Текст книги "Выбрать свободное небо (СИ)"
Автор книги: Тереза Тур
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 28 страниц)
Глава пятнадцатая
Охранник завел их в квартиру – их встретил огромный холл:
– Гостевой шкаф, – открыл он одну из зеркальных дверец, – еда, – он приглашающе махнул рукой на большой круглый стол, стоявший посредине холла.
– Спасибо! – улыбнулся Роберт, – можете ехать, дальше мы сами…
Он закрыл дверь за охранником, бросил ключи на стол. После грохота ее обиталища тишина показалась оглушающей… Лиза уже обнаружила в пакетах на столе что-то вкусное – и жевала. Роберт прошелся по квартире. Здесь была одна комната – и одна кровать. Он тихонько вздохнул – что-то ему подсказывало, что он сам будет ютиться на диванчике в холле…
Роберт вернулся из комнаты, обошел холл, пооткрывал поочередно все двери, пытаясь освоиться. Тягуче застонал, увидев джакузи на подиуме. Если бы он знал, что его терзают приблизительно те же мысли, что и Зубова, при первом знакомстве с этой квартирой – может быть, он бы и утешился. Однако он не был в курсе – и застрадал… Воображением он обделен не был…
Повздыхал, вышел из ванной комнаты, залез в шкаф, достал банный халат и полотенце, запечатанные в полиэтилен… Кинул на уголок дивана. Дошел еще до одной двери – это была кухня. Он нашел тарелки, вилки, стаканы – принес их в холл, который совмещал в себе функции и столовой, и гостиной. Отнял у Лизы еду – он вообще был смелым человеком – если его, конечно, так не пугать, как это удалось этой рыжеволосой девчонке… Двадцать шесть лет – надо же… Он улыбнулся, прогнал ее мыть руки и разложил мясо по тарелкам.
Она вернулась – что-то жизнерадостно воскликнула, схватила полотенце и халат и унеслась в ванну. Зашумела вода. Роберт, особо не ощущая вкуса, проглотил кусок мяса… Постарался обуздать свои эротические фантазии. И пошел на кухню греть чайник – в пакетах он обнаружил аппетитные на вид шоколадные пирожные.
Лиза вышла из ванной в пушистом белом халате, свеженькая, розовенькая, похожая на рыженького котенка. Она улыбалась. Она сияла.
– Будешь чай с пирожными? Или сразу спать?
Она напряглась – Роберт огорчился.
– В твоем распоряжении – кровать в комнате, – недовольно пробурчал он. – Я расположусь на диване.
– Может быть, я – на диване? – замямлила Лиза. – Я меньше ростом… а то твои длинные ноги здесь точно не поместятся.
– Не обсуждается, – сказал он строго и протянул блюдце с пирожным.
Она осторожно присела на краешек дивана, съела пирожное, вздохнула, когда оно закончилось, но от второго отказалась. Сделала глоток из чашки, поднялась:
– Спокойной ночи…
– У тебя шоколад на губах, – голос Роберта охрип, все благие намерения куда-то улетучились. И он разрешил себе легонько-легонько коснуться губами ее губ. Вздохнул. Прижал к себе – и стал целовать… Нежную. Сладкую. Такую желанную…
Потом он понял, – что-то не так. Раскрыл глаза.
Лиза была белее своего халата. В глазах плескался ужас. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но не смогла с первого раза. Попробовала еще раз. Еще. Прошептала: «Не надо!»
У нее прорезался голос – прорезался затем, чтобы она сказала:
– Видимо, вы считаете, что если вы меня приютили и накормили, то я должна… Должна, – и она замахала руками.
Роберт был не просто взбешен – он был оскорблен:
– Я не привык, – голос у него был ледяной, как ветер в Антарктиде зимой, – я не привык, чтобы мои добрые намерения истолковывались подобным образом. Я не знаю, с кем вас сводила судьба до меня, думаю, что с кем-то не очень порядочным… Однако не нужно со мной разговаривать подобным образом. Я – нормальный мужчина, не насильник и не подлец. Если вы не хотите…, – он запнулся, – быть со мной, скажите «нет». Просто «нет» было бы достаточно. – Он не сразу понял, что произносил свою тираду на английском.
– Спокойной ночи. – Добавил он и отвернулся.
Лиза тихо-тихо ушла в спальню. Роберт вздохнул – выключил свет – и решительно, даже не раздеваясь, улегся на диван. Попытался устроиться поудобнее. Лиза была не права, что у него ноги сюда не поместятся – у него не помещались и руки, и плечи… Приподнялся, вытащил ремень из джинсов. Закрыл глаза. «Значит, она его не захотела… Жаль…» – на этой печальной мысли он и задремал… Устал он все-таки за этот длинный-длинный безумный-безумный день безмерно…
Вернулась Лиза куда более решительно, чем уходила. И гораздо более эффектно.
– Насильник и подлец! – закричала она. Роберт испуганно вскочил – он успел задремать, и ее вопли ворвались в его сладкий сон. О ней же…
Он уставился на девушку в недоумении – что за бес в нее вселился? А она кричала, выплескивая в словах свою боль и глядя на Роберта практически с ненавистью:
– Насильник и подлец! А если этих насильников и подлецов было трое?! Если они зажали меня в подворотне?!
Ее крик вдруг сменился на горячечный шепот, пробивающий его мозг, как гвозди:
– Двое держали, третий насиловал, потом они менялись… Кто-то из них сломал мне кисть левой руки – я вырывалась. Кто-то – ключицу сзади на правой – на нее навалились, пока вдавливали меня в стену этой проклятой подворотни – хотите, я вам ее нарисую! А потом, на суде, мать одного из них все называла меня «грязной девкой» и не могла даже мысли допустить о том, что ее мальчик касался меня… Потом этих…
Она не смогла подобрать слово и только судорожно вздохнула:
– Этих… освободили прямо в зале суда. А мой отец кинулся… Нет, никого он не убил, не дали, но покалечить – покалечил…, – Лиза зло усмехнулась, – никто не ожидал этого от него, пусть и бывшего военного… Ему дали пять лет. В колонии он и умер от острой сердечной недостаточности – мне так сказали… Через четыре года… А у меня ни до ни после этих троих подлецов никого не было… Никогда. Никого… Как тогда мне жить?!
Роберт был в шоке. По ее поведению, он понял, что ее кто-то когда-то обидел… Но предположить такой ужас… Такое…
– Бедная моя, – шептал он ей, – бедная… Прости, я не знал…
Глава шестнадцатая
Прямой рейс на Лондон отправлялся без четверти семь из Пулково – об этом их известил охранник, когда приехал в полдень. Он привез еду и билеты, разбудил Лизу – Роберт так и не заснул… Назвать то кошмарное марево, в которое он проваливался время от времени сном было бы не правильно…
Еще охранник привез огромный плакат с Брианом де Буагильбером – рыцарем-храмовиком. Его вороной конь несся сквозь время… Белый плащ с красным крестом развивался… Кольчужный капюшон был откинут на плечи. Темные волосы вились на ветру. Злые серые глаза горели каким-то адским пламенем. Вид был самый суровый и неприступный.
– Подпишите, пожалуйста, – попросил охранник, – жена шефа с дочкой и сыном смотрят ваш сериал. Им очень нравится. Просили автограф!
– С удовольствием! – Лиза в этот момент вышла из комнаты – с любопытством оглядела плакат и всадника, на нем изображенного. Еще она обратила внимание, как по-другому заулыбался Роберт, как-то слишком ослепительно, слишком профессионально… Он достал из рюкзака черный маркер и спросил, – как зовут?
– Кого? – напрягся охранник.
– Кому подписывать? – терпеливо отвечал актер.
– Жена шефа – Наталья. Дочь – Евгения. Сын – Максим.
– Отлично! – пробурчал Роберт, – из этого всего я понимаю, как писать имя Макс. Диктуйте по буквам.
