355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Тамора Пирс » Воля Императрицы » Текст книги (страница 21)
Воля Императрицы
  • Текст добавлен: 17 апреля 2017, 22:00

Текст книги "Воля Императрицы"


Автор книги: Тамора Пирс



сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)

«Она не осознаёт, что плачет», – подумала императрица, и в её груди колыхнулась жалость, которую она сразу же задавила. «Я сама справилась довольно неплохо», – раздражённо подумала она, – «сбежав от двух олухов, которые считали, что взяли надо мной верх. Наморн – суровая страна. Империи нужны сильные женщины, сильные мужчины, и сильные дети, которые выживут и принесут процветание. Этому я научилась у отца, даже когда он подписывал приказ о казни моего второго похитителя».

Сэндри покачала головой, и смахнула с глаз слёзы:

– Я возвращаюсь домой. Я всё устроила, так что у Кузена Амброса больше не будет недостачи в деньгах. Мои друзья могут остаться или уехать по своему желанию, но я возвращаюсь в Эмелан, где я – человек, а не наследница.

Последнее слово она выплюнула как ругательство, затем встала, сделала короткий реверанс, и заковыляла прочь из зала. Когда Кэн поднял ладонь, чтобы остановить её каким-то заклинанием, Берэнин покачала головой. «Есть и другие способы заставить заносчивую юную клэйхэйм смотреть на вещи благоразумно», – сказала она себе.

Она посмотрела на двух остальных, и осознала, что они пристально за ней наблюдают.

«Что бы они сделали, не останови я Кэна?» – задумалась Берэнин. На миг ей стало почти страшно. Эти две светлые пары глаз, серо-зелёных и серых, пристально уставились на неё подобно тому, как соколы смотрят на добычу.

«Может быть, у вас есть сила», – безмолвно сказала она им, – «но я – старше и гораздо опытнее. На моей стороне – истинно великие маги, а не хорошо образованные дети». На какое-то время она удержала их взгляды, затем посмотрела на одного только Браяра:

– Ты можешь остаться, – сказала она, щедро добавляя мёда в свой голос. – Я всё ещё предлагаю тебе империю в качестве сада. Представь это, Браяр: пряные деревья из Кидлао и Алипута, целебные папоротники из Мбау, благовонные кусты из Гьонг-ши…

Его голова дёрнулась так, будто она дала ему пощёчину:

– И закрыть глаза на это? Гадать, вышла ли проходящая мимо женщина замуж по собственной доброй воле? А я-то думал, что только с уличными крысами обращаются как с тараканьим дерьмом. Это честь для меня, что вы обо мне так хорошо думаете, Имперское Величество, но я уезжаю с Сэндри.

Он коротко поклонился императрице, и посмотрел на Трис.

– Иду, – сказала она, вставая. – Крысиная нора заткнута, – уведомила она Берэнин.

Она подавила зевоту. Когда та прошла, Трис добавила:

– Благодарю за предложенный пост, но я с Браяром и Сэндри.

Она сделала лёгкий реверанс, взяла предложенный Браяром локоть, и вышла вместе с ним прочь.

Дверь бесшумно закрылась.

Берэнин откинулась в кресле, закрыв глаза. Она чувствовала, что двое её великих магов ждут, когда она заговорит. «В моём собственном дворце», – разъярённо думала она. «Мой собственный дворец! Когда дюжины дворян доверяют мне своих дочерей, чтобы они служили украшениями моему дому!»

– Кэн, – сказала она, принудив свой голос звучать спокойно. – Разошли приказы. Я хочу, чтобы Финлак фэр Хьюрик был арестован немедленно. Засунь его в самую сырую дыру, какие только у нас есть. В цепях. Его слуг кинь туда же, тоже в цепях. Проверь конец туннеля, который заблокировала Трис, на случай, если кто-то из них там скрывается. С ними я разберусь завтра. Затем возьми часть магов, а также отряд стражи, и произведи арест Винэйн Ноталоса фэр Хьюрика по обвинению в государственной измене.

– Главу Сообщества Магов? – нервно пробормотал Кэн.

Берэнин открыла глаза, чтобы зыркнуть на него:

– Ты хочешь сказать, что не можешь взять такого сопливого политикана как Ноталос? – отрезала она. – Ты что, позволил своим навыкам и навыкам твоих людей ослабнуть?

– Он ничего такого не имеет ввиду, Имперское Величество, – гладко объявила Иша. – Это легко устроить, мальчик мой. И он предал оказанное ему доверие. Используй заклинание «банка призраков».

Ишабал положила ладонь Берэнин на плечо:

– Всё будет сделано так, как вам требуется.

Императрица закрыла глаза:

– Тогда ступай, и сделай это, Кэн. – Я хочу, чтобы к закату он был в камерах для магов. Если Сообщество начнёт скулить, отошли их к Ише.

Она послушала удаляющиеся шаги Кэна, и подождала звука открывшейся и закрывшейся за ним двери. Только после того, как он ушёл, она произнесла:

– Сделай что-нибудь с Трисаной Чэндлер, Иша. Они будут гораздо менее дерзкими – Сэндрилин будет гораздо менее дерзкой – без защиты своего маленького погодного мага.

Ишабал кивнула:

– Я позабочусь об этом, – тихо ответила она. – Это довольно просто.

– Действуй тонко.

Берэнин знала, что было оскорбительным намекать на то, что Иша не знала, как правильно наложить проклятие, но ей было уже всё равно.

– Теперь я хочу получить её нам на службу ещё больше. Когда она поклянётся нам, ты скуёшь её так, чтобы она знала, кто именно является её госпожой, Иша.

* * *

Потребовалось время, чтобы обработать ноги и руки Сэндри – она была в таком бешенстве, что трудно было заставить её усидеть на месте. Браяр послал Гудруни за мятным чаем, чтобы успокоить Сэндри, но Сэндри бросила чашку в камин.

Гудруни посмотрела на созданный ею беспорядок, скривив губы:

– Если вы хотите закатить детскую истерику, то я вам не нужна, миледи, – сказала она тоном опытной матери, каковой и являлась. – Разбудите меня, когда будете ложиться спать, и я помогу вам с ночной рубашкой. Если будете бросать что-то ещё, я уберу это утром.

Браяр спрятал свою улыбку, и вернулся к оборачиванию стопы Сэндри свежей повязкой.

– Я не ребёнок, – пробормотала Сэндри.

Благодаря долгому опыту общения с сёстрами, Розторн и Эвви, Браяр знал, когда нужно помалкивать. Вместо того, чтобы говорить, он попытался вспомнить, видел ли он когда-либо Сэндри в таком же неистовом гневе. «По большей части это страх», – подумал он, отпивая из другой чашки чая, налитой для него Гудруни. «Но она просто не привыкла к тому, что с ней обращаются как с кем-то незначительным. Хотелось бы, чтобы она увидела, что она сама также обращается с её людьми из Ландрэг, но я вижу, что прямо сейчас с ней не стоит об этом говорить».

Трис ушла, когда Гудруни заварила чай, но Чайм осталась, взволнованно позвякивая на Сэндри. Именно Чайм наконец удалось успокоить Сэндри. Драконица просто свернулась у Сэндри на коленях, издавая низкий, чистый звон, пробившийся через гнев юной дворянки. Чем больше Чайм пела, тем медленнее руки Сэндри гладили драконицу, пока Сэндри наконец не улыбнулась ей грустной улыбкой.

– Я буду в порядке, – заверила она Чайм. – Правда.

Сэндри подняла взгляд на Браяра:

– Мне не нужны сиделки.

– Тогда я иду спать, – сказал Браяр, пожимая плечами. – Ты же знаешь, что Её Имперское Величество будет ставить нам препоны, так ведь? Ни она, и ты не знаете, когда нужно оставить кого-то в покое.

Сэндри сделала глубокий выдох:

– Я тебя спрашивала?

Браяр подбоченился одной рукой:

– С каких это пор меня нужно спрашивать – тебе или кому-то ещё?

Это на самом деле вызвало тонкую улыбку на её лице:

– Ты уж точно мальчик Розторн. Весь в неё.

Она поцеловала Чайм в макушку:

– Я правда буду в порядке, – прошептала она.

Чайм издала последнюю мелодичную ноту, и поднялась в воздух, вылетев в открытое окно. Им не нужно было беспокоиться о том, куда она полетит: Трис выработала смущающую умы привычку спать с открытыми окнами.

– Тогда я тоже пойду, – сказал Браяр. – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Голос Сэндри остановил его, когда он уже положил ладонь на дверную защёлку:

– Тебе не обязательно ехать. Я не могу предложить тебе целую империю в качестве сада. И ты по-прежнему мой брат, даже если решишь остаться здесь.

– К твоему сведению, Графиня, – парировал он, не оборачиваясь, – уехаю я не из-за тебя.

Как всегда, по-настоящему разозлившись, Браяр скатывался на воровской диалект, на котором говорил в детстве.

– У меня своя голова на плечах, и я могу ею решать без сующегося в неё твоего шнобеля. На случай, если ты не заметила: если кто-то высокопоставленный, вроде тебя, тут в опасности, значит не безопасно тут никому. Никому, от крупнейшей дворянки до мельчайшей уличной крысы. Если ты в опасности, то где это оставляет простолюдинов вроде Гудруни и Жэгорза? Я тебе скажу, где – сидящими по ящикам где-то в тайной комнате. Или просто сброшенными со скалы.

Она ушёл, хлопнув дверью.

Он использовал знакомую процедуру медитации, чтобы успокоиться, после того, как смахнул пыль и грязь со сшитой с помощью магии нарядной одежды. Наконец он забрался в кровать, и задул свечу. «Постели на дороге не будут такими же мягкими, как эта, но они будут гораздо безопаснее», – подумал он. Вызванная ночными событиями усталость затопила его, и он скользнул в сон.

В его тёмных снах шли армии, которые жгли и убивали. Огонь от подожжённых ими городов усеивал горный горизонт яркими пятнами. Это была скалистая тайная тропа в сердце Гьонг-ши. Горевшие деревни в равной мере могли принадлежать как Янджингу, так и Гьонг-ши.

«Они жгут свой собственный народ!» – подумал во сне паникующий Браяр. Он был маленьким и похожим на кролика, он бежал от армии, будто та была сворой диких собак, рычащих и щёлкавших челюстями позади него. Вместе с ним ковыляла Розторн, Эвви, и друг Эвви – Луво, угнездившийся у Эвви в руках.

Заголосили трубы. В его снах армии всегда были прямо за следующей грядой, стремительно двигаясь. Браяр и его спутники всегда будто ползли по земле. Наяву он знал, что они двигались гораздо быстрее, но во сне они всегда следовали за армией по пятам, обречённые предупредить храмы внутри страны слишком поздно. Трубы голосили, охотничьи псы армий выли, а Браяр пытался бежать.

Он споткнулся, упав у подножья кучи. Одна рука попала на чьё-то лицо, другая упиралась в обнажённую ногу. Теперь стало достаточно светло, чтобы он мог увидеть, что нашёл: люди, от детей до стариков, все обнажённые, все сваленные в кучу как ненужные куклы. Его руки покрыла кровь.

Он закричал и проснулся одновременно, хватая ртом воздух. Как и всегда, его простыни пропитались потом. Пот щипал ему глаза. Он встал, и стёр бот, насколько это было можно, мокрой губкой, и переоделся в свою обычную одежду.

«Нет смысла снова ложиться спать, мне просто снова приснится то же самое», – подумал он, возясь с пуговицами своей рубашки. «Наверное, я соберу все вещи и шакканы, который взял из оранжереи её имперского величества, и отнесу их обратно. Не хочу, чтобы она подумала, что я хоть пару ножниц у неё забрал».

Трудно было открыть имперскую оранжерею, держа миниатюрную иву в одной руке, и полную инструментов и саженцев корзину – в другой, но Браяру это удалось. Оказавшись внутри, он засунул служившую магическим ключом бумагу в карман, и вернул каждый предмет на положенное ему место. Каждому саженцу он оставил доброе слово для роста и устойчивости к растительным невзгодам. Он также оставил медную проволоку обёрнутой вокруг новой формы ивы.

«Мне не нужно наказывать растения только потому, что моя партнёрша поссорилась со своей кузиной», – сказал иве, на которую он наложил заклинания для здоровья и надлежащего роста ещё тогда, когда взял её себе на попечение. «Даже если меня самого императрица чертовски раздражает, я не позволю тебе вернуться в мир без всей той защиты, которую я могу тебе дать».

Ива цеплялась за него, пока он не уговорил её отпустить его. «У тебя тут самые разные партнёры», – мягко отчитал от её. «Тебе не нужен один человек, который всё равно просто исчезнет. Разве я не прав?» – спросил он у остальных, у сосен и клёнов, у фруктовых деревьев и цветов. Оранжерея отозвалась таким звуком, будто по оранжерее прошелестел бриз, когда все растения в качестве ответа потрясли ветвями.

Попрощавшись, Браяр вынул из кармана ключ-бумагу, и перешёл в ту половину оранжереи, где росли орхидеи. Он собирался положить ключ там, у наружной двери, чтобы Берэнин увидела его. Вместо этого он обнаружил там саму императрицу, одетую в просторное платье из коричневого льна поверх блузки – она дремала, подложив голову на руки, сидя за столом с орхидеями. Она моргнула и зашевелилась, когда вошёл Браяр. Сердце сжалось у него в груди. Она была красивой даже с непокрытыми вуалью медными волосами, высвободившимися из заколок, и с прижатым к её щеке мятым рукавом. Она улыбнулась ему.

«Это как видеть улыбку солнца», – подумал Браяр. «Согревает и немного обжигает одновременно. Нет. Нет, она – сам Наморн, земля, которую заселяет народ. Она ценит остальных потому, что мы будем её поливать, пахать и сеять на ней, и держать насекомых и грибки подальше, собирать урожай… но в конце концов мы для неё важны не больше, чем муравьи».

Она протянула ему руку:

– Я не могу убедить тебя? – спросила она с сонной хрипотцой. – Ты знаешь, что был бы счастлив у меня на службе, Браяр.

Браяр вздохнул, и потёр себе голову. Сэндри начала бы спорить, пытаясь уговорить её изменить то, как она действовала. Даджа надела бы маску Торговца, произнесла бы пустые, вежливые слова, и упомянула бы дела, которые требовали её присутствия в другом месте. Трис отказалась бы каким-нибудь бестактным образом, и притворно извинилась бы. «А я?» – спросил он себя. «Что я могу сказать? Я сбежал от одного императора, который хотел посадить меня в железную клетку, и с моей точки зрения, её золотая клетка выглядит ничуть не лучше?»

Он шагнул вперёд, и положил ключ-бумагу на её манящую ладонь, поклонился, и ушёл прочь.

Глава 16

Даджа завязывала свои косички в хвост, когда Ризу вернулась после одевания императрицы. Обычно Ризу делилась какими-нибудь острыми имперскими ремарками, но не сегодня. Этим утром она молчала.

– Что-то не так? – спросила Даджа, поправляя свою куртку. – Ты выглядишь, я не знаю, озабоченной.

Она провела пальцем Ризу по лбу, всё ещё дивясь своей удаче, благодаря которой она оказалась в положении, в котором могла касаться этой пылкой женщины рукой.

– Ты так морщины заработаешь, – мягко поддразнила она.

– Дело в Её Имперском Величестве, – тихо объяснила Ризу. – Что-то случилось, что-то её разозлившее. Со мной она обращалась нормально, значит я тут ни при чём, но когда я спросила её, что происходит, она сказала, что мне следует спросить у твоих друзей.

Она в замешательстве посмотрела на Даджу:

– Как ты думаешь, что она имел ввиду?

Даджа пожала плечами:

– Пойдём завтракать, и увидим – если они вообще уже встали.

Выходя первой из комнат Даджи, Ризу оглянулась через плечо, и сказала:

– Я поговорила со слугами. Финлак фэр Хьюрик был арестован вскоре после того, как покинул бал, и вместе с ним – какие-то люди, которых он нанял.

Даджа, любовавшаяся покачиванием бёдер Ризу, остановилась:

– Фин, арестован? За что?

Спешивший мимо них лакей услышал это. Он приостановился, затем подошёл к ним:

– Это ещё не всё, Леди Ризу, – тихо сказал он. – Только что пришли вести: дядя Бидис Финлака, Винэйн Ноталос, только что был арестован Кэнайлом Щилдсманом и командой маголовов. Без судебных бумаг, только лишь имперскому приказу.

– Кто-нибудь знает, почему? – спросила Ризу.

– Только то, что обвинение – государственная измена, – прошептал лакей.

Он поклонился, и поспешил прочь.

– Должно быть серьёзно, – пробормотала Ризу. – Арестовать главу Сообщества Магов всей империи? Да, должно быть действительно государственная измена.

Они с Даджей поспешили в покои Сэндри.

Гудруни впустила их, но на столе не было трапезы.

– Что происходит? – поинтересовалась Даджа. – Где Браяр и Трис?

На миг Гудруни приняла ошарашенный вид.

– Вы не знаете? О, боги… вам нужно спросить миледи. Она в своей спальне, если вы пройдёте за мной.

Они послушались, и нашли Сэндри за упаковкой одежды. На полу стояли открытые дорожные сундуки.

– Сэндри? – спросила озадаченная Даджа. – По-моему, ты начала ковать без меня.

Сэндри подняла взгляд. Её лицо под золотистым весенним загаром побледнело; её голубые глаза пылали.

– Спроси у неё, – хриплым голосом ответила она, мотнув головой в сторону Ризу, стоявшей у Даджи за спиной. – Или вы двое были так увлечены друг другом, что никто из вас ничего ещё не услышал? Сейчас об этом должен знать уже весь дворец.

Даджа вздохнула:

– Если она знала, стали бы мы разговаривать с тобой? – рассудительно осведомилась она. – Где ты была прошлой ночью? Ты даже не пришла поздороваться с нами. А теперь по дворцу гуляет рассказ о том, что Фина арестовали.

Она говорила, не повышая голоса. Ей был знакомо это выражение лица Сэндри, хотя сама она лицезрела его лишь несколько раз. Что бы ни привело Сэндри к её точке кипения, с ней нужно было обращаться осторожно, иначе она взорвётся.

Сэндри кинула прозрачное платье на кровать.

– Прошлой ночью Фин упаковал меня в ящик для пересылки. Упаковал меня как, как капусту, только для удержания капусты от плохого поведения не нужны расплетающие заклятья. Я заработала это, – она потёрла своё горло, – когда кричала кому угодно, прося выпустить меня. Она его арестовала? Я думала, она восхитится его дерзостью. Он сам определённо так думал, иначе даже не посмел бы попытаться.

– Только не в её дворце! – воскликнула шокированная Ризу. – Только не когда здесь так много женщин, ищущих безопасности в её стенах. Сэндри, как ты можешь такое говорить?

– Потому что Фин похитил меня в пределах этих проклятых стен! – воскликнула Сэндри.

Она повернулась к Дадже:

– Я пыталась позвать тебя на помощь, но ты была занята.

Голос Сэндри приобрёл жестокий оттенок, ударивший Даджу подобно кнуту.

– К счастью, есть другие, кто не закрывается от меня в своей новой жизни.

– Это нечестно, – ответила Даджа, у неё защипало в глазах.

– Нечестно? – потребовала Сэндри, обхватив себя руками за талию.

Из её глаз на брошенное платье закапали слёзы.

– Может и нет, но тем не менее, это правда. Что ж, я не останусь в этой клетке-переростке ни на одну лишнюю ночь. Я не останусь в этой стране, в этом прогнившем гадючнике каков, ни неделей больше. Сегодня мы возвращаемся в Дом Ландрэг. Мы с Браяром и Трис возвращаемся в Эмелан сразу, как только уложим вещи. Ты – поступай как хочешь.

Она посмотрела на Ризу, та отвела взгляд.

– Ты можешь поехать с нами, Даджа, и мы будем рады любому, кто решит тебя сопровождать, но тебе нужно решать поскорее.

Она вытерла глаза рукавом.

– Ты всегда будешь моей сестрой-саати, – добавила она более мягким тоном. – Тебе всегда будут рады в моём доме, куда бы ни занесли нас торговые ветры. Но помни: им всё равно, предпочитаешь ты женщин или мужчин, если они смогут тебя отделить и заставят тебя подписать брачный контракт, написанный так, чтобы укротить мага.

Она зыркнула на Ризу.

– И поскольку ты иностранка, Даджа, то, я полагаю, что у тебя даже нет сюзерена, которому ты могла бы пожаловаться. Ты останешься в западне до конца своих дней.

Даджа услышала, как хлопнула дверь. Ризу покинула комнату.

– Она не знала, – сказала Даджа, защищая свою возлюбленную. – Тебе не нужно было быть такой противной.

– Значит позже я попрошу прощения, – ответила Сэндри. – Если она поедет.

– Конечно же она поедет. Полагаю, она будет целую вечность паковать вещи, – прошептала Даджа, надеясь, что произнесённое вслух станет правдой.

Она посмотрела на Сэндри:

– Так ты скажешь мне, пожалуйста, что произошло? – спросила она, сняв стопку сложенных платков с кресла, чтобы сесть. – И не надо больше меня оскорблять, Сэндри. То, что я влюбилось, не означает, что я стала наморнкой.

* * *

Час спустя Даджа медленно шла в комнаты Ризу. Она чувствовала себя так, будто состарилась на сотню лет. Внезапно, всё изящество вокруг неё стало казаться маской, за которой скрывался какой-то жестокий зверь. Она невольно поглядывала на каждого проходившего мимо неё мужчину, спрашивая себя, похищал ли он когда-либо женщину – и похитит ли, представься ему такая возможность. Неужели все мужчины были такими?

«Нет», – твёрдо сказала она себе. «Только не Браяр. Или Фростпайн. Или Нико, наставник Трис, или наш временный наставник Крэйн, или Герцог Ведрис, или Посвящённый Горс, храмовый повар». Она сомневалась также, что Амброс и Жэгорз вынашивали такие мысли. «Нет, Даджа, не глупи. Ты знаешь полно мужчин, которые ни за что не подумали бы прибегнуть к такой подлой уловке».

«Но здесь, ну, я не могу удивляться Фину. Он всегда напоминал мне коня, рвущегося из узды. Некоторые другие, с кем я познакомилась, могут сделать то же самое, если бы они осмелились похитить мага. Но они не сделают этого во дворце, страшась императрицы. Хотя Фин почему-то думал, что она может закрыть на это глаза, если ему это удастся. Разве можно сыскать идиота большего, чем мужчина, верящий в ложь, которую сам себе говорит?»

«Кэн мог бы попытаться совершить такое похищение. Он бы добился успеха, но я не думаю, что мне нужно беспокоиться, потому что он явно влюблён в Берэнин. Джак, может быть? Нет, глубоко внутри Джак слишком добросердечен. Ну что за куча золы этот двор, и по большей части состоит из шлака. Думаю, Ризу слишком близка к императрице, так что ей никогда не приходилось оглядываться через плечо, высматривая похитителей».

Сердце забилось у неё в груди. «Оно пытается затопить этот вопрос, пришедший мне на ум. Я думала, что у меня будет всё лето, чтобы поработать над ней, прежде чем придётся спросить. Я думала, что за это время мы сможем построить что-то крепкое, в то время как сейчас у нас всё так ново. Хотела бы я, чтобы у нас было больше времени, чтобы сплавиться вместе!»

«Желания – игрушки, которыми забавляется твой разум, пока пираты подкрадываются сзади». Это была одна из любимых поговорок тёти Хулуэ́йме, призрачные слова тётки, уже семь лет как мёртвой.

Даджа покачала головой, чтобы прочистить её. «Тётя Хулуэйме мне никогда не нравилась», – подумала она, стучась в дверь Ризу.

– Открыто, – позвала её возлюбленная.

Даджа прикусила губу, и вошла в комнату Ризу.

Будучи Госпожой Гардероба, Ризу имела две маленькие комнаты, отведённые для тех, кто состоял на службе у императрицы. «Только имперским гостям дают достаточно места, чтобы дышать свободно», – пошутила она про десять с лишним ночей, которые провела у Даджи в покоях. Теперь же Ризу сидела за столом в углу гостиной, и что-то писала. Она подняла на Даджу взгляд, и попыталась поприветствовать её своей обычной лучезарной улыбкой. В результате её роскошные губы лишь задрожали.

Даджа заглянула в спальню. Та была аккуратно прибрана. Не было никаких признаков собирания вещей. Она зашла, и села на кровать, разглаживая складки на воздушном покрывале пальцами, дрожавшими не меньше, чем губы Ризу.

– Ты можешь остаться.

Ризу подошла, встав в дверном проёме.

– Останься здесь, со мной. Будь бриллиантом в имперской короне. Благодаря всей твоей работе с живым металлом ты заслужишь место среди великих магов. Я хочу, чтобы ты осталась. Мне нужно, чтобы ты осталась.

– Почему ты не поедешь сом ной? – спросила Даджа срывающимся голосом.

Впервые в жизни она поняла все стихи о любви, всю страсть в описаниях поцелуев любимого и прикосновения любимого. «Я всегда думала, что магия выжгла такого рода возбуждения у меня из вен», – думала она, проводя пальцем вдоль вышитой розы. «Я всегда думала, что именно поэтому поцелуи мальчиков вызывали у меня странные ощущения, а не потерю чувств, и почему руки мальчиков лишь заставляли меня отстраняться. Теперь я знаю, что просто не туда смотрела. Теперь я нашла кого-то, кто мне подходит, и это – она.

– Как ты можешь относиться ко мне так – и не желать поехать со мной? – спросила она. – Ты разве не любишь меня?

– Люблю, – прошептала Ризу. – Ты сильная, и милая. Ты создаёшь прекрасные вещи, ты поёшь мне песни из далёких земель… я правда люблю тебя.

Даджа подняла взгляд, и увидела недосказанное в отведённом взгляде своей подруги, и в её побледневших губах.

– Но императрицу ты любишь больше.

– Не в том смысле, – возразила Ризу. – Не в постели. Я никогда не буду относиться к ней так. Но разве ты не видишь? Она – всё, что есть в Наморне светлого и прекрасного. Она спасла меня от замужества, которого я не хотела. Она подарила мне земли и собственный доход, чтобы мне не нужно было полагаться на мою семью – или подчиняться желаниям моей семьи касательно меня самой.

Ризу села рядом с Даджей, и взяла её покрытую металлом ладонь в свои собственные.

– У меня есть власть в её дворце. Я являюсь частью чего-то великолепного. Она строит мосты, госпитали, библиотеки, дамбы, назови что угодно – она это построила, во славу империи. Как ты можешь не хотеть принадлежать всему этому?

– Она всё это делает, но тем не менее позволяет женщинам империи становиться добычей, – ответила Даджа, выдёргивая свою руку.

– Я – не добыча, – сказала Ризу. – Ни я, ни Кэйди, ни Иша, ни остальные женщины во дворце. Ты тоже будешь в безопасности, Даджа. И мы будем вместе.

Она наклонилась вперёд, и поцеловала Даджу, обещая этим поцелуем любовь.

Даджа встала.

– Ты знаешь, я даже верю, что в её дворце я буду в безопасности, – сказала она Ризу. – Но Сэндри – не будет. Она никогда не будет в безопасности, покуда императрица хочет привязать её к Наморну. И Сэндри – моя сестра. Ты даже вообразить не можешь, насколько мы близки – Сэндри, Браяр, Трис и я. Мы – одна личность в аспектах, о которых ты ничего не слышала.

Ризу подняла взгляд, и протянула руку к Дадже:

– Но не обязательно, чтобы всё так заканчивалось. Убеди Сэндри подождать до окончания лета, по крайней мере. Тогда мы все поймём друг друга лучше.

«Я достаточно хорошо понимаю», – подумала Даджа. «Я понимаю настолько, насколько мне нужно. Мне следует уговорить Сэндри остаться – причём сомневаюсь, что мне это под силу – чтобы у других мужчин был шанс связать её брачным контрактом?» Закусив губу, чтобы не расплакаться на виду у ходивших по коридорам каков, она ушла в свою спальню, собирать вещи.

* * *

Новости о том, что Сэндри намеревалась уехать в Эмелан в течение недели, заставили Дом Ландрэг жужжать как перевёрнутый пчелиный улей. Слуги вскоре усвоили, что когда обычно добрая Сэндри так злилась, проще было просто убраться у неё с дороги. Амброс и Элага были сбиты из другого теста. Её с ними дискуссия окончилась громкой перебранкой, заставившей Браяра убраться из дома в сад с розами. Теперь, когда его вещи из дворца были собраны, ему практически нечего было паковать. Он поставил свой личный шаккан на каменную скамейку, чтобы тот мог впитывать солнечный свет, не двигаясь, и пошёл обследовать сад в последний раз.

Амброс нашёл его, когда Браяр придавал розам сил сопротивляться паразитам.

– Я думал, что она наконец увидит, что это её долг – остаться и защищать её людей, – без преамбул сказал Браяру Амброс. – Представлять их в Ассамблее Дворян. Ты должен её вразумить.

– Она не в настроении для разумностей, или ты не заметил? – спросил Браяр, осматривая листья и стебли одной из роз под всеми углами. – Кроме того, у неё и дома есть долг. Она разве не говорила? Она – одна из двух самых высокопоставленных помощников Его Светлости. Она управляет для него замком, и советует ему в управлении страной. Если он уезжает из Саммерси, она остаётся вместо него. Ходят слухи, что он сделает её своей наследницей. Она им не верит, а я – верю. Нынешний наследник Его Светлости совершенно безмозглый.

Амброс упал на скамейку рядом с шакканом.

– Она этого никогда не упоминала.

Браяр мягко влил в розу ещё немного сил.

– Возможно потому, что она не думает, что Его Светлость лишит Франзэна наследства и поставит её на его место. А всё остальное она величает «просто помощью Дедушке». Его собственный сенешаль для многих вещей ищет её подписи, чтобы не докучать его светлости. Но то, что она преуменьшает это, не означает, что она не считает это важным. Она любит Эмелан. Возможно, она и это место могла полюбить, но теперь этому не бывать. Как только Сэндри что-то возненавидит, она делает это изо всех сил.

Закрыв лицо ладонями, Амброс застонал:

– У всех женщин рода Ландрэг есть эта упрямая черта, – сказал он приглушённым голосом.

– Ты так думаешь? – спросил Браяр слишком уж невинным тоном.

Перейдя к одному из деревьев, он бросил:

– Это – последний год, когда вы получите от этой старушки яблоки. Она устала.

Он погладил ствол дерева.

– Но вы ведь позволите ей стоять? У неё осталось ещё полно добрых лет, в качестве просто дерева.

– Я и мечтать не смел о том, чтобы срубить её, – сказал Амброс, опустив руки. – Я сам часто ел с неё яблоки, и прятался в её ветвях от родственников. Мне лишь жаль, что у тебя не было времени пройтись по всем нашим полям в Замке Ландрэг.

Браяр посмотрел на него:

– Ну, я ведь могу и вернуться, – уведомил он своего собеседника. – Но на моих условиях. Без всего этого блеска и без показухи. В сердце я – всего лишь обычный парень.

Ухмылка на лице Амброса на миг придала ему мальчишеский вид:

– Ну, обычный парень, тебе всегда будут рады в моём доме, где бы он ни был.

* * *

Как только они добрались до Дома Ландрэг, Трис оставила свои упакованные дорожные сундуки и сумки на попечение слуг. Коротко поздоровавшись с кузенами Сэндри и с Жэгорзом, она пошла в свою комнату, чтобы прилечь. Она ожидала, что игры с бурями принесут ей крепкий сон. Это всегда было ей в радость, поскольку обычно она спала чутко. Работа с Сиф для закрытия скрытого входа во дворец должна была гарантировать, что она не просто будет спать крепко, но ещё и проспит. Но проделав и то, и другое, а потом встав спозаранку, чтобы уложить вещи, она чувствовала себя так, будто кто-то насыпал в её суставы гравий, а в череп – штукатурку. Ей нужно было немного отдохнуть, чтобы избавиться от боли в конечностях. Это заняло больше времени, чем она ожидала. Глаза она открыла только ближе к вечеру.

– Ох, кошачья пакость, – пробормотала она.

Трис сползла с высокой кровати, сняв с себя верхнее и нижнее платья.

Она сменила их на простое синее платье в капченском стиле, потом умыла лицо и помыла руки. По крайней мере её косички имели аккуратный вид. Силы, которые она в них удерживала, заставляли волоски липнуть друг к другу. Благодаря этому побочному эффекту волосы не только выглядели опрятно, но их ещё и не требовалось повторно заплетать каждый день. Трис терпеть не могла делать что-то повторно.

Разгладив чулки, и снова надев туфли, Трис пошла посмотреть, нужно ли помочь Жэгорзу собрать его вещи. «Трудно сказать, насколько далеко он продвинулся, учитывая то, как он легко отвлекается», – подумала она, стучась ему в дверь.

Ответа не последовало. Трис постучала снова, затем сверилась со сквозняком, шедшим в коридор из его комнаты.

– Надеюсь, ты не голый, – крикнула она через замочную скважину, и открыла дверь.

Жэгорз был одет. Он забился в угол между кроватью и стеной, сжавшись в клубок и обхватив руками прижатые к туловищу колени. Чайм взволнованно щёлкала ему, сидя на кровати, наполовину расправив свои прозрачные крылья для равновесия. Трис хмуро огляделась. Скудные пожитки Жэгорза по-прежнему находились в шкафу, где он их хранил.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю