Текст книги "Путь к океану"

Автор книги: Татьяна Нартова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)

– А что я могла сделать, эта дура бросилась наперерез! Скажи спасибо, что я успела впитать лишнюю энергию, иначе ее бы просто разнесло на части.

Этот голос я тоже где-то уже слышала, и от его звука захотелось зажать уши руками, но конечности просто перестали слушаться.

– А разве того, что ты сделала, мало? Посмотри, такое ощущение, что в нее снаряд попал! О, Светлейший, она же человек!

– Это я лучше тебя знаю, – прошипели над ухом, – И хватит мне напоминать об этом. Ты даже не представляешь, насколько я завидую тому, что она человек.

– Ладно, не злись, Азули, – спокойно ответил мужчина, снова погладив меня по щеке, – Как ты думаешь, она меня слышит сейчас?

– Вряд ли. Слишком большая кровопотеря. Мне пришлось принимать все меры, чтобы не оказаться залитой ее кровью.

– Ты только о себе и заботишься!

– Естественно, а о ком же мне еще заботиться? Я же не виновата, что никто больше не думает о Всевидящей! Что еще бедной андерете прикажешь делать?

Ах, да! Точно, рядом со мной находилась узнающая. Вроде бы именно она помогла мне прейти мне в такое "замечательное" состояние. Теперь хотя бы есть кого винить в моей кончине. Странно, но даже сил на ненависть и гнев не осталось.

– Ох, Азули… Надеюсь, ты хотя бы принесла его?

– Перестань считать меня полной идиоткой! В конце концов, я старше тебя на четыре тысячи лет.

Муть перед глазами никуда не исчезла. Хуже того, ее место постепенно занимала полнейшая темнота. Однако, прежде чем она окончательно заволокла каждую клеточку сознания, я успела увидеть тусклый отсвет лезвия. И почувствовать в последний раз жгучую боль. Голоса постепенно становились тише, будто говорившие медленно, шаг за шагом отходили от моего, безусловно, мертвого тела.

– Я скоро вернусь, солнечная моя, обещаю… – перед тем, как сознание окончательно покинуло меня, прозвучал внеземной голос. И я, наконец, вспомнила, кому он принадлежал. Только на сей раз, это ничего для меня уже не значило.

В следующее мгновение я распахнула глаза. Так, будто лишь прикрыла их на мгновение. Ни темноты, ни надоевшей уже пелены перед ними не было. Лишь кусок слегка голубоватого потолка, который слегка светился и, кроме того, был испещрен многочисленными жилками, матовыми, более темного цвета. Ничего красивее я раньше не видела. Жилки переплетались, образуя узоры, за которые невозможно было зацепиться взглядом, потому что они сразу же исчезали под ним. Но мое любование было недолгим. Появившаяся мысль быстро привела меня сначала из лежачего положения в сидячее, а уже через секунду я стояла посреди роскошной комнаты с множеством небольших окошек.

"Я точно не дома", – поняла я, впрочем, не уточняя, какой именно дом имелся в виду. Во всяком случае, не в моем мире. И это место мне явно не знакомо. Отдернула краешек воздушной шторы, и вздрогнула: за стеклянной поверхностью расстилалось море. На горизонте темнел одинокий утес, солнце недавно вышло, собираясь при первой возможности нырнуть обратно за тучи. Подальше от промозглого зимнего ветра и громадных волн, пытающихся достать до него хотя бы брызгами. Почему-то появилось стойкое ощущение, что нечто подобное со мной уже было. Но не в этой комнате точно.

Несколько минут я просто стояла у окошка, любуясь видом волнующегося моря. Откуда-то издалека тянулись цепочкой совершенно черные тучи. Еще пара часов, и здесь начнется настоящий шторм. Странно, но я не испытывала ни страха, ни волнения, даже учитывая то, что раньше мне не приходилось наблюдать подобные проявления стихии. Я всегда с нетерпением ожидала грозу, стараясь не пропустить ни одной молнии. И на этот раз с восхищением следила, как все выше и выше вздымаются волны, слушала рокот моря. Он напоминал мне те, прежние времена. До того, как я попала в этот мир, до того страшного утра, когда Дэрлиан в последний раз смотрел на меня человеческими глазами.

Правда, долго разглядывать вид из окна у меня не было возможности. За то время, что я провела в этом мире, мое существование столько раз оказывалось под угрозой, что перспектива в один прекрасный момент реально умереть не приносила мне беспокойства. Зато моменты затишья перестали быть самыми замечательными. Потому что каждый раз, когда мне выпадал шанс вздохнуть с облегчением, выдохнуть уже не представлялось возможным. Последним впечатлением была практически нестерпимая боль, когда Азули со всей дури разворотила мне грудную клетку. Теперь же я чувствовала себя настолько здоровой, будто вновь родилась. То есть опять все выходило подозрительно тихо и мирно. Появившаяся версия, что враги добились своих целей, превратив меня либо в бесплотный дух, либо в андерету, заставила произвести тщательный осмотр себя. Ни рост, ни вес явно не изменились. Кожа по-прежнему была все такой же, с прыщиками, пятнышками и царапинами, чему я впервые обрадовалась. Я даже ущипнула себя, сморщившись от боли. Ага, значит, версию можно отметать. И на этом спасибо. Только бы знать, кому именно?

Вторая версия была куда менее реалистичной: меня успели спасти от злобной старушки Азули. Не друзья, явно. Они бы ни на мгновение не оставили меня в одиночестве, предпочтя самолично удушить меня в объятьях, когда очнусь. Отсюда логично вытекает вопрос: кому еще нужно меня вытаскивать из очередной заварушки? Может, это Элистар старший постарался? Во всяком случае, именно его зеленую голову с проседью я сейчас могла лицезреть прямо под окном.

Стоп! Элаймус? Какого темного он тут делает? Когда первый шок прошел, до меня начало потихоньку доходить, что леквер не просто имеет наглость своим видом прерывать мои размышления, а еще и в окно стучит. Удивительно, как он его еще не разбил.

– Открой же, идиотка! – пропустила двойная рама. Теперь точно не открою!

– Сам открывай!

– О, Сотворитель, как ты мне надоела, женщина. Ты думаешь, если бы я мог, я бы не открыл? Слушай меня сейчас очень внимательно. Я пришел тебя спасать.

– Зачем? Мне что, кто-то может испортить пребывание в этом чудном местечке? – издеваюсь, ежику понятно, не только Элистару. Все-таки они с Гервом невообразимо похожи. Как и внучок, дедуля скорчил такую презрительную гримасу, будто я ляпнула совершенную глупость.

– Да и, вообще, чего это ты меня решил спасти? – продолжила я беседу, не обращая внимания на выражение лица зеленоглазого типа. Если на способности гримасничать сходство между Элистарами не кончалось, значит Элаймус не просто пришел мне помочь. А с одной, только ему знакомой, целью, – Или ты тайно состоишь в благотворительном обществе по спасению человеческих девиц?

– О! Догадливая, – удивительно, но подобный комплимент показался мне сомнительным. Хотя, по идее, мне следовало прыгать от радости до потолка: в кои-то веки кто-то из Элистаров признал меня несколько выше по уровню развития, чем червяка, – Может, сначала впустишь, и я тогда тебе все расскажу.

– Ладно, черт с тобой, – мрачно пробурчала я, все еще не понимая, почему леквер сам не откроет окно. Да и, вообще, почему ему надо влезать именно в окно, неужто в этом доме дверей нет?

Сложный замочек, напоминающий щеколду, сработал моментально, рама едва скрипнула. В открывшуюся брешь хлынул ледяной ветер, такой ароматный и свежий, что закружилась голова. Элаймус, даже не опираясь руками, вскочил на подоконник, немедленно сиганув в комнату.

– И, я бы на твоем месте оделся, – без переходов начал он. Непонимающе глядя на него, я повернулась к небольшому зеркальцу под самым потолком и почувствовала, как краснею. Конечно, стоящий рядом мужчина больше всего походил на своего товарища – Дапмара Дерсева. Худой, морщинистый, одним словом, старый хрыч. Только у хозяина Сэр-э-Ревет не было таких насыщенно-зеленых, словно сосновая хвоя, глаз, с издевкой осматривающих меня. Скорее, он напомнил мне Шерненса, не вовремя повернувшегося в тот момент, когда я переодевалась. Да и одежда на мне все же была. Ну, во всяком случае, если можно таковой считать почти прозрачный спальный комплект, состоявший из свободной майки-безрукавки и коротеньких шортиков.

– Перебьешься! – фыркнула я, нагло усаживаясь на кровати по-турецки, – Давай говори, что же такое страшное надо мной нависло, что ты решил оградить меня от этого?

– Ну, ты не совсем права, Лида. Нависло не над тобой, а над нами. И это уже частично объясняет то, зачем я здесь. Мы сейчас находимся практически на границе этого мира, в особняке Всевидящей. Азули всегда любила воду. Ее просто тянуло к ней, как магнитом. Так что я не удивился тому, что она создала этот домик прямо на берегу. Предупреждая дальнейшие расспросы, хочу добавить, что она не появлялась здесь с того дня, как приволокла тебя. Честное слово, увидев тебя живой, я страшно удивился: в тот момент ты напоминала больше сырье для фарша, чем человека.

– И ты не знаешь, каким образом я выжила?

– Примерно представляю. Она могла воспользоваться своим даром Творить, точнее, трансформировать. Андереты не способны полноценно что-либо создавать, в отличие от некоторых лекверов. Разрушать – это да. Видимо, это у них от людей. А вот превращать одно в другое они могут. Это не требует затрат ни сущности, ни энергии.

– Слушай, хватит мне тут читать лекцию, – возмутилась я.

– Ну, ты же должна знать хоть что-то о своем даре, дорогая. Для того, чтобы щиты ставить, да молниями швыряться, особого ума не надо. Нет, все-таки в жизни нет ни капли справедливости! Какая-то человечка Творит, а чистокровный леквер должен опираться лишь на свою сущность.

– Ой, Элаймус, прекрати занудствовать, мне твоего потомка хватило! Тот тоже, на одну нормальную фразу десять стенаний и пять ругательств выдавал. Меня другое сейчас интересует: на что именно мы можем рассчитывать?

– Ты имеешь в виду, что у меня за сущность? – уточнил мужчина. Я расплылась в неподражаемой улыбке. И только один человек точно знал, что после нее ничего хорошего ждать от меня не приходится.

– Догадливый! – протянула я.

– Вода… Знаю, звучит очень смешно. Сам вначале постоянно шутил с Азули по этому поводу. Все говорил ей: "Ты, наверное, любишь не меня, а мою сущность, мою жидкость…".

– И нет ничего смешного, – хмыкнула я. Нет, мы со Всевидящей точно родственницы. Во всяком случае, дальние. Иначе как объяснить тот факт, что мне всегда нравились эксперименты над внешностью, своей или чужой, а в итоге выяснилось, что я еще и влюбилась в того, кто может менять свои лица, как перчатки? – Что именно ты можешь делать с водой?

– Все. И не только с нею. Но с водой у меня выходит лучше всего. Она чистая, в ней нет примесей, которые мешали бы мне управлять ею. Возможно, поэтому пресная вода подчиняется легче, чем соленая.

– Но, насколько я поняла, у Азули была еще одна возможность меня залатать?

– Да, но она менее доступна для нее. Есть один способ исцелить живое существо: надо только немного поработать с его основой. В нашем случае это означает обменять часть своей сущности, для вас же – часть души. Но судя по тому, какой ты располагаешь силой, тебе могли перекачать как чью-то сущность, как и подпитать душу. Единственная загвоздка состоит в том, что при этом ты должна была быть в сознании и полностью контролировать свои действия. На этом основаны многие наши традиции.

– Например, помолвка? – догадалась я. Элаймус кивнул:

– А также свадьбы, различного рода посвящения, дружеские клятвы и так далее. После, скажем так, подобных мероприятий наш внутренний резерв словно пробуждается, подключаясь к восстановлению организма. Но ведь ничего подобного здесь с тобой не проводили, так ведь?

