Текст книги "Ставка на смерть"

Автор книги: Тед Белл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 31 страниц)

6

Расплатившись по счету, Хок пересек холл и сообщил консьержу, что уезжает. При этом умудрился незаметно передать ему запечатанный конверт, в котором лежало сто евро, и сказать, что дама – его гостья – возможно, останется в апартаментах до завтрашнего утра.

– Mais qui, monsieur. Pas de problems[9]9
  Конечно, месье. Никаких проблем (фр.).


[Закрыть].

Хок вышел из ворот отеля и на секунду задержался. Когда выполняешь задание, всегда ждешь, что за тобой будут следить. Однако он не увидел ни резко отвернувшейся головы, ни поспешно поднятой газеты, поэтому повернул направо и спустился по слегка изогнутой подъездной дорожке, которая выходила на улицу. Машин было немного, и Алекс мигом промчался по четырем переулкам и полоскам зеленых насаждений, чтобы оказаться на пляже. Повторяя западный изгиб порта, он шагал по Круазетг, не выпуская из поля зрения «Звезду», маячившую слева от него. На расстоянии казалось, что обычные приготовления к отплытию шли полным ходом.

За мерцающими огнями порта лежала блестящая береговая линия, которая на фоне темного неба походила на прекрасное ожерелье. Хок решил, что он готов. Конечно, дело обещало быть несложным, но такой уж у него был характер: какую бы цель он ни преследовал, всегда прилагал к этому максимум усилий и способностей.

Он шел так быстро, как только можно идти, не привлекая при этом лишнего внимания. Свои выходные ботинки Алекс заменил холщовыми башмаками на веревочной подошве. Здесь, на юге Франции, эскадрильи смотрелись стильно, ходить в них было удобно, и благодаря подошве они позволяли бесшумно передвигаться, а для шпиона это было серьезным аргументом. Подойдя к зарослям пальм на берегу, Алекс достал телефон, набрал номер и тихо сказал:

– Хок.

– Квик, – донесся из трубки голос начальника службы безопасности. – Добрый вечер, сэр, – он говорил с явным американским акцентом.

– Привет, Томми, – сказал Хок. – Ну, что там видно на этой посудине?

– На всех мониторах телефотонаблюдения все выглядит нормально, сэр. Обычные приготовления на судне за несколько минут до отплытия. Офицер, отвечающий за радиосвязь, слушал переговоры и отчеты этой «Звезды». Ничего особенного, обычная болтовня. Пара грузовых кранов сейчас загружает трюмы. Вам, наверное, это видно с того места, где вы находитесь. Похоже на какое-то тяжелое оборудование. Час назад они получили добро на отплытие в полночь у портового начальства.

– Хорошо.

– Босс, я еще раз прошу вас, подумайте о прикрытии. Я не хочу…

– Это гражданское судно, Томми, а не военное. Заложника, которого пытаются вывезти в Китай, охраняет всего один человек. Со мной все будет в порядке.

– При всем моем уважении, сэр, я все же должен сказать, что…

Хок его перебил:

– Я должен уложиться в двадцать минут. Сверим часы. Сейчас…

– Да, сэр. Сейчас почти 23:29:57…

– Так. Двадцать три тридцать. Контрольное время?

– Контрольное время – двадцать три пятьдесят, сэр. Ровно в двадцать три пятьдесят лодка «Зодиак» будет стоять недалеко от кормы судна со стороны порта.

– Кодовое имя «Зодиака» в этой операции?

– Китайская палочка один. Она быстро вас оттуда вывезет. Я еще раз повторяю, сэр, я думаю, у вас должно быть хотя бы минимальное прикрытие. Если вы только…

Хок снова не дал ему договорить.

– Томми, если я не смогу справиться даже с банальным спасением заложника с такой старой ржавой посудины, как эта, мне пора вообще завязывать с этим делом. Хорошо, пусть Китайская палочка один будет наготове, в одиннадцать пятьдесят должно пройти подтверждение, что я поднялся на борт. Договорились? Ну, все!