Охранник старался, Роберт старался, Лиза над ними хохотала. С именами они справились. Дальше актер размашисто и привычно написал «With love» и поставил роспись.
– Это еще не все, – заметил охранник, замявшись, – дочь хозяина просила подписать для нее другой плакат. Этот.
И мужик развернул еще одно полотно немаленького размера.
– Адово пламя, – выругался Роберт по-английски.
Это тоже был он – в смысле рыцарь-храмовик. Обнаженный роскошный торс, руки к кому-то тянутся… Черные волосы рассыпались по белым плечам… Выражение лица чуть насмешливое. Губы тронула легкая кривоватая улыбка, глаза сияют…
– Что-то я не помню, – заметил актер по-английски, – чтобы меня фотографировали для таких плакатов. Стойте, это же кадр их фильма… Второй сезон, если я не ошибаюсь.
– А к кому ты руки тянешь? – вдруг недовольно спросила Лиза – и осеклась.
– Это серия про турнир, если я не ошибаюсь, – разулыбался Роберт, – И руки я тяну к рубахе, которую мне подает слуга… Скажите, а как отнесется отец молодой девушки к тому, что я напишу на этом плакате: «With love»? – посерьезнел он, обращаясь к охраннику.
Тот пожал плечами:
– Скорее всего, без восторга… Но он – человек вменяемый, поэтому в киношные пристрастия своей дочери не вмешивается.
– А я бы был недоволен, – пробурчал Роберт, но размашисто все же расписался. И тут же от них отошел на кухню.
– Что-то он слишком серьезно ко всему относится, – заметил охранник, аккуратно скатывая плакаты, и обращаясь при этом к Лизе – мы вас вчера не сильно напугали?
– Не сильно, – отрицательно покачала головой Лиза, – сначала я напугала всех, потом вы – меня. Все в порядке.
– Я побежал, – сказал охранник, – Мы заедем за вами в половину пятого – будьте готовы. Сразу погоним в Пулково. Всего доброго.
– До свидания, – подошел и Роберт.
– Ты чего расстроился? – спросила Лиза у него, когда за охранником закрылась дверь.
– Дочери, сыновья… Растут, с ними смотрят сериалы…, – он сел на диван и закрыл глаза, – а у меня этого нет…
Лиза подошла и села рядом с ним. И даже положила руку на его сцепленные в замок пальцы:
– Все у тебя будет, – прошептала она, – только ты своих детей будешь баловать безмерно… Но вот сериалы ты с ними смотреть будешь вряд ли…
Он взял ее маленькую ручку, подержал. Погладил. Поднес к губам и поцеловал. Поднял на нее глаза – понял, что Лиза смутилась – она просто хотела его утешить. Поэтому он выпустил ее руку и тихонько сказал:
– Спасибо.
Она не отпрыгнула, не отскочила – просто поднялась и отошла – уже прогресс.
Ночью, когда она чуть успокоилась, он отнес ее в кровать. И держал ее за руку, пока она не заснула. Ушел потом на диванчик – но так толком и не заснул. Проворочался до звонка охранника. Его колотило. От ненависти… От непонимания. Он не представлял себе, как так можно было поступить. С девочкой, которая знала лишь свои краски и кисточки… С девочкой, которая потом, в приступе отчаяния, пыталась сброситься с моста… С девочкой, которая жила в квартире, где на длинном проводе болталась лампочка. Как только он начинал засыпать – ему начинала мерещиться эта качающаяся лампочка – и он просыпался.
– Роберт, – тихонько позвала его Лиза – и он понял, что, наконец, заснул. Сидя на диване, – давай теперь ты поспишь. А я посижу на диване. Поохраняю.
– У? – глаза не хотели открываться, а тело – шевелиться.
– Иди спать на кровать, – скомандовала Лиза, – у тебя четыре часа.
Какое блаженство рухнуть в кровать – и вытянуть ноги. Да и руки! И заснуть. Он проснулся, взглянул на телефон – была уже половина четвертого. Он чувствовал себя неплохо, вполне отдохнувшим. Потыкался носом в подушку – она пахла Лизой. Улыбнулся. Вышел из комнаты – она сидела на диване и что-то увлеченно рисовала. Карандаш так и летал.
Роберт понимал, что не стоит подкрадываться из-за спины – Лиза может испугаться. Но ему было любопытно. И он не удержался.
– Заглядывать через плечо – не хорошо, – заметила ему Лиза ворчливо, но без испуга. Он тогда нахально засунул свой длинный нос в ее рисунок. Это был он сам. Тот самый полуголый вид, который видела на плакате.
– Ты ведешь себя невоспитанно.
– Прости, – он перевел взгляд на нее – Лиза увидела, что он улыбается. Она сразу подметила разницу между его профессиональной улыбкой – и этой: милой, домашней, немного смущенной.
– Замри, – она вскочила с дивана, сделала шаг назад – прищурилась. Вернулась на диван, и стала подправлять что-то на рисунке, – и не надо смотреть через плечо! Бесит.
Роберт послушно отошел. Он обошел диван. Сел на спинку. Честно попытался не смотреть.
– Ладно, – через минуту сжалилась над ним Лиза, – гляди! Похож?
– Ты… Рыжая колдунья, – это был он… Но не с горькой высокомерной ухмылкой, что уже третий сезон кривила его рот, а с ласковой улыбкой. И в глазах у него была нежность… Это было видно даже на карандашном наброске, – как у тебя получается? Это же волшебство!
– Спасибо, – растроганно сказала она, – и тут же ехидно заметила, – как ты думаешь, если я выложу в Интернет, сколько заплатят твои фанатки?!
– С этой улыбкой – нельзя, – отрезал он абсолютно серьезно, – она – для своих…
– Шучу я, шучу, – сказала она торопливо и захлопнула альбом.
– Так, – он залез в шкаф и достал полотенце, – я в душ! У тебя все собрано?
Она кивнула – и он исчез за дверью. У Лизы действительно все было готово – она даже успела, пока он спал, сбегать в офис издательства «NE-Формат», который находился неподалеку. Попрощалась с девочками, рассортировала картины. Поняла, что все оставит здесь, в Питере… И вернулась. Захватила она только книги Терезы, которые ей выдали в количестве четырех штук… Книги были из серии «Путь дракона». Именно по мотивам этих книг Лиза и должна была писать картины…
От ее мыслей ее отвлек Роберт. Он вышел из душа, уже одетый – он даже поменял рубашку – черную на темно-синюю. Актер улыбался и вытирал свои длинные черные кудри полотенцем и приговаривал:
– Скоро! – радовался он, – очень скоро бесчеловечно убьют рыцаря-храмовика Бриана де Буагильбера!
– Откуда такая кровожадность? – улыбнулась Лиза, – лично мне его в романе было очень-очень жалко… И он мне нравился.
– И почему вам, особам противоположного пола так нравятся всякие темные личности?
– А почему вы так радуетесь гибели своего героя? – она протянула ему чашку с чаем и бутерброд.
– Спасибо, – он откусил, тщательно прожевал, запил чаем, – хорошо!
– Так почему?!
– Я не люблю длинные волосы. С ними так неудобно жить на свете! А мне на съемках в них втирают репейное масло и присыпают какой-то гадостью – мой же герой – рыцарь, у него не может быть абсолютно чистых волос… Вот и мучаюсь. Кроме того, – он почесал отросшую черную щетину, – у меня в контракте прописано, что во время съемок меня имеют право брить только местные специалисты.
– К чему такие страсти? – Лиза даже бутерброд отложила.
