Текст книги "Воля Императрицы"

Автор книги: Тамора Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)

Когда Гудруни закончила, Сэндри наклонилась вперёд и похлопала себя по щекам, чтобы прибавить им румянца, затем мягко прикусила губы, пока в них не прибавилась красноты.

– У меня есть румяна, – предложила Гудруни. – Тушь для ресниц, помада для губ, что-нибудь для придания блеска вашим щекам.

Сэндри поспешно поднялась на ноги:

– Не хочу, чтобы подумали, будто я, ну, что я хотела привлечь внимание, – сказала она, практически спотыкаясь о свой собственный язык в попытке заставить свой ответ звучать как можно невиннее. – Я просто подумала, что у меня щёки суховаты, вот и всё.

Она развернулась, и бросилась прочь из комнаты.

«Гудруни права», – думала Сэндри, готовясь спуститься по лестнице в главный зал. «Я наверное выглядела так, будто прихорашивалась для… кого-то, чьё внимание я пыталась привлечь. А я не пытаюсь. Я рада, что Шан… я рада, что моя кузина здесь, вот и всё. Я хочу получше узнать всю мою семью, даже если Кузине Берэнин отказывается видеть, что я не собираюсь здесь оставаться».

Из тёмного уголка зала к Сэндри подлетела Чайм, и уселась девушке на плечо.

– Ну, ладно уж, – пробормотала Сэндри, выдёргивая вуаль из-под задней части драконицы и разглаживая её. – Но веди себя прилично. Никакого скрипа.

Чайм осторожно обернула свой хвост вокруг тонкой шеи Сэндри. Ощущение было такое, будто кто-то окружил её шею холодным льдом.

– Вот теперь мы произведём впечатление, – сказала Сэндри.

Она медленно спустилась по ступеням, будто совсем не спешила. Сэндри выплыла из дверей вслед за Амбросом. Все разошлись в стороны, чтобы Сэндри, как самая высокопоставленная в доме, могла пройти первой. Она быстро просеменила вниз по ступеням, зная, что императрице не понравится, если Сэндри слишком долго будет оставаться выше её.

– Кузина! – воскликнула она, приседая перед Берэнин глубоком реверансе. – Что вас завело в такую даль?

Берэнин подняла её, и поцеловала Сэндри в обе щеки, на что Сэндри ответила тем же.

– Я была недалеко отсюда, дорогая. Мне взбрело в голову перенести моё место жительства в королевскую резиденцию в Саблэлизе, всего лишь в двадцати милях к северо-востоку отсюда, на Сиф. Это вполне подходящая летняя резиденция – там гораздо прохладнее, чем во дворце! И так мне будет проще познакомиться поближе с моей юной кузиной, пока та занимается своими владениями.

Она обернулась, и посмотрела на Ризу, Кэйди, Джака и Фина.

– Ну что, моя четвёрка безобразников в достаточной мере тебя развлекала?

– Они были чудесными спутниками, Ваше Имперское Величество, – ответила Сэндри. – Я не знаю, как вы справлялись, лишённая их забав.

– Признаю, это было жертвой с моей стороны, – сказала Берэнин.

Она бросила взгляд на Элагу, та сразу сделала реверанс.

– В летней зале накрыто на стол, – сказала Элага. – Пища грубее, чем вы привыкли, Имперское Величество, но я думаю, что могу с готовностью поручиться за качество наших вин.

Когда императрица со спутниками вошла в главный зал, Даджа обнаружила, что Ризу каким-то образом выскользнула из окружения своей покровительницы и подошла к Дадже.

– Полагаю, ты будешь рада вновь окунуться в придворные увеселения, – подала мысль Даджа, слегка падая духом.

«Просто тут было довольно тихо, а теперь будет весьма шумно», – сказала она себе.

– Мне здесь нравилось, – сказала Ризу. – Мне нравится везде, где бы я ни оказалась. И это к лучшему, когда служишь императрице.

– Она послала тебя с нами, чтобы шпионить? – спросила Даджа, не глядя на Ризу.

Та тихо засмеялась:

– Я ей для этого не нужна. Для шпионажа у неё есть очень компетентные люди.

Она немного помедлила, и добавила:

– Вы четверо – странная команда.

Даджа посмотрела на неё, озадаченная этой ремаркой:

– Что ты имеешь ввиду?

– Ну, все при дворе, и немалое число людей, которые не при дворе, убили бы за возможность войти в круг Её Имперского Величества. А вам это не интересно. Неужели в Эмелане настолько больше забав и интересных людей, по сравнению с Наморном?

«Забав»? – озадаченно подумала Даджа.

– В Эмелане у нас работа. У меня есть дом, с кузницей, принадлежащий мне. Караваны Торговцев знают, что могут найти меня там. Мой наставник Фростпайн поблизости, и храмовые библиотеки, если я захочу взяться за что-то магически сложное. Сэндри – помощница своего деда, и он нуждается в неё. Я не знаю насчёт Браяра, но Трис хочет поступить в Лайтсбридж, чтобы научиться академической магии. Полагаю, можно сказать, что мы не особо интересуемся «забавами».

– Но ведь и в Наморне есть кузницы, – указала Ризу. – Сэндри могла бы стать советницей императрицы, я думаю, если бы захотела.

Она опустила взгляд.

– Я знаю, что хотела бы, чтобы ты осталась.

Сердце Даджи заколотилось сильнее. Её тело наполнилось чем-то шипучим, а горло пересохло.

– Я? – спросила она охрипшим голосом.

Она прочистила горло.

– Мы будем здесь большую часть лета, – сказала она, пытаясь не выдать напряжения в голосе. – К тому времени мы тебе сто раз успеем надоесть. С нами трудно, и мы обычно ладим лишь с трудными людьми.

Ризу подняла брови:

– Обычно трудным людям нужно совсем лёгкое окружение. Я пытаюсь быть очень нетрудной, Даджа…

Она положила ладонь Дадже на плечо.

– Ризу! Даджа!

В дверях стояла Кэйди.

– Она ищет вас!

Когда Кэйди говорила таким тоном, «она» могло означать лишь одного человека. Обращаясь к Дадже, Кэйди сказала:

– Вы знаете, куда подевался Браяр? Она спрашивает о нём тоже, и у неё появилась эта её морщинка между бровей.

– Это значит, что она пытается решить – оскорбляться ей, или нет, – сказала Ризу. – Ты знаешь, где твой брат?

Даджа пустила свою силу на поиски. Она мгновенно нашла Сэндри и Трис. Её связь с Сэндри была раскрыта до конца, поэтому Сэндри ярко светилась для магического взгляда Даджи. Трис к ней не оттаяла, но её молния была ясно видна огню Даджи. Браяр оставался полностью невидимым.

«Но, возможно, не для всех», – подумала она. Взглянув на Кэйди, Даджа сказала:

– Я не могу найти его, но у Трис может получиться. Она обычно приглядывает за Браяром.

* * *

Трис покачала головой, когда Кэйди, Ризу и Даджи спросили её, где находился Браяр – но у неё была мысль на этот счёт. Она ощущала тонкую как паутина связь между собой и Браяром. Возможно, связь всё ещё была там потому, что, в конце концов, Трис научила Браяра читать, и они по-прежнему могли обсуждать книги. Ни Сэндри, ни Даджа не читали так много, как они с Браяром, и не делились друг с другом книгами. Трис обнаружила, что совместное чтение являлось прочной основой для дружбы, например – её отношения с Герцогом Ведрисом.

Она вежливо откланялась перед придворными, и с облегчением побрела прочь. «Сколько раз за день может человек делать реверанс или кланяться, не споткнувшись?» – спрашивала она себя. «У меня от этого голова болит, а ведь мне не приходится жить при дворе».

Она брела по дальним коридорам замка, притворяясь, что не обращает внимание на жавшихся прочь от неё слуг. За последние три дня разошлись слухи о речной починке в Пофкиме.

«Забудь об этом», – приказала себе Трис, проходя мимо кухни, где кухарка шагнула прочь от неё. «Когда я получу аттестат в Лайтсбридже, я смогу работать, не нервируя людей. Никто не шарахается прочь от сельского лекаря, или женщины, которая продаёт обереги на рынке. Я смогу ограничиться простой магией, и люди перестанут смотреть на меня так, будто у меня две головы».