– Есть, сэр. Еще одно…

– Говори короче. Я все равно это сделаю.

– Если вы посмотрите на свой отель, сэр, то увидите, что на вашей террасе кто-то стоит, наставив на вас бинокль. Один из моих ребят наблюдает за ней при помоши мощного оптического прибора. Она… э-э… не совсем одета.

– Это все, сержант, – сказал Хок.

Он захлопнул свой мобильник и ускорил шаг. Он специально оставил бинокль на балюстраде в номере, как и все свои недавно приобретенные для участия в этой операции вещи. Но с чего бы вдруг она… он остановился и оглянулся на «Карлтон». Без оптики он мог лишь смутно различить крошечный темный силуэт Джет, стоящей на балконе его номера. А еще он видел оранжевую точку – ее зажженная сигарета. Он улыбнулся и помахал. Огонек тут же исчез. Интересное поведение. Она жалела, что он ушел, или просто из любопытства хотела узнать, куда он собрался? Возьми это себе на заметку, парень.

Хок прошел вдоль длинного ряда лодок – все они были пришвартованы кормой вперед, в средиземноморском стаде, потом вдоль изгиба внешнего волнореза, который заканчивался глубоководным молом. Тоненькой струйкой потекли первые прохожие, в основном влюбленные, державшиеся за руки. Погода наладилась, и парочки решили прогуляться. Кроме них, в порту никого не было. Единственная точка, в которой наблюдалась активность, находилась далеко впереди, там, где стояла на якоре «Звезда Шанхая». Огоньки на верхушках двух высоченных кранов создавали оазис света вокруг доисторического парохода. На его корме апатично висел выцветший красный флаг Китайской Народной Республики, не обращая ни малейшего внимания на слабый ветерок.

Разведданные, полученные Хоком от адмирала Годфри и его старого друга Брика Келли, свидетельствовали о том, что ночной визит Алекса на борт «Звезды» будет полной неожидан ностью.

ЦРУ заверило Алекса, что ни один человек на борту старой посудины – ни офицер Те-By, охраняющий Гарри Брока, ни капитан-китаец – не знает, что американцы сидят у них на хвосте. Они думали, что американцы решат, будто Брок просто опоздал на самолет в Марокко, который приземлялся всего на десять минут. Такое случалось сплошь и рядом. Кроме того, этот парень, Брок, был агентом НЗК. Если Хок не вытащит его сегодня ночью, Брока ожидает неминуемая смерть от рук носителей самой изощренной культуры пыток в мире.

И что еще более важно, вашингтонское начальство Алекса никогда не узнает, какие секреты хранились в голове у Брока. Келли он был нужен живым. Очень нужен.

Хок переступил через швартовочный канат, который тянулся от троса на корме «Звезды» к кнехту на глубоководном моле, и внимательно оглядел представшую его глазам сцену.

Двое моряков курили на корме, облокотившись на леер, глядя, как на порт опускается туман. Большая часть экипажа занималась загрузкой трюмов. На носу стоял впередсмотрящий. Они поставили пару обычных охранников у подножия трапа. Оба были одеты в засаленные оранжевые плащи с капюшонами. Один из них не сводил глаз с Хока, внимательно наблюдая за его приближением. В отличие от большинства любителей, работающих в выбранной Алексом профессиональной сфере деятельности, этот экземпляр, судя по внешнему виду, почти насторожился. Хок изобразил пьяную улыбку на лице, опустил правое плечо и, покачиваясь, подошел к охраннику, пряча в руке нож с узким лезвием.

– Извините, капитан, – запинаясь, обратился Алекс к высокому парню, небрежно положив руку ему на плечо. – Это ведь не «Победа», да? Не баркас Нельсона? Кажется, я потерял свой чертов корабль.

Охранник фыркнул, обнажив ряд желтых зубов, и сунул руку под плащ в поисках оружия.