– Нет, – покачала я головой. Элистар отвернулся, неожиданно захихикав, – Что?

– Просто… Нет, ну не могла же она воспользоваться кинжалом? Не может такого быть, чтобы наша великая Всевидящая повторилась в своих действиях. Или у нее уже такой глубокий склероз?

– Ты о чем, Элаймус?

– Да есть у нас один замечательный артефакт. Так называемый кинжал-хранитель. Этот замечательный ножик буквально вытягивает из леквера его сущность, оставляя только пустую оболочку. Или даже с оболочкой. Тогда от несчастного ничего, кроме кучки праха, не остается. В смысле, от счастливчика. Потому что если он лишается лишь сущности, его тело продолжает жить, но эта жизнь еще хуже, чем человеческая.

– По-твоему, люди хуже скотов, да? – не выдержала я.

– Да не в этом дело! – в свою очередь рявкнул мужчина, – Я не имею в виду, что быть человеком – это отвратительно. Но представь: ты способна одной рукой проломить череп громадной птице, силой желания заставить слушаться тебя огонь или свет. И вдруг, в одно мгновение тебя лишают этого. Раз, и ты даже пятикилограммовый булыжник, который вчера с легкостью подбрасывала на ладони, с трудом отрываешь от земли.

– Все равно, что в одночасье из миллионера стать нищим, – дошло до меня, – Погоди, но ведь в таком случае вы, наверное, начинаете стареть быстрее, становитесь уязвимее? А как же ваши территории, принадлежащие вам земли?

– То-то и оно. Мы теряем связь со своими владениями. Они становятся для нас самым обыкновенным участком земли с посадками и строениями. И стареть мы начинаем чуть медленнее, чем вы. За несколько десятков лет такой жизни, мы превращаемся в стариков, в настоящих развалин, страдающих всеми болячками и впадающих в маразм.

– Но почему вы продолжаете жить? Насколько я успела уловить, ваши тела и ваши сущности – это единое целое. Я… – я запнулась. Нет, не надо об этом лишний раз себе напоминать, да и лекверу знать не обязательно. То, что я стала причиной смерти Алерга и его товарищей – это еще одна страница жизни, написанная кровью. Болезненная страница, которую давно пора перелистать. И не оставлять закладок.

– Мы уходим, когда наша сущность переходит в другой мир или же растворяется в ком-то, – при последних словах Элаймус выразительно покосился в мою сторону. Значит, это уже и ему известно, – Но если сущность остается в этом измерении, мы продолжаем существовать. Да, тело и дух разделяют порой сотни рекреций полета, но главное, что они находятся в одном времени.

– Ясно. И какова процентная вероятность того, что Азули воспользовалась этим кинжалом-хранителем?

– Ноль целых, одна десятитысячная. Подобные деяния не остаются без внимания общественности. Ее бы немедленно поймали, посадили бы в зверскую башню. Этот замечательный инструмент был запрещен Советом к использованию еще две тысячи лет назад. И наказание за нарушение запрета одно – смерть. Не думаю, что сегодняшний Сотворитель допустил подобное. Да и журналисты бы сразу подняли шумиху. Кстати, о них!

Элаймус подошел к небольшому столику, на котором лежала газета. Леквер брезгливо подцепил ее двумя пальцами, осмотрел, развернул. Я скользнула взглядом по заголовкам и замерла на одном. Кинулась к Элистару, вырывая у него несчастную бумагу. А в голове продолжало звенеть: "Убийсво Сотворителя не осталось безнаказанным".

Убийство… Сотворитель… Дэрлиан… смерть?

Слова совершенно не соединялись в единое целое, потому что просто не подходи друг другу. Я не могу снова его потерять. Это просто противоречит всем законам жизни, ведь человек не может погибнуть дважды. Да и леквер, пожалуй, тоже.

Наверное, я стала падать. Во всяком случае, иначе Элистар не стал бы хватать меня за плечи и аккуратно усаживать на пол. Зрение снова стало чудить, ушла вся резкость, заслонив мир пеленой слез.

– Этого неправильно, – только и смогла выдавить я, – Неужели опять то утро?

– Что? Лида, успокойся. Погоди… – мужчина схватил уже из моих рук газету и замер, ошеломленный как и я несколько секунд назад, – Вот уж притча. "Сегодня днем был убит повелитель лекверов, эльфов, дриад и прочих народов нашего мира, Сотворитель Дэрлиан Истиский. На месте преступления была поймана…".

Я больше не могла это слушать. Руки сами потянулись к голове, закрывая уши. Наверное, я кричала, потому что Элаймус стал снова трясти меня за плечи, как тогда во дворе Сэр-э-Ревета. А потом просто обнял, поглаживая по голове:

– Успокойся, девочка. Ты должна пережить это.

Я была несколько другого мнения. Жуткие слова, наконец, встали на свои места.

Дэрл… убит…

Как же мне теперь жить прикажете?!

Глава 8. На берегу морском.

Элаймус несколько минут пытался привыкнуть к обстановке, в которой неожиданно очутился. Телепорт, будто в отместку за то, что леквер так грубо им воспользовался, пыхнул жаром, едва не опалив тому макушку. Элистар только выругался, но даже с мысли не сбился. Ему и в голову не пришло спасать человеческую женщину. Это было бы слишком мелко, а главное, совершенно бессмысленно. Пусть лучше о ней позаботится тот, кому она действительно дорога. Элаймуса больше интересовала сама Азули. Точнее, за каким темным она утащила Лиду с собой и, главное, как это скажется на его жизни.

Солнце лениво спускалось по небу, теплые лучи, окрашивали теперь все в красноватый цвет. Песок пляжа хрустел в такт шагам леквера, который уверенно направился к домику. Было не трудно догадаться, кто мог построить подобное сооружение. Эльфы всегда предпочитали использовать в строительстве натуральные материалы. Причем порой их любовь ко всему природному доходила до того, что они просто-напросто устраивали жилища в пещерах или, как сейчас, втискивали свое строение между деревьев.

"Хорошо хоть наверх затащить не додумались", – с раздражением мелькнуло у мужчины в голове. И хотя дом явно возвели остроухие, обитали в нем не они. Уже на подходе Элистар заметил вышитые шторы на окнах, цвет которых напоминал морские волны солнечным утром и массивную мебель: шкафы, кровать с высокой спинкой и огромный стол. Все было явно лекверскойго производства. Ни охраны, ни даже намека на запоры, Элайм не увидел. Это было уже слишком. Прямо-таки неуважение к нему, честное слово!

Правда, стоило деду Гервена пройти еще пару шагов, как его мнение резко поменялось. Дом не пускал его. Он рванул к ближайшему окну, но тут же был отброшен мощным порывом воздуха назад. К земле его припечатало с такой силой, что песок показался острее необработанных кусков щебня. Леквер в бешенстве вскочил, хотел обежать дом, но… не смог совершить ни круга. Куда бы он не двигался, перед ним вновь и вновь возникал фасад здания с нагло распахнутой дверью, в которую он не мог войти. Такие шуточки могли быть устроены только одним живым существом в этом мире.

Элистар досадливо сплюнул под ноги. Волны продолжали биться об одинокий утес, и звук их падения невольно успокаивал мужчину. Он медленно, прогуливаясь, пошел в ту сторону. Леквер любил высоту. Она манила его с детства. Сначала в виде полетов на птице и покорения самых высоких елей Кайроса. Он помнил все деревья в его Доме. Волшебный лес, вот как Элаймус называл его. Они росли вместе с ним, поднимались к небесам, пока он изучал многочисленные науки, они же и начали падать, когда его чуть не убили. Но мужчина выжил, а лес погиб. Узы, связывающие леквера с его территорией – вот его настоящая сущность. Наверное, поэтому, когда в роду Элистаров родился его внук Гервен, и в Кайросе стали расти новые деревья, он почувствовал, что его больше ничего не держит в этом мире. Он мог спокойно уйти, порвав оставшиеся ниточки, привязывающие его хлипкими узелками к жизни. Но остался для самой важной теперь цели: вернуться победителем, отомстить за отобранную власть и поруганную любовь. А потом, возможно, когда лживые глаза врагов угаснут навсегда, можно будет в последний раз усмехнуться и перестать существовать. Но не раньше.

