Текст книги "Путь к океану"

Автор книги: Татьяна Нартова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

Глава 10. Как здорово, что все мы здесь…

Он так и смог вспомнить момент своего прибытия. Просто перед глазами вдруг возникла стеклянная поверхность. Было темно, это мужчина понял сразу, хотя совершенно не понимал, как. Просто понял, и все. А вот остальное еще около минуты оставалось для него полной загадкой. Пришлось закрыть глаза, чтобы мысли в голове перестали шарахаться от пронзительного света звезд и луны, который плясал всего в нескольких сантиметрах от его временного пристанища. Рука непроизвольно потянулась, нащупывая небольшой замочек, а потом с грохотом откинула крышку усыпальни. Мужчина сел, оглядываясь по сторонам. Перед ним одна за другой проносились картины: лица, сменявшие друг друга, деревянный стол, рядом с которым стояла прекрасная женщина, державшая в руках его сердце. Странно, он всю жизнь думал, что у лекверов его нет.

Ага, значит, он – леквер. Только вот что бы это все значило, а главное, какая ему от этой информации польза?

Воспоминания были смазанными, но, несмотря на это, он мог рассмотреть в них каждую деталь. Вот перед ним подвал с тусклым фонарем. Кто-то расхаживает по нему вперед – назад, вызывая жгучее желание стукнуть чем-нибудь тяжелым. Девушка. Серебристые волосы, едва прикрывающие уши, глубокие не то серые, не то голубые глаза. Красивая, но, кажется, мужчине в тот момент было на это наплевать. Странно… а ведь он и, правда, никогда не задумывался, насколько же приятная эта Лида.

Как только в голове его прозвучало ее имя, очнувшийся почувствовал, как что-то неумолимо тащит его вперед. Этот голос, призывный, молящий. Она никогда так с ним не разговаривала при жизни. Но он четко помнил, как Лида клялась ему, что вернет его сущность в этот мир. Так, только бы вспомнить, как же она его звала?

Мужчина напрягся, даже брови сдвинул, пытаясь собрать в голове знакомые буквы в его собственное имя. Не то Гевен, не то Невег, не то… Гервен. Точно! Гервен Элистар. Уф!

Зеленоглазый леквер потряс головой, окончательно возвращаясь с того света, причем, в прямом смысле. Сам поход за грань бытия ему не вспоминался. Скорее всего, это был сон без сновидений, хотя у Герва было стойкое впечатление, что что-то он все же видел. Ниточка продолжала тянуть за пределы храма, в котором покоились тела тех, чьи сущности решили временно покинуть тесную оболочку плоти. Лекверы редко возвращались, да и зачем? Если уж принято решение уйти, значит – оно окончательное. Да и стоит ли менять вечное спокойствие на свою бестолковую жизнь? Вот то-то и оно, что не стоит. Обычно лекверы уходили ради своих внуков или детей, чтобы оставить им территорию. Ведь их мир – не резиновый, а своя часть страны, пусть небольшая, должна быть у всех. Тогда старые связи места и его хозяина рвались, а после этого устанавливались новые, с еще не родившимся, но уже сформировавшимся плодом. И земля менялась. Растения начинали обильно плодоносить, старые – ломались, погибали вместе с хозяином, а новые поднимались все выше и выше. Зверье, чуя приближение перемен, уходило, уступая место другому. Иногда земля за считанные месяцы менялась до неузнаваемости. Скажем, при одном леквере рос лес, а при другом образовалось озеро.

И счастье тому, кто уходил в иной мир (или куда там еще?), если он делал это ради новой жизни. Намного хуже, когда перед леквером вставал выбор – умереть или уйти. И, поверьте, не каждый соглашался на второе.

