Текст книги "Рассветная бухта"

Автор книги: Тана Френч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 33 страниц)

– Дина, у меня нет времени все это расхлебывать. У меня пятьдесят с небольшим часов на то, чтобы предъявить обвинение. Затем я сделаю все, что ты хочешь: на рассвете заберу тебя из дома Джери, пойду с тобой в любой музей, но до тех пор ты не центр моей вселенной.

Дина оперлась на локти и уставилась на меня – прежде она не слышала этих стальных нот в моем голосе, и теперь у нее было такое выражение лица, словно она получила пощечину. От этого шар у меня в груди раздулся еще больше, и на секунду я с ужасом поймал себя на том, что вот-вот расхохочусь.

– Скажи мне вот что… – Ее глаза сузились; она решила перейти к боевым действиям. – Ты когда-нибудь мечтал о моей смерти? Например, если мне становится плохо в неподходящий момент – вот как сейчас. Тебе не хочется, чтобы я сдохла? Ты не мечтаешь о том, чтобы однажды утром кто-нибудь позвонил тебе и сказал: «Мне так жаль, сэр, но вашу сестру только что расплющил поезд»?

– Разумеется, я не хочу твоей смерти. Я надеюсь, что тыпозвонишь мне утром и скажешь: «Знаешь что, Майк? Ты был прав – Джери действительно не относится к числу пыток, запрещенных Женевской конвенцией. Каким-то образом мне удалось выжить…»

– Тогда почему ты ведешь тебя так? Нет, на самом деле, я уверена – ты не хочешь, чтобы меня сбил поезд. Тебе нужна аккуратнаясмерть, симпатичная такая, верно? На что ты надеешься? Что я повешусь или отравлюсь таблетками…

Смеяться мне уже расхотелось; рука стиснула бокал, и я испугался, что раздавлю его.

– Не будь дурой. Я веду себя так, потому что хочу, чтобы ты умела держать себя в руках – ровно настолько, чтобы провести с Джери всего два, мать их, дня. Неужели это так сложно?

– А почему я должна это делать? Это что, какой-то идиотский способ перевернуть страницу и жить дальше?Ты закроешь это дело и тем самым компенсируешь то, что стало с мамой? Если так, тогда я тебя ненавижу.Да я сейчас облюю весь твой диван…

– Дело никак не связано с ней. Большего идиотизма я в жизни не слышал. Если ты не в состоянии сказать что-нибудь разумное, тогда заткни пасть.

Я не выходил из себя с тех самых пор, как был подростком, и уж совершенно точно не злился на Дину, и ощущение от этого было почти такое же, как от гонки по шоссе после шести рюмок водки: смертельно опасное и восхитительное. Дина села, наклонилась через столик и ткнула пальцем в мою сторону.

– Видишь? Об этом я и говорю. Вот что с тобой делает это расследование. Ты никогда не злился на меня, а теперь посмотри, нет, ты только посмотри, в каком ты состоянии. Хочешь меня ударить, да? Давай скажи, как сильно ты хочешь…

Она была права – я действительно хотел дать ей пощечину. И понимал, что останусь с ней, даже если ударю ее, – и что она тоже это знала. Я очень осторожно поставил бокал на столик.

– Нет, я тебя не ударю.

– Валяй, не стесняйся. Какая разница? Если забросишь меня в адский дом Джери, я убегу, а значит, не смогу прийти к тебе, не смогу сдерживаться – и, в конце концов, брошусь в реку. Это чем лучше? – Она наполовину перелезла через столик, и ее лицо было уже в пределах досягаемости. – Но ты даже разочек мне не влепишь, ведь ты такой охренительно примерный: Боже упаси, чтобы ты хоть раз почувствовал себя злодеем. Вот позволить мне прыгнуть с моста – это нормально, это просто…

У меня вырвалось что-то среднее между смехом и воплем.

