Текст книги "Воля Императрицы"

Автор книги: Тамора Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

– Позже расскажешь мне о фигурах, Жэгорз. Когда ты ел?

Он пожал плечами. Дадже пришла в голову своеобразная мысль о том, что взгляни она в его глаза, она бы увидела лишь кометы и кружение звёзд вместо здравого смысла. Вздохнув, она вытащила его за угол на Улицу Кайли, где нашла тележку торговца клубникой. Она взяла свитую из тростника корзинку, заполненную клубникой, и бросила серебряный аргиб продавцу, затем сунула корзинку Жэгорзу.

– Ешь, – приказала она.

Ей пришлось потратить следующие несколько минут на то, чтобы показать ему, как удалять с ягод зелёную верхушку, когда он съел одну из них целиком. Он молча поглощал содержимое корзинки, кидая в рот одну ягоду за другой.

«Он изголодался», – подумала Даджа, продолжая вести его обратно в особняк. «Это жестоко со стороны наморнских богов – сделать безумцем такого как он. Какой бы бред он ни нёс, сердце у него доброе. Большинство безумцев сбежали бы сами по себе на том пожаре, или не предложили бы помочь. Хотя он и не предлагал, но он сделал так, как я ему велела. И он не хотел, чтобы я входила обратно в горящий госпиталь. Это было мило».

Служебный вход в Дом Ландрэг был открыт. Даджа мягко завела Жэгорза внутрь и отдала своего скакуна подошедшему конюху. Затем она посмотрела на своего подопечного:

– Если я тебя посажу в горячую ванну в бане, то ты не убежишь? – спросила она его.

Жэгорз провёл дрожащей ладонью по своей обкорнанной шевелюре, шаря глазами туда-сюда:

– А что горячее – ванна или вода? – спросил он. – Поточнее, что именно будет нагретым, а что – нет…

Даджа снова его перебила:

– Я запрещаю тебе нести бред, – сурово сказала она ему. – Только не здесь. Здесь ты будешь говорить как нормальный человек или молчать – либо одно, либо другое.

– А что есть нормальность? – спросил тот.

Он почесал свой длинный, бугристый нос. Его тонкие губы дрожали.

Даджа нахмурилась:

– Я не знаю. Ты старше меня – придумай что-нибудь. Но не пугай слуг, ладно? Я оставлю тебя в бане, чтобы ты помылся, и пойду посмотреть насчёт чистой одежды. А ты оставайся в бане, пока я за тобой не приду, ясно?

– Мне бриться? – спросил Жэгорз.

Его впалые щёки были покрыты щетиной. Даджа содрогнулась от мысли о том, как он будет держать в руках острую бритву. Кто-то брил его не так давно, поэтому его седеющая борода была лишь щетиной.

– В другой раз, – сказал она, радуясь, что не придётся ещё и с этим разбираться.

Она отвела его в баню и подождала, пока он разделся за ширмой, обмотал полотенце вокруг бёдер, а затем залез в ванну с исходившей паром водой. В это время дня слуги держали ванны готовыми, на случай если кто-то зайдёт.

– Сиди, – приказала она, когда он прислонился к краю ванны.

Он кивнул, крепко сжав губы. Похоже, что из предложенных ею альтернатив он выбрал молчание. Дадже это подходило. Она пошла искать одежду и дополнительную еду для него.

* * *

Шан оставил Сэндри и остальных у ворот особняка с поклоном, улыбкой и радостным «пока». Браяр и Трис кивнули, но помимо этого не сказали ничего, пока отдавали лошадей конюхам и следовали за Сэндри в дом.

– Я полагаю, что Даджа приведёт какого-то… какого-то гостя, – сказала Сэндри старшему лакею. – Позаботься, чтобы у них было всё необходимое, и пожалуйста, скажи Дадже, что она найдёт меня в библиотеке.

«Жду не дождусь услышать, в чём же было дело!» – думала она.

Затем она отыскала библиотеку на первом этаже. Она хотела лишь сидеть, положив ноги на подушку – при посещении императрицы приходилось много стоять, даже если она была достаточно привилегированной, чтобы время от времени сидеть в присутствии императрицы. Она только-только расслабилась, когда осознала, что Браяр и Трис, вместо того, чтобы пойти в свои комнаты, вошли вслед за ней и закрыли за собой дверь. Они так и стояли, Браяр – скрестив руки на груди, Трис – подбоченясь.

– Что? – потребовала Сэндри, когда они зыркнули на неё. – Что я сделала?

– Тебе не приходило в голову, что мы возможно хотели бы, чтобы с нами советовались насчёт очередной долгой поездки? – потребовала Трис.

Браяр добавил, карикатурно-вежливым голосом:

– Премного благодарю за то, что вы спросили нас, Клэйхэйм Сэндри. Вы вольны распоряжаться нашими жизнями, как вы распоряжаетесь шёлком при вышивке. Мы лишены собственных мозгов – и задниц, – которые могли бы помочь нам решить, желаем ли мы так скоро отправиться в поездку на целый день.

– Но я ведь вас спросила, разве нет? – ошарашенно потребовала Сэндри. – Я была уверена, что спросила. Я же сказала Кузену Амбросу.

– Нет, не спросила, – огрызнулась Трис. – Ты сказала нам, как ты сказала «Кузену Амбросу». Перед императрицей и её двором, так что мы как-то не могли с тобой это обсудить.

– Ну, вы могли что-то сказать пораньше, – ответила Сэндри, пожимая плечами. – Я ведь из-за своих земель сюда в основном и приехала.

– Сказать тебе при дворе, или перед слугами, или перед императрицей? – потребовал Браяр. – Вся эта дворцовщина совсем разжижила тебе мозги?

Сэндри сжала губы:

– Никто бы и не узнал, если бы вы со мной говорили так, как мы говорили друг с другом раньше, – упрямо сказала она. – Безмолвно. Помните? И никто никогда не подслушивал. А теперь кончайте жаловаться. Если хотите остаться, я поеду в мои поместья с Амбросом сама.

– И чтобы имперские друзья, которые едут с тобой, доложили, что мы вас кинули? – спросил Браяр. – Может быть тебе не нужно волноваться о том, что они навлекут на нас неприятности, но мы-то не высокородные. Мы уязвимы.

– Да вы нарочно спорите, – сказала Сэндри им обоим. – Я скажу, что вы заболели, это вас устроит?

– Вот если бы ты обращалась с нами как с равными, а не как со слугами – это бы нас устроило, – ответила Трис. – В Спиральном Круге ты себя так не вела. Мы – либо твои подданные, либо твоя семья. Решай.

У Сэндри задрожали губы. «Я тоскую по дому», – расстроенно осознала она. «Я тоскую по дому, и я не хочу, чтобы они дальше меня отчитывали».

– Ох, оставьте меня в покое! – воскликнула она, желая выпроводить их из комнаты прежде, чем она на самом деле заплачет. – Я не просила, чтобы вы ехали! Это была Дедушкина идея – я просто хотела его успокоить! Откуда мне было знать, что вы двое стали такими… такими гордыми и надменными?

Она начала рыться в кармане в поисках носового платка.

– Это мы-то гордые и надменные? – потребовал шокированный Браяр. – А кто здесь отдаёт приказы, Клэйхэйм?

– Ох, великолепно. Слёзы. Вот это точно всё исправит, – огрызнулась Трис.

Она распахнула дверь и потопала прочь.

Браяр последовал за ней, добив Сэндри напоследок:

– Увидимся на заре, моя великолепная леди.

Сэндри удалось дождаться, пока за ним не закрылась дверь, прежде чем у неё полило из глаз. «В пути не было так тоскливо», – подумала она, заливаясь слезами. «Нужно было так много сделать, и с нами были Торговцы. Но этот двор, где нужно всё время стоять, и сидеть, и делать реверансы, и сидеть, и кланяться, и стоять, и ходить, и сплетничать, и делать реверансы… Дедушка никогда никого не заставляет так вести себя! Мы кланяемся или делаем реверанс когда видим его, и этого хватает на весь день. И в Эмелане я никогда, никогда не чувствовала, что окружена завистниками, в отличие от этого места. Все хотят заполучить то, что я имею, а я просто хочу домой!»

Её мягкие губы сжались. «И Браяр с Трис могут идти и делать что захотят. Очевидно, у нас было что-то чудесное в детстве, что нам не дано во взрослом возрасте. Глупо было думать обратное, а сейчас мне нужно беспокоиться о более важных вещах».

