Текст книги "Запретное Волшебство (СИ)"

Автор книги: Святослав Заставный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

Фархат отвлекся от монитора, скрестив руки на груди, осмотрел парня.

– Как мы уже понимаем – рано или поздно ты вернешься в Поток, – произнес мужчина. – То чем мы здесь занимаемся приносит множество важных результатов, однако иногда мне кажется, что ты участвуешь только, чтобы не обижать меня.

– Я совру, если скажу что это не так. Но лишь отчасти. Мне нравится участвовать в изучении Бездны, помогать тебе. Тем не менее, с ней связано слишком много неприятных воспоминаний, чтобы быть стопроцентно уверенным, что я продолжу это занятие. Даже если Поток вновь окажется доступен. Это… – он задумался на мгновенье, прикрыв глаза. – Сложно это.

– Ты опять про Алису? – дернул щекой Фархат. – Мы уже об этом говорили кучу раз, Тэсс!

– И это странно, если честно, – недовольно сказал парень. – Мне действительно странно видеть такую лояльность. Особенно от тебя. Она все-таки была твоей дочерью.

Мужчина незаметно сжал кулаки, спрятав руки за спиной, тяжело вздохнул. Прикрыв веки, он медленно приблизился к парню со слегка опущенной головой.

– Мы с тобой и это обсуждали сотни раз! – сказал он, вперив взгляд в юношу. – Ты под Покровом Правды рассказал все, от начала до конца, в присутствии лучших мастеров дознания. Всем понятно, что ты не виновен в произошедшем. Всем, кроме тебя. Или ты думаешь я бы общался с тобой хоть минуту, имея малейшее подозрение, что ты не сделал все что было в твоих силах? Или, может, я не знал какой была моя любимая дочь, что могла уболтать нежить сплясать в священном пламени? Я потерял куда больше в ту ночь.

У парня незаметно дернулась верхняя губа, но он промолчал, опустив голову. Увидев это, Фархат слегка смягчился и подошел к нему, взяв за плечи.

– Не будь сам себе врагом, сынок! – сочувственно произнес мужчина, потормошив парня по волосам.

Он прекрасно знал насколько сложными были отношения в семье Тэсса. Пусть Орден Танатеш и принял сироту, но воспринимался парень, всегда, как воспитанник. Как морально, так и юридически. Не больше. Разве что юный Валахан сильно привязался к условному брату, но это уже вопрос поколений.

Позади пиликнула консоль, оповещая окончание компиляции кода алгоритма.

– Готов? – спросил мужчина.

Юноша кивнул.

Фархат поочередно опустил три рычага предохранителей и, с легким мандражом, нажал на кнопку консоли. Таймер выставлен на полчаса. Можно работать.

Атрибут парня сработал, как всегда, идеально, отчего мужчина поспешно схватил ритуальный нож с фазокристаллом, пройдя к платформе. Уже на ходу он творил синтез стабилизации и прочие сопутствующие меры безопасности.

Но все это было неважно.

Пространство пошло волнами, открывая разноцветный провал. Рваные края разрыва материи силились вырваться за края платформы, но маг мастерски настроил оборудование.

Никаким прорывам не суждено случиться.

Цвета внутри провала менялись, преодолевая преграды слоев Бездны. Те физические кордоны, что назывались Пеленами, растворялись под давлением восхитительного Атрибута, в десятки раз усиленного мастерством профессора магоматики.

Только Фархат видел во тьме Атрибута и самой Бездны то, чего не видел никто. Даже Тэсс.

Чем глубже они погружались, тем ярче становилось чувство прикосновения к первородному величию, вызывающему трепет. Младенческая чистая радость поселялась в сердце волшебника, созерцающего слабый отголосок чего-то грандиозного. Того, что едва коснулось ничего не подозревающего отлученного мальчишки.

Однако Фархат видел это и чувствовал. С замиранием сердца тянулся к этому чуду, сокрытому в тенях.

– Интересно: мы хоть когда-нибудь поймем как все это на самом деле работает? – внезапно спросил Тэсс.