– Господи Исусе! Ты даже не представляешь, как я устал выслушивать такое. Думаешь, это тебя тошнит? А как насчет меня? Это ведь мне каждый раз приходится расхлебывать дерьмо. «Если не пойдешь со мной в Музей восковых фигур, я покончу с собой. Если не поможешь мне перевезти вещи из квартиры в четыре часа утра, я покончу с собой. Если не проведешь со мной вечер, выслушивая мои жалобы, вместо того чтобы спасать отношения с женой, я покончу с собой». Я знаю, что сам виноват. Я знаю, что всегда уступал, как только ты заводила эту волынку, но сейчас я говорю «нет». Хочешь убить себя? Действуй. Не хочешь – не надо. Тебе решать. Я тут ни на что не влияю – так что, блин, не переваливай на меня свои проблемы.

Дина уставилась на меня, раскрыв рот. Мое сердце колотилось о ребра, и я едва мог дышать. Она бросила бокал на пол – он отскочил от ковра и укатился, и вино хлынуло из него красной дугой словно кровь. Затем Дина встала и пошла к двери, по пути подобрав свою сумку. Она сознательно задела бедром мое плечо – надеялась, что я схвачу ее, заставлю остаться. Я не пошевелился.

В дверях она бросила:

– Скажи на работе, чтобы они от тебя отстали. Если не найдешь меня до завтрашнего вечера, то пожалеешь.

Я не обернулся. Минуту спустя хлопнула входная дверь; я услышал, как Дина пнула ее, а затем бросилась по коридору. Я очень долго сидел не двигаясь, сжимая ручки кресла, чтобы не дрожали руки, и слушал, как грохочет сердце и шипят динамики, из которых уже не лился Дебюсси. Я ждал, что снова услышу шаги Дины.

Мать едва не забрала Дину с собой. В самую последнюю ночь в Брокен-Харборе, где-то в начале второго она разбудила Дину, выскользнула из фургона и направилась к берегу. Я знаю это, потому что в полночь я, задыхаясь от волнения, вернулся из дюн, где мы с Амелией лежали под небом, похожим на огромную черную чашу, полную звезд. И приоткрыв дверь фургона, увидел в полосе лунного света всех четверых, закутанных в одеяла. Джери похрапывала, а Дина, что-то пробормотав, повернулась на другой бок, когда я, не раздеваясь, лег на кровать. Я дал денег одному из взрослых парней, чтобы тот купил нам сидра, так что был еще наполовину пьян, но прошло не меньше часа, прежде чем во мне утихло это чувство потрясенного восхищения и я смог заснуть.

Несколько часов спустя я проснулся – хотел убедиться, что это не сон. Дверь была открыта, фургон наполняли лунный свет и шум океана – и две кровати были пусты. На столе лежала записка. О чем в ней говорилось, я не помню; возможно, ее забрала полиция, так что теперь она в архиве, но искать ее я не буду. Я запомнил только постскриптум: «Дина слишком мала, она не сможет жить без мамы».

Мы знали, где искать: мама обожала море. Пока я отсутствовал, побережье полностью изменилось, а море превратилось в воющее, мрачное существо. Ревел ветер, на луну наползали тучи; острые ракушки впивались в мои босые ноги, но я бежал, не чувствуя боли. Рядом со мной задыхающаяся Джери; отец в развевающейся пижаме бросается в море, размахивая руками, – нелепое бледное чучело. Он кричал: «Энни, Энни, Энни!» – однако его не было слышно за шумом ветра и прибоя. Мы вцепились в его рукава словно малые дети.

– Папа! Папа, я приведу кого-нибудь! – крикнул я ему в ухо.

Он выкрутил мне руку – а ведь он ни разу не делал больно ни одному из нас.

– Нет! – заревел он. – Не смей никого вести!

Глаза у него побелели. Через много лет я понял: он еще надеялся найти их живыми, он спасал ее ото всех, кто мог бы ее забрать.

Поэтому мы искали в одиночку. За ревом ветра и прибоя никто не слышал, как мы кричим: «Мама, Энни, Дина, мама, мама, мама!» Джеральдина осталась на берегу; она бегала по дюнам, раздвигая заросли травы. Я вслед за отцом зашел по пояс в воду. Когда ноги онемели, стало проще идти.

Остаток ночи – я так и не понял, почему она длилась так долго, значительно дольше, чем мы могли пережить, – я боролся с течением и вслепую пытался нащупать что-то в волнах. Один раз пальцы в чем-то запутались, и я завопил, подумав, что поймал кого-то из них за волосы, однако вытащил из воды огромный комок водорослей, похожий на отрубленную голову. Они обвили мои запястья, цеплялись за них, когда я пытался отбросить комок подальше. Чуть позже я заметил, что холодная лента водорослей по-прежнему обвивает мою шею.

Когда заря окрасила мир в унылый серый цвет, Джеральдина нашла Дину, которая, словно кролик, зарылась головой вперед в заросли песчаного тростника. Ее руки по локоть ушли в песок. Джери отгибала длинные стебли, один за другим, и отбрасывала пригоршни песка, одну за другой, словно освобождая хрупкий предмет, который может в любую секунду расколоться. Наконец Дина снова села на песке, дрожа от холода. Ее взгляд сфокусировался на Джеральдине.

– Джери, – сказала она. – Мне снились плохие сны.

Потом она увидела, где находится, и завопила.

Отец отказывался уходить с берега, и в конце концов я завернул Дину в свою майку, тяжелую от холодной воды, так что Дина задрожала еще сильнее, взвалил ее на плечо и отнес обратно в фургон. Джеральдина ковыляла рядом, придерживая сестру, когда мои руки начинали скользить.

Дина была холодная как рыба и вся покрыта песком. Мы стащили с нее ночную рубашку и завернули во все, что смогли найти из теплых вещей. Кардиганы все еще пахли мамой – возможно, поэтому Дина взвизгнула как щенок, которого пнули, или потому, что наши неуклюжие руки причинили ей боль. Джеральдина разделась догола, словно меня там и не было, залезла с Диной в кровать и накрыла их обеих с головой одеялом. Я пошел за помощью.

Обитатели других фургонов уже начали просыпаться. Женщина в летнем платье наполняла чайник из крана; вокруг нее плясала пара малышей, обливая друг друга водой и захлебываясь хохотом. Мой отец бессильно упал на песок и смотрел на солнце, которое вставало над морем.

Мы с Джери были с головы до ног покрыты порезами и царапинами. Самые серьезные из них обработали врачи «Скорой» – один медик присвистнул, увидев мои ноги, и почему он так сделал, я понял значительно позже. Дину увезли в больницу, однако после обследования выяснилось, что она не пострадала, если не считать небольшого переохлаждения. Врачи разрешили нам с Джери забрать ее домой и ухаживать за ней до тех пор, пока они не отпустят отца, – хотели убедиться в том, что он «не выкинет какую-нибудь глупость». Мы сказали им, что нам помогут тетушки, имена которых выдумали на ходу.

Две недели спустя какие-то корнуоллские рыбаки выловили мамино платье. Его опознал я: отец не вставал с постели, и я не мог допустить, чтобы платье видела Джери. Это было лучшее мамино летнее платье из кремового шелка с зелеными цветами – она долго на него копила. Когда мы отдыхали в Брокен-Харборе, мама надевала его к мессе, а затем к воскресному обеду в «Линче». В нем она была похожа на балерину, на смеющуюся и приподнявшуюся на цыпочках девочку со старой открытки. Когда я увидел его на столе в полицейском участке, оно было покрыто зелеными и коричневыми полосами – их оставили безымянные существа, которые вплетались в него, трогали, ласкали его, помогали ему в пути. Я бы и не узнал его, если бы мы с Джери не заметили, что оно исчезло.

Вот что услышала по радио Дина в тот день, когда я получил это дело: «Смерть, Брокен-Харбор, тело найдено, на месте происшествия работает криминалист». То, что это практически невозможно, ей бы и в голову не пришло: законы логики и вероятности, все эти аккуратные линии разметки и катафоты, которые позволяют нам не слететь с трассы в плохую погоду, для Дины ничего не значат. Ее разум попал в аварию, превратился в треск костра и бессмысленное бормотание, и она пришла ко мне.

Она так и не рассказала нам про события той ночи. Мы с Джери тысячу раз пытались застать ее врасплох – спрашивали, когда она начинала засыпать перед телевизором или погружалась в мечты, глядя в окно машины. Однако она отвечала только одно: «Мне приснились плохие сны», – и взгляд ее голубых глаз уходил в никуда.