В ту же секунду Хок воткнул лезвие ножа точнехонько пятью миллиметрами ниже грудины охранника. Мужчина коротко вздохнул, и его глаза закатились. Еще до того как первый охранник что-то понял, Хок развернулся и проделал то же самое со вторым. Он поймал только что почившего с миром мужчину за воротник оранжевого плаща и дал ему бесшумно соскользнуть на бетон, при этом руки мертвого выскользнули из неприятно пахнущего дождевика.

Хок в мгновение ока накинул на плечи плаш и поднял капюшон. Он подавил нахлынувшую на него волну отвращения к самому себе, которая всегда сопровождала совершаемое им насилие. Алекс ненавидел убивать, хотя это было его долгом.

Клубы тумана наползали на порт с моря и обвивались вокруг труб старого парохода, пока Алекс Хок поднимался по скользким сходням. На «Звезде» все было тихо, если не считать погрузочных работ в трюмах. Выйдя на палубу, он остановился и взглянул вверх на тускло освещенный капитанский мостик. За желтыми закопченными стеклами рулевой рубки двигались темные фигуры – минимум два человека, может быть, даже три. Именно там он начнет искать Гарри Брока. Алекс взглянул на часы. Он провел на корабле две минуты, все шло точно по расписанию.

Слева от себя он увидел ступеньки. Пулей взлетел наверх, пробежал по еще одной лестнице и оказался у крыла мостика, выходящего на правый борт. Хок замер и прислушался, ощущая легкую тряску и постукивание моторов под ногами. В рулевой рубке он различал приглушенные голоса и смех. Дверь была слегка приоткрыта. Он распахнул ее ударом левой ноги и шагнул в душное, вонючее помещение, держа в правой руке пистолет. Выражение, появившееся на лицах двух китайцев, подтвердило, что информация, полученная от Брока, соответствовала действительности. Они что-то прятали. И были сильно удивлены.

– Добрый вечер, господа, – сказал Хок и ногой захлопнул за собой стальную дверь. – Прекрасный вечер, не правда ли?

– А? – произнес коренастый человечек в закопченном рабочем комбинезоне и заслонил собой парня, с жадностью поглощающего лапшу из коробки. Он сделал шаг навстречу к Хоку, защищая капитана.

– Плохая идея, – сказал Алекс. Каким-то невероятным образом пистолет теперь оказался у него в левой руке, а в правой появился нож с длинным испачканным в крови лезвием. Мужчина продолжать наступать и подался назад только тогда, когда Хок сверкнул лезвием у него перед глазами. Ему не хотелось убивать этих людей, по крайней мере до тех пор, пока не узнает местонахождение пленника. Потом он избавится от них без всякого сожаления.

– Я ищу пассажира, которого вы удерживаете здесь насильно, капитан, – обратился он к мужчине в кожаной куртке, на кустистые черные брови которого была щегольски надвинута древняя капитанская фуражка. – Парня, которого вчера похитили из Марокко. Где я могу его найти?

Капитан перестал есть лапшу, осторожно положил пластиковый контейнер и палочки на табурет и уставился на Хока. Алекс увидел что-то в его глазах и инстинктивно бросился на пол как раз в тот момент, когда пули из пистолета с глушителем, который сжимал в руке капитан, прошили перегородку всего в нескольких дюймах над его головой. Хок откатился влево и выстрелил, всадив пулю капитану в бедро, отчего тот повалился на штурвал.

Но праздновать победу было рано. Пять пальцев сжали шею Алекса – у него было такое ощущение, будто шейные позвонки сдавили железными тисками. Он расслабился, потом набрал полные легкие воздуха и почувствовал холод стали на виске. Давление на висок усилилось, и он бросил свой пистолет.

– Я Тсинг Пинг, – прошептал ему в ухо странный музыкальный голос, – тебе конец.

– Все немного сложнее, чем я полагал, – сказал Хок, осторожно поворачиваясь и улыбаясь Тсинг Пингу. – Полегче, старина, – Хок старался говорить спокойно, – полегче, ладно? Я сейчас тихонько встану и… – он так и не закончил предложение.

Раздался громкий скрежет металла, потом последовал резкий толчок, и всю надстройку корабля сильно тряхнуло. Алекс, который как раз пытался подняться на ноги, со всего размаху ударился о переборку. Толчок был такой силы, что Тсинг Пинг и все, кто был на капитанском мостике, кубарем покатились по рубке. Он услышал крики, доносящиеся с мала, потом одиночные выстрелы и автоматные очереди.

Хок пробрался сквозь царивший в рубке хаос и сумел найти свой вальтер в мешанине из документов, навигационных карт и битого стекла. Потом он поднялся на ноги и выскочил на крыло мостика. Стоя у поручней, Алекс увидел, что члены экипажа с правого борта обстреливали один из двух кранов. Секунду спустя он понял, почему. Краном управлял какой-то ненормальный. Кабина снова поворачивалась к корпусу корабля, кабель натянулся, и спятивший водитель собирался ударить нагруженным поддоном по борту судна.

Судя по траектории, на этот раз удар был нацелен на саму рулевую рубку. Хок понял, что в запасе у него не больше трех секунд, скатился с лестницы, больно ударившись о палубу, и побежал на корму.

Он даже не оглянулся на скрежет металла и звон бьющегося стекла, когда кран развернулся и ударил в прямоугольные окна капитанского мостика «Звезды». Кругом раздавались отчаянные крики людей.

Хок дошел до кормовых поручней. С берега слышались приближающиеся сирены, виднелись вспыхивающие голубые огоньки, которые приближались к порту со всех сторон. Полицейские мчались на помощь. Похоже, что все, кто был на борту старой посудины, сбежались посмотреть, что случилось. Алекс взглянул на часы. До назначенного рандеву с «Зодиаком» оставалось шесть минут. Он повернулся и увидел болтающуюся на перегородке ржавую дверь и идущий от нее вниз трап. Брок должен быть где-то там. Есть ли возле него охрана? На все сто процентов. Кажется, здесь все-таки ждали Алекса и были готовы к его приходу.

Как он мог подумать, что будет легко?

Пока Хок бегом спускался по крутому железному трапу, в голове у него билась только одна мысль.

Он совсем размяк. Обленился. Обнаглел окончательно.

7

В Доме инвалидов было темно. В этом огромном комплексе зданий располагались госпиталь для ветеранов и Музей армии. А в самом центре стоял величественный собор, где был похоронен император. Костлявый Джо заставил Эмиля открыть своим ключом дверь запасного выхода.

Они пришли сюда по длинной темной аллее, на которой не было ни единого фонаря. Снег прекратился, из-за облаков появилась яркая белая луна. Исходящий от нее тусклый свет струился в здание через высокие окна. Люка кожей ощущал рыхлую тишину.

– Пошевеливайся, Джо, – сказал Бенни своему дружку. – Нас ждет история.

– Да-да, – пробормотал Костлявый Джо и ткнул пистолетом в спину Эмиля, подтолкнув его вперед. Два предельно немногословных головореза прикрывали тыл.

Повсюду в темных витринах вокруг себя Люка видел следы давно исчезнувшей с лица земли великой армии: мушкеты, шпаги, даже пушку. Кавалеристы верхом на лошадях. То, о чем Люка мечтал и к чему стремился всей душой. Атрибуты славы. Другими словами, то, что ждало его в ярком, блестящем будущем, если только ему удастся выжить сегодня ночью. Сердце его забилось быстрее.

Их шаги глухо отдавались эхом в нескончаемых музейных комнатах, неумолимо приближаясь к собору. Люка запретил себе проявлять какие бы то ни было эмоции. Зачем облегчать этим уродам жизнь.

Его отец шел впереди, опустив голову, как приговоренный к смерти преступник. Довольный пес Поццо трусил рядом с хозяином. Костлявый Джо держал пистолет в вытянутой руке, нацелив его отцу в голову. Люка никогда не видел, чтобы отец выглядел таким потерянным и раздавленным. Вдруг Эмиль Бонапарт ни с того ни с сего запел. Сначала тихо, потом во все горло. Французский национальный гимн «Марсельезу».

