Текст книги "Ставка на смерть"

Автор книги: Тед Белл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 31 страниц)

58

– О, привет, – сказал Эмброуз Конгрив, и его веки затрепетали. У его кровати таинственным образом возникла расплывчатая тень. Вчера его привезли в Нью-Йорк из Саутгемптона на «скорой» и сделали операцию по удалению пули из позвоночника. Она длилась шесть часов. Голос у Конгрива был очень слабый, лицо сероватого оттенка, как и подушка под головой.

– Это ты, Алекс?

– Да, я.

– Ты в Нью-Йорке?

– Да, я только что прилетел тебя проведать.

– Ну и как я?

– Именно это я и пришел выяснить. Как ты?

– Боюсь, что я в больнице и, э, мне сделали операцию.

– Я так и понял. Твой врач говорит, что операция прошла успешно. Как ты себя чувствуешь?

– По-моему, нормально. Только веки тяжелые. Я какой-то сонный.

– Утром будешь, как огурчик. Доктор заверил, что если соблюдать постельный режим, то полностью поправишься. Восстановишь все силы и боевой дух, да с какой скоростью!

– Какие красивые цветы. Георгины. От кого они?

– Полагаю, что они от миссис Первис. Розы от Сазерленда.

– А, кто это? На стуле?

– Это детектив Мариуччи. Мы с ним познакомились, пока ждали, когда ты проснешься.

– С кем он разговаривает? Я не слышу, что он говорит. Я больше никого здесь не вижу.

– Он разговаривает с кем-то из Вашингтона по сотовому телефону. Игра в полном разгаре, как сказал бы твой кумир мистер Шерлок Холмс.

– Ватсон. Игра?

– Я объясню тебе позже.

– Диана здесь?

– Она была здесь. Просидела на этом стуле очень долго. Я посоветовал ей пойти подышать свежим воздухом. Она вернется с минуты на минуту.

– Так ты с ней познакомился?

– Да. Она такая, как ты говорил. Прелестная женщина. Я очень рад за тебя.

– Она слишком хороша для меня, Алекс.

– Алекс? – прошептал детектив Мариуччи. – Ты не мог бы ко мне подойти на секунду?

– Да?

– Мне звонили из Вашингтона. Чертовы французы все-таки оккупировали Оман. Этот Бонапарт не отступает от славной истории своих предков.

– А запись обращения султана?

– Заявляет, что она была сделана под давлением Запада. Если конкретнее, то под твоим давлением. Французское телевидение показывает начало пленки, где ты вытираешь парню кровь с лица, перед тем как он начинает говорить. Боже правый! Вот, возьми телефон. Кто-то пытается пробиться со срочным звонком. Стокли Джонс звонит тебе из Гонконга. Хок приложил трубку к уху, глаза его были холодны, как камень. Он разговаривал со Стоком максимум две минуты. Потом сказал «пока», отключился и набрал другой номер.

– Я перевожу этот звонок на громкую связь, – сказал он Мариуччи и поставил телефон на маленький столик.

– Джек Макати, – услышали они через пару секунд.

– Мистер президент, простите, что побеспокоил в столь поздний час. Это Алекс Хок.

– Алекс! Рад слышать твой голос, напарник. Хорошая работа. Я сижу здесь с Келли, Гучем и Чарли Муром. Мы уже выпустили твою пленку в эфир. Аль-Джазира показывает ее каждые десять минут, и Франции уже порядком досталось от арабского мира.

– Я рад, что смог вам помочь, мистер президент. Насчет пленки. Французские СМИ показывают первую часть без звука. По приказанию правительства. Мы должны выпустить запись в эфир целиком, сэр. Все тридцать секунд, предшествующие обращению султана.

– Хорошо. Скажи мне, что тебе нужно, Алекс?

– Мистер президент, я в Нью-Йорке на громкой связи с капитаном Джоном Мариуччи из антитеррористического отдела полиции Нью-Йорка. Боюсь, у меня плохие новости.

– Я тоже только что узнал одну. Менее трех часов назад я разговаривал по телефону с Бонапартом. И сказал этому чокнутому сукину сыну, что ему лучше держаться подальше от Омана. Он заверил меня, что у него и в мыслях нет оккупировать страну. И сейчас я узнаю, что французы вошли в Оман.

– Я тоже только что об этом узнал, сэр.

– Мы что, так никогда ничему и не научимся?

– Сэр, у меня другая новость.

– Давай выкладывай, Алекс.

– Мистер президент, пятнадцать секунд назад мне позвонили из Гонконга. Директору Келли известно, что я послал туда человека окончательно прояснить планы генерала Муна.

– Так.

– Полагаю, теперь у нас имеется полное понимание готовящейся операции. Это очень опасно, мистер президент. За последние четыре года корабельные верфи фон Драксиса в Германии спустили на воду четыре супертанкера. Все их приобрела французская нефтяная компания «Эльф». У трех из них в свинцовых килях спрятаны чрезвычайно мощные ядерные устройства. Их вмонтировали в кили на шанхайском судостроительном заводе тогда же, когда на танкеры установили китайские реакторы.

– Алекс, о каких устройствах мы говорим?

– О ядерных бомбах, мистер президент. Высокой мощности.

– Боже мой! Подожди секунду, Алекс. Я включил громкую связь. Брик Келли хочет знать, какие эти устройства: плутониевые или урановые?

– Сток определенно сказал, что плутониевые, сэр.

Последовало несколько минут приглушенного обсуждения, потом президент продолжил:

– Давай дальше, Алекс. Должен тебе сообщить, что эта операция отныне засекречена. Теперь у нее есть кодовое название «Неожиданный поворот». Лэнгли занимается разработкой плана.

– Понял, сэр. Устройства спрятаны внутри свинцовых килей кораблей. Превосходная идея. Обнаружение портовыми службами полностью исключено. Проблема протекания устранена. Рентген не определит. Ни одна портовая служба мира не сумеет их вычислить.

– Местонахождение этих танкеров на данный момент?

– Местонахождение на данный момент неизвестно, сэр.

– Названия танкеров?

– «Счастливый дракон», «Супердракон» и «Изумрудный дракон», сэр. Все ходят под французским флагом.

Они слышали, как президент выкрикивает указания сотрудникам. Потом он снова заговорил.

– Алекс, мы их найдем. У меня чувство, что у этой истории есть продолжение.

– Сэр, подобное устройство также находится в киле круизного лайнера «Левиафан».

В этот момент Мариуччи сжал Алексу руку:

– Матерь божья! – закричал он и вскочил на ноги. – Он здесь. «Левиафан»? Он пришел во вторник. Я был там, и…

– Алекс, – сказал президент, его голос звучал ровно, – вы говорите о том громадном лайнере, который прибыл в Нью-Йорк в начале недели?

– Да, сэр. Новый французский корабль.

– И вы хотите сказать, что в его киле ядерная бомба?

– Да, сэр. Именно это я и хочу сказать.

– Ты полагаешь, что это китайское устройство? Что его туда вставили китайцы? Это французский корабль, Алекс, построенный в Германии.

– Мистер президент, реакторы на него устанавливали на шанхайском заводе. И киль тоже.

– Ладно, Алекс, слушай внимательно, – сказал президент, – никто ни звука про это не издаст, пока от меня не поступят дальнейшие указания. Капитан Мариуччи, вы слышите?

– Да, мистер президент, слышу.

– Ни единого слова об этой ситуации с «Левиафаном», пока вы вдвоем не попадете на судно и не подтвердите существование бомбы. Вас это тоже касается, капитан Мариуччи. Вы единственный, у кого есть билет. Я не хочу поднимать шум: никаких вертолетов в небе, катеров портовой полиции, ничего такого. Никто даже не вздохнет, пока мы точно не будем знать, с чем имеем дело. Понимаете, о чем я?

– Понимаем, сэр, – ответил Мариуччи.

– Ладно. Хорошо. Алекс, у тебя есть номер моей безопасной линии? Сколько сейчас, пятнадцать минут десятого? Позвони мне через полтора часа. Мы нос к носу столкнулись с китайцами из-за этой чертовой истории с Оманом. Пока я не получу от вас четкого ответа, я не могу продолжать переговоры.

– Сэр…

– Если мы не сумеем вывезти эту бомбу из Нью-Йорка, то велика вероятность войны с Китаем.

Президент повесил трубку.

59

Хок и капитан Мариуччи не произнесли ни единого слова, пока ехали на лифте на первый этаж. Проходя через холл, они тоже молчали. Вместо того чтобы запрыгнуть в ожидавшую у больничного входа машину, они на углу поймали такси и покатили по городу. Остановились у пассажирского терминала около девяти тридцати.

– Есть идеи? – спросил Мариуччи, вылезая из такси.

" – Пока нет, – сказал Хок. – Я надеялся, что ты к этому времени что-нибудь придумаешь.

Хок протянул водителю двадцатку и вышел вслед за Мариуччи. Освещенные верхние палубы огромного корабля закрывали все небо над терминалом. Хок знал, что лайнер в четыре раза больше «Титаника».

Пойдем поищем капитана, – предложил Хок.

У двери сидели два охранника. Они слегка оторвались от газет, когда Мариуччи сунул им в лицо свой значок и пронесся мимо.

Вдоль черной стены лайнера шел трап. Наверху стоял офицер в белой форме с папкой в руках.

– Добрый вечер, господа, – приветствовал гостей офицер.

– Да, привет, как дела? Слушай, я капитан Мариуччи из полиции Нью-Йорка, а это мой коллега Алекс Хок. Ты не возражаешь, если мы тут немного оглядимся?

– Простите, сэр, но, видите ли, нам запрещено пускать на экскурсии посетителей без особого приглашения. Корабль…

– Послушай, Алан, так у тебя на бейджике написано, дай-ка я тебе объясню, как обстоят дела. Это Нью-Йорк, понимаешь? Ну, я полицейский, понимаешь, коп. И мне не нужно никакого приглашения.

– Мы хотим перекинуться парой слов с вашим капитаном, – вмешался Хок. – Не будете ли вы так любезны проводить нас на мостик?

– Ну, я…

– После вас, Алан. Показывайте дорогу.

– Как пожелаете.

Капитан Франсуа Дешеверо стоял в одиночестве на открытой палубе и смотрел за линию горизонта.

– Великолепный корабль, капитан, – сказал Хок после того, как офицер их представил. – Восхитительно плавные линии.

– Да, очень милая штука, – сказал Мариуччи. – Большая, но милая.

Капитан Дешеверо что-то прошептал на ухо Алану, и тот убежал. Потом повернулся к ним и вынул сигарету изо рта. Он явно был не рад их видеть.

– «Левиафан» – настоящее чудо, мистер Хок, символ нового французского ренессанса. Наш великий лидер, президент Бонапарт, подарил этот лайнер Франции в доказательство вновь обретенной славы. Я рад, что вы оценили корабль. Не хочу показаться грубым, но, позвольте спросить, джентльмены, зачем я вам понадобился? Что-то не так с нашими документами?

– У нас точно есть проблема, капитан, – сказал Мариуччи. – И я здесь именно для того, чтобы ее решить.

– Чем могу помочь?

– Вы понимаете, это все мэр Нью-Йорка. Он «зеленый», один из этих маниакальных любителей окружающей среды. Ему не нравится снующий из нью-йоркского порта и обратно корабль под иностранным флагом, приводимый в движение атомной энергией, и…

– Он настроен против Франции? – с презрением произнес капитан Дешеверо. – Я читал об этом в газете.

– Нет, нет! Мэр Нью-Йорка обожает Францию. Дело совсем не в этом. Он…

Хок искоса взглянул на Мариуччи:

– Капитан, я слышал, что ваш корабль может развивать скорость в тридцать узлов. Это потрясающе! Расскажите мне о двигателях.

– Два мощных винта под кормой способны поворачиваться на триста шестьдесят градусов. Управлять ими можно при помощи пульта.

– Удивительно. А сколько здесь реакторов? Четыре?

– Да, четыре атомных реактора, сто тысяч лошадиных сил каждый.

– Превосходно! воскликнул Мариуччи. – Но оглянитесь вокруг, здесь, в Манхэттене, живет куча народа. Люди начинают нервничать, едва заслышав слово «атомный». Наверняка вы понимаете, о чем я говорю?

– Капитан, я видел плакат с изображением Аляски на месте регистрации в доке. Означает ли это, что вы собираетесь ходить в водах, где введен очень жесткий экологический контроль? – добавил Хок.

– Мы всегда заботимся об окружающей среде. Президент Бонапарт очень серьезно подходит к проблемам экологии и настаивал на том, чтобы корабль соответствовал всем требованиям безопасности. Корабль сконструирован так, что…

– Именно поэтому мы здесь, капитан, перебил Хок. – По вопросу охраны окружающей среды. Нам придется тщательно осмотреть ваши реакторы. Немедленно. Насколько я понимаю, вы отправляетесь обратно в Гавр завтра вечером?

– Нет.

– Нет? Так говорится в заявленном вами расписании. Время отплытия – шесть часов.

– К сожалению, нам придется немного задержаться. У нас возникли небольшие технические неполадки. Корабль останется здесь на неопределенное время. Это не мое решение.

– Не ваше? Учитывая то, что вы здесь капитан.

– Конструктора. Он был пассажиром в первом рейсе. Сновал по всему кораблю с маленьким блокнотиком, все писал и писал. Теперь он говорит, что мы не можем уйти. Он вызвал техников из Китая, чтобы произвести ремонтные работы. И кто знает, сколько времени это займет. Я сам узнал о поломке лишь десять минут назад. По правде говоря, меня подобное решение сильно разозлило. Такой конфуз.

– Конструктор на борту? – спросил Мариуччи и оглянулся.

– Знаете, что он мне сказал? Что у нас слишком много болтов на вешалках для одежды в капитанской каюте. А? Как вам это нравится? Слишком много болтов! – Капитан начинал кипятиться. Какие бы темные делишки ни происходили на борту этого гиганта, капитан явно не имел к ним никакого отношения.

– Бонапарт решил строить этот корабль в Германии у фон Драксиса, – сказал Дешеверо. – Новую «Куин Мэри» построили во Франции. Сколько рабочих мест это дало французам! А этот построили немцы. Немцы! Вы видите в этом какой-нибудь смысл? Нет? Идите, найдите его. Он пошел в бар «Нормандия», чтобы пропустить стаканчик.

– Последний вопрос, – сказал Хок. – Расскажите мне о конструкции киля. В нем есть что-то необычное?

– Нет. Он свинцовый.

– Внутри ничего нет, никакой электроники?

– Это же киль, месье. Он сплошной. Пожалуйста, оставьте меня одного, я очень расстроен.

– Спасибо, что уделили нам время, капитан, – поблагодарил Мариуччи. – Мы сами найдем дорогу в бар.

Еле слышно прошипел: – Фон Драксис симулирует какие-то технические неполадки, чтобы корабль мог оставаться в Нью-Йорке подольше. Как Троянский конь.

– Да, точно. Но у меня есть идея, – сказал Хок, пока они быстро шагали в поисках конструктора. – Скажем этому фон Драксису, что мы здесь, чтобы избавить его самого и всю Францию от серьезных неприятностей. Скажем, что служба безопасности порта делала пробы на радиацию и засекла повышенный фон.

– Мне нравится эта идея. Смотри, наверное, это он идет сюда. С виду сильно смахивает на слона.

– Ага, в посудной лавке, где продают китайский фарфор, – сказал Хок, понизив голос. – Помни, никакой инспекции не будет, если его корабль немедленно покинет порт. Понятно?

– Понятно.

– Господа, добрый вечер! Насколько я понимаю, возникли какие-то проблемы. Я конструктор этого чуда, Ав-густус фон Драксис. Могу я чем-нибудь помочь?

– Добрый вечер, – с улыбкой поздоровался Хок.

Барон подозрительно взглянул на него и поинтересовался:

– Так в чем, собственно, проблема?

– Загрязнение окружающей среды, – сказал Мариуччи.

– Загрязнение окружающей среды? Ха! Да это самое экологически чистое судно в мире, капитан. Уровень загрязнения равен нулю.

– Утечка радиации, мистер фон Драксис. Один из моих патрульных катеров случайно засек ее во время плановой проверки. Сегодня днем. Нам придется провести инспекцию. Немедленно.

– Инспекцию? Это невозможно. Если и есть утечка, в чем я лично сильно сомневаюсь, мы сами обнаружим и устраним ее.

– Я так и знал, что вы это скажете. Но, если говорить откровенно, поверить на слово не могу. У вас есть выбор, сэр. Пустить на борт моих водолазов и инспекторов с мобильными рентген-сканерами или быстренько сняться с якоря и уйти из наших территориальных вод. Решайте сами.

– Это смешно. Как бы там ни было, мы согласно расписанию должны идти в Гавр завтра.

– Но вы ведь не собираетесь этого делать, так? Вы притащили сюда каких-то китайских техников и ждете, пока они волшебным образом устранят все неполадки.

– Кто вам это сказал?

– Ваш капитан. Дешевро, кажется, его так зовут? Я прав, Джордж? Дешевро?

Хок кивнул.

– Это безумие, – сказал фон Драксис, его щеки покраснели." Моя семья уже четыре поколения строит самые замечательные корабли на всем водном пространстве. И я говорю вам, что никакой утечки нет. Я знаю наизусть каждый винтик, каждую гайку этого судна! И на нем нет никакой утечки радиации. Я этого не потерплю!

– Чего только не бывает на свете, да? – сказал Мариуччи. – Эй, послушайте-ка, мистер фон Драксис. Я знаю, что для вас сильнейший геморрой. И тем не менее вы же не хотите, чтобы лайнер получил дурную славу. Представьте, как обрадуется пресса и сколько ушатов грязи она выльет прямехонько вам на голову! А мы управимся максимум за пару часов. Ну, что скажете?

– Что конкретно вы хотите увидеть?

– Мы хотим увидеть, как этот роскошный лайнер вместе с твоей жирной задницей выйдет из нашего порта, черт его дери, и возьмет курс на восток. Но мы можем сойтись на полном осмотре реакторов, киля, корпуса и любых других частей этого хренова корабля. Понятно?

Хок заметил, что немец сжимает кулаки и поднимается на цыпочки. Вены на его мощной шее вздулись. Но он сумел сдержать порыв и не броситься на капитана Мариуччи.

– Губернатор штата Нью-Йорк обязательно узнает об этом безобразии. Он близкий друг канцлера Германии. Я тебя раздавлю, как букашку!

– Ладно, по-хорошему не получается. Значит, будет по-плохому, приятель. Пошли, Джордж. Уходим отсюда.

60

– Вот что я хочу услышать от вас, – провозгласил президент Макати, входя в комнату. – Для поклонников гольфа объясню так: возьмите мяч и загоните его в лунку по прямой. Для бейсбольных фанатов скажу по-другому: влепите мяч прямо в центр перчатки. Ну, понятно я изъясняюсь? Давайте, мальчики! Я жду.

Команда, задействованная в сверхсекретной операции «Неожиданный поворот», собралась в Белом доме. В нее входили сотрудники ЦРУ, Совета национальной безопасности и офицеры Агентства национальной безопасности. По выражениям лиц было несложно прочесть, что новости их не обрадовали.

За длинным столом не было свободных мест. Одна стена представляла собой огромный экран, на котором светилось изображение четырехцветной карты Китая и его беспокойного соседа – Тайваня.

Когда президент сел, первым вскочил советник по вопросам национальной безопасности Джон Гуч.

– Мистер президент, сейчас мы столкнулись с тремя крайне неприятными сценариями, – Гуч кивнул моряку, сидящему за компьютером. – Номер один…

– Только с тремя? – с улыбкой сказал президент. – Неплохо. Черт, трех сценариев неблагоприятного развития событий уж точно недостаточно для развития глобального мирового кризиса.

– Мистер президент, – сказал Джон Гуч, когда затих поднявшийся за столом нервный смех, – боюсь, что ситуация резко обострилась с момента последнего брифинга.

– Извини. Продолжай, Джон.

– Во-первых, пришло подтверждение информации о том, что одно ядерное устройство находится в Нью-Йор-ке. И…

Я прошу прощения, – снова прервал президент, – подтверждение?

– Да, сэр. Мы забросили группу наших спецназовцев на крышу «Золотого дракона» в гонконгском порту. Нанесли им визит без предупреждения. Сломили сопротивление. Генерала Муна там не было. Наши ребята залезли в компьютер.

– И?..

– В киле «Левиафана» имеется устройство, сэр, с разрушительной силой вдвое большей, чем те, что встроены в танкеры.

Лицо президента внезапно посуровело. Иронии в глазах как не бывало.

– Насколько это плохо? – Макати потер подбородок.

– Ядерная бомба, мощности которой хватит, чтобы снести половину Манхэттена, сэр. И затопить то, что останется от города, радиоактивной водой.

– Я хочу, чтобы у Хока и Мариуччи были любые федеральные и муниципальные ресурсы, все, что им понадобится. Я даю им час на то, чтобы убрать эту плавучую бомбу из нью-йоркского порта. Ясно? И делайте все тихо, не поднимая шума. Это одна угроза. Говорите, что еще?

– Во-вторых, мистер президент. В последнее время поведение Пекина, мягко говоря, оставляет желать лучшего. Оно просто возмутительно. Все отношения, которые мы с ними установили, в одночасье полетели в тартарары. Как вы знаете, они приняли закон, позволяющий применять силу против Тайваня. Они используют дешевую националистическую пропаганду против японцев, чтобы замазать населению глаза и раззадорить граждан. Теперь они угрожают потопить нашу валюту, если мы не поддержим французское вторжение в Оман. Пойдут ли они на это? Честно говоря, я не знаю.

– Это все?

– Да, все, что у меня есть на данный момент.

– Этого достаточно. Чарли? – спросил президент, поворачивая голову, чтобы взглянуть на командующего объединенным штабом. – К черту валюту. Они грозят потопить наши корабли. И оккупировать Тайвань.

– Я как раз подходил к этому, мистер президент. Номер три – присутствие значительного числа морских и воздушных соединений Китая в Тайваньском проливе. Под словом «значительное» я подразумеваю истребители, которые базируются на борту их нового авианосца «Варяг», купленного у Украины, – сорок истребителей Су-27, совсем недавно приобретенных у России. Вопросы?

Кто-то поднял руку:

– Как насчет субмарин?

– Китай располагает двумя атомными подводными лодками класса «Хан» и одной – класса «Ксиа». Они стоят в доках судостроительного завода недалеко от Бохайского пролива. Лодки оснащены двенадцатью ракетами «Гигантская волна», с радиусом действия две тысячи четыреста километров.

– И что входит в эту зону? – спросил президент.

– Эти ракеты могут достать Японию, Тайвань, Корею и Аляску. Плюс дизельная субмарина класса «Сонг». На ней установлена гидролокационная система, способная автоматически контролировать поражение пяти боевых мишеней.

– Ракет модели два у них нет?

– Мы не знаем. Это одна из причин, которая заставляет меня нервничать. У ракет модели два, как некоторым из вас прекрасно известно, радиус действия достигает восьми тысяч километров. Любая китайская субмарина, находящаяся сейчас в западной части Тихого океана или у берегов Филиппин, с ракетами класса два на борту, может достать любую мишень на территории России и США.

– Да кого сейчас волнует Россия? – сказал генерал Мур.

– Меня, – отозвался Гуч. – Мы находимся на той стадии игры, когда лучше думать о других, черт побери! Мы все находимся на этой планете. Президент только что говорил с Путиным по телефону. Он звонил, чтобы сказать, что две русские субмарины сейчас направляются в Залив. Сейчас все должны знать всё. Или почти всё.

– Ну, и что дальше, Чарли? – спросил президент.

– Все морские военные службы переведены в режим повышенной готовности – отменены увольнительные на берег, а все соединения Сан-Диего и Норфолка четыре дня назад выведены в море. Командование сообщило мне, что «Теодор Рузвельт» и его боевая команда прибыли в Залив и ожидают дальнейших указаний. «Кеннеди» и «Нимитц» придут туда через день, командующий состав обоих авианосцев всего в трех часах пути от Залива.

– Это хорошие новости, – президент что-то записал у себя в блокноте.

– Да, сэр. Плохая новость заключается в том, что танкеры с трудом поспевают за авианосцами. У нас будут проблемы с горючим, если станет по-настоящему жарко.

– Ну, нам придется как-то с этим справиться, – сказал президент. – Что у нас с частями, отвечающими за психологическую работу? Директор Келли?

Высокий худощавый директор ЦРУ поднялся с места. Костюм у него был помят, а глаза покраснели от напряжения. Как и многие его коллеги, он не спал уже двое суток. Келли поправил галстук и обратился к президенту.

– Мистер президент, в соответствии с вашими указаниями, мы начали… Простите, сэр, могу я просто на всякий случай получить подтверждение, что у всех находящихся в этой комнате есть допуск к операции «Неожиданный поворот»? Пожалуйста, поднимите по очереди руки и назовите свое имя и службу… Простите, ребята, это исключительно для моих записей… Прекрасно. Спасибо. Извините. Так вот, насчет «Неожиданного поворота», сэр. Работа по этой операции началась сегодня в восемь ноль-ноль.

– Хорошо. Объясни им, что это такое, Брик.

– Что я могу рассказать, сэр?

– Ровно столько, сколько нужно.

– Хорошо. Операция «Неожиданный поворот» готовится давно. Это, э, последовательная цепь наших самых мощных ядерных зарядов, размещенных в Китае. В одном из самых крупных городов. Они об этом знают. Они даже знают название этой цепи. Но они не знают, где именно находятся заряды. В каком городе и на какое время назначено начало активной фазы операции. Вот, собственно, и все.

– Боже правый! – протянул Джон Гуч. – Что вы собираетесь делать? Разнести Шанхай на куски? Сровнять с землей Пекин? Брик, ради бога, погибнут миллионы людей!

– До этого дело не дойдет, – сказал Брик Келли.

– От всей души надеюсь, что ты прав.

Келли продолжил:

– Мы выложили «Неожиданный поворот» прямо под нос китайцам сегодня вечером. При помощи «беспечного радиста», передавшего радиограмму с авиабазы Хикхам на Гавайях. Он использовал кодовое название, которое, как нам известно, они расшифровали. Сообщение радиста звучало следующим образом: «Неожиданный поворот» в игре». Они перехватили сообщение. Осмелюсь предположить, что сейчас в политбюро идет очень напряженная дискуссия.

Значит, «Неожиданный поворот» работает, Брик? – в вопросе президента недвусмысленно прозвучала надежда. Макати с самого начала был против концепции страшной ядер ной цепочки, которую следовало использовать как крайнюю меру. А потом был знаменательный брифинг после его инаугурации, на котором выяснилось, что ядерную цепочку в Китае нельзя устранить, не разрушив при этом тоненькую ниточку цивилизованных отношений, которые в последнее время наладились между Вашингтоном и Пекином.

– Скажем так, у нас есть повод думать, что мандарины в закрытом городе быстро теряют контроль над ситуацией. При таком жесточайшем кризисе верхушка их властной структуры едва ли способна прийти к разумному решению. Достаточно всего лишь собрать пять самых важных китайских шишек в одной комнате, забросить информацию о «Неожиданном перевороте», и – оп-ля! – они уже все передрались.

– Почему-то меня этот яркий образ совсем не успокаивает, – сказала госсекретарь Консуэла де лос Рейес.

– Мадам секретарь, – обратился Келли к госсекретарю, – я понимаю ваши чувства. Но «Неожиданный поворот» – наш самый надежный шанс избежать тотальной ядерной войны.

Уроженка Кубы и выпускница Гарварда Консуэла де лос Рейес была самым близким сторонником президента Макати. Он улыбнулся ей и сказал:

– Конч, не могла бы ты предоставить нам новую информацию относительно того, какие меры принимает Госдепартамент?

– Да, мистер президент. Два часа назад Бэррон Колльер, посол США в Пекине, потребовал встречи с министром иностранных дел Китая, а также, чтобы китайское правительство, во-первых, убрало бомбу из нью-йоркского порта, во-вторых, вывело все китайские и французские войска из Омана, в-третьих, прекратило проявлять агрессию в отношении Тайваня.

– И каков же был ответ?

– Хорошо зная Колльера, – сказал Чарли Мур, – могу предположить, что он нашел почву для плодотворной дискуссии по этим вопросам.

– К сожалению, нет, генерал, – госсекретарь метнула сердитый взгляд на бывшего моряка. – Китайцы практически в открытую морочат нам голову. Они явно считают, что в их действиях есть доля справедливости.

– Бомба, – сказал президент, оторвав глаза от блокнота, – что они сказали об этой чертовой бомбе, Конч?

– Позиция Китая являет собой восхитительный пример тактики отрицания любых обвинений, и со стороны это выглядит очень правдоподобно. Они говорят: «Какая бомба?»

– Какая! Та, которую засунули в киль «Левиафана», черт бы их побрал! – сказал генерал Мур.

– А что насчет Залива? – спросил президент.

– Они говорят, что в Заливе не они, а Франция. Предложили нам поговорить об Омане с месье Бонапартом. Потому что именно он приказал ввести в Оман французские войска.

– А Тайвань?

– Тайвань принадлежит только им. Такова их позиция. Они процитировали Акт об отношениях с Тайванем. Было странное чувство, будто они советовали нам быть осторожнее.

– Осторожнее?

– Это всего лишь ощущение. Как будто говорили: смотрите, не споткнитесь.

– Ага. И высказали это завуалированное предупреждение до того, как министр иностранных дел Китая узнал, что «Неожиданный поворот» вступил в игру, так?

– Да, сэр.

– Мне только что в голову пришла мысль, мистер президент, – сказал Гуч.

– Давай выкладывай, – сказал Макати.

– Этот «Левиафан» с самого начала и был их планом. Корабль – попытка китайцев сдержать наш «Неожиданный поворот».

В комнате повисло молчание.

– Что это значит, Джон?

– Шах. Шах и мат.

– Как это?

– Бели один делает ход, другой тоже. Мы детонируем цепочку, они сразу же взрывают свою бомбу.

– Думаю, Джон абсолютно прав. Только разница в том, что мы знаем, где их бомба, – отозвался директор ЦРУ Брик Келли.

– Правильно, Брик, – сказал президент. – Мы знаем, где она. Я только надеюсь, что мы успеем убрать эту чертову штуку из Нью-Йорка до того, как они нажмут на кнопку.

– До тех пор, пока мы этого не сделаем, мы находимся в состоянии необъявленной войны с Китаем, – сказал Джон Гуч.