– Страсти… – он усмехнулся, – мой герой – вечно не брит. Но щетина должна быть одной длины…
– Жесть, – сказала Лиза по-русски, – бе-е-едненкий! И она расхохоталась. Весело и заразительно. И Роберт сначала заулыбался, видя это веселье, а потом к ней присоединился. Неожиданно для себя самой, Лиза погладила его по щеке, которую, оказывается, и брить-то было нельзя самому…
Роберт замер. Потом приблизился к ней близко-близко – и снова замер. Просто смотрел на нее. Просто ждал, что она решит. Лиза вздохнула – и подалась ему навстречу. Посредине этого поцелуя в дверь позвонили. Роберт почувствовал, как она вздрогнула – и попыталась отпрыгнуть.
– Тише, – он прижал ее к себе еще сильнее, – тише… Это всего лишь звонок в дверь. Ничего страшного. Просто за нами приехали. Тише. Никто тебя не обидит. Никто и никогда, слышишь меня. Никто. Слышишь.
Лиза посмотрела ему в глаза очень-очень серьезно. И вернулась к нему в объятия.
– Надо открывать, – проговорил ей Роберт на ухо, – а то они еще перепугаются – и начнут двери ломать…
– Ой, – она покраснела – и стала высвобождаться из кольца его рук.
– Надо, – он поцеловал ее в щеку – пошел открывать дверь.
Глава семнадцатая
Лететь им было почти четыре часа. Отбыли они без задержек – и без приключений. Как только Лиза уселась в кресло, она уткнулась носом в одну из тех книжек, что ей выдали в издательстве. Роберт помнил первый роман про молодого дракона – он его читал – страшненькая, надо отметить сказочка – как он понимал, Тереза именно такие и любила. Сказочка о любви, ненависти, вселенской тоске и бешеном желании эту тоску избыть. Сказочка о мирах… И войне, войне, войне, что жила в каждом из миров, встреченных героем на своем пути…
Лиза читала внимательно, отвлекаясь лишь затем, чтобы что-то зарисовать в одном из своих блокнотов – их у нее по карманам было рассовано несколько.
Он задремал под мысли о том, что из вещей у нее – рюкзачок и коробка с бумагами – и больше ничего нет… Все принадлежности для рисования они оставили в Питере – он ее уговорил, что тащить старые мольберты и всякую «дребедень» – у Терезы он выучил это слово, оно ему очень нравилось, он с удовольствием произносил «дребедень» – так вот тащить это все и дорого, и ненужно. Проще дома сделать заказ – и все привезут. Рюкзачок – и больше ничего…
Накануне они разговаривали о том, что товары для рисования они выберут в Интернете, как только приедут. Он посмеялся над ее страданиями на тему: «А деньги я отдам», поотбивался потом от этих самых денег в машине – ей в издательстве, оказывается, дали какой-то аванс… Позлился на нее. Попридумывал, как надо изворачиваться, лукавить, лгать, морочить ей голову, чтобы не взять с нее эти проклятые гроши, которые она ему совала с такой гордостью…
На этой мысли он открыл глаза, Увидел, что Лиза отложила и блокнот, и книжку – сидит, о чем-то задумавшись. Блокнот лежит при этом открытый. Роберт вспомнил о хороших манерах – и не полез в ее рисунки своим большим бесцеремонным носом, а вежливо попросил:
– Можно? – и показал на рисунки.
– А? – очнулась Лиза, – да, конечно.
Роберт полистал. В блокноте жили драконы… Кто-то из них взмывал в небо… Кто-то камнем падал на землю – и Роберт готов был поклясться, что еще секунда – и дракон разобьется насмерть… Кто-то пыхал огнем. Кто-то превращался в человека. Убивал. Умирал.
– Ты – колдунья, – проговорил он, отдавая ей наброски, – как у тебя получается? Они же – живые!
– А мне кажется, не очень хорошо выходит, – сморщилась Лиза, – я не очень хорошо придумываю.
Она отметила его изумленный взгляд.
– Художник – как правило – любит натуру. Я люблю натуру. И раз мне надо изобразить живое существо, из плоти и крови, то мне надо понимать – сколько у него костей? Как работают мышцы? Как он двигается? Как летает? Как садится? Вот Тереза пишет, что это «изумительные существа, соединяющие черты змеи и птицы – вечное желание взмыть к небу борется в них с вечным же желанием заползти в нору»… Как это нарисовать? Или «сочетание изящества и силы»… Словами – хорошо…, – пробурчала она, – а как это рисовать?