Жалость, которую Люка испытывал в этот момент к отцу, была почти невыносимой. Почти. Наконец они пришли к широкому коридору, начинавшемуся в конце длинного зала. Теперь мы внутри самого собора, подумал Люка. Они вошли в огромное круглое помещение собора, залитое лунным светом. Под уходящим ввысь куполом шел белый мраморный балкон.

– Боже праведный! – прошептал Костлявый Джо, вето голосе слышалось благоговение. – Вы только посмотрите на это!

Он схватил Люка за плечо и подтащил к балкону. Тот закрыл глаза и положил руки на холодные мраморные перила. Он несколько раз глубоко вздохнул и отогнал от себя все посторонние мысли. Когда почувствовал, что готов, он открыл глаза и жадно, с наслаждением вгляделся в последнее пристанище своего благородного предка.

Могила обожаемого императора.

Люка глубоко вздохнул. Под этим красивым монументом покоились настоящие кости Наполеона Бонапарта. Сердце Люка лихорадочно колотилось, когда он осматривал все это, с жадностью впитывал в себя впечатления. В этот момент он почти забыл об отце.

На высоком мраморном постаменте стоял большой каменный саркофаг императора. Над могилой поднимался круглый купол высотой примерно двести футов. Несмотря на то что здесь не было ни единого дуновения ветерка, озноб пробирал до костей. У Люка возникло ощущение волнующего присутствия. Присутствия живого существа. В воздухе витала угроза, словно Наполеон не покоился здесь, а скрывался от посторонних глаз.

Люка вдруг увидел, что с купала собора, скрывающегося в тени, свисает толстая веревка. Она болталась точно над склепом, и один из головорезов длинным пастушьим посохом дотянулся с балкона до веревки, зацепил ее и теперь подтягивал прямо к отцу. Парнишка глубоко вдохнул, набрав полные легкие холодного сырого воздуха. Они что, собрались его повесить? Пульс у него еще больше участился, во рту пересохло, но внешне он был совершенно спокоен.

Отец крикнул:

– Люка! Беги! Беги!

– Не волнуйся, отец. Я иду, – сказал Люка. Пока он медленно обходил изогнутую балюстраду, луну закрыло проплывающее по небу облако, наполнив собор темнотой.

Люка с горящими глазами прошел по балкону до того места, где стояли Бенни и его люди, окружив отца. Сын подошел к отцу, внимательно вгляделся в его испуганные глаза и повернулся к мужчине в черном плаще.

– Месье Бенни, – произнес Люка так тихо, что слова были едва различимы, – будьте так добры, попросите месье Джо Костлявого, чтобы он отдал мне пистолет.

Эмиль уставился на сына, на его лице застыла маска непонимания.

Люка наклонился и поцеловал его в левую щеку.

– Что? Что это?.. – Отец вытаращил глаза и начал яростно вырываться из рук державших его мужчин. Он задыхался, шевелил губами, но не мог выдавить из себя ни слова.

– Люка? – выкрикнул Эмиль, когда «скелет» отдал Люка пистолет. – Люка! Что происходит? Я преданный Корсике солдат! Я…

– Ты предан Корсике, папа, – сказал Люка почти шепотом, – но ты убил брата Красной бригады.

И поднял пистолет, целясь отцу в переносицу.

– Люка, нет. Послушай меня. Ты не понимаешь, что делаешь.

Люка сильнее сдавил курок.

– Опусти пистолет, сынок. Послушай, что говорит тебе отец. Что бы там тебе ни говорили эти ненормальные из Красной бригады, не верь им, это все вранье. Я совершал в своей жизни ошибки, да, это так. Но в том, о чем ты говоришь, нет моей вины. Не делай этого, Люка. Я люблю тебя.

Мальчик не смог выстрелить. Он медленно опустил дуло пистолета, не в силах оторвать взгляда от умоляющих глаз отца.

– Сынок! Что…

– Красная бригада не прощает предателей, – сказал Люка ровным, ничего не выражающим голосом.

– Партия! Подожди! Ты не… позволь мне…

Люка снова поднял пистолет.

– Люка! Ради бога! Ты не можешь…

Парень нажал на курок.

Яркая вспышка, и звук выстрела завибрировал, отражаясь от стен и купола собора. Отца отбросило назад на балюстраду, на его губах выступил пузырек крови, он упал на колени. Люка опустил глаза, выронил из рук пистолет. Тот с грохотом упал на мраморный пол. Его отец лежал на холодных камнях, хватая ртом воздух. В неясном свете расплывавшееся у него на груди пятно казалось густым и черным. Он сплевывал кровь. Люка отступил назад, и два головореза принялись за работу. Они накинули Эмилю на шею толстую веревку и затянули петлю.

Малыш, а ты не робкого десятка, – сказал Костлявый Джо, глядя сверху на умирающего мужчину. – Надо отдать тебе должное.

Правая нога Эмиля Бонапарта все еще судорожно дергалась, он тяжело и часто дышал. Люка опустился рядом с ним на колени, взял в руки еще теплую ладонь отца и прижал к щеке. Он изо всех сил старался выжать из себя слезы. Это был единственный экзамен, который он провалил в эту историческую ночь, – не смог заплакать по заказу.

– Arrivederci, товарищ папа.

У отца изо рта вытекла струйка крови. Густая и теплая, кровь попала на руки Люки. Так надо, сказал он себе. Именно в этом месте, именно так. Он приколол красный цветок к лацкану куртки отца и поднялся.

– Давай, – зарычал он наконец на «скелета». – Заканчивайте с этим, черт возьми. Повесьте его.

Двое здоровенных мужиков нагнулись и взяли тело. Один держал за ноги, другой – за запястья. Они начали раскачивать его взад-вперед, дуги становились все больше, а кровь текла из смертельной раны.

Эмиль Бонапарт дернулся и замер на конце веревки, его тело слегка покачивалась всего в нескольких метрах над саркофагом Наполеона. Высоко в небесах облако подвинулось, и комнату снова залил голубоватый лунный свет. Два мертвых Бонапарта, одна могила. Красный цветок приколот на куртке предателя. Все это было сделано, чтобы в такой форме направить послание членам правительства, у которых были поводы опасаться Красной бригады. А еще это был призыв к оружию, обращенный к товарищам Люка по подполью, призыв к тому, чтобы объединиться и вместе свергнуть нынешнее правительство Корсики.

– Подождите еще. Вот когда полицейские это увидят… – сказал Костлявый Джо, – ну, я хочу сказать, это чертовски драматично выглядит!

Люка почувствовал, как ему на плечо опустилась большая грубая ладонь Бенни Сэнгстера.

– Ты принес деньги, малыш? Я знаю, ты сам его пристрелил. Но у нас были расходы, надо бы их покрыть.

Люка протянул ему конверт, в котором было десять тысяч долларов США. Именно такую цену Красная бригада назначила за голову его отца.

– Никогда бы не подумал, малыш. Я в это просто не верил, – сказал Бенни, засовывая деньги в карман. – Я говорил им, корсиканцам из Красной бригады, что у тебя еще молоко на губах не обсохло. Ну, знаешь. Что у тебя кишка тонка. Ну, типа да ладно вам. Какой мальчуган сможет…

– Я могу все, – произнес Люка ледяным тоном. – Я сын Наполеона.

И где-то глубоко внутри, там, где у него должна была находиться душа, если она вообще у него была, он действительно в это верил.

– Да, брат, ты не робкого десятка, – сказал Бенни. – В жизни своей ничего подобного не видел.

Предсмертный хрип вырвался из перетянутого горла болтающегося на веревке мужчины. Его резко очерченный силуэт выделялся на фоне блеклого лунного света.

– У-у, – сказал Костлявый Джо и с силой потер глаза кулаками, – сильно, да, пробирает.

– Это только начало, – сказал Люка Бонапарт, повернулся и растворился в темноте.