Текст книги "Выбрать свободное небо (СИ)"

Автор книги: Тереза Тур

– Он увидел что-то такое, что принял за направление на аборт. Он подумал, что его предали. Опять. А с учетом того, что это была ты…

– А что такого особенного во мне?

– Ты для него – настоящая. Волшебная. Его рыжая колдунья.

Лиза хмыкнула.

– Это я цитирую его пьяные признания, – поднял руки вверх Зубов.

– Зачем?

Владимир пожал плечами и ответил невпопад:

– У него крышу снесло!

– А просто спросить – не вариант?

– Оказалось – нет.

– Тогда надо ему объяснить, что… – и Лиза опять стала огладываться в поисках Роберта.

– Он уехал.

– Как это? – вот тут в голове у нее загудело, и она пошатнулась.

– Извини, – смутился Зубов и – о чудо! – даже покраснел. – Не надо было тебе этого говорить! Пошли со мной…

Голос у него стал сладким, и каким-то ненатуральным:

– Тебе надо лечь, а я врача пришлю.

– Владимир, прекрати.

– И кто меня за язык тянул! – расстроился Зубов. – Дурак я, дурак.

– Нет… – замотала головой Лиза, – ты – молодец… Мне, наверное, надо было все это услышать!

– Тереза узнает – убьет! – печально помотал он головой, усевшись рядом с ней на диванчике.

– Может, похвалит?

– Не уверен… Как ты себя чувствуешь?

– Нормально я себя чувствую, – огрызнулась Лиза. – Роберт почему уехал?

– Понимаешь… Я думаю, есть человек, который злиться на него еще больше, чем ты…

– Тереза?

Зубов расхохотался:

– Конечно, моя супруга – женщина страшная и одно время, действительно, на него злилась. Но, думаю, она здесь не при чем. На этот раз.

– Тогда кто?

– Он сам. Тебе что, правда, не приходило в голову, насколько он себя ненавидит? Как не может себя простить. И не настаивает на том, чтобы ты к нему возвращалась именно потому, что считает, что ему нет прощения, а значит и счастья.

– Ну знаешь что! – Лиза даже вскочила, – это не справедливо! Это я злюсь! Это меня оскорбили. И напугали! Это я решаю – прощать или не прощать!

– Совершенно верно! Роберт перестал соображать на какие-то доли минуты, поверив вдруг, что ты – его любимая – избавилась от его ребенка. Он поступил настолько ужасно, что простить его невозможно…

Лиза, надувшись, молчала.

– Ты абсолютно права в том, что прощать его или нет – решать только тебе, – поднялся Владимир. – Потому что себя уж он точно никогда не простит…

Глава тридцать восьмая

Конец апреля. Несколько неожиданно теплых дней для Питера накануне Пасхи. Синева неба – наверное, такого глубокого оттенка весеннего неба нет нигде.

Лиза вдохнула свежий ветерок, еще пахнущий морозцем – и улыбнулась.

У нее появилось собственной жилье на северной окраине города Санкт-Петербурга. Этот жилой комплекс как раз примыкал кладбище, где были похоронены родители.

Пара недель прошли в суматохе. Сначала в Москве – где Шейле пришлось арендовать для нее мастерскую. Лиза неделю принимала заказы и делала наброски.

Потом она уехала в Петербург – и все разрешилось с жильем. Как-то неожиданно легко. Шейла привезла Монстра. И все. Лиза Драпкина – модная художница, заваленная заказами – обосновалась.

И все было просто замечательно… По крайней мере, еще летом она не верила, что у нее будет все-таки своя квартира. Свой нахальный рыжий кот. Малыш, ворочающийся у нее в животе. Выставка, драконы. Успех. Деньги. Заказы.

Лизы вытерла слезы:

– Чего же мне не хватает, мама? – прошептала она.

Она убиралась на могилках. И тихонько-тихонько рассказывала, как хорошо все устроилось в ее жизни. Как она счастлива. А дальше, когда родится сын – на УЗИ ей сказали позавчера, что будет именно мальчик – еще лучше.

– Он был таким нежным, мама… – то ли думала, то ли говорила Лиза. – Я думала порой, что это мне его прислали небо и река, которые разглядели меня в тот момент, когда я в приступе отчаяния пыталась прыгнуть с моста… Они тоже испугались за меня – и прислали мне Роберта.

Тихонько, в такт ее мыслям шумели деревья с трогательными, зеленоватыми ветвями – листиков на них еще не было, но они были готовы появиться на свет.

– Наверное, все было слишком идеально. Он бы слишком идеален. И я была не готова к тому, что он может быть таким бешеным. Таким страшным. Что все закончится вот так. Из-за того, что ему что-то там померещится…

Лиза закончила уборку и стала снимать перчатки.