Он похлопал ее по руке:
– У тебя получится – я уверен!
– Ага, – грустно сказала она, – мне бы на скелет посмотреть…
– А еще лучше, – в тон ей отвечал он, – чтобы я тебе живого дракона приволок – порисовать с натуры!
– В идеале, – ехидно отвечала она, – слушай, ты же рыцарь – привези, а… Ну что тебе стоит…
– Если бы это было возможно, – прошептал он ей на ухо абсолютно серьезно, – я бы это сделал.
– Спасибо…, – так же серьезно ответила она ему.
– Однако можно посмотреть на скелеты динозавров, – ему вдруг пришла в голову хорошая мысль – и в музее естественной истории они должны быть – и в Интернете можно поискать…
– Рыцарь…, – уже без насмешки, но с благодарностью проговорила Лиза – Роберт поцеловал ей руку.
Глава восемнадцатая
Они отбыли из Пулково почти в семь вечера. Летели четыре часа. А в Лондон, в аэропорт Хитроу прибыли почти в восемь вечера по их Гривинчу… Чудеса… Роберт крепко держал Лизу за руку – на всякий случай – и тащил за собой. Эскалатор, дорожки, бегущие под ногами, лифт…
– Шейла подогнала машину, – сказал ей Роберт в лифте, – сейчас загрузимся – и домой.
Они вышли на парковку. Роберт поозирался – к ним, цокая каблучками, подбегала девушка, высокая, стройная. Вытянутое скуластое лицо, голубые глаза. «Цвета безоблачного апрельского неба над Питером», – определила для себя Лиза.
– Добрый день! – девушка протянула Роберту брелок, – с прибытием.
– Добрый вечер, Шейла. Лиза, позволь тебе представить – это Шейла, ассистент моего агента. Наш добрый ангел-хранитель, гений организации и так далее. Ключи, расписание, еда в квартире, билеты… Если бы не она, я бы давно уже потерялся…
Лиза заулыбалась:
– Очень приятно.
– И мне тоже, – улыбнулась в ответ девушка, – Роберт, твои билеты на завтра. Я могу вам чем-нибудь помочь?
– Спасибо, это все! – и девушка унеслась.
– Поехали, – обратился Роберт к Лизе, – шестьдесят миль – и мы дома, – и он открыл перед ней дверь машины.
– Дома, – попыталась улыбнуться Лиза, но вдруг как-то сникла.
– Эй, – он обнял ее, – ей, перестань… Мои родители примут тебя. Завтра прибудут краски и все остальное… Мы поищем скелеты динозавров – может, поедем в музей, если будет необходимость… Ты нарисуешь это странное существо – и тебе самой понравится, что получилось…
– Спасибо, – всхлипнула она, – мне еще воздух рисовать…
– И воздух, – он прикоснулся губами ее макушки, – и ветер… И еще много-много всего. Так что – поехали!
– Хорошо, – она вытерла глаза – и забралась вовнутрь.
– Моя первая крупная покупка с первого крупного гонорара, – с гордостью произнес он, когда они тронулись. Лизе показалось, что он погладит руль, – пять лет уже… Я знаю, что надо покупать другую… Мне положено уже купить другую… А я не хочу…
– Машина как машина, – пожала плечами Лиза, которая в этом мало что смыслила. – Большая. Черная. Красивая…
– Точно, – рассмеялся Роберт.
Больше всего Лиза боялась этого момента. Больше всего она боялась недоуменных взглядов и вопросов: «А кто вы такая?» «Что вас может связывать с нашим сыном?»