У него было целых пять тысяч лет, чтобы как следует все обдумать, до мельчайших деталей. Не фантазировать, представляя идеальный исход, а трезво рассчитать свои действия. К счастью для Элистара, он был не один. Все это время, даже находясь за сотни рекреций полета, с ним была Верхета. Конечно, в свое время стоило убрать ее лишь за одно то, что она так бесшабашно позволила ему жить. Никогда нельзя совершать подобных ошибок. Но сейчас лекер ни капли не жалел об этой ошибке. В конце концов, ее всегда можно исправить, если понадобится. Узнающая была предана ему, как собачонка. Естественно, до той поры, пока хозяин не даст понять, что пора менять брехливую суку на более молодую и послушную. Посему Элаймус старался обращаться со своей "боевой подругой" как можно ласковее. Она была хороша и как шпионка, и как любовница. И пусть говорят, что андереты не меняются, но он-то твердо знал, насколько обе сестры постарели за прошедшие годы. Правда, постарели как-то по-разному. Азули со временем стала настоящей стервой. В результате того, что с ее лица веками не сходила торжествующая ухмылка, уголки губ так и остались слегка изогнутыми, а лицо превратилось в маску хищницы. У Алисы же постепенно образовались морщинки у глаз, да складочка меж бровей. Она всегда переживала за него и радовалась, когда Элистар наконец выбирался к ней из своей неофициальной резиденции. Жаль, что сейчас узнающей не было рядом. Хотя, наверное, так было лучше. Должен же кто-то из них двоих контролировать ситуацию в столице?

Песок сменился обломками камня, и леквер стал подниматься на утес. Кое-где приходилось перепрыгивать небольшие трещины, буквально срастаться спиной с отвесной стеной, карабкаясь вверх, хватаясь за едва ощутимые выступы. Но это было гораздо приятнее, чем целыми днями сидеть без действия. Мышцы привычно напрягались и расслаблялись, легкие расширялись от новых порций пьянящего соленого воздуха. Но Элаймус поднимался все выше и выше. Ему нужно было на самую вершину, туда, куда даже высокие волны не могут достать. И вот последние несколько шагов, и мужчина с блаженством уселся прямо на камень. Открывшийся перед ним вид, больше похожий на картинку из книги со сказками, только способствовал мыслительному процессу. В отличие от многих представителей как человеческого, так и лекверского родов, Элистар старший относился к подобной красоте весьма сдержано. Вместо ощущения приятной неги или всплеска эмоций, вид морских просторов обострял его чувства, делая разум чистым, как прозрачная капля воды.

На этот раз она, как и мысли Элаймуса были кровавого цвета. Шансов сломать защитную систему внешне безобидного домика было немного, но они были. Стоило лишь хорошенько поискать их, немного напрячь мозги. Краем глаза он уловил какое-то движение, немедленно направив взгляд в сторону домика. И радостно захохотал. Да, такого леквер, конечно не мог ожидать. Но подобный расклад нравился ему даже больше.

Наружу вышла Азули. За Всевидящей широкой мужской походкой следовала фигура в черном. Скрывающийся под теплым плащом явно не желал, чтобы его узнали. Лицо закрыто капюшоном, а на вопрос андереты он ответил шепотом, так что Элаймус даже голоса не услышал. Впрочем, ему этого и не понадобилось. Стоило легкому бризу шевельнуть полы плаща, как для деда Гервена все стало понятно. Этот меч он не перепутал бы ни с одним из тех, которые когда-либо держал в руках он или кто-то из его противников. Древний клинок с узким лезвием и оголовьем в виде дракона…

– Теперь понятно, чей это домик, – с презрением пробормотал Элистар. Вдалеке мигнул телепорт, забирая Азули и ее спутника. Но это леквера уже не касалось.

