Текст книги "Забыть все"

Автор книги: Тэми Хоуг (Хоаг)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц)

Глава тридцать первая

Мендес смотрел на отрезанный человеческий палец, лежащий в грязи у скамейки на третьей базе. Мухи кружились вокруг и садились на него. Он успел разложиться до такой степени, что кожа растрескалась и начала сходить.

Мендес покосился на Винса, который присел на скамью. Звонок поступил им сразу, как только они вышли из офиса Крейна и сели в машину. Звонок с приказом немедленно ехать в начальную школу Оук-Нолла. Казалось, там не могло совершиться никакое преступление. Копы там лишние – подумаешь, один мальчишка побил другого на уроке физкультуры.

Отрезанный человеческий палец, подумал Винс, совсем другое дело. Он вытряс пару таблеток из маленькой белой бутылочки, а потом бросил их назад.

– С тобой все в порядке? – спросил Мендес.

– Голова болит, – ответил тот. – Как будто кто-то рубит ее надвое.

– Что скажешь?

– У твоей жертвы не хватает одного пальца. Это указательный палец. И без Шерлока Холмса понятно, что это именно он.

Хикс тоже склонился над отрезанным пальцем. Ботинком он стал отгонять мух. Но они через секунду садились снова.

– Черт, это слишком. Парень Фармана, наверное, подобрал его на месте преступления во вторник.

– Упакуйте палец, и пошли поговорим с мальчиком, – сказал Винс, заставляя себя подняться. – Жду не дождусь услышать его оправдание.

Они собрались в конференц-зале. Дэннис ссутулившись сидел на стуле, с разбитой губой, в грязной одежде. Он не произнес ни слова с тех пор, как мистер Альварес втащил его в школу. Преподаватель физкультуры сказал Энн, что прошло десять минут, прежде чем мальчик успокоился после буйства на бейсбольном поле.

– Он постоянно вырывался и дрался, изрыгая самые отборные ругательства, какие я только слышал, – сказал он. – Было такое ощущение, что он одержим. Мне пришлось приложить массу усилий, чтобы удержать его.

Это само по себе уже пугает, подумала Энн. Дэннис был старше остальных ее учеников, но все же оставался мальчишкой. А Пако Альварес походил на пожарный гидрант с огромными ручищами.

– Думаю, если бы меня рядом не было, он бы убил Томми Крейна, – прошептал он, поглядывая на Дэнниса так, словно ожидал, что тот вот-вот прыгнет на стол и оскалится, как дикое животное.

Дэннис поднял голову и взглянул на них, словно хотел сказать: «Что вытаращились?», а потом снова посмотрел на крышку стола.

– У него проблемы с самоконтролем, – заметил Альварес. – Глаза налиты кровью, как у бойцовой собаки.

Энн ничего не знала о бойцовых собаках. Она начинала думать, что вообще мало в чем разбиралась. Почему она не замечала ничего подозрительного в поведении Дэнниса Фармана? А может, эти очевидные признаки она прятала за удобными оправданиями: Дэннис не уверен в себе, Дэннис завидует, Дэннис рядовой задира? А если все эти определения неверны?

– Я не знаю, что сказать, Пако, – тихо проговорила она. – У него такие проблемы, с которыми я справиться не способна.

Открылась дверь, и в комнату вошли директор Гарнетт с детективом Мендесом и двумя другими мужчинами – рыжеволосым лет тридцати, со значком, прикрепленным к ремню, и высоким лет сорока, с точеным волевым лицом и темными глазами, которые остановились на ней.

Он отошел от других и направился к ней, протянув руку.

– Вы, наверное, мисс Наварре, – произнес он. Его рука была большой и теплой и поглотила ладонь Энн целиком. – Я детектив Леоне.

Она повернула голову, чтобы представить Альвареса, но учитель физкультуры разговаривал с Мендесом. Казалось, они знакомы.

– Детектив.

– Ну и денек вам сегодня выпал, – сказал он, все еще держа ее руку.

Она не стала возражать. Это был большой человек, несмотря на худобу, однако была в нем такая солидность, которая внушала спокойствие. Словно он мог решить любую проблему – а этого ей как раз не хватало.

– С вами все в порядке? – спросил он.

– Я немного взволнованна, – призналась Энн.

– Вы были там, когда это произошло?

– Нет, – ответила она, наконец убирая свою руку. – Когда это случилось, я находилась в офисе мистера Гарнетта, мы говорили о Дэннисе. Он все утро рисовал это.

Она повернулась так, чтобы Дэннис не мог видеть тетрадь, которую она сжимала. Энн раскрыла ее там, где были ужасные рисунки.

Детектив Леоне помрачнел, изучая их.

– Он нарисовал это сегодня?

– Сегодня утром. Он с утра сам не свой. Это он с другими детьми нашел труп.

– Сын помощника шерифа Фармана?

– Да. Думаю, вы знаете его.

Леоне утвердительно кивнул, не отрываясь от рисунка.

– Сколько лет мальчику?

– Одиннадцать. В третьем классе он остался на второй год.

– Он объяснил, откуда взял палец?

– Нет. С тех пор, как мистер Альварес привел его с занятий, он не произнес ни слова.

– Это вызывает беспокойство, – тихо сказал он. Наконец оторвал взгляд от тетради и посмотрел на Энн. – А это та юная леди, на которую он напал?

– Да. Вэнди Морган. А потом он атаковал Томми Крейна.

– Он раньше проявлял агрессию по отношению к девочкам?

– Не больше чем любой другой пятиклассник. По крайней мере, я об этом не знаю. Еще он сорвался на меня.

Она рассказала об утреннем происшествии и о том, что было накануне вечером, когда она заехала к Фарманам.

– Боюсь, он винит меня в том, что на его голову обрушились неприятности, – добавила она. – Его родители не знали, что он прогулял школу. Думаю, ему задали трепку за это. Он не мог сидеть все утро.

– Вы позволите мне сделать копию этой страницы, мисс Наварре? – спросил Леоне. – Или даже парочки?

– Конечно.

– А другие дети, которые нашли труп, тоже учатся у вас?

– Да. Неделька была тяжелая.

– Я бы хотел поговорить с вами об этих детях, – сказал он. – Вы свободны сегодня вечером?

– Да, конечно, – ответила она, и в голове пронеслась мысль, что Фрэнни убьет ее. Четверги у них были забронированы для ужина в китайском ресторане.

– Хорошо. Тогда поужинаем в семь? В «Пьяцца фонтана»?

– Детектив, вы что, приглашаете меня на свидание? – спросила она, слегка шокированная его отвагой… и не только.

– С моей стороны это было бы предосудительно.

Но это не значило «нет».

– Меня не было, – добавил он. – Я вернулся только вчера. И хотел бы получить более ясное представление, что случилось во вторник. Ваша интуиция пришлась бы кстати. А ваша приятная компания – только бонус.

К ним присоединился Мендес, и Леоне попросил ее показать тому рисунок Дэнниса.

– Господи Иисусе, – произнес тот, а потом осекся: – Простите, мэм.

– Школа уведомила его родителей об этом? – спросил Леоне.

– Помощник шерифа Фарман уже едет сюда, – сказала она, жалея, что директор вызвал отца, а не мать.

Мендес повернулся к Леоне.

– По-моему, надо расспросить парня про палец до того, как явится Фрэнк. Если мы не собираемся предъявлять ему никаких обвинений, то присутствие родителей на допросе необязательно.

Винс пожал плечами.

– Вперед. Обвинение могут выдвинуть Крейны.

– Я всего лишь спрошу его про палец.

Мендес пошел к столу, но остановился.

– Спасибо вам, мисс Наварре. Вы очень помогли.

– Я останусь, – твердо сказала Энн.

– Простите?

– Я останусь при разговоре с Дэннисом. Он под моей ответственностью до тех пор, пока находится в этом здании.

Мендес пожал плечами.

– Ну хорошо.

Она ухватила его за рукав пиджака, когда он снова отвернулся. Он обернулся и вопросительно посмотрел на нее.

– И я прошу вас не спрашивать его о рисунке, – произнесла Энн. – Он не знает, что я взяла тетрадь. Я бы не хотела, чтобы он решил, что я предала его. Я хочу помочь ему – если смогу.

Они подошли к столу вместе и сели, чтобы говорить с Дэннисом Фарманом. Но Дэннису нечего было сказать. Ни слова. Он не ответил им, как палец попал к нему. Он совсем ничего не говорил, и никакие угрозы, никакие уговоры не меняли ситуацию. Он сидел, как немой, уставившись на крышку стола, и один Бог знал, что творилось в его голове.