* * *

Трис поднялась по нескольким лестничным пролётам в свою комнату и начала снимать с себя вещи, которые носила при дворе, пока Чайм приветственно порхала вокруг неё. Они сообща решили, что Чайм была слишком возбудимой для их первого дня при дворе. Хотя умом она понимала, что Сэндри вплела самые разные защиты от пятен, складок и казусов в изысканные ткани и швы, в своей нарядной одежде Трис никогда не было так комфортно, как в её остальных вещах. Теперь она со вздохом облегчения надела льняную сорочку и синее хлопковое платье. Придворные туфли были заменены на кожаные.

Наконец ощутив комфорт, с Чайм на плече, Трис снова пошла вниз, где чуть не столкнулась с Амбросом фэр Ландрэгом.

– Прошу прощения, Сагхад, – сказала она, делая реверанс уже, казалось бы, сотый раз за день.

Они были мимолётно представлены друг другу тем утром, за завтраком.

– Вимэйси Трисана, – сказала он, кланяясь. – Доставил ли вам удовольствие визит во дворец?

«Примерно такое же удовольствие, как от пирога с крысятиной», – подумала она, но не произнесла вслух.

– Пожалуйста, просто Трис. Я вообще не особо люблю титулы.

– Тогда и ты зови меня Амбросом, – произнёс он своим негромким голосом. – В конце концов ты – названная сестра Сэндри, что делает нас в какой-то мере роднёй. По крайней мере мы являемся, или должны являться, чем-то большим, чем просто знакомыми.

Трис улыбнулась ему, оценив его лёгкую шутку-намёк. Этот человек ей нравился; это было ожидаемо. Всё, что она о нём слышала от герцога и от Сэндри, было хорошим. «Сэндри называла его прозаичным и придирчивым всю дорогу в Наморн, но на её месте я бы хотела, чтобы за моими делами следил кто-то осторожный и педантичный», – подумала Трис. «Кто-то, кто точно всё проверит».

Она осознала, что у неё была информация, которая ему не помешает:

– Боюсь, что в поездке в Ландрэг нас будет немного больше, чем ожидалось, – объяснила она. – Её Имперское Величество предложила четырём своим придворным составить нам компанию, и я думаю – но не уверена, – что Даджа встретилась с другом, которого собирается к нам на какое-то время пригласить.

Было интересно видеть, как Даджа мигом стала на защиту столь непривлекательного безумного нищего с улицы.

Амброс поморщился:

– Я ожидал дворян за компанию, – признался он. – Её Имперское Величество не захочет, чтобы Сэндри забыла прелести придворной жизни, если есть возможность этому воспрепятствовать. Я благодарен за то, что это лишь четверо дополнительных дворян. Я не удивился бы и визиту Её Имперского Величества собственной персоной.

– Шан фэр Рос упомянул что-то насчёт грядущего визита во дворец кузины из Лайрана, – предложила Трис.

– А. Тогда понятно. Но благодарю за предупреждения, Ви… Трис.

Амброс улыбнулся ей:

– Ты обнаружишь, что Ландрэг может содержать самых разных гостей. Моя семья уже там.

Он поклонился и пошёл наверх, в свои комнаты, а Трис продолжила спускаться вниз, на кухню.

Уэнура, кухарка, подняла на неё взгляд от доски, где резала лук, и хищно осклабилась:

– Вот, кому можно доверить порезать что-нибудь, не порезавшись, – сказала она.

Они с Трис познакомились прошлым днём, когда Трис нужно было чем-то занять руки.

– Фартуки – на вешалке. Я послала служанок за покупками, и они ещё не вернулись. Подмени меня, пока я подогрею суп вон для этого.

Она дёрнула головой в сторону стола в конце комнаты.

Там со своим другом сидела Даджа. «У неё на лице будто написано «только не спрашивай», – подумала Трис, снимая с крючка фартук. Чайм отцепилась от шеи Трис и спланировала на пол, чтобы свернуться калачиком под кухонным столом. Лук стеклянную драконицу не привлекал. Повязывая поверх платья фартук, Трис сдёрнула поток ветерка с чёрного входа, чтобы тот уносил запах лука подальше от её чувствительного носа. Другой, более крупный поток, она притянула с передней части дома и мимо Даджи, чтобы подслушивать её разговор с костлявым мужчиной. Только позаботившись об этих частностях, она начала резать ждавшие её внимания чищенные луковицы.

