Текст книги "Воля Императрицы"

Автор книги: Тамора Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 27 страниц)

– «Они мои», – возразила Сэндри, хотя чувствовала, что эта ремарка была водянистой и затасканной.

– «Насколько богаче, чем «отвратительно богата», ты хочешь быть?» – спросил Браяр.

– «Иногда ты должна своим людям немного меньше гордости и немного больше уважения», – добавила Даджа.

– Я отказываюсь слушать! – воскликнула Сэндри.

Она бросила пяльцы в корзинку, забыв о том, что там сидела Чайм. Когда её уход был нарушен несчастным скрипом драконицы, она вытащила Чайм и поставила её на стол.

– Я иду гулять!

Она потопала прочь с постоялого двора, сопровождаемая лишь собственными неприятными мыслями. Она вернулась, когда все остальные ужинали в общей зале, и поела одна в комнате, где она спала с Гудруни и детьми. Когда они поднялись, чтобы поспать, Сэндри сняла себе отдельную комнату, где она могла шить – и думать – в одиночестве.

Поздно той же ночью Браяр, Трис и Даджа были резко разбужены беззвучным зовом Сэндри.

– «Не позволяйте Амбросу уехать утром», – приказала она. – «Довольны?»

Она не хотела слышать их ответ, но отрезала их и пошла спать.

Удержать Амброса там всё утро было непросто. Он был твёрдо намерен уехать. Он бы и уехал, но его конь потерял подкову. На то, чтобы найти кузнеца, у которого ещё не было очереди подобной работы неделю длиной, и который мог бы подковать коня, потребовалось всё утро, особенно учитывая то, что Амброс на каждом шагу спотыкался о Браяра, Трис, Даджу, Жэгорза и Гудруни. Единственным человеком, о которого он не спотыкался, была Сэндри. Она почему-то отсутствовала.

Когда конь был подкован, было уже так поздно, что Амброс отложил отъезд до утра. Он сел играть с Даджей в шашки. Они почти закончили партию, когда вернулась Сэндри. С собой она привела дрожавшую женщину в сером платье юриста.

– Кузен, могу я с тобой поговорить? – спросила Сэндри.

Она указала на одну из закрытых комнат на постоялом дворе.

Браяр, Трис и Даджа остались ждать в общей зале. Они были не против ждать молча: у Трис была книга, у Даджи – работа от кузнеца, позаботившегося о коне Амброса, у Браяра – травы в горшках с кухни постоялого двора. Был уже почти ужин, когда дверь в закрытую комнату открылась, и оттуда вывалилась юрист.

– Я никогда о таком не слышала! – пролепетала она конюху, который привёл ей лошадь. – Никогда. Г-граф, вот так вот. Просто… раз!

Она попыталась щёлкнуть пальцами, но ей это не удалось, потому что пальцы у неё дрожали.

– Она всегда была сумасшедшей? – спросила она у Браяра.

– Нет, обычно она довольно вменяема, – сказал Браяр, осклабившись и сунув руки в карманы. – Но время от времени она всё же поступает правильно.

– Вы такие же сумасшедшие, как и она! – воскликнула юрист.

Она выбежала во двор.

Из комнаты показались Амброс и Сэндри. Амброс выглядел ошарашенным. Сэндри зыркнула на своих друзей:

– Теперь вы довольны? – потребовала она. – Познакомьтесь с Клэйхам фэр Ландрэгом, единоличным наследником титула и земель Ландрэг.

Все трое молодых магов поднялись. Браяр и Даджа поклонились Амбросу; Трис сделала реверанс. Помедлив, Сэндри также сделала реверанс.

– Я не ожидал… – начал говорить Амброс.

Его голос озадаченно затих.

– Вообще-то благодаря тому, что ты не ожидал, было проще, – призналась Сэндри. – И они правы. Мне просто нужно было, ох, отдышаться.

Она улыбнулась:

– И теперь мы можем вернуться домой. Обратно в Саммерси, обратно в Спиральный Круг.

Жэгорз откашлялся. Когда все посмотрели на него, он сказал:

– Вы знаете, Вимэйси Даджа говорит мне, что в Эмелане не идёт снег. Никогда. Мне это кажется неестественным. И у них нету борща, и просяного супа с беконом. Они мне очень по нраву. Пожалуйста, поймите, я уверен, что Спиральный Круг – замечательное место.

– Ну, мы – оттуда, – сказал Браяр, осклабившись. – Жэгорз, всё в порядке. Давай. Что бы ты ни хотел сказать, говори.

Жэгорз робко улыбнулся:

– Знаю, знаю. Только, я хочу сказать ему.

Он указал костлявым пальцем на Амброса, который озадаченно моргнул.

– Мне? Ты меня едва знаешь, – сказал он. – То есть, мы конечно знакомы, но…

– Я знаю, что вы – хороший человек, – твёрдо сказал Жэгорз. – И хороший наморнец.

Он посмотрел на Браяра, Даджу и Трис:

– Вы не думаете, что Клэйхам, не находящийся в фаворе у Её Имперского Величества, мог бы воспользоваться услугами того, что может слышать на ветрах разговоры? Кто может видеть на ветрах?

Он посмотрел на Амброса:

– Мне всё лучше и лучше с каждым днём. Я дышу, и я разбираюсь в том, что я вижу и слышу. Я упражняюсь каждый день. Я всегда буду немного нервным. Но я могу быть полезен.

Он посмотрел на магов.

Браяр кивнул:

– Он может быть полезен, Амброс.

– Он шаток, но я бы ему верила, – сказала Даджа.

– Как и я, – подтвердила Сэндри.

Трис зыркнула на Амброса:

– Ты будешь глупцом, если не примешь его на службу. Просто обращайся с ним мягко…

Браяр фыркнул, и она его проигнорировала.

– …обращайся с ним мягко, и он поможет тебе пробраться через этот гадючник, который Её Имперское Величество зовёт двором, – продолжила Трис.

Амброс посмотрел на Жэгорза, и глубок вздохнул:

– Тогда по пути домой мы обсудим жалование, твоё место проживания, и так далее, – сказал он. – Добро пожаловать в число моих домочадцев, Жэгорз.

За обедом Амброс молчал. Он клевал пищу, бывшую весьма вкусной. Браяр сжалился над ним, и взял себе кое-что с его тарелки, когда стало ясно, что Амбросу всё не съесть. Даже зрелище Чайм, выяснившей, что грибы ей не по вкусу, не зацепило тихое чувство юмора Амброса. Наконец, когда слуги с широко открытыми глазами убрали посуду – юрист сказала конюхам, зачем именно она приходила, и те рассказали остальным, – Гудруни спросила:

– Милорд Клэйхам, что занимает ваши мысли? Ремонт, который вы теперь можете приказать провести?

Амброс посмотрел на неё. Его лицо осветила улыбка, которой он поделился со всеми остальными, и которая превратила его глаза в голубые бриллианты:

– Вообще-то, – сказал он слегка надтреснутым голосом, – я думаю, что мы проведём переговоры с коллегами по Дворянской Ассамблее. Пора, давно пора запретить в Наморне насильно жениться на беззащитных женщинах.

Той ночью Сэндри лежала без сна, слушая тихое дыхание Гудруни, приглушённых храп её, Гудруни, сына, и редкое бормотание дочери. Другие могли счесть их общество, и вызываемую им тесноту, раздражающими, но ей нравилось. Здесь были три жизни, которые она высвободила из Наморна и этого отвратительного обычая. И ей начали нравиться спокойствие и здравый смысл Гудруни. Сначала она собиралась найти для Гудруни другую должность по возвращении домой, но теперь передумала. Если Гудруни только не хотела покинуть её службу, Сэндри готова была оставить её в качестве служанки. Ей нравилось, когда Гудруни – и её дети – была рядом.

Слушая их, она почувствовала толчок в своей магии, в той части её, которая уже слишком давно не действовала. Она последовала вдоль этих магических уз, и обнаружила, что оказалась прямо под послеполуденным солнцем в Спиральном Круге. Она стояла на знакомой крыше, крытой соломой. От крыши шёл насыщенный запах пропечённого солнцем сена, когда она села. Оглядевшись, она увидела Трис. В отличие от последнего раза, когда они были на крыше, это была не Трис-ребёнок, но Трис-взрослая, носившая множество забранных в шёлковую сетку косичек. Она лежала на соломе неподалёку, заложив руки за голову, мечтательно глядя на плывущие в небе облака. Браяр сидел на коньке крыши, у него изо рта торчала соломинка. Даджа тоже сидела на вершине крыши, привалившись спиной к каменной печной трубе коттеджа Дисциплины.

– Как вы это сделали – создали это так, что оно ощущается настоящим? – с восторгом спросила Сэндри. – Я чувствую запах, я слышу… кто из вас это сделал?

Внизу ей был виден полный летнего многоцветия сад Розторн. Вокруг них лежал храм. Заворачивавшаяся спиралью дорога была пуста: очень немногие ходили по ней, не укрытой тенью, в период после полуденного отдыха в течение Лун Мёда и Сусла. Но длинная стрелка часов Оси двигалась, отсчитывая минуты. Ветер пробегал Сэндри по лицу, принося в её ноздри запах лаванды и трав.

– Это я, – признался Браяр. – Какое-то время я провёл в Гьонг-ши под замком. Можно было либо сойти с ума, представляя то, что со мной будет, либо… сбежать, внутрь себя. Я создал это место, внутри своей силы.

Он улёгся на острие крыши, легко балансируя на нём.

– После этого… я делал вещи, которыми не горжусь, когда выбрался. Крови было по колено. Погибли тысячи людей, которым положено было жить. Я не знаю, почему я – здесь, а они – нет. Я не хотел, чтобы кто-то из вас это знал. Я не хотел, чтобы вы знали, что я хотел умереть. Поэтому я вас и не впускал.

Молчание затянулось. Больше он не мог им пока ничего рассказать.

– Моя причина – просто глупая, – призналась Трис. – Столь многие маги, с которыми мы с Нико встречались, слишком близко к сердцу принимали то, что я научилась прозрению на ветрах, что я и забыла о том, кто вы. Нико вёл себя так, будто это ожидаемо – когда ты научился странной магии, в овладении которой столь многие терпят наудачу, следует ожидать ревности. Я не хотела, чтобы люди меня ревновали, я вообще ничего не хотела от них. Я боялась узнать, что вы будете вести себя так же, как они.

Она повесила голову:

– Я просто слишком заметная. Поэтому я хочу поступить в Лайтсбридж. Чтобы я могла просто делать то, что захочу, и чтобы люди на меня не глазели.

Даджа и Сэндри переглянулись, будто говоря «Трис в своём репертуаре».

– Я создала то, что помогло Бэну Ладрадуну убить много людей, – мрачно сказала им Даджа. – Так много. Я думала, что поймав его, и увидев, как его казнят за поджоги, исправит моё сердце, вернёт всё на место, но этого так и не произошло. Он мне по-прежнему нравился. Поэтому я помогла убить его быстро, чтобы он не чувствовал боли. Я не хотела, чтобы вы знали о том, что что-то моё – что-то наше, потому что это был живой металл, и мы все были его частью – вызвало так много смертей. Бывают дни, когда я не могу простить себя. Я не думала, что вы смогли бы.

Она закрыла глаза, её широкие губы дрожали.

Сэндри опустила взгляд себе на колени. Она была одета в розовое, как и в тот день, в офисе юриста.

– Я порвала трёх человек на куски, чтобы спасти жизнь своему ученику, – прямо заявила она.

Она услышала, как Трис сделала глубокий вдох.

– Вы думали, дома я буду в безопасности? Это были убийцы, безмагия пожирала их живьём, и человечности в них почти не оставалось. Другого выхода не было, но…

Она уткнулась лицом в колени.

– Теперь мы знаем то, что скрывали друг от друга, – через какое-то время сухо произнесла Даджа. – Это что-то меняет?

– Как? – поинтересовался Браяр. – Сражение с пиратами не заставило нас ненавидеть друг друга. Мы знали, почему мы это сделали. Неспособность простить себя – это не то же самое, что понимать друг друга. Друг к другу мы относимся гораздо легче, чем к себе. Что касается тебя, Меднокудрая, то ты всегда возилась со странной магией.

– Это просто ты, Трис, – сказала Даджа.

Сэндри подняла голову:

– Я бы не поменялась с тобой местами и за тысячу золотых маджей, Трис. Я виду, как люди дёргаются вокруг тебя. Но это не меняет моего к тебе отношения.

Трис посмотрела на неё:

– Значит, мы – снова круг.

– Меня это устраивает, – сказал Браяр. – Я и не знал, как мне этого недоставало, пока мы не вернулись.

– Пока мы не воссоздали нас, – сказала Даджа. – Пока Берэнин нас не выковала заново.

– Ты простишь меня, если я её не поблагодарю, – сказала им Сэндри, ложась спиной на солому. – Она, может, и является моей родственницей по крови, но я предпочитаю семью, которую я выбрала сама.

– Браяр, а мы можем возвращаться сюда? – спросила Даджа. – Это место останется здесь?

– Я сделал его для нас, – ответил он, удивлённый тем, что она ещё это не осознала.

Здесь, в этом месте, они могли чувствовать то же, что и он.

– Ладно, я сделал его в первую очередь для себя, но оно было нами. Это и сейчас мы.

– «Это – всегда мы», – сказали они вчетвером.