Текст книги "Мираж"
Автор книги: Сохейр Хашогги
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 31 страниц)
– Хорошо.
– Амира, у меня есть все основания полагать, что ваша жизнь в опасности и вам надлежит как можно скорее бежать от Али. Однако у меня нет полной уверенности, что я все рассчитал правильно. У меня есть план, но он трудновыполним. Я уверен, что можно придумать лучший выход. Позвольте спросить: не будете ли вы возражать, если я поговорю с королем и постараюсь уговорить его дать вам развод?
– Возможно, он пойдет на это, но никогда не отдаст мне внука. Карим останется Али, а я не могу этого допустить.
– А вы совершенно уверены в том, что если вы просто сбежите, взяв с собой Карима, скажем, во Францию, то Али начнет преследовать вас?
– Да, он отнимет у меня Карима и убьет меня, если это будет необходимо, я вас уверяю.
– Вы убеждены в этом?
– Да.
– Тогда я вижу только два возможных решения. Первое: убить Али. Я этого сделать не смогу, думаю, что вы тоже на это не способны.
– Конечно, нет.
– Тогда единственная альтернатива – убить вас и Карима?
– Что?
– Конечно, вы не умрете, но весь мир, и Али в том числе, будут считать вас мертвыми. Предположим, что вы и Карим сможете где-то начать новую жизнь, например, в Америке. Вы могли бы на это решиться?
– Я… право, не знаю. Это очень трудный вопрос.
– Вам не обязательно отвечать сейчас. Но времени на долгое размышление у нас нет.
Оставить в прошлом все: подруг, отца, отчий дом, родину – одним словом все!
– Можно ли будет посвятить в это Малика? – спросила Амира.
– Не думаю. Ему не следует знать правду, во всяком случае, какое-то время и, возможно, довольно долго. Ваш брат очень импульсивный человек, он не разгласит тайну, но может выдать ее своими поступками.
– Он должен будет думать, что я умерла?
– Я понимаю, что это жестоко, но такова необходимость. Как бы то ни было, этот вопрос можно будет решить и позже. Первым делом скажите, согласны ли вы с моим планом.
– А вы, Филипп? Вас-то я смогу когда-нибудь увидеть?
В саду повисла напряженная тишина.
– Когда-нибудь… Время покажет, – наконец промолвил Филипп. – Кто знает, что может произойти. Пока же надо думать о вашей непосредственной безопасности.
Становилось холодно. Амиру в ее вечернем платье била крупная дрожь.
– Я не могу сразу решиться на такое. Мне надо подумать.
– Конечно, но чем скорее вы дадите ответ, тем лучше. Надо обдумать еще кое-какие детали. Например, есть ли у вас деньги?
– В банке на моем счету лежат какие-то деньги, но я не могу распорядиться ими без разрешения Али.
– Так-так, а ваши драгоценности?
– Ими я могу воспользоваться в любое время. Но драгоценности – все, что у меня есть.
– К тому же их можно будет продать не более чем за треть цены, что заплатил за них Али, – ровным голосом заметил Филипп. – Однако для начала этого больше, чем достаточно. Если вы согласитесь с моим планом, то, собираясь с Али в Иран, возьмите с собой все драгоценности и европейскую одежду для себя и Карима.
– Расскажите мне, что вы все-таки задумали.
– Я еще не продумал план во всех подробностях. Просто я понимаю, что мой план невозможно привести в исполнение ни здесь, ни в Эмиратах. Определенно это невозможно ни в Нью-Йорке, ни в Париже, ни даже в Тегеране. Нужно воспользоваться пребыванием в каком-нибудь глухом, отрезанном от всего мира месте. Из всех остановок на вашем пути лучшего места, чем Тебриз, не найти.
– Это может быть очень опасно.
– Какая-то опасность, конечно, будет, но только для меня и для вас, но не для Карима.
– Для вас? Но почему для вас?
– Потому что, естественно, я тоже буду там. Но мы, кажется, заговорились. Идите домой, дорогая. Становится слишком холодно. Обдумайте все хорошенько. Если вы согласитесь, то в моем присутствии произнесите слово «Тебриз», не важно, о чем вы при этом будете говорить.
Если до моего отъезда вы так и не сможете решиться, не беда, пошлите мне почтовую открытку – по любому поводу, но в тексте должно быть слово «Тебриз».
– О, Филипп, как трудно поверить во все это. Господи, и это моя жизнь!
– Простите, принцесса, но вы заслуживаете лучшей доли. Идите, дорогая. У нас еще есть в запасе несколько дней. Возможно, мы сможем еще раз поговорить без свидетелей. Но решение необходимо принять в любом случае.
– Я не знаю пока, каким будет мое решение. Но я не смогу найти слов, чтобы выразить вам свою благодарность, Филипп.
– Не стоит меня благодарить. Мы же друзья, а дружба обязывает ко многому, надеюсь, вы понимаете меня? Доброй ночи, принцесса.
Входя в дом, Амира еще раз взглянула на хрустально блиставшую луну. Подняв глаза, она уловила едва заметное движение занавески в окне второго этажа. Может быть, это игра ее воображения?
– Доброй ночи, – прошептала она в темноту сада. – Доброй ночи, любовь моя.
Ранние гости
Отшумел праздник, бедуины вернулись в пустыню, иностранные гости на переполненных самолетах разлетались по домам, но Али настоял, чтобы Филипп еще немного задержался в аль-Ремале.
– Оставайтесь в этом доме, – сказал Али. – Мы пробудем здесь еще несколько дней, так что вам не придется переезжать в гостиницу или во дворец. Видите ли, я все подготовил заранее.
Его радушие показалось Амире несколько притворным: несомненно, Али разыгрывал благодарность и гостеприимство, чтобы кого-то ублажить, но скорее всего у принца были какие-то далеко идущие планы, но какие, Амира не могла понять.
Филипп всячески сопротивлялся, ссылаясь на оставленную во Франции практику, но звонок из королевского дворца расставил все точки над «i». У короля после праздничных излишеств разыгрался приступ подагры – срочно понадобилась помощь доктора Рошона.
– Видите, как мудр Аллах, – сияя лучезарной улыбкой, сказал Али. – Даже недомогание моего отца оказалось на руку.
– Завтра суббота, – задумчиво произнес Филипп, – так что если я сегодня улечу, то два дня буду сидеть дома или околачиваться по окрестным бистро, а здесь у меня великолепная компания. Но днем в воскресенье мне надо будет лететь. Иншалла,– добавил он с улыбкой.
– Пусть произойдет то, что должно произойти, но все равно нам будет грустно провожать вас, друг мой.
Амира мысленно поблагодарила Бога за задержку с отъездом француза. Она была уверена, что в оставшееся время найдет способ переговорить с ним без помех. Ей нужно было выслушать его соображения, она нуждалась в совете. Амира поняла, что без Филиппа не сможет принять окончательного решения.
Однако все складывалось не слишком удачно. Весь день в субботу Амире пришлось помогать Зейнаб со сборами: сестра мужа переезжала домой вместе с семьей. Зейнаб подняла крик по поводу пары сережек, которые она якобы забыла на туалетном столике. После долгих поисков драгоценности были найдены в шкатулке.
Филипп целый день пропадал во дворце. Вернулся он затемно, уставший и измотанный, и сразу отправился в свою комнату отдыхать. Али уехал на какую-то назначенную встречу и, позвонив откуда-то, сказал, чтобы Филипп и Амира ужинали без него. Снова они вдвоем сели за стол, что – Амира знала это наверняка – шокировало слуг до глубины души. Филипп потерял аппетит и почти ничего не ел, выпив за ужином только стакан белого вина. Шел неспешный разговор о пустяках. Оставалось только произнести слово «Тебриз». Но оно так и не прозвучало. «Рано, еще не время», – решила Амира.
Няня принесла Карима. Посидев на коленях у Амиры, малыш сполз на пол и добрался до ног дяди Филиппа. Когда мальчишка забирался на колени к Филиппу, вернулся Али, шумный и чем-то возбужденный. Амира подумала, что он пьян.
– Какая идиллия! – рассмеявшись, воскликнул Али. – Я грешным делом подумал, что ошибся и забрел в дом богатого европейца, его молодой жены и маленького ребенка.
– Возможно, возможно, – проговорил Филипп, – но где вы видите богатого европейца?
Али снова рассмеялся.
– Друг мой, я кое-что вам привез, – сказал он.
Али вышел и через минуту вернулся с большой коробкой. В ней оказались великолепное тоби, гутра и черный агал,украшенный золотыми, массивными застежками – истинно арабское одеяние.
– Сначала был Лоуренс Аравийский, – радовался Али, – а теперь будет Филипп Ремальский.
Филипп тоже не остался в долгу. Али он подарил летную кожаную куртку, точную копию тех курток, в которых летали американские пилоты во время второй мировой войны. Для дома – по ближневосточному этикету Филипп не мог дарить подарки жене хозяина – француз преподнес цепочку из филигранно вырезанных из слоновой кости голубок.
«Какая душещипательная и трогательная сцена и какое лицемерие», – подумала Амира. От мерзкого чувства, охватившего ее, женщине захотелось громко закричать. Ну почему она не может сказать то, что хочет: «Я уезжаю и забираю с собой Карима»? И почему Филипп не встанет и не скажет: «И не вздумайте помешать нам, друг мой»?
Нет это невозможно. Потому что ужасные последствия таких слов даже трудно себе представить. Но и жить среди притворства и лжи невозможно – от этого рискуешь сойти с ума.
Маленький семейный праздник по ремальским меркам оказался коротким. Филипп явно демонстрировал свою усталость, а Али заявил, что завтра у него ранняя деловая встреча.
– Но я, естественно, вернусь, чтобы проводить вас в аэропорт, друг мой, – заверил он Филиппа.
Француз, бормоча слова признательности и извинения, отправился спать. Али, поиграв некоторое время с Каримом, который тоже смертельно хотел спать, ушел в спальню.
Не спалось только Амире. Лежа в кровати, она вглядывалась в темноту, чувствуя себя, как путник в пустыне в темную беззвездную ночь. Надо двигаться, но в каком направлении? Почти светало, когда Амира наконец убаюкала себя словами, что все на свете в руках Божьих.
Проснувшись, Амира почувствовала что-то неладное. В доме царила необычайная тишина, но это было вполне объяснимо: Али, конечно, уже отбыл по делам, а Филипп, видимо, все еще спал. Зейнаб со своими домочадцами тоже давно покинула дом. Карим мирно посапывал. Но в доме царило какое-то неестественное спокойствие. Тишина была мертвая. Амира поспешно оделась и спустилась вниз. Где слуги? Она позвала их, но ответом ей было полное молчание.
Никто не откликнулся на ее зов. Амира готова была позвонить слугам и потребовать объяснений, как вдруг заметила маленькую горничную Ханан, которая в красивом платье шла по двору к воротам.
– Ханан! Иди сюда. Скажи мне, где остальные слуги?
– Откуда же я могу знать, ваше высочество? Некоторых из нас хозяин послал во дворец – готовится к вашему приезду, а других отпустил домой, чтобы мы могли отдохнуть после праздника. Да и то сказать, нам в те дни здорово досталось. Меня он тоже отпустил, и я собираюсь к матери.
– Но здесь же никого не осталось! – Ханан промолчала. Разногласия между хозяином и его женой ее не касались. – Когда он отдал это распоряжение?
– Сегодня утром, ваше высочество, незадолго до своего ухода, – виновато произнесла Ханан. – Госпожа, я могу остаться, если вы прикажете.
– Нет, нет, иди и радуйся отпуску.
– Спасибо, ваше высочество. – Пока принцесса не передумала, девушка заспешила к воротам. У выхода служанка обернулась и добавила: – Я уверена, что скоро вернутся слуги, которых послали во дворец.
– Я тоже в это уверена, спасибо тебе, Ханан.
На кухне Амира решила найти кофе. Наверняка Филипп скоро проснется. Вот фрукты и хлеб. В холодильнике Амира нашла яйца. Пожалуй, надо будет приготовить омлет. Ей было приятно думать о завтраке, который она своими руками приготовит для Филиппа, а потом они вместе – только вдвоем – сядут за стол. Кроме того, Амира разозлилась на Али. Почему он отослал из дома всех слуг, когда у них гость? Бессмыслица какая-то!
Внезапно Амиру озарило. Никакая это не бессмыслица! Женщина застыла на месте, словно пораженная молнией. Нет, говорила она себе, нет, на такую подлость не способен даже Али. Слишком уж дурная была бы это шутка. Она попыталась улыбнуться, но получилась лишь кривая ухмылка. Естественно, Али не погнушается этим и задумал он отнюдь не шутку.
По законам шариата женщина, обвиняя мужчину в изнасиловании, должна привести к присяге четырех свидетелей. Но мужчина, обвиняющий жену в неверности, нуждается только в свидетельстве ее вызывающего подозрения поведения. Так что достойно осуждения только одно ее пребывание в доме наедине с Филиппом. Амира обедала с ним в отсутствие мужа, и, кроме того, кто-то видел, как она поздно вечером разговаривала с Филиппом в саду.
Нельзя было терять ни минуты. Надо было действовать – и немедленно. Первым побуждением было – предупредить Филиппа, но она вовремя остановилась у первой ступени лестницы. Не хватало только ей оказаться сейчас в спальне француза. Просто подняться по лестнице уже было бы чистым безумием.
Можно взять и уйти отсюда, сказала себе Амира. Но как это будет выглядеть? Как она объяснит свое бегство из дома?
Телефон! Можно позвонить во дворец и приказать некоторым слугам вернуться в дом. Но подчинятся ли они ее приказаниям? И как скоро вернутся? Может быть, они тоже замешаны в этом деле? А если даже и не замешаны, то правда сама по себе может сокрушить Амиру. Она представила себе, как маленькая Ханан свидетельствует в суде шариата: «Я предлагала госпоже свои услуги, но она сказала, чтобы я уходила домой».
«Думай, Амира, думай».
Она подошла к телефону и набрала номер родительского дома, моля Бога, чтобы к телефону не подошел старый Омар.
– Да пребудет с вами благодать Божья. – Трубку взял старый слуга Хабиб.
– И с тобой, Хабиб. Это Амира. Не тревожь, пожалуйста, отца. Мне надо поговорить с Бахией.
– Хорошо, госпожа, то есть я хотел сказать, ваше высочество.
Казалось, прошла целая вечность, пока Бахия наконец не взяла трубку.
– Бахия, слушай меня внимательно и не задавай вопросов. Возьми с собой свою дочь и кого-нибудь из служанок и немедленно иди сюда, не теряй ни минуты. Если кто-нибудь поинтересуется, куда вы собрались, скажи, что мы с Каримом заболели и нам нужна твоя помощь, потому что все наши слуги отпущены домой в отпуск.
– Я уже выхожу, – просто ответила Бахия и повесила трубку.
Амира нервно расхаживала по кухне взад и вперед. Если сейчас появится Филипп, придется немедленно отослать его из дома под любым предлогом. Каждую секунду в дом может войти кто-нибудь из родственников принца Али. Наверное, кто-то уже приближается к дому, чтобы застать ее наедине с иностранцем.
Амира снова подошла к телефону и попыталась дозвониться Фариду, но его не оказалось дома.
Еще несколько звонков, но Фарид, казалось, провалился сквозь землю. Теперь оставалось только одно – ждать. Почему Филипп не спускается? Или это к лучшему?
Заскрипели боковые ворота. Амира впустила во двор Бахию и ее дочь.
– Я не смогла найти служанку, – смущенно извинилась Бахия.
– Не тревожься, все в порядке. Вы посланы мне самим Богом, как гурии рая. Входите, входите. Идите на кухню и притворитесь, что вы заняты приготовлением обеда. Варите кофе, собирайте на стол, словом, делайте, что сочтете нужным. Я хочу, чтобы вы сказали при случае, что находитесь здесь с раннего утра.
Когда женщины принялись за работу, Амира рассказала о знаменитом госте этого дома – о докторе Рошоне, о внезапном исчезновении слуг и о своей тревоге по этому поводу. Не сказала только Амира о своих подозрениях, что за всем этим стоит Али.
Бахия ничего не сказала, но взгляд ее был красноречивее всяких слов.
– Аллах милостив, все обойдется, – сказала женщина. – Но ты правильно сделала, что позвала нас.
– Где Карим?
– Спит наверху.
– Мариам, пойди займись ребенком.
– Третья дверь направо, – подсказала Амира.
Когда Мариам вернулась с ребенком на руках, Бахия уже сварила кофе.
– Идите во двор, ваше высочество. – Бахия впервые обратилась к Амире официально. – Мы все вам подадим туда.
Едва успела Бахия вымолвить последнее слово, как во дворе раздался мужской голос:
– Женщина, прикрой лицо!
Женщины переглянулись. Обе отметили, что мужчина сказал «женщина», а не «женщины».
В кухню буквально ворвался Абдул, двоюродный брат Али. За ним следом вошли еще трое мужчин. Двоих Амира не знала, но третий показался ей знакомым, хотя она не могла точно вспомнить, кто он и где она его видела.
– Амира, что здесь происходит? – Абдул явно не ожидал встретить здесь Бахию и Мариам.
– Что ты имеешь в виду, Абдул?
– Мы пришли в гости к твоему мужу, а парадная дверь открыта…
– Естественно, мы подумали, все ли порядке в этом доме, – добавил человек, которого Амира все еще не узнавала.
– Да, мы подумали, что случилась какая-нибудь беда, – как эхо подхватил слова незнакомца Абдул.
– Так дверь была открыта? Вы хотите сказать, приоткрыта?
– Да.
– Должно быть, Али не захлопнул дверь, когда уходил.
– Так, значит, твоего мужа нет дома? – спросил таинственный мужчина. Его взгляд горел недобрым огнем, как взгляд Великого Инквизитора.
– У него сегодня была назначена ранняя встреча, но я думаю, что он скоро вернется. Располагайтесь и чувствуйте себя, как дома. Сейчас Бахия принесет вам кофе. Вы завтракали?
– А гость вашего дома? – спросил Абдул. Амира никогда не любила этого типа, но сейчас его бестактность вызвала недовольство даже «инквизитора».
– Доктор Рошон? А что с ним?
– Где он?
– Я не понимаю вас. Наверное, спит, а в чем, собственно, дело? Я не видела его сегодня.
– Это так?
– Да, это так. Абдул, что значит этот допрос? Что происходит?
– Кто эти женщины? Это не служанки вашего дома.
– Мой муж решил на сегодня распустить всех наших слуг. Бахия и Мариам – служанки в доме моего отца, и я решила прибегнуть к их помощи.
– Верные слуги, готовые ради вас на все, – это благословение Божье, – сказал мужчина, которого никак не могла узнать Амира.
– Когда они пришли в дом? – продолжал настаивать Абдул.
– Они находятся здесь почти все утро.
– Почти все утро. – Мужчина выделил слово «почти».
У Амиры лопнуло терпение, она решила, что с нее хватит.
– Господа, я всего-навсего женщина, но должна вам напомнить, что я супруга принца королевской крови, и вы находитесь в его доме. Тебе, Абдул, это должно быть известно лучше, чем другим. Вы сказали, что пришли к моему мужу, так что приберегите свои вопросы для него.
– Какие вопросы? Что здесь вообще происходит? – На пороге стоял Али, старательно изображая волнение.
– Именно этим мы и интересуемся, братец, – ответил Абдул. – Мы собирались заглянуть к тебе и вдруг увидели, что входная дверь открыта. Мы вошли и обнаружили здесь твою жену – одну, если не считать этих женщин, которые не являются ее постоянными служанками.
Али взглянул на Бахию и Мариам. Амире показалось, что в его глазах сверкнули злобные искры.
– Я знаю этих женщин, – пробормотал Али.
– Мы спросили о вашем высокоуважаемом госте, – выпалил Абдул. – Твоя жена заявила, что не видела его с самого утра.
– Доктор Рошон, как вы сказали сами, мой гость, и я не допущу никаких измышлений в его адрес.
«Это прокол», – подумала Амира. Никто не высказывал никаких измышлений в адрес Филиппа. Все происходящее стало напоминать провинциальную пьесу, сыгранную в заштатном театре плохими актерами. Присутствие Бахии и Мариам спутало все карты лицедеям, и им пришлось импровизировать.
– Она утверждает, что иностранец спит, – подсказал мужчина со злыми глазами. Остальные молчали. Амира догадалась, что это были просто свидетели.
– Уже поздно спать, даже для иностранца, – решил Али. – Я пойду и сам разбужу его.
Али пробыл наверху довольно долго, за это время можно было разбудить и троих. Мужчина с горящими глазами уставился на Амиру, и внезапно она узнала его. Будь он в зеленом тюрбане, она узнала бы его раньше. Это был тот самый тип из религиозной полиции, который преградил ей дорогу, когда Джабр нес ее к машине во время бегства с «Египетской ночи».
Вернулся Али.
– Его там нет, – сказал он. – Где Филипп?
– Откуда мне знать, мой супруг? Сегодня я не видела его.
– Может, он оставил записку? – высказал свое предположение Абдул.
– Я искал, ничего там нет, – раздраженно ответил Али.
– Ничего? Давай я помогу поискать.
Это было слишком даже для служащего матавы.
– Bonjour [6]6
Здравствуйте (фр .)
[Закрыть], друзья мои! Какое чудесное утро. Простите, я вам не помешал? – В дверях, улыбаясь, стоял Филипп. На нем была типичная одежда европейского туриста, лицо было слегка обожжено южным солнцем.
– Мы… мы как раз разыскивали вас, – вяло произнес Али.
– Ха! Я решил предпринять вылазку. Плохо спал, рано проснулся, увидел, что на дворе чудесный день и захотел прогуляться. Я ушел тотчас же после вашего высочества. Хотел даже вас окликнуть, но вы очень спешили.
– Так вас не было здесь все утро? – тупо спросил Абдул.
– Как я уже сказал, – пожал плечами Филипп. – Я хорошо погулял, позавтракал в открытом кафе, наблюдая за прохожими. Увлекательнейшее занятие, уверяю вас.
– В каком кафе вы были? – словно невзначай спросил полицейский, продолжая допрос. – У нас их так много.
– Я не обратил внимания на его название.
– Вот как?
– Но если вы действительно хотите это узнать, то нет ничего проще, вам может помочь брат моего гостеприимного хозяина принц Ахмад. Он как раз следовал по улице со своей свитой и не отказал мне в любезности поболтать со мной часок.
Амира не знала, понимал ли Филипп, что происходило, но его ссылка на брата принца Али прекратила всякое дознание. Али заметил, что загадка разрешилась, и повел визитеров на свою половину.
– Пусть Бахия принесет нам кофе, – сказал Али Амире. – Надеюсь, мы не очень потревожили вас.
Улыбка мужа была столь обезоруживающей, что Амире показалось: она приняла тень за реальную опасность. Или это была улыбка бретера, который, пропустив первый выпад, тем не менее уверен, что выиграет поединок?
Днем супруги провожали Филиппа в аэропорт. Прощаясь, мужчины обнялись, как родные братья. Наблюдая за этими объятиями, взаимными комплиментами и обещаниями будущего гостеприимства, Амира спросила себя, не страдает ли она манией преследования.
На табло высветилось имя принца Али аль-Рашада. Кто-то звал его высочество к телефону.
– Вечно что-нибудь, – проворчал Али. – Я сейчас вернусь.
Филипп проследил за ним взглядом.
– У нас не больше минуты, – сказал он. – Это я вызвал его к телефону. Звонил из дома еще утром по пейджеру аэропорта. Амира, вы знаете, что произошло сегодня утром?
– Я – да. Но поняли ли вы?
– Это была инсценировка. Американцы называют это подставкой. Как я уже говорил, мне не спалось, и я встал очень рано, решив отправиться на прогулку. Одеваясь, я уронил на пол несколько монет, одна из которых закатилась под кровать. Я полез за ней и нашел в углу полупустую бутылку виски. Это была не моя бутылка, кто-то специально принес ее в мою комнату. Я забеспокоился и начал обыскивать комнату. Как вы думаете, что я нашел под простыней? Там были дамские трусики. Могу добавить, очень откровенные и как раз вашего размера, простите меня за дерзость, принцесса.
– О мой Бог! – простонала Амира. Она испугалась сегодня утром, но только сейчас поняла, какая опасность на деле угрожала ей. С такими уликами в аль-Ремале женщину можно было без труда приговорить к смерти.
– Я положил бутылку и трусики в карман и выбросил их, как только оказался на приличном расстоянии от дома.
– Я очень благодарна вам за это. Но что…
– Амира, у вас мало времени на принятие решения. Если это будет Тебриз, тогда я должен буду детально разработать план, мне надо кое-что предпринять. Но если нет… то мне останется только бояться за вашу жизнь, дорогая. Вам надо так или иначе вырваться отсюда, пока еще не слишком поздно. Я помогу вам, чем только смогу.
Амира не успела ответить, как рядом появился Али. В пейджере что-то напутали. Слишком многих принцев в аль-Ремале зовут Али.
В этот момент объявили рейс Филиппа.
Супруги проводили его до самого выхода на посадку. Пассажиры выстроились по-одному. Филипп попрощался.
«Может быть, сейчас я вижу его в последний раз», – подумала Амира. Слова сами сорвались с ее уст:
– Я совсем забыла спросить, Филипп, вы когда-нибудь бывали в Тебризе?
– В Тебризе? Как вы сказали – в Тебризе?
– Да, в Тебризе. Мы с Али собираемся туда. Мы с ним никогда там не были. Я подумала, что такой неутомимый путешественник, как вы, наверняка бывал в этом Тебризе.
– Да, в Тебризе мне приходилось бывать, – ответил Филипп. Взглядом он подтвердил Амире свое обещание. – Говорят, что Тебриз самое гнусное место на Среднем Востоке, но я сумел найти там очень верных и полезных людей. Думаю, что ваша поездка будет удачной.
С этими словами Филипп направился на посадку.