Когда ей исполнилось тринадцать или четырнадцать, мы стали понимать – постепенно и практически не удивляясь, – что с ней что-то не так. Были ночи, когда она до зари сидела на моей кровати или на кровати Джери, без умолку болтая и злясь на нас за то, что мы не стараемся ее понять. Были дни, когда нам звонили из школы и говорили, что она в ужасе смотрит по сторонам, словно ее одноклассники и учителя превратились в бессмысленные пятна. На ее руках появились шрамы от ногтей. Я всегда считал, что это последствия той ночи – что она так и осталась с Диной и теперь постепенно разъедает ее разум. А в чем еще могла быть причина?

«Нет никакой причины».У меня снова закружилась голова; я представил себе взлетающие воздушные шары, взрывающиеся в разреженном воздухе под давлением собственной невесомости.

Время от времени в коридоре раздавались шаги, однако у моей двери никто не остановился. Дважды звонила Джери, но я не ответил. Наконец я встал, взял рулон бумажных полотенец и, как мог, вытер вино с ковра, а затем посыпал пятно солью. Остатки вина я вылил в раковину, бросил бутылку в мусорное ведро и вымыл бокалы. Затем нашел клейкую ленту и маникюрные ножницы и, усевшись на полу в гостиной, стал вклеивать страницы обратно в книги, пока гора испорченных книг не превратилась в аккуратную стопку отреставрированных, которые можно поставить обратно на полки – в алфавитном порядке.

15

Я лег на диване, чтобы услышать самый легкий скрежет ключа в замке. В ту ночь я нашел Дину четыре или пять раз: она спала, свернувшись клубочком, на пороге отцовского дома; визжала и хохотала на вечеринке, пока вокруг под звуки безумных барабанов танцевали босоногие люди; широко раскрыв глаза и рот, с развевающимися волосами, лежала под тусклой пленкой воды в ванне. Каждый раз я просыпался уже на полпути к двери.

Мы и раньше ссорились, когда у Дины бывали плохие дни, пусть и не так, как сейчас: время от времени какая-то, казалось бы, невинная фраза заставляла ее в ярости броситься к выходу. По дороге Дина в меня чем-нибудь швыряла. Я всегда бежал за ней и ловил через несколько секунд – обычно она поджидала меня на улице. Но даже в тех редких случаях, когда она от меня ускользала или сопротивлялась так яростно и шумно, что я сдавался (опасаясь, что кто-нибудь вызовет полицию и она окажется в психушке), я следил за ней, искал, звонил и посылал эсэмэски – до тех пор пока мне не удавалось найти ее и отправить к себе домой или к Джери. В глубине души она хотела только этого – чтобы ее нашли и отвели домой.

Я встал рано, принял душ, побрился, позавтракал и выпил огромное количество кофе. Дине я не звонил. Четыре раза я начинал набирать эсэмэску, но каждый раз удалял. По дороге на работу я не заехал к ней домой, я не вытягивал шею, разглядывая каждую худую брюнетку: если я нужен Дине, она знает, где меня искать. От такой смелости у меня перехватило дыхание, и мне даже показалось, что у меня дрожат руки, но, опустив взгляд, я увидел, что они крепко держат руль.

Ричи уже сидел за своим столом, прижав к уху трубку. Из нее доносилась веселая музыка – настолько громкая, что даже я ее слышал.

– Компании, занимающиеся дератизацией, – сказал он, кивая на распечатку перед собой. – Звонил по всем номерам, которые Пэт получил на форуме, – без толку. А вот тут все дератизаторы Ленстера; посмотрим, может, что и всплывет.

Я сел и взял свой телефон.

– Если ничего не найдешь, это не значит, что искать нечего: сейчас многие работают без договора. Если человек не сообщил о контракте в налоговую, думаешь, он расскажет об этом нам?

Ричи начал что-то отвечать, но тут музыка стихла, и он развернулся к своему столу.

