Текст книги "Выбрать свободное небо (СИ)"
Автор книги: Тереза Тур
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)
Глава седьмая
Когда Зубов вернулся на дачу, было уже сильно за полночь. Хотя солнце еще алело над соснами, окрашивая горизонт в нереальный искрящийся цвет. После отъезда гостей он слетал в Москву, на съемки интервью. Теперь же оставалось всего десять дней отпуска – и снова на съемки, уже до конца лета… И на всю осень…
Он поднялся наверх, в спальню. Тереза была задумчива и как-то печальна. Она сидела перед зеркалом и расчесывала перед сном свои длинные белокурые волосы. Владимир залюбовался: и кажущейся хрупкостью ее точеной фигуры, и тем, что даже сейчас, в расслабленном состоянии, его жена сидела абсолютно прямо, расправив плечи.
Зубов уже успел привыкнуть к таким минутам, когда она уходила в себя. Успел он привыкнуть и к тому, что в такие минуты ее нельзя было тревожить. Поначалу он пытался с ней говорить, и его голос даже пробивался сквозь ее задумчивость… Тереза не сердилась и не раздражалась. Но она так испуганно вздрагивала… Так что он ждал, пока она вернется. Ждал и любовался. Он так ее любил…
До сих пор Владимир удивлялся. Удивлялся – за что ему такое чудо, такой подарок. До сих пор шалел от мысли, что она – его…
Луч заходящего солнца все же проскользнул между соснами, позолотил фигуру, пробежался по волосам Терезы, пощекотал лицо. Она глубоко вздохнула, словно очнулась. Посмотрела на мужа, который внимательно за ней наблюдал.
В его пронзительно-чистых серых глазах таилась улыбка. Вот он позволил ей проскользнуть в уголки глаз, потом она тронула его губы.
У Терезы сердце замерло на доли секунды, потом понесло вскачь, как в первый раз, когда он ее поцеловал. Неожиданно. Страстно. Ломая все ее жизненные принципы и правила.
– Ты помрачнела. И покраснела. О чем ты думаешь? – вдруг спросил он вместо приветствия.
– О поцелуе на площади у Трех вокзалов. О том, почему все получилось так, как получилось.
– А как получилось? – он понял, что она скажет сейчас – не промолчит ведь…
– Неправильно, – она всегда говорила правду, даже понимая, что обидит. Понимала Тереза это и сейчас. Она поднялась с пуфика, подошла к Зубову, который по-прежнему стоял, подпирая дверной косяк. Обняла мужа.
– Прости.
– Почему неправильно-то? – все равно спросил Зубов.
– В тот момент я осознала, что меня влечет к тебе. Влечет так сильно, что я могу забыть обо всем на свете. О том, что я замужем, о том, что у меня есть другая жизнь. Обязательства. О том, что измена для меня не допустима…
– И я тогда олицетворял для тебя все, что неправильно?
– Именно так.
– Но ты запомнила тот поцелуй, – он погладил ее по щеке.
– Да, – сморщилась она. – Я впервые в жизни потеряла власть над собой. Странно, но до того момента я не думала, что так бывает.
– Странно, – передразнил он ее, – но я до того, как встретил тебя, тоже не думал, что могу так полюбить…
Они помолчали.
– А почему ты не оставила Черного дракона с его Золотой драконицей? – вдруг спросил Владимир, – такая любовь…
– Это было нелогично, – незамедлительно последовал ответ.
Слово «нелогично», которое она проговаривала всегда очень и очень серьезно, высокомерно даже, Зубова сильно раздражало. Было в нем что-то категоричное. Что-то из времен «неправильно», «виновата». Из тех времен, когда Тереза упрямо, как о скалы, билась об уверенность в том, что «у нас ничего не получится».
– Ты скривился. У тебя так злобно сверкнули глаза…, – голос у Терезы стал мурлыкающим, а руки… Он закрыл глаза – и весь мир исчез. Остались только ее руки. И голос, который завораживал, рассказывая ему про любовь двух драконов.