Взгляд парня скользил по чуждым слоям мироздания. В нем не было восторга или любопытства, но лишь приглушенная агрессия. Злость на то что фактически не поддается изучению, хотя лежит перед всеобщим взором тысячи лет.

– На дно большинства океанов мы до сих пор не силах опустить ни себя, ни дронов, ни что либо другое. Даже имея в распоряжении магию, что способна частично нивелировать гравитацию. Ты же помнишь, как физики плевались, когда почти полвека строили дроида, “способного выдержать любое давление”? На каком километре погружения его вырубило?

– Шестнадцатом, кажется, – хмыкнул парень.

– То-то же. А там, в Бездне, – маг описал пальцем круг в воздухе. – Ситуация практически аналогичная. Вот только сейчас никому не интересно искать жемчуг в дюнах. Все, понятно, руководствуются вопросами выгоды и целесообразности. Особенно Ордены, с их монополиями в областях науки и знаний.

Платформа вместе с ними погружалась в Бездну все глубже. Картины менялись с каждой новой Пеленой, пока наконец перед ними не распростерлась звездная тьма.

Защищенная пространственная капсула дрожала от давления. Окутавшее ее газовое облако насытилось разноцветными всполохами маны, гудело под бомбардировкой почти визуально заметного Потока.

Аналогия с океаническим дном была как нельзя кстати. Если не знать правды, то можно подумать, будто они действительно находились в толщах воды, где кто-то рассыпал мириады блесток. Вот только на этом “дне” было необычайно много красок. Спектр которых запечатлялся в сознании даже сквозь мутные щиты защитного купола. А “блестки” были отражениями самых настоящих звезд.

Магический батискаф с двумя магами дрейфовал на течениях Потока, погрузившись на шестнадцатый слой Бездны.

Десятки дронов-магоматонов выпорхнули из-под купола, словно бабочки, теряясь в густом растворе материализованной энергии. Тут же скрылись в темных мерцающих течениях.

Фархат занимался контролем собственноручно построенной машины, что производила одному ему понятные замеры и процедуры. Он редко объяснял своему бывшему студенту и зятю, что именно ищет или делает вообще. Но сегодня решил поделиться.

– Грандиозность того, о чем я тебе говорил заключается, увы, не в открытии чего-то принципиально нового. Но в практическом доказательстве правдивости давным-давно известных гипотез. Зачастую тех, что привыкли считать сказочным бредом из трактатов прошлого. Ведь для рассмотрения некоторых безумных теорий требуется куда больше внутренней свободы, чем для работы с общепринятыми.

Парень ежился и потирал плечи, наблюдая беспросветную глубину вокруг. В отличии от Фархата, он, как и большинство, видел здесь только ужасающее ничто, недоступное человеческому пониманию.

– О чем ты? Что такого ты здесь нашел? – спросил Тэсс, скривившись как от зубной боли.

– Как было сказано раньше – я увлекся биотехнологиями, – кивнул мужчина. – И оказывается, что с помощью материи глубинных слоев вполне возможно наращивать мощь ауры. И даже создавать новые. Синтетические.

– Ты шутишь? – ошарашено прошептал Тэсс.

– Пусть это и совершенно незаконно, но мне удалось провести удачное клонирование мышей, – не без удовольствия произнес мужчина. – И несколько из них – имеют полноценный омникамп. А значит и ауру.

Парень не нашелся что сказать, а просто открыл рот от удивления.

– Полагаю, что если совместить это с технологией Танатеш по восстановлению отлученных, то нас ждут очень интересные события в будущем, – задумчиво сказал Фархат, завороженно смотря сквозь панорамные окна капсулы. – Просто грандиозные.

Глава 2. Свободный художник

1

Я перебирал пальцами золотистые пряди.

Чувство гнетущей пустоты обволакивало кадык и сдавливало грудь.

Даже в такие моменты. Хотя тело и разум получили все необходимое для того чтобы пребывать в шатком балансе между негой и сладким истощением.

С чем не справлялись плотские утехи, поправлял дорогой алкоголь и, как ни странно, благовония. Их расслабляющий, убаюкивающий эффект, я раскрыл для себя совсем недавно.

Тем не менее, серебряное кольцо на безымянном пальце левой руки, словно какая-то волшебная кнопка, возвращало меня обратно. В трясину собственного беспокойного разума.

– Ты никогда не вернешься… – пробормотала девушка с моей груди.

Взгляд ее ясноголубых глаз озаряло осуждающее выражение на лице.

Привстав, она сменила цвет волос на светло-розовый, удлинив почти вдвое, так что теперь доставали бедер.

– Прошу прощения? – нахмурился я, оставив ее волосы в покое.

– Это ощущается, физически. Ты всегда где-то далеко, – сказала она, заставив меня непонимающе нахмуриться. – Перевертыши подбирают внешность для каждого партнера индивидуально, благодаря слабой форме эмпатии. То что вызывает наиболее сильный позитивный эмоциональный отклик, – то и оставляют. Но…

Она осторожно погладила меня по щеке обратной стороной ладони.

– С тобой все иначе. Вспышка радости очень быстро перерастает в нечто холодное, колющее и болезненное. Сначала я думала, что смогу с этим справиться, но с каждой встречей становится только хуже.

Последние слова она сказала уже сев, укутавшись в одеяло и приняв свой истинный облик. Белые, переходящие в розовый, волосы. Красивое лицо с точеными симметричными чертами и раскосыми глазами.

– Мне жаль, – сказал я.

– Мне тоже, – искренне прошептала она, забирая пустую бутылку вина с тумбочки и открывая шторы для холодного утреннего света. – Я подберу тебе кого-то из своих девчат и…

Сквозь многочисленные шифоновые занавески, как балдахина кровати, так и всей комнаты, она выглядела особенно красиво. И от этого мне было горько.

Девушка приступила к уборке в комнате, не обращая на меня внимание, но потом вдруг замерла.

– Не надо, – прокомментировал я, надевая штаны и кроссовки.

В ответ она очень странно посмотрела, явно желая что-то сказать, но не зная как. В глазах читалось странное выражение. А в руках она держала чудаковатую маску-магоматона из белой керамики, с прожилками маны.

Бывают же вкусы… Хотя не мне об этом судить.

Быстро одевшись, я поцеловал ее в щеку на что та слегка вздрогнула, прикрыв глаза, и поведя плечом.

– Мне искренне жаль, Мия! Прости. Вопросы с твоими складами решу в ближайшие пару дней. Сегодня-завтра приедут грузчики, заберут и утилизируют. Ну, ты в курсе.

Она не ответила, держа паузу и опустив голову.

– Береги себя, Тэсс! – неожиданно сказала девушка, когда я уже был у двери.

– И ты себя, – улыбнулся я на прощание.

Склад в ее борделе был последним местом, где я пользовался публичными складами о которых знает хоть кто-то, кроме меня. Так что когда отсюда все заберут, – нас, полагаю, уже ничто не будет связывать.

Впрочем, оно может к лучшему. Все мои отношения заканчиваются также. Резко и безвозвратно.

Как-то странно все это… Не обидно даже, а неприятно. Чисто по-человечески.

Спустившись на пустынный первый этаж, что в такую рань не посещали даже уборщики, я с удивлением увидел Марка за барной стойкой.

– Здравстуй, Марк!

Старик волкохимера, напоминающий ветерана всех войн одновременно, осуждающе зыркнул на меня.

– Ты ее не достоин, щегол! – фыркнул он, на что я только развел руками, грустно улыбнувшись.

Все-таки удивительные эти зверолюды. Вроде больше люди, чем звери, но аномальный ген химеры, будто на инстиктивном уровне подсказывает им ответы на еще незаданные вопросы.

Он не мог знать насколько актуальной именно сегодня была фраза, которую он повторял мне при каждой встрече. Но, видимо, моя улыбка, впервые за больше чем год, заставила его напрячься. Бросив короткий взгляд на лестницу, откуда я спустился, а потом на меня, он продолжил:

– Кофе будешь? Или… чего покрепче?

– Благодарю, не стоит, – сказал я, на ходу застегивая куртку. – Хорошего дня!