Гервен сделал несколько неуверенных шажков, едва не снес косяк двери, но кое-как смог выйти в узкий коридор. Десятки одинаковых дверей смотрели глазами мертвеца, отчего у Элистара по коже невольно забегали мурашки. Везде было пусто, даже в просторном холле, где обычно сидел дежурный, пропускающий скорбящих родственников к ушедшим. Пытаясь не шуметь, зеленоглазый по стенке постарался выползти на свежий воздух. Благо, скорбящие (ох, как же он в этом сомневался!) родственники удосужились напялить на него костюм потеплее. И на этом спасибо. Ноги и руки за время пребывания в хрустальном гробу окончательно перестали слушаться, так что Гервену приходилось едва ли не через силу сгибать их в локтях и коленях. Тонкая полоса металлического света расположилась на небольшом объявлении – экранчике. Оно было отчего-то черно-белым, так что леквер немедленно насторожился. Обычно Творцы создавали подобные вещи для того, чтобы срочно передать важную информацию, и если экран был монохромным, то это означало, что на страну обрушилось какое-то жуткое событие.

– Вот, как всегда! Воскреснуть еще не успел, а уже появился повод для того, чтобы повеситься, – мрачно прохрипел Элистар-младший, внимательно знакомясь с незамысловатой статьей. Честное слово, он ожидал чего угодно, но не такого сообщения, – Дэрлиана убили?! Что? Опять она!

Перед глазами леквера все поплыло от ярости. Нет, эта человеческая девица его когда-нибудь доведет… второй раз, теперь уже до могилы. В нескольких абзацах было столько информации, что хватило бы для целого детективного романа. Однако парню уже с первых строк стало ясно, что без бравой команды во главе с человеческой особой тут не обошлось. В конце, словно окончательно подтверждая догадку, стояло словесное описание преступников. Правда, настолько смутное, что и не сразу поймешь, что под "грозной женщиной, обмотанной в платки с горящими огнем золотистыми глазами" подразумевалась Руалла. А "крепкий блондин, с сущностью чистого света", – это гвардеец.

– Ага. Это они, видимо, маскировались, – злобно прошипел леквер, – Ну, все! Если в ближайшее время эти олухи мне не расскажут, что все это значит, то потом всех четверых можно будет узреть только здесь. Хотя нет, не четверых. Не могла же Вел вместе с братцем остаться в стороне, да и эта элема тоже нос сунула. А может, к этой теплой компании еще и Шерненс присоединился? Все, уши на флаги, череп – на чаши, кости – на поделки для детей. Один темный, больше от них никакого толку!

Продолжая ругаться, Гервен покинул здание храма, крыша которого напоминала сверкающий щит древнего героя. Он знал, что тянущая его вперед невидимая связь обязательно должна привести к друзьям. Почему? Леквер бы мог вам на это многое ответить, но ограничился для себя лишь одной, но зато очень четкой формулировкой: "Потому что очень хочется набить морды этим олухам!".

Несколько улиц постепенно слились в площадь. На ней все еще возвышался эшафот, возле которого прохаживалась пара гвардейцев. Крашеный ловко свернул за угол ближайшего дома, вовремя спрятав свой ассиметричный нос в тени выступа. Ниточка стала дергаться все быстрее, настойчивее. Пытаясь сосредоточиться только на ней, а не на мысли, что он сделает, когда увидит тех ненормальных, что решили помочь Алисе, Элистар неожиданно вышел к дверям до тошноты знакомой ему гостиницы.

"Зов моря" теперь мог стопроцентно оправдать свое название. Леквера уже не просто тянуло, его буквально сносило вперед каким-то чудовищным потоком. Несколько ступенек, и он оказался в импровизированном кафе. Откуда-то из-за стойки показалась встрепанная голова управляющего.

– Эй, куда вы?

– Я? – Герв обернулся, буквально пришпиливая своими зелеными глазами того к стене, – Тут остановились лиовин Локмер с друзьями?

– Так точно. На третьем этаже, комната направо. Вы к ним? – осторожно поинтересовался управляющий.

– К ним! – рявкнул в ответ Элистар.

– Но они никого не принимают… Эй, постойте же!

Но парню уже было глубоко плевать на вопли недовольного леквера. Он ринулся в указанном направлении с такой скоростью, будто всю жизнь только и занимался марафонскими забегами. Даже мышцы ныть перестали. И вот она – нужна дверь. Естественно, стучать Гервен не стал, те, кто находился в номере, такого отношения просто не заслуживали. Только бы с ними все было в порядке, а уж там он им задаст!