– Они страстно любят друг друга. Любят исступленно. Может потому так страстно, что безнадежно. Подумай сам – они Владетели разных Вселенных. Потомки тех, чья война чуть не разрушила само мироздание. У них свои интересы. Золотые не должны допустить войну в свои миры. Черный должен победить. Любой ценой. А еще… Еще они не должны иметь общего ребенка.
– Я так и не понял, почему…
– В их мире есть предание – дракон, рожденный от дракона и драконицы, разрушит мироздание.
– У них и так мир рушится. Какая им теперь разница? – удивился Зубов.
– К тому же золотые драконы – а ты помнишь, что Элеонора – именно такой дракон – когда-то начали войну против остальных драконов. Куда тут думать об общих детях…
– Геополитика, – смог пробурчать он под ее рукам. – А все хотят, чтобы они были вместе.
– И я хочу, – печально вздохнула Тереза, – но это будет неправда.
– Неправда? – хмыкнул он – и помрачнел.
И Тереза прижалась к его губам.
– Это не мы с тобой, – нет, эта невозможная женщина, даже целуясь, умудрялась говорить! – У нас никакой геополитики. Я просто тебя люблю…
Зубов улыбнулся, провел рукой по спине снизу вверх. Медленно. Очень медленно. Запутался в золоте волос. Добрался до затылка. Почувствовал, как она затылком прижалась к его раскрытой ладони…
Утром он проснулся рано-рано. В прекрасном настроении. Поцеловал Терезу в нос и жизнерадостно провозгласил:
– А я желаю, чтобы они были вместе!
И, улыбаясь, отправился в душ под недовольное бурчание разбуженной Терезы.
Вернувшись, он обнаружил, что его жена повернулась на другой бочок – и сладко спала. Он посмотрел на нее… И тут взгляд его упал на письменный стол в углу. Там лежала аккуратно сложенная стопка листов, которых явно вчера не было. Понятно. Как только он заснул, Тереза отправилась писать. И про что – интересно…
«А почему ты не позволил нам остаться вместе?» – прочитал он первую фразу, написанную на белом листе ее летящим, непонятным подчерком, который она – чертовски преувеличивая – называла каллиграфическим. Зубов уселся, воровато посмотрел на Терезу – она по-прежнему спала – и углубился в чтение.
– А почему ты не позволил нам остаться вместе? – спросила вдруг Элеонора.
Ральф вдохнул было воздух, чтобы рассказать ей про традиции, про правила – и ничего не стал говорить. Традиции они могли, по большому счету, создавать, какие им хочется, старый мир все равно был уничтожен… А правилами он всегда пренебрегал… Поэтому Черный дракон вздохнул и ответил правду:
– Я не знаю…
– Значит, ты одинок – я одинока, только потому, что ты не знаешь? – негромко поинтересовалась Элеонора.
– Получается, что так…
Они находились в старом дворце-пещере черных владетелей. В мире, небо которого помнило крылья Черных, Красных и Зеленых Владетелей и тосковало по ним…
Эту Вселенную отвоевали не так давно. И Ральф запретил тут появляться кому бы то ни было без его личного разрешения… К тому же, он наложил такие заклятья, что при переходе сюда уничтожалось все живое…
Это был его мир. Его – и тех, кто здесь погиб. А еще он планировал именно здесь дать последний бой. Битва, в которой определится победитель. И в этом мире он встречался со своей Золотой драконицей.
Огромная спальня. Белый мрамор отделки. Огромное ложе. И прекрасная хрупкая женщина. Любимая женщина, что сидела на краешке кровати с абсолютно ровной спиной. Женщина, что после их неистового обладания друг другом, задавала крайне неприятные вопросы.
– Мне пора представить наследницу, Ральф.
Он молчал.
– И если ты сделал это просто – взял яйцо от первой же женщины, которая его тебе его принесла – то я так не хочу. Я хочу, чтобы моим миром правил наш ребенок. Наша дочь.
«Первой женщины, что принесла тебе яйцо…» Он вспомнил вдруг ЕЁ. Вспомнил до мельчайших подробностей ее золотые локоны. Их первую встречу, когда она, совсем малышка, нашла его, израненного черного дракона… Ее «мама, расскажи мне сказку, про прекрасного дракона, который освободил принцессу». Ее высокомерное: «Я сама выбрала это. Я люблю тебя. Я хочу, чтобы мой сын был драконом». Ее радость. Ее короткое счастье рядом с ним. Ее смерть – ибо за рождение дракона женщина-человек платит своей жизнью…
– Ей было не больно, – пробормотал Ральф, – я сделал все, чтобы ей было не больно…
– Что? – не поняла Золотая драконица.
– Не важно, – он злобно помотал головой. – Это все не важно.
– Ты любил ее.
– Да. Это была еще одна женщина, которую я любил и которая погибла из-за меня.
– Ральф… – она хотела дотронуться до него, обнять – но он отпрянул.
– Не надо… – и он ушел в другой угол спальни и уселся в кресло подле пылающего камина.
Молчание упало на них, как беспросветный мрак, что плескался за окнами их дворца, поднимая прах погибших и тихонько поскуливая, оплакивая всех, кто погиб в этом мире…
– Ральф. – Элеонора поднялась, неторопливо подошла к камину и стала смотреть прямо в глаза дракону. – Ральф… Я хочу этого ребенка.
– Нет. У двух драконов не должно быть общего ребенка. Не должно быть. И у нас не будет.
– Тогда ты мне должен объяснить – почему.
– Нет. Не должен.
– Я жду тебя уже сотню лет… Я и не с тобой – ты не позволяешь… И не сама по себе – ты не отпускаешь меня… Ты должен. – Она не кричала – нет. Элеонора вообще никогда не повышала голос. Но было в этой тихой размеренной речи такая сила, что Ральф – Черный дракон – покорился.
– Существо, что нам противостоит – потомок Черного и Красного драконов.
– Он же бескрылый…, – прошептала Элеонора.
– Он бескрылый, искалеченный изуродованный. Кровавый. Но дракон. Он – сын моего отца…
– Что?
– Была уже такая же история любви, как у меня… Понимаешь! Была! Уже любила Красная драконица Черного дракона. Уже сливались они в единое существо высоко в небе… И у них появилось яйцо. Только… Только отправились они не на суд драконов. Родные Красной дали ей возможность выносить плод. И дракончик появился на свет. Он подрос. Я не имею понятия, почему потом, спустя какое-то время Владетель Граах, решил уничтожить ребенка своей сестры… Я знаю лишь то, что юный дракон смог вырваться. Вырваться и бежать из этого мира. Я могу представить его ненависть… Ненависть к тем, кто лишил его неба…
– А откуда ты это знаешь?
– Мы с ним беседовали, – горько усмехнулся Ральф. – И я теперь понимаю стремление Красных уничтожить потомство Драконов.
– Может, дело не в том, чей это был сын… Может быть, дело в ненависти, которую испытывает это существо к тем, кого до этого любил…
– Мы не знаем, почему старший рода принял такое решение. Что он увидел в племяннике… А если тоже самое мы увидим в нашей дочери и нам придется принять решение уничтожить ее…
– Тебе придется принять такое решение.
– Что?
– Тебе, только тебе. Я же буду, абсолютно при любых обстоятельствах, сражаться за мою дочь до последнего вздоха. И любой, даже ты, сможет причинить ей вред, только убив меня.
Они замолчали.
– Может быть, этого не хватило молодому дракону… Защиты и любви… – тихонько проговорила Элеонора.
– А может драконам нельзя иметь друг от друга потомства… Попросту нельзя.
– Попался!
Он резко обернулся – Тереза смотрела на него и смеялась.
– Давай уедем ото всех, – улыбнулся в ответ муж.
– Куда? – она подоткнула одеяло.
– Не знаю. Куда-нибудь, где есть море, нет людей.
– Песок, – мечтательно покачала головой Тереза, прикрыв глаза. А мы на какой-нибудь яхте покатаемся?
– Думаю, – широко улыбнулся Зубов, – как-нибудь мы это организуем. Ты, я, Лиза… Океан…
– И белый-белый песок острова. Острова, который принадлежит только им.
– Им? – удивился Зубов.
– Это – цитата. Из моего романа…
– Про любовь? – уточнил муж.
– Нет. Про войну и цену победы. Про предательство… Хотя и про любовь тоже… И вообще, – рассердилась Тереза, – откуда я знаю, про что книжка… Как уместить то, над чем я работала год в одно предложение… Не знаю, я так не умею… Про что?… Про все! Книжку читать надо!
Глава восьмая
Лиза сразу напряглась, как только поняла, что ей придется пройти через арку. Там, где-то за темной пастью арки – а она была готова спорить на что угодно, что и в этой арке такие точно трещины на стенах, как в ТОЙ – виднелся просвет двора – но туда еще надо было дойти…
Художница почти с ненавистью посмотрела на простенькую табличку – черное на белом, никакой замысловатости в буквах – «ИЗДАТЕЛЬСТВО NE-ФОРМАТ». Потом тяжело вздохнула – уже от неприязни у себе… И нажала кнопку звонка.
– Скажите, что это ремонтники!.. – раздался женский голос.
– Это Лиза, – печально отвечала художница – преисполняясь сочувствия к этому голосу – людям нужны какие-то ремонтники – а тут она…
– Лиза? Лиза Драпкина? – голос повеселел. – А мы вас ждем… Нет! – вдруг закричала она. – Это не ремонтники… Простите, я вам сейчас открою.
И голос в трубке исчез. Лиза подергала железную, кованую дверь – ничего…
– Я иду! – раздался издалека тот же голос. – Можно сказать, бегу.
Лиза вдруг так обрадовалась, что ей не придется пересекать подворотню одной – значит, можно не разглядывать трещины на стенах арки…
– Добрый день, Лиза. Я – Светлана, помните меня? – за воротами стояла секретарь Терезы Тур.
– Да, – художница заулыблась. – Вы мне еще визитку приносили.
– У нас ворота барахлят сегодня, с пульта не открываются – и камера не показывает…. – Светлана подносила брелок, но ничего не происходило – ворота не открывались. – Ну, пожалуйста, ну миленькие, давайте. Не капризничайте…
Лиза смотрела во все глаза на эту беседу – и думала о том, что со Светланы хорошо рисовать сказочный персонаж. Сказочную птичку-невеличку. Веселую, неугомонную. Она скакала бы по земле, поводя любопытным тоненьким носиком, а потом превращалась бы в прекрасную царевну. А цвет у птички будет вроде бы самый простенький, невзрачный даже вроде бы… Но с такими переливами… А картину надо писать сразу в двух пластах – на переднем плане – птичка, а там, в глубине, эта птичка превращается в человека. Но как совместить…
– Лиза-а-а!
– А… простите, я задумалась.
Ворота были распахнуты – очевидно, Светлана все-таки уговорила их не капризничать.
– Пойдемте? – пока они шли, секретарь пыталась что-то объяснить Лизе. – Понимаете, «NE-ФОРМАТ» – издательство серьезное и, можно сказать, солидное. Просто день такой…
– Какой? – удивилась Лиза. – Я не вовремя?
– Нет, что вы… Мы вас ждали. Но сегодня… А, впрочем, вы сами сейчас все увидите.
Светлана распахнула перед ней дверь.
Звонил телефон, сновали куда-то люди – и Лизе показалось, что с удивительно значительными лицами, громкие голоса обсуждали что-то наверняка важное.