Она робко вылезла из машины и поплелась за Робертом, оглядывая дом. Было уже темно, когда они подъехали – однако везде приветливо горел свет. Лиза разглядела большой двухэтажный дом с фасадом, облицованным серыми камнями. Перед домом была лужайка, покрытая, несмотря на то, что были первые числа ноября, и Питер уже пару раз заметало снегом – покрытая зеленой еще травой… То, что она была зеленая живая было прекрасно видно в свете уличных фонарей – и Лизе немедленно захотелось ее потрогать…
Роберта тем временем обнимала невысокая пожилая женщина, наверное, его мама. Седой высокий мужчина, чуть сгорбленный жизнью, стоял рядом – и ждал. Видно было, как и ему хочется обнять сына, похлопать его по плечам – но он давал возможность супруге первой подойти к сыну. Вот женщина отступила – мужчина обнялись. «Как они похожи!», – подумала Лиза.
Женщина тем временем взглянула на Лизу – во взгляде промелькнуло любопытство, которое тут же сменилось искренней приветливостью.
– Роберт, – скомандовала она, – представь нам, пожалуйста, нашу гостью!
– Мама! Папа! Позвольте вам представить Лиззи – мой хороший друг. – Лиза вышла у него из-за спины, – Лиззи, моя мама – миссис Ренделл, – женщина кивнула. – Мой отец – мистер Ренделл.
– Добрый вечер! – Лиза наклонила голову и затараторила, – большое вам спасибо, что согласились меня приютить…
– Не стоит, – отец Роберта шагнул вперед – и протянул ей руку. Она подала свою – и он церемонно ее пожал.
– Мы рады вам, милая, – стала рядом с мужем миссис Рендел, – не стоит смущаться. Что же мы стоим на улице? Здесь холодно, а вы, – и она бросила укоризненный взгляд на сына, – так легко одеты.
Они зашли в большой квадратный холл, откуда во все стороны вели высокие двери. На второй этаж шла лестница темного дерева, украшенная причудливой резьбой. Родители извинились – и оставили их одних.
– Как вам мое второе крупное приобретение? Я купил этот дом два года назад – после главной роли в «Джейн Эйр». Я играл Рочестера, – пояснил он, увидев ее недоуменный взгляд.
– Странно, – ответила ему Лиза, – я всегда считала, что мистера Рочестера играл Тимоти Далтон…
– Ты – как Тереза Тур, – Роберт красиво изобразило печаль с легким оттенком негодования, – ты тоже считаешь меня и Зубова всего лишь его клонами?
– Во-первых, – отвечала Лиза, – я просто больше никаких экранизаций не видела, а во-вторых… Погоди, а что, муж Терезы – тоже актер?
Роберту стало весело – это было лучшее, что он слышал про мужа Терезы за все время знакомства с этим ужасным человеком… Он расхохотался.
– Дети, – выглянула мама Роберта из-за одной из дверей, – идите мыть руки – и ужинать. Мы еще не садились за стол – ждали вас. Роберт, ты принес багаж?
– Сейчас заберу из машины, – и он, покачивая головой и продолжая смеяться, вышел на улицу.
– У вас дом потрясающей красоты, – заметила Лиза, – я мечтаю увидеть его при свете дня. Можно я его нарисую?
– Конечно, милая, – улыбнулась мама Роберта, – пока мой сын несет вещи, могу я вам кое-что показать?
– Конечно, – не могла не улыбнуться в ответ Лиза.
Они прошли в одну из дверей. И попали в большую, но удивительно уютную комнату. В ней был камин, в котором танцевали языки пламени… А над камином висел портрет Роберта – тот самый, который она рисовала летом.
– Вам понравилось! – обрадовалась Лиза, – я очень-очень старалась. Роберт сказал, что хочет отвезти его родителям…
– Да, нам с мужем портрет понравился. Несмотря на то, что Роберт на нем мрачный…
– Простите, я его таким увидела, – смутилась Лиза.
– Все в порядке. Он летом таким и был. А сейчас – обратите внимание – он смеется… Хватит разговоров – мыть руки!
Роберт был доволен – Лиза быстро освоилась и перестала смущаться. Ей положили на тарелку еду – и оставили в покое. Родители не стали расспрашивать его знакомую про ее жизнь – и он был за это очень благодарен.