Зеленоволосый потянул дверь на себя. Что-то светлое мелькнуло перед его глазами, а потом он ощутил, как снова падает в знакомое забытье.

Первым шаги на лестнице услышал Уварс. Пытаясь двигаться одновременно тихо и быстро, он вскочил с кресла, на котором провел почти весь оставшийся день и бросился к двери. Следом за ним поднялся с пола мой ненаглядный жених.

– Дождались… – выдохнула со стороны окна Вел. В голосе ее так и сквозило предвкушение мордобоя, но Локмер быстро остудил ее пыл:

– Даже не думай. Если бы это, действительно, пришли за нами, они бы не стали так грохотать. Ни гвардейцы, ни обычная городская стража так не поступают. Это все равно, что перед мышеловкой положить труп мыши.

Я бы, наверное, согласилась с адвокатом, но звук шагов усиливался и двигался явно в сторону нашей двери. Как мы поместились в одном небольшом номере – настоящее чудо. Меня вместе с Мэрке уложили на двуспальную постель, Викант, словно мой личный телохранитель залег у меня в ногах на полу. Руалла свернулась калачиком на диване, капитан с Локмером оккупировали кресла, а темноволосая леквер так вообще, устроилась на широком подоконнике.

– Ребята, – тихо произнесла я, глядя в потолок, – боюсь вас разочаровать, но, кажется, пришло время снова доставать оружие.

– Ты уверена? – начал было адвокат, но кто-то заорал почти рядом, не оставив ни капли сомнений.

– Куда ты? – Викант попытался схватить меня за ногу, но я больно лягнула его, освобождаясь.

– Куда надо! – нет, без синяков я точно до свадьбы не доживу, – Послушайте! Там явно только один леквер. Ну?

– Да, – внимательно прислушавшись, кивнул адвокат, – И?

Отвечать я не стала. Руки нащупали в темноте тяжеленный поднос, на котором еще днем аккуратной горкой лежали фрукты и ягоды. В тот же момент дверь распахнулась, и я опустила его прямо на макушку вошедшего. Раздался сдавленный хрип, и к моим ногам осело тело мужчины. Лекверы немедленно ринулись к нему, не забыв закрыть попутно номер. Еще не хватало, чтобы на грохот сбежались весь персонал гостиницы с частью самых любопытных (или менее трусливых) постояльцев.

– Гервен?! – первым опознала распростертое на ковре тело Руалла. Я с сомнением перевела на него взгляд и не удержалась от восторженного визга. М-да, перестаралась маленько… Начавший было приходить в себя крашенный снова закатил глаза, грозясь отключиться на ближайшие часы. Потом, видимо, передумал, и слабо пробормотал:

– Лидка, перестань орать, оглохну.

– Гервен… – мы с рыжей леквер помогли ее брату сесть, тут же чуть не свалив его обратно, обнимая парня за шею. Слезы счастья заволокли своей мутной дымкой все вокруг, так что теперь перед глазами вместо лица Элистара сияло сплошное белоснежное пятно, похожее на блин. Раньше я и мысли бы не допустила, что буду так рада видеть этого несносного зеленоволосого гада. И вот ведь, сижу на полу, в темноте, и буквально душу его в объятиях. И главное, он при этом даже не сопротивляется. Даже наоборот: Гервен неожиданно сгреб меня в охапку, сдавив с такой силой, что у меня захрустели ребра, и прошипел:

– А теперь, изволь-ка объясни, что вы успели натворить за то время, что меня здесь не было, и какой темный вас подвиг помогать Верхете, а?

– Узнаю своего брата, – ухмыльнулась Руалла, пытаясь как можно незаметнее стереть соленые капли со щек, – Нет бы, спасибо сказал, что мы его спасли!

– Спасибо, – мрачно откликнулся Элистар, – Надеюсь, памятник вам за это воздвигать не потребуете?

– О, ну за что мне такой неблагодарный брат достался?

– За все хорошее. А что ты хотела, милая сестрица? Мне пока рано радоваться, я еще не знаю, в какую историю вы меня втравили. Может, в такую, что я тот свет приму, как милость.

– Не говори ерунды, – фыркнула Велера, – Не все так плохо.