– Пойдемте, пойдемте! – Светлана провела Лизу по коридору, завела в немаленькую приемную, подала вешалку.
– Раздевайтесь, я доложу.
Секретарь сняла пальто, и отправилась в кабинет, где, за полуоткрытой дверью, Лиза увидела Терезу в окружении нескольких женщин.
– Это – какая-то незнакомка постучала по стопке бумаги. – Это – глупость. И ты это прекрасно понимаешь!
– Наташа, – примирительно тянула Тереза. – В тексте сценария все не так плохо. Над ним надо работать – да. Но глупость – нет!
– Характер у олигарха – да просто у очень-очень богатого человека – далеко не сахар, – голос у женщины стал очень-очень ядовитым. – Богатый человек – осторожный, порой маниакально осторожный. Те, кто выжили в девяностые годы, потом пережили 1998 с его дефолтом, а потом и 2005 с его новым переделом сфер влияния… Они не умеют доверять. Особенно незнакомым хорошеньким девушкам. Очень вряд ли ее пустили в машину к телу богатого человека. Да, черт, он вообще на одной машине не ездит. Его должны сопровождать пара джипов с охраной. Но даже если допустить, что они познакомились, после секса он вряд ли бы спросил, как ее зовут… Потому что все эти телодвижения – еще не повод для знакомства.
– Так вам не нравится завязка? – раздался новый голос, раздраженный и печальный одновременно.
– И завязка тоже, – решительно ответила женщина, со знанием дела рассуждавшая об олигархах. – А еще…
– Наташа, – это была уже Тереза. – На пару слов. Лариса, посмотрите пока те места, которые я бирюзовым отметила – там отработать надо.
Они быстро пересекли приемную, но Тереза успела затормозить перед Лизой:
– Добрый день! Подождете чуть-чуть?
Лиза закивала:
– Конечно, все хорошо.
И Тереза вытащила в коридор всё критикующую женщину.
– Вы не правы, – между тем в кабинете раздался новый успокаивающий голос. – Терезе как раз текст понравился. Иначе она не стала бы возиться. Другое дело, что он получился чуть более сказочным, чем она любит… Наташа, конечно, излишне резка, но первую сцену надо менять или обосновывать… Тут она права. Да и характер у главного героя слишком душевный…
– Да пойми ты, – выговаривала уже Терезе Наташа. – Не жаждет он душевного тепла – оно ему… до одного места. Все. Все абсолютно ему заменили деньги. Для остального, в том числе и для секса, есть специально отобранные люди. Выдрессированные, если хочешь. Они не должны мешаться. Приятности – да. А вот мешаться, в том числе бередя душу и напоминая, что ты все еще человек – нет. Это не надо…
– Близость делает слабее? Уязвимее?
– Близость, доверие, любовь… Это другой уровень. Это уже не надо.
– Ты опять с мужем поругалась? – внезапно спросила Тереза.
– Нет, я с ним не ругаюсь. Его просто нет. Он или физически отсутствует. Или присутствует. Но его все равно нет.
– И ты переживаешь…
– Я уже даже не переживаю. Я злюсь. На себя, на него…
– Ладно. Только не надо злиться на моего автора. Она – натура нежная, трепетная. Творческая. А сценарий надо все равно в срок сдавать. Мы все же контракт подписали… Со Степой.
– И чего все кинулись про олигархов книжки писать и фильмы снимать?
– Понятия не имею, – рассмеялась Тереза. – Может, формируют положительный образ богатого человека?
Наташа фыркнула, но потом тоже рассмеялась.
– Так! – постановила Тереза. – Делаем следующим образом: ты прекращаешь критиковать автора, и начинаешь ей помогать. Если наш герой ехал без охраны – придумываете почему. Если он все-таки посадил девушку в машину – может, он бунтовал. Если ему захотелось душевной близости – придумывайте почему. И каким образом такое чудо случилось. Делайте характер жестче – это я согласна. И уберите постельную сцену сразу после знакомства – она там действительно не в тему! Все! Работайте! А меня человек ждет!
Наташа отправилась обратно в кабинет, а Тереза окликнула Лизу:
– Проше прощения, пойдемте! У меня кабинет занят. Так что мы с вами к нашей оформительнице. Поговорим у нее.
Она распахнула перед Лизой дверь, когда сзади раздался возглас:
– Тереза Ивановна! Там типография партию запорола!
– Отлично! – скривилась Тереза, развернулась – и пошла навстречу молодому раскрасневшемуся парню:
– Здравствуйте, Илья.
– Я, перед тем, как вывозить, несколько книг перелистал.
– И что?
– Несколько экземпляров – пятая-шестая страницы по два раза, и седьмой-восьмой – нет. После сотой идет сто пятидесятая. Они вообще ее как собирали?
– Это у нас партия для отправки куда?
– В интернет-магазин, на их склад.
– Красота… Сколько ты привез?
– Пять тысяч. То, что загрузили перед тем, как я брак нашел.
– А отправить все надо сегодня?
– Ага, – молодой человек стал очень-очень печален.
– Садимся – и перебираем. Тысячу отберем хороших, отошлем, остальные вернем. И где мой телефон, буду типографию радовать. Кого они там опять на сборку книг посадили…
– Что-то я в твоих интервью про такое не читала! – язвительно воскликнула через какое-то время ее заместительница – Лариса, кажется. – Все больше про радость творчества и про то, как тебе все легко удавалось.
– Про то, что легко удавалось, я не рассказываю, – поправила Тереза свою заместительницу.
– Но это само собой разумеется?
– Естественно. Кому интересны мои стенания про форс-мажоры, банки, типографских работников? Вот сегодня, например, выяснилось, что типография наняла новую девочку. Та листы перед склейкой перепутала. И обеспечила развлечения и нам, и типографии. И всем-всем-всем!
– Да… ставить производство книг на поток… Да еще все время от кого-то зависеть! Брррр! Вот это ужас! – воскликнула писательница. – Гораздо лучше книги сочинять! Это приятнее. И к тому же это неистребимо! Это – диагноз!
– Диагноз! – рассмеялась Тереза. – А ведь точно! Помните! Лариса! Таня! Как мы в кафе начали придумывать серию про призрачный город?
– Ага, – закивала Лариса, – я кричу: не будет у нас вампиров! Хороший упырь – мертвый упырь!
– И я не тихо так, на все помещение заявляю – ведьмы не входят в топонимику Петербурга. Зачем они нам? – подхватила писательница.
– Одна Тереза сидит спокойненько так и конспектирует!
– Да вы сами мне заявили, что два раза хорошо не повторите. Я и старалась! – возмутилась хозяйка издательства «NE-ФОРМАТ».
– Люди в кафе на нас оглядываются. Красота!
Лиза ушла из издательства поздним вечером. Она сама попросила, чтобы ее оставили помочь. Ей было все интересно.
И Наташа, которая оказалась женой самого настоящего олигарха и которая говорила гадости, получается – про своего мужа…
И Лариса – главный редактор, и Светлана. Еще верстальщица и корректор.
И автор сценария про олигарха, Татьяна, забавная кругленька женщина, знающая какой-то неимоверное количество анекдотов, баек и историй и рассказывающая их так, что они все хохотали и хохотали.
Еще была оформительница обложек. «Только не подумайте, что я рисовать умею! – поприветствовала она Лизу, улыбаясь, – я – так, скромный компьютерный гений».
Потом подошли и сыновья Терезы – услышали, что у мамы аврал. А в самом конце дня, когда все было сделано, книги отправлены, Наташа с автором договорились, с Лизой был заключен договор и ей выдали стопку книг из серии «Мистический город»… Тогда, когда Светлана стала выпроваживать всех по домам… Вот тогда и приехали ремонтники чинить дверь.
А Лиза отправились домой – и читала, читала, читала…
