Текст книги "Рассветная бухта"

Автор книги: Тана Френч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 33 страниц)

– У него был роман с Дженни. Она ему рассказала.

– Да. Может быть. Возможно. Мы узнаем. Но я имел в виду другое. Ты сказал «едет крыша»: у Пэта ехала крыша. А что, если сам Пэт должен был так думать?

Ричи прислонился к стене и засунул руки в карманы.

– Продолжай.

– Помнишь охотника в Интернете, который посоветовал капкан? – спросил я. – Он хотел выяснить: может, это дети шалят. Мы знаем, что для таких шуток дети были слишком маленькие, но у нас есть взрослый, причем тот, у кого был доступ в дом.

– Думаешь, Конор выпустил зверя из капкана? И забрал мышь?

Я продолжал нарезать круги, не в силах остановиться. Мне стало жаль, что у нас нет комнаты для наблюдений, где я мог бы ходить быстро и при этом говорить, не снижая голоса.

– Возможно. А вероятно, и не только это. Факт: прежде всего Конор пудрил мозги Дженни – ел ее продукты, тырил разные мелочи. Пусть сколько угодно убеждает нас, что не хотел ее пугать, но он напугал ее до полусмерти. Это факт. Из-за него Фиона думала, что Дженни сходит с ума; возможно, и сама Дженни так считала. А что, если он провернул этот номер и с Пэтом?

– Как это?

– Этот, как бишь его, доктор Айболит сказал, что, возможно, на чердаке вообще не было никаких зверей. По-твоему, это означает, что Пэт все выдумал. А что, если зверя не было потому, что все это придумал Конор?

Лицо Ричи вспыхнуло, но я не мог понять, что это – сомнение, желание оправдаться или что-то другое.

– То, о чем говорил Пэт, то, что видели мы, – все это могло быть инсценировано тем, у кого был доступ в дом, – сказал я. – Ты же слышал доктора Айболита: голову малиновке могли не только откусить, но и отрезать ножом. Царапины на балке – возможно, следы когтей, но, может, их оставило лезвие ножа или гвоздь. Скелеты: пару белок может освежевать не только зверь.

– Звуки?

– О да, не забудем про звуки. Помнишь, что Пэт написал на форуме любителей природы? Между полом чердака и потолком второго этажа – полость дюймов восемь в высоту. Совсем не сложно поставить там MP3-плеер с дистанционным управлением и комплектом приличных динамиков, а затем включать трек с ударами и шорохами, как только Пэт пойдет наверх. Спрятать их за утеплителем; если Пэт начнет осматривать полость с фонариком – как он и сделал, – то ничего не заметит. В любом случае он будет искать не электронное устройство, а зверя, шерсть, экскременты. Если этого мало, можешь выключать трек, когда поблизости Дженни, и тогда она заподозрит, что у Пэта не все дома. Меняй батарейки каждый раз, проникая в дом, или найди способ подключить систему к электросети – и твоя забава будет длиться столько, сколько нужно.

– Но ведь животное – если оно вообще было – не осталось на чердаке. Оно пошло вниз по стенам. Пэт слышал его почти в каждой комнате.

– Ему казалось,что слышал. Он не был уверен – потому что в доме странная акустика. Допустим, что Конор время от времени переставляет динамики – просто чтобы Пэт не расслаблялся, чтобы создавалось впечатление, будто зверь ходит по чердаку. И в один прекрасный день он понимает – если направить динамики определенным образом, то кажется, что звук идет из комнаты на первом этаже. Сам дом помог Конору.

Ричи задумчиво укусил ноготь.

– От логова до чердака далеко. Сработает ли дистанционное управление?

Я не мог остановиться.

– Уверен, можно найти подходящее. А если нельзя, тогда ты выходишь из логова. После захода солнца сидишь в саду Спейнов и жмешь на кнопки; днем управляешь системой с чердака соседнего дома – и только в том случае, если Дженни вышла или готовит. Метод менее надежный, ведь он не позволяет наблюдать за Спейнами, но он работает.

– Слишком много мороки.

– Да, верно. Но соорудить то логово тоже задача не простая.

– Криминалисты ничего не нашли – ни MP3-плеера, ни динамиков.

– Значит, Конор забрал систему и бросил в мусорный бак – до убийства, иначе оставил бы кровавые следы. Следовательно, убийства были запланированы. Тщательно запланированы.

– Жуть, – сказал Ричи задумчиво. Он по-прежнему грыз ноготь. – Но зачем? Зачем изобретать животное?

– Потому что он по-прежнему без ума от Дженни и решил, что она скорее убежит с ним, если у Пэта съедет крыша. Потому что хотел доказать им, какие они идиоты, что купили дом в Брайанстауне. Потому что ему было нечем заняться.

– Но вот в чем штука: и Дженни, и Пэт были небезразличны Конору. Ты сам так сказал, еще в самом начале. Думаешь, он стал бы доводить Пэта до помешательства?

– Теплые чувства к Пэту и Дженни не помешали Конору их убить. – Ричи на секунду встретился со мной взглядом и сразу же отвел глаза, но промолчал. – Ты по-прежнему не убежден в том, что он это сделал.

– Я хочу сказать одно: мне кажется, что он их любил.

– Для Конора «любовь» не то же самое, что для нас с тобой. Ты ведь слышал: он хотел статьПэтом Спейном – еще с подросткового возраста. Вот почему он закатил истерику, когда ему не понравились решения Пэта. Он считал, что жизнь Пэта принадлежит ему. – Проходя мимо комнаты для допросов, я пнул дверь – сильнее, чем рассчитывал. – Год назад, когда жизнь Конора полетела под откос, ему в конце концов пришлось взглянуть в лицо реальности. Чем больше он наблюдал за Спейнами, тем больнее ему было; что бы он ни ворчал про Степфорд и зомби, именно этого он и хотел – милых детей, симпатичный домик, постоянную работу, Дженни. Жизнь Пэта. – Эта мысль заставила меня идти все быстрее. – В своем крошечном мирке Конор былПэтом Спейном. И когда жизнь Пэта рухнула, Конору показалось, что его самого обокрали.

– И какой мотив? Месть?

– Нет, все сложнее. Пэт больше не делает того, на что подписывался Конор. Конор не получает дозу суррогатной счастливой семейной жизни, но отчаянно мечтает о ней, и поэтому решает вмешаться и вернуть ситуацию в нормальное русло. Только он может исправить жизнь Дженни и детей. Положим, Пэта уже не спасти – но это не важно. Конор считает, что Пэт нарушил условия контракта – он не делает свою работу и больше не заслуживает счастливой жизни. Она должна достаться тому, кто сумеет ею воспользоваться наилучшим образом.

– Значит, не месть, – сказал Ричи нейтральным тоном. Он слушал, однако мои слова его не убеждали. – Спасательная операция.

– Спасательная операция. Возможно, Конор нафантазировал себе, как увезет Дженни с детьми в Калифорнию или Австралию – туда, где веб-дизайнер может получить хорошую работу и жить с семьей в прекрасном солнечном климате. Но для того чтобы выйти на сцену, ему нужно убрать с дороги Пэта. Нужно разрушить брак. И, честное слово, он действовал весьма изобретательно. Пэт и Дженни под сильным стрессом; трещинки уже показались, и Конор использует то, что под рукой, усиливает давление. Он не торопится, двигает фигуры постепенно, шажок за шажком. И внезапно оказывается, что Пэт с Дженни уже нигде не чувствуют себя в безопасности – ни друг с другом, ни в собственном доме, ни в одиночестве.

Внезапно я, с удивлением и как-то отстраненно, осознал, что у меня трясутся руки, и засунул их в карманы.

– Да, он умен. Очень хорош.

Ричи вытащил ноготь изо рта:

– Меня беспокоит одно: что же стало с самым простым решением?

– Ты о чем?

– Ты говорил: выбирай ответ, для которого требуется минимум дополнительных деталей. MP3-плеер, динамики, дистанционное управление, необходимость их передвигать, огромная удача – ведь нужно, чтобы Дженни ничего не услышала… Это целый вагон добавок.

– Легче предположить, что Пэт был с приветом, – сказал я.

– Нет, не легче – проще. Проще заключить, что он все себе вообразил.

– Да? А то, что за ними следит какой-то парень, что он бродит по их дому, ест их ветчину как раз в тот момент, когда Пэт превращается из разумного человека в психа, – это всего лишь совпадение? Друг мой, совпадение такого размера – это здоровенная дополнительная деталь.