Хикс вернулся в офис, чтобы проверить, не пришли ли ответы на его запросы о персонале Томасовского центра. Винс и Мендес вышли из школы и встали на тротуаре, ожидая появления Фрэнка Фармана. Другие дети ушли задолго до того, как им удалось добраться до места, где все происходило, – Томми Крейна забрал отец и повез в травмпункт, за Вэнди Морган тоже приехал отец.

– У этого парня в голове жестокие фантазии, – сказал Винс, предлагая Мендесу пластинку жвачки. – У него глубоко внутри запрятан гнев. Почему? Дети обычно так не срываются. Это приобретенное поведение. Где он мог такое наблюдать?

– Фрэнк слишком закручивает гайки, – объяснил Мендес. – Но я не замечал, чтобы он рисовал голых женщин с ножами в груди.

– Этот парень скорее всего сорвется с поводка и набедокурит. Тебе придется присматривать за ним долгие годы.

– Отлично. Надеюсь, Крейны выдвинут обвинения. Тогда будет можно отправить его в колонию.

– А отсидев там, он станет белым и пушистым, – съязвил Винс.

Они постояли минуту, наслаждаясь тишиной и думая каждый о своем.

– А учительница ничего, – наконец произнес Винс.

– Ну да.

– Горой стоит за своих ребят. Мне это нравится, – сказал он, а потом искоса глянул на Мендеса: – Ты ее уже пригласил на свидание?

Мендес изумился:

– Чего? Нет уж! Я дело расследую.

Винс пожал плечами.

– Ты всего лишь зарабатываешь себе на хлеб.

– Да мы познакомились только вчера.

– И что? А мы с ней познакомились час назад.

Мендес пристально посмотрел на него.

– Ты ее пригласил? Она ж тебе в дочери годится.

– Годится, – сказал Винс, улыбаясь. – Но не в дочери.

– Поверить не могу, что ты ее пригласил! У нас тут дел невпроворот, а ты ее на свидание зовешь!

– Мы ужинаем сегодня. Будем говорить о детях, – добавил он.

– Значит, она не знает, что это свидание.

– Она знает, что ужинает сегодня с очаровательным джентльменом в весьма симпатичном итальянском ресторане.

– Не могу поверить, что ты ее пригласил, – повторил Мендес. – Она тоже фигурант дела.

– Она не потерпевшая. Не свидетель. И не убийца, – рассудил Винс. – Нет никакого конфликта интересов. Жизнь коротка. Лови момент.

К обочине припарковался джип окружного шерифа, и из него вышел Фрэнк Фарман с каменным лицом.

– В голове не укладывается, – еле слышно произнес он. – У него был палец?

– Видимо, он нашел его около тела Лизы Уорвик, – сказал Мендес. – На вскрытии у нее не хватало указательного пальца.

– Господи, – вздохнул Фарман, упирая руки в бока. – Не знаю, что происходит с этим парнем. Я стараюсь вложить в него хоть немного ума, а он вон что творит.

– Он сильно избил парня Крейнов, – сообщил Мендес. – Возможно, они подадут в суд.

– Господи Иисусе. – Фарман посмотрел в одну сторону, потом в другую, словно ожидал, что Иисус явится перед ним.

Но Иисус не явился. Явилась Энн Наварре. Учительница вышла из здания школы и направилась к нему с решительностью Наполеона:

– Мистер Фарман, могу я с вами поговорить?

– У меня нет времени…

– У вас нет времени поговорить о том, что ваш сын принес в школу человеческий палец? Разве может быть что-нибудь более важное, чем это?

– У меня работа, мисс Наварре.

– Да. Она называется «отец». И занимаются ею, когда появляются дети. Вас совсем не беспокоит то, что у вашего сына серьезные проблемы?

Винс наблюдал, как краснеет лицо Фармана. Помощник шерифа не мог позволить, чтобы ему устраивали выволочку на глазах коллег. Энн Наварре, по всей видимости, это не волновало. Она стояла перед ним, как агрессивная мышка, дразнящая льва.

– Дэннис нуждается в помощи. В профессиональной помощи.

Фарман склонился над ней, будто пытаясь подавить ее своими габаритами.

– Не надо указывать, как мне воспитывать моего ребенка. Сюда едет моя жена, она разберется с Дэннисом.

– Буду только рада, – сказала Энн. – Хотя бы избиение будет отложено.

– Да как вы смеете! – взревел Фарман, угрожающе приближаясь к ней.

Винс встал между ними.

– Брейк, ребята. Остыньте.

Он заставил Энн Наварре отступить на несколько шагов, и тут к обочине припарковалась машина Шэрон Фарман. Фрэнк Фарман с облегчением выдохнул, словно спуская пар, как автоклав.

– Жена займется Дэннисом, – произнес он, обращаясь к Мендесу. – Нам надо идти.

– Куда?

– Только что сообщили по рации: с воздуха засекли две машины – Лизы Уорвик и Карли Викерс. Диксон хочет, чтобы мы приехали.

Глава тридцать вторая

Машины были припаркованы на огромном поле, затерявшись среди сотен остальных и скрытые от глаз. Территория принадлежала торговцу металлоломом Гордону Селлзу.

Мендес вышел из машины. Вертолет, принадлежащий офису шерифа, приземлился, а три других вертолета с логотипами телевидения Лос-Анджелеса кружили над головой, рассекая воздух лопастями. Мини-вэны новостных каналов опутывали все дороги, а фотографы и репортеры слетались сюда, словно комары, которым не терпится напасть на что-нибудь вкусное.

Фрэнк Фарман выкрикивал инструкции полудюжине полицейских, которые пытались оцепить территорию желтой лентой. Диксон расположился рядом с золотистой «шеви нова» Карли Викерс, давая указания штатному фотографу и оператору, пока те снимали машину, стоящие автомобили и близлежащую территорию со всех возможных ракурсов.

– Тони, – сказал Диксон. – Отгоним машины в наш гараж и там с ними разберемся.

– О’кей. Где машина Лизы Уорвик?

– Через два ряда, позади. – Он указал в направлении нескольких полицейских, которые встали вокруг машины. – Пилот вертолета говорит, что эта машина приехала сюда с какой-то грязной проселочной дороги от задних ворот – там на траве черные следы от шин.

– Пару дней назад, – добавил Мендес.

– Тут еще и пресса повсюду, – сказал Диксон. – Кто-то прознал про заклеенные глаза и рты Уорвик и Джули Паулсон.

– Черт. Утечка информации из управления?

– Не знаю.

– Может, убийца сам распустил слух, – сказал Мендес. – Винс считает, что парень хочет славы.

– Где он?

– В гостинице. Обдумывает психологический портрет преступника.

И свидание с Энн Наварре, подумал он, до сих пор расстроенный, хотя это было и не его дело, да и назвать свиданием предстоявшую встречу язык не поворачивался. Леоне требовалось четкое представление о детях. Отец Крейна был последним, кто видел Карли Викерс. Отец Вэнди Морган имел связь с Лизой Уорвик. А парень Фармана – потенциальный серийный убийца, взявший на память палец жертвы. Ему сейчас помогут любые предположения.

– Ты считаешь, это он созвал прессу? – спросил Диксон.

– Винс? Навел репортеров? Нет, – отмахнулся Мендес.

– Не будь так уверен, Тони. Знаем мы таких, как он.

– Это один из лучших спецов по профилированию.

– Один из самых известных. И стал он таким не потому, что скромно стоял в стороне. Это нам он может заливать, что он одинокий волк. Это не его стиль.

Мендесу не понравилась такая оценка.

– Сейчас все равно. Журналисты здесь. Они знают то, что знают. Нам надо делать дело. Ты разговаривал с владельцем? Что он говорит?

– Послал к нему пару копов, ждут тебя и Хикса. Я хотел успеть оцепить автомобили.

– Ты поедешь на одном из них?

– Ну да.

– А кто еще?

– А что?

Мендес состроил недовольную физиономию.

– Парень Фармана притащил в школу палец Лизы Уорвик в качестве наглядного пособия.

У Диксона округлились глаза.

– Что?

– Ага. Он лежит в коричневом пакете в моем багажнике. Паренек пытался скормить его однокласснице.

– Бог ты мой!

– Он, наверное, нашел его на месте преступления, но как это будет выглядеть, когда пресса обо всем раструбит? У мальчика отрезанный палец жертвы, а мы позволяем его отцу ехать в ее машине? Не хочу связываться с Фарманом, но допускать его неуместно. Юрист потом может прицепиться.