– Я ведь даже не знаю – злюсь я на него уже – или нет. Если бы я могла понять, с чего он подумал…

Запиликал телефон в сумке – пора было принимать витамины. Лиза полезла в сумку, чтобы его выключить – не будет же она делать это здесь, на кладбище, грязными руками. Из сумки, лежащей на столике, что стоял на участке, словно по волшебству спикировал вниз сложенный вдвое листок, на котором был список лекарств. Пока он летел на землю, он «разложился». И Лиза, подняв его с оборотной стороны, прочитала: «НАПРАВЛЕНИЕ НА АБОРТ».

Вспомнила, как запаниковал доктор, когда она сообщила, что летит в Африку. Вспомнила, как врач растерянно перебирал листочки у себя на столе, подбирая слова, которые должны были объяснить сумасшедшей ей, что не надо никуда лететь. Получается, что доктор схватил первую попавшуюся бумажку, а Роберт.

– Ну и сам дурак! – рассердилась Лиза. – Не надо читать, чего читать не надо! Да и спросить можно.

«Он подумал, что его опять предали. И опять избавились от его ребенка» – вспомнила она слова Зубова.

Лиза вернулась домой. Она не могла даже рисовать. Она сидела, уставившись в одну точку – и вспоминала.

Утром она вышла из дома, оставив на столе листок, исписанный многократно перечеркнутыми строчками:

 
В сердце холод – до дикой снежности,
На два мира видят коты…
Даже небо должно мне нежности,
Сколько должен ее мне ты?!
 
 
Рыжей шерсти, сверкающей чешуе
Верю больше, чем золоту неба в листве,
Апельсиновым пятнам гуаши хвоста,
Драконицы гибкому телу с холста
 
 
Верю больше, чем теплым твоим рукам,
Больше даже, чем сливочным облакам…
В небе нежности – сотням миров хватило б,
Ее столько там – просто жуть!
 
 
Небо, ты обо мне… забыло?
Мне-то надо… совсем… чуть-чуть…
 

Глава тридцать девятая

Первый день съемок нового минисериала ВВС проходил с изумительной помпой. Этот фильм был снят в том же формате, что и другие, выходившие уже года два: четыре серии, снятые качественно и дорого. С прекрасными актерами, прекрасными декорациями, по прекрасному сценарию. На этот раз продюсеры взялись экранизировать любовную историю, написанную современным автором, но про ту самую викторианскую эпоху.

Что еще необходимо для грандиозного успеха? Красивая обаятельная героиня и мрачный харизматичный главный герой. Герцог.

Этого самого герцога и играл Роберт Рэнделл. Уж чего-чего, а мрачности в нем в последнее время было, хоть отбавляй… Автор книги, по которой снимали фильм, забавная леди в возрасте, утверждала, что и харизмы тоже. Спасибо, конечно – ей виднее…

В первый день съемок снимали сцену знакомства главных героев на балу – для этого Роберту пришлось танцевать вальс. Танцевать он умел и любил. Даже ставил когда-то танцы в мюзиклах. Но вот обучить танцам его молоденькую партнершу – это был подвиг. Он бился с ней уже неделю. А он-то думал, что бегать по горам с автоматом в образе храброго вояки – это тяжело… Он забыл, что на свете есть танцы. И люди, которые к ним не предназначены. А еще – маникюр, который просто обязан был быть. И в условиях контракта этот пункт был прописан – ничего не забыли…

Он и сам не знал, зачем он согласился играть влюбленного в взбалмошную девчонку герцога – наверное потому, что до сих пор не мог забыть те пять лет, прошедшие после академии, когда он был никому не интересен – и занимался чем угодно, кроме съемок… Кроме того, он совершенно не представлял, чем занять себя летом – все его планы рухнули в первый день весны.

А может быть, когда он прочитал сценарий, он вспомнил Лизу… Ей бы эта история понравилась бы. Наверное… Так что он смотрел на свою партнершу – рыженькую, кстати говоря – и видел свою рыжеволосую ведьму… Нет, уже не его. Уже ничью.

Продюсеры придумали пиар-ход. Всю неделю среди потенциальных почитательниц этого сериала проводили конкурсы, и пятеро самых активных получили возможность посмотреть первый день съемок и пообщаться с любимыми актерами.

Все это он пережил. И сцену знакомства, и вальс. И общение с партнершей, и тесное общение с поклонницами. Все лучше, чем сидеть дома одному в пустой квартире – к родителям он старался не ездить. Там должна была жить Лизи.

Но ничего этого не было. Лиза после выставки осталась в России. Она, правда, много общалась с его родителями. Теперь по скайпу. Даже выслала им видеозапись УЗИ. Целую минуту видеозаписи… Он специально приехал, чтобы посмотреть. Мама уже не спрашивала, когда он помириться с Лизой. Просто вздыхала. Роберт уехал домой. Потом напился.