Она забрела в коридор, вдоль которого располагались кладовые. Лестница в конце привела её в подвалы. Там она обнаружила свет, лившийся из открытой двери, ближайшей к лестнице. Она заглянула внутрь. Это была холодильная комната, заколдованная для удержания зимних температур круглый год. Здесь замок хранил то, что может испортиться. Во внешней комнате хранили мясо, масло, яйца, крынки молока и сливок, и колёса сыра. В комнате сбоку от основной Трис увидела серебряное свечение магии. Браяр трудился над запасами лекарств.

Она послала импульс по их тончайшей магической связи, чтобы её появление не было неожиданным, затем вошла к нему в помещение. Перед Браяром была встроена батарея бутылочек, в каждой из которых содержалось зерно магического огня. В трёх из них, находившихся в стороне, находилось нечто большее, чем зерно. Стоя, обхватив одну из бутылочек ладонями, Браяр пробуждал зелёную силу растений, из которых было сделано её содержимое.

– Ты тут замёрзнешь в этом платье, – сказал он, не поднимая взгляда.

Сам он носил одежду из толстой шерсти.

– И вообще, зачем ты меня беспокоишь? Я думал, что ты учила Жэгорза медитации, а детей Гудруни – грамоте.

– Жэгорз прячется в шкафу в твоей комнате, – спокойно сказала Трис.

Её начинало знобить.

– И почему же, во имя Зелёного Человека, он это делает? – рассеянно поинтересовался Браяр.

Магия в бутылочке налилась яркой силой.

– Он боится, что твоя подруга, императрица, узнает обо всём, что он подслушал, и решит его казнить из соображений государственной безопасности, – ровным голосом продолжила Трис. – Он убеждён, что она знает о каждом слове, которое он уловил.

– Ну что за остолоп, – ответил Браяр. – Даже если бы она могла это сделать, а она не может, императрица ни разу в жизни его не видела.

– Он убеждён, что может увидеть, поскольку она сейчас в летней зале, – сказала Трис. – Это ты средство от несварения обновляешь, так ведь?

Голова Браяра резко взметнулась вверх. Он уставился на Трис:

– Здесь? Она здесь?

– Я так и думала, что это привлечёт твоё внимание, – пробормотала Трис. – Она здесь, и она спрашивает о тебе. Возможно, тебе следует переодеться.

Браяр бегом бросился из комнаты. Качая головой, Трис подошла к лекарству, с которым он только что закончил работать, и сделала на этикетке отметку, чтобы замковые служащие знали, что это лекарство было усилено. Она не спешила уходить, убедившись сперва, что остальные лекарства, которые он обработал, тоже были помечены, и возвращая нетронутые лекарства обратно на полки. Не смотря на холод, она не стремилась вернуться в суету и толкотню наверху. Там сквозняки наполняли её уши лепетом придворных с самого их прибытия.

«Жаль, что я не могу спрятаться в шкафу, как Жэгорз», – подумала она, походя обновляя холодильные заклинания в комнатах. «Но нет», – со вздохом добавила она, «я – маг. Маги должны спокойно принимать такие вещи».

* * *

Браяр едва заметил Жэгорза, когда распахнул свой шкаф и схватил первые попавшиеся ему на глаза приличные рубашку и штаны. Он закрыл шкаф, затем вспомнил, что ему нужна накидка. На этот раз, открыв дверцы, он заметил забившегося в самый дальний угол Жэгорза.

– Она – не маг, – сказал он мужчине. – Она не может видеть то, что у тебя в голове, даже если бы ты мог отделить то, что она хочет оставить в тайне, от кучи того, о чём она не беспокоится.

Он оставил шкаф открытым, и начал стягивать с себя рабочую одежду.

– Тебе легко говорить, – огрызнулся Жэгорз. – Ты не слышишь все обрывки и куски, которые слагаются в одно чудовищное целое.

Натягивая штаны, Браяр спросил:

– И что, ты что-то сложил вместе? Что-то чудовищное и целое, имеющее смысл?

– Я смог бы, – настаивал Жэгорз. – Если бы приложил к этому усилия.

Браяр застегнул пуговицы на длинных рукавах своей рубашки.

– Старик, твой разум – в тысяче мест. Ты потерял его в болоте слов и видений, – сказал он не без сочувствия. – Никто не сможет использовать их тебе во вред, пока ты не сложишь их вместе и не расскажешь кому-то. Ты вообще хочешь это сделать?

Жэгорз немного выпрямился:

– Нет, – медленно ответил он. – Там слишком много, и всё так запутано.

Он потёр свой костлявый нос.

– Ты не думаешь, что кто-то может меня пытать, чтобы я выдал это всё, а потом уже сложить что-то вместе из этого?

– Они будут так же перегружены, как и ты, – сказал Браяр, натягивая сапоги. – Зубы Лакика, Жэгорз, ты в таком состоянии провёл тридцать лет. В твоей бедной, выжившей из ума башке всё смешалось. Только какой-то другой безумец захочет попытаться выудить оттуда что-то подлинное.

Он взял свой носовой платок, и лишний раз протёр свои сапоги, добавив блеска потускневшим местам.

– Если ты думаешь, что она такая могущественная, то покинь Наморн.

– Просто покинуть Наморн? – повторил Жэгорз, выпрямившись ещё больше.

Браяр поднял взгляд, увидел, что грозит его одежде, и отодвинул её подальше от безумца. Хотя умом он знал, что Сэндри сшила его одежду так, чтобы та сопротивлялась заурядным попыткам её смять, сердце его волновалось за красивые вещи.

– Просто покинь Наморн, – сказал он. – Нет Наморна – нет императрицы. Нет императрицы – нет палачей с приносящими боль кольями, и щипцами, и заклинаниями, которые тебя ждут не дождутся. Ты не услышал достаточно ни в какой другой стране, чтобы был смысл тебя преследовать – только здесь.

Он вдел плечи в накидку, и взглянул в зеркало. Одним из преимуществ его очень короткой стрижки было то, что никогда не нужно было причёсываться.

– Как ты думаешь, мне стоит отрастить усы?

Не услышав ответа, он огляделся. Жэгорз сидел, наполовину выпростав длинные ноги из шкафа, и по его щекам текли слёзы.

Браяр нашёл свои платки. Один из них он дал Жэгорзу.

– Тебе нужно расслабиться, – твёрдо сказал он Жэгорзу. – Если так и дальше пойдёт, то ты растрясёшь себя на части. Ну что теперь не так? Или тебя довела до слёз мысль об усатом мне?

– Так просто, – надрывающимся голосом ответил мужчина.

Он громко высморкался.

– Вы – ты, и Даджа, и Трис, вы берёте узел, который так долго вязался, и вы просто… разрубаете его. Я годами пытался его развязать, а вы его разрезали на куски буквально за несколько дней. Почему я этого не видел? У меня – годы взрослого мужчины, а вы – просто дети, но…

– Эй, осторожнее с «детьми», – посоветовал Браяр. – У меня вся жизнь ушла на то, чтобы избавиться от этого ярлыка. Буду благодарен, если ты это примешь во внимание.

Жэгорз снова высморкался.

– Ты сбросил с себя полудюжину имён, – сказал он приглушённым из-за платка голосом. – Но одно ты не потеряешь никогда, и оно – «друг».

– Ладно, хватит, – сказал Браяр, проверяя манжеты.

Эмоциональные разговоры всегда его смущали.

– Я пойду делать комплименты императрице. Ты можешь остаться здесь, но тебе будет гораздо удобнее в кресле, или на кровати.

Не оглядываясь, он покинул комнату, осторожно закрыв за собой дверь. «Ему станет лучше, когда он покинет Наморн», – подумал Браяр, труся вниз по ступеням. «Возможно, достаточно лучше, чтобы прилично прожить оставшиеся ему годы».

Достигнув первого этажа, он подумал: «Кому-то следует тщательнее искать необычных, вроде нас, до того, как они станут такими, как Жэгорз».

* * *

Императрицу и её придворных он нашёл в летней зале замка, той, которая получала больше всего света, и на террасе снаружи. Берэнин сидела в кресле у перил террасы, где она могла наслаждаться запахом роз, поднимавшихся вдоль каменных перил из сада прямо под ней. Браяр приблизился к ней, и глубоко поклонился, призывая к себе розу с ещё не раскрывшимся бутоном. Императрица отодвинулась в сторону, когда лоза протянула к Браяру свой покрытый шипами отросток. Бутон набух, затем раскрылся по мере своего приближения, открыв взорам своё кроваво-алое сердце. Браяр осторожно срезал цветок своим карманным ножиком, обрезав шипы и залечив надрез на основной лозе, прежде чем отослать её обратно.

Маг Кэнайл стоял, прислонившись к каменным перилам рядом с императрицей. Он дёрнулся, когда лоза проползла мимо неё, и серебряное пламя его защитной магии собралось вокруг его ладоней и глаз. Когда он осознал, что это была работа Браяра, а не угроза для Берэнин, Кэнайл притянул пламя к себе, но не позволил ему впитаться себе обратно под кожу, пока лоза не вернулась на место.

– Использовать магию в присутствии императрицы без разрешения запрещено, – сухо сказал Кэнайл, будто это было какой-то мелочью. – Хотя я не думаю, что она тебя выбранит, хотя следовало бы.

Когда Берэнин подняла на него взгляд, Кэнайл поклонился:

– Ваше Имперское Величество, – сказал он, чтобы сгладить остроту своего намёка на укор.

Она озорно улыбнулась своему магу-хранителю:

– Винэйн Браяр обладает моим соизволением творить любую необходимую по его мнению растительную магию в моём присутствии, и обладал им с тех самых пор, как я показала ему мои оранжереи, – уведомила она Кэнайла. – А теперь прекрати дуться, Кэн, вот так, молодец.

Когда она снова посмотрела на Браяра, тот преподнёс ей алую розу:

– Она бледнеет в сравнении с вашими губами, Ваше Имперское Величество, – смело сказал он. – Это – лучшее, что я смог сделать за столь короткий срок.

– Х-м-м.

Берэнин провела розой по своей коже от подбородка до груди.

– Столь короткий для кого? Я жду тут уже целую вечность. Я решила, что ты пошёл осматривать поля Ландрэга, лишь бы не кланяться старухе вроде меня.

Браяр широко улыбнулся:

– Поля Ландрэга меня не влекут. Люди Сагхад Амброса – хорошие фермеры. Нет, я был в одной из кладовых, внизу, работал над лекарствами. Я пришёл сразу же, как только узнал, что могу полюбоваться на Ваше Имперское Величество.

– Ты, мой милый молодой человек, льстец, – кокетливо сказала ему Берэнин, похлопывая розой по его щеке. – Ты хочешь сказать мне, что Ризу и моя милая маленькая Кэйди не очаровали тебя? Ни одна из них не пленила твоё сердце?

Кэйди пленила мою руку, возможно, или моё дыхание, но моё сердце принадлежит только вам, благородная леди, – сказал Браяр, наслаждаясь флиртом.

Уж он-то знал, что не следует воспринимать это всё серьёзно.

– Значит она добилась больших успехов с тобой, чем мои молодые люди – с Сэндрилин, – сделала наблюдение Берэнин, бросая тёмный взгляд на Джака и Фина.

Если те и заметили, то не показали виду. Вместо этого Джак осторожно обмахивал Сэндри веером, а Фин предлагал ей блюдо с лакомствами.

– Она не проявляет особого интереса к сердечным играм, – сказал Браяр. – Если вы послали их, чтобы её в такую игру втянуть, Имперское Величество, то они обречены на провал.

– Так она что, предпочитает девушек? – спросила Берэнин.

Она улыбнулась Браяру:

– Видишь ли, я познакомлю её с кем угодно, кто может убедить её поселиться здесь, с нами.

Браяр почесал в затылке, потом вспомнил, что этот жест не считается приличным в нормальном обществе:

– Я не знаю, – честно ответил он. – Но Сэндри не останется ради красивого лица, кому бы оно ни принадлежало. Некоторые растения растут там, где пожелают, Ваше Величество. Вы это знаете. Убеждайте их, поливайте их, освещайте их, пересаживайте их, делайте, что хотите, но они будут расти лишь там, где они решили. Единственный способ заставить их повиноваться – убить их, а это – напрасная растрата, по моему мнению.

Он радостно улыбнулся ей.

– Однако, я – лишь копающийся в земле садовник, с грязью под ногтями и за ушами. Я лучше разбираюсь в том, какие растения лучше растут рядом с овощами, чем в сочетании людей.

Берэнин сделала вдох. «Она что, сожжёт меня за мою надменность?» – подумал Браяр. «Обратит против меня своего молодого мага? Или примет совет, как садовник от садовника?»

Императрица выдохнула, и протянула свободную руку, чтобы шлёпнуть Браяра по плечу.

– Ты – досадный молодой человек, и честен к тому же. Дозволяю тебе удалиться, чтобы принести мне со стола свежих ягод.

* * *

Потребовалось вежливое, заставившее её покраснеть извинение, намекавшее на необходимость посетить уборную, чтобы Сэндри освободилась от придворных, вертевшихся вокруг неё с момента прибытия Берэнин. Оказавшись вне их поля зрения, она мгновенно бросилась бежать вниз по двум связанным коридорам наружу, в сад, чтобы побыть в тишине.

«Да что с ними такое?» – гадала она, в основном думая о Джаке и Фине. «Они милые, и весёлые, и вполне неплохие друзья, если не считать их желание флиртовать. А потом приезжает моя кузина. Вдруг они начинают вести себя так, будто каждое срывающееся с моих губ слово отлито из чистого золота! Чтоб их Зелёный Человек в лозах запутал, если они ещё раз так меня окружат! Либо это, либо я заставлю их штаны падать. Посмотрим, будут ли они лебезить передо мной, поддерживая штаны».

Хмурясь, она нашла скамейку в саду для трав, и села, позволяя запахам розмарина и базилика успокоить её расшатанные нервы. Закрыв глаза, она могла притвориться, что была на пороге коттеджа Дисциплины и купалась в запахах, исходивших от трав Розторн.

Наконец она открыла глаза. «Мои проблемы – не в Дисциплине. Они здесь, и нужно смотреть им в лицо. Я могу справиться с Джаком и Фином – я это делала с тех пор, как мы сюда приехали. Если бы только они мне докучали, я бы послала их заниматься делами! Проблема в том, что докучают не только они. По крайней мере три других… прихвостня Берэнин вцепились в меня как репейник! Как мне заставить её отозвать их?»

– Извини… я не знал, что здесь кто-то есть, – послышался мужской голос. – Прошу прощения.

Сэндри обернулась, игнорируя предательски споткнувшееся при виде Першана фэр Роса сердцебиение. «Зелёный ему очень идёт», – подумала она, и улыбнулась:

– Нет, ничего, – ответила она. – Если только ты не искал уединения?

Он вернул ей улыбку, глядя ей в глаза:

– Я просто вышел прогуляться. Это у тебя такой вид, будто ты ищешь уединения. Или хочешь кого-то убить.

Сэндри приложила ладони ко лбу:

– Я не люблю, когда вокруг меня толпятся, – объяснила она. – Там было ужасно многолюдно.

Скамейка была устроена вокруг очень старой яблони. Шан сел там, скрестив длинные ноги перед собой, и откинулся назад.

– Так пойдёт? Я вокруг тебя совсем не толплюсь.

Сэндри захихикала:

– Спасибо, – сказала она ему. – Но разве тебе не было бы веселее с другими придворными?

– Может быть, иногда я тоже чувствую себя зажатым, – ответил он. – Тебе стоит увидеть владения моей семьи. Они похожи на Ландрэг, но расположены в предгорьях. В хороший день можно проскакать галопом мили, и не встретить ни души.

Он улыбнулся, закрыв глаза.

– Раньше я совал в перемётные сумы хлеб и сыр, может быть несколько яблок, и просто… уезжал.

Он открыл глаза, и широко ей улыбнулся:

– Фин и Джак наконец вспомнили, что им следует уделять тебе больше внимания.

– Вчера мне почти удалось отучить их от этой вредной привычки, – едко ответила Сэндри.

– Бедная пичужка, заточённая в клетке, – протянул Шан. – Посмотри на это с другой стороны: если выйдешь за одного из них замуж, то они оставят тебя в покое.

Сэндри сердито посмотрела на него:

– Брак – это нечто большее, чем возможность быть оставленной в покое, когда тебе хочется. И все эти попытки завладеть моим вниманием… когда этих мальчишек просто швыряют мне в лицо, это так… постыдно. Если честно, кузина мне не кажется настолько грубой.

Шан осклабился:

– А, но видишь ли, она – жертва своего собственного успеха. С тех пор, как она пришла к власти, она потихоньку укрощала великие владения страны, с помощью налогов, и браков, и других хитростей. Она предложила одному не очень сообразительному малому герцогство над тысячами акров рядом с Морем Травы, если он отдаст свой чрезвычайно богатый Сагхадат на западном берегу Сиф. Теперь он строит замки и пытается создать богатство из травы и кочевников…

Он осознал, что замолк, и тихо засмеялся:

– Прости, я всё ещё нахожу это забавным. В общем, последнее нетронутое великое владение, помимо земель Окмор – это…

– Ландрэг, – сказала Сэндри.

– Ландрэг, – ответил Шан, кивая. – Мужчина, который выйдет за тебя, не только получит в жёны очаровательную леди…

Сэндри зыркнула на него, заставив Шана засмеяться. Он продолжил:

– Он также получит очень, очень большое состояние, а также любые связи, которые ты сможешь установить с Советом Магов. Поскольку Амброс спас тебя от потери земель из-за налогов, Её Имперское Величество теперь изо всех сил старается не дать ухаживать за тобой бывалым и опытным мужчинам. Мужчинам, которые не находятся у неё под каблуком. Она ставит тебя на пути молодых людей, в которых она уверена, людей, которых она может контролировать даже после того, как они на тебе женятся.

Сэндри подобрала камешек, и бросила его в сад:

– Ну, она тратит время впустую. Они тратят своё время впустую. Я вообще не хочу выходить замуж.

Она встала, отряхивая юбки:

– Шан, почему бы нам не проехаться? – импульсивно спросила она. – До деревни и обратно? Галопом, одна нога здесь, другая…

Она оборвала себя на полуслове. Он качал головой:

– Императрица пустит мои кишки на подвязки, – без обиняков сказал он. – С её точки зрения это будет моей попыткой подрезать остальных. Это вызовет её недовольство. Это очень плохая идея – вызывать недовольство Берэнин.

– Разве ты не хочешь со мной прокатиться? – спросила Сэндри, озадаченная.

– Ещё я хочу сохранить на месте мои потроха, – уведомил её Шан. – Мужчина при имперском дворе служит прежде всего императрице. Мы не должны испытывать привязанность ни к кому, кроме неё, как бы трудно это ни было. Поверь мне на слово, единственная причина, по которой твои пылкие ухажёры такие пылкие? Она дала им знать, что у них есть её соизволение. Как только один из них тебя заарканит, они вернутся ко двору, и будут внимать только ей.

Видя, что у Сэндри от ярости расширились глаза, Шан добавил:

– Она чуть не казнила одну из своих фрейлин, когда та вышла замуж за дворянина без её ведома. Пришлось вмешаться жрицам Кунок. Теперь этой паре запрещено показываться при дворе.

– Но это же глупо! – воскликнула Сэндри.

– Нет, – ответил Шан. – Это – неприятное последствие наличия великой, незамужней правительницы, прославившейся своей утончённостью. Она может приказать нам плясать под её дудку, и мы это сделаем. Всегда есть шанс, что однажды она по уши влюбится в одного из нас, и сделает этого человека императором. Даже если она влюбится, но не выйдет замуж, она осыпет своего любовника титулами, землями и деньгами. Её рука полна золота. Будь она уродливой как сапог, мы всё равно бы молились на её алтаре, а ведь она отнюдь не уродлива.

Сэндри содрогнулась:

– Я никогда так не стану жить. Люди должны быть свободны любить и вступать брак по желанию.

– В идеальной империи так бы и было, – согласился Шан. – Но мы живём не там. Не печалься так. Ты ей нравишься. Если ты ей понравишься в достаточной степени, то она сделает тебя одной из своих спутниц, даже если ты выйдешь замуж. Жизнь при дворе может быть забавной.

Наклонившись вперёд, Сэндри сорвала росток мяты, и поднесла к носу, наслаждаясь запахом свежести:

– Если бы я жила лишь ради забав, то мне, может быть, даже понравилось бы, кто знает? – спросила она, пожав плечами. – Но я – маг. Я живу, чтобы работать. Я люблю свою работу. Двору придётся забавляться без меня, когда минует Луна Сусла.

Она назвала последний месяц лета.

Шан поднялся на ноги:

– Мне лучше снова вернуться ей под нос, пока она не заподозрила меня в ухаживании за тобой. Её Имперское Величество уже четыре месяца меня не наказывала. Я бы предпочёл не прерывать эту череду успехов. Позволь откланяться?

Впервые за весь день молодой человек покидал её, а не наоборот.

– Разве ты не хочешь за мной ухаживать? – услышала свой голос Сэндри, её язык будто зажил собственной жизнью.

Хотя тон, которым она это произнесла, показывал лишь лёгкое любопытство, она чувствовала, как её лицо потихоньку краснее. «Дура!» – бранила она себя. «Дура, дура! Теперь он подумает, что это ты бросаешься на него, в то время как ты просто хотела узнать, почему он не пасётся с остальным стадом!»

Шан засмеялся, что заставило её покраснеть ещё сильнее.

– Ты мне нравишься, Сэндри, но меня нет в списке разрешённых ухажёров, – сказал он, широко улыбаясь. – Кроме того, дружба всегда лучше ухаживания – так говорила моя бабка. Я бы предпочёл, чтобы мы были друзьями.

– Ох, – сказала она, стараясь напустить безразличия в голос, хотя румянец по-прежнему заливал её щёки. – Я бы тоже этого хотела.

– Хорошо, – сказал он, протягивая руку.

Сэндри взяла её, и обнаружила, что её ладонь утопала в его собственной.

– Значит, друзья, – сказал Шан, крепко пожав ей руку, и отпустив.

Он широко улыбнулся, и пошёл обратно в замок.

Сэндри по-прежнему могла чувствовать тепло его пальцев на своих собственных. Она изумлённо посмотрела на свою ладонь. На ней был зелёный след, и запах мяты.

Сэндри улыбнулась. Он украл у неё мятный росток.

* * *

Когда Сэндри вернулась к императрице, она вновь оказалась окружена дворянами. Даджа не могла не заметить, как Сэндри обменялась взглядами с мужчиной, сидевшего у императрицы под рукой. «Это был Шан, который говорил с ней в тот день в имперских садах», – вспомнила Даджа. «Надеюсь, Сэндри ни на что тут не надеется. Он и Берэнин похоже очень, очень близки, и этот Кэнайл, которого я тоже считала очень близким с императрицей, он убрался в угол, когда явился Шан. Так и стоит там, зыркая на него.

Даджа подтолкнула локтем Ризу, сидевшую рядом с ней на скамейке, держа Чайм на коленях. Когда Ризу подняла на неё взгляд, Даджа проигнорировала шипучее ощущение у себя под кожей, и прошептала:

– Её Имперское Величество похоже очень расположена к Шану.

Ризу тихо засмеялась – звук, от которого руки Даджи покрылись гусиной кожей. «Я что, чем-то заболела?» – задумалась Даджа.

Наклонившись вперёд, чтобы шептать Дадже на ухо, Ризу сказала:

– Ещё бы она не была расположена, он же с ней спит.

Даджа дёрнулась, чуть не ткнувшись в нос Ризу своим собственным. Ризу захихикала, и провела по носу Даджи своими пальцами. Даджа сглотнула, и повернулась, чтобы прошептать Ризу на ухо:

– Он – её любовник?

Ризу подвинулась немножко ближе:

– Сейчас это Шан, раньше это был Кэн, и он может снова им стать, и есть ещё двое, чьи негодующие взгляды в сторону Шана ты могла заметить, и они готовы первыми встать в очередь, если Берэнин заскучает.

Даджа качнулась назад, ошарашенная. Люди часто вступали в любовные отношения, если не состояли в браке, но ей казалось жадным заводить более одного любовника.

– Как, по твоему мнению, безвестный Першан фэр Рос получил такую важную должность, как Мастер Охоты? – поинтересовалась Ризу. – Он бы не смог позволить себе заплатить пятьдесят золотых аргибов, чтобы получить эту должность. За него заплатила Её Имперское Величество.

Ризу прикрыла свои обрамлённые длинными ресницами глаза:

– Он уже где-то пять недель является фаворитом императрицы. Он тебе нравится?

– Нет, – сказала Даджа, озадаченная тем, что Ризу вообще приходится это спрашивать. – Ох, он довольно красивый. С такими плечами, он мог бы быть кузнецом, но нет. Я просто любопытствую.

– Сэндрилин, – позвала императрица.

Сэндри с тоской посмотрела на Берэнин. Она беззвучно спросила у Даджи: «Теперь-то она оттащит от меня моих ухажёров? Пока они меня не задушили?»

Даджа фыркнула.