Текст книги "Ставка на смерть"

Автор книги: Тед Белл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)

42

– Что он собирается делать, черт его дери? – спросил Мариуччи. – Прыгать, что ли?

Конгрив полагал, что, скорее всего, именно об этом и думал китаец. Положение у него было незавидное. Второй удар лестницы смял верхнюю часть вышки. Маячковый фонарь, закрепленный на макушке башни, теперь, искрясь и щелкая, болтался на спутанных проводах прямо над головой убийцы. Прогнившая крестообразная перекладина, на которой он стоял, опасно прогнулась посередине. Она могла подломиться в любой момент. Толпа внизу в нетерпении переминалась с ноги на ногу. «Просто омерзительно», – подумал Эмброуз, но не мог заставить себя отвернуться.

– Я сейчас, – сказал капитан. – По-моему, они почти уже починили колесо обозрения.

Мариуччи необязательно было смотреть на прыжок китайца. Конгрив полагал, что ему на всю жизнь хватило падающих тел, которые он видел в тот сентябрьский день.

Капитан слегка сжал запястье Эмброуза и растворился в толпе полицейских, пожарных, репортеров, среди машин с мигалками, припаркованных в самых неожиданных местах. Середина площадки была забита кучей бесполезного оборудования и людьми, которым делать там было совершенно нечего, – все они столпились между двух аттракционов и стояли, запрокинув голову.

Их взгляды были прикованы к разворачивающейся на высоте сотни футов драме. С неба все еще капал мелкий дождик. Лучи прожекторов, установленных на земле и на зависших в небе вертолетах, напоминали монолитные колонны из света.

Все внимание было сосредоточено на маленьком человечке в белой одежде. Он стоял спиной к толпе, вытянув руки над головой, зацепившись за верхнюю перекладину и не шевелясь. Прошло десять минут. Толпа замерла от напряжения.

Счастливчикам, прихватившим с собой бинокли, для полного и бесповоротного счастья не хватало только одного – увидеть выражение лица мужчины в тот момент, когда он стряхнул рюкзак с правого плеча и бросил его вниз. Тот с грохотом ударился о пару перегородок и упал на землю.

– Прыгай! – крикнул кто-то из гражданских. Похоже, не все зрители сочувствовали китайцу.

– Повернись, чтобы мы могли на тебя посмотреть! – закричала какая-то женщина.

Словно в ответ на требования толпы мужчина ослабил мертвую хватку. Он медленно разжал пальцы одной руки. Потом ловко повернулся на девяносто градусов так, что теперь висел параллельно перекладине. Конгрив вынужден был признать, что его грация и точность движений не уступали чемпиону по гимнастике. В небе разворачивалось представление, достойное Олимпийских игр.

Мужчина на секунду замер, глубоко вздохнул и разжал вторую руку. Теперь он стоял на узкой перекладине без всякой поддержки. Чувство равновесия, достойное восхищения. Часть столпившегося внизу народа даже продемонстрировала свое восхищение бурными аплодисментами, словно китаец был цирковым артистом. Ну что тут поделаешь, это же Кони-Айленд!

Мужчина начал медленно передвигать ноги, делая крошечные шажки. Теперь он стоял к толпе вполоборота.

– Я не могу на это смотреть! истерично выкрикнула какая-то женщина, но все равно не ушла.

Китаец поднял руки и развел их в стороны, как пловец, собирающийся прыгнуть с вышки в бассейн. Через минуту, тянувшуюся целую вечность, он сложил руки на груди и опустил голову. Толпа притихла.

Неожиданно у них за спиной зажглись разноцветные огоньки, и колесо обозрения начало вращаться. Джо Бонанно возвращался на землю, но этого никто не заметил, даже Эмброуз Конгрив.

Китаец не прыгнул. Он опустил руки и просто качнулся в пустоту. Он упал головой вперед, прижав руки к бокам и сдвинув ноги. В последнюю сотую долю секунды «прыгун» свернулся в клубок.

Толпа закричала. Наблюдать за тем, как живое существо разбивается насмерть, было очень страшно и неприятно. Он летел целых две секунды, перед тем как удариться о землю.

Конгрив отвернулся и увидел, что колесо обозрения начало вращаться. Кабинка Джо Бонанно была уже внизу. Догадаться об этом было несложно – туда были направлены лучи всех прожекторов и объективы всех телекамер.

Парашютную вышку окружал высокий забор, поэтому сам момент удара о землю видели лишь немногие собравшиеся у ее подножия полицейские и спецназовцы. Но все, кто в эту ночь слышал звук удара тела, летящего с большой высоты, о землю, вряд ли смогут когда-нибудь его забыть.

– Старший инспектор, – тронул Эмброуза за плечо полицейский, – пожалуйста, пройдемте, сэр. Вас спрашивает капитан Мариуччи. Он в кабинке колеса обозрения с жертвой.

– Жертвой? – переспросил Конгрив, и его сердце пустилось вскачь. После всего случившегося он не мог представить, что они потеряют единственного свидетеля.

– Да, сэр. Это срочно. Следуйте за мной, сэр, – сказал молодой полисмен, и Эмброуз пошел за ним. Когда они наконец добрались до деревянного мостика, ведущего на колесо обозрения, Эмброуз увидел машину «скорой помощи». Задние двери были распахнуты, мотор заведен, а мигалка на крыше включена. Ничего хорошего это не предвещало.

Конгрив нашел капитана Мариуччи и двух врачей в машине. Медики оказывали помощь тощему человеку, лежавшему на полу. Было похоже, что он дышит с большим трудом. Врач стоял над ним с кислородным баллоном. Черты вытянувшегося лица Джо исказились от боли. Он был белый, как мрамор, кожа покрылась мелкими бисеринками пота.

– Что произошло? – спросил Конгрив у Мариуччи. Капитан стоял на коленях, склонившись над лежащим на полу мужчиной, придерживая одной рукой голову. Эмброуз тоже опустился на колени.

– Дело плохо, Эмброуз. Он сломал себе хребет. Легкие заполняются жидкостью.

– Что произошло?

– Наверное, он упал, когда кабинка начала опускаться. Неудачно приземлился на край сидения. Или, может, стоял на ногах, когда кабинку подхватил резкий порыв ветра.

– Он может говорить? – спросил Эмброуз.

– С большим трудом. Ребята сказали, что он едва ли дотянет до больницы. Они как раз собираются вколоть ему морфин, так что если ты хочешь с ним поговорить, лучшего времени не придумаешь.

Конгрив кивнул и наклонился к уху старика.

– Джо? Как вы? Меня зовут Эмброуз Кончив. Я друг капитана Мариуччи.

– Мучи – это ведь он меня упек на нары, – с ухмылкой выдавил из себя Джо Бонанно. Голос у него был неровный и очень тихий.

– Джо, – мягко сказал Эмброуз. – Я хочу поговорить с вами о Париже. Вы меня понимаете?

– Без протокола?

– Без протокола.

Джо несколько раз тяжело вздохнул.

– Хорошо. Расскажите мне сначала про Бенни, – прошептал Джо. – Они и до него добрались?

– Нет, Джо, с Бенни все в порядке, – сказал Мариуччи. – Он тебя завтра навестит в больнице. Принесет тебе красивый букет.

– Хорошо, – прохрипел Джо. – Это хорошо. Значит, они его не достали? Ублюдки поганые.

– Джо, это очень важно, – сказал Эмброуз. – Возможно, вы спасете множество жизней и уж точно избавите всех нас от кучи неприятностей, если сможете мне помочь.

– Эй, слушай. Ты же говоришь с Джо Бонанно! Давай, выкладывай! Чего тянуть?

– Джо, тридцать пять лет назад вы были во Франции. В Париже. Что вы там делали?

– Разбирался с Союзом Корсики. Это тогдашняя французская мафия так называлась. Они пытались на нас наехать, вели себя не по понятиям. Мы… мы хотели прикончить кого-нибудь из их людей – на их территории…

– Где, Джо, – спросил Конгрив. – В каком районе Парижа это было?

– У могилы Наполеона. Да.

Конгрив посмотрел на Мариуччи, и мужчины кивнули друг другу.

– Вы там были?

– Да. Мы с Бенни, оба… но вы должны кое-что знать, мистер… э-э…

– Инспектор Конгрив.

– Конгрив? Какая смешная фамилия! Я не злодей, инспектор. Просто был солдатом. Мелкой сошкой. Я никогда никого не убивал.

– Я в этом не сомневаюсь.

– Но в ту ночь я должен был впервые убить человека. У ребят Бенни был контракт на этого парня.

– Кого вы должны были убить, Джо? – спросил Мариуччи. Он безостановочно строчил в своем блокноте.

– Парня по имени Бонапарт. По-моему, его звали Эмиль. Парня из Союза Корсики, который кому-то перешел дорожку. Какой-то Коммунистической бригаде, что ли, в общем, такой вот хрени. Мы потом узнали, что он работу не выполнил или что-то вроде того. Короче, какие-то внутренние разборки, но суть в том, что коммунисты хотели его закопать. Странность была вот в чем – его собственный с-сын… его сын в этом участвовал…

– Кто это был? Как звали его сына?

– Ну, какая-то важная французская шишка. Его еще все время в новостях показывают. Парень, который пытается угрохать нас с Бенни, вот кто. Люка Бонапарт. Крутой парень. Он-то знает, что тогда на самом деле произошло. И не хочет, чтобы мы с Бенни стали об этом рассказывать. Мы ему мешаем.

– Как ты узнал, что тебя кто-то собирается грохнуть, Джо? – спросил Мариуччи.

– Мне кое-кто позвонил. Мой приятель Винни. Сказал, что какой-то иностранец обо мне расспрашивал. Китаец. Японец. Я точно не знаю. А потом Лавон…

– Извините, капитан, – сказал один из врачей. – Мы должны дать этому человеку кислород. Ему правда нельзя столько разговаривать.

– Вы можете дать нам еще минутку? – попросил Мариуччи, серьезно взглянув на медика.

– Да, конечно, капитан, – сказал он. – Я понимаю.

– Джо, как ты держишься? Нормально? – спросил умирающего Конгрив.

– Да, конечно. Я никуда пока не собираюсь. Я еще ого-го. Я очень крепкий. Как я облапошил этого поганца там, на вышке, а! Этот засранец думал, что он может со мной шутки шутить. Он сдох?

– Да, он мертв. Мертвее не бывает, – сказал Мариуччи. – Ты уж мне поверь.

– Хорошо.

– Что случилось у могилы, Джо? – вмешался Эмброуз. – Расскажи мне о той ночи в Париже.

– Как я уже говорил, в этом деле был замешан сын этого парня. Кто бы ни сделал заказ, они явно хотели, чтобы в этом участвовал его сын. Ну, мы им подыграли.

– И что было дальше, Джо?

– Мы подвесили этого парня за какую-то балку, что ли. Прямо над этой чертовой могилой Наполеона. Бенни сказал мне это сделать. Ну, знаете, чтобы я доказал, что я не слюнтяй. Но… но потом…

– Что потом? Что там произошло, Джо? – сказал Эмброуз, вглядываясь старому мафиози в лицо.

– Что-то мне нехорошо, – прохрипел Джо, его веки задрожали. – Как будто у меня что-то не в порядке с…

– Ладно, капитан, по-моему, уже достаточно, – сказал врач «скорой помощи». – Нам нужно…

– Дайте мне секунду. Пожалуйста, – сказал Мариуч-чи, предупреждающе подняв руку с вытянутым указательным пальцем. – Это очень важно. Одну секунду.

– Джо, – продолжил Эмброуз. – Это ты убил Эмиля Бонапарта той ночью в Париже?

– Нет. Я его не убивал. Я не мог этого сделать, не мог. Бог тому свидетель. Да ведь мы же были в соборе, Господи. В доме Божьем. Я никого бы не смог убить в соборе. Я католик, инспектор. Я не смог бы убить человека.

– Кто убил Эмиля Бонапарта, Джо? – спросил Конгрив. – Скажи мне, пожалуйста. Это сделал Бенни?

Джо Бонанно закрыл глаза, и на одно ужасное мгновение Конгриву показалось, что они его потеряли.

– Парнишка, – прошептал Джо.

– Сын жертвы?

– Да.

– Давай, Джо, рассказывай дальше, – сказал Мариуч-чи. – Ты сможешь.