– Бывай…

Выйдя на улицу, посмотрел на пасмурное весеннее небо, что скрывалось за кирпичными многоэтажками одного из старейших районов Столицы – Пертувия. Тут же, неподалеку, находился один из самых больших парков города, куда и направился, по дороге купив кофе из будки. Весьма дрянной, надо заметить.

Присев на лавочке, пил безвкусный напиток и наблюдал за лебедями в озере. Изумрудного оттенка, оно тянулось на несколько километров через парк, теряясь за горизонтом, а я то и дело ежился от порывов ветра.

Отчужденное чувство очередной поломки в жизни, как ни странно, принесло покой.

Последняя неделя, после встречи с Филином, заставила меня изрядно побегать. Вопросов для решения накопилось огромное количество, а возможное “возвращения в семью и Поток” до сих пор вызывало неприятный озноб.

Даже отрезая концы большинства нелегальных дел, я подсознательно об этом жалел. Как теперь буду жалеть о Мие. Все-таки я не гнушался откровенно дурнопахнущей работенки, пытаясь обеспечить себе безбедное существование. Пускай лично ничего не совершал, но вряд ли целая партия автоматов Импубликанский Сокол 73-й модели, оснащалась магоматонами-глушителями для того, чтобы их на стену повесить. Или те же беспилотники, которыми Орден Галанор профилактически кошмарит поселения колоний, называя их “антикварной репликой”. А ножи с термолезвиями, что не светятся в темноте? Ими никто ведь не будет колбасу резать.

И все ради фиктивного статуса “антикварной реплики” от Тэссагрима Найва. Свободного художника по реставрации и усовершенствованию вооружения давно минувших лет. Удивительно насколько многие готовы закрыть глаза на открывенный обман, увидев соответствующую бумажку лицензии.

Гребанные чинуши. Гребанные Ордена. И гребанный я.

– Дядя, не грустите! – раздался неожиданно голос со стороны.

Едва сфокусировав взгляд я увидел не по погоде одетую девочку лет десяти, что смотрела на меня удивительными глазами орехового цвета с очень странным выражением на лице.

– Эм, – протянул я, не зная как реагировать на протянутый мне красный шарик.

Однако девочка хихикнула и бодренько почапала прочь в припрыжку, широко размахивая руками. Сама, без родителей.

Мда, дела…

Сопроводил ее силуэт взглядом, пока не скрылась среди широких крон деревьев, я немного обалдело почесал макушку. Привязал шарик к лавке и решил все-таки добить отвратный кофе.

Отрефлексировав свои полчаса, наконец-то взял в руки смартфон, чтобы увидеть ленту новостей, где из важного было разве что утверждение законопроекта о социальной помощи беженцам из Горения, что воевала с Думкатом. Весьма безуспешно, следует заметить. Также интересной выдалась заявка одного из Орденов, что они готовы предоставить технологию ускоренного выращивания фазокристаллов. И что самое главное – презентация должна состояться через неделю, в обед, в главном торжественном зале отеля Манцера Импубликати. Ага, Танатеш. Ясно-понятно. Обязательно к посещению.

Несколько пропущенных звонков и сообщений с подписью “Фрея”, оставил без внимания.

Скорее по привычке, перед тем как перейти к сообщениям из рабочих чатов в мессенджерах, заглянул в графу некрологов и не сразу понял, что увидел.

“Фархат Луперкаль, профессор магоматики Омниверситета Парва, вчера скончался”.

И все. Ни слова больше. Как? Почему? Что за бред?

В груди болезненно защемило, но я тут же подавил нарастающую эмоцию. Немного заторможенно постучал ребром смартфона лбу.

Суицидальных наклонностей у него никогда не было, а значит отойти к предкам помогли. И это крайне безрадостная перспектива. При всем желании, маг уровня Фархата мог уйти в мир иной лишь при крайней степени стороннего вмешательства. Крайне!

Это могло значить лишь одно, – в ближайшее время с подобной настойчивостью могут и, скорее всего, заявятся ко мне тоже. По крайней мере, если его действительно убили.

Черт! Может это связано с его исследованиями? Или все-таки отследили, что именно он наносил основные каркасы на беспилотники? Да нет, бред какой-то…

Немного придя в себя, я, по очереди, набрал несколько конспиративных номеров, по которым мы общались и везде прослушал сообщение о недоступности абонента. Поднялся и хотел уже пошел в сторону дороги, куда вызвал такси, но увидел на джинсах огромного черного таракана, что бодренько перебирал лапками, пытаясь залезьть мне под куртку.

Коротко вскрикнув от неожиданности, я сбросил его на землю и хотел уже задавить, но тварь оказалась непомерно прыткой и скрылась в кустах.

– Да что за бред! – процедил я, чувствуя как внутренне закипаю.

Прикрыв на миг глаза, сделал глубокие вдых и выдох.

Надо успокоится…

Проверил все-таки сообщения от Фреи: “Отца убили. Если это как-то связано с тобой, то клянусь – ты пожалеешь, что родился”.

Отправлена в черный список. Понимаю, но осуждаю.

Магомобиль достался старенький, потасканный и безликий, равно как и водитель-человек, что не могло не радовать. Проснувшаяся подруга-паранойя кричала, чтобы лишний раз не выделяться даже в таких мелочах.

Пока за окном пяти– и семиэтажки старинной Пертувии медленно сменялись стеклянными десяти– и пятнадцатиэтажкам, а потом и вовсе небоскребами, я соображал – как лучше поступить.

Ехать к нему домой – далеко не самое лучшее решение. Если его действительно убрали, то после моего дома, это первое место перехвата. Но и вариантов-то не шибко много.

Поэтому отправил сообщение и, не доезжая двух кварталов до центра, вышел с машины, направившись в кафе “Вкуснярики”. Заказав завтрак, стал ждать и дальше листая новости.

Отметил очередную новость о буйстве какого-то маньяка, что ритуально убивал магов. Правда, на официальных ресурсах СМИ информация подавалась крайне сухо, а на “свободных” – обрастала совсем уж несуразными и противоречивыми подробностями, приплетающими древние культы, карты Аэтерны, богов Бездны и тайные вселенские правительства, что буянят под влиянием созвездия феникса.

Вспомнилась недавняя карта, заставив поежиться. Анализы я тогда сдал и все оказалось хорошо. Осадочек же остался. Если это была шутка дяди, то она заставила меня ощутимо понервничать.

Однако факт оставался фактом: уже около двадцати официальных жертв. В наше время – большая редкость. Пора бы уже специалистам из Иерихона вмешаться ибо полиция явно не справляется.

Ждать пришлось не долго и через полчаса в кафе зашел практически квадратной комплекции кхеш. Под два метра ростом и крайне забавной наружности. Тяжело привыкнуть к его образу. Бандитскую морду зеленокожего крест-накрест пересекали толстенные шрамы, а он носил один и тот же брендовый спортивный костюм разных расцветок. Крайне нестандартных. Сегодня был ярко-розовый.

– Дарова, рыжий! – хрюкнул Эрбэ присаживаясь на диванчик напротив.

– Я просил не выделяться… – устало вздохнул я.

– Аче, всмысле?! – обиделся он. – Согласись – было бы странно, если бы я вдруг пересел с фуры на самокат. Тот же эффект! Не одеваться же мне в черный, когда все только привыкли к кислотной феерии!? Меня знают слишком много людей.

На счет “кислотной феерии”, как самоназвания стиля, я лишь снова вздохнул, мысленно отмечая, что в какой-то мере он прав.

– Я заказал тебе блинчики и кофе, – прокомментировал его движение к меню, на что он приложил лапищу к груди и благодарно кивнул.

– А ты че? – хмыкнул он благодарно кивая официантке, принесшей заказ.

– Приятного! Я уже поел, – кивнул я ему и продолжил. – Мне надо узнать не поступал ли в “канцелярию” запрос на “встречу” со мной. Как от орденских представителей и небольших компаний, так и от свободных художников.

– О-о, сразу к делу, – округлил глаза собеседник, орудуя ножом и вилкой. – Твоя закрытая выставка вызвала чей-то нездоровый интерес?