Так что он оставался сегодня на работе столько, сколько это было возможно. Потом вышел через служебный ход – там его ждали поклонницы. Плакаты, фотографии. Он улыбался, подписывал… «С любовью. Роберт Рэндэлл»…

Лиза устала его ждать. Она устала сидеть в такси, припаркованного напротив выхода из павильонов. Устала смотреть на его поклонниц. Терпеливо его ожидающих. Трепетно держащих фотографии и плакатики.

Ей надоело сидеть в машине на заднем сидении – и она вышла на волю. Тут толпа зашевелилась, вздохнула как единый организм – появился он. Лиза и сама восхищенно вздрогнула: у него опять были длинные волосы. Не такие, конечно, как у ее любимого рыцаря-тамплиера, но все же не такой короткий ежик, как у спецназовца, который ее раздражал.

Он устало, но улыбался, говорил всем что-то приветливое. Терпеливо подписывал все, что ему подсовывали – она знала, что он пишет всем «With love». Это ее всегда раздражало. А сегодня в особенности.

– Вы позволите? – обратилась она к водителю и показала пальцем на клаксон.

– Здесь нельзя подавать сигналы, – флегматично ответил водитель, решив про себя окончательно, что это о-очень странная дамочка – они стоят здесь уже час. Деньги она отдала вперед – и безропотно. С другой стороны, она же беременная. А у беременных, как известно, свои причуды…

– А что будет, если я все же подам сигнал? – жизнерадостно поинтересовалась молодая женщина.

– Придет полисмен и оштрафует нас.

– На сколько?

– Фунтов на сто.

– Хорошо, – она залезла в сумочку, достала деньги, передала шоферу. И радостно нажала на клаксон.

Резкий неприятный звук пронзил окрестности. Все вздрогнули. Роберт, понятное дело, даже головы не повернул.

– Что за человек! – возмутилась Лиза. Она, конечно, понимала, что лучше было бы позвонить. Но ей захотелось похулиганить. В конце концов, может же беременная дама иметь причуды. Лиза заявила себе, что, безусловно, может. Более того, должна. И нажала на клаксон во второй раз. Полисмен и Роберт обратили на нее, наконец, внимание. Одновременно.

– Простите, простите… Я сейчас вернусь – и все подпишу. Пожалуйста, пропустите… – он просочился через толпу поклонниц, перебежал через дорогу. Рухнул перед Лизой на колени, обхватил ее руками, уткнулся головой в ее кругленький уже животик. И замер, абсолютно счастливый. Только плечи подрагивали.

Сердце у него, наконец, перестало щемить. И ему было все равно, с каким любопытством его разглядывают и с каким усердием за его спиной щелкали камеры фотоаппаратов и телефонов.

– Поехали домой. Я устала, – негромко сказала Лиза.

– Я должен все это подписать, – не отрываясь от нее, ответил актер.

– Иди – и подписывай, – скомандовала она, – и деньги вашей полиции – с тебя.

Роберт поднялся, вытер глаза. Полицейский стоял рядом – и терпеливо ждал, как и поклонницы актера через дорогу. Он не хотел штраф, но не отказался бы от портрета любимого актера для супруги и дочери. С автографом.

– ОК, – сказала Лиза, достала блокнот, полистала, вырвала рисунок, показала полицейскому, – согласитесь, это лучше фотографии. Это был замечательный, хотя и небольшой портрет Роберта – он его подписал.

– Я быстро, – и он удалился к поклонницам.

– Какой все-таки обязательный человек, – пробормотала Лиза. Подумала – и отпустила такси. Полицейский тоже удалился.

Роберт терпеливо подписывал свои изображения, не отвечая ни на какие вопросы. Странно, но к Лизе никто не подходил, наверное, понимали, что это его рассердит, и он тут же уйдет.

Лиза устала. У нее отекли ноги. Хотелось лечь. Роберт, наконец, подписал все. Сфотографировался со всеми, кто жаждал, сел в машину – и подъехал к ней.

– Ура, – сообщила ему Лиза, усаживаясь.

– Ты вернулась?

– Хорошо, – и она вытянула ноги в его огромной машине.

– Ты вернулась? – осторожно спросил он – не трогаясь с места, тревожно оглядывая ее. – Значит, ты смогла простить меня?

– Да, – она сняла кеды – и повращала ступнями. – Ты выглядишь как-то недовольно.

– Я просто не понимаю, – пробурчал он. – А я не люблю, когда я чего-то не понимаю.

– Странно, – она обиженно пожала плечами. – А я была уверена, что ты обрадуешься…

– Я и радуюсь, – ответил он мрачно.

– Странно как-то.

– Лиза, – он потянулся к ней, погладил по голове. – Я просто не верю. Я боюсь поверить.

Она прижалась к нему:

– Это действительно я… Правда.

– Почему? – упрямо повторил он.

– Может быть потому, что я нашла в сумке вот это, – и она протянула ему роковую бумажку. – Кстати, это перечень витаминов, которые надо принимать. Видимо, доктор так всполошился, когда я сообщила, что полечу в южную Африку к жениху, что перепутал бумажки.

Роберт пробормотал что-то про адово пламя.

– Может быть потому, что мне рассказали твою «love story» – и я поняла, наконец, с чего тебя так склинило.

Лиза погладила его по щеке.

– Может потому, что у тебя чудесные родители – и они всерьез разрабатывают стратегию, как нас запереть с тобой в подвале. И не выпускать, пока мы не помиримся. Сейчас они пришли к выводу, что меня надо заманить обратно из России в Брэдфорд. Потом меня надо послать вниз за бутылкой вина и запереть. А тебя потом отправить в полет вниз по лестнице. Толкнуть в спину. Ты же так ловко катишься по лестнице в каком-то из фильмов…

– Так это же не я. Это каскадер! – испугался Роберт.

– Точно! К этому же выводу пришла твоя мама. Поэтому пока их план сводится к тому, чтобы заманить в подвал меня… Они больше не придумали. А я в подвал не хочу.

– Ты про это откуда узнала?

– Подслушала. Мы общаемся по скайпу, а они его выключить забыли после разговора со мной. Кстати, они обсуждали свои планы весьма эмоционально.

Роберт кривовато усмехнулся.

– А если серьезно?

– А если серьезно, если бы я знала, какой ты зануда, я бы еще подумала, ехать ли к тебе.

– Лиза… Лиза… – он дотронулся до ее щеки, потом стал целовать. Жадно. Потом резко отодвинулся. – Я боюсь поверить, боюсь. Я не переживу во второй раз.

– У тебя опять длинные волосы, – погладила она его по голове. – А когда ты успел отрастить кудри?

– Любимая, это же кино. Следовательно, все не настоящее. Следовательно, мне их нарастили…

– Тьфу! И тут обман. Скажи еще, что тебя на бигуди накручивают – и я этого не переживу!

– Это производственная тайна, не скажу. Почему? Почему ты вернулась?

– Я тебя люблю все-таки…, – выдохнула она.

Вы спросите, что же было потом?

Потом было много всего.

Потом они поехали домой, в его квартиру. Хотели заняться любовью, но рухнули на кровать – и заснули в обнимку. Роберт проспал и опоздал на съемку – впервые за эти месяцы его не мучили кошмары, и он был абсолютно счастлив. Он унесся, поцеловав Лизу в щеку, кинув ключи на стол и велев никуда не уходить. Она пожала плечами – и целый день провалялась в кровати, рисуя. Поход за едой в магазин, понятное дело, не в счет.

Вечером он приехал, долго топтался на пороге – в квартире было тихо, и он вдруг испугался, что все ему лишь померещилось. Потом сделал над собой усилие – и прошел в спальню. Она спала, свернувшись клубочком. Мисочка с недоеденной клубникой стояла перед ней на тумбочке. Вокруг были разбросаны листы с разными набросками. Он с любопытством поднял один. Это был он, окруженный поклонницами. Какой он был мрачный. Как поджаты губы… А он-то льстил себе мыслью, что он улыбался…

Он лег рядом и стал ее гладить, стараясь держать себя в руках. «Нежно, – командовал он собой, – нежно…». Она тяжело задышала под его руками, резко развернулась к нему, со стоном приникла…

Потом он рассказывал, что его ругал сегодня режиссер. Оказывается, ее появление наделало много шума среди поклонниц Роберта. Однако большинство расценили эту сцену как пиар-ход. Режиссер, кстати говоря, тоже. Он отдавал должное фантазии Роберта, но возмущался, почему его не поставили в известность, почему не согласовали с ним…

Потом они звонили. Родителям. Мама говорила вроде бы спокойно, отец вопил от восторга.

Потом им позвонила Тереза – ей позвонила Евгения, та самая, которая просила подписать плакат с голым торсом Роберта. Будучи преданной фанаткой, она ревностно следила за всеми изменениями в жизни кумира – а тут такие новости. И на Фан-сайте. И даже на «Ютуб» выложили видео. Тереза звонила узнать – правда ли они помирились? Узнав, что это правда, была счастлива. Сразу после ее звонка им перезвонил Владимир. Он был рассержен: Тереза плакала. И он желал узнать, почему из-за англичанина его жена рыдает? Что еще случилось…

Потом они опять целовались… Потом чуть повздорили из-за того, надо ли жениться срочно или нет. Лиза настаивала на том, что как планировали расписываться на его день рождения – так и надо. И люди уже знают, и ей ему подарок не искать. Он хотел завтра. Он вообще был сильным, решительным человеком. Очень известным… Умеющих настоять на своем. Поэтому они сделали все так, как захотела Лиза.