– Его убил парнишка, – прошептал Джо, с трудом шевеля пересохшими губами. – Понимаете, когда он увидел, как у меня дрожит рука, и понял, что я не смогу этого сделать, этот парнишка, Люка, выхватил у меня пистолет и выстрелил старику прямо в сердце. Я в жизни ничего такого не видел. Собственного отца!

– Люка Бонапарт убил своего отца, – сформулировал Мариуччи, глядя Джо Бонанно прямо в глаза, – в Париже, в 1970 году.

– Я видел это собственными глазами, – сказал Джо. – Мне уже незачем врать.

– Спасибо, Джо, – сказал Эмброуз и с облегчением посмотрел на Мариуччи.

– Да. Джо, ты молодец… молодец, – подтвердил Мариуччи.

Капитан захлопнул блокнот и положил его во внутренний карман пиджака. Эмброуз получил то, за чем приехал в Нью-Йорк.

Джо поднял костлявую руку и положил ее на плечо капитану.

– Ты еще что-то хочешь сказать, Джо? – спросил капитан.

– Когда мы, э-э, приехали д-д-домой из П-парижа, – произнес Джо Бонанно трясущимся от натуги голосом, – Бенни пустил слух на улицах города, что это я замочил того парня. А почему бы и нет? Кто мог узнать правду? После этого никто во всей округе больше ко мне не лез. Я стал уважаемым человеком. Я стал Джо Бонанно!

На какой-то момент в машине стало очень тихо – слышался только тихий стук дождя по крыше машины.

– Ты сделал правильно, Джо, – сказал Мариуччи.

Но Джо уже его не слышал.

Когда они вышли из машины в море вспышек объективов, Мариуччи остановился, прищурился и сказал Конгриву:

– А это еще кто, черт возьми?

– Кто? – спросил Эмброуз.

– Вон там. Женщина в черном плаще, которая на тебя пялится. Видишь ее?

– Где?

– Не важно. Она уже ушла.

43

Они дождались, пока стемнело, и над покрытыми снегом горными вершинами поднялась луна. А потом полетели. Джет сладко спала, завернувшись в одеяло, на сиденьи за спиной пилота. Второе одеяло она постелила на полу для Блонди. Вел самолет Арнольд. Сток сидел в кресле второго пилота справа от него. Он был одет в черную униформу работника службы безопасности. Униформа сидела, как влитая, разве что в плечах была немного тесновата. Они направлялись на север, в Берлин.

Ты точно знаешь, как управлять этой штукой, да, Арнольд? – спросил Сток охранника, когда они пробирались по колено в снегу к черному вертолету.

– Да, – ответил Арнольд. – Я знаю, как ею управлять.

– Хорошо. Значит, мы выбрали правильного Арнольда. Через двадцать минут полета Сток откинулся на спинку кресла, прижался лицом к иллюминатору и стал задумчиво рассматривать бесконечные белые пространства.

– Что это там впереди? – спросил Сток у Арнольда.

– Чехословакия, – сообщил Арнольд.

– Давай постараемся ее не задеть.

Сток взглянул на часы. Если они смогут придерживаться выбранного курса и сохранять набранную скорость, то приземлятся в Темплхофе задолго до полуночи. В кабине было тепло и уютно. Денек выдался длинный. Сток положил голову на спинку сидения и закрыл глаза.

– Садись вот здесь, – сказала Джет Арнольду, разбудив Стока. Черный вертолет приближался к Темплхофу, не набирая высоту и не включая огней. Там, правда, посадочные огни тоже были потушены. Кабину освещал лишь красный рассеянный свет панели управления. Это ведь вертолет-разведчик, приспособленный к бесшумным посадкам. По крайней мере, Сток на это надеялся. Потому что в данный момент меньше всего ему хотелось поднимать шум, оказывая вооруженное сопротивление. Да и техническое обеспечение у них явно хромало. Сток успел прихватить с собой только «шмайссер» да несколько магазинов, которые он нашел в шкафах. У Джет был пистолет убитого Арнольда и два запасных магазина.

Они приблизились к Темплхофу на минимальной высоте, в стороне от входа, где стояли охранники. Жилые здания и склады скроют их появление. Арнольд начал снижаться, лавируя между крышами домов узкой пустынной улицы, которая упиралась в глухой забор. Вертолет с потушенными огнями, летящий на низкой высоте с приглушенным звуком, черт, а ведь у них и вправду был реальный шанс прилететь на место незамеченными.

Сток не знал, что их ждет на земле. Одно он знал наверняка, ведь интуиция его еще никогда не подводила, – они лезли чудовищу прямо в пасть.

Они приземлились на отдаленном участке поля, в тени проржавевшего ангара, который, судя по виду, не использовали со времен войны. Поле было обнесено высокой каменной стеной по всему периметру, стена увенчана колючей проволокой под напряжением, снабженной, по всей вероятности, датчиками движения. В отдалении виднелся огромный освещенный комплекс в форме полукруга, в котором и располагалась компания «Фон Драксис Индастриз».

Сток распахнул дверь кабины, повеяло холодным ветром. Это помогло ему проснуться окончательно.

– Ладно, Арнольд, – сказал Сток, поднимая «шмайссер», – запри птичку и посиди спокойно. Мы собираемся выйти, немного поразмяться, а потом решим, что делать дальше.

Мы точно знаем, что надо делать дальше, – сказала Джет. – Давайте; живее!

Над дверью ангара висела деревянная табличка с выцветшей надписью «Штайнхоффер» – название немецкого истребителя. Дверь была заперта. Сток держал Арнольда и рвущуюся с поводка Блонди на мушке, пока Джет отпирала старую проржавевшую дверь. То, что у нее был ключ, сильно удивило Стока, но он ничего не сказал. Сейчас они были на ее территории. Джет открыла замок и толкнула дверь. В ангаре, кроме блестящей черной машины, ничего не было.

– Стоили, – сказала Джет, – тут сзади есть мастерская. Возьми оттуда скотч и не экономь. Возможно, нас не будет пару часов. Я возьму Блонди.

– Слышал, что сказала дама? – спросил Сток у Арнольда. Он отдал поводок Джет. – Давай-ка тебя скрутим.

Через десять минут, привязав Арнольда к тяжелой деревянной скамейке, прикрученной к стене, Сток вернулся. Джет стояла на коленях возле машины и разговаривала с Блонди по-немецки. Наверное, сообщала доберману их план. Видимо, после собаки дойдет и до него очередь.

– Вот это машина! – воскликнул он. Это была самая красивая машина из всех, что Сток повидал за свою жизнь. Отливая блестящим черным в свете луны, она больше была похожа на сверхновый космический корабль. – Что это?

– «Мерседес», – пояснила Джет. – Его сконструировали в Англии, «Макларен». Что-то вроде болида Формулы-1, но можно ездить по улицам города. Шестьсот восемнадцать лошадиных сил. Скорость до трехсот двадцати километров в час и выше.

– Твоя машина? – догадался Сток.

– Шатци отдал ее мне, когда она ему надоела.

– И ты держишь ее здесь?

– Если бы я оставляла ее возле своего дома, ее бы давно угнали. Я не так уж часто на ней езжу. А это место – самое безопасное во всем Берлине. – Залезай. Блонди посадим назад.

Джет нажала на кнопку пульта.

– Осторожно, голову, – предупредила она. – Двери поднимаются вверх. Ну, знаешь, как в концепт-карах. Вперед, Блонди!

Сток залез внутрь и пристегнулся. Машина была такая компактная, что Сток удивлялся, как он в нее вообще поместился при его-то габаритах. Он взглянул на Джет и увидел, что она надевает очки ночного видения.

– Я вывожу ее на автобан поздно ночью, – начала рассказывать Джет. – Ночью машин почти нет. Я еду на скорости триста километров в час с выключенными фарами. И никакой полиции.

Супермощный мотор взревел, выхлопная труба издала приятный приветственный звук. Джет подождала пару секунд, потом нажала на газ…

На то, чтобы пересечь поле, времени им понадобилось совсем немного. Покрытие на дорогах было как раз для таких машин, как у Джет. Сток даже не взглянул на спидометр. К главному строению примыкало большое квадратное здание. Кажется, Джет направлялась в его сторону.

– Что-то я не вижу здесь охранников, – удивился Сток.

– Они все торчат у главного входа. Это единственный способ войти сюда и выйти с территории. Да и гостей они сегодня не ждали. Служба безопасности все еще ждет отчета о нашем задержании. Ты не забыл об этом? Да к тому же никто не знает наверняка, что здесь происходит.

– А что здесь происходит?

– Увидишь.

Сам Темплхоф, то есть его главное здание, напоминало нечто из древнеримской истории, только очень, очень большое.

– Архитектура впечатляет, – сказал Сток, когда они подъехали ближе.

– Неоклассицизм. Альберт Шпеер был личным архитектором Гитлера, – сказала Джет. – Так что все проекты у него масштабные. Джет сбросила скорость до ста и нажатием кнопки на пульте открыла дверь стремительно приближавшегося здания. Похоже было, что они въедут внутрь на скорости восемьдесят километров в час.

– Что это за здание? – поинтересовался Сток, судорожно сжимая правой рукой ручку двери.

– Подземный гараж, – объяснила Джет, нажала на тормоза и вывернула руль. Заехав внутрь, она еще раз крутанула руль. Машину развернуло на отполированном цементном полу. Джет включила первую передачу и покатила к тоннелю с надписью «Вход».

– Здесь четыре уровня, – сказала она и сняла очки. – Мы спустимся на самый нижний четвертый уровень. Повороты будут жесткие. Держись.

– Я начинаю понимать, что в тебе нашел Алекс Хок.

– Алекс Хок еще ничего не видел, – улыбнулась Джет.

После того как они припарковались и закрыли «мерседес», Джет подвела Стока к безликой серой двери, спрятанной в нише. Найти эту дверь, не зная, что она должна быть там, не представлялось возможным.

– Добро пожаловать в подземный мир, – иронично пригласила Джет, толкнув ржавую стальную дверь.

44

– Что-то у тебя не очень счастливый вид, – сказал Хок Гарри Броку. Они стояли на корме траулера в темноте. Все огни на корабле были потушены. Ахмед помогал им надеть водолазные костюмы и ультрасовременные акваланги специальной военной серии с функцией очищения и рециркуляции кислорода, благодаря чему на поверхности не видно было пузырьков. Хок вполне разумно полагал, что сейчас самое время проводить разведку, потому что в темноте заметить их было практически невозможно.

Пока «Касик» осторожно пробирался вдоль северной оконечности острова в поисках подходящего места, где можно бросить якорь, солнце успело сесть, и в небе заблестела луна.

Чтобы разведчики успели доплыть до входа в тоннель и вернуться, корабль должен был оставаться в непосредственной близости от острова. И при этом вдали от любопытных глаз обитателей форта.

После истории на «Звезде Шанхая» у Хока появилось новое правило для визитов к новым друзьям: всегда исходить из того, что тебя ждут, и не доверять никому.

В конце концов им удалось найти приличное место. Они бросили якорь в глубоководной бухте, расположенной к западу от мыса Аррас, у северо-западной оконечности острова. Как прикинул Хок, отсюда им нужно будет проплыть с пол мили вокруг мыса, а потом еще две тысячи ярдов на юг до самого входа в форт. В этой бухте траулер невозможно было разглядеть даже с двух самых высоких башен форта.

– Ты в порядке? – спросил Хок.

– Да, – Брок молча боролся с застежкой на акваланге. – Я не большой любитель водной стихии, вот и все, ваша светлость.

– Мистер Хок, сэр! Мистер Брок! – капитан Али аль-Хури перегнулся через поручни прямо над ними.

– Да?

– Мы только что получили радиограмму, сэр. Это срочно. Я настроился на волну Би-би-си, сэр! Эфир начнется через несколько минут.

– Сейчас, идем, – Хок снял акваланг и ласты. Брок последовал его примеру. Он явно испытал облегчение от этой задержки, пусть даже это была всего лишь короткая отсрочка.

Когда Хок вошел в темную комнату, Али сидел перед крохотной радиостанцией и крутил колесико старинного приемника, пытаясь поймать сигнал. Они взяли стулья и перебрались поближе к приемнику. Очень по-домашнему, подумал Алекс.

– Тебе кто-то из Лэнгли факс прислал? – спросил Гарри Хока. Тот держал в руках двухстраничное сообщение и быстро его просматривал. Броку непривычно было видеть древний факсовый аппарат, который использовали для передачи шифровок самые серьезные разведцентры мира.

