Текст книги "Все кошки возвращаются домой (СИ)"

Автор книги: Софья Ролдугина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)

– А в чем, Максимилиан? – настойчиво поинтересовался Дэриэлл.

– В нашей природе, – коротко ответил князь и после запинки продолжил, опасливо глядя на меня: – Шакаи-ар совершенно другие. Тебе, Найта, может показаться странным многое, что для нас… естественно. Впрочем, это и к Силле пока относится, – он невесело усмехнулся. – Мышление и восприятие меняются дольше всего. Вот, скажем, это место – как оно тебе? – Ксиль широким жестом обвел подсолнуховое поле.

– Мне здесь не по себе, – честно созналась я, и Дэйр согласно кивнул. – Чувствую себя… почти как во сне Айне, то есть, я хотела сказать, как в ее иллюзионе. Все яркое – и абсолютно неправильное.

– А мне – вполне комфортно, – вздохнул Ксиль. – Я бы даже сказал – уютно. Как и моим кланникам. Там, за пределами резиденции, в кругу чужих, мы стараемся казаться такими же, как люди и аллийцы, – произнес он очень серьезно. – Но здесь… Прежде чем судить, вспоминай, пожалуйста, о том, что мы совершенно другие. Ладно? – попросил Максимилиан.

Я только кивнула. Князь улыбнулся ободряюще и, развернувшись, не спеша направился по тропе к усадьбе, вскользь касаясь ладонью шершавых подсолнуховых стеблей. Цветки покачивались, словно отмечая волнением его путь. Мы с Дэйром, не сговариваясь, переплели пальцы и последовали за Ксилем.

– Нервничаешь? – тихо спросила я целителя, привстав на цыпочки.

– Немного, – так же шепотом ответил он и ободряюще улыбнулся: – Ну же, веселей, Нэй. Подумай об этом, как о приключении.

Вблизи от крыльца подсолнухи были выкошены, только торчали среди редкой травы иссохшие пеньки. Перед правым крылом усадьбы поскрипывали от ветра высокие деревянные качели. У одного из столбиков сидела на земле фарфоровая кукла в пышном лиловом платье с желтыми розами, а чуть поодаль лежал надувной мяч из яркого пластика.

При взгляде на это подобие детской площадки я ощутила приступ иррационального ужаса. Как в дурацких фильмах – почему-то страшнее всего становится тогда, когда из темного леса навстречу героям выходит не маньяк с топором или очередной монстр, а милая девочка со слепо распахнутыми черными глазами.

– У Ясмин глаза светлые, как и волосы, впрочем – вся в маму, – хмыкнул Максимилиан, бессовестно подслушав мои сокровенные мысли. – А вот Янис, конечно, может напугать, если неожиданно появится из темноты… Но, поверь, он – добрейший мальчик.

– Здесь есть дети? – и искренним удивлением спросил Дэриэлл, останавливаясь в шаге от выщербленных ступеней. – Откуда?

Ксиль обернулся и произнес доверительным тоном:

– Нашли в местных подсолнухах, Дэйри… Шучу, конечно. Кариот привела мужчину из другого клана, – объяснил он уже серьезно. – Обычно я советую таким парам переходить в клан к супругу – ведь там, у возлюбленного или возлюбленной, есть родичи. А детям, если они появятся, интересней играть со сверстниками, чем со взрослыми. Но Раймонд – такой же сирота, как и моя Кари. Так что около десяти лет в нашем тесном кругу стало на трех кланников некняжеского статуса больше. Раймонду тогда едва сравнялось полтора века, а Кариот родила двойню. Внешне и не скажешь, кстати, что эти детишки – вообще родственники, – с мечтательной улыбкой заключил он. – Но они на редкость милые. Я обязательно вас познакомлю.

Этот безыскусный рассказ развеял мистически-мрачное впечатление. Я почувствовала, что заражаюсь оптимизмом и радостным предвкушением от Максимилиана. Он с таким теплом говорил о шакарской семье, словно всеони были его детьми. И загадочная княгиня Кариот, и ее возлюбленный Раймонд, и маленькие Ясмин с Янисом…

– Постой, – я нахмурилась. – Так ради них ты заходил в магазин игрушек?

– Ну, конечно, – рассмеялся князь и от нетерпения крутанулся на пятках, щуря синие, как здешнее небо, глаза. – Они любят головоломки и паззлы, особенно Янис. Не беспокойся, я все сложил в твой волшебный рюкзак, – подмигнул он мне. – Идем скорее!

Внутри царили сумрак и прохлада. Свет изливался через цветной витраж в высоком потолке, а так в холле не было ни окон, ни ламп. Из зыбкой темноты выступали неясные очертания лестниц и балконов на разных ярусах. Всего я насчитала четыре этажа – очень много. Это сколько же времени строилась такая громадная усадьба, если через узкий проход под холмом большой груз не протащишь? Год, два?

– Шесть с половиной лет, – вполголоса подсказал Ксиль, ступая в центр холла, прямо под цветные потоки света под витражом. – И не забывай, что сумки со «сжатым» пространством известны с древнейших времен, так что натаскать кирпичи не было проблемой. А дерева мы могли раздобыть и тут… – внезапно он замолчал, а потом, запрокинув голову кверху, крикнул звонко: – Я вернулся!

Сначала ему откликнулось, лишь эхо. А потом задиристый женский голос с рокочущим акцентом поинтересовался:

– Кто ты, наглый белобрысый крысеныш, и куда дел нашего князя?

– Я тоже рад встрече, Делита, – ухмыльнулся Максимилиан. – И рад слышать этих бездельников, которые так громко сопят по темным углам. А теперь, может, вы все спуститесь и поприветствуете вашего драгоценного князя… то есть уже – старейшину, в очередной раз доказавшего свою гениальность… Я скучал, ребята, – добавил он уже совершенно серьезно.

В то же мгновение пустые балконы и лестницы ожили, расцветая сполохами яркого тумана. Воздух наполнился тихим, счастливым смехом – казалось, что это ликует сама темнота. Что-то яркой кометой, лишь отдаленной напоминающей очертаниями человека, рухнуло с верхнего балкона, вжимая хохочущего князя в пол. Я едва успела моргнуть – и сорвалась с лестницы еще одна вспышка, и еще…

Мимо нас призраком скользнул юноша, за которым стелились по воздуху крылья, подобные расплавленному серебру – мы еле сумели шарахнуться в сторону, чтобы уступить дорогу. Еще шаг – и он с головой нырнул в смеющееся море разноцветного света.

Чужие эмоции, сильные, яркие, накатывали волнами. Я словно стояла по пояс в океане, и каждый следующий вал утаскивал меня все глубже. Не знаю, чего во мне было больше – сладкого, бессильного ужаса перед всемогущей стихией, чистейшего детского восторга перед чудом… Или ревности.

Да. Этот черный червячок умудрился каким-то образом прогрызть себе дорогу в моем сердце и теперь свернулся в нем склизким клубком.

Дэриэлл осторожно тронул меня за плечо.

– Может, выйдем? – предложил он неуверенно, с жадностью всматриваясь в световую феерию под высоким витражом. – Он давно не был дома, кланники по нему соскучились…

– Шеан и Теа говорили, что в клане Максимилиану поклоняются, как божеству, – невпопад ответила я, смаргивая глупые слезы – не от ревности, конечно, нет. Просто цвета были слишком яркими для моих глаз. – А на самом деле его просто любят.

– Это же хорошо, – твердо сказал Дэйр, привлекая меня к себе. – Давай подождем на улице.

Но, разумеется, мы не двинулись с места… пять, десять минут? Полчаса? Не знаю, если честно. Но потом смех и счастливые возгласы начали утихать. От моря разноцветного света стали отделяться клочки. Шаг, другой – и они превращались в обычных парней и девушек. Последних, к слову, почти и не было – я увидела только двоих, как не заметила и тех, кто выглядел хотя бы на тридцать-тридцать пять лет, как Тантаэ. Пожалуй, сильнее всех среди вечно юных и беззаботных выделялась невысокая светловолосая женщина в коричневом платье… И еще, наверное, тот шакаи-ар, присевший на ступеньку – седой и бледный, словно выцветший, и от этого кажущийся много старше остальных.

Вскоре в центре холла, под лучами солнца, льющимися через старинный витраж, остались всего несколько человек. Трое, едва касаясь друг друга пальцами, кружились в подобии безумного хоровода. А за кольцом их рук слились в объятии две фигуры…

…и новые, снежно белые и легкие, как паутина, волосы Максимилиана, я узнала бы всегда. Даже если бы они почти дыбом стояли от статического электричества. Даже если бы в них вцепились тонкие, но слишком сильные для обычной девушки пальцы.

Что-то отчетливо хрустнуло. Дэриэлл инстинктивно отскочил в сторону.

– Нэй, что с тобой стряслось?

– Помолчи, – процедила сквозь зубы я, и поняла, что хрустят мои кулаки. Цвета стали тусклее – нечто среднее между монохромным миром и блеклой акварельной картинкой. Максимилиан – о, да, несомненно, это был он! – медленно провел рукой вверх по спине девушки. – Я совершенно спокойна, Дэйр. Ксиль соскучился по своим кланникам, а шакаи-ар гораздо проще относятся к прикосновениям…

В это мгновение хоровод распался, и сквозь угасающую пелену крыльев я совершенно четко увидела, как девушка впилась в губы князя. А он и не думал сопротивляться.

И тут я действительно стала совершенно спокойной. А пространство вокруг – черно-белым, как старая фотография.

Дэриэлл глухо ругнулся, протянул руку к моему плечу – и сразу же отдернул. Я тряхнула головой – и сделала медленный шаг, другой, третий… Воздух словно расступался передо мною. Чье-то крыло оказалось на дороге, но исчезло раньше, чем я ступила в его зыбкую хмарь. Нити вибрировали на яростной и низкой ноте.

Тем троим, кто еще оставался подле моего князя, хватило одного взгляда на меня, чтобы прыснуть в стороны.

– Максимилиан.

Даже одно его имя из моих уст прозвучало сейчас, как заклинание. Откуда-то сверху раздался стеклянный хруст.

Туман крыльев рассеялся. Максимилиан медленно, словно нехотя отстранился от губ незнакомки и, не размыкая объятий, обернулся ко мне. Глаза его излучали такое чистое и искреннее счастье, что где-то внутри меня словно дрогнула невидимая струна – и ослабла.

– Осторожнее, малыш, – улыбнулся он, склоняя голову к плечу. – Витраж наверху – очень старый. Не сломай его, пожалуйста.

– Хорошо, – тихо сказала я, стараясь не смотреть на незнакомку. Еще немного, одно лишнее движение – и эта темная, гневная сила выплеснется из меня… И даже статус княжны не поможет тогда незнакомке.

А Ксиль вдруг рассмеялся и крикнул на весь зал:

– Слушайте все! Видите ревнивую равейну? Это – Найта, и я люблю ее!

Я в смятении отступила на шаг назад. И внезапно та странная девушка выдохнула с восторгом:

– О, Ксиль, правда? – акцент ее был мне странно знаком – не она ли первой «поприветствовала» князя в усадьбе? – Значит, у меня будет новаясестра?

И – сумасшедшая, сумасшедшая, сумасшедшая, кто же ведет себя так с Дэй-а-Натье в трансе! – метнулась вперед, сбивая меня с ног и прижимая к паркету.

Твердому.

Холодному.

С размаху.

И только слаженный мысленный вопль «Найта!» целителя и князя не позволил мне на чистых инстинктах ударить княжну тьмой, а звездочки перед глазами сделал разноцветными.

Незнакомка оказалась очень тяжелой. И красивой. Даже если умолчать о фигуре – белая рубашка с кружевами и темные зауженные штаны почти любую девушку сделают… интересной. Скупое освещение не давало возможности разглядеть княжну внимательно – лишь отметить плавную линию губ, дерзкий разлет бровей и темные, как горький шоколад, глаза. Кожа незнакомки слабо мерцала, словно позолоченная. Руки, упирающиеся мне в плечи, были сильными и жилистыми, хоть и с тонкими запястьями.

– А достойна ли ты стать его возлюбленной, равейна? – спросила она негромко, раскатывая «р», словно пробуя на вкус, и припечатывая четкими «т». В ушах ее покачивались массивные золотые кольца с чеканкой, а на шее висела вытертая монета на кожаном шнурке.

В голове у меня звенело.

– А достойна ли ты того, чтобы задавать этот вопрос? – откликнулась я и сама удивилась, как спокойно и дружелюбно это прозвучало.

Чужие руки жестко встряхнули меня, тут же впечатывая обратно в пол.

– Не дерзи! – рявкнула она и резко наклонилась.

Я зажмурилась, сосредотачивая все свои силы только на том, чтобы не ударить в ответ, потому что мой удар в таком состоянии почти наверняка стал бы смертельным. Кланники Максимилиана не станут причинять вреда его гостям… Не станут… Они просто другие…

– Корделия, – вкрадчиво протянул Ксиль и тяжесть, прижимающая меня к полу, тут же исчезла. – Прекрати хулиганить. Если не исправишься, то завтра пойдешь на патрулирование в паре с Нарг о.

В наступившей тишине отчетливо раздалось чье-то хихиканье. Явно не одного человека. Я рискнула открыть глаза. Ксиль держал Корделию на весу над полом – на вытянутой руке, когтями вцепившись девушке в загривок. Буйная княжна покорно висела, не проявляя признаков боли или даже неудовольствия.

– Я ясно выразился? – выгнул Максимилиан бровь.

Корделия тяжело вздохнула, обмякая.

– Ясно.

– Ну, так исправляйся, – ласково посоветовал Ксиль и, тряхнув ее напоследок, разжал когти. Корделия по-кошачьи плавно приземлилась на корточки. Князь скептически глядел на нее сверху вниз, один за другим облизывая испачканные в крови пальцы. – М-м-м…

Княжна фыркнула, мотнула головой и плавно поднялась на ноги.

– Я Корделия, – на полных губах играла дружелюбная улыбка, будто и не было минуту назад агрессивной тяжести, вжимающей меня в паркет. – Можно – Делия, Делита или Лита, на твой вкус, если имя кажется слишком длинным. Но не Корделита, умоляю тебя! – она порывисто всплеснула руками, подаваясь вперед. И внезапно промурлыкала низким, глубоким голосом: – Но если захочешь мне польстить – зови Калистой.

– «Прекраснейшая», – машинально перевела я, и Корделия радостно взвизгнула:

– О, ты знаешь, знаешь! Ты будешь замечательнойсестрой! – и стиснула меня в крепчайших объятиях. Я охнула, судорожно пытаясь вдохнуть. С расстояния в несколько сантиметров улыбка ее показалась мне не радостной, а злорадной.

Но, вполне вероятно, это была всего лишь оптическая иллюзия.

Надеюсь.

– А почему сестрой-то? – оглянулась я на Ксиля, как только Корделия выпустила меня и занялась приведением своей рубашки в порядок. Князь пожал плечами:

– Потому, что ты моя… невеста, если прибегать к человеческим терминам.

Я вздрогнула, но упрямо продолжила:

– А поподробнее?

– Ну, как Корделии еще называть самого близкого мне человека, если я для нее самой – брат? – развел руками Ксиль. – Она так привыкла. Когда я сказал, что мы с ней не можем быть вместе, нужно было как-то обозначить рамки наших отношений, – тяжко вздохнул он. – Решили, что будем братом и сестрой…

– Не слишком-то этот поцелуй был похож на братский, – проворчала я, с удивлением понимая, что совершенно не злюсь ни на Максимилиана, ни на Корделию. Они действительно были другими. Совсем другими.

– Привыкай, – усмехнулся Ксиль озорно. – Вот войдешь в мой клан по-настоящему, и тебя некоторые будут приветствовать так же.

От этой мысли мне стало не по себе. Я сглотнула и произнесла, стараясь быть потверже:

– Ну, уж нет. У вас, конечно, свои обычаи… Но и у нас, равейн, – свои. И, кстати, моя сила не всегда такая послушная, как сегодня, – угрожающе понизила я голос.

Ксиль только расхохотался, а с ним и ползала.

– Все, теперь точно приживешься, – потрепала меня по щеке Корделия и встала рядом, оплетая жесткими пальцами мою ладонь. – Слышали? Если кто-нибудь ее обидит, будет иметь дело со мной! После князя, конечно, – быстро поправилась она, стушевавшись под предостерегающим взглядом Максимилиана.

– С одним новичком в клане мы разобрались, – протянул князь задумчиво. – А теперь… Дэриэлл, будь добр, подойди, пожалуйста.

Целитель, о котором все благополучно забыли благодаря моей выходке, выпрямил спину, хотя казалось – куда еще сильнее, и уверенным шагом направился к Максимилиану. Если бы не нарочито расслабленные, раскрытые беззащитно ладони, я бы ни за что не поняла, как Дэйр волнуется.

Когда он поравнялся с князем, тот положил ему руку на плечо и сказал, громко и ясно, так, что слышно было, наверное, во всех уголках холла:

– Знакомьтесь – это Дэриэлл эм-Ллиамат. Теперь он может называться Дэриэллом Северным, если пожелает. Он… – Ксиль сделал паузу. Тишина стала абсолютной. – …мой первый обращенный. В теории. А фактически – настоящий шакаи-ар, с разбуженными регенами. По счастливому стечению обстоятельств Дэриэлл, как и все мы, оказался потомком Древних. Так что теперь в Северном клане есть целитель!

– Сын повелителя Пределов? – недоверчиво спросил кто-то сверху. Наверное, с одного из балконов.

– Он самый, – серьезно кивнул Максимилиан. – Дэйри у нас серьезный и вольностей не любит. Так что знакомьтесь, пожалуйста, поделикатнее.

Ксиль выделил последнее слово таким особенным тоном, что мне невольно стало не по себе.

Сказал – и осторожно подтолкнул Дэриэлла так, что тот оказался ровно посередине холла. Один.

Первым скользнул к нему тот самый седой парень, оказавшийся очень высоким – почти вровень с целителем. Встал рядом, почти вплотную, пристально вглядываясь в лицо Дэриэлла. Потом – еще один, темноволосый и темноглазый, присел рядом с целителем на корточки, осторожно ковыряя когтем мысок его ботинка. Затем – кто-то провел рукой по напряженному плечу. Растрепал собственнически волосы. Подцепил расслабленную ладонь Дэйра, прижимая ее к своей щеке, словно внюхиваясь в запах…

…Чужие руки опутывали Дэриэлла, как водоросли – настойчивые, осторожные, скользящие небрежно и жадно цепляющиеся острыми когтями. Яркие глаза – настороженные, восторженные, изучающие, голодные… И каким-то образом всем кланникам хватало места, каждый умудрился дотянуться до него, урвать прикосновение…

Дэриэлл был очень бледен. До синевы. Но улыбался и не оказывал ни малейшего сопротивления. Я представила себя на его месте, в окружении демонов, лишь внешне напоминающих людей… и почувствовала, что слабеют колени.

А потом внезапно кланники отхлынули от него, как волна. Один из них совершенно определенно слизывал с губ кровь. Очень надеюсь, что не Дэйрову.

– Я принят? – поинтересовался он безмятежно. На виске билась голубоватая жилка. Целитель незаметно нажал на точку у запястья – для успокоения пульса, насколько мне помнилось – и выдохнул, продолжая все так же улыбаться.

– Еще бы, – фыркнул Ксиль, шагая к нему и взъерошивая одобрительно волосы. – Вообще-то это формальность. Обычно человека в клан приводят еще необращенным, и каждый должен дотронуться до него, чтобы запомнить запах и не убить по случайности. Среди наших, конечно, это тебе не грозит – здесь все князья и прекрасно держат себя в руках. Поэтому Найту мы так пугать не будем, – добавил он, успокаивая и внезапно поморщился: – Мне тут настойчиво подсказывает кое-кто невежливый, – рыжий кланник внезапно заинтересовался узором паркета, – что за время моего отсутствия накопились кое-какие дела… Может, вы погуляете немного одни? – виновато обратился он к нам с Дэриэллом и едва заметно улыбнулся: – Только по отдельности, для остроты впечатлений. Корделия проводит Найту и покажет ей все, что надо… А тобой займется Кариот. Познакомит со своими детьми, например, – предложил он уверенно. – Дети наши, между прочим, болеют точно так же, как и человеческие. А регены им пока давать нельзя, чтобы не спровоцировать кровавое безумие. Так что профилактическое знакомство с целителем детишкам не помешает. Ну, как, все согласны?

Конечно, нам ничего другого и не оставалось. Думаю, согласие нужно было князю весьма формально.

– О, это так здорово! – обрадовалась Корделия совершенно искренне и тряхнула головой, отбрасывая за спину блестящую каштановую волну волос. – Познакомимся с тобой поближе, сестренка! – шутливо пихнула она меня в бок.

Я ойкнула, сгибаясь пополам, и, встретившись взглядом с виноватыми глазами Делии, поняла, что это будет не самая легкая прогулка…

Но, определенно, и не самая скучная.

Глава 2. Каждый охотник желает знать

Холл опустел мгновенно – словно по невидимому сигналу.

Я и опомниться не успела, как Дэриэлла утянули в темные недра особняка. Максимилиан тоже вскоре исчез, ободряюще улыбнувшись напоследок. И сразу же за ним покинули холл и прочие кланники, растворившись в полумраке, как призраки. Я пыталась уследить за ними, но они двигались слишком быстро и бесшумно. Только моргнешь – а ступенька, на которой сидел, казалось бы, сонный и полностью погруженный в себя седовласый «юноша», уже опустела. Когда я осталась наедине с княгиней, меня захлестнуло чувство абсолютной беспомощности… и – запоздало – открытости.

Ведь, кроме всего прочего, князья были еще и телепатами.

– Не думай об этом, – беспечно посоветовала Корделия и тихо рассмеялась. Солнечный свет, проходя сквозь синие и зеленые стекла витража, расписывал ее нежную кожу омертвелыми пятнами. Я поспешила отвести взгляд. Будто мало мне настоящих опасностей, чтобы еще и запугивать себя воображаемыми. – Здесь, в клане, у нас не принято прятаться друг от друга. Чувствуй себя, как дома. Куда ты хочешь пойти сначала? – продолжая говорить, Делия кончиками пальцев требовательно провела от горла к подбородку, заставляя меня запрокинуть лицо и встретиться с ней взглядом.

Пальцы у нее были словно стеклянные. Гладкие и твердые – так у людей не бывает.

Интересно, это была угроза? Или просто демонстрация шакарских повадок?

Я вздохнула и бережно, но твердо отстранила прохладную ладонь. Эти навязчивые прикосновения были для меня вторжением в личное пространство, неприятным и навязчивым. Глупо, конечно, заострять внимание на таких мелочах – ментальное проникновение вообще просвечивало до самого подсознания, какие уж тут границы!

Зато предельно понятными стали претензии Дэриэлла, который рявкал на князя, когда тот слишком уж заигрывался с его, Дэйровой, косой. Действительно, скверное ощущение.

Впрочем, размышлять сейчас об этом не стоило.

– Для начала, если возможно, мне хотелось бы посидеть в тихом, спокойном месте, отдохнуть и, пожалуй, перекусить немного, – определилась я со своими желаниями. Пока еще избыток впечатлений действовал бодряще, как крепкий кофе. Но скоро наверняка дадут о себе знать и трудности дороги, и последствия рискованных полетов, и эмоциональное перевозбуждение – вот тогда-то и свалюсь где-нибудь в темном уголке.

– О, понимаю! – сочувственно воскликнула Корделия, стискивая мою руку так, что мышцы аж сводило. – Ты устала, бедненькая. Идем ко мне, я угощу тебя чем-нибудь вкусным… Бедняжка! – повторила она с чувством, качнув головой.

Я так и не смогла определить, была ли это ирония или искренняя жалость.

Княгиня повела меня к одной из утопающих в полумраке лестниц слева от входа. Ступени устилал пышный ковер, заглушающий и мои, неловкие, спотыкающиеся шаги – вот и разгадка бесшумного передвижения кланников. Дальше, через широкий темный коридор мы проследовали в просторную комнату с высоким потолком. Без окон, как и в холле, разве что с похожим по цветовой гамме витражом в потолке – но на этом сходство заканчивалось. Даже вкус у воздуха тут был немного другой – более затхлый, с привкусом дыма и пыли.

Несмотря теплую погоду, в комнате горел камин – жутковатый, сделанный в форме драконьей пасти. Огонь довольно похрустывал поленьями и угрожающе проглядывал через «глаза» – отверстия, забранные светло-зелеными камнями. На стенах висели гобелены – огромные, от потолка и до самого низа. Часть пола, что ближе к камину, была выстелена в несколько слоев пушистыми коричневыми шкурами поверх темного паркета. У самого огня вытянулись на них двое шакаи-ар. Один, с короткими светлыми волосами, лежал на животе, болтая в воздухе пятками, и читал старинного вида книгу – в массивном кожаном переплете, с металлическими застежками. Второй, одетый в черные джинсы и кислотного цвета футболку, просто дремал, пристроив голову у первого на пояснице.

«Неужели уже успел заснуть после того, как выходил встречать Максимилиана?» – мимоходом удивилась я. И тут же смутилась, поймав себя на том, что слишком долго и пристально смотрю на эту странную пару.

Светловолосый чуть повернул голову и подмигнул мне. Сразу стало очень неловко.

– Добрый день, – отчего-то шепотом произнесла я, машинально стискивая ладонь Корделии. Теперь стеклянная твердость ее пальцев казалась мне успокоительной и надежной.

Владелец книги только махнул рукой в знак приветствия, как старой знакомой. А его приятель, которого я посчитала спящим, лениво открыл глаза. Они слабо светились в полумраке – не отражая блики пламени или солнечные лучи, а именно излучая собственное сияние.

– Здравствуй, Найта, – голос у него оказался неожиданно хрипловатым, слишком низким и глубоким для человека такого хрупкого телосложения. Впрочем, я слышала, что раньше люди были меньше ростом. – Как это говорится… добро пожаловать? – по-женски полные губы изогнулись в провокационной улыбке.

– Именно так и говорится, – неловко кивнула я, будто играя заранее отведенную мне роль. – Благодарю вас.

Желание сделать реверанс, подобно придворной даме, удалось задавить в зародыше, но усилия на это потребовались воистину нечеловеческие.

– Ага, – коротко и бессодержательно откликнулся он, будто в одно мгновение потеряв ко мне интерес, и вновь закрыл глаза.

Корделия, которая во время этого странного диалога просто стояла и, запрокинув голову, разглядывала витраж на потолке, передернула плечами и настойчиво потянула меня в сторону. Отодвинув гобелен, скрывающий дверь, княгиня обернулась:

– Там – моя комната, – она нажала на ручку, отворяя дверь. – Лестница короткая, не волнуйся, не потеряешься. А наверху – отодвинешь занавесь и войдешь. Я пока принесу тебе какой-нибудь еды. Есть пожелания?

Говорить «на твой вкус», учитывая уже увиденное сегодня в Северном клане, я не рискнула. Вдруг княгиня любит маринованных лягушек или что-то столь же экзотическое?

– Кофе или чай, что-нибудь сладкое. Может, еще бутерброды с ветчиной или сыром, – осторожно попросила я. Делия удивилась – шумно и ярко, как она делала все:

– Так мало? Ты вовсе не голодная, что ли? – взгляд ее стал несчастным, как будто Корделии и вправду важно было мне угодить. Ксиль ее попросил, что ли? – У нас есть желтые грибы, они вкусные, правда. И пирог с мясом. Будешь?

– Буду, – согласилась я, испытывая некоторые сомнения по поводу таинственных «желтых грибов». – Спасибо за заботу.

Корделия просияла.

– Не скучай, я скоро! – бойко хлопнула она меня по плечу и исчезла. В буквальном смысле, потому что отследить ее маршрут я сумела только по грохнувшей по косяку двери в дальнем конце коридора.

Интересно, часто ли здесь ремонтируют что-нибудь по мелочам? Например, всякие там ручки или петли?

В комнате у Корделии оказалось прохладно и свежо, как в лесу, и это был первый приятный сюрприз. Половину стены справа занимало окно. Чья-то заботливая рука настежь распахнула створки, впуская сладковато-острый запах подсолнухов и сырой – реки. На занавески ни намека – хозяева особняка даже карниз над окном приделать не потрудились. Вместо воздушного тюля или тяжелых штор изнутри комнаты часть проема была затянута плетущимся виноградом снаружи. Света, на мой взгляд, не хватало – солнце изливало свои лучи на противоположную сторону дома, но зато отсюда открывался замечательный вид на край черно-оранжевого поля, синий глянец реки и безмолвный лес в отдалении.

А второй приятный сюрприз… Кажется, Корделия собирала коллекцию фарфоровых чашек – и шкафы от пола до потолка, уставленные разнообразными экспонатами, почти очеловечили ее жилище. И не скажешь, что здесь обитает грозная княгиня, потомок Древних.

Каких только экспонатов здесь не было! Я осторожно подошла ближе, разглядывая коллекцию через отполированную витрину. Кажется, вывод насчет «фарфоровых чашек» оказался преждевременным. Глаз выхватывал среди экспонатов то черную пиалу восточного типа, то керамическую вазочку с росписью – стилизованным водопадом – поверх белой глазури, то пузатую старинную кружку с крышкой, больше похожую на графин…

Но больше всего, конечно, было именно стекла и фарфора – тонкого, изящного, похожего на полупрозрачные лепестки цветов. С позолотой, посеребренного, расписанного тончайшими кистями… Новые чашки соседствовали со старинными, выщербленными по краям, потемневшими от времени.

Интересно, Корделия собирала эту коллекцию давно? Или увлеклась лишь в последние годы и