Девушка мило улыбнулась и начала повествование о наших приключениях, в ходе которого я все больше убеждалась, что Гервен прав – большей дуры, чем я, нельзя было и сыскать. А уж когда она в конце произнесла: "Но это же все ради тебя!", – мне пришлось тихонько отползти подальше, настолько парень изменился в лице. Так, отлично. Теперь Гервен точно решит, что мы воскресили его только для того, чтобы самим довести до нервного срыва.

– Ага, – на большее леквера не хватило.

– Ы-ы-ы! – схватилась я за голову, – Герв, может, ты не будешь делать поспешные выводы, а? В конце концов, ты с нами, одной узнающей меньше, у меня скоро свадьба.

– Поздравляю. Только никаких поспешных выводов я не делаю, учти. По-вашему выходит, что нам сейчас надо не сидеть тут, словно тараканам за печью, а организовывать грандиозный праздник в честь победы над мировым злом. Да вы хоть понимаете, что, отпустив моего деда, вы открыли ящик Пандоры? Думаете, этот старый маразматик будет сидеть сложа руки и ежедневно вспоминать нас самыми ласковыми словами в молитвах? Нет, Лида, ты все-таки ненормальная… Такое дело провернула, и в самом конце совершила фатальную ошибку. Запомни, милая: никогда не оставляй в живых тех, кого не в силах контролировать, поняла?

– Что же мне теперь, каждого прохожего убивать? – попыталась обратить я разговор в шутку. Но никто из лекверов даже не улыбнулся.

– Я говорю о таких мерзавцах, как Элаймус. Если он пять тысяч лет смог прятаться от Всевидящей, представь, какой изворотливостью и умом он должен обладать. И уж поверь мне, хорошие и добрые долго не живут. А значит, мой пращур еще та скотина.

– Гервен, – неожиданно покраснела я от собственного вопроса, – Ты разве не рад нас видеть?

Парень явно прочел то, что именно скрывалось за этой фразой, и усмехнулся, протягивая ко мне руки. Потом обернулся к Виканту и, подмигнув, уточнил:

– Надеюсь, ты не будешь на меня кидаться, если я обниму твою невесту?

– Если ты ее при этом не задушишь, не буду.

– Иди сюда, Лидка. Ты даже не представляешь, как я по тебе соскучился. И по тебе, и по остальным.

Я никогда прежде не видела у приятеля такой улыбки на лице. Он сразу скинул с ней несколько человеческих лет, а глаза его начали сиять самыми настоящими изумрудами. Не долго думая, я скользнула в кольцо его рук, вдыхая знакомый запах еловой хвои и уже надоевшего мне до тошноты чая. Гервен вначале попытался отстраниться от меня, но потом обхватил сильнее, гладя по голове.

– Дура ты, Лида, дура.

– Почему? – не поняла я, уловив в голосе Элистара редкие ноты, означавшие, что на этот раз перень говорит предельно серьезно, не издеваясь.

– Думаю, нам пора выводить птиц и кибитку, – первым почувствовав растущее напряжение, вышел за дверь капитан. Викант незаметно коснулся моей руки, кивнул Гервену и тоже удалился. Остальные, с некоторым недоверием косясь на наш подозрительно мирный тандем, еще немного потоптались в номере, но тоже не выдержали и присоединились к ребятам. Но я-то знала: стоит им услышать хоть один слишком громкий звук, как вся честная компания кинется на место предполагаемого убийства. Лекверы просто не могли представить нас с Гервеном разговаривающих не на повышенных тонах. Придется, видимо, снова ломать стереотипы. Причем прямо сейчас:

– Что ты имел в виду под дурой?

– Может, встанем с пола? А то, боюсь, скоро у меня насморк начнется.

Мы поднялись, немедленно умостившись на просторной кровати. Теперь зеленоглазый лишь приобнимал меня за плечо, но именно такого прикосновения – сильного, твердого, дружественного, мне сейчас и не хватало.

– Ради чего ты отказалась от счастья, скажи мне?

– Ты имеешь в виду Дэрла… Я не отказывалась. Но разве счастье может быть полным, когда твои друзья находятся на том свете, а на душе висит крест за их уход?