– Да, твой босс из Лэнгли. Конечно, он не подписался. Но это от него.

– И что он пишет?

– Похоже, новый президент Франции готовится обратиться к нации по радио. Пресс-служба Елисейского дворца заявила об этом всего час назад. По мнению Келли, это означает, что у месье Бонапарта серьезные проблемы. Он изо всех сил пытается подавить бунт. Его поддерживают армия и флот, но народ сильно раздражают политические убийства и вторжение в Оман. Да и члены правительства Хонфлера тоже готовы выйти на тропу войны.

– А что, черт возьми, случилось со свободой, равенством и братством?

– Брик пишет, что причиной волнений стали жаждущие крови блоггеры. Они повылезли в Интернет и на каждом углу кричат там, что Бонапарт и его люди готовы продать Францию тому, кто больше заплатит. А именно твоим китайским друзьям.

– Благослови Господь Эла Гора за изобретение Интернета.

– Точно… подожди… по-моему, начинается…

– «И сейчас на Би-би-си прямая трансляция из Парижа, с вами Роберт Маркхем… Президент Бонапарт вошел в зал, где царит крайне взволнованная обстановка. Зал Наполеона III с позолоченными колоннами и орлами, символизирующими империю, сегодня стал эпицентром международной политики. Бонапарт, одетый в военную форму, пожимает руки офицерам самого высокого ранга… Улыбается… Должен сказать, выглядит он сегодня очень спокойным… Всех волнует один вопрос: сможет ли он удержать власть теперь, когда она наконец-то оказалась у него в руках? Он подходит к микрофону… Би-би-си даст синхронный перевод его обращения… Итак, новый президент Франции.

– Добрый вечер. Несколько недель назад, когда я занимал, правда, очень недолго, пост премьер-министра Франции, я впервые обратился к своему народу. Я просил вас сохранять спокойствие и мужественно идти вперед. Сегодня я обращаюсь к вам как ваш президент. Мы отомстим за трагическую гибель премьер-министра Хонфле-ра и нашего любимого президента Буке, которых убили враги Франции. Франция восстанет из пепла. Оглянитесь вокруг! Благодаря новому курсу внешней политики заводы по всей стране снова заработали. Зарплаты повысились, производство на подъеме, уровень безработицы упал. Но многие французы не верят. Я могу ответить им так: «У вас короткая память!» Сейчас не время предаваться сожалению, горечи… или давать волю отчаянию. Вас не продали, вы не покинуты, вас никто не предавал. Ни Германии, ни Китаю, никакой другой стране. Те, кто говорят об этом, просто лгут… и толкают вас в объятия англо-американских фашистов, капиталистов, наживающихся на войнах, которые больше всего боятся, что Франция снова станет великой экономической и политической державой. Да, возможно, в ближайшие несколько недель нам предстоит претерпеть страдания и трудности. Наши войска отправляются на войну. Мы освободим смелый народ Омана от тирании террора. В этот трудный час мне нужны ваша поддержка и доверие. Мне необходимо, чтобы вы верили мне и сердцем, и умом. Мне нужны ваши мудрость и терпение. Потому что достигнуть величия вы сможете только при моем правлении. Никто не посмеет на нас напасть – ни те, кто забыл нашу историю, ни те, кто пытается разрушить наше единство с новыми союзниками. Помните, вы – часть славного народа с богатейшей историей. Я обращаюсь к вам сегодня как гордый потомок Наполеона, императора, вернувшего Франции славу и честь… И его именем, именем, эхо которого и по сей день звучит в коридорах истории… граждане Франции, именем Наполеона Бонапарта я прошу вас сложить оружие! Оставьте свой гнев! Доверьтесь мне! Один за всех, и все за одного! Я, Бонапарт, и есть этот один. И я обещаю защитить вас от сил зла. Спасибо вам большое. Vive le France!

– Да, говорить этот парень умеет, – прокомментировал Брок, когда капитан выключил приемник.

Через двадцать минут примерно в полусотне ярдов от берега из воды высунулась голова в матовом черном шлеме, наушниках и очках ночного видения. Рваные облака то и дело закрывали луну. Алекс Хок снял очки и стал внимательно рассматривать укрепления форта.

– Ну вот ты и пережил это, – сказал Хок в микрофон, когда над поверхностью возникла еще одна голова.

– Просто старался не отставать от тебя, босс, – услышал он в наушниках.

Хок сказал:

– Ладно, Брок, задача предельно проста: рекогносцировка, идентификация, анализ, а потом валим отсюда к чертовой бабушке. Ясно?

– Звучит неплохо.

– Да, если не считать одной маленькой проблемы, – заметил Хок. – Посмотри. Еще гости.

Брок развернулся и увидел то, о чем говорил Хок. Справа от лестницы у стального дока был пришвартован катер с французским триколором на корме. На передней палубе и на юте было закреплено по два сорокамиллиметровых орудия. Он даже мог различить членов команды, которые суетились на носу и на корме, отвязывая канаты. Они явно собирались отчаливать.

– Проблема появится, – сказал Хок, – если они повернут на север и пойдут вокруг мыса. Тогда у нас будут неприятности. Они найдут «Касик» и скорее всего затеют с ним драку. А если мы прямо сейчас поплывем назад, то все равно не успеем предупредить Али и Ахмеда.

– Ну, тогда будем надеяться, что они поплывут на юг.

– Давай. Даже если они направятся на север и будут огибать остров с той стороны, все равно нам нужно будет действовать быстро. Масару они обогнут меньше чем за час. Нам нужно успеть провести разведку, вернуться на «Касик» и убраться с их дороги, или проблем у нас серьезно прибавится.

– Тогда вперед, – сказал Брок и нырнул. Хок последовал за ним, мягко подплыл к американцу и выставил большие пальцы обеих рук вверх. Если раньше Алекс беспокоился за Брока, то теперь он видел, что его страхи необоснованны – тот держался молодцом.

Через пять минут Алекс поднял руку, жестом призывая Брока остановиться. Они находились на глубине двадцати футов, недалеко от доков, и до них доносился быстро нарастающий звук моторов. Катер направлялся прямо к ним.

Если он повернет налево в сторону мыса Аррас, у них будут крупные проблемы.

Капитана Али и Ахмеда застигнут врасплох. Правдоподобного объяснения присутствия «Касика» в маленькой бухте в непосредственной близости от форта просто не существовало. А если их возьмут на абордаж вооруженные французские моряки, хватит ли одному из них времени и решимости, чтобы спрятать или уничтожить изобличающие бумаги и снаряжение?

Разведчики вздохнули с облегчением. Патрульный катер свернул направо и поплыл в противоположную от «Касика» сторону. У них оставалось меньше часа на то, чтобы выполнить свой план и вернуться на корабль. Они быстро поплыли к форту.

– Черт, – прошептал Брок, когда они одновременно вынырнули на поверхность.

Как и планировалось, они поднялись на поверхность под стальным доком. Их никто не видел. В воде было полно медуз.

– Эта штуковина тебя ужалила Гарри, да?

– Да. Черт бы ее побрал.

– Когда вернемся на корабль, промой ожоги мочой. Болеть перестанет.

– Что?

– Просто доверься мне. По-моему, проем прямо подо мной. Я нащупал его ластой.

– Да, я тоже чувствую.

– Давай. Я отмечу это место и догоню тебя.

– Вперед, надерем засранцам задницу. Бей их!

– Бей их? Нет, Гарри, мы…

Брок скрылся под водой. Хок вынул нож и три раза провел по скользкой поверхности заросшего камня. Алекс взглянул на часы. Сейчас вода стоит высоко. При сильном отливе через несколько часов проем в скале увеличится, и через него легко пройдет лихтер, до отказа набитый боеприпасами и людьми. Таким же образом может выйти судно со спасенными заложниками.

Потом, когда вода снова поднимется, проем исчезнет. Так что расчет времени в этой операции будет играть очень важную роль.

Хок нырнул еще ниже, нацарапал три отметины над самым проемом и поплыл внутрь.

Они не взяли с собой почти никакого оружия. У самого Алекса был только нож. Они здесь совсем не для того, чтобы надрать кому-нибудь задницу, подумал Хок, проплывая по тоннелю следом за Гарри. Нет. Они здесь для того, чтобы осмотреться и вернуться чуть позже.