Ричи покачал головой:

– Кризис их обоих доконал, тут никаких особых совпадений. А вот эта тема с MP3-плеером, это один шанс на миллион – сделать так, чтобы Пэт слышал шум, а Дженни – нет. Это круглосуточная работа, на много месяцев, а ведь дом небольшой, не огромный особняк, где люди могут быть в нескольких милях друг от друга. Каким бы ты ни был осторожным, рано или поздно она что-нибудь услышала бы.

– Да. Скорее всего ты прав. – Я заметил, что остановился – казалось, целую вечность назад. – Ну, значит, это могла сделать она.

– Ты о чем?

– Может, они были заодно – Конор и Дженни. Так гораздо проще, верно? Конору не обязательно скрывать шумы от Дженни: если Пэт ее спросит: «Ты это слышала?» – все, что ей нужно, – это сделать невозмутимое лицо и ответить: «Что слышала?» Насчет детей тоже не надо беспокоиться – Дженни объяснит им, что они просто все придумали и что говорить об этом в присутствии папы не надо. Кроме того, Конору не нужно проникать в дом и двигать оборудование – об этом позаботится Дженни.

В белом свете люминесцентных ламп лицо Ричи казалось таким же, как и в то хмурое утро рядом с моргом, – выцветшее, сточенное до кости. Мои слова ему не понравились.

– Это объясняет, почему она отмахивается от разговоров про состояние Пэта. Это объясняет, почему она не рассказала про визиты незваного гостя ни мужу, ни местной полиции. Это объясняет, почему Конор удалил файлы. Это объясняет, почему она его не выдала: чувство вины. Более того, сынок: по-моему, это объясняет практически все. – Я почти слышал, как фрагменты загадки падают вокруг меня на свои места: с легким шуршанием, словно капли дождя. Я хотел поднять лицо к небу, умыться этим дождем, напиться им.

Ричи не двинулся с места, и на секунду мне показалось, что он тоже это почувствовал. Однако он быстро вздохнул и покачал головой:

– Мне так не кажется.

– Все же ясно как день. Ты не видишь только потому, что не хочешь.

– Дело в другом – как ты связываешь это с убийствами? Если Конор собирался свести Пэта с ума, все получалось просто супер – у бедняги плавился мозг. Зачем Конору рушить все свои планы и убивать его? И если ему нужна Дженни с детьми, зачем он убил и их тоже?

– Идем. – Я уже шагал по коридору с максимальной скоростью: еще немного – и побежал бы. Ричи пришлось трусить вслед за мной. – Помнишь значок «Джо-Джо»?

– Ага.

– Мерзкий сучонок. – Я помчал вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.

* * *

Конор по-прежнему сидел на стуле, но на одном из больших пальцев были красные отметины – он его жевал. Он знал, что облажался, хотя и не мог понять, как именно, и наконец-то занервничал.

Мы даже не стали садиться.

– Детектив Кеннеди и детектив Курран продолжают допрос Конора Бреннана, – сказал Ричи в камеру, а затем отступил в угол, так чтобы Конор видел его лишь краем глаза. Сложив руки на груди, он принялся стучать пяткой по стене, отбивая медленный, несмолкающий ритм. Я быстро закружил по комнате, не останавливаясь и расталкивая стулья. Конор пытался следить за нами обоими одновременно.

– Конор, – сказал я. – Нам нужно поговорить.

– Я хочу обратно в камеру.

– А я хочу на свидание с Анной Курниковой. Жизнь несправедлива. Знаешь, чего еще я хочу?

Конор покачал головой.

– Узнать, почему это произошло. Почему Дженни Спейн в больнице, а ее семья в морге. Может, расскажешь прямо сейчас, по-хорошему?

– У вас есть все, что нужно. Я признался. Кому интересно, почему я это сделал?

– Это интересно мне и детективу Куррану. И многим другим тоже, но в данный момент тебе нужно беспокоиться только о нас.

Он пожал плечами. Проходя мимо него, я вытащил из кармана пакет для улик и бросил на стол – с такой силой, что пакетик подпрыгнул.

– Объясни вот это.

Конор не дрогнул: к этому он был готов.

– Какой-то значок.

– Нет, Эйнштейн, это не какой-то,а вполне конкретныйзначок. – Я перегнулся через его плечо, выложил на стол тот снимок – из лета с мороженым – и остался стоять рядом, почти прижимаясь к Конору. От него резко пахло тюремным мылом. – Вот значок, который ты носил вот на этой фотке. Мы нашли его среди вещей Дженни. Откуда он у нее?

Он кивнул на фотографию:

– Вот он. Она носила его. У всех нас были такие значки.

– Такой был только у тебя. Анализ фотографии показал, что картинка на твоем значке слегка смещена от центра – ровно так, как на этом. Остальные не подходят. Так что давай попробуем еще раз: как твой значок оказался среди вещей Дженни Спейн?

Я обожаю сериал «CSI: место преступления» – благодаря ему люди верят, что криминалисты способны творить чудеса. Конор отстранился от меня.

– Я оставил его у них дома.

– Где?

– На кухонном столе.

Я снова приблизился к нему.

– А ведь ты говорил, что не собирался пугать Спейнов. Что никто бы не догадался, что ты был в доме. А это что такое, черт побери? По-твоему, они бы решили, что значок появился из воздуха?

Ладонь Конора накрыла значок.

– Я подумал, что его найдет Дженни. Она всегда встает первой.

– Убери руки от вещественного доказательства. Ну найдет – а дальше что? Подумает, что его принесли феи?

– Нет. – Ладонь не сдвинулась с места. – Я знал: она догадается, что он от меня. Я хотел, чтобы она догадалась.

– Зачем?

– Затем. Просто чтобы она знала, что не одна. Что я все еще рядом, что она по-прежнему мне дорога.

– О Боже. И тогда, значит, она уйдет от Пэта, упадет тебе в объятия, и вы с ней будете жить долго и счастливо? Ты что, под кайфом, приятель?

Быстрая, сильная вспышка отвращения – и через секунду Конор снова отвел взгляд.

– Ничего подобного. Я просто думал, что Дженни обрадуется, понятно?

– Вот как, значит, ты собрался ее радовать? – Я отбросил его ладонь и ударил по пакетику; тот полетел по столу и оказался вне досягаемости для Конора. – Не открыткой, не письмом по электронной почте: «Привет, думаю о тебе», – а вламываясь в ее дом и оставляя какую-то ржавую дрянь, о которой она, должно быть, совсем забыла. Не удивительно, что у тебя нет девушки, сынок.

– Она не забыла, – ответил Конор с абсолютной уверенностью. – В то лето, на той фотке мы были счастливы. Все мы. Наверное, я никогда больше не был так счастлив. Такое не забывается. Значок напомнил бы Дженни о том, что она была счастлива.

– Зачем? – спросил Ричи из угла.

– Что значит «зачем»?

– Зачем напоминать? Зачем говорить, что она кому-то дорога? У нее же был Пэт, верно?

– Я же говорил – у него было что-то вроде депрессии.

– Ты сказал, что депрессия у него длилась несколько месяцев подряд, но ты им не звонил, чтобы не сделать хуже. Что изменилось?

Конор напрягся. Он оказался именно там, где нам нужно, – начал подозревать, что на каждом шагу подстерегают ловушки.

– Ничего. Я просто передумал.

Перегнувшись через Конора, я смахнул со стола пакетик и закружил по комнате, перебрасывая его с ладони на ладонь.

– Ты, случайно, не заметил, что по дому расставлена целая прорва видеонянь – ну, пока пил чай с сандвичами?

– А это видеоняни? – Лицо Конора снова превратилось в маску – к этому вопросу он тоже был готов. – Я думал, рации или что-то в этом роде. Что у Пэта с Джеком такая игра.

– Нет, не рации. Как думаешь, зачем Пэту и Дженни полдюжины видеонянь, расставленных по дому?

Конор пожал плечами:

– Понятия не имею.

– Ясно. А дыры в стенах? Их ты заметил?

– Да, их видел. Я с самого начала знал, что дом хреново построен. Им нужно было подать в суд на подонка, который его построил, но он скорее всего уже объявил о банкротстве и уехал на Коста-дель-Соль, поближе к своим офшорным счетам.

– Нет, сынок, это на строителей ты не свалишь. Пэт сам пробил эти дыры, потому что с ума сходил, пытаясь поймать норку, или кто там у него был. Он расставил видеоняни, потому что у него была навязчивая идея – он мечтал увидеть тварь, которая плясала у него над головой. Ты хочешь сказать, что за столько часов наблюдений ты этого не заметил?

– Я же говорил, что знал про животное.

– Еще бы, черт побери. Но ты пропустил тот кусок, где Пэт сходил с ума. – Я уронил пакетик, подцепил его ногой и, подбросив в воздух, поймал. – Ой.

Ричи подтянул стул и сел за стол напротив Конора.

– Мы восстановили все данные на компьютере. Мы знаем, в каком состоянии он был. «Депрессия» – это еще мягко сказано.

Конор задышал быстрее, раздувая ноздри:

– Компьютер?

– Давай пропустим сцену, в которой ты валяешь дурака. Это скучно, бессмысленно и страшно меня злит. – Я с силой швырнул пакетик о стену. – Не возражаешь?

Конор промолчал.

– Ну что, попробуем еще раз? – спросил Ричи. – Что-то изменилось, и ты оставил эту штуковину для Дженни. – Между бросками я помахал Конору пакетиком. – Из-за Пэта, да? Ему стало хуже?

– Если вы уже знаете, зачем спрашивать?

– Стандартная процедура, – сказал Ричи. – Просто проверяем, совпадают ли твои слова с тем, что мы получили из других источников. Если все совпадает, ура-ура, мы тебе верим. Если ты говоришь одно, а улики – совсем иное… – Он пожал плечами. – Тогда у нас проблема и, значит, мы должны копать дальше, пока не разберемся с ней. Понимаешь?

– Ну ладно, – сказал Конор после паузы. – Пэту стало хуже. Он не превратился в психа, не вопил, чтобы животное выходило на бой, или еще что. Просто ему было нелегко, поняли?

– Но что-то изменилось. Что-то внезапно заставило тебя связаться с Дженни.

– Просто она казалась такой одинокой. Пэт с ней дня два ни словом не обмолвился – по крайней мере, я этого не видел. Он все время сидел на кухне и таращился на поставленные в ряд мониторы. Несколько раз она пыталась с ним поговорить, но он даже на нее не смотрел. И по ночам они вряд ли наверстывали упущенное – ночь он провел на кухне, спал на кресле-мешке.

Похоже, под конец Конор проводил в своем логове круглые сутки. Я перестал играть с пакетиком и встал у него за спиной.

– Дженни… Я увидел ее на кухне: она ждала, когда вскипит чайник, – опиралась о стол, словно у нее нет сил стоять. Смотрела в пустоту. Джек тянул ее за штанину, хотел ей что-то показать, а она даже не замечала. Дженни выглядела лет на сорок или больше. Казалась потерянной. Я едва не выбежал из дома, чтобы ее обнять.

– И ты решил, – сказал я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, – и ты решил, что в этот сложный период жизни ей необходимо узнать, что за ней кто-то следит.

– Я просто хотел ей помочь. Мне хотелось позвонить ей или написать, но Дженни… – Он покачал головой. – Если дела идут не очень, она не любит говорить об этом. А при том что Пэт совсем… И я подумал: надо как-то сообщить ей, что я здесь. Поехал домой и нашел значок. Может, я ошибся. Но в то время мне казалось, что это хорошая мысль.

– И когда именно это было?

– Что?

– Когда ты оставил значок в доме Спейнов?

Конор сделал вдох, чтобы ответить, но что-то его остановило: я увидел, как напряглись его плечи.

– Не помню.

– Даже не пытайся, приятель. Это уже не смешно. Когда ты подбросил значок?

– В воскресенье.

Я встретился взглядом с Ричи:

– В прошлое воскресенье.

– Да.

– В котором часу?

– Часов в пять утра.

– При том что все Спейны дома, спят в нескольких ярдах от тебя. Да уж, приятель, смелости тебе не занимать.

– Я просто вошел через черный ход, положил значок на кухонный стол, и все. Дождался, пока Пэт пойдет спать – в ту ночь он не остался внизу, – ничего сложного.

– А как же сигнализация?

– Я знаю код. Увидел, как Пэт его набирал.

Сюрприз, сюрприз.

– И все же это риск, – заметил я. – Наверное, тебе страшно хотелось это сделать, так?

– Я хотел отдать ей значок.

– Ну разумеется. И двадцать четыре часа спустя Дженни при смерти, а ее родные убиты. Даже не пытайся убедить меня в том, что это совпадение.

– Я не пытаюсь вас ни в чем убедить.

– Так что произошло? Она не обрадовалась твоему подарочку? Не была достаточно благодарна? Не стала носить значок, а засунула в ящик?

– Дженни положила его в карман. Что она сделала с ним потом – не знаю, мне все равно; я просто хотел его отдать.

Я положил руки на спинку стула, на котором сидел Конор.

– В тебе столько дерьма, что мне хочется засунуть твою голову в унитаз, – отчетливо сказал я ему прямо в ухо. – Ты прекрасно знаешь, что́ Дженни подумала про значок. Ты знал, что он ее не напугает, – ведь ты сам передал его ей из рук в руки. Вы так и действовали, верно? Когда Пэт засыпал, она тайком спускалась вниз, и вы с ней трахались на детском кресле-мешке?

Он резко развернулся ко мне – его глаза были похожи на осколки льда. На этот раз он не отстранился, и мы едва не столкнулись носами.

– Меня от вас тошнит. Если вы так думаете, если вы действительно так думаете, значит, у вас с головой не в порядке.

Для меня это был шок: ты привыкаешь к тому, что тебя боятся – и преступники, и невиновные. У Конора больше не осталось причин меня бояться.

– Ладно, значит, не на кресле-мешке. В твоем логове? Что мы найдем в твоем спальнике, когда пройдемся по нему с тампоном?

– Проходите по нему с чем хотите. Она ни разу там не была.

– Тогда где, Конор? На берегу? В кровати Пэта? Где вы с Дженни занимались непристойностями?

Он вцепился в складки на джинсах, чтобы не ударить меня. Однако его терпение было на исходе и я мечтал о том, чтобы оно наконец лопнуло.

– Я бы ни за что к ней не прикоснулся, а она – ко мне. Никогда. Неужели вы настолько тупой, что не понимаете этого?

Я рассмеялся ему в лицо:

– Ну конечно, прикоснулся бы. О, бедная, одинокая крошка Дженни! Ей просто нужно было знать, что она кому-то небезразлична. Ты ведь так сказал, да? Ты мечтал сыграть эту роль, верно? Весь этот бред про то, что она та-а-ак одинока, – просто отговорка, чтобы ты мог трахать ее, не испытывая чувства вины. Когда все началось?

– Никогда. Если бы вы так поступили, это ваши проблемы. Если у вас никогда не было настоящих друзей, если вы никогда не любили – это ваши проблемы.

– Да уж, ты настоящий друг. Тот зверь, который сводил Пэта с ума, – это же ты подстроил.

Снова этот холодный удивленный взгляд:

– Что вы…

– Как ты это сделал? Про звуки можешь не рассказывать: рано или поздно мы выясним, где ты купил аудиооборудование, – но я хочу узнать, как ты снял мясо с костей. Ножом? Кипятком? Зубами?

– Я понятия не имею, что вы имеете в виду.

Конор вскочил так резко, что опрокинул стул. Я не дал ему далеко уйти – со скоростью, удивившей меня самого, я впечатал его в стену.

– Не смей уходить. Я разговариваю с тобой, сынок. А когда я разговариваю, ты слушаешь.

Его лицо застыло, превратилось в маску из твердого дерева. Прищурившись, он смотрел мимо меня, в пустоту.

– Она тебе помогала, да? Вы с ней смеялись над Пэтом – этим идиотом, простофилей, который клюет на все ваши уловки?

– Дженни ничего не делала.

– Все ведь шло так хорошо, так? Пэт с каждым днем становится все безумнее, Дженни все больше к тебе льнет. А потом произошло вот это. – Я едва удержался от того, чтобы не прижать пакетик со значком к его лицу. – Оказалось, что это ошибка, так? Ты подумал, что это чудесный, романтический жест, а он просто заставил Дженни терзаться угрызениями совести. Ты же говорил – в то лето она была счастлива. Счастлива вместе с Пэтом. А ты взял и напомнил ей об этом. Внезапно она поняла, что наставляет ему рога, и решила это прекратить.

– Она не наставляла…

– Как она с тобой порвала? Оставила записку в твоем логове? Она даже не подумала, чтобы сказать тебе лично?