– Я ушел не ради тебя, а ради себя, Лида.

– Знаю, Гервен. Но, ни ты, ни я, не виноваты в том, что произошло. И уж точно никто из нас не обязан был расплачиваться за чужие ошибки. Я всего лишь исправила то, что пошло не в том направлении.

– Но я ведь… в общем, достойный приемник моего деда. Мы с сестрой несколько сотен лет не разговаривали. И я считаю, что она поступила в свое время правильно, послав меня к темному. Я не белый и пушистый, Лида, вот в чем дело.

– Я тоже. Алерг и еще несколько лекверов умерли по моей вине. Я отняла у Уварса сына, я сломала жизнь Виканту. Да и Дэрлиану. Мне надо было сказать тогда, что я не хочу его видеть. Ведь даже умственно отсталому ясно, что Сотворитель не оставил бы меня. Что ж, я подлила масла в сковороду, на которой его жарили. А на что похожа смерть?

– Не знаю. Пойми, я не умер, а ушел. Добровольно остановил обмен веществ, затормозил все процессы и отпустил сущность. Что такое смерть – сказать не могу. Но пока мое тело лежало в храме, я видел кое-какие вещи. Или скорее, чувствовал, словно считывал чьи-то мысли.

– Чьи? – не удержалась я, в тайне надеясь, что он назовет мое имя. Странно, до того, как Гервен ушел тогда, в Закрытом городе, пока я смотрела, как бьется в перламутровой оболочке его сердце, меня совершенно не волновали такие вещи. Да, для того, чтобы оценить, надо потерять.

– В основном Руаллы. Иногда к ним добавлялись ехидные идейки Вел. Но больше всего мне нравилось, не знаю, могу ли я так выразиться, смотреть за тобой. Я раньше не думал, что в человеческой голове так много мыслей. Она оказалась почти безграничной. Ты переживала за жениха, за любимого, за Силию, за себя. И за меня. Я сейчас не могу вспомнить все, о чем ты тогда размышляла. Наоборот, эти воспоминания постепенно стираются, чем дольше я нахожусь в этом мире. Извини меня, Лида.

– Да что уж теперь, – наигранно беспечно махнула я рукой, – И, вообще, одними извинениями не отделаешься. На колени.

– Что?

– То, – довольно усмехнулась я. Гервен злобно сощурился, одним махом опрокидывая меня на живот и хорошенько нашлепывая мне тяжелой дланью по попе, – Ай, Элистар, прекрати!

– Какая же ты стерва!

– Эй, может, отвлечетесь на пару минут? – раздалось от двери. Мы с леквером одновременно вздрогнули, принимая по возможности более приличные позы. В дверях стояла Велера, призывно помахивая моим теплым плащом, – Внизу все готово. Стража сменяется каждые два часа, так что у нас еще пятнадцать минут или придется куковать здесь до рассвета.

– И куда мы отправляемся? – поинтересовалась я. Если честно, меня не очень-то тянуло снова трястись на спине птицы, мерзнуть и питаться однообразными продуктами, припасенными ребятами в городе. Да и помыться будет негде.

– Как куда? В Карес-дер-Квирен, в Дом Виканта. Или вы передумали играть свадьбу?

– Герв… Ты примешь мое неофициальное приглашение на церемонию?

– А куда я денусь! Боюсь, если я не явлюсь на нее, ты не только замок развалишь, а еще и половину гостей до инфаркта доведешь. А мне их, знаешь ли, жалко.

Я только головой покачала. Все-таки горбатого лишь могила исправит, а никак не хрустальный саркофаг.

Мы выбрались из столицы незамеченными, прорываясь с разных концов города с интервалом в несколько минут. Как ни хвалились лекверы своим умом и сообразительностью, однако их не хватило на то, чтобы искать нас поодиночке. Нас с Гервом гвардейцы даже лично проводили до обширного поля, тянувшегося от крайних зданий до самого горизонта. Еще и удачи пожелали.

Теперь мы продвигались организованным отрядом, шутливо переругиваясь и посмеиваясь над попытками Виканта жонглировать несколькими апельсинами. Собственно идейка научить жениха управляться с фруктами несла совершенно иную функцию, далекую от развлекательной. Я хотела, чтобы парень хоть немного приобщился к моей культуре, к традициям моего мира. В конце концов, после свадьбы мне обещали долгую жизнь, в течение которой мы с советником должны были идти рука об руку и о чем-то говорить. Все то время, пока над нами довлели опасность и смерть, думать о подобных вещах не приходилось. Но неожиданно свалившееся успокоение оказалось не таким уж безоблачным. Все-таки я не была леквером, а Викант не был человеком, и между нами лежала пропасть в целую тысячу лет.

– Эй, дай покажу! – не вытерпела я, после того, как он обронил один из трех апельсинов, – Не так ты делаешь. Ты пытаешься следить за каждым предметов в отдельности, а надо их чувствовать, как целостный организм. Это тебе не компоты варить!

– Светлейший, Лида, когда ты перестанешь лезть к нему со своими затеями? – укоризненно покачал головой Уварс, – лучше бы подумала о том, как ты будешь оформлять дом к празднику, о платье, о меню.

– Не хочу ни о чем думать! – тряхнула я непослушной гривой, на ходу срывая сиреневую головку какого-то цветка, напоминавшего ирис. Больше всего на свете мне хотелось из статуса невесты сразу перейти к статусу жены, минуя всю официальную часть. Перейти и со спокойным сердцем начать новую главу моей слишком уж захватывающей повести. Как я не уговаривала себя, что невесте не к лицу грустная мина, что мне нужно радоваться, но… Снова и снова, просыпаясь и засыпая, я видела не лицо Виканта, а совершенно иное, с бесконечно глубокими глазами и небольшим шрамом над бровью. То он возникал в образе Сотворителя, сидящего в темно-красном кресле, то совершенно иным – еще не лишенным озорства в зрачках и смешинок в уголках губ.

"Я не предаю тебя", – каждый раз, словно уговаривала я этот размытый образ. И каждое утро подходила к костру с больной головой и раненым сердцем. Легко пообещать себе забыть. Труднее ежечасно выполнять обещание. Друзья, будто понимая, ни словом, ни жестом не напоминали ни про убийство, ни про живого Дэрлиана.

– Ты еще не видела мой сад, – похвастался Викант, заметив, с каким странным выражением я нюхаю цветок. Запах был почти неуловимый и оттого казавшийся еще заманчивее. Теплый запах нагретого на солнце цветка, слишком прямолинейный, совершенно не подходящий для духов, но божественно прекрасный в своей простоте. Лепестки светлели от края к сердцевине, меняя цвет с синевато-голубоватого на желтый. Как радужка у советника.

– Ну, это вполне поправимое дело, – усмехнулась я. Впереди замаячили какие-то нагромождения, казавшиеся естественным продолжением одного из холмов. За те дни, что мы провели верхом на птицах, приближаясь в Дому Виканта, земля успела полностью одеться в зеленое платье с крапинками желтых и лиловых бутонов. Изумрудная дымка на деревьях превратилась в полыхающие зеленые язычки колдовского пламени. Весна пришла и стала молодой хозяйкой в древнем замке мира. Еще немного, и я повторю ее пример. Правда, если природа всегда принимает и хмурые дни с непрерывными дождями, и золотые листопады, и роскошные ковры снега, то люди (да и лекверы) долго присматриваются к тем, с кем им предстоит делить одно пространство. И часто, ох, как часто остаются недовольны. Если бурю можно переждать, то людское злословие и ненависть обязательно сломают тебя, согнут, как сухую траву. К счастью меня подобная участь обошла стороной: кроме нескольких слуг в особняке Виканта никто не жил. А уж с будущим мужем мы были с каждым днем все ближе и ближе. Первое время я упрямо ускользала из его объятий и всячески старалась занять его чем-нибудь, избегая поцелуев, а потом плюнула на это занятие.

Закат догорал за кромкой леса, наша компания расположилась на опушке, раскладывая лагерь. Я же решила пройтись. За половину дня, проведенную в седле, ноги совершенно отказывались слушаться, а место чуть ниже спины казалось, превратилось в набитую камнями наволочку. Как ни странно, но меня совершенно не удивило то, что все это время за мной шел Викант.

– Решил размяться, – с каждым разом у парня получалось врать все профессиональнее. Мне-то отлично было известно, что он до спазмов в желудке боиться отпустить меня от себя дальше чем на три метра, все еще опасаясь, что я пропаду. Да, есть у меня такой грешок, на этот раз у меня и в мыслях подобного не было.

– Ну-ну, – не стала я его смущать.

– Лида…

– А?

– Ты помнишь наш договор. Тот, который мы еще до помолвки заключили? – кивок, – Я, конечно, не хочу настаивать, но раз ты решила стать моей женой, не хочешь ли ты стать ею полностью?

– А я что, по-твоему, частично стану? Типа, ноги тебе, а все остальное тело останется свободным, так что ли?

– Э… почти, но не совсем.

И тут меня осенило. Что ж, он имел право не только на звание мужа, но и на все полагающиеся к нему опции. В конце концов, не стану же я всю оставшуюся жизнь разыгрывать из себя невинную девочку? Я обернулась к гвардейцу, задумчиво покусывающему губу. Мне никогда в голову не приходило оценивать его иначе, чем хорошего товарища и чуткого собеседника. И только сейчас заметила, насколько он приятен не только душой.

– Если ты захочешь…

– Я не настаиваю.

– А, может, я настаиваю! – я встала на цыпочки, почти касаясь волосами его лица. Вру, отчаянно, мерзко и гадко. И дабы Викант не прочел это в моих глазах, я осторожно чмокнула его в нос. Железными капканами мгновенно сомкнулись его руки у меня запястьях. Паническая мысль о том, что зря я вообще весь этот разговор затеяла, затерялась где-то в недрах сознания, когда парень ответил чистым и нежным поцелуем. В нем не было ни капли требовательности, только нежность.

– Ну, не все так страшно, – почти неслышный шепот, теплым клубочком свернувшийся у самого уха, – Тебе решать, только тебе…

От воспоминаний и рассуждений меня отвлек голосок Мэрке:

– Это твой дом?!

– Угу, – скромно ответил Викант, однако, было заметно, что он преисполнен гордости. И ему было чем гордиться. Даже с такого расстояния мы смогли рассмотреть многочисленные башенки (скорее всего фальшивые, уж больно они походили на шпильки модниц), разноцветные галереи и вязь барельефов, образующих вдали невообразимо красивое полотно луга. Стоило нам приблизиться к холму, в который буквально врос Карес-дер-Квирен, как он распался на сотни отдельных цветков и веточек. Белоснежные стены отливали всеми цветами радуги в соответствии с цветом украшений. Я только языком зацокала, не в силах что-либо сказать.

– Нравится? – обращаясь ко всем, но глядя только на меня, спросил жених.

– Красиво.

Я перевела взгляд на Гервена. Красиво? Тоже мне, ценитель нашелся! Здание было не просто красивым, оно казалось облаком на рассвете, бурунами на кристально чистой воде, светом, пронизывающим кроны.

– Герв, ты не прав, – не удержалась я от замечания, – Это самое прекрасное творение зодчества, которое я когда-либо видела!

Зеленоглазый только что-то промычал себе под нос, но спорить не стал. Тем более, что мы приближались к главному входу в особняк. Я пришпорила птицу. Ветер обдувал раскрасневшееся лицо, зелень смазывалась по обеим сторонам дороги в единое полотно, и мне безудержно захотелось смеяться. Викант нагнал меня почти у самых ворот, служивших скорее декоративным целям, нежели защищая от незваных гостей. Да и какие могут быть гости, если леквер чувствует каждого муравья на своей территории.

Советник мгновенно преобразился: плечи расправились, глаза засияли, он будто окреп, вздохнув воздух над своей родной землей. Что-то отозвалось и во мне. Словно часть его уверенности и радости передалась и мне. Все же мы были связаны неразрывными узами, заставляющими нас не только страдать вместе, но и вместе парить над миром.

Остальные ребята едва поспевали за нами. Но мне было наплевать на их возмущенные вопли, больше похожие на поддразнивания.

