Текст книги "Забыть все"

Автор книги: Тэми Хоуг (Хоаг)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц)

Глава одиннадцатая

Томми почти не спал. Каждый раз, как он начинал засыпать, он будил себя, опасаясь, что увидит сны, которых ожидал. Но когда мать или отец заглядывали к нему, он притворялся, что спит.

Он встал, как только взошло солнце, и засел за домашнюю работу, которую не сделал вчера. Он не знал, что принесет этот день. Может, его отведут к врачу, или к психиатру, или полиция захочет допросить его. Но единственное, чего он хотел, это просто отправиться в школу и продолжать жить дальше, словно вчерашнего дня не было. Если бы…

Теперь он сидел в офисе и ждал; его мать по одну сторону, отец – по другую. Секретари посматривали на него и обменивались взглядами. Он чувствовал себя уродцем в цирке. Мальчик с места убийства.

Он вздохнул и заерзал на стуле. Отец положил руку ему на плечо и слегка обнял его. Мать поднялась и подошла к столу, чтобы спросить секретаря, сколько им еще здесь сидеть.

– Волнуешься? – произнес отец.

Томми пожал плечами.

– Тебе только нужно будет сказать детективу, что случилось, и что ты видел.

Томми ничего не ответил. Он смотрел на дверь, которая вела в холл, где были кабинет директора и конференц-зал, желая, чтобы появилась Вэнди и подала ему какой-нибудь знак.

Он услышал, как открывается дверь, но на пороге появилась не Вэнди. Вышел темноволосый человек в пиджаке и галстуке, пристально посмотрел на него, а потом на его отца.

– Доктор Крейн?

– Да, – ответил отец, поднимаясь.

Мать отвернулась от секретаря и подошла к нему, протягивая руку и улыбаясь.

– Джанет Крейн.

– Я детектив Мендес. – Он довольно сухо поприветствовал его родителей, а потом повернулся к Томми, нагнулся к нему и протянул руку. – Привет, Томми. Как дела?

Томми пожал плечами и встал со стула, не вынимая рук из карманов. Взрослые считают, что детей впечатляет, когда они ведут себя с ними, как со взрослыми.

– Томми, – сказала мать, – что за манеры?

– Нормальные, – ответил Томми. Разве бывает по-другому, когда падаешь на мертвую женщину?

Они пошли в конференц-зал, где их ждала мисс Наварре. Бледная, с темными кругами под глазами, она улыбнулась ему, словно желая поднять его боевой дух, стараясь не показывать, как нервничает сама.

– Тебе удалось поспать вчера, Томми? – спросила мисс Наварре, когда все расселись по местам за большим столом.

– Он проспал всю ночь, – заявила его мать. – Я дала ему лекарство от аллергии, чтобы он расслабился.

Детектив Мендес удивленно вскинул бровь, но не поднял взгляд на мать Томми. Он возился с кассетным диктофоном и просматривал какие-то бумаги.

– У Томми аллергия, – продолжила мать. – Ему выписали лекарство. Так что это обычное дело.

Детектив взял диктофон и продиктовал, кто присутствует в комнате.

– Доктор Крейн. Ваша специальность?

– Я стоматолог. У Томми, конечно, есть педиатр.

Мендес поджал губы.

– Угу.

Мать Томми недовольно нахмурилась. Ей показалось, что детектив неодобрительно относится к ней. Это Томми понял по тому, как она прищурилась и сжала губы.

– Я вчера разговаривала с его врачом, – сказала она. – Я беспокоилась по поводу ночных кошмаров сына.

– Томми, у тебя были ночные кошмары? – спросил детектив. – Вчера было чего испугаться.

Томми покачал головой и почесал левое предплечье, на котором начали зудеть вчерашние царапины.

– Нет? Вот это да. А у меня были. И у мисс Наварре тоже.

– Я просто спал, – ответил Томми, глядя на крышку стола.

– Ты можешь рассказать мне, как все вчера произошло?

– Мы бежали, потом скатились с холма, а я упал на мертвую женщину. – Коротко и ясно.

– Ты никого не видел поблизости? Кого-нибудь взрослого?

– Нет.

– Как по-вашему, убийца мог быть там? – встревоженно спросила мать Томми.

– Я не знаю, – ответил Мендес. – Я только спрашиваю.

– Он мог увидеть детей, – продолжила его мать с широко распахнутыми глазами. – А теперь их имена появятся в прессе!

Мендес мельком взглянул на нее.

– Они несовершеннолетние. Никто не имеет права печатать их имена без разрешения.

– Мы, естественно, никакого разрешения не дадим.

– Вряд ли убийца стал бы болтаться рядом, – сказал отец Томми. – Правильно? Он же не совсем сумасшедший, чтобы закапывать труп в общественном месте посреди бела дня.

– А разве такое мог совершить нормальный человек? – возразила мать.

– Вы удивитесь, миссис Крейн, – сказал детектив Мендес. – Я провел достаточно исследований по этой теме. Этот парень на первый взгляд может ничем не отличаться от остальных. Он не сумасшедший в обычном смысле слова. Даже более того – его интеллектуальный уровень наверняка выше среднего.

– Это беспокоит, – сказал отец Томми.

– Тед Банди учился на юриста. Он был одним из «Молодых республиканцев», и люди в высших кругах считали, что у него великое будущее. Он убил…

Мисс Наварре покашляла; люди делают так, когда хотят дать понять, что пора захлопнуть варежку. Мендес посмотрел на нее, и она склонила голову в сторону Томми.

Томми взял на заметку, что надо будет потом посмотреть, кто такой Тед Банди.

– Вы считаете, что у нас тут происходит именно это, детектив? – спросила мать Томми. – Орудует серийный убийца? Почему вы так решили?

Детектив Мендес выглядел так, словно он проговорился.

– Пока рано делать выводы.

– Были какие-то другие случаи, о которых общественность ничего не знает?

– А что такое серийный убийца? – спросил Томми.

Мисс Наварре рассерженно посмотрела на детектива.

Мендес вновь обратил свое внимание к Томми.

– Томми, ты можешь описать мне, что ты видел? Может быть, ты заметил что-нибудь необычное на месте преступления?

– Ну, мертвую женщину, – сказал Томми. – Само собой.

– А еще?

Томми пожал плечами, а потом поднял рукав своей полосатой футболки-регби и потер руку.

– Мертвую женщину. И еще там была собака. Она ее охраняла. Она была черно-белая.

– На ней был ошейник?

Томми взглянул на потолок, стараясь припомнить.

– По-моему, да… Я не уверен.

– Ты ничего не трогал рядом с мертвой женщиной?

Он отчаянно замотал головой.

– Ну уж нет.

– А больше никто ничего не трогал?

Томми снова посмотрел на крышку стола, обдумывая, разумно ли будет выдать Дэнниса Фармана. Похоже, что нет, если он не хотел потом от него получить.

– Томми? – произнесла мисс Наварре.

Он посмотрел на нее; он знал: она поняла, что он придумывает увертку. Своим взглядом она говорила многое. Он не хотел подвести ее, ведь он вроде как влюбился в нее и все такое.

– Э… Я ничего не трогал. И я знаю, что Вэнди ничего не трогала. – Может быть, если так посмотреть…

Мисс Наварре повернулась к его родителям:

– Томми останется сегодня в школе?

Томми посмотрел на отца, желая, чтобы тот сказал, что он может остаться. Его мать говорила о психиатре. Он видел психиатров по телевизору, и Лори Бейлор ходила к психиатру, когда ее мать умерла от рака груди. Из того, что Томми удалось узнать, он понял, что там нужно ложиться на кушетку и рассказывать о своих чувствах. Томми было нечего сказать. Его чувства никого не касаются.

– Директор Гарнетт говорит, что вы изучали детскую психологию, – сказал отец Томми.

– Да. Немного, – ответила мисс Наварре. – Вэнди Морган останется, если это поможет вам определиться.

Томми во все глаза смотрел на отца. «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста». Ему нравилось ходить в школу. Там ему было лучше всего, если не считать моментов, когда приходилось играть в бейсбол или наблюдать, как играют в бейсбол. В школе было нормально. Не надо было смотреть на взрослых и стараться понять, что они думают, и как это отразится на нем.

– Но у вас нет степени, – возразила мать Томми.

– Нет.

– И школа не собирается предоставить никого, у кого она есть?

– Похоже, что так.

– И как же вы справитесь с ситуацией, мисс Наварре? – с вызовом спросила его мать, заранее настроившись воспринять ответ в штыки.

– Мы обсудим с классом то, что случилось, – сказала мисс Наварре. – Я считаю, что правильнее всего быть честными с детьми.

– И говорить о серийных убийцах? – произнесла мать Томми, глядя на мисс Наварре ледяным взглядом, как Томми это называл. – Вы считаете, это уместно, мисс Наварре?

– Нет, – ответила она, слегка поднимая подбородок. – Но поговорить о случившемся с их товарищами, о том, что будет дальше, о том, как происходит полицейское расследование, превратить негативный опыт в возможность учиться – все это уместно. Вы не согласны, миссис Крейн?

Мать Томми раздраженно вздохнула.

– Думаю, что все члены школьного совета узнают о неправильном решении мистера Гарнетта не прибегать к помощи специалиста.

– Это ваше право, – ответила мисс Наварре. – А пока я буду делать все, что смогу.

– Что-то это не слишком убедительно.

– Я хочу остаться! – выпалил Томми. Теперь ледяной взгляд достался ему. Было бы лучше, если бы он сдал Дэнниса Фармана и молчал о своем желании. Что поделать. Теперь уже поздно. – Пожалуйста, мам.

Заговорил отец:

– Посмотрим, что из этого выйдет. Мне нравятся ваши идеи, мисс Наварре. Я знаю, что вы прежде всего заботитесь о благе детей.

– Так и есть.

Мать Томми резко поднялась и посмотрела на часы.

– Мы закончили, детектив? – осведомилась она. – У меня назначена встреча, и я должна на нее успеть.

Детектив Мендес и мисс Наварре посмотрели на мать Томми с удивлением. А Томми нет. Его мать была сумасшедшей, она хотела указать им их место и наконец избавиться от их общества. Она закончила мероприятие и теперь переключилась на другие, более важные дела. Она не любила, когда что-либо нарушает ее расписание.

Детектив Мендес сказал:

– Вы свободны.

Мать Томми повернулась и вышла. Отец положил руку на плечо Томми и посмотрел на него.

– Ты точно остаешься, приятель?

Томми кивнул. Точно. Особенно теперь. Меньше всего он хотел бы сидеть с матерью и ее плохим настроением.

Отец похлопал его по плечу и встал.

– Мисс Наварре, спасибо вам за ваши старания. Если я чем-нибудь смогу помочь, прошу, звоните. – Он повернулся к детективу Мендесу. – Удачи вам в расследовании, детектив. Это трудная задача, если этот парень таков, как вы говорите.

– Он не настолько умен, чтобы не попасться, – ответил Мендес.

– А если? – сказал его отец. – Тут не угадаешь, верно?

Он вручил свои визитки Мендесу и мисс Наварре, сжал в последний раз плечо Томми и вышел.

Томми вздохнул и рассеянно потер свою руку.

– Можно нам теперь назад в класс, мисс Наварре? Я просто хочу, чтобы все было, как обычно.

– Конечно, Томми, – ответила она. – Пойдем сделаем что-нибудь обычное.

Разумеется, Томми незачем было знать, что теперь ничто не будет, как обычно, но он сможет притвориться.

Глава двенадцатая

Карли Викерс жила в доме, принадлежащем Томасовскому центру для женщин. Центр нашел ей работу секретаря в юридической фирме «Квин, Морган и компания». Она была принята на двухмесячный испытательный срок с полной оплатой. Если она покажет себя с хорошей стороны, то сможет сама себя содержать. Дальше будет платить небольшую ренту центру, а это еще один шаг на пути к самоуважению. Когда Карли окончательно встанет на ноги, центр поможет ей найти жилье, которое будет ее устраивать, адом отдадут другой хозяйке, начинающей новую жизнь.

Джейн приехала прямо в коттедж. У нее не было времени, чтобы позвонить своей ассистентке. И даже сменить рабочую одежду.

«Произошло убийство…»

Эти слова застряли у нее внутри, словно комок клея.

Машины Карли, «шеви нова», которую она купила, на подъездной дорожке не было.

Она могла сдрейфить из-за новой работы, говорила себе Джейн. В свои двадцать с небольшим Карли попала в центр с очень низкой самооценкой. Она приехала из Сими-Вэлли, пострадав от своего дружка, который бил Карли так сильно, что ее не могла узнать даже собственная мать. Парень будто испарился, избежав правосудия и растоптав самоуважение Карли, и у нее ушло полтора года, чтобы ощутимо продвинуться в своем выздоровлении.

Фотография ее дружка отпечаталась в памяти Джейн навсегда. Насколько ей было известно, он до сих пор гулял на свободе. Может, он каким-то образом узнал, где живет Карли? Став участницей программы центра, Карли подписала договор, что никому не расскажет о своем новом месте жительства, даже родным. Периодические звонки ее матери тщательно контролировались. Из коттеджа девушка могла совершать только местные телефонные звонки.

Но Джейн хорошо понимала, на что могут пойти женщины, чтобы навредить себе. Она знала женщин, пострадавших от насилия, которые возвращались к своим истязателям снова и снова. Порой, чтобы разорвать эту связь, у них просто не хватало сил.

Входная дверь была заперта – значит, можно предположить, что Карли ушла из дома по своей воле. У Джейн были ключи от всех домов, принадлежавших центру. Неожиданные проверки – еще одно условие договора. Она вошла в дом и осмотрелась, стараясь ни к чему не прикасаться.

Кровать была застелена. Ванная блестела. В кухне тоже чисто.

Джейн вышла через заднюю дверь в небольшой огороженный заборчиком дворик. Траву давно не подстригали. На цементном полу ютились железный столик и два стула. Огромная герань, которую Джейн принесла из собственного сада и посадила в горшок, стояла на столе – отличный подарок на новоселье, который так понравился Карли.

Садоводство было частью терапии. Оно успокаивало, закрепляя положительный результат. Выращивание цветов – это своеобразная метафора жизни этих женщин. Они должны заботиться о себе, удовлетворять свои потребности, чтобы реализовать заложенный в них потенциал.

Распустившиеся бутоны герани были яркого радостно-красного цвета, но само растение требовало обрезки, а листья пожухли и начали закручиваться. Почва оказалась сухой и твердой. Цветок не поливали несколько дней.

Вопреки своей привычке ничего не трогать в чужом доме, Джейн взяла лейку со стола, подошла к крану, который был прикреплен к стене дома неподалеку от сарая для садового инвентаря.

Голова кружилась. Снова и снова слышала она голос своей ассистентки: «Произошло убийство…»

Когда она открыла кран, позади нее послышалось низкое гортанное рычание.

Предупреждающий рык. Джейн медленно обернулась к сараю. Дверь была распахнута настежь.

– Петаль? – спросила она. – Это ты?

Ответом был еще один низкий гортанный рык.

– Петаль?

Она сделала шаг к сараю, пытаясь заглянуть внутрь. В темноту проникал только тоненький лучик солнца. На полу в маленьком пятнышке света она увидела белую лапу, а потом – кончик темного носа.

– Петаль? Это я, тетушка Джейн. Все хорошо. Возьми печенье, дорогая. Ну, иди же.

Мало-помалу собака показалась целиком. Она выползла к Джейн на животе. «Жалкая» – вот как можно было сказать о ней.

«Произошло убийство…»

Джейн нагнулась и бросила собаке печенье из кармана своей джинсовой рубашки, которую надевала для работы в саду.

– Ну давай же, милая, – прошептала она, и слезы навернулись ей на глаза.

Карли никогда не бросила бы Петаль. Если бы наметилось какое-то семейное дело, она бы обязательно попросила Джейн присмотреть за собакой. Даже если бы она отправилась, куда не следует, она бы шепнула кому-нибудь приглядеть за Петаль.

Из всех собак в приюте Карли выбрала худую забитую самку питбуля, утверждая, что они поймут друг друга. Петаль подобралась ближе, заскулив.

Она казалась худее, чем когда Джейн видела ее в последний раз, на теле были видны глубокие царапины, словно она жила где придется или подралась. Не имея возможности попасть в дом, она не могла забраться на свою подстилку и подобраться к своей розовой миске с едой; за ней никто не ухаживал.

Собака наконец осторожно, вытянув шею, едва коснулась печенья кончиком языка. Две слезы упали из глаз Джейн и покатились по щекам.

«Произошло убийство…»

Глава тринадцатая

– Мамаша – это что-то, – сказал Мендес, когда учительница вернулась в конференц-зал. – Больная на всю голову, да?

Энн нахмурилась, глядя на дверь.

– Есть немного. Когда я вчера привезла Томми домой, она стала переживать, что он пропустил урок фортепиано.

– «А что подумают соседи?» – не унимался Мендес. – Он же упал на труп!

– Что подумают соседи, если узнают, что она пичкает его лекарствами, чтобы усыпить?

– Лекарство от аллергии – это еще ничего, – сказал Мендес. – Когда я работал в Бейкерсфилде, то видел там мамаш, которые накачивали своих детишек алкоголем и давали им курить крэк.

– Это ужасно.

– Миссис Крейн на их фоне просто «Мать года».

Энн Наварре закатила глаза, отворачиваясь от него и направляясь к окну.

– У нее, наверное, и так уже вся стена увешана табличками: «Риелтор года», «Волонтер года», «Бизнесмен года».

– Имидж – всё, – подытожил Мендес.

Он был рад видеть, что девушка ладит с детьми и детям с ней хорошо. Ведь ей они могли рассказать что-то такое, чего не могли бы сказать ему или родителям. Если им вообще было что сказать.

Питер Крейн, наверное, был прав, предположив, что убийца давно ушел, когда дети наткнулись на труп. С другой стороны, Винс Леоне, один из преподавателей в Национальной академии и основателей криминального профилирования в Бюро, рассказывал об убийцах, которые возвращались на место преступления затем, чтобы вновь пережить те же чувства, или понаблюдать за работой полицейских.

Некоторых из них распирает от самолюбия, когда они смотрят на копов и думают, что превзошли этих олухов, которые силятся понять, как они это сделали. Больные ублюдки.

– Расскажите мне о Томми.

– Томми? – Энн Наварре повернулась спиной к окнам, оперлась о низкий офисный шкаф и скрестила руки на груди. – Очень умный, добросовестный, тихий, милый.

– Вы ему нравитесь.

Она сделала удивленное лицо и покачала головой.

– Еще как, – настаивал Мендес. – Он почти все время смотрел только на вас.

– Он постоянно за всеми смотрит. Только этим и занимается. Он усваивает все, а потом решает, что делать. На меня он смотрел, наверное, потому, что со мной чувствует себя в безопасности.

Мендес прыснул.

– Поверьте мне. Может, вы и разбираетесь, что там у них в головах, а вот я сам когда-то был десятилетним мальчиком.

– Думаю, с этим я не могу спорить.

– Как вы считаете, почему он не стал говорить, что паренек Фарман трогал труп?

– Из страха мести. Дэннис Фарман забияка.

Послышался отрывистый стук в дверь, и в зал вошел полицейский.

– Фарман не пришел.

– Еще бы, – отозвался Мендес.

– И не придет. Он сказал, что сам разберется со своим ребенком. Сказал, что приходить сюда и разговаривать с вами – пустая трата времени.

– Сучонок! – Мендес спохватился, но было слишком поздно, и он послал Энн виноватый взгляд. – Извините.

– Я могла бы позвонить миссис Фарман, – предложила учительница. – Может быть, она приведет Дэнниса.

– Вам все равно надо уходить, – сказал полицейский. – К шерифу пришла какая-то женщина и заявила, что пропала девушка. Возможно, это наша жертва.

Женщине, ожидавшей в офисе шерифа Диксона, было лет сорок. Стройная, одетая в джинсы с грязными коленками и светло-зеленую футболку, с незастегнутой безразмерной джинсовой рубашкой, накинутой сверху. Длинные светлые волосы собраны в нерасчесанный конский хвост, выбившиеся прядки обрамляли бледное овальное лицо. Она стояла перед креслом для посетителей, обхватив себя руками, и выглядела обеспокоенной.

Кэл Диксон сидел за своим столом, склонив голову, и говорил с женщиной, когда вошел Мендес.

Диксон поднял голову.

– Тони, хорошо, что ты вернулся. Познакомься с Джейн Томас из Томасовского центра для женщин. Мисс Томас, это детектив Мендес. Ведущий детектив по этому делу.

Мендес протянул руку для пожатия.

– Джейн опасается, что жертва убийства может быть ей знакома.

– Одна из наших клиенток, – сказала она. – Карли Викерс. О ней ничего не слышно с вечера четверга.

– И вы только что обнаружили пропажу? – спросил Мендес. – Вы разве не пересчитываете своих подопечных?

Многие женщины Томасовского центра были из группы риска, пострадавшими от насилия. Мендес слышал, в таких заведениях строго соблюдали приватность.

– Мы недавно перевели Карли из центра в один из наших коттеджей. Она была готова к независимой жизни.

– Почему вы решили, что она не воспользовалась возможностью и просто не уехала?

Джейн Томас покачала головой.

– Нет. Нет. Она была в таком восхищении, что может начать жизнь заново. Немного нервничала, но очень радовалась, узнав, что у нее будет новая работа. Вчера она должна была впервые приступить к ней.

– Но не приступила, – догадался Мендес.

– Нет.

– Работодатель?..

– «Квин, Морган и компания». Юридическая фирма, которая помогает нам в судах.

– Когда вы видели ее в последний раз?

– Я видела ее на прошлой неделе, утром в четверг, в центре. Помогала ей подобрать новый гардероб. У нас в центре есть свой магазин, одежду для него нам предоставляют работающие женщины отсюда, из Санта-Барбары, Лос-Анджелеса. В четверг она планировала заняться собой. Сделала прическу, маникюр, макияж. Помню, она говорила, что чувствует себя Золушкой.

– А она не могла отправиться на поиски прекрасного принца? – спросил Мендес. – У нее был новый облик, новая одежда. Она чувствовала себя красавицей…

– Она была застенчивой. Она никак не могла оправиться после того, как ее чуть не до смерти избил приятель.

Мендес достал записную книжку и ручку из накладного кармана своего твидового пиджака и принялся записывать.

– Как его зовут?

– Грег Ашер. У меня в офисе имеется вся информация о нем в папке Карли. У него судимость.

– И он спокойно разгуливает на свободе?

– Насколько я знаю.

– А фото Карли есть? – спросил Мендес.

– С собой – нет.

– Вы не знаете, он не пытался связаться с ней последнее время?

– Она бы нам рассказала.

– Может, она боялась.

На это Джейн было нечего ответить. Она не могла сказать наверняка.

– У нее есть машина?

– Да, «шеви нова», золотистого цвета, 1974 года. В ее папке есть номер.

– А где сейчас машина? – спросил Мендес.

– Не знаю. У дома нет.