– Ей не нужно было со мной рвать. Она даже не знала, что я…

Я отбросил пакетик и впечатал ладони в стену по обеим сторонам от головы Конора. Я уже почти кричал, но мне было все равно.

– Ты именно тогда решил, что убьешь всех? Или собирался замочить Дженни, а потом подумал – какого черта, зачем мелочиться? Или ты сразу так и запланировал: Пэт с детьми убиты, Дженни жива – но в аду?

Ничего. Я ударил руками по стене, но Конор даже не вздрогнул.

– Все это, Конор, все это – только потому, что тебе была нужна не своя жизнь, а жизнь Пэта. Игра стоила свеч? С этой женщиной действительно так приятно трахаться?

– Я никогда…

– Заткнись, мать твою. Я знаю,что ты ее трахал. Знаю. Это факт. Ты ее трахал – только в этом случае этот проклятый кошмар обретает какой-то смысл.

– Отойдите от меня.

– Ну давай, заставь меня. Ударь меня, Конор. Оттолкни. Всего один удар! – Я кричал прямо ему в лицо. Мои ладони били по стене снова и снова, и удары отдавались в костях, но боли я не чувствовал. Я никогда ничего подобного не делал и теперь не мог понять почему – ведь это было невероятное ощущение, чистая дикая радость. – Ты был крутым, когда трахал жену лучшего друга, ты был крутым, когда душил трехлетнего ребенка? Где же этот крутой парень сейчас, когда нашелся тот, кто сильнее тебя? Давай, крутой парень, покажи, на что ты способен…

Конор не шевелился и смотрел в одну точку где-то за моим плечом. Нас разделяло несколько дюймов, а может, и меньше. Я знал, что камера ничего не заметит, – всего один удар кулаком в живот, одно незаметное движение коленом… А если начнется разбирательство, Ричи будет на моей стороне…

«Ну давай, сволочь, давай, гад, ударь меня, умоляю, дай мне повод…»

Что-то теплое и твердое на моем плече; оно удерживало меня, не давало оторваться от земли. Я уже собрался стряхнуть с себя это наваждение, но понял, что это рука Ричи.

– Детектив Кеннеди, – мягко сказал Ричи мне на ухо, – парнишка уверен, что у них с Дженни ничего не было. Мне этого достаточно, а вам?

Раскрыв рот, я тупо уставился на него, не зная – то ли ударить его, то ли крепко обнять.

– Я бы с удовольствием поболтал с Конором. Вы не против? – спросил Ричи.

Я по-прежнему не мог произнести ни слова. Кивнув, я отступил назад. На ладонях остались отпечатки от бугорков на стенах.

Ричи поставил два стула друг напротив друга.

– Присаживайся, – сказал он, кивнув Конору на один из них.

Конор не сдвинулся с места. Его лицо по-прежнему напоминало маску. Я не был уверен, слышал ли он Ричи или нет.

– Давай. Я не буду спрашивать тебя про мотив, и мне не кажется, что вы с Дженни шалили. Клянусь Богом. Я просто хочу прояснить кое-какие детали – лично для себя.

Секунду спустя Конор упал на стул, расслабился, словно у него внезапно отнялись ноги. Я понял, что он был готов сломаться. Еще немного, и он бы завыл, ударил меня, даже не знаю, что он мог сделать. Возможно, я был в одном шаге от того, чтобы узнать правду.

Мне хотелось зарычать, отшвырнуть Ричи и вцепиться Конору в глотку. Но вместо этого я стоял, опустив руки, раскрыв рот и беспомощно глядя на них. Потом заметил смятый пакет для вещдоков в углу и нагнулся его поднять. В горле встал комок, горячий и едкий.

– У тебя все нормально? – спросил Ричи у Конора.

Конор поставил локти на колени и крепко сжал кулаки.

– Все в порядке.

– Может, хочешь чашку чаю? Кофе? Воды?

– Нет, не надо.

– Отлично, – миролюбиво сказал Ричи, усаживаясь на другой стул. – Я просто хочу убедиться в том, что правильно все понимаю. Согласен?

– Как скажете.

– Супер. Для начала: насколько плохо было Пэту?

– У него была депрессия. Он не лез на стену, но был угнетен. Я так и сказал.

Ричи почесал колено, наклонил голову, чтобы получше его рассмотреть.