– Доброе утро, говорит детектив Ричард Курран. Мне нужны сведения…

От Дины никаких сообщений – правда, я на это и не рассчитывал, ведь она даже не знала моего рабочего номера. Одно сообщение от доктора Айболита с дредами: он прочитал форум садоводов и проникся: «Ух ты, вот это жесть, да?» По его словам, скелеты могла уложить в ряд норка, однако мысль о брошенном экзотическом звере – это тоже суперкруто: в стране полно парней, которые провезли бы контрабандой росомаху, а о проблемах ее содержания стали бы думать позже. Айболит собирался побродить по Брайанстауну в выходные в поисках «чего-нибудь интересного». Еще одно сообщение от Киерана: в восемь часов утра пятницы он уже наполнял свой мир драм-энд-бэйсом. Киеран просил ему перезвонить.

Ричи повесил трубку, покачал головой и стал набирать новый номер. Я позвонил Киерану.

– Друг апачей! Секунду. – Пауза; уровень громкости уменьшился настолько, чтобы Киерану практически не приходилось кричать. – Я проверил учетную запись «Просто_Пэта» на форуме садоводов: никаких личных сообщений, ни отправленных, ни полученных. Возможно, он их удалил, но чтобы в этом убедиться, нужно отправить судебный запрос владельцам сайта. Фактически именно поэтому я и позвонил – сказать, что мы в тупике. Программа восстановления данных завершила работу, и мы изучили все, что она нам выдала. В памяти компьютера больше нет никаких сообщений про горностаев или еще кого. Фактически самоеинтересное из того, что у нас есть, – это письмо, которое прислал Дженни какой-то идиот: мол, некие негражданепохитили ребенка в торговом центре и обрезали ему волосы в туалете. Да и оно интересно только потому, что это самый старый городской миф в мире, – неужели люди по-прежнему в него верят? Если вы действительно хотите узнать, кто жил на чердаке, и вам кажется, что парень рассказал про это в сети, то вам теперь нужно обратиться к его провайдеру и молить Бога, что информация о сайтах, которые посещала жертва, сохранилась.

Ричи снова повесил трубку, но не стал набирать новый номер – положив руку на аппарат, он смотрел на меня и ждал.

– На это нет времени, – сказал я. – Меньше чем через два дня нам необходимо предъявить Конору Бреннану обвинение или отпустить. В его компьютере есть что-нибудь, о чем мне нужно знать?

– Пока мы ничего не нашли. Никакой связи с жертвами – они не посещали одни и те же сайты, не писали друг другу. И я не вижу, чтобы за последние дни кто-то удалял файлы, так что вряд ли он стер все самое интересное, узнав о том, что мы идем. Разве только он почистил диск так хорошо, что я даже не могу это заметить… Простите, если я покажусь вам нахальным, но почему-то я так не думаю.Фактически за последние полгода к своей машине он не прикасался. Время от времени проверял почту, обновлял дизайн на паре сайтов, посмотрел кучу документальных фильмов «Нэшнл джиографик» о животных, и это, в общем, все. Настоящий любитель развлечений.

– Точно, – сказал я. – Продолжай заниматься компьютером Спейнов и держи меня в курсе.

По тону голоса я понял, что Киеран пожимает плечами.

– Разумеется, друг апачей. Ваш заказ – одна иголка в стоге сена; скоро будет. Счастливо.

На секунду у меня возникла предательская мысль бросить эту версию. Что еще Пэт мог сказать в сети про неизвестного зверя, поселившегося в доме? Если мы что-то найдем, то у людей будет одним поводом больше записать его в психи. Но Ричи наблюдал за мной словно щенок за поводком, и, кроме того, я же ему обещал.

– Продолжай, – кивнул я на список дератизаторов. – У меня есть одна мысль.

Даже в условиях стресса Пэт оставался организованным и действовал эффективно. Если бы на его месте оказался я, то ни за что не стал бы перепечатывать свою сагу, перейдя с одного форума на другой. Может, по стандартам Киерана, Пэт и не был компьютерным гением, но копировать и вставлять текст, он, несомненно, умел.

Я открыл его первые сообщения – на форумах любителей природы и садоводов – и начал гуглить отдельные предложения. С четвертой попытки нашлось сообщение «Просто_Пэта».

– Ричи, – позвал я. Он уже катил свое кресло к моему столу.

