Текст книги "Ставка на смерть"

Автор книги: Тед Белл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 31 страниц)

14

«Мадам Ли» прибыла в «Золотой дракон» ровно в девять часов вечера.

На то, чтобы разобраться с дорогой Мардж, ушло больше времени, чем он предполагал (эта дурацкая печь просто отказывалась работать нормально!), и все же он сумел приехать к назначенному времени. В конце концов он ведь не хотел заставлять свою «пару» ждать.

Люблю Париж весной…

Кипящий жизнью порт и небо над ним были переполнены красками и сияющим светом. Свет был настолько ярким, что по пути он смог даже прочитать «Южный Китай морнинг пост» (хорошая подготовка к полету в Париж), пока водное такси пробиралось сквозь лабиринт сампанов и снующих навстречу друг другу паромов.

Люблю Париж осенью…

«Золотой дракон» был не самым большим плавучим рестораном в гонконгском порту. Нет. Эта честь выпала «Королевству Джамбо», который пользовался огромной популярностью и был любимым местом туристов. Но именно потому, что «Дракон» был не тем, чем казался на первый взгляд, он и был самым интересным на сегодняшний момент местом. Четыре этажа возвышались над ватерлинией и еще два этажа были под ней. Более трехсот футов в длину. Дизайн искусно выполнен в стиле изысканного китайского императорского дворца. Украшениями служили всевозможные позолоченные драконы и божества. Человек мог обедать в этом ресторане годами и даже не подозревать, что «Золотой дракон» был официальной штаб-квартирой Те-By, самой древней и жестокой секретной полиции мира.

– Добрый вечер, – сказал один из молодых симпатичных метрдотелей, порхающих по подиуму черного дерева на входе. – Меня зовут By. Добро пожаловать в «Золотой дракон».

Ху Ксу понравилось почтительное отношение, которое его новая личина вызывала у персонала ресторана. Все молодые люди были одеты в прекрасно скроенные фраки и мягкие шелковые черные рубашки. Этот мальчик поклонился с врожденной элегантностью, улыбнулся и сказал на певучем английском:

– Чем мы можем быть вам полезны, мадам?

Ху Ксу прекрасно знал, что генерал одержим красотой и хочет видеть ее во всем, что его окружает. Это распространялось и на людей. Все, кто работал под его руководством, начиная с основного штата и заканчивая мальчиками на побегушках здесь, в «Драконе», были наглядными пособиями по совершенству человеческого рода. Были, конечно, и исключения, но лишь для тех, кто обладал выдающимися способностями. Здесь терпели, например, татуированного гения со странной прической вроде него. И не просто терпели, а еще и вознаграждали.

– Добрый вечер, – сказала мадам Ли. – У меня здесь назначена встреча. Я уверена, что он меня ждет. Майор Танг.

– А, – сказал красивый мальчик. Его глаза блеснули, но этого никто, кроме него самого, не заметил. В них появилось искреннее уважение. Он поднял трубку одного из перламутровых телефонов, тихо проговорил что-то, подождал ответа и получил его.

– Конечно, мадам, – сказал By, теперь он говорил почти шепотом. – Майор ждет вас. Сегодня вы будете ужинать наверху в баре «Убежище от тайфуна». Пожалуйста, распишитесь в нашем гостевом журнале и следуйте за мной.

Бар «Укрытие от тайфуна» располагался на одной из верхних палуб, прямо под личными апартаментами генерала Муна. Виды ночного порта отсюда открывались просто потрясающие. Еда тоже была потрясающая. И мартини. И компания, насколько Ху Ксу знал майора Тони Танга, будет им под стать. Майор был самым очаровательным из всех служащих генерала Муна. И одним из самых ближайших союзников Ху Ксу.

Он ужинал с майором в «Драконе» множество раз. На главной палубе был ресторан на пятьсот мест – «Двор дракона», отделанный в классическом стиле династии Минг. Кухня, если удавалось зарезервировать столик, была кантонской, и готовили здесь отменно. Список фирменных блюд включал в себя «плавник белой акулы» и суп из морепродуктов с грибами. Но самым знаменитым блюдом в меню ресторана был лобстер, подаваемый целиком, ярко-красный, дымящийся в позолоченной плетеной корзинке.

«Дракон» мог похвастаться огромными резервуарами на борту, в которых плавали живые акулы и более шестисот видов других морских животных.

– Добро пожаловать в бар «Убежище от тайфуна», – сказал еще один симпатичный мальчик, когда двери лифта раздвинулись, открывая ослепительную панораму ночного Гонконга.

– Я полагаю, майор Танг уже ждет меня?

– Именно так. Сюда, пожалуйста, мадам.

15

Алекс унаследовал Хоксмур, когда его дедушка умер на девяносто первом году жизни. Дом – старая котсуолдская постройка с бесконечным множеством дымоходов и округлым балконом в коринфском стиле на южной стороне, спроектированная Робертом Адамом, стоял у границы холмистых зеленых парковых угодий в самом сердце Пюстер-шира. Пожалуй, Хоксмур был местом чересчур идиллическим для той ужасающей истории, которую сейчас рассказывал Хоку директор ЦРУ. Черный вертолет без всяких опознавательных знаков приземлился и высадил Брика Келли на широкой лужайке, окруженной озерами, ручьями и беседками.

Прошло два дня с того момента, как Алекс освободил Гарри Брока. Он брился в ванной наверху, когда услышал звук рассекающих воздух лопастей вертолета. Алекс быстро оделся и побежал вниз поздороваться со своим старым другом.

В шесть вечера Алекс и Брик Келли сидели в библиотеке, где в воздухе всегда витал насыщенный аромат старинной кожи, табака и мебельного воска. За окном на фоне бледно-желтого неба четко вырисовывались черные силуэты древних платанов, вечными стражниками стоящих у высоких окон. Пелхэм зажег камин – в полночь на всю округу опускалась сырая прохлада. Хок, как всегда, потягивал неразбавленный ром, а Келли – виски с содовой.

Мужчины только что вернулись с длинной послеобеденной прогулки. Утесник и куманика, покрывающие склоны холмов, были все еще влажными после утреннего дождя. Они взяли с собой пару ружей двадцатого калибра – хотели поохотиться, но птиц не было. Слишком сыро. Во время прогулки они прошагали много километров и обсудили множество важных вопросов.

– Что еще я могу тебе рассказать, Алекс? – спросил Келли, поудобнее устраиваясь на светло-розовом, с узорами, диване у камина.

– Много чего. Расскажи мне о новом министре внешней торговли Франции Бонапарте, – ответил Хок. – С каждым годом он обретает все более ярко выраженные гитлеровские черты.

Хок, как и все, давно уже следил за газетными и журнальными отчетами о невероятной карьере Люка Бонапарта во Франции. Его пламенные речи, его видение «Новой Франции», его визиты в Южную Америку и встреча с Кастро и Чавесом. Его секретные связи с Пекином, о которых ходили слухи. Но в данный момент Хок хотел услышать личное мнение директора.

Долговязый рыжеволосый джентльмен из Вирджинии сцепил руки за головой и протянул длинные ноги поближе к камину.

– Люка Бонапарт, – вздохнув, произнес Брик, – это чертова бомба замедленного действия. Твои ассоциации с Гитлером недалеки от правды. В головокружительном подъеме к власти простого министра внешней торговли, произошедшем за последние несколько лет, нет ничего сверхъестественного. У него волшебное имя. Он красив, харизматичен. И что самое главное, у него была серьезная помощь со стороны. Мы давно это подозревали, и наши подозрения подтвердились. По словам Гарри Брока, он получает эту помощь из Китая.

– Да, ходят слухи о политических убийствах.

– Это не слухи. Брок говорит, что китайские агенты убили как минимум двух министров, которые стояли на пути Бонапарта во время его гонки к вершине. Пока мы не можем этого доказать, но постараемся в ближайшее время. Это самая горячая новость на сегодня. Французы и китайцы не просто лежат в одной постели, они еще и трахаются вовсю.

– Я не уверен, что справлюсь, – сказал Хок.

– У тебя нет выбора. Ты приземлился прямо в центр паутины, когда без разрешения забрал Брока. Китайцы скоро начнут за тобой охотиться. Бонапарт уже сидит у тебя на хвосте.

– А какая во всем этом выгода китайцам?

– Нефть. Мы думаем, что Франция теперь, когда она действует самостоятельно, собирается проделать какой-то ход в Заливе. А Китай ее поддержит. Если союз окажется удачным, Бонапарт будет править Францией с благословения Китая. Так думает президент Макати, и большинство людей в Вашингтоне разделяют его точку зрения.

– Китайцы получают точку опоры в Заливе, а французы – прямого потомка своего славного императора. В этом есть какая-то извращенная логика.

– Еще бы. Имя Бонапарт не что иное, как бесценный политический символ для французов. Францию уже тошнит от положения политического маргинала. Вторая половина двадцатого века была для них не особенно удачной. Французы, как и Бонапарт, терпеть не могут, когда их смешивают со «Старой Европой» – так их теперь называет пресса. Именно поэтому они проголосовали против конституции Евросоюза.