Диксон взял паузу, чтобы переварить всю информацию. Нужно смотреть на ситуацию с позиции детектива с двадцатилетней практикой. Сейчас уже неважно, насколько хорошо он знал Фрэнка Фармана. И неважно, что у того была безупречная репутация. Теперь затронут сам процесс расследования.

– Согласен с тобой, – сказал он. – Иди общайся с владельцем. Я разберусь с Фрэнком. Он уже знает о том, что произошло с его сыном?

– Да.

Мендес с облегчением вздохнул. Он прошел два ряда машин и дошел до автомобиля Лизы Уорвик, где Хикс разговаривал с двумя полицейскими.

– Собираемся поговорить с владельцем, – проинформировал тот. – Ты сказал Диксону про палец?

– Ну да. Ответил, что сам разберется с Фрэнком.

– Лучше он, чем ты.

Они отогнали машину Мендеса с территории на свалку. Проехать через главный вход мешали репортеры и полицейские, которые его перекрыли.

Мендес раздраженно загудел сигналом. Хикс поднял свое удостоверение. Фотограф сделал снимок.

– Теперь мы поймем, каково это – быть звездой, – сказал Хикс.

– Похоже, не очень здорово.

Контора свалки оказалась ржавым трейлером, который, по всей видимости, был и жилым помещением. Мендес с Хиксом вошли внутрь, сощурившись от слишком яркого света флуоресцентной лампы, лившегося с акустического натяжного потолка, желтого от сигаретного дыма. Кругом был беспорядок, в воздухе стоял кислый запах пота и жареного лука.

Один из полицейских сидел за кухонным столом рядом с мрачным человеком, который, как предположил Мендес, был Гордоном Селлзом. На вид Селлзу было сильно за сорок, он уже начал лысеть. Из-под засаленной майки на спине и груди виднелись волосы.

– Мистер Селлз, – заговорил Мендес, протягивая руку. – Я детектив Мендес. Это мой коллега, детектив Хикс.

Незнакомый со светскими условностями Селлз хмуро посмотрел на него и сказал:

– Понятия не имею насчет их машин. Не знаю, как они сюда попали.

Мендес вытащил стул. Хикс прислонился к захламленной кухонной мойке, выудив оттуда кошку, которая искала еду среди объедков на грязной посуде.

– Вы никогда не видели этих машин раньше? – спросил Мендес.

Селлз покачал головой. Мендес попытался представить, какой была бы реакция женщины на этого парня. На его сальные волосы. На эту четырехдневную щетину на щеках.

– Как же, мистер Селлз? – спросил он. – Ваша собственность ведь огорожена, не так ли?

– Ну.

– Значит, кто-то должен был открыть ворота, чтобы завезти эти машины.

– Ничё не знаю.

Мендес достал снимки Карли Викерс из кармана пиджака.

– Вы когда-нибудь видели эту женщину?

Селлз едва взглянул на фотографию.

– Не-а.

– Вам что-нибудь говорит имя Лиза Уорвик?

– Не-а.

– Эти машины принадлежат этим женщинам. Одна из них погибла. Другая пропала без вести.

– Ничё не знаю, – повторил он, не тронутый страшными новостями.

– У вас есть работники, мистер Селлз? – спросил Хикс.

– Я да мой племяш. Он тоже ничё не знает.

– А где он?

– Кенни! Вали сюда! – прокричал Селлз.

Из другой комнаты появился Кенни – здоровенный парень глуповатого вида, лет двадцати. Складывалось ощущение, что он сошел с афиши «Избавления» [20]20
  Фильм о психически ненормальных преступниках и их жертвах.


[Закрыть]в своем комбинезоне с одной отсоединившейся лямкой и раскрытым ртом.

Мендес поднялся и назвал себя. Кенни в ответ только глупо посмотрел на него.

– Вы не видели эту женщину? – спросил Мендес, показывая ему фото Карли Викерс.

Кенни пожал плечами.

– Он ничё не знает, – раздраженно произнес Селлз. – Он слабоумный.

– А вот и нет, – сказал Кенни монотонным голосом.

– Эта женщина пропала, – пояснил Мендес. – А та женщина, которой принадлежала другая машина, умерла. Убита.

Селлз нахмурился.

– Он не знает…

Мендес хлопнул ладонью по столу и нагнулся к нему.

– Заткни пасть! Хорош твердить, что ты «ничё» не знаешь, скотина безграмотная!

– Я не арестованный! – крикнул Селлз.

Мендес рванул наручники со своего ремня.

– Хочешь это исправить? Сейчас исправлю!

Хикс спокойно подошел к нему и положил руку на плечо.

– Остынь. Уверен, что мистер Селлз просто не понимает серьезность ситуации.

– Что может быть непонятного в обвинении в убийстве? – рявкнул Мендес.

– Успокойся, – урезонил его Хикс.

Мендес вышел из-за стола и стал прохаживаться перед холодильником. Он изрыгал отборные ругательства по-испански. Селлзу не надо было владеть испанским, чтобы понять, что о нем думает детектив.

Хикс сел за стол и заговорил увещевательным тоном:

– Прошу прощения за моего коллегу, мистер Селлз, просто женщина, которую убили, была его двоюродной сестрой…

Селлз подозрительно прищурился.

– Он же латинос. А ее я по телевизору видел.

– А она золовка, – не растерялся Хикс.

– Если я узнаю, что ты ее хоть пальцем тронул… – начал Мендес, указывая пальцем на Селлза.

Хикс предупредительно поднял ладонь.

– Тони, прошу тебя. – А потом вздохнул и снова повернулся к Селлзу. – Знаете, мистер Селлз, если вы купили эти машины, то ничего плохого в этом нет. Нам нужно найти убийцу, а еще ту другую девушку, прежде чем с ней что-нибудь случится.

Селлз переводил взгляд с Мендеса на Хикса. У Мендеса возникло ощущение, что он когда-то уже видел эту сценку под названием «хороший полицейский – плохой полицейский». Может, у этого и судимость имеется.

Селлз посмотрел на Хикса в упор и сказал:

– Ничё не знаю про ихние машины.

Мендес кивнул полицейскому, который встал со своего стула и повернулся к племяннику Кенни. Мендес подошел к Селлзу, раскрывая один наручник.

– Поднимайтесь, мистер Селлз, – произнес он. – Или я вас с этого стула волоком стащу. Мне все равно.

– За что? – крикнул Селлз, но начал вставать.

– Вы арестованы за хранение краденого.

Они повезли Селлза и его племянника в офис шерифа в разных машинах. Селлз ехал позади, за решеткой, в машине с рацией, его племянник – на заднем сиденье седана Мендеса. Был шанс, что парень, оставшись без дяди, что-нибудь сообщит.

Хикс провел Селлза в комнату для допросов и оставил там. Племянника Мендес поместил в соседнюю. Оба они вышли в коридор, чтобы выпить кофе. Ночь обещала быть долгой.

– Что думаешь? – спросил Хикс.

– У меня от этого парня мурашки, – сказал Мендес. – Ты не выяснил, у него нет приводов? Мне кажется, у него есть судимость.

– Пока не выяснил, но согласен с тобой.

– Адвоката не просил?

– Нет.

– Если задержим-таки его за кражу машины, получим отпечатки. Сделал запрос насчет ордера на обыск.

Хикс состроил физиономию.

– Скорее бы вернуться туда и заглянуть во все уголки.

– Так и быть – оставлю тебе ванную.

– Еще чего…

Они наскоро сделали себе кофе и вернулись каждый за свой стол. Селлз и его племянник могли посидеть и подумать.

Хикс проверил сообщения, лежавшие у него на столе, и помахал одним.

– Грег Ашер – бывший дружок Карли Викерс – тянет срок в окружной тюрьме Лос-Анджелеса за выращивание конопли.

– Тогда он не в счет.

– Вот еще интересно. У одного из рабочих в Томасовском центре есть судимость. Он взял чужое имя.

– За что попался?

Хикс вскинул бровь.

– Помимо прочего, за кражу автомобиля.

– А насилие?

– Домашнее насилие по отношению к бывшей девушке шесть лет назад.

– Можем его взять за что-нибудь?

Хикс засмеялся.

– У него чертова куча нарушений правил парковки и дорожного движения, аж на четыреста пятьдесят восемь баксов.

Мендес покачал головой.

Зазвонил телефон, Мендес снял трубку, послушал, а потом сказал:

– Могу подкинуть тебе козырь. У Гордона Селлза есть судимость. За сексуальные домогательства.