Текст книги "Воля Императрицы"

Автор книги: Тамора Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)

К облегчению Сэндри, Фин ничего не сказал о том, как она бросила его тем вечером на приветственном приёме. Зная его склонность к пылкости и волнению, Сэндри была уверена, что он поднимет бучу. Вместо этого она с удивлением обнаружила, что он, похоже, совсем об этом забыл. Он продолжал ухаживать за ней вместе с Джаком, но не старался особо уединиться с ней.

«Полагаю, это непоследовательно с моей стороны – обижаться на то, что ему всё равно», – печально думала она. «Правда, было бы очень неудобно, если бы он весь оскорбился, но он мог хотя бы пообижаться немного».

Она тщательно старалась совсем не думать о Першане фэр Росе. И дело не в том, что она мало видела Шана – отнюдь. Он всегда был рядом с Берэнин, или позади неё, принося ей яства, нося за ней её сокола, пока она не решала выпустить птицу охотиться, помогая ей спешиться. Сэндри пыталась не завидовать своей кузине, ощущавшей прикосновение больших ладоней Шана к своей талии, соскальзывая вниз из седла, или то, как он наклонялся к императрице, чтобы поднести к её губам вишню, но поднимавшуюся в ней желчь ревности было очень трудно игнорировать. Если Шан и помнил о том, как поцеловал Сэндри, то не показывал этого. Улыбка, которой он её одаривал, когда ловил на себе её взгляд, была вежливой, такими обмениваются друг с другом дворяне.

«И поделом мне», – сказала она себе как-то вечером, ударами кулака придавая подушкам более подходящую форму. Закрывая глаза, она всё время видела Шана и Берэнин, упражнявшихся в лайранских танцевальных фигурах, особенно в той, где Шан поднимал императрицу высоко в воздух. «Он меня целует», – удар, ещё удар, – «а я бегу как испуганный котёнок. Уверена, императрица-то не бежит!»

Сэндри зарычала, и заткнула себе рот одеялом. «Теперь придётся придумать хорошую ложь для Гудруни», – сказала она себе. «И она должна быть очень хорошей, потому что я думаю, что Гудруни и так уже слишком о многом подозревает. Она, конечно, ничего не скажет, просто поведает мне какой-нибудь перл женской мудрости о том, что некоторые мужчины остаются недоступными. Не хочу слышать женскую мудрость, да и вообще ни какую мудрость. Я просто хочу, чтобы Шан снова меня поцеловал, чтобы я смогла понять – у меня ослабели коленки из-за того, что я узнала о Дадже и Ризу, или он просто так хорошо целуется!»

* * *

В день бала в честь посла Лайрана весь дворец пребывал в хаосе. Чтобы не сталкиваться с нагруженными доверху слугами, Сэндри и Гудруни бежали из дворца. В Доме Ландрэг обстановка была более мирной. Сэндри смогла пообедать с Амбросом, Элагой и их девочками, пока Гудруни навещала своих детей.

Прежде чем уйти, Сэндри пошла искать Жэгорза. Она нашла его сидящим на балконе в комнате Трис, лицом к текущему через стену бризу. На носу у него сидели его странные металлические очки, а в руке он держал одну из своих металлических ушных затычек.

– Обо мне не беспокойся, – с весёлой улыбкой сказал он. – Вимэйси Трис посещает меня каждый день, чтобы проводить мои уроки.

– Рада это слышать, – сказала ему Сэндри. – Уроки идут хорошо?

Он казался теперь более спокойным.

Жэгорз, сидевший на высоком табурете, встал на ноги. Он хмурился, поворачиваясь то туда, то сюда, ловя ветер лишённым затычки ухом.

– Я не знаю, – пробормотал он. – Зачем морякам готовиться к побегу в полночь?

Сэндри не могла не улыбнуться:

– Сколько моряков, столько и причин, я думаю, – ответила она. – Я бы не волновалась, Жэгорз. Если ты не знаешь название корабля или имя капитана, сделать ты ничего не сможешь.

Вернувшись во дворец, она подремала, затем съела лёгкий ужин. Ночью должен быть большой банкет, но Сэндри знала, что к тому времени упадёт в обморок, если что-то не съест. Потом она искупалась, позволила Гудруни одеть себя и сделать себе причёску. Потом она села читать. Берэнин сказала, что в Имперский Зал, где должен был состояться бал, её приведёт придворный.

Эскорт Сэндри объявил себя стуком в дверь. Гудруни открыла, явив стоявшего на пороге Фина, восхитительно статного в тёмно-синем бархате и серебре. Возможно, он выбрал одежду так, чтобы сочетаться с бледно-синей и серебряной одеждой Сэндри. Он широко улыбнулся Сэндри:

– Надеюсь, ты оценишь мольбы и ходатайства, с моей стороны, чтобы Её Имперское Величество согласилась сделать меня твоим проводником на бал, – сказал он. – Ты выглядишь великолепно, Леди Сэндри.

Она улыбнулась, и позволила ему поцеловать себе руку.

– Осторожно, – предупредила она.

Фин поднял брови. Он знал, что она имеет ввиду:

– Лесть?

Он посмотрел на Гудруни:

– Разве я льщу? Разве она не прекрасна?

Гудруни покраснела и сделала реверанс.

– Вы действительно выглядите очаровательно, Клэйхэйм.

Она снова сделала реверанс, и открыла перед ними дверь.

Фин взял её под локоть, и повёл по коридору.

Они свернули в вестибюль, соединявший три крыла дворца, и шли по нему, пока Фин не провёл её через дверь в один из задних коридоров.

– Но Имперский Зал в той стороне, – возразила Сэндри, остановившись.

Фин улыбнулся ей:

– Планы изменились. Её Имперское Величество попросила меня провести тебя через боковой ход, которым она пользуется – она хочет, чтобы ты была сбоку от неё, когда она поприветствует посла.

– Но разве это не место, где должен стоять её наследник? – спросила Сэндри, позволяя ему потянуть себя дальше.

Фин кивнул:

– Только Принцесса Мэ́йдриан живёт в восточной империи, – объяснил Фин. – Этим вечером ты её заменяешь.

Сэндри нахмурилась:

– Надеюсь, принцесса понимает, что я заменяю её только на время, – обеспокоенно сказала она.

– Обычное дело, – объяснил Фин. – Видишь ли, после двух попыток похищения, Её Имперское Величество отправила принцессу жить в секретном месте. Прежде и другие её заменяли, но никто не настолько глуп, чтобы поверить, будто кто-то кроме принцессы может на самом деле занимать это место. Сюда.

Фин повёл Сэндри за угол.

Сэндри повернула, и уткнулась прямо в намоченную чем-то тряпку. Что бы это ни было, оно затопило её сознание, и погрузило в чёрное беспамятство.

* * *

Мир живых был где-то рядом.

«Я заснула… когда? Заснула сидя, поджав колени? Зачем, во имя Милы, мне так делать? И когда это успело стемнеть?»

«Голова так болит! Наверное, я ещё вижу сон, потому что я думаю, что мои глаза открыты, но вокруг сплошная тьма».

«У меня ноет всё, что выше подбородка».

Сэндри попыталась прижать ладони к глазам – те болели сильнее всего, – но обнаружила, что у неё очень мало свободного места, чтобы двигать руками. Когда она наконец коснулась своих глаз, по почувствовала, как двигаются её веки. То, что её ресницы скользнули по её пальцам, сказало ей, что её глаза были широко открыты… и вокруг по-прежнему было темно.

С участившимся дыханием, она начала искать свет. «Я не могу, не могу быть в темноте», – сказала она себе. «Все это знают. Гудруни, Браяр, Даджа – все знают, что мне нельзя оставаться в темноте, одной. Никогда. Просто дыши, Сэндри. Медленно. Это всё легко объяснить, если ты соберёшься с мыслями и не будешь паниковать».

Вот – блеклое мерцание: магически знаки, начертанные в считанных дюймах, над её головой, по обе стороны, и, насколько она могла видеть, под ней. Сэндри вытянула руки, и ощупала своё окружение. Под ней и в нескольких дюймах перед её коленями была твёрдая преграда. В неё же Сэндри упиралась спиной. Она была в дюймах по обе стороны, и над её головой. Серебряное мерцание исходило от заклинаний, покрывавших преграду. Приглядевшись к ним, заставив себя думать, чтобы рассмотреть заклинания, она начала их узнавать. Это были знаки распутывания и развязывания. Они были начертаны в таких комбинациях и такими веществами, чтобы ограничивать и ослаблять силу любой чарошвейки. Они не давали света. Они ничего не делали, чтобы рассеять темноту.

Темнота. Она была заперта в полной темноте, без света и без хрустальной лампы.

С полным пониманием ситуации пришла настоящая, неконтролируемая паника. Она задыхалась, хватала ртом воздух. Внезапно ей снова было десять лет, и она была заперта под дворцом, а в помещения у неё над головой были устланы мертвецами. Единственная душа, знавшая, где именно находилась Сэндри, поскольку сама заперла её в подвале, была убита совсем рядом.

Теперь Сэндри снова была одна, и у неё не было света.

Сэндри завопила. Она вытолкнула всю свою магию из своего тела, стараясь призвать свет в саму ткань её одежды, но её сила лишь растворялась. Она снова закричала, моля кого-нибудь выпустить её, зажечь лампу, найти её. Визжа до хрипоты, она билась кулаками и ногами о деревянную западню, изорвав свои тонкие бальные туфли, разбив ладони, и ударившись затылком о неумолимые доски. Снова и снова, игнорируя пробегавшую по её мышцам и венам боль, она тянула свою силу, пытаясь выдавить её через поры своей кожи. Шёлк, раньше шёлк работал, раньше он удерживал для неё свет, она носила самые разные шелка, но магия не приходила. Наконец она перестала кричать, и заплакала, содрогаясь от ужаса.

Так продолжалось недолго, потому что снаружи послышался голос:

– Моя будущая невеста проснулась.

«Я знаю этот голос», – медленно подумала она. «Я знаю его… Фин». Его имя зажгло в её груди угли ярости. «Финлак фэр Хьюрик. Мой проводник. Тот «особый вход», к которому он меня привёл».

– Ну же, Леди Сэндри, – сказал он, его голос звучал очень близко к её узилищу. – Совсем недавно ты вела себя весьма живо.

Он слышал, как она плакала – вопила, как ребёнок в темноте.

– Скажи…

Она остановилась. Её голос сел до тихого хрипа. Она прочистила своё осипшее горло, и попробовала снова:

– Моя кузина знает об этом?

– Зачем мне беспокоить её подробностями? – спросил он. – Твоя имперская кузина ценит дела, а не обещания. Как только ты подпишешь брачный контракт – со всеми ограничениями, которых требует жена-маг, конечно же, чтобы ты никогда не смогла обернуть свою силу против меня, – я приму поздравления Её Имперского Величества, а также её хвалу моей дерзости.

Его самодовольный ответ разъярил не испуганного ребёнка, но любимую племянницу Ведриса Эмеланского.

– Червивый, гнойный, дерьмоногий, проклятый, трусливый пава́о! – прорычала она, снова собирая свою силу, и ощущая, как та утекает прочь. – Изгаженный летучими мышами дерьмосос, незаконнорожденный, низкий, трусливый как! Нализ! Амдэйн!

– Такие ласковые прозвища, – ответил он. – Ты придумаешь другие, получше, когда мы поженимся. Как только ты поставишь на контракт свою подпись, а также свой поцелуй, для верности отмеченный кровью, я даже позволю моему дяде вернуть тебе власть над твоей магией. Но только потом, конечно. Только после того, как ты поймёшь, что если хоть раз мне начнёшь перечить, я обращу тебя брачные заклинания, пока ты не станешь ползком молить о моём прощении. Наморнцы знают, как обращаться с жёнами-магами.

– Если ты думаешь, что моя кузина тебя поздравит за моё похищение в её собственном дворце, значит ты её не знаешь, – парировала Сэндри. – Она освободит меня от твоего драгоценного контракта, и от твоего драгоценного дяди!

– Нет, если хочет, чтобы твоё богатство осталось в Наморне, а она ведь хочет, – напомнил Фин. – И мой дядя – глава всенаморнского Сообщества Магов. Я думаю, даже Её Имперскому Величеству придётся проглотить любую обиду на меня, когда у меня за спиной будет поддержка магов а также твоё богатство. Что?

Он ответил на вопрос кого-то, кто был вне ловушки Сэндри.

– Нет, с ней ничего не случится. Мне нужно появиться на балу, чтобы никто не поверил, что я причастен к её исчезновению.

Звук его голоса приблизился к её темнице.

– Не беспокойся, моя дорогая, – сказал он ей. – Позже ты сможешь написать своим друзьям письмо из гнёздышка, где мы будем проводить наш медовый месяц. Ох… если надеешься на то, что тебя спасут? Ты под землёй. Никакой ветер не донесёт ни слова о тебе твоей рыжей бестии. Ты в помещении без растений, так что зелёный парень тебя не найдёт. А если ты ждёшь прекрасного и сообразительного Першана, даже если бы он мог тебя найти, он не осмелится. Её Имперское Величество знает, что внимание её любовника отвлекалось.

Не смотря на стах, Сэндри сглотнула. «Шан и Берэнин? Да она ему в матери годится!»

Фин продолжил:

– Она за ним наблюдает. Уже два дня она в точности знает, где он находится, когда его нет рядом с ней. Бедный Кэн так раззадорился, думая, что она избавится от Шана и снова обратится к нему. А вместо этого она крепко вцепилась в Шана. Это показывает, насколько сильно она хочет оставить тебя здесь – обычно она просто прогоняет девушку со двора.

– Ты отвратителен, – прохрипела Сэндри. – Придумываешь такую грязную ложь о людях.

– О, я тебя расстроил, разрушил твои маленькие, красивые мечты. Если можно, пожалуйста, привыкай к нашему браку, – парировал Фин. – Как только ты дашь мне наследника, я с радостью предоставлю тебя самой себе. До скорого, моя дорогая.

И он ушёл. Без ненависти к Фину страх перед темнотой снова затопил её. Сэндри кричала до хрипоты. Потеряв голос, она осела и начала снова и снова бить ногами в стену своей тюрьмы, пока её спину не покрыли ссадины, а колени и щиколотки на запылали. Лишь потеряв возможности бить ногами, она свернулась в комок, содрогаясь. На какое-то время тьма полностью её поглотила.

В себя её привёл стук чьих-то ног снаружи. Похоже, помощники Фина устроились неподалёку, чтобы поиграть в карты. По странному стечению обстоятельств, их голоса дали разуму Сэндри зацепку. Она не была совершенно потеряна, пока она слышала, как неотёсанные мужчины ругаются на ставки и карты друг друга.

«Кто я, без магии?» – вяло спросила она, заставив себя сесть прямо. «Просто фигура на доске, как и говорил Жэгорз. Просто красивая… Жэгорз. Даджа. Браяр, Трис».

«Подожди. Подожди. Во мне же есть частицы магии Браяра, ещё с детства. И магии Трис и Даджи. Я спряла нас в одну магию, но потом пришлось снова расплести нас в четырёх разных человек. Однако, мы сохранили немного силы друг друга, и можем видеть магию, и слышать разговоры. Вокруг меня только заклинания для магии нитей, а не для зелёной магии, магии металла или погоды».

Трудно было игнорировать свой страх и вполне реальную боль. Сначала ей пришлось оторвать от своего шёлкового платья куски, чтобы перевязать кровоточащие руки и ноги. Боль в голове тоже было трудно игнорировать. Сэндри каким-то образом заставила себя обратиться внутрь, выкинув осознание темноты из головы. Она даже заставила себя забыть голоса снаружи её ловушки. Она медленно погрузилась внутрь себя, в сосредоточение своей силы.

Она была шокирована, обнаружив там полный беспорядок. «Когда я последний раз тут прибиралась»? – гадала она, видя беспорядочно переплетённые нити и связи там, где она привыкла видеть веретено с пылающей нитью. «Ох, кошачья пакость – да с тех пор, как мы достигли Данкруана, я думаю. Никогда я не была такой неряхой», – подумала она, тыкая спутавшиеся нити. «Не следовало мне отвлекаться настолько, чтобы забыть об уборке. По крайней мере, здесь я могу видеть свет».

Она нашла алую нить, бывшую её связью с Даджей. Сэндри резко подёргала за неё. Она подождала, но ответа не последовало. Она закусила губу, чтобы не завыть, когда её хватка на её сила начала таять. Даджа была заблокирована, и это значило, что она, должно быть, с Ризу. От неё помощи не будет.

На миг тьма снова затопила сознание Сэндри. Она снова пнула стену, затем схватилась за саднящую ногу, когда из её глаз полились слёзы. Она забыла, что её стопы изранены и кровоточат.

«Хватит», – приказала она себе, когда боль пошла на убыль. «Одна неудача – и я уже иду в разлад. Гудруни продержалась десять лет. Жэгорз выжил пятьдесят. Даджа пять дней плавала в море, полагая, что потеряна навсегда, и позволила лесному пожару пройти через себя, и входила в пылающие здания. Судя по тому, что сказала Розторн, они с Браяром были на войне. Меня запер один дворянин в шёлковых штанах, и я просто ломаюсь? Довольно».

Снова заставив себя успокоиться, она погрузилась в свою силу, чтобы найти свою связь с Трис. Та была не такой сильной, как её узы с Даджей, возможно потому, что использовалась только раз, и недавно. Сэндри вонзилась в эту тонкую прядь, ища рыжую.

Её концентрацию полностью разрушил чудовищный удар. Она осторожно откинула голову, чувствуя вкус крови на прокушенной губе.

– Нашла же она время играть с молнией, – прохрипела она, нашаривая свой носовой платок.

«Немногие люди предпочтут окружить себя бурями вместо того, чтобы пойти на великолепный приём», – добавила она про себя, чтобы не бередить губу и болевшее горло.

«Сколько сейчас времени? Когда вернётся Фин?» Она не знала, который час. Она не была уверена, сколько прошло времени, и не могла определить из-за распущенности и вялости своей магии, а Трис и Даджа были недоступны. «Возможно, он уже возвращается». Сэндри не была уверена, сколько ещё она выдержит пребывание в этом маленьком, тёмном пространстве, не сойдя с ума. Если она хочет быть способной порвать его на куски, когда освободится, то надо было выбираться.

Оставался Браяр, не впустивший её обратно в свой разум. Её связь с ним была унылого серого цвета. «Очень жаль», – сказала себе Сэндри. «Сейчас не время для щепетильности».

Она запустила руку в мешочек, который носила на шее, и вытащила свой драгоценный круг из ниток. Она легко нашла на нём бугорок Браяра. В её магии он пылал зелёным цветом, с вкраплениями волокон сил Сэндри, Трис и Даджи. Нырнув в него, Сэндри беззвучно заорала: «БРАЯР!»

В её сознании мелькнули образы: обшитые кружевами юбки, дикие глаза Кэйди, удар об пол, и Браяр, помогающий побагровевшей Кэйди подняться.

– «Я же сказал, чтобы ты НЕ ЛЕЗЛА!» – заорал он по их связи. – «Ох, чёрт возьми», – сказал он, узнав круг из ниток, полыхавший в его сознании и в её руке. – «Ты используешь нитку. Я думал, ты сказала, что никогда не заставишь нас это делать. «Ваша свобода воли» – так ты сказала. Так что просто…»

Он замедлился, растекаясь по её сознанию.

– «Эй, а это что такое? Ты в магическом ящике».

– «Нет, ты так думаешь»? – потребовала Сэндри, стараясь, чтобы её мысленный голос не дрожал. – «А я-то думала, что это покои императрицы. Неудивительно, что мне так тесно».

– «Не надо откусывать мне нос», – рассеянно сказал он. – «Как ты вообще там оказалась? Где твоя ночная лампа?»

– «Я запрыгнула сюда сама. И, для верности, закрыла за собой крышку, и повесила снаружи замки. Я решила так себя испытать!»

– «Да что с тобой такое?» – спросил Браяр, так увлечённый разговором с Сэндри, что едва ощутил полученную от Кэйди пощёчину. – «Ты разве не забыла, что ворчунья у нас – Трис?»

– Пока, – рассеянно бросил он, когда Кэйди пошла прочь.

Сэндри заставила себя вдохнуть.

– «Если я ворчу, так это потому, что меня надо спасать», – рассудительно сказала она.

Потеряв контроль над собой, она воскликнула:

– «И я терпеть не могу, когда меня надо спасать!»

– «Да, похоже на то», – ответил Браяр, выходя наружу, в сады.

Он мгновенно вымок под дождём. Но не обратил на это внимания.

– «Итак, где ты?»

– «Он сказал, что здесь нету растений, чтобы ты не мог меня найти», – ответила Сэндри, стараясь не пустить безнадёжность в свой голос. – «Он оставил людей сторожить меня, или помочь вывезти меня из этого места, где бы «это место» ни находилось».

– «Мне нужны растения – я могу следовать нашим узам. И вообще, «он» – это кто?»

Браяр пошёл по дорожке через сад роз, поглядывая на нить, сиявшую серебром через темноту и ливень.

– «Фин. Он должен был меня проводить, но завёл меня в хорошо расставленную западню. Он был к этому готов, Браяр. У него были препараты, чтобы погрузить меня в сон, и на этом ящике знаки, связывающие мою магию нитей не хуже, чем мы сами бы сделали. Ему помог его дядя, маг. Фин сказал, что у него и дом такой же есть».

С одного из её глаз скатилась слеза; Сэндри её проигнорировала. По крайней мере, разговор с Браяром помог ей не утонуть во тьме, хотя и его хватало лишь едва-едва.

– «Он сказал, что Берэнин не знала, но что она восхищает мужская дерзость».

Сэндри-нить привела Браяра обратно в здание дворца, но через боковую дверь с недавно смазанными петлями. Он обнаружил, что оказался в более старом крыле дворце, где нить привела его в маленький дальний коридор.

– «Хорошая новость: ты всё ещё во дворце, я думаю», – сказал он ей.

Везде были следы запустения. Отпечатки ног в пыли, покрывавшей плиты пола, привели его к маленькой дверце.

– «Ты сказала, что тебя охраняют? Тогда мне лучше сходить за подкреплениями».

– «Они отрезаны», – мрачно ответила Сэндри. – «Даджа и Ризу наверное вместе. Трис играла с молнией. По-моему, у меня на силе осталась подпалина».

На эту мысль Браяр осклабился.

– «Ну, грозовая часть закончилась».

Он протянулся вдоль своей снова окрепшей связи с Трис.

– «Что?» – потребовала погодный маг.

По впечатлению Браяра, она вернулась в свои покои, и переодевалась в ночную одежду.

– «Я была зан…»

Браяр раскрыл свой разум, веря, что она знает, на что смотреть, а что оставить в покое. Трис достаточно было бросить лишь один взгляд на то, что было перед его глазами, и потом то, что было перед глазами Сэндри. Рыжая отложила в сторону книгу.

– «Я иду», – сказала она им.