– Значит, она могла просто куда-то уехать одна.

– Нет. Она не может просто так уехать.

– Ну, Джейн, посмотрим правде в глаза, – тихо сказал Диксон. – Сколько таких женщин возвращается к тем, кто над ними издевался?

– Наши женщины не возвращаются.

Диксон вскинул седую бровь.

– Ни одна?

Джейн Томас нахмурилась. Она знала лучше.

– Эта – нет. Она бы не вернулась. Она бы ни за что не бросила Петаль.

Мендес прекратил записывать.

– Петаль? Кто это?

– Собака Карли.

Его сердце екнуло, а потом забилось быстрее.

– Что за собака?

– Питбуль. А что?

Он повернулся к Диксону.

– Дети сказали, что на месте преступления была черно-белая собака. Возможно, питбуль.

– Боже мой, – прошептала Джейн Томас, оседая в кресло, стоявшее позади нее. Она прикрыла рот рукой, и ее зеленые глаза наполнились слезами. – Где она? – спросила она. Джейн не смотрела ни на Мендеса, ни на Диксона, она глядела в пол с таким выражением, словно от этого зависела ее жизнь. – Можно мне ее увидеть?

Диксон вздохнул.

– Мы собираемся отправить тело в Лос-Анджелес к окружному коронеру на вскрытие, но его еще не увезли. Может быть, лучше посмотреть на снимки с места преступления?

– Нет.

– Джейн!

– Я хочу увидеть ее. – Теперь она смотрела на Диксона так, что Мендесу стало интересно, какого рода отношения были между ними. – Мне нужно увидеть ее.

Диксон начал говорить что-то, но потом замолчал и посмотрел в окно. Тишина повисла в воздухе, как туман. Образ мертвой женщины всплыл в памяти Мендеса. Он хотел бы никогда не видеть ее, но это было его работой.

Наконец Диксон кивнул:

– Ладно. Но я предупреждаю тебя, Джейн, будет трудно.

– Тогда давай покончим с этим.

Все трое сели в седан, и Мендес отвез их в морг Оррисона. Никто ничего не говорил. Диксон сидел на заднем сиденье с Джейн Томас, но ни один из них не смотрел на другого, заметил Мендес, глядя на них в зеркальце заднего вида.

Служащий морга отвел их в обложенный желтой плиткой зал для бальзамирования, где на тележке в полиэтиленовом пакете лежала жертва убийства, ожидая отправки в город.

Диксон попросил его выйти, и он закрыл за собой дверь.

– Мы думаем, что она умерла незадолго до того, как мы нашли ее, – сказал Диксон. – Разложение хоть и минимальное, но есть.

Джейн Томас не сводила глаз с пластикового пакета.

– Показывай.

– Я хотел тебя подготовить…

– Черт, Кэл, показывай! – крикнула она. – Мне и так тяжело.

Диксон вскинул руки, будто обороняясь. Мендес расстегнул «молнию» и осторожно отвернул края пакета.

Джейн Томас прикрыла рот рукой. Бледность залила ее лицо.

– Это она? – спросил Диксон.

Она не ответила. Она стояла и смотрела на женщину, лежавшую в пакете, и молчала.

– Джейн? Это она? Это Карли Викерс?

– Нет, – наконец произнесла она еле слышно. – Нет. Это Лиза.

– Лиза?

– Лиза Уорвик, – сказала она и задрожала. – Она работала на меня.

– Эта женщина работала на вас? – спросил Мендес.

– Да.

– И одной из твоих клиенток не хватает.

Джейн не ответила. Она была в шоке, потом заплакала навзрыд. Кэл Диксон подошел ближе и положил руки ей на плечи, чтобы успокоить.

Мендес смотрел боссу в глаза.

– Три мертвы, одна пропала. Вы все еще считаете, что это не серийный убийца?

Диксон не стал медлить:

– Звони в Квонтико.

Ну и хорошо, подумал Мендес, потому что он уже позвонил.