Потом они перешли в гостиную – ту самую комнату, где висел его портрет.
– Камни. Дерево. И огонь, – прошептала Лиза. Ее усадили в кресло поближе к камину – она тут же достала из кармана блокнот и, поглядывая на языки пламени, стала рисовать.
Мама сидела в соседнем кресле – и вязала. Периодически она поглядывала на гостью – не надо ли той чего-нибудь. С легкой улыбкой прислушивалась к разговору мужчин – у тех было совещание. Они обсуждали, как лучше переделать сарайчик, стоящий за домом в мастерскую для Лизы.
– Кроме стеклопакетов я заказал еще обогреватели – их привезут тоже завтра, – говорил отец, – наш сарайчик же не отапливается.
– Лиза, – окликнула ее мама Роберта.
– Да, миссис Ренделл? – Лиза приоткрыла глаза.
– Мне кажется, вы устали. Может быть, вам показать вашу комнату?
– Спасибо большое, – Лиза поняла, как устала.
Мужчины остались обсуждать важные мужские дела, оторвавшись от них лишь затем, чтобы пожелать Лизе доброй ночи. Лиза им улыбнулась – и пошла наверх.
– А почему Роберт не занес все ваши вещи? – удивленно спросила у нее миссис Ренделл, увидев у порога рюкзачок.
– Это все, – покраснела Лиза, – больше у меня ничего нет…
Как только мама спустилась вниз, Роберт поднялся, тщательно закрыл дверь – и даже подпер спиной.
– Мама! Папа! Вы не представляете, как я вам благодарен. И за то, что вы приютили Лиззи. И за то, что не стали ее ни о чем расспрашивать. Это очень важно для меня. Спасибо вам большое.
Родители переглянулись. С того момента, как он позвонил сегодня и сообщил, что вечером приедет – и приедет не один – они были в недоумении. Их терзало и любопытство, и беспокойство. Но они ни о чем не спрашивали. Спокойно ждали объяснений.
– Лиззи…, – он замолчал, – ей очень тяжело. У нее давно умерла мама. Летом, в тот день, когда мы познакомились, умер отец. У нее никого нет. И ничего нет. Я просто не мог ее там оставить. Не мог.
– Мы понимаем…, – мама посмотрела на отца, – она тебе дорога…
– Да, мама, – он кивнул, – но все так непросто…
Родители переглянулись и тяжело вздохнули. Опять непросто… Они и так тяжело переживали его отношения с Терезой – замужней женщиной, с которой он «дружил»… А тут опять что-то непонятное…
– У нее кто-то есть? – осторожно спросил отец.
– Нет, – улыбнулся Роберт, – она не замужем. И у нее нет парня. У нее, как я и сказал, никого нет. Только я.
– Хорошо, и хватит об этом, – сказала мама решительно, понимая, насколько сыну тяжело объясняться, – тогда скажи мне, как ее обеспечить вещами? Теплой одеждой, например. Обувью…
– Я и не подумал об этом, – скривился Роберт, – она говорила, что ей дали аванс… Значит, надо завтра везти ее в магазин…
– Роберт, – возмутился отец, – при чем тут деньги этой бедной девочки? Если ты жадничаешь, возьми у нас с матерью. Мы, конечно, не так обеспечены…
– Папа, – раздосадовано пробурчал сын, а миссис Ренделл кинула на супруга взгляд, не обещавший ему ничего хорошего, – папа. Если бы ты знал, какая это проблема – что-нибудь купить Лизе… Как тяжело ее заставить принять помощь. Я всю дорогу в аэропорт отбивался от денег за билеты. Завтра мне еще придется объясняться с ней на тему, сколько она мне должна, когда прибудут ее кисти, краски и прочие принадлежности. А ты говоришь… Я не могу ее просто привести в магазин – и кивнуть: «Выбирай»… Она этого не примет… Это такая головная боль…
– Я с ней поговорю…, – сказала мама.