– Жэгорз, зачем ты здесь? – спросила мужчину Даджа, пока тот пил из тяжёлой кружки. – Я думала, ты так и остался в Кугиско…

– Под замком, – сказал мужчина – «Жэгорз», повторила про себя Трис – когда Даджа замялась. – Я выбрался из госпиталя. Сказал им, что я выздоровел. И вёл себя как здоровый. Это мне под силу. Они не позвали кухонную ведьму, чтобы осмотреть меня. Понимаешь, она всегда знает правду, и она бы им сказала. Может быть, она по запаху чует, я не знаю, но я целую неделю притворялся таким же, как они. Закрытое крыло было переполнено, и там ещё ждали другие вроде меня, поэтому мне задали несколько вопросов, дали мне аргиб и новую одежду, и отпустили.

– Этот зелёный халат, который ты носишь – не новый, – сказала Даджа, пока Уэнура ставила кастрюлю с супом греться на одну из печей поменьше. – Это тот самый халат, который ты носил, когда помогал мне вытащить остальных во время пожара. На нём до сих пор подпалины.

– Я сказал им, что этот халат приносит мне удачу, – ответил Жэгорз. – Он и принёс мне удачу. Я носил его, и хотя я знал, что губернатор видел меня на пожаре, и я знал, что его палачи придут за мной, я притворился, что я – как те люди снаружи, и сбежал из Кугиско, и это сработало. Так что халат – счастливый, потому что палачи до меня не добрались. И мне на самом деле было лучше за городом, в зелёных полях, только они не зелёные, когда снег. Но трудно есть траву, и я не охотник, поэтому я возвращаюсь в города и деревни, и ухожу оттуда, когда голоса переполняют мою голову, но мне нужно есть.

Он повесил голову:

– Я добрался сюда, один с моим… моим…

Он вздохнул, его костлявые плечи осунулись:

– Безумием.

Уэнура закатила глаза, глядя на Трис, закончившую с луковицами и перешедшую на пастернак. В кухне было душно. Кухарка подошла к ставням и распахнула их.

– Но вот же они, голоса, разве вы их не слышите? – вдруг спросил Жэгорз.

Трис высвободила нить ветерка, поскольку закончила резать луковицы, и позволила ей вплестись в основной поток. Вернулись служанки, заглушая голоса Даджи и Жэгорза. Одна из них взяла на себя нарезку.

– Ну, служанки же вернулись, – сказала ему Даджа.

Трис сняла фартук и повесила его на крючок, затем пошла мыть руки неподалёку от Даджи и Жэгорза, в пределах слышимости.

– Нет! – воскликнул Жэгорз. – Голоса повсюду в городах и деревнях, голоса в воздухе, говорящие о любви, и драках, и деньгах, и семьях, и…

Даджа взяла его ладони в свои, глядя ему в глаза:

– Успокойся, – строго сказала она ему. – Ты в безопасности.

Трис высушила руки, хмурясь.

– Но иногда голоса и видения, хотя видений у меня было не так много, иногда у них есть тайны, и если о них проболтаться, то за тобой начинают охоту мужья и отцы и солдаты с ножами! – возразил Жэгорз.

Он дрожал с ног до головы.

– Они охотятся на тебя, и делают тебе больно, чтобы узнать, откуда ты знаешь об их планах, поэтому нигде не безопасно – даже если это всего лишь кузнец, встречающийся в сарае с женой своего лучшего друга, они делают тебе больно, потому что думают, что ты – шпион!

Трис подошла и закрыла открытое окно.

– Но тут же жарко! – возразила Уэнура. – Нам нужен свежий воздух.

Даджа повернулась, взглянув на Жэгорза. Он замолк, побледнев под своей щетиной. Даджа отпустила его, и он закрыл лицо ладонями. Он всё ещё дрожал.

Трис снова открыла окно, но лишь одну ставню, чтобы воздух не дул прямо в сторону стола Даджи. Ни Даджа, ни Жэгорз этого похоже не заметили, хотя кухарка и служанки вздохнули с облегчением. В кухне действительно становилось жарко.

Трис подошла и уселась рядом с Жэгорзом:

– Откуда ты?

Он дёрнулся прочь от неё.

– Прекрати так угрюмо на него смотреть, – приказала Даджа, хмурясь на рыжую. – Ты своим угрюмым лицом могла бы напугать торговкую дюжину сумасшедших. Жэгорз – моя друг, и я не позволю тебе пугать его.

– Я не думаю, что она меня пугает, – пробормотал Жэгорз.

– А должна бы, – решительно сказала ему Даджа. – Она пугает большинство вменяемых людей.

Она остановила его возражения, подняв свою латунистую руку:

– Ты достаточно вменяемый, даже если безумец.

– Если он и сумасшедший, то, возможно, не без причины, – сказала Трис, закрывая глаза. – Сколько тебе лет, Жэгорз.

Он моргнул, его тонкие губы дрожали:

– Я… не знаю, – сказал он наконец. – Один император и две императрицы…

– Сорок пять, возможно пятьдесят, – сказала Уэнура у Трис за спиной. – Ты был слишком маленьким, чтобы помнить смерть старого императора?

Жэгорз покачал головой, явно роясь в своей памяти.

«Не завидую я ему», – думала Трис, наблюдая, как он считает на пальцах. «Несомненно, воспоминание зарыто под несколькими слоями магических зелий, и лекарств, и последствий сидения под замком». Для её обычного зрения это не было очевидным, но это могло лишь означать, что если сила у него была, как она подозревала, то он пытался её спрятать. Глубоко внутри себя она подготовила изменение своего зрения, закрыв глаза, прежде чем применить его. Второй раз за день она наложила слой магии на свои глаза, но на этот раз он отличался от того, что она использовала для обозрения рыболовной флотилии. Как только она ощутила, что глаза стало покалывать – им этот фокус не нравился, совсем не нравился, – она открыла их.

Обычно она видела магию, в том числе её следы, как серебро. Однако это конкретное заклинание, которому она научилась незадолго до возвращения в Эмелан, показывало ей разные магии разными цветами. С этой точки зрения Жэгорз был покрыт множеством наслаивавшихся друг на друга заплат из силы, разных заклинаний от разных магов. Ему давали самые разные целебные зелья против его безумия, применяли обычное исцеление от болезней, сломанных костей и гнилых зубов, и набор заклинаний истины для тайн, которые он не должен был знать. Сквозь и вокруг всего этого, почти исчезая из-под её взгляда, но потом возвращаясь в полную или неполную силу, шла яркая золотая нить, принадлежавшая самому Жэгорзу.

Трис встала и обошла стол, оглядывая его со всех сторон. Он был сумасшедшей куклой из лоскутов всех заклинаний, которые на него вообще накладывали с тех пор, как…

– Когда они впервые объявили тебя безумцем? – спросила она его.

Он отвёл взгляд.

– Пятнадцать, – пробормотал он. – На день рождения меня отправили в Дом Йоргири, потому что я говорил с голосами. После этого я иногда возвращался домой, но мне всегда становилось хуже. Они начали оставлять корзины с едой и одеждой у садовых ворот, но сами ворота запирали. Они не выходили, пока я не уходил сам. Так случилось два или три раза. А в следующий раз лекари меня отпустили, а моей семьи дома уже не было. Они продали дом и переехали. Думаю, мне было двадцать.

Он посмотрел на Даджу:

– Старый император умер где-то примерно на мой пятнадцатый день рождения. Всем нам, безумцам, дали новую чёрную одежду для траура.

– Значит, ему примерно пятьдесят два, – сказала Уэнура. – Если я правильно посчитала.

Она обернулась: все служанки прекратили работать, чтобы послушать.

– Я не вижу, чтобы ужин магическим образом появлялся на столе, – резко произнесла она. – Возвращайтесь к работе, вы, ленивые клячи. Нужно приготовить ужин и завтрак, и приготовить им и дворянам еду в дорогу на завтра, а вы разинули рты как стадо коров!

Жэгорз посмотрел на Даджу, дрожа:

– Вы уезжаете?

Даджа посмотрела на Трис, а та хмуро смотрела на Жэгорза, дёргая себя за нижнюю губу. «Это выражение лица я помню», – подумала Даджа. «То, что мы не слышим мысли друг друга, не означает, что я не знаю, о чём она сейчас думает. И она больше ни слова не скажет, пока не выстроит все мысли у себя в голове. Она думает, что у него есть магия. Она думала об этом с того самого момента, когда открыла только одну ставню. И магия, должно быть, странная, иначе она бы сразу ему сказала. Или в ней есть что-то необычное».

«То, что Трис молчит, не означает, что и я должна», – сказала она себе.

– Да, но всё в порядке.

Она протянула руки и снова взяла в свои ладони дрожащие пальцы Жэгорза.

– Да, мы уезжаем, но тебе не нужно беспокоиться, потому что ты будешь с нами. Это значит, что ты будешь вне города – в городах ведь хуже, так ты сказал?

Жэгорз и Трис кивнули.

– Ты будешь с нами. Жэгорз, ты ведь знаешь, что моя магия немного… странная, верно? – спросила Даджа.

Жэгорз кивнул. Трис перестала дёргать себя за губу и начала жевать кончик одной из своих тонких молниевых косичек, задумавшись.

«Разве ей не больно?» – гадала Даджа, поражённо глядя, как рыжая кусает свой источник искр. Жэгорзу же Даджа сказала:

– Ну, её магия тоже странная, как и магия леди, владеющей этим домом, и магия нашего брата.

Она говорила достаточно тихо, чтобы их не было слышно на фоне кухонной сутолоки, поскольку служанки и Уэнура вернулись к работе.

– И штука с обладанием странной магией в том, что тебе легче такую магию замечать в других. Моя подруга – её зовут Трис, – она уже поняла, что ты слышишь голоса, потому что она тоже их слышит, в ветре.

Жэгорз рывком обернулся, подняв взгляд на Трис.

– Ты тоже их слышишь? – удивлённо спросил он.

– Уже не первый год, – сказала Даджа, когда Трис лишь кивнула в ответ. – Поэтому часть того, что с тобой не так – в том, что ты так и не научился управляться с тем, что слышишь, или даже не понял, что проблема вообще была в магии. Мы не знаем насчёт видений… – Даджа бросила взгляд на Трис, та покачала головой – … хотя они тоже, возможно, от ветра?

Трис пожала плечами.

– Ну, значит мы это выясним, а ты останешься с нами, пока она с этим разбирается.

Чайм устала терпеть суетившихся вокруг её места отдыха кухарки и служанок. Она пролезла у них под ногами и поднялась в воздух, приземлившись на стол перед Жэгорзом. Тот дёрнулся прочь от неё, опрокинул скамейку и сам опрокинулся спиной на пол вместе с ней.

– Это просто Чайм, – сказала Трис, протягивая ему руку. – Не бойся её. Она – драконица из живого стекла. Они не очень часто встречаются.

Даджа фыркнула: Трис пошутила, в своей сухой манере. Жэгорз уставился вверх на Трис, затем осторожно взял протянутую руку. Когда она помогла ему встать, он произнёс полным изумления голосом:

– Вы что, все устланы чудесами? Вы все такие же безумные, как она?

Он указал свободной рукой на Даджу:

– Она вошла в горящее здание, которое готово было обвалиться. А до этого она спасла меня и других, столь же безумных, как я. Безумнее меня.

– Обваливавшееся здание? – спросила у Даджи Трис.

Она отпустила Жэгорза, чтобы вернуть скамейку в прежнее положение. Жэгорз осторожно сел, глядя на Чайм, решившую очаровать его. Пока она вилась вокруг его рук, позванивая, Даджа отвела взгляд от Трис.

– Мой знакомый, которого я считала другом, устраивал пожары, – пробормотала она. – Я не люблю это обсуждать.

– Она его сожгла, – сказал Жэгорз, благоговейно поглаживая Чайм пальцами. – Она и другие огненные, которые присутствовали на казни. Губернатор был в ярости.

Она посмотрел на Даджу:

– Получилось быстрее, чем если бы он горел медленно. И он нарушил закон.

Уэнура передала Трис миску горячего супа и ложку. Рыжая поставила их перед Жэгорзом. Она похоже не заметила, как из глаза Даджи вырвалась слезинка, которую та быстро смахнула. Даджа всё ещё помнила холодный полдень и ревущий столб огня. Знание того, что она и другие огненные маги спасли Бэнната Ладрадуна от мучительной смерти, не смягчало боль от его предательства.

– Тихо, – сказала Жэгорзу Трис. – Есть вещи, которые оправданиями не исправишь.