Викант неторопливо расстегнул чехол и, вынув лезвия, начал их полировать мягкой тряпочкой. Хотя даже без этой демонстрации намерений Анниморру чувствовал себя так, словно его связали специальной веревкой, мешающей высвобождению сущности. Короче говоря, весьма паршиво. А уж когда в доме Дерсева собрались все приятели Лиды с одинаково «ласковыми» лицами, главному судье немедленно захотелось оказаться как можно дальше от Сэр-э-Ревет. Причем неважно где.

– Что вы можете нам рассказать о портале? – от вкрадчивого голоса гвардейца волосы встали дыбом.

– Каком портале?

– В который прошла Азули, прихватив с собой нашу подругу! – первой не выдержала Руалла. Она мерила помещение шагами, буквально ослепляя светом, исходившим от ее кожи. Как раскаленная добела спица для пыток особо упертых преступников, не желающих раскрывать государственные тайны. И этим преступником, на сей раз, был ни кто иной, как сам Анниморру.

– И хватит строить из себя глухонемого безумца! – заставив советника подпрыгнуть, рявкнула Велера. Младшая сестра адвоката все это время не отводила взгляда от окна, за которым поднималась настоящая буря. Целые сугробы взметались вверх, распадались на отдельные снежинки и снова опадали пушистыми холмиками на карнизы, ветви деревьев и декоративные статуи. Если бы рядом с Вел не сидел хозяин Дома, особняк давно бы лишился нескольких башенок. Все равно толку от таких архитектурных излишеств никакого, а леквер уж очень хотелось выплеснуть накопившееся раздражение. Она уже несколько раз обследовала место, и больше всего Вел бесило то, что сам по себе портал был прост, как обыкновенный коридор, только между разными точками пространства. Никаких "комнат" и "поворотов", ни одной дополнительной точки выхода. Только прямая между владениями Дапмара и еще каким-то участком страны, который леквера в упор не видела. Да еще этот упрямый старикашка начал ломать комедию, уверяя собравшихся, что он тут совершенно не при чем.

– Я не знаю! Во имя Светлейшего, поверьте мне! – заламывая руки, воскликнул в очередной Анниморру. Друзья переглянулись.

– И не стыдно вам, уважаемый судья, врать нам, прикрываясь именем Светлейшего? – расплылась в улыбке Силия. Девочка больше напоминала свернувшуюся клубочком змею, даже голубые глаза ее стали непроницаемыми зеркалами, в которых отражался смертный приговор всем, кто случайно тронет ее, – Записка все уже сказала за вас.

Дочь Дерсева протянула Анниморру смятый листок. Тот пугливо скользнул по нему взглядом, немедленно замахав руками:

– Хорошо, я признаю, что причастен к исчезновению человеческой женщины. Но я выполнял только роль источника, подпитывающего телепорт. Мне никто не сказал, куда он ведет. Думаете, Азули оставила бы меня здесь, будь мне известен хоть один из ее секретов?

Последний довод судьи заставил ребят задуматься. Сомневаться в нем никому не приходилось. Издержки характера Всевидящей были им очень хорошо известны.

– Что ж, допустим, – осторожно начал Уварс, – Тогда выкладывайте все, что вам известно. Так сказать, неофициальную версию происходящих событий.

– Уверяю вас, капитан, она ничем не отличается от официальной. Ну, возможно, только в нескольких пунктах.

– Каких еще пунктах? – мрачно выглянула из-за спины Локмера элема.

– Отвечайте быстрее, нам некогда здесь рассиживаться, – продолжил Викант. Именно из-за вас, советник, моя невеста находится неизвестно где, а Гервен Элистар вообще ушел от нас.

– Вы обвиняете меня в том, чего я не совершал! Мое участие ограничивается лишь тем, что я должен был стать маяком для открытия портала. Именно по отпечатку моей сущности его и устанавливали.

– Кто устанавливал? – не выдержала Руалла, бросаясь в сторону судьи. В ярких глазах девушки мелькнуло настоящее пламя. Анниморру едва отшатнулся от настоящей леквер. Он уже успел позабыть, как действительно выглядит представитель его народа. Тысячи лет назад, когда на их землях еще не появились люди и другие существа, с которыми надо было уживаться, прятать от них истинные лица, чтобы не испугать дружественные нации, лекверы выглядели иначе. Вот и сейчас перед советником стояла скорее не девушка, а вырвавшаяся на волю и принявшая очертания заря. Или, скорее, зарево пожара. Рыжие волосы выбились из сложной прически, превратившись в настоящие языки пламени, зрачки расширились, и в них засверкали искры, кожа, наоборот, побледнела, засияв под лучами лампы всеми оттенками оранжевого и золотого, словно снег на закате. Пальцы едва не сломали подлокотник кресла, оставляя на нем следы от перламутровых ногтей, больше похожих на птичьи когти. Еще немного, и Руалла поджарила бы судью, даже не дав тому открыть рта.

– Я не знаю! Но Всевидящая что-то говорила о побережье. Насколько я понял, там у нее нечто вроде летнего домика.

– Погодите, вы хотите сказать, что Азули унесла Лиду куда-то на побережье? – переспросил Викант.

– Во всяком случае, она упоминала, что наконец-то сможет отдохнуть хоть немного, перебраться к воде. И еще андерета упоминала скалу. Да, точно. Скалу Реит-ле-Тоут. Даже пошутила, что название очень символическое для проведения такого дела.

– Символическое? – усомнился Локмер, подпиравший плечом дверь, – Но ведь это переводиться как мыс воссоединения. С кем же Азули решила воссоединить нашу Лиду? Неужели она еще не отказалась от идеи сделать из нее узнающую?

– В таком случае нам лучше поспешить, – решительно встала со своего места Силия.

– Ага, а как мы попадем к скале раньше, чем из Лидки сделают гибрид человека и леквера? – мрачно буркнула в ответ Вел.

– Думаю, у нас есть шанс, – все повернулись в сторону просторного кресла, на котором восседал хозяин Дома, – Элистар рассказывал мне однажды, что жемчужину, проклятие его рода создали русалки, живущие именно рядом с Реит-ле-Тоут. Возможно, она, как всякий артефакт, тоже стремится на место создания, и мы сможем с ее помощью открыть портал. Вы ведь, эивин Велера, можете проделать подобное, если понадобится?

– Да, думаю. Проход свежий, моей силы, чтобы вторично им воспользоваться хватит. В конце концов, вся неприятность была в том, что я не видела конечной точки этого портала. Так вы согласны отдать нам жемчужину, на время, конечно?

– Да хоть на весь срок до конца существования, – усмехнулся Дерсев, – Я ведь берег ее лишь для моего друга, Элаймуса. А, учитывая то, что он и так находится сейчас около Реит-ле-Тоут, такой вариант меня устроит даже больше. Только, прошу вас, не забудьте отдать артефакт его владельцу.

– Надо же, – покачала головой Руалла. Она немного успокоилась и даже отцепилась от подлокотника, – Никогда не думала, что мой дед жив. И более того, все эти годы он боролся с Азули. Что ж, как это дико не звучит, я потеряла брата, но зато приобрела деда.

– И еще неизвестно, что хуже, – ухмыльнулась Велера, – Ладно, хватит тут вести беседы о семейных традициях. Где жемчужина?

– Она в моем кабинете, я принесу сейчас.

– Нет, пап. Она уже в другом месте, – если бы не острый лекверский слух, никто бы не услышал мигом сжавшуюся в комок дочь Дапмара. Девочка виновато добавила, – Жемчужина у меня. В кабинете лишь копия, созданная Лидой.

– Копия? – кажется, Дерсев даже не успел толком осознать сказанное, поэтому не разозлился, а лишь находился в стадии удивления. Пользуясь моментом настоящего затишья перед бурей, Силия юркнула мимо адвоката, вернувшись в гостиную уже с жемчужинами. За все время ее отсутствия никто из собравшихся не проронил ни слова. Только хозяин Сэр-э-Ревет начал громче сопеть. Видимо, копил раздражение и составлял в голове обличающую речь для собственного отпрыска.