– Я вот что заметил: каждый раз, когда речь заходит о Пэте, ты сразу говоришь, что он не псих. Не обращал на это внимание?

– Потому что он не псих.

Ричи кивнул, продолжая рассматривать свои брюки.

– Когда ты зашел в дом в понедельник ночью, компьютер работал?

Конор как следует обдумал вопрос, прежде чем ответить.

– Нет. Не работал.

– Он был запаролен. Как ты это обошел?

– Угадал пароль. Однажды, еще до рождения Джека, я устроил Пэту выволочку за то, что он выбрал пароль «Эмма». Он просто посмеялся, сказал, что все супер. Я подумал, что после рождения Джека пароль скорее всего будет «ЭммаДжек».

– Ну молодец. Значит, ты включил компьютер и стер все связанное с Интернетом. Зачем?

– Не ваше дело.

– Ты тогда узнал про животное? Прочитал в компьютере?

Во взгляде Конора не осталось ничего, кроме настороженности. Ричи не моргнул:

– Мы все прочитали. Мы уже знаем.

– Однажды я зашел в дом, пару месяцев назад, – сказал Конор. – Компьютер работал. На экране была страница какого-то форума охотников – все пытались выяснить, кто завелся в доме Пэта и Дженни. Я прошелся по журналу браузера: то же самое.

– Почему ты сразу об этом не рассказал?

– Не хотел создать ложное представление.

– То есть не хотел, чтобы мы подумали, что Пэт сошел с ума и убил свою семью?

– Потому что он этого не делал. Их убил я.

– Ладно. Но те записи на форумах – они должны были подсказать, что Пэт не в лучшей форме. Так?

Конор дернул головой:

– Это же Интернет. Нельзя верить тому, что там пишут.

– Все равно. Если бы я узнал такое про своего друга, то забеспокоился бы.

– Я беспокоился.

– Да, я так и понял. Ты когда-нибудь видел, как он плачет?

– Да. Два раза.

– Он спорил с Дженни?

– Да.

– Давал ей леща? – Конор сердито вздернул подбородок, но Ричи поднял руку, не позволяя ему говорить. – Спокойно. Я же не с потолка это беру. У нас есть доказательства того, что он ее бил.

– Это полный…

– Секундочку. Я просто хочу убедиться в том, что верно все понял. Пэт всю жизнь действовал по правилам, делал так, как велено, и из-за этого оказался в полном дерьме. Ты же сам говорил: кем он стал, когда это произошло? Люди, которые не знают, кто они, опасны. Они способны на все. Вряд ли бы кто-нибудь удивился, если бы Пэт время от времени терял над собой контроль; нет, я его не оправдываю – просто говорю, что такое происходит и с хорошими парнями.

– Могу я ответить? – спросил Конор.

– Валяй.

– Пэт никогдане причинял боль Дженни. И детям тоже. Да, он был не в себе. Да, пару раз я видел, как он бил кулаком по стене – в последний раз ударил так сильно, что рука несколько дней заживала. Возможно, Пэту было так плохо, что ему стоило бы лечь в больницу. Но ни ее, ни детей… никогда.

– Почему ты к нему не зашел? – спросил Ричи с искренним удивлением.

– Я хотел. Постоянно об этом думал. Но Пэт, он упрямый осел. Если бы дела шли отлично, он бы с удовольствием пообщался. Но все было хреново, и я оказался прав… нет, он бы захлопнул дверь у меня перед носом.

– Ты мог бы попытаться.

– Да. Мог бы.

Ожесточение в голосе Конора обжигало словно пламя. Ричи наклонился вперед, едва не столкнувшись головой с Конором.

– И тебе из-за этого скверно, так? Из-за того, что ты даже не попытался?

– Да.

– Я бы тоже так себя чувствовал. А на что ты готов, чтобы искупить свою вину?

– На все.

Сцепленные ладони Ричи едва не касались рук Конора.

– Ты много сделал для Пэта, – очень мягко сказал он. – Ты был хорошим другом, ты позаботился о нем. Если после смерти мы куда-то уходим, то сейчас он там и благодарит тебя.

Конор уставился в пол и крепко прикусил губу, стараясь не заплакать.

– Но Пэт умер. Там, где он сейчас, ничто ему не повредит. Что люди знают о нем, что они про него думают – все это ему уже безразлично.