– Полетаем? – неожиданно предложил гвардеец, – Рассмотришь дом с высоты птичьего полета.

– А почему нет? Взлетаем, Карамель!

Птица довольно зачирикала что-то на своем языке, отталкиваясь сильными лапами от земли и оставляя на ней несколько черных отметин-борозд. Следом за ней в воздух поднялся, часто махая крыльями, почти серый Лунный – любимая птица Виканта. Господи, когда же я последний раз так радовалась?! Кажется, никогда…

Здание Карес-дер-Квирен окружили стройные ряды вишен, яблонь, кусты сирени и еще какие-то деревья, на которых уже распускались нежно-розовые крупные цветки. От запахов, поднимавшихся от сада, начала кружиться голова. Солнце, стоящее почти в зените, резало глаза, мешая рассмотреть в деталях посыпанные желтым песком и мелким разноцветным гравием дорожки. Викант кружил совсем рядом, так что при желании мы могли сомкнуть пальцы.

– Спускаемся? – после нескольких кругов над Домом мы осторожно опустились на небольшую площадку за особняком. Я едва смогла спуститься с птицы: от напряжения заныли руки и спина. Жених едва заметно усмехнулся, не став больше ничем отмечать мою неуклюжесть. Зато Велера с Гервеном начали недвусмысленно хихикать. Ну, и ладно! В данный момент я была милой, прощая даже такие измывательства над моей человеческой особой. Наверное поэтому я даже не стала громко материться, когда гвардеец подхватил меня на руки, пинком ноги открывая тяжелую деревянную дверь. Лекверы с элемой, недолго думая, повалили за нами.

– Что ты творишь?! – отчаянные попытки вырваться ни к чему не привели.

– Пользуйся, пока он еще мужем не стал. А то ведь выйдешь за него, мгновенно перестанет на руках таскать, будешь сама пешком километры нарезать.

Мы с парнем недовольно покосились на младшую сестру Локмера, которая уже успела стащить с кофейного столика спелую грушу. Нет, ну что за народ: стоит впустить в дом, они уже готовы стать в нем хозяевами! Решив, что нечего потакать таким привычкам, я вырвала фрукт из рук ошеломленной девушки, надкусывая его с другой стороны.

– Значит, так! Мне сейчас некогда рассматривать все красоты, я и так устала. Так что покажите, где тут ванная комната и спальня.

– Еще женой не стала, а уже наглости на целую тещу! – оживился Элистар.

– Пойдем, – Викант подхватил меня под локоть, в спешном порядке утаскивая наверх, – Я все тебе покажу и расскажу. И если ты чего-то захочешь – не надо спрашивать у меня разрешения. Ты такая же хозяйка здесь, как и я.

Парень улыбнулся, а я не сдержавшись, обернувшись на приятелей, и показала язык. Теперь у меня есть настоящий дом. И я готова была сражаться за него с таким же упорством, как когда-то боролась за свой мир.

Письмо было перечитано три раза, но Декариус все еще находился в состоянии растерянности. Леквер почти всю жизнь состоял в Совете, начав служить еще деду покойного Сотворителя в качестве личного гвардейца, и дойдя до поста одного из членов Большого Собора. Но он даже подумать не мог, что перед самым увольнением на него обрушаться такие события.

Письмо, запечатанное по всем правилам, доставил знакомый курьер, впрочем, так и не сказав, от кого оно. Как советник не допытывался, юноша только отвечал, что послание его попросил передать один из офицеров. На вопрос, откуда у простого солдата могла взяться подобная бумага, курьер лишь пожал плечами. Стоило Декариусу увидеть оттиск на темном сургуче, как ноги его немедленно подкосились, а на висках выступил пот. Извивающийся дракон – родовой знак Элистаров переплетался с четырехлистным клевером – знаком Сотворителя. Но ведь последний леквер, владевший подобной печатью погиб пять тысяч лет назад во время переворота. Правда, тогда никто не смог найти личное кольцо последнего зеленоволосого правителя, но дело это совершенно не меняло. Подобные вещи подчиняются только одному хозяину, или, в крайнем случае, тому, кто был приближен к нему. Да только вот Элаймус никому никогда не доверял.