Текст книги "Запретное Волшебство (СИ)"

Автор книги: Святослав Заставный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

Синеволосая сидхе довольно долго осматривала мой анамнез сквозь круглые очки, делая пометки. Мне озвучила лишь то, что каких-то важных комплексовсиндромов и серьезных расстройств не обнаружила, а привычные отклонения – в пределах нормы. Социопатом или психом я тоже не оказался. Посоветовала сконцентрироваться на упражнениях и длительных медитациях в глубоком сатори.

А боль и чувство вины назвала ложной интерпретацией событий, хотя я об этом не спрашивал.

Забавно, что психотерапевт одной из спецслужб посчитал нужным мне посочувствовать, пытаясь убедить в моей непричастности. Будто они прекрасно знали, что я никакой не Ритуалист, а просто решили взять под контроль ситуацию с мистралиантами, без лишней шумихи.

– Какой ранг у тебя был до отлучения, говоришь? – спросил Сафарот, когда я закончил манаформу.

– Диомаг.

– В двадцать лет? – удивился хагрим.

– Усидчивость делает чудеса, – развел я руками.

– Ага, да, – хохотнули в ответ. – Ладно, пока понятно, одевай браслеты.

– Что именно понятно? Я могу одолеть грандмага?

– Не юродствуй. Понятно, что есть над чем поразмыслить. Главное никому об этом не болтать. Пока что.

– Именно поэтому вы позволили Фрее все слушать? Как-то не очень логично. Либо я о чем-то не в курсе.

– А ты, я посмотрю, всех идиотами считаешь? – хитро прищурился хагрим, защелкивая замки на кандалах, а потом признался. – Я втихую поставил на нее омни-клятву и припугнул для эффекта. Рискнет кому-нибудь сказать – начнет петь гимн трубочистов, седьмой редакции.

Я только присвистнул. Омни-клятва это недурно. Манаформа скрещенная с гипнотическим воздействием требует огромного мастерства и сродни полноценной невралгической операции. Понятно, что ставили ее не “втихую”, но, если делал это Сафарот, то руки у него более чем прямые.

Поскольку взаимодействовал я, в основном, конкретно с красноволосым, то мы более-менее неплохо общались. Уж не знаю с чем связано решение одного из высших чинов Гильдии лично панькаться со мной, но я все же решил воспользоваться случаем.

– Фрея… Как она?

Паладин отреагировал довольно странно, поведя плечем.

– Забавно, что ты спросил, ведь это скорее ей надо о тебе беспокоиться, а не наоборот. Законница, как никак.

– Ну… – пожал я плечами.

– Девчонка малость не в себе. Довольно паршивое качество для полицейского, что метит в Аврору. Забавно.

– Она хочет в Орден Аврора? – удивился я.

– Угу, узнал при проверке. Потому и забавно. Жесткости ей явно не хватает, хотя и пытается показывать обратное. Скорее из-за упрямости. Берется за сложные дела, будто пытаясь что-то кому-то доказать. Понять можно, ибо много личного участия в последнее время, но в действительно сильных Орденах таким не место. Там нужны хищники. Особенно, если есть амбиции. Как у тебя, например.

– Мои амбиции, – я аж хрюкнул, подавляя смешок. – Закончились не начавшись. Поэтому то, что меня считают возможным Ритуалистом, вызывает куда большее недоумение.

Он на секунду задумался, обойдя меня кругом и проверяя все ли нормально закрепил. Браслеты на запястьях и ошейник, голубого металлического отлива, сидели плотно, аккуратными полосами по четыре сантиметра. Замки беспазовые, работали на магнитных ключах. Чувство дискомфорта было, но я прекрасно понимал, что могло быть во много раз хуже.

– На Ритуалиста ты не тянешь и это факт, – сказал он, ослабляя галстук. – Иначе мы бы по-другому общались, уж поверь. Однако твоя… – паладин неопределенно махнул руками, скорчив кислую рожу. – Ситуация, вызывает вопросы и ты сам это прекрасно понимаешь. Мы можем тебя тут мариновать до конца времен, при желании. Или, пока не получим нужных ответов. Хвала звездам, – есть надежда, что так поступать будет не обязательно.

Тут я напрягся. Намечались важные новости.

– И что, есть шанс…

– Шанс всегда есть, – отрезал Сафарот, беря меня под руку чтобы вернуть в камеру. – Пока что помалкивай и молись всем богам и самой вечности, чтобы тебе попалась козырная карта. Вот тогда поговорим.

– Какой-то вы чересчур добрый, тэр Гай! – подозрительно отреагировал я на откровения паладина.

Странное ощущение постоянной проверки не покидало меня в его присутствии.

– Ну, ладно, – хмыкнул он. – Сломаю тебе что-нибудь в следующий раз.

Дальше меня отвели в комнату-камеру, больше похожую на отельный номер. Приняв душ, я устало плюхнулся на кровать. Тренировка затянулась на четыре часа, два из которых со мной провел Сафарот, и на часах почти десять вечера.

Сначала делал кардио, потом обычную силовую тренировку и лишь после занимался синтезом. Потому теперь, когда тело ощущалось словно набитое ватой, я мог подумать.

Попрощаться с Лойфо и Эрбэ мне не дали. Да оно и понятно, ведь дело попахивает весьма дурно. Лишний раз тормошить осиное гнездо не к чему.

Лично для меня это было вдвойне неприятно, поскольку вышло ровно как Фархатом. В его смерти теперь не до конца уверен, однако церемония – дело другое. Даже если с мистралиантом-кляксой все действительно так, как выглядит, то это уже не он. На крайний случай – его мизерная частица, но не мой наставник.

О том, что потерял обоих менторов за столь короткий срок, вообще старался не думать. Хватит одной истерики, после которой пару дней откачивали. Тем не менее, именно срыв, по-сути, спас нам тогда жизнь. Уж не знаю как оно сработало, но это так. Своеобразный магический аффект, позволил дать отпор монстрам, а аура превратилась в энергетическое месиво. Первое время даже дышать было физически больно.

Зачем было убивать Мию я вообще скудно представлял. Пометку в уме, тем не менее, сделал. Появилась дополнительная мотивация, чтобы выпотрошить Ритуалиста собственными руками. Пусть это и сомнительно, но я изобретательный.

Присутствие Фрейи мне озвучили, хотя могли и не уточнять. Предупреждение о деталях с Фархатом, Сафарот воспринял своеобразно. Так что я без понятия как девушка отреагировала на услышанное. Думаю, без алкоголя не обошлось.

Заключение переросло в некую форму изоляции-тестирования-лечения. Опечатали со всех сторон, а в перерывах между медицинскими обследованиями и процедурами заставляли тренироваться. Точнее – позволяли. И каждую деталь документировали, тщательно исследуя. Меняли условия синтеза, добавляли всякие тестовые сборки манаформ, непонятно что делающие, помещали в разные пространства. Разок заставили колдовать в вакууме и под водой.

Короче говоря, – сделали подопытным кроликом. Довольно мерзко, если подумать.

Но я не жаловался. Отнюдь, – будто вдыхал свежий воздух каждый раз, когда мана-негативные наручники снимали.

Сила росла, аура перестраивалась, крепла. Я уже мог творить синтез из девяти манатоков, практически не напрягаясь. Всего-то за неделю с небольшим перепрыгнул со статуса отлученного на ранг почти-неомага. Потрясающий результат, учитывая как прошли последние десять лет.

На прием не пускали никого, кроме Фрейи и Баата. Последний обещал помочь, но мы оба понимали, что это маловероятно. Скорее всего меня будут держать в подобной обстановке ближайшие годы, а может и до конца жизни.

Особой надежды на слова Сафарота я не питал.

Не так я хотел вернуть себя в Поток.

Иметь возможность колдовать только под присмотром паладина, а остальное время проводить в лазуритовых кандалах – такое себе удовольствие. Браслеты вносили собственные вибрации в манаполе, делая синтез похожим на жонглирование воздухом. Поток я чувствовал, манатоки поддавались, но слепить из всего этого хоть что-то, казалось непосильной задачей.

Кларк находился в соседней камере и нам даже позволяли по вечерам общаться за игрой в карты, либо шахматы. Удивительно, что айидхе, которого я знал без году неделю, успел спасти мою шкуру трижды. Да и, при более тесном общении, оказался довольно неплохим парнем.

Вот уж действительно: “пути судьбы неоднозначны”.

С синтезом вообще непонятная ситуация вышла. Сам процесс создания заклинаний, манаформ и манакомплексов не просто так называется “синтезом”, то есть слиянием, либо созиданием.

Сначала идея. Мысль и образ нужной структуры, что будет синтезирован. Затем аура касается Потока, вычленивая непрерывные течения маны. Взаимодействие формирует каркас из этой энергии, сливая воедино частицы Потока. Фигуры, знаки, печати и все остальное, выступают автономными элементами. Туда, словно нить через ушко иглы, подается мана из захваченных течений. А дальше эта структура оживает, выполняя заданную функцию.

Так созидается магия. В поту лица и на грани жесточайшей концентрации, которую годами тренируют при помощи медитативной техники сатори. Ибо шанс упустить что-то может развалить всю структуру. И иногда – стоить собственной жизни.

Обычно манатечения выглядят как тончайшие нити, заполняющие движением пространство вокруг. Визуально, впервые, напоминает дождь. Но для меня теперь все изменилось. Я видел и ощущал течения как отдельные штрихи картины Потока, словно струны, которыми мне вновь посчастливилось перебирать. Сначала они сливались в нечто единое, отчего показались сродни облакам, но теперь я четко понимал необычную ясность Потока, будто наконец видел его в истинной форме.

Это позволяло на каком-то интуитивном уровне формировать манаформы, без прежней зацикленности на строгой иерархии структур. Я словно чувствовал как правильно, а не знал это.

И подобное ощущение заставляло насторожиться. Слишком просто и податливо все выглядело, обманчиво.

Фархат называл математику языком вселенной, из-за тех идейных взаимодействий, что закодированы в ее смысле. А омникамп часто сравнивал с биологическим программным интерпретатором, что отображает пентаграммы, печати и прочие формы так, чтобы мы могли их понять, использовать. Мол, синтез – всего лишь компиляция программного кода математических и физических явлений на уровне энергии. И далеко не факт, что в реальности все так, как видится магам, но именно это позволяет колдовать.

Этим, кстати, можно и объяснить некоторые отличия в особенно древних либо изолированных методиках синтез. Есть места и операторы для которых магия выглядит совсем иначе, а иногда и работает по иным законам.

При этом мой бывший ментор успел побывать боевиком, биологом и магом пространства. Вот уже действительно удивительная личность. Хотя, при должном подходе, – такова судьба большинства магов. Для каких-либо мало-мальски толковых исследований в любом случае придется изучать множество непрофильных дисциплин. Иначе в этом деле не достичь ни успеха, ни результата.

Этот урок я давно усвоил.

Однако изменения восприятия вызывали опасения о проблемах с этим самым “интерпретатором”. Слишком большое впечатление на меня произвел рассказ Лойфо об омнимагах. А еще больше то, что Сафарот и Дезмонд не смеялись, когда я им об этом рассказывал.

Еще не хватало оказаться втянутым в сказочную историю о волшебниках, что якобы орудовали не течениями, а самим Потоком. Байки байками, но голову за такое снимут на раз-два.

С подобными тревожными мыслями я прилег и не заметил как заснул, едва ощутив глубокое затянутое падение в никуда.

2

Кларикордикс сидел на полу в позе лотоса, положив ладони на колени и уставившись перед собой.

Неожиданное откровение снизошло до его разума, когда он ощутил внезапную вспышку магии из соседней камеры. Будто Поток был живым существом и коснулся его.

– Это был долгий Путь, – прозвучал вибрирующий голос в его голове.

Действительно долгий. И неожиданный.

– Это сон? – спросил айидхе.

Огненная птица была полупрозрачной, будто призрак. Она зависла в темном отражении экрана телевизора, напротив него. Широко расставив крылья, что не взмахивали, но развевались подобно флагу. Существо казалось небольшим, в отличии от того образа, что явился ему когда-то в деревне. Однако мощь ощущалась все та же.

Спокойная, величественная.

– Это – Путь. Твой Путь.

3

– И что ты об этом всем скажешь? – полюбопытствовала Авердин Валторн с экрана монитора.

Глава Гильдии Иерихон расслабленно сидела в кресле с бокалом вина и слегка изогнутой бровью. Она только вернулась с приема в дворце Кавараджо и была очень усталой.

Айидхе казалась молодой, но в ее малахитовых глазах плескались столетия. Стянутые в высокий хвост длинные белые волосы отливали серебром, а тонкая вязь клановой татуировки на лбу, подчеркивала исключительность. Представителей Рода Валторн, ведущего свою родословную еще со времен молодости Гвиссеада, в Импублике осталось очень мало.

– Очевидно, что он отличается от остальных, – проронил Сафарот, потирая глаз под повязкой. – Лоя прошерстила его вдоль и поперек, так ничего и не обнаружив. Никакого гипноза, либо расслоений личности нет, психическая матрица вполне целостная. Есть своеобразные микро-психопатии, но ничего вне нормы, что могло бы скрыть личность Меченого. Парень… – паладин задумался на секунду, закусив губу. – Нормальный парень. Как ни странно. И спиритуальная составляющая вполне нейтральна, что тоже хорошо. В отличии от предыдущих, он вполне неплохо справляется. Уж не знаю, повлияло ли отлучение на это, но на срыв нет даже намека. Разве что в момент инициации всплеск оказался таким мощным, что позволил ему дать отпор Меченым. Но теперь все вроде в порядке.

– Выяснили, как они прорвались сквозь защиту Лойфо?

– Да, – вздохнул паладин. – Лазейка на стыках переходов между комплексами. Прошли с помощью шестого слоя, спрятавшись в отражениях. Довольно мастерская работа, явно скоординирована кем-то куда более искусным.

Авердин сузила глаза, отхлебнув еще вина.

– Что по Луперкалям?

– Непонятно. Нашли следы сильно искаженной аурографии Фархата, но трансформация прошла явно неуспешно, потому он скорее мистралиант, чем Меченый. Фрею, скорее всего, пытаются использовать, как приманку, что довольно глупо. Сомневаясь, что ее планируют инициировать. Хотя Fтрибут у девушки не хуже, чем у Найва. По-крайней мере – куда более настораживающий. А Найв не в том положении, чтобы рваться на помощь. Да и не в тех они отношениях.

– Ну, не скажи, – хмыкнула Глава. – Попытка не пытка. Ордены вон пытаются всячески на нас надавить, чтобы Трибунал все-таки состоялся. Причем, – Галанор и Мидрисфаль. Якобы у них есть доказательства о применении запретной магии, при выполнении Найвом индивидуальных заказов, что повлекла ущерб их Орденам. Хотят воспользоваться правом искупления. Но тут уже Нэро нам поможет. У его есть занимательные данные.

– Это глупо, – нахмурился Сафарот, сложив пальцы замком перед собой.

– Если обвинения Танатеш разваляться, а так и будет, то они будут давить на репутационный ущерб, чтобы хоть за что-то зацепиться. Да и остальные сделают попытку как-нибудь заполучить парня. После обнародования исследований о фазокристаллах, всем пригодится Атрибут, способный нырять в Бездну так глубоко. Слишком лакомый кусочек, пускай они этого и не афишируют. Капуя и Галанор в курсе, а значит уже есть два бенефициара. Информация о повторной инициации и возвращении в Поток, вызовет еще больший ажиотаж. “Спецзадание” Троя Умбриеля и Фреи Луперкаль, в кругах полиции продержиться еще какое-то время, но недолго.

Сафарот потер переносицу, надув щеки.

– Мы ищем обоих, но пока безуспешно. Отдел разведки поднял все камеры наблюдения, включая персональные коммуникаторы и частные предприятия. Задействованы двадцать четыре спутника со специализированным ПО, распознающим лица, походки, пропорции. Два мейнфрейма ищут по аурографиям. Оперативники работают максимально скрытно, чтобы не вызывать лишних вопросов. И при всем при этом – глушь. Прости.

– Ясно, – Глава сделала последний глоток, опустошив бокал. – Завтра я встречаюсь с Армандом Артурия. Думаю, Аврора будет не против, чтобы мы завербовали Найва. Это снимет множество вопросов раз и навсегда. И Трибуналы пройдут уже в совсем другом ключе.

Сафарот кивнул с легкой долей удовлетворения.

– Трибуналы придется все-таки проводить? – переспросил он.

– Естественно, – прыснула айидхе. – Ты же не хочешь чтобы Ордена вонь на всю страну подняли? Они и так там землю носами роют, чтобы к нам подобраться. Мол, напридумывали себе об отлученном Ритуалисте и правосудию мешаем. На подконтрольных каналах уже форсят, что Иерихону нечего делать, так мы на инвалидов переключились. Пришлось, по профилю, Карроша подключить, – может хоть Иордан их угомонит, – женщина сладко потянулась в кресле. – Ладно, Саф, пойду я посплю, впервые за три сутки! Негоже к архонту Авроры приходить полумертвой.

– Спокойной ночи, Ава! – улыбнулся Сафарот. – А я еще с Морритасом Стрего общаться должен. Грусть, тоска.

Глава лишь сочувственно подмигнула паладину, перед тем как отключиться.

Сафарот помассировал виски, надел маску каменного лица, расплывшись в кресле. Дал сигнал о готовности принять посетителя.

Дверь скромного, минималистически обставленного, кабинета открылась и Морритас Стрего сел напротив стола паладина.

– Приветствую, тэр Гай! – сказал магистр Танатеш, внимательно посмотрев на аквариум за спиной хагрима. – Красивые пираньи.

– Здравствуйте, тэр Стрего! Благодарю. Чем обязан?

Картина общения магов выглядела бы забавно для стороннего наблюдателя. Уж слишком они были похожи. Две змеи, перед броском. У обоих даже были ранены глаза. Правда, Морритас обошелся жутким шрамом, вместо протеза, что выбрал Сафарот.

– Я по поводу юноши, – Тэссагрима Найва. Мы хотели бы узнать сколько времени потребует расследование, чтобы понять на когда планировать Трибунал.

Хагрим искренне удивился услышанному.

– Расследование продолжается и пока неясно сколько времени нам потребуется, – сказал паладин, внимательно посмотрев Стрего в глаза. – Довольно забавно, что вы так активно пытаетесь привлечь Найва к Трибуналу, хотя должны прекрасно понимать, э-э-э, неоднозначность этой затеи.

– Прошу прощения? – изогнул бровь Морритас.

– Ваше обвинение развалится еще на зачаточной стадии, несмотря даже на свидетельства тэра Валахана Стрего, – пояснил Сафарот. – В статуте Ордена четко прописано, что вы обязаны гарантировать безопасность своим подопечным. Особенно тем, что оплачивают ваши весьма не дешевые услуги в клиниках. Поэтому, с установленных даных одной лишь полиции, становится ясно, что как раз таки тэр Найв имеет куда больше прав предъявлять вам претензии, нежели наоборот. Именно ваши охранные системы и отряды не смогли обеспечить его безопасность.

– Тэр Найв осуществил умышленное покушение на члена Ордена Танатеш своим поведением, а услуг никаких не оплачивал, что снимает всякие подозрения о невыполнении взятых нами обязательств.

– Долговое обязательство было оформлено вместе с пропиской его в больнице, – парировал Сафарот.

Морритас явно был недоволен услышанным, но пытался держать себя в руках.

– Оставим это юристам, тэр Гай!

– Пусть будет по-вашему, – улыбнулся Сафарот неопределенно. – Не мне судить о ваших семейных разборках. Однако, учитывая, что представители рода Стрего добровольно приняли юношу на попечение, это выглядит довольно неоднозначно. Повторю лишь, что Трибунал переноситься на неопределенный срок, согласно запросу Гильдии Иерихон. Мы дадим вам знать, как только это измениться.

– Ничего неоднозначного, тэр Гай! Это не семейные разборки, а природный ход дел. Но я вас услышал, – в тон паладину улыбнулся Морритас, поднимаясь со стула. – От лица Коалиции Танатеш, прошу вас не затягивать. Правосудие требует…

– Правосудие, – перебил Сафарот жестковато, поменявшимся тоном. – Получит все ему надлежащее. Уж будьте уверены, тэр Стрего!

Когда Морритас покинул кабинет, паладин уперел взгляд в планшет, где, в который раз, пересматривал похищение Фрейи Луперкаль, три дня назад.

Капитан Крофтон, начальник девушки, всячески пытался скрыть произошедшее при помощи сил Гильдии, но пропажа офицеров была слишком громким событием. Гриф тайной операции решал многие вопросы. Увы, – далеко не все.

Особенно ситуация накалялась под пристальным взглядом Орденов.

Неожиданно, в кабинет вбежал бледный дежурный. Это было странно, поскольку ему никто не звонил.

– Тэр Гай! – пробормотал мужчина ошеломленным подрагивающим голосом. – Эм… тут…

– Что?

– Как бы сказать…

– Та-а-ак… – вздохнул паладин, подавляя агрессию. – Что случилось?

– Тэссагрим Найв и Кларикордикс Геноатасси… они… пропали…

4

Подвальное помещение канализации красовалось облезлыми бетонными стенами, покрытыми мхом, грязью и плесенью.

Место казалось древним как мир. Большое и просторное, оно было частью канализации, о чем свидетельствовали огромные каменные трубы из которых постоянно доносились звуки журчащей воды. Его оборудовали под аналог тюремной камеры, оснастив туалетом и холодными нарами, возле которых сидела девушка.

Единственным источником света выступало небольшое окошко высоко под потолком, но добраться до него казалось чем-то нереальным. Особенно теперь, когда на ее запястьях холодели толстые тяжелые браслеты, а кинжал с фазокристаллом попросту забрали. Лазурит на руках был весьма высокого качества, что очень удивляло.

Куда больший шок вызывал сам факт ее пленения.

Маленькое чудовище, забрало ее с неправдоподобной легкостью. Фрея даже толком не сопротивлялась, прекрасно понимая, что существо может убить ее в любой момент, без особых усилий. Обидное чувство, учитывая, что эта тварь вполне могла оказаться причастна к делу Ритуалиста.

Мерзкое ощущение бессилия.

А еще Трой.

Сначала она не до конца осознавала, что именно произошло и только потом к горлу начал подступать ком.

Она была уверена, что его убили, но все оказалось куда хуже. На деле его подвергли какой-то незнакомой магии, от которой у девушки несколько раз сводило желудок рвотой.

Тело парня держали рядом, в лазуритовой клетке, в паре метров от нее. И все три дня оно постоянно менялось, словно пластилиновый ком в руках ребенка.

Он не кричал. По началу.

Когда подобие жизни вернулось, вот тогда и начался кромешный ад.

Вопли, крики и спазмы агонии были ограждены стеной манаформы, что четко опоясывала клетку на таком расстоянии, чтобы не развалится под влиянием лазурита. Но от этого становилось еще страшнее, ведь долгие часы агонии, лишенной звука, казались чем-то куда более пугающим.

Отголоски Атрибута девушки истязали ее неприятным липким холодом смерти, что исходил от Троя. Будто он умирал и возрождался, раз за разом.

Девушка все три дня наблюдала, как тело парня постоянно мутирует. Это происходило даже сейчас, но он уже не реагировал, а просто лежал мертвым грузом мяса, чья форма постоянно вибрировала волнами преображений.

И даже это – ничто, по сравнению с тем, кого к ней приставили на дозор.

Существо с лицом ее отца, сидело в десятке метров напротив и увлеченно жевало человеческую руку, судя по всему – женщины.

Заросший, небритый. От него жутко воняло мочой, потом и калом. Валялся, как собака на жаре, у противоположной стены. В обмотках бомжа, слабо напоминая человека или хотя бы животное.

Увидев его впервые девушка не смогла сдержать слез. И не смогла их удерживать по мере осознания, что это за создание.

Девочка же наблюдала за ее реакцией со странной смесью эмоций. Чем-то похожим на сочувствие и хищный оскал. Она приходила редко, но всегда надолго.

Оба мистралианта находились в человеческой форме, отчего вызывали еще более явный диссонанс об их существовании. Она знала, что подобные случаи встречаются, но никогда не слышала, чтобы мистралианты могли себя вести так, как, например, девочка. Нет, она все равно оставалась чудовищем, однако вернувшись в человеческое обличье, мало чем выделялась бы среди сверстников. Довольно симпатичное милое дитя, ухоженное и спокойное.

Если не знать правды.

Ничего общего с ней не было у второго существа, что в истинном обличьи напоминало кляксу. Создание с лицом Фархата Луперкаля было диким в своем животном безумии. Он все повторял трижды. Скулил, когда девочка запретила откусить кусочек от Фреи. Вся его жизнедеятельность сводилась к пожиранию плоти, сну и опорожнению кишечника. В том числе, прямо в этом помещении, в паре метров от собственного лежбища из картонных подстилок и пары, задубевших от грязи, покрывал.

Девочка приносила еду и воду, которой Фрея поначалу брезговала, поскольку желудок постоянно выворачивало из-за окружающего ужаса. Но на вторые сутки, пришло чувство глухой отчужденности.

В какой-то момент она пошла к унитазу уже не обращая внимания на окружение. Градус безумия отпечатался и на ней, оставив глубокий шрам безразличия.

А потом она и вовсе будто отключилась. Словно отойдя в глубокое сатори и передав управление телом одним рефлексам.

– Ты слабая, – сказала девочка-монстр самодовольно, на третьи сутки, наблюдая как Фрея отчужденно ест пальцами кашу из алюминиевой миски.

– Ага, ага, ага… – заскулил Фархат сквозь сон, почесывая за ухом.

Фрея не обратила внимания, на что девочка отреагировала пощечиной. От удара девушка выронила миску и ощутила онемение. Через пару часов лицо заплывет и отечет.

– Я. Сказала. Что. Ты. Слабая! – процедила девочка, взял ее за подбородок и будто пытаясь что-то разглядеть в глазах.

Девушка будто вернулась в сознание на какой-то миг. Все на что ее хватило это плюнуть в лицо мелкому чудовищу.

Ответом оказался звериный рык.

Она ее избивала. Пинала ногами, иногда подключая маленькие кулачки. Вот только удары сопровождались далеко не детской силой, хоть Фрея и понимала, что это даже не половина ее мощи. Маленький монстр просто развлекался, нанося удары, а потом синтезируя исцеляющие манаформы.

В некогда пышных черных волосах чувствовалось неприятное шевеление – тараканы девочки гуляли по ней, как по своей собственности. Однако отвращение уже давно уступило место безразличию.

Почему-то Фрею решили не убивать и не сильно калечить.

Так продолжалось почти час, пока, наконец, в помещение не заглянули гости. И вот тогда девушку переклинило окончательно, вернув в чувства.

Удар впечатал маленького монстра в стену с такой силой, что оттуда посыпались куски камня, а вмятина окрасилась черной кровью с красными мерцающими вкраплениями.

Девочка заскулила и заревела, упав на колени, сыпля неразборчивыми извинениями.

– Здравствуй, Фрея! – прозвучало от входа.

Девушка посмотрела сквозь заплывающие слезящиеся глаза, с трудом распознавая фигуру. Когда же к ней подошли вплотную и она наконец увидела, кто это, то из ее горла вырвался безумный смех, вперемешку с рыданиями.

5

Валахан сидел на краешке кровати, смотря на свои ладони отчужденным взглядом.

Он хмурился, бегая глазами из стороны в сторону.

Жизнь казалась сплошным разочарованием, потоком неподконтрольных случайностей, в которых он не способен разобраться или хоть как-то на них повлиять.

В голове распадался сон, который он не выбирал видеть. В разуме бродили мысли, которые он не выбирал осознавать. В теле блуждали чувства, которые он не выбирал испытывать.

А в ушах звенели голоса, которые он не выбирал слышать.

Рядом спала жена, а в соседней комнате – маленькая дочь. Страшно сказать, но даже их он не выбирал. Просто в один прекрасный день отец сказал, что нашел ему пару, что станет прекрасной матерью для будущих детей клана Стрего.

И он согласился.

Жена Данайя и дочь Тиамат, в какой-то момент, оказались очередным проектом отца. Он даже представил Валахану план по тому скольких детей и каких полов он должен “произвести”, в связи со своей уникальной наследственностью, что будет так ценна для Ордена.

Задать вопрос о том, почему отец сам не станет быком-осеменителем, Валахан не решился. Слишком хорошо знал, что задолго до его рождения у него были братья и сестры, целых шесть штук. И все погибли во время противостояния с Орденом Мидрисфаль.

Вторая жена Аурелиуса умерла, давая жизнь ему, Валахану.

По факту, – ему грех жаловаться. В какой-то мере он понимал мотивацию отца и, чего греха таить, не особо противился ей. В отличии от Тэсса, который всегда внимательно слушал указания, делая вид послушания, но все равно поступал по-своему.

Этой его черте Валахан завидовал больше всего.

Тому как он не поддавался искушению быть подконтрольным. Когда за тебя все давным-давно придумали и все вдруг становится на свои места. Когда тебе не надо думать и планировать столь многое количество вещей, от которых голова идет кругом. Ведь во всем этом так легко потеряться, если нет готового решения от кого-то куда опытнее и мудрее тебя самого.

Во всем нынешнем положении дел, по большей части, Валахан был виноват сам. И теперь ему было нестерпимо больно от того, как он сам завел себя в ловушку, где все кажется таким простым, привычным.

Однако внутри он ревет от безысходности. От веса тех цепей, что сковывают куда крепче любой магии. Ранят куда больнее любого оружия. И калечат во много раз страшнее любых пыток.

Ведь все это – он сам.

Валахан потряс головой, протер пальцами пересохшие губы, прикрыл одеялом жену. Проверил дочь в соседней комнате и пошел на кухню, продолжая цепь раздумий.

Сон.

Он будто был птицей, летящей над городом, что поразил бы даже самых заклятых урбанистов Столицы. Здания тянулись от горизонта до горизонта, покрывая каменными одеялами всю планету.

Однако он искал иное. Место, куда его необъяснимо тянуло, словно оно имело особую ценность, значимость. Место, где скрывались ответы на великое множество вопросов, которых он еще даже не задавал.

Башня возвышалась надстройкой поверх вулкана, что был обуздан и подконтролен ее жителям.

Валахан ощущал, как его взор огибает такие знакомые и одновременно чуждые здания. Проникает сквозь стекла, металлы и толщу камня, все сильнее углубляясь в кипящие недра.

Чем ближе он приближался, тем громче становились голоса. Шепот тысяч голосов, разрывающих голову с самого детства, как только он впервые коснулся Потока. Он не умолкал ни на секунду, пока не стал уже чем-то привычным, сопровождающим мага всю жизнь.

Но здесь… Здесь он будто обретал смысл, нес хоть какое-то значение, если бы только его расслышать.

Вот он погружался все глубже и глубже, попадал в старинную лабораторию, затем в странную комнату с люком в полу. Спускался, шел к лифту, открывал двери и…

Свет слепил его, выжигая глаза и оставляя только звук. Шум воды и бесчисленного сонма голосов, кричащих в агонии.

И он просыпался.

В его голове лениво роились мысли, вызывая легкие приступы тошноты и тремора. Он никогда не умел эффективно справляться с беспокойством, потому пытался всячески его подавлять, чтобы потом выплеснуть в подходящее время, в нужном месте. Не справлялся и сейчас.

Сон, безумно яркий и реалистичный, возбудил в нем огонек неприятной тревоги. Нельзя назвать это панической атакой, но чем-то близким – точно.

После недавних событий и слов дяди, Валахана будто подменили. Беспокойство приносило кошмары, заставляло потеть и дышать с перебоями в те моменты, когда этого меньше всего ожидаешь.