– Похоже я потерял лучшего дизайнера рамок, а меня самого хотят лишить лицензии.

Несмотря на банальнейшую шифровку, – навряд ли кто мог придраться к моим словам даже в случае звукозаписи. Ведь официально я действительно выступал искусствоведом, занимающимся поиском и перекупом редких произведений искусства. В основном связанных с военным ремеслом.

И их “реставрацией”, само собой.

Тьфу…

– Это, неприятно, брат! – посмурнел Эрбэ, вытирая губы салфеткой и откидываясь на спинку с чашечкой кофе. – Сочувствую по поводу специалиста. Твоя просьба столкнется с привычной нам бюрократией и займет некоторое время, но до завтра, думаю, справлюсь. Еще что-то?

– Да, – я задумчиво посмотрел в окно, подбирая слова. – Было бы хорошо узнать подробности перевода моего дизайнера и настроение по поводу его команды.

Кхеш спокойно кивнул, привычно закрывая глаза.

– Ты сам-то как? Не скучаешь? У меня братюня, мелкий, открыл пансионат на Галатее. Океан, песок, пальмы… Девчонки! Может метнешься туда в отпуск на пару недель? Я вот в конце месяца полечу, могу и для тебя местечко зарезервировать.

Я улыбнулся. Дела делами, но в некоторой степени мы действительно были друзьями. По-крайней мере, мое содействие однажды спасло кхеша от вечного отпуска в небытии, хотя, лично для меня, это неприятно аукнулось. И теперь он искренне считал себя моим пожизненным должником.

– Сейчас не до этого, но спасибо за предложение. А насчет дел… Циклично, друг мой, циклично! А у тебя как?

– Пожалуй, получше твоего, – осклабился кхеш, показывая белые зубы с большими клыками.

Поболтав еще немного “о жизни” мы разошлись. Первым ушел Эрбэ, сев в красный лакированный до блеска кабриолет.

Немного подождав и обдумав ситуацию, я вышел из кафе и направился в торговый центр напротив. На первом этаже, купил билет на экскурсию на смотровой площадке и направился к лифту.

Здание Дворца Кавараджо, принадлежащее одноименному Ордену, было одним из старейших в Первом Полисе, и, по совместительству, одним из высочайших. Конечно, сейчас имелись гораздо более массивные и высокие здания, коих было больше сотни, если брать во внимание остальные Полисы Столицы. Вот только во Дворце присутствовал дух какой-то изящной пышной старины. Почти как у Шпиля Артурия, в который простым смертным вход заказан, в отличии от Кавараджо.

Да и, честно говоря, именно отсюда открывался нужный мне вид. Чисто утилитарная цель, которую я подсластил любовью к помпезности здешней архитектуры.

Поднявшись на сто сорок шестой этаж прошел сквозь мраморный холл с покрытыми фресками потолками, что изображали Великий Исход и еще десятки исторических событий. И таких залов, на подъеме к вершине, было шесть штук. Если не считать еще десяток, в которые можно не заходить, поднимаясь широкой мраморной лестницей.

Крыша была исполнена в форме зубчатой короны. Из центра вырастал острый шпиль, на кончике которого и находилась смотровая площадка. Всего около двадцати метров в диаметре, место фактически никогда не пустовало и представляло собой своеобразную веху в жизни любого туриста.

Все-таки вид что открывался с почти километровой высоты стоил тех сумасшедших денег за билет, что были эквивалентны месячному доходу среднестатистического офисного работника. Даже мне, с неплохими доходами, несмотря на “отлучение”, подступал ком к горлу, когда отдавал деньги за пластиковую карточку пропуска.

На смотровой площадке в эту пору не много народу, поэтому я смог спокойно пройти к биноклю для обозрения. Аккуратно, чтобы никто не заметил, прикрепил к основной линзе магоматон в виде все той же линзы и покрутил массивный бинокль в нужном направлении.

Вообще применение у магоматона изначально было другое и он выступал в качестве мини версии подзорной трубы, что я практически всегда носил с собой. Но, как говорится, – современнные проблемы требуют своевременных решений.

В десятке километров, на крыльце трехэтажного особняка, сидя на подвесной белой лавке, сидела женщина с опухшими глазами и невидящим взглядом. Она держала в руках открытую бутылку виски и никак не реагировала на окружающих ее людей. А их было много и большинство носило куртки и кепки с лейбами “ППП”, что расшифровывалось, как Полиция Первого Полиса. Рядом с женщиной сидел маленький мальчик, похожий на нахохлившегося воробья и явно не понимающий, что происходит. Парень куда старше, высокий и массивный, сочувственно сжимал и разжимал ладонь на плече матери, нахмуренно слушая стройную тонкую девушку в полицейской форме, что активно и зло жестикулировала, донося мысль неслышащей женщине.

Маленький Розвальд, мощный Локк и Фрея. Не хватало только старшего Дармута и семья Фархата была бы в полном сборе. Из живых, конечно.

Из увиденного можно сделать только один вывод.

Перенаправил бинокль в еще одну точку, о существовании которой вообще мало кто знал. В еще одном пригородном жилом районе, в едва ли не противоположном месте от предыдущего, когда-то стоял особняк, а теперь красовалась вырытая правильной полусферой земля, что аккуратно вписывалась в квардрат ограды.

Я невольно сглотнул и отошел от бинокля, пряча магоматон в карман. Окна кабинета Фархата и его официальной лаборатории, выходили на противоположную сторону, поэтому отсюда их не увидеть. Да и я себе не льстил – даже усиль я устройство в десятки раз, сквозь защитный покров Омниверситета Парва, мне не увидеть ничего, кроме зеркальных отражений.

Убили его, судя по всему, дома, в кабинете.

Увиденного хватило, чтобы было над чем подумать. Поэтому я направился к станции метро неподалеку.

Спустившись на тридцатый этаж, решил прикупить маленький презент для следующего визита.

Магазин элитного кофе, что торговал зернами с разных колоний и приватных орденских плантаций, нашелся быстро и столько же быстро вызвал болезненный оскал своими ценами.

Решив успокоить нервы я вышел на балкон, что опоясывал Дворец и выступал очередной смотровой площадкой. Там располагались кафе и прочие увеселительные места.

Заказал очередной кофе и пошел курить, опершись на парапет. Наблюдал за привычным копошением Полиса, что никогда не спит, а днем и вовсе буйствует. Вечное движение тех кто спешит в нескончаемой канве жизни.

Собеседник появился резко и настойчиво. Последнее выражалось в револьвере, что направили из-под пиджака, уперев мне в ребро.

– Тэр Найв! – улыбчиво произнес мужчина, жмурясь из-под фетровой шляпы. – Какой, однако, прекрасный день и какая неожиданная встреча!

Я покосился на него, коротко окинув взглядом. Поджарый айидхе крепкой статуры, жилистый и довольно располагающей внешности. Особенно выделялась белозубая улыбка на серокожем лице с белоснежными короткими волосами и заостренными ушами. Она сильно контрастировала с холодом в красных зрачках, четко подчеркивающим поведение незнакомца.

– Весна всегда прекрасна… – протянул я, намекая полукивком, что не знаю как величать собеседника.

– О-о-о, зовите меня Кларк! – еще шире улыбнулся он. – Необычайно рад знакомству!

– Не могу сказать того же, Кларк… – хмыкнул я, стрельнув глазами на револьвер.

– Ох, не сочтите за грубость! – серьезно закивал тот. – Просто я предпочитаю не терять времени и вызывать максимальное вовлечение в беседу с первых секунд.

Я повторно хмыкнул, затянулся и крутнул головой, мол, – я само внимание.

– Я, знаете ли, практикую работу с частными галереями и мой наниматель остался крайне впечатлен одной из восстановленных вами картин. Такие замечательные чернила, что вы разработали, идеально подошли бы для реставрации множества картин в нашей коллекции.

– Боюсь, заказ был строго индивидуален и лишь для конкретных уникальных экземпляров, которыми больше никто не владеет.

Дуло сильнее вдавилось в ребро.

– Но как же? – наигранно удивился он, превращая улыбку в подобие оскала. – Ведь мы настаиваем только на самых высококлассных специалистах, вроде вас! Особенно с учетом вашей внефракционности. Мы готовы предоставить исключительную заботу, а также соответствующую оплату. Довольно щедрое предложение, смею заметить!

Судя по тому, что я успел ощутить, провалившись в поверхностное сатори – он был манатропом. Боец ближнего боя, значит. И довольно сильный. Голыми руками способен убить в мгновение ока, но револьвер взял для антуража.

Зараза…

Будь у меня доступ хотя к пяти-шести течениям маны, а не к четырем, – еще бы можно было подумать над каким-нибудь сопротивлением. Но сейчас, еще и фактически без магоматонов под рукой, этот горе-воин раскатает меня молниеносно.

– Стыдно признаваться, но я подписал соглашение с Орденом о неразглашении. И, что гораздо важнее, – об отказе от подобных разработок на ближайшие три года. Поэтому ничего даже близкого предложить не смогу. Да и, честно говоря, не хочу. Сворачиваю производство в этой области, так сказать.

Кларк прищурился и неожиданно убрал револьвер от ребер. Видимо, ловко спрятав в кобуру. Как он пронес его в торговый центр я даже не задумывался, ведь сам прекрасно знал, насколько просто обходить большинство массовых детекторов при должной сноровке и знаниях.

Айидхе будто прислушивался к чему-то и, спустя несколько секунд, явно оставшись доволен, наклонился ко мне поближе, заговорщическим шепотом заговорил:

– Вы, тэр Найв, похоже, не очень понимаете ситуацию в которой оказались. Официально – полиция завтра выпишет ордер на ваш арест, а неофициально – множество структур объявили охоту за вами. Причем, взять, естественно, хотят живым. Уж больно всем приглянулись птички, которым вы подкрасили перья, сделав их неуловимыми. Скажу вам честно, – шеф просил быть с вами максимально обходительным и мягким, надеясь на плодотворное сотрудничество. Вам даже дадут несколько дней на подготовку к оному. Чем вы насолили полиции нас мало интересует и даже если дело, как говорят, связано с убийством, – вам помогут уладить эту неурядицу. А поскольку мой наниматель далеко не последний человек в Столице, то даже в разрезе орденских компетенций, он является лучшим для вас вариантов, в качестве покровителя. Мало кто из частников способен быть столь же галантным и обходительным там, где проще просто поставить перед фактом, как, собственно, вне всяких сомнений, попытаются сделать остальные.

Говорил он красиво и тягуче, почти без акцента, что свойственен его сородичам из пустыни Шиары, что в древности расколола своей жарой племя альдхе на айидхе и сидхе. Темные и Светлые, как по недоразумению и дурацкой привычке, до сих пор зовут их в народе. До сих пор, даже спустя тысячелетия после Исхода. Почти столь же грубая интерпретация как и со зверолюдьми.

Однако я таких сказителей уже наслушался в свое время. До оскомины и ломи в висках. Одни вещатели вокруг, чтоб их.

– Я может и в неоднозначном положении на данный момент, – в тон ему, шепотом, начал я, не только выдержав давящий взгляд, но и предоставив равноценный. – Однако, смею предположить, что мое положение в обществе имеет кое-какой вес. А вес, он, знаете ли, имеет свойство вызывать тяжесть и давление в нужных местах. Особенно, если знать куда его приложить и подойди к этому с должной творческой вовлеченностью. Поэтому блистательная мягкость вашей настойчивости, увы, не впечатлила художника в глубине моей души.

Лишь на миллисекунду, но лицо его дрогнуло. Я внутренне чувствовал как ему хотелось мне врезать, даже покалечить. И он мог. И сделал бы это, если бы не явное указание сначала вступить в диалог, расставляя точки над “ё”.

– Мало что мешает мне сейчас же вывести тебя из здания, посадить в машину и отвезти в нужное место, – процедил он. – Да, поднимется шумиха, если ты взбрыкнешь и, возможно, даже придется кого-то покалечить. Но пара сломанных костей и парочка трупов невинных вполне способна угомонить даже сорванца вроде тебя. И никакие мнимые связи тебе не помогут.