«А ты-то где этому научилась?» – гадала Даджа. «Или ты это и не забывала, после того, как убила всех тех пиратов?»

Трис огляделась:

– Нужно спросить домоправительницу, можно ли заселить тебя в какую-нибудь гостевую комнату.

– Селите ко мне.

Браяр подошёл к ним, держа руки в карманах. Они не видели, как он вошёл.

– Слуги могут поставить вторую кровать в мою комнату. И я тебе нужен поблизости, старик. Если у тебя начнутся кошмары, то у меня есть капли, которые с этим помогут.

– Поселить его в комнате с подветренной стороны дома поможет ещё больше, – ответила Трис. – Думаю, что часть его нынешней проблемы в том, что ему таких капель давали слишком много.

– Значит сонные капли, без всякой магии, – сказал Браяр.

Он сел рядом с Жэгорзом и протянул ему руку.

– Браяр Мосс. Эти две – мои партнёрши.

Не все знали, что это на уличном сленге означало «близкие друзья», поэтому он добавил:

– Мои сёстры.

Жэгорз осторожно протянул руку в ответ:

– Я вижу, – тихо сказал он.

Браяр пожал его руку, затем отпустил и зыркнул на Трис:

– Ты же знаешь, я не пичкаю всех и каждого магией в ответ на первый же чих, – воинственно сказал он. – Это только вредит. К магии привыкаешь, и потом она перестаёт действовать. Этого не знают только полные дуболомы.

– Не хочу встревать, – сказала одна из служанок, подмигивая Браяру, – но разве вам не следует спросить миледи, прежде чем приглашать… – она передумала говорить то, что собиралась вначале, и продолжила – … гостей?

Браяр, Даджа и Трис переглянулись. Дадже было видно, что они чувствовали то же, что и она. Их сбивала с толку мысль о необходимости спрашивать о таком у одной из них.

– Но у меня был дом, и нас это тогда не беспокоило, – сказала она.

– Ты другая, – хором сказали Браяр и Трис.

Они переглянулись и ухмыльнулись друг другу.

– Значит тут всё должно быть так же.

Сэндри вышла из тени у двери в кухню.

– Разве мне не положено встретить нашего нового гостя?

Жэгорз вскочил на ноги так стремительно, что снова уронил скамейку. Они с Браяром опрокинулись на пол. Сэндри помогла встать Браяру, а Трис снова подала руку Жэгорзу. Чайм поднялась на задние лапы и направила в сторону Сэндри серию звуков бьющегося стекла. На слух это было похоже на выговор. Сэндри чуть не уронила Браяра обратно, прикрыв рот ладонями, чтобы подавить хихиканье. Браяр с трудом удержался на ногах, затем взялся за скамейку и поставил её на место.

Сэндри посмотрела на них, махнула служанкам и кухарке, чтобы перестали делать реверансы, и тихо сказала:

– Я – всё ещё я, знаете ли. И вы правильно меня отчитали. Я не подумала вас спросить.

Трис подбоченилась:

– Сейчас уже не важно, – сказала она, поглядывая на Жэгорза. – Ему нужно пожить в каком-то месте потише, пока мы с ним не разберёмся.

Жэгорз моргнул, глядя на свою отважную защитницу. Стоя, он был выше Трис на пять дюймов. «Ему следует выглядеть внушительнее», – подумала Трис. «В конце концов он – взрослый мужчина, почти старше нас четверых вместе взятых. Но, может быть, так много времени провёл, прячась и убегая от чего-то, и под замком. Может быть, внутри он не сильно старше пятнадцати».

– Я прослежу, чтобы у тебя была комната, и у нас где-то должна быть ненужная одежда, – тихо заверила Жэгорза Сэндри. – Ты не против проехаться завтра?

Взгляд Жэгорза метался Сэндри к Браяру, затем к Дадже, затем к Трис:

– Вы не захотите оставить меня, когда у меня изо рта начнут выскакивать все ваши тайны, – предупредил он их, потирая висок. – Так всегда происходит.

Браяр хлопнул Жэгорза по спине:

– Ну, если это случится, в чём я сомневаюсь, то мы позаботимся, чтобы ты по крайней мере остался сумкой, полной еды и одежды.

– Мы не собираемся от тебя избавляться, – сказала Даджа, зыркая на Браяра. – Мы постоянно сбалтываем чьи-то тайны. С нами тебе будет безопаснее.

– Значит, решено. Идём, Жэгорз, – по-приятельски сказал Браяр.

Когда он повёл их нового спутника прочь, Сэндри посмотрела на Трис:

– Мы сможем ему помочь? – спросила она.

Трис разглядывала изжёванный кончик косички:

– По крайней мере достаточно, чтобы отвезти его в Спиральный Круг, – пробормотала она. – Я думаю, что в конце концов ему нужно именно туда.

– Но ты же будешь с ним обходительна, верно? – спросила Даджа. – Ты будешь обращаться с ним мягко, потому что внутри он весь разбит на куски.

– А что, я бываю не обходительной? – хмуро потребовала Трис.

Это заставило Даджу и Сэндри покатиться со смеху. Каждый раз, когда они ловили разгневанный взгляд серых глаз Трис, они смеялись ещё больше. Наконец сама Трис начала криво улыбаться:

– Ну, обходительной по моим стандартам, во всяком случае. Не доставайте меня, иначе я вам утром устрою дождь всю дорогу до Ландрэга.

* * *

Той ночью Браяру не спалось. Спать одному – одному в кровати, койка Жэгорза была в гардеробной, менее чем в пятнадцати футах от него – было для него странным и, в последнее время, новым ощущением. Он не подстраивал специально так, чтобы каждую ночь иметь у себя в постели кого-то тёплого и ласкового, но такое совпадение его весьма устраивало. Этому способствовало то, что он был очень приветлив, и дамы отвечали ему взаимностью. Он определённо не мог сказать ни одной из них, или хуже – сказать одной из своих сестёр, что спать одному Браяру было жутко. Признаться в этом кому-то – это заставило бы его признать, что с ним было что-то не так.

Он больше часа лежал без сна, прислушиваясь к звукам, которые издавал Жэгорз, когда сначала устраивался на тюфяке, а потом засыпал. Безумец не храпел, а жужжал. Звук был успокаивающий и едва ли сумасшедший. Когда Браяр наконец понял, что именно он слышит, звук быстро его убаюкал.

* * *

Он бежал по череде каньонов со скалистыми, совершенно лишёнными растительности стенами. Он раскидывал свою магию во все стороны в поисках хотя бы травинки, что могла бы составить ему компанию, но земля была голой и сухой – пустыня, лежавшая выше лесов и равнин всего мира. Он всё искал выход из каньонов, но видел лишь гладкие скалистые стены, не замаранные трещинами или уступами.

У себя за спиной Браяр слышал гул янджингских боевых барабанов – громкий, плоский стук, которому вторили удары многотысячных стоп. Звук преследовал его в каменных коридорах, загоняя его подобно дичи в темноте. Теперь послышался тонкий, пронзительный вой боевых труб императора Янджинга, и первые внушающие ужас грохотания чёрного порошка под названием «порох». Они взрывали каменные каньоны… которые превратились в изгибающиеся коридоры Первого Храма Живого Круга, набитые посвящёнными, бежавшими прочь от нападавшей армии Янджинга. Браяр боролся с людским потоком, пытаясь найти Розторн и Эвви, свою ученицу. Где они были? Эвви всё ещё была маленькой – в этом хаосе её могли затоптать! Он выкрикивал её имя, но его голос тонул в криках напуганных мирных жителей, укрывшихся в храме.

Всё накрыло темнотой. Неожиданно Браяр обнаружил себя ползущим по кучам влажных и вялых тел, пробираясь на ощупь и содрогаясь. Он знал, что ползёт по трупам. Он вытянул руку, и ощутил гаснущую вспышку зелёной магии, магии растений. Крича, он прижал к груди умирающую Розторн.

* * *

– …знаю, что это плохая мысль – будить спящего, но не было похоже, что сон тебе нравится, и если мне не удастся тебя разбудить, то придётся звать одну из Вимэйсэс, хотя…

Браяр схватил тощую руку Жэгорза и сел, гневно глядя мужчине в глаза. Видно было хорошо: Жэгорзу удалось зажечь свечу.

– Даже не смей, – тихо приказал Браяр. – Им нельзя знать, что ты застал меня блеющим как ребёнок – усёк, шизик? А то я тебе на губу подсажу зелени, которая срастит тебе зубы намертво, понял?