– Так, значит, новая Франция ничем не отличается от старой Франции.

– Точно. Ты уж поверь, Бонапарт использует нынешнюю ностальгию по былой славе на полную катушку. Этот парень всегда срывает овации, когда толкает очередную речь. Иногда доводит людей до восторга, граничащего с истерией. Кажется, даже дореволюционное дворянство от него без ума. Аристократы, фермеры, ученые. Похоже, вся страна рассматривает его как второе пришествие.

– Дай угадаю. Он наверняка и сам не дурак.

Брик кивнул:

– Блестящий политик. Прекрасно знает всемирную военную и морскую историю. Каждую свободную секунду решает шахматные задачи. В общем, такого типа. Я бы, не колеблясь, использовал для его описания слово «гений», Алекс. Ты знаешь, я никогда не употребляю это слово. А еще я думаю, что он полный псих.

Хок ничего не ответил, он просто продолжал смотреть на фотографию, которую ему дал Брик, внимательно вглядываясь в лицо изображенного на ней человека. У него были такие же приятные черты лица, такие же глаза оттенка темного миндаля с тяжелыми веками, как у Наполеона. Глаза, да, все дело было в них. Они выглядели так, словно могли прожечь бумагу, на которой был напечатан снимок. По всем признакам опасный противник.

– Он тоже низкого роста? – спросил Хок и бросил фотографию на ковер так, словно она жгла ему пальцы.

– Да нет, но ведет себя, как коротышка.

– Наполеоновский комплекс, – усмехнувшись, протянул Хок. – Я не знал, что у Наполеона были дети, Брик.

– Не от Жозефины. Здесь большинство людей путаются. С Жозефиной он не мог иметь детей. Скорее всего, из-за нее, а не из-за него. Он стал гулять на стороне. И когда его любовница принцесса Мария Луиза Австрийская забеременела, Бони бросил Жозефину и женился на принцессе.

– И она родила?

– Да, родила. Сына. Как раз, как хотел Бони. Ребенка нарекли Наполеоном Франсуа-Жозефом Чарльзом, наследником Французской империи и королем Рима.

– Ты явно справился с домашним заданием. Теперь я вспомнил, что у него был ребенок от второй жены. Но я думал, что мальчик умер еще во младенчестве.

– Да уж. Сын Наполеона умер от чахотки в двадцать один год. – Брик отхлебнул виски. Он постепенно отогревался.

– Двадцать один, – повторил Хок. – Значит, этот Наполеон Второй был достаточно взрослым, чтобы завести собственных детей.

– Точно. Хотя он никогда не женился. Ему больше нравилось баловаться с рискованными дамами, которые любили погулять в сводчатой галерее у Ecole militaire[14]14
  Военная школа (фр). – Прим. переводчика.


[Закрыть]<sup>[15]15
  Черт возьми! (фр). – Прим. переводчика.


[Закрыть]</sup>. У него были связи только с куртизанками да с уличными шлюхами. Одна из них вполне могла родить мальчика и взять деньги в обмен на обещание держать рот на замке.

– Как ты сам думаешь, Брик? Этот парень дойдет до самой вершины?

– Он вполне может это сделать, Алекс. Он звезда. Ты же слышал, как о нем отзывается пресса. Французы сделали из него настоящего идола, школьники поют о нем песни, а нынешнее правительство до ужаса его боится. И правильно делает. Президента Буке и премьер-министра Хон-флера совсем недавно переизбрали, причем противников они одолели с большим трудом и минимальным отрывом. Они уже точат на него ножи.

– В каком смысле?

– Господа из Елисейского дворца объединились с Буке и Хонфлером и их дружками в ведущих французских средствах массовой информации и теперь кричат на всех углах, что золотой мальчик Люка Бонапарт – мошенник. И даже хуже того, корсиканец. Sacrebleu? Он опасен. Неуравновешен. Конечно, понятно, почему они так говорят. Он представляет серьезную опасность для их ослабевающей хватки на горле власти в стране. Они уже начали называть его фальшивый Бони в сочувствующей им правой прессе.

– Правым он не нравится, потому что он коммунист, причем коммунист в духе Мао. А левым – потому, что он отказывается играть по правилам. Хотелось бы мне знать, на чьей же стороне я нахожусь в этой чертовой склоке, – сказал Хок, и Брик улыбнулся.

– Ты на моей стороне. Как бы там ни было, Бони действительно корсиканец. И все, кто занимался этим вопросом в Лэнгли, говорят, что скорее всего он действительно законный потомок Наполеона Бонапарта. Не хватает только генетической экспертизы.

– Брик, ты, наверное, уже накопал какую-нибудь по-настоящему грязную историю, в которой замешан этот парень. Уж я тебя знаю.

– Да, накопал. И если мы сможем найти доказательства этой истории, мы сразу же сольем ее Хонфлеру и Буке. Пусть они делают всю остальную работу сами. Одна из историй, которые мы сейчас проверяем, связана со слухом, за который Брок выложил кругленькую сумму, когда следил за генералом Муном в Китае. Если сказать совсем коротко, то в юности Бонапарт засветился в роли наемного убийцы в левом крыле Союза Корсики, в отряде под названием «Красная бригада». И в пятнадцать лет парнишка предположительно убил своего отца. Застрелил прямо у могилы Наполеона, представь себе. Потом повесил его на куполе собора и оставил покачиваться на ветру над наполеоновским саркофагом.

– Боже правый! Зачем?

– Кто знает. Брок слышал, его отец спутался с кем-то со стороны. По одной версии, тот придерживался слишком правых взглядов, с точки зрения сына, поэтому малыш его прихлопнул. По другой версии, старик замочил главаря банды из Бруклина. В то время мафия и Союз Корсики сидели на одной кормушке. Было тесно, иногда больно задевали друг друга локтями. Отец Люка перешел какую-то грань, и Люка его убрал. У него мозги явно настроены на избавление от ненужных людей.

– Звучит так, словно он не может решить, кто он – Наполеон или Сталин.

– Почти попал. Люка Бонапарт, хотя он никогда в этом и не признается, на самом деле не умеренный политик левого толка. Таких политиков мы хорошо знаем и любим. Люка Бонапарт – коммунист сталинской закалки, Алекс, с пригоршней отличительных черт председателя Мао, добавленных для вкуса. Если ему в руки попадет власть, то берегись! Мы думаем, что этот психопат, скрывающийся под личиной скромного фруктового пирожка, жаждет мирового господства и с большим удовольствием убьет любого, кто встанет у него на пути.

Хок посмотрел на Келли и сказал:

– Когда я слышу слова «французы» и «мировое господство» в одном предложении, я начинаю думать, что я что-то пропустил.

– Это не смешно и совсем не так фантастично, как кажется на первый взгляд, Алекс. Подумай об этом. Мы знаем наверняка, что Бонапарта поддерживают ребята из Пекина. А у Пекина – так уж случилось – один из самых больших в мире ядерных арсеналов. Нет никаких причин, которые могут помешать им использовать этот арсенал, если мы доведем ситуацию до края.

– Да на кой черт им обострять ситуацию?

– Нефть. Сейчас это самое главное. Им нужна нефть, и они сделают все что угодно, чтобы ее заполучить.

– И даже рискнут подвергнуть себя угрозе ядерной атаки?

– Ну, даже если потери Китая после обмена бомбами будут равны численности всего американского населения, у них все равно еще останется миллиард солдат, которые смогут встать под красные знамена. Они на подъеме. Самый могущественный в мире режим коммунистической диктатуры и самая большая угроза, с которой нам придется столкнуться в наступившем двадцать первом веке. А сейчас у них появился союзник в самом центре Европы, который тоже готов рискнуть.

– Боже! Мы снова балансируем на краю, да, старина Брик?

– Похоже на то.

– Мы можем продолжить наше обсуждение за ужином, Брик? Я умираю от голода. Думаю, что у Пелхэма уже все готово для нас.

– Еще одно. Мы полагаем, что этот парень одержим мыслями об убийстве, а возможно, даже страдает психопатией. На Корсике похоронено много тел, которые числятся за этим парнишкой. Без всякого сомнения, такие же кровавые следы он оставил и в уединенных уголках Франции, где его политическая карьера была столь стремительной, даже слишком стремительной.

– Вы можете ему хоть что-нибудь реально предъявить?

– Пока нет. Его записи подчистили до кристального блеска. Между прочим, никто никогда даже не пытался пришить ему убийство собственного отца. До сих пор оно значится в документах жандармерии как нераскрытое убийство. Они все еще держат на заметке версию о причастности американской мафии.

– Убить отца. В пятнадцать лет. Просто поразительно. Немного вышибает из колеи.

– Да-а. Если только это он на самом деле нажал на курок. В те времена многие американские семьи были тесно связаны с Союзом Корсики. У меня на столе лежит дело Федерального бюро расследований не меньше дюйма толщиной. Может быть, Люка как-нибудь подвел своего отца под удар мафии, а потом свалил на них всю грязную работу, чтобы не замарать свою биографию. Он уже давным-давно положил глаз на этот трон.

– Так ты можешь убрать его с дороги, Брик. Законными способами.

– Да. Мы обсуждали этот вариант. На данном этапе все это лишь слухи и догадки. Дело слишком туманное, Лэнгли не будет им сейчас заниматься. Но информатор Брока говорил, что осталась пара свидетелей того интересного события. Я хочу, чтобы ты привлек к этому делу инспектора Конгрива, Алекс. Вот материалы дела. Дело, конечно, запутанное, но если кто и может доказать, что Бонапарт убил собственного отца, то это Эмброуз Конгрив. Если нам это удастся, Бонапарт не устоит.

Хок взял тяжелую папку и положил ее на стол рядом с креслом. Потом взглянул на Келли.

– Нужно передать доказательства виновности Бонапарта в руки его политических оппонентов во Франции. Позволить им скрутить его. И тогда США выйдут абсолютно чистыми из этой истории.

– Такова основная идея.

– Эмброуз будет заинтригован. Я позвоню ему сегодня вечером. Он в последнее время посадил так много георгинов, что уже головой о садовую изгородь бьется.

Хок поднялся.

– Брик, предположение о том, что за головокружительным подъемом Бонапарта стоит некорректное поведение Франции, вполне логично. Видит Бог, французы и раньше вели себя не лучшим образом. Как они поддерживали Саддама! Не говоря уже о том, что защищали право Хезболлы собирать деньги в Европе. Но теперь дело вышло за границы нарушения дипломатических протоколов. Теперь это мое дело, личное дело. Я хочу сказать, ты только подумай, стрелять в беззащитных англичан в открытом море, и все такое. Кто несет за это ответственность? Хонфлер и президент Буке? Или Бони и его соратники?

– Военные все больше склоняются на сторону Бони. Они полагают, что он – тот самый спаситель Франции, которого все так долго ждали. Буке пока еще прочно сидит в своем кресле. И Хонфлер ему во всем помогает. Но на тебя они, без всякого сомнения, натравят китайский батальон смерти, которым заведует Бони. Ты ведь потопил корабль французского флота, приятель. Они отрицают, что выстрелили в тебя первыми. Я лично разговаривал сегодня утром по телефону с этим чертовым президентом Гаем Буке. Они жаждут крови.

– Если они будут продолжать в том же духе, они ее получат.

– Вообще-то предполагалось, что ты будешь раскаиваться в содеянном.

– Правда? Предполагалось кем? Только не говори, что это позиция моего правительства. Я тебе все равно не поверю.

– Не твоего. Моего. Например, позиция твоей старой знакомой, – сказал Келли, – Консуэлы де лос Рейес.

– Так думает Конч? Да брось. Быть этого не может.

– Она зла на тебя, как черт. Что между вами произошло? Какое-то время я думал даже, что вы поженитесь.

– Я не хочу об этом говорить.

– Вчера на встрече кабинета министров Конч сказала, что у нее хватает проблем с сирийско-иранским альянсом и ракетами дальнего радиуса действия. Так что, какого хрена ты добавляешь к этому списку еще и Францию, ей совершенно не понятно.

– Я добавляю? Черт, Брик, да я же освобождал заложника по твоей просьбе. И кто-то начал по мне палить. Я ответил. Мне дела нет до твоего гребаного списка.

– Полегче, приятель. Это не мой гребаный список, и я не разделяю точку зрения Конч. Именно это я ей и сказал. Что ты выполнял задание для Соединенных Штатов Америки и действовал в порядке самозащиты. То, что случилось в Каннах, всего лишь буря в стакане воды по сравнению со штормом, который вслед за ней последует.

– В смысле?

– Есть две вещи. Сейчас у Конч куча дел – она пытается убедить Францию и Германию не продавать больше оружие и технологии переработки ядерного топлива Ирану и Сирии. Поэтому Франция и так уже стоит в списке Конч чуть ли не на первом месте. Франция ведет себя просто отвратительно, своим молчанием она потакает террористам. И президент Макати, несмотря на все заверения, что наши отношения с французами улучшаются, не будет терпеть их заигрываний с бандитами. Прибавь это к подъему Бонапарта и…

Пелхэм появился в наполненной мерцающими сумерками комнате, как по волшебству, абсолютно бесшумно.

– К ужину все готово, милорд.