Американский сайт, форум охотников. Пэт появился там в последний день июля, почти через две недели после скандала на сайте садоводов: он то ли зализывал раны и искал подходящий сайт, то ли теперь нуждался в помощи так отчаянно, что уже не смог сидеть сложа руки.

Мало что изменилось.

«Я слышу его почти каждый день, но определенной последовательности нет – иногда 4–5 раз за день/ночь, иногда ничего за целые сутки. Установил на чердаке видеоняню, но пока все без толку – возможно, животное действительно сидит между полом чердака и потолком первого этажа. Пытался посветить фонариком, но ничего не видно. Планирую оставить люк чердака открытым и направить на отверстие еще одну видеоняню: посмотрим, вдруг тварь осмелеет + пойдет на разведку. (Я затяну люк проволочной сеткой, чтобы она вдруг не прыгнула на подушку к одному из детей. Не волнуйтесь, я еще не совсем спятил… по крайней мере пока!)».

– Стоп, – сказал Ричи. – На сайте садоводов Пэт вопил, что не хочет, чтобы об этом узнала Дженни. Помнишь? А теперь он ставит видеоняню на лестнице. Как он собирался прятать это от жены?

– Может, он и не собирался. Сынок, время от времени супруги общаются. Может, где-то по ходу дела у Пэта и Дженни состоялся задушевный разговор, и поэтому она уже знала про зверя на чердаке.

– Угу, – отозвался Ричи. Его колено задергалось. – Возможно.

«Но так как первая видеоняня не очень помогла, я подумал – может, у кого-нибудь есть другие мысли? Например, что это за вид или на какую приманку он пойдет? ПОЖАЛУЙСТА, ради Бога, не советуйте мне разложить яд или вызвать экстерминатора – эти варианты не обсуждаются, и точка. Буду рад всем остальным идеям!!!»

Охотники выдали ему уже известный список подозреваемых, и на этот раз многие склонялись к норке – соглашались с доктором Айболитом насчет выложенных в ряд скелетов. Однако когда дело дошло до идей, посетители форума оказались более хардкорными, чем на других сайтах.

«Так, на хрен мышеловки. Вспомни, что ты мужик, и бери серьезное оружие. Тебе нужен настоящий капкан. Вот, зацени»

– написал один парень всего через пару часов. По ссылке можно было попасть на сайт – мечту любого траппера: десятки страниц с капканами на всевозможную живность, от мышей до медведей, и на любой вкус, как для защитников животных, так и для стопроцентных садистов. Каждое устройство с любовью описано на полупонятном жаргоне:

«Три варианта. 1. Можешь выбрать живоловку – это вроде клетки из проволочной сетки. Она не повредит жертву. 2. Добыть капкан – их ты, наверное, видел в кино. Он удержит жертву до тех пор, пока ты не решишь заглянуть на чердак. Но будь осторожен: зверь может поднять страшный шум. Если это нервирует жену или детей, забудь про капканы. 3. Можешь взять ловушку давящего типа – она практически сразу ломает шею жертве. Выбирай любую модель – но смотри, чтобы дуги расходились дюйма на четыре. Удачи. Береги пальцы».

Настроение у Пэта, похоже, улучшилось – и снова потому, что у него возник план действий.

«Брат, тысяча благодарностей: ты меня просто спас, за мной должок. Думаю выбрать капкан: может, это и странно, но я не хочу убивать зверя – по крайней мере сначала я хочу его рассмотреть. После всего, что произошло, я имею право его увидеть. С другой стороны, после всей этой мороки, которую он мне устроил, я не собираюсь лезть из шкуры вон, чтобы с его головки не упало ни одного волоска! Если честно, то я думаю так – пошел он в жопу! Он мне так уже поднасрал, так что теперь моя очередь устроить ему сладкую жизнь, и упускать этот шанс я не намерен».

– Мило. – Ричи вскинул брови.

Я почти пожалел о том, что не поручил это дело Киерану.

– Трапперы постоянно пользуются капканами и не становятся психами-садистами.

– Помнишь, что сказал Том? Можно купить капкан, который не наносит таких повреждений зверю, но Пэт выбрал другой. Том говорил, что они стоят на пару евро дороже, и я решил, что дело в этом. А теперь… – Ричи зацокал языком, качая головой. – Я был не прав. Дело не в деньгах. Пэт хотел причинить зверю боль.

Я пролистал текст вниз. Нашелся еще один сомневающийся.

«Ставить капкан в доме – дурацкая затея. Продумай все как следует, ладно? Что ты будешь делать с добычей? Ну ладно, ты посмотришь на нее или еще что, а потом? Зверя же просто так не вынесешь на улицу – он тебе руку откусит. В лесу его можно пристрелить, а вот делать это на чердаке я не советую. Пусть у тебя и клевая старушка… но женщины не любят, когда кто-то дырявит красивые потолки».

Пэт не расстроился.

«Если честно, ты прав – я даже не думал о том, что собираюсь делать с тварью! Только представлял себе, что буду чувствовать, когда поднимусь наверх и увижу зверя в капкане, – клянусь, я уже не помню, когда так сильно о чем-то мечтал. Я прямо как маленький мальчик, который ждет Санта-Клауса! Пока не знаю, что буду делать. Если решу убить зверя, то, наверно, можно просто ударить его по голове чем-то твердым, да?»

– «Ударить по голове чем-то твердым…» – сказал Ричи. – То же самое кто-то сделал с Дженни.

Я стал читать дальше.

«А если я решу его отпустить, то могу оставить зверя в капкане, пока он не ослабеет, затем завернуть в одеяло или еще что + отнести в холмы + отпустить, так? Сколько времени должно пройти, чтобы зверь стал безвредным, – несколько часов, несколько дней?»

У меня пошел мороз по коже – Пэт, столп общества, мечтает о том, как некое существо будет три дня умирать прямо над головами его родных. Я чувствовал, что Ричи смотрит на меня, – и не смог поднять глаза.

Человека, который сомневался насчет капкана, это не убедило.

«Так не скажешь – слишком много неизвестных факторов. Зависит от того, кто попался, когда в последний раз зверь ел/пил, какие повреждения нанес капкан, пытался ли зверь отгрызть себе лапу. И даже если тебе покажется, что никакой опасности нет, и ты решишь его выпустить, зверь может в последний раз собрать силы и отгрызть от тебя кусок. Братишка, честное слово… Я давно этим занимаюсь, и скажу тебе так – хреновая у тебя идея. Достань что-нибудь другое. Не капкан».

Пэт ответил только через пару дней.

«Поздно – уже заказал! Он немного побольше, чем рекомендовали вы, парни, но я подумал – какого черта? Лучше перестраховаться, да?» – Крошечные лица, покатывающиеся от смеха. – «Придется подождать, пока я поймаю животное + решу, что с ним делать. Скорее всего понаблюдаю за ним немного + подожду, вдруг придет вдохновение».

На этот раз уже Ричи не мог оторваться от экрана. Тот же скептик указал Пэту на то, что это не забава:

«Слушай, капкан не орудие для пыток. Любой нормальный траппер старается забрать добычу как можно быстрее. Извини, но это полная херня. Кто бы ни шастал по чердаку, у тебя другие проблемы – с головой».

Пэту было плевать.

«Ну да, разумеется, но сейчас я занимаюсь этой проблемой, понятно? Может, я пожалею зверя, когда увижу его в капкане. Серьезно в этом сомневаюсь, но все же. Моему сыну три года, и он слышал его пару раз. Он смелый парнишка, его так просто не напугаешь, но тут он был в ужасе. Сегодня он мне сказал: „Папа, ты ведь можешь убить его из ружья?“ Что я должен был ответить? – „Нет, извини, сынок, я даже не могу посмотреть на ублюдка?“ Я сказал: „Да, конечно, убью“. Так что мне сложно представить себе, что я пожалею эту тварь. Я никогда и никому не причинил вреда сознательно (кроме младшего брата – но кто в детстве этого не делал) – однако это совсем другое. Если не понимаешь, это твоя проблема».

Капкан прибыл не сразу, и ожидание действовало Пэту на нервы. Двадцать пятого августа он снова зашел на форум.

«Так, у меня вроде снова проблема (ну, еще одна). Тварь выбралась с чердака. Спускается вниз в пространстве между стенами. Сначала услышал ее в гостиной, всегда в одном и том же месте рядом с диваном, так что я пробил дыру в стене прямо там и поставил видеоняню. Ничего – зверь просто перешел в коридор; я поставил еще одну видеоняню там, зверь ушел на кухню, и т. д. Клянусь, он нарочно пытается свести меня с ума – да, я знаю, этого не может быть, но ощущение такое. В любом случае зверь точно осмелел. Отчасти мне это даже нравится – ведь если он вылезет наружу, у меня больше шансов его заметить, но не нападет ли он на нас?»

Человек, посоветовавший сайт с капканами, пришел в экстаз.

«Боже мой! Дыры в стенах? У тебя невероятная жена. Если бы я сказал своей девочке, что хочу испортить стены, мои манатки оказались бы на улице».

Пэт был доволен – целый ряд ухмыляющихся зеленых рожиц.

«Да, брат, она настоящее сокровище. Одна на миллион. Правда, жена не очень-то рада, ведь она ДО СИХ ПОР не слышала никакого шума, только шорохи там и сям – может, мышь скреблась или сорока. Но она говорит: ладно, если тебе это нужно, тогда давай. Теперь вы понимаете, почему я ДОЛЖЕН поймать эту тварь? Моя жена заслужила это право. На самом деле она заслужила норковую шубу, а не полумертвую норку или кого там еще, но если я могу добыть только зверя, то, черт побери, она его получит!»

– Посмотри на время, – тихо сказал Ричи. Кончик его пальца завис рядом с экраном, опустился туда, где указано время отправки сообщения. – Засиделся допоздна, да? – На форуме было выставлено время американского Западного побережья. Я сделал подсчеты: Пэт зашел на форум в четыре часа утра.

Скептик продолжал расспросы:

«А что за ерунда с этими видеонянями? Я не эксперт по ним, но они ведь не записывают, да? Зверюга может польку танцевать у тебя на чердаке, но если в этот момент пошел отлить, то облом, ничего ты не увидишь. Почему не поставить нормальные камеры, которые сделают реальную запись?»

Пэту это не понравилось.

«Потому что я НЕ ХОЧУ ничего записывать, понятно? Я хочу реально поймать реального зверя, который реально находится в моем реальном доме. Я хочу реально показать его моей реальной жене. Снять зверя на камеру может кто угодно – на „Ю-тюбе“ полно роликов. Но мне нужен ЗВЕРЬ. И я вообще не просил у тебя совета насчет техники, понятно? Просто спросил, что мне сделать с этой тварью, которая бегает за стеной. Если не хочешь мне помогать, твое право. На форуме полно других тем, где ты можешь проявить свои таланты».

Человек, посоветовавший капканы, попытался успокоить Пэта.

«Эй, приятель, не беспокойся, что оно пролезло за стену. Заделай дыры и забудь обо всем, пока не приедет капкан. Пока его нет, просто расслабься и жди».

Пэта, похоже, это не убедило.

«Да, возможно, я так и сделаю. Буду держать вас в курсе дела. Спасибо».

– Он ведь не заделал дыры, да? – спросил Ричи. – Если бы он затянул их сеткой или еще чем, мы бы увидели следы. Нет, оставил все как есть. – Ричи не стал досказывать очевидное: где-то по ходу дела у Пэта изменились цели.

– Может, он закрыл их мебелью, – сказал я.

Ричи промолчал.

В последний день августа прибыл капкан Пэта.

«Получил его сегодня!!! Красавец. На самом деле я выбрал один из старомодных, с зубами – какой смысл покупать капкан, если он не такой, которые ты видел в фильмах в детстве? Мне хочется сидеть и гладить его, словно я какой-то злодей из „Джеймса Бонда“. – Снова смеющиеся рожицы. – Но его нужно установить до того, как жена вернется домой. Она уже не в восторге от этой затеи, а капкан еще и выглядит опасно – по мне, так это хорошо, однако у нее может быть другое мнение! Что посоветуете?»

Пара посетителей форума посоветовали не светиться с этой штукой, – очевидно, в большинстве цивилизованных стран капканы запрещены. Я подумал о том, как ему удалось провезти его через таможню. Скорее всего продавец написал на коробке «антикварное украшение» и понадеялся на удачу.