Неведомое" и "Неисследованное". Вот только у верхнего края было еще одно крупное скопление водорослей, внизу которого был расположен длинный прямоугольник, обозначающий корабль. На нем была надпись "С. С. Ланцет". Там было еще несколько других судов, в основном безымянных. Выше "Ланцета", видимо, находилось еще одно заросшее водорослями море с корабельными останками. Там в основном стояли метки "Неисследованное" и "Неведомое". И прямо над ним – "МОРЕ ЗАВЕС". Здесь отшельник разместил ряды черепов с костями. Что бы там ни было, там явно было очень опасно.

            – Что думаете об этом? – спросил Кушинг Элизабет.

            Но та даже не посмотрела туда, куда он показывал. И лишь пожала плечами.

            – А о "Ланцете"?

            Она вздохнула.

            – Никогда там не была. Это какое-то большое парусное судно... корабль-призрак, как сказал мой дядя. Оттуда никто не возвращается.

            – А что там?

            – Давайте просто уйдем, – сказала она, уклонившись от ответа.

            Кушинг свернул карту и подошел к другому столу. Лежащие на нем бумаги были покрыты странными обозначениями и сложными математическими символами. Некоторые походили на геометрию, или на какие-то дифференциальные исчисления. И таких бумаг там были десятки. Кушинг задумался, был ли это просто заблудившийся рыбак или кто-то совершенно другой. Вряд ли ему когда-нибудь доведется узнать это.

            Открыв ящики стола, Кушинг нашел автоматический "Кольт" 45-го калибра. Смазанный маслом и в отличном состоянии. Вытащив обойму, Кушинг убедился, что она полная. В верхнем ящике лежало письмо, написанное на нескольких страницах мелким, убористым почерком.

            – Взгляните на это, – сказал он.

            Элизабет изобразила интерес.

            – Нам лучше уйти.

            Но Кушинг не сдвинулся с места. Еще рано. Он принялся за чтение:

            2 декабря, год неизвестен.

            Тому, кого это заинтересует.

            Я, как и вы, застрял в этом богомерзком месте так давно, что потерял уже счет годам. Но в отличие от вас, мое изгнание в эту пустыню было добровольным. Да, это так... я сам решил проникнуть сюда.

            Позвольте мне объяснить. Я входил в группу ученых и исследователей. Математиков, физиков и квантовых теоретиков, которые давно были осведомлены о пространственно-временных аномалиях в районе Саргассова моря или Треугольника Дьявола. Бэтидон, Коннорс, Имаб и я. Мы давно изучали эти отклонения... но в частном порядке, чтобы избежать насмешек, часто сопряженных с подобными вещами на публике. Одно время каждый из нас работал над проектом, которому УВМИ (Управление военно-морских исследований) дало название «Нептун». Он был посвящен исследованию различных малоизученных областей теоретической физики применительно к военно-морскому делу. Группа, в которую я входил вместе с остальными, занималась вышеупомянутыми пространственно-временными аномалиями. «Проект Нептун», естественно, был сильно засекречен. Но не скажу, что я как-то нарушаю здесь присягу на верность. Так или иначе, наша маленькая группа изучала эти вещи в частном порядке, после ухода из УВМИ. Свое небольшое исследование мы назвали «Проект Процион». Теперь, после долгих лет разработки бесчисленных гипотез (в основном, это было продолжение нашей работы в «Проекте Нептун»), мы решили, что пора проверить наши теории на практике. Не буду вдаваться в подробности. Знайте лишь, что в подтверждение наших теорий, нас затянуло в это место.

            Коннорс погиб в Море Туманов во время нападения какого-то морского чудовища. А остальные? Тоже не хочу вдаваться в подробности. Скажу только, что мы проводили разведку в Море Завес, в частности на судне «С. С. Ланцет», попавшем сюда еще в 1850 году. То была настоящая мать всех проклятых кораблей.

            В любом случае, я застрял здесь, так же как и вы.

            Но что это за место? И где оно находится? Как такое вообще возможно? Наверняка, вы задаете себе эти вопросы. Мне потребовалось несколько лет, чтобы собрать этот пазл. И даже теперь, большая часть того, что я знаю, или думаю, что знаю, это чистой воды домыслы, начиная от правдоподобных и заканчивая фантастическими и совершенно абсурдными. Но прежде чем вы отбросите это письмо-признание и назовете меня сумасшедшим, думаю, в ваших же интересах его дочитать.

            Во-первых, вы должны понять, что если находитесь здесь – в этом месте – значит, вы совершили то, что называется гиперпространственным путешествием. Подробнее об этом позже. Несомненно, вы попали сюда, пройдя сквозь светящееся облако или туман. Знаете вы это или нет, но об этом феномене в районе Саргассова моря или Треугольника Дьявола известно уже очень давно. Это место, где искривление времени и пространства проявляется наиболее ярко. И ваш корабль или самолет находится, конечно же, в пределах достаточно большой географической зоны. Видите ли, облако, в которое вас затянуло, на самом деле является своего рода материально-энергетической воронкой. Искажением или трещиной в пространственно-временном континууме. Чтобы понять, как такое возможно, позвольте мне сказать несколько слов о четырехмерном пространстве. Возможно, вы знакомы... возможно, нет... с трехмерным пространством. Икс, Игрек и Зед. Математическое обозначение перпендикулярных величин – длины, ширины и глубины. А теперь давайте примем в расчет Ти, то есть время, четвертое измерение, и оно перпендикулярно трем основным. Время не линейно, а циклично. Оно образовывает петлю. Представьте себе спираль, и вы получите примерное представление. До эйнштейновской Теории Относительности, классическая механика рассматривала время, как абсолютную величину, но теперь мы понимаем, что она переменная.

            Какое отношение это имеет к нашему положению? Что ж, когда вы прошли сквозь воронку, вы на самом деле проходили сквозь Четвертое Измерение. Измерение времени. Хотя фактическое время перемещения сквозь четырехмерное пространство показалось вам минутой... и вы помните внезапную нехватку воздуха, кратковременное нарушение гравитационных сил... помните, что это длилось несколько секунд, максимум минут, на земле, возможно, успели пройти тысячи лет, либо время вообще не сдвинулось с места. Оно могло даже пойти в обратном от вашей точки входа направлении. Все возможно.

            Поверьте, я изо всех сил стараюсь не утомлять вас небесной механикой и квантовой теорией.

            Где вы находитесь? В другом пространственном измерении, возможно, фрактальном, которому, согласно неевклидовой геометрии, не может быть назначено целое число. Его нельзя назвать третьим, четвертым или пятым, а например, измерением 3,5 или 4,1, и т. д. В любом случае, как я уже сказал, вы находитесь в пространственном измерении, которое далеко от дома. Насколько далеко? Настолько, что это нельзя измерить даже в парсеках. И все же... в четырехмерном пространстве... это довольно близко. В своей Теории Относительности Эйнштейн объяснил, что измерения и миры могут существовать бок о бок и оставаться при этом невидимыми друг другу, из-за того, что занимают разные плоскости пространства. Но почему они невидимы? Возможно, по той же причини, что если бы вы внезапно переместились бы, скажем, в пятое измерение... вы могли находиться там, даже не подозревая об этом. Почему? Потому что вы – трехмерное существо, которое по замыслу эволюции способно различать лишь три величины – длину, ширину и глубину. У вас нет необходимого сенсорного аппарата, чтобы различать что-либо еще. Удивлены? Отлично. Теперь то пространственное измерение или фрактал, в которое вы попали, уже самое по себе является вселенной. И вы в нем находитесь на планете, которая вращается вокруг незнакомой звезды в неведомой части космоса. Более того, данная звезда – хотя я никогда не видел ее сквозь облачный покров, но чувствовал ее тепло – это часть галактики, являющейся частью вселенной в неком тупиковом пространстве, которое можно выразить лишь математическим языком. Возможно, вы видели две наши луны, но верю, что еще есть третья. Мои наблюдения орбитальных путей тех двух лун подсказывают, что есть третий спутник. Но это не важно. Мы находимся на какой-то планете с лунами и звездой. День здесь длится где-то от семидесяти пяти до девяноста трех часов, ночи – от тридцати шести до сорока пяти. Эта аномалия изменчива, возможно, из-за нестабильного поля этого измерения, либо из-за сезонных перемен, либо из-за того, что время здесь искажено до неузнаваемости.

            Но вы, вероятно, спрашивали себя, как одно измерение может быть связано с другим. Чтобы понять это, давайте представим себе рождение вселенной – так называемый Большой Взрыв. Опыт показывает, что Вселенная, как мы ее понимаем, родилась из того, что физики называют «сингулярностью». Это точка бесконечной плотности, занимающая нулевой объем. Уму непостижимо, не так ли? В первые доли секунды после Большого Взрыва эта точка бесконечной плотности, в которой содержится вся масса и энергия будущей вселенной, подвергается экспоненциальной диффузии или расширению, своего рода вздутию. Эта диффузия или взрыв создала материю, время, пространство, энергию, все, что мы знаем, а еще больше – чего не знаем. Этот первобытный взрыв не просто трехмерный, а многомерный. Таким образом, он одним махом образует не только нашу вселенную, но и все многомерное пространство. Он создает бесконечное число пространственных измерений... относящихся как к реальному пространству, так и к гиперпространству.

            Если вы прибыли из «современного» мира... я использую этот термин в широком смысле, так как я покинул землю в 1983-ем... тогда вы знаете, что такое черные дыры. Черная дыра или «сингулярность» получается, когда большая звезда исчерпывает свое ядерное топливо и взрывается, обрушается внутрь себя под силой собственной гравитации. Эта сингулярность превращается в своего рода материально-энергетическую воронку, которая засасывает все, даже свет, и выбрасывает где-то в другом месте. Она может затянуть с нашего конца, а выбросить где-то в другом месте. По сути, эти сингулярности могут стать «кротовинами», проходами из одного пространственного измерения в другое. Многие космологи полагают, что известная вселенная является лишь одной из бесчисленных параллельных вселенных, что сравнимо с висящими в воздухе мыльными пузырьками. Как правило, эти вселенные находятся  вне досягаемости друг от друга, но в соответствии с уравнениями Эйнштейна, эта может быть серия труб и тоннелей – «кротовин» – соединяющих эти вселенные. Технически эти «кротовины» должны называться мостами Эйнштейна-Розена, тоннелями, соединяющими две отдаленные пространственно-временных сферы. И вы, мой друг, доказали их существование, ибо прошли через одну из этих «кротовин»!

            Согласно самой радикальной теоретической физике частиц, эти «кротовины» состоят из своего рода экзотической материи, «отрицательной материи», которая не является антиматерией, если вам это интересно. Данная отрицательная материя обладает мощным антигравитационным полем. Именно это поле держит эти «кротовины» открытыми постоянно, либо короткие промежутки времени. Позвольте привести вам классическую аналогию «кротовины», в качестве иллюстрации. Если б вселенная была, скажем, грушей, то муравью, пожелавшему обойти ее, пришлось проделать бы немалый путь. Но если б грушу прогрыз насквозь червяк, то муравей смог бы выбрать кратчайший путь. По сути, «кротовины» ими и являются – кратчайшими путями.

            Для простоты, с этого момента будем называть место, где мы находимся, «Измерение Икс» (в честь старого радио-шоу). Я верю, что в результате Большого Взрыва появилось бесчисленное количество этих «кротовин». Некоторые уже закрылись, другие все еще открыты. И взрывы звезд постоянно создают новые. Несмотря на это, даже закрывшиеся также ненадежны, как линии геологических разломов, поскольку определенная комбинация сил может снова разорвать их, как плохо зашитый рубец. Здесь, в Измерении Икс, где энергетическое поле относительно нестабильно, эти «кротовины» являются чем-то вроде такого природного явления, как торнадо. При наличии надлежащих атмосферных условий, определенный вид энергетического потока открывает одну из этих «кротовин»... Иногда они ведут на нашу планету, а иногда – на многие другие. Так что, если представите, что наше измерение и Измерение Икс находятся бок о бок, как своего рода сетки, состоящие из перпендикулярных линий, вы поймете, что время от времени и совершенно случайным образом эти линии становятся параллельными друг другу. И, возможно, именно это, больше, чем что-либо другое, ослабляет определенные области пространства. Так что «кротовины» являются своего рода неизбежностью.

            Итак, вы прошли через «кротовину» и испытали так называемую межпространственную телепортацию. Перешли из одного пространственного цикла в другой, не пересекая при этом сам безграничный космос. Если вы читали внимательно, как я надеюсь, то понимаете, что кратчайший путь между двумя точками лежит через четвертое измерение. Вместо того, чтобы подниматься на гору или обходить ее, вы просто проходите ее насквозь по туннелю. Тем самым избегая кривых. Та воронка протолкнула вас, как капитана Кирка с его гиперпространственным двигателем. Правильный термин будет «гипердрайв». Прохождение сквозь кривые ограниченного трехмерного пространства через выпадание из него и появление в другом месте.

            И что теперь? Раз вы проделали это путешествие, можете ли вернуться назад? Теоретически, да. Вы можете вернуться. Думаю, вам придется добраться до исходной точки. Которая находится, насколько я понимаю, в Море Туманов (смотрите карту). И вам придется подождать, когда «кротовина» снова откроется. То есть, оказаться в нужном месте в нужное время. И как только она откроется, думаю, вы сможете с помощью лодки или самолета пробиться назад. Но ни в коем случае не входите в «кротовину» в другой географической точке, иначе окажетесь бог знает где. Если моя теория верна, «кротовина», которая привела вас сюда... всех нас сюда... откроется лишь в том месте. Но берегитесь одного. Если вам посчастливится вернуться в наш мир, не забывайте о факторе временного искажения. Эйнштейн открыл, что гравитация и другие формы линейного ускорения могут искажать кривизну четырехмерного пространства. А самое главное, это ускорение может искажать время. И вы, мой друг, пролетев через гиперпространство с невероятной скоростью... можете очень удивиться. Произойти может так называемый темпоральный застой или замедление времени. Вы можете вернуться в знакомый вам мир, а можете переместиться на миллионы лет в прошлое или будущее. Это невозможно предугадать. И наоборот, искривление времени может нейтрализоваться, при вашем переходе назад.

            Опять же, я всего лишь предполагаю.

            На этом моя маленькая проповедь заканчивается. Я снова отправляюсь в Море Завес, к «Ланцету». Потому что, то, что мы втроем – Имаб, Бэтидон и я – обнаружили там, стало настоящим откровением. Когда я заявляю, что «Ланцет» это ключ, я знаю, что говорю. Будь у нас больше времени... ладно, неважно. Я пойду туда снова. Во всяком случае, чтобы удовлетворить научное любопытство. Ибо тот корабль хранит секреты. И, думаю, это источник того, что вызвало ужасную смерть Имаба и Бэридона. Ибо, если вы находитесь здесь какое-то время, вы, наверное, почувствовали присутствие чего-то другого. Я не могу сказать, что это, но знаю лишь, что оно разрушительное и разумное. То, что долгое время может находиться в состоянии спячки или покоя. Своего рода скрытая энергия, ждущая своего выброса. Недавно я почувствовал, что она растет. Знаю, что она вот-вот превратится в кинетическую.

            Господи, помоги нам. Господи, помоги всем разумным существам, когда это случится.

            Возможно, я погибну. Но я буду знать. Не просто природу этого явления (того, что сеет в душах страх), а тайну «Ланцета». Ибо там, я думаю, находятся ключи к спасению из этого места.

            Это будет моя миссия. Я оставляю вам это письмо и карту. Можете взять мой пистолет и припасы. Ибо мне они больше не потребуются. Пожалуйста, не следуйте за мной.

            Да хранит вас Бог!

            Джон Р. Гринберг

            На этом письмо заканчивалось.

            Кушинг стоял, переваривая прочитанное. Он был изумлен, подавлен и растерян. В голове творился полный хаос. Возможно, появилась новая надежда. А возможно, исчез последний ее проблеск. У него определенно возникло много вопросов, но, к сожалению, Гринберга... Отшельника, который мог на них ответить, здесь не было.

            – Что вы знаете об этом парне? – спросил Кушинг Элизабет.

            Та лишь вздохнула и покачала головой.

            – То, что он сумасшедший старик, который не любит людей. Мой дядя знал его... навещал его иногда... Он давно потерял рассудок.

            – А может, и нет.

            – Нам нужно уходить, – сказала Элизабет.

            Кушинг уставился на нее.

            – Вы не хотели, чтобы я это видел, верно?

            Она покачала головой.

            – Вы знали, что он ушел?

            – Да.

            – И....

            – И не хотела, чтобы вы забивали себе голову его безумными идеями. Не хотела, чтобы вы тешили себя лженадеждой, – сказала она ему, – потому что все это тщетно.

            Пришло время во всем признаться. Она рассказала, что дядя Ричард был кем-то вроде доверенного лица у Отшельника. И безоговорочно верил в его науку. Дядя Ричард проводил целые дни напролет в поисках воронки, способной вернуть их назад.

            – Но он не нашел ее?

            Она покачала головой.

            – Нет. Не нашел... И что-то  в нем сломалось. Разрушилось. И он сдался. Это убило его... не оставило ему надежды. Ни малейшей надежды.

            – Гринберг так и не вернулся из Моря Завес?

            – Оттуда никто не возвращается. – Она сглотнула. – Пожалуйста, давайте уйдем.

            У Кушинга сложилось четкое представление, что Элизабет что-то ему не договаривает. Письмо... оно было написано в декабре. Но в каком году? В этому, в прошлом или пять лет назад? Он понимал, что Элизабет ему не скажет. По крайней мере, сейчас. Но, по его мнению, Гринберг отправился в Море Завес всего пару месяцев назад. Он не знал так это или нет, но почему-то был в этом уверен.

            – Пожалуйста, – сказала Элизабет. – Нам нужно уходить.

            Забрав карту, письмо и пистолет, они покинули судно.

15

            Возможно, после смерти Гослинга что-то в нем закрылось, или наоборот открылось. Джордж не мог понять, какие именно чувства он испытывает. Он симпатизировал Гослингу, доверял ему. И был уверен, что тот, в конце концов, вытащит их отсюда. А теперь, когда его больше нет? Что осталось? Уныние? Безысходность? Возможно, даже больное и неуместное ощущение предательства. Да, было какое-то безумное чувство, что умерев, Гослинг бросил их всех. Оставил их наедине с теориями Кушинга, его, Джорджа, нерешительностью, болезненной чувствительностью Полларда и слепой верой Чесбро. Сейчас у них было то, что и было всегда – мертвые корабли, ползучие водоросли, зловонный туман... и страх. Да, страх. Страх, что любое предпринятое ими решение было неверным, что любой сделанный ими шаг был неверным. Что любая дорога приводила их в исходную точку, как в гребаном лабиринте. Без Гослинга, без его поддержки и деловой практичности им крышка. В прямом смысле слова.

            Ибо Гослинг был важен.

            Гослинг был необходим.

            Он был как жар, пар и кипящая вода в кастрюле, а без него они – лишь прилипший к крышке нагар. Да, Гослинг был их движущей силой. Заставлял идти вперед. Помогал не утратить разум, держаться вместе, вселял надежду. Он был решительным, не давал распускать нюни. Шевели задницей, парень, или, Богом клянусь, я дам тебе пинка! Вот таким был Гослинг.

            А без него они кто?

            Нагар.

            Нагар, прилипший к крышке кастрюли под названием Мертвое море. И кто будет отскребать этот нагар? Кто будет пинать им под задницы, и подгонять их? Вот в чем вопрос, и у Джорджа не было на него ответа. Он представлял, как они будут мыкаться здесь, пока не сдадутся и не станут, как Элизабет Касл – разбитыми, раздавленными и смирившимися со своей участью.

            Этого ты хочешь? – подумал Джордж. Таким хочешь стать?

            Вовсе нет.

            Гослинг умер, но они должны продолжать нести его огонь. Иного он бы не признал и не принял. Джордж думал о том, о чем говорили Маркс и Гослинг. Что нужно найти судно. С двигателем, чтобы можно было пробраться через водоросли обратно в открытое море. Именно эта мысль никогда не покидала Джорджа. Простой детской логикой он понимал, что если вы вошли через дверь, то сможете через нее и выйти. Чтобы прийти к этому выводу мистеру Гринбергу, возможно, потребовались квантовая теория и эйнштейновская физика, но Джордж знал это интуитивно.

16

            Ночью раздались крики.

            Правда, это была не совсем ночь. Джордж дремал на своей койке, когда крики разбудили его. Он вывалился из темной каюты в коридор, ничего не соображая.

            Крики.

            Боже, кто это кричит?

            Джордж выбрался на палубу сразу вслед за Поллардом. Оба были ошеломлены, напуганы, и ничего не понимали. Не понимали, что ждет их на этот раз. Одно было ясно, что ничего хорошего. Иного быть не могло.

            – Что за чертовщина происходит? – услышал Джордж собственный голос.

            Поллард пробормотал что-то невнятное. Джордж шел следом, учащенно дыша. Они пробирались по белым от соли палубам, пытаясь отыскать источник криков.

            – Там, – глухо произнес Поллард. – Там... там...

            Это был Чесбро.

            Он барахтался в плоту, в футах тридцати от яхты, в протоке маслянистой, грязной воды. Плот тонул под ним. Казалось, сдувался у них на глазах. Только он скорее не сдувался, а... разваливался. Рвался, кромсался и распадался на части. Грязная вода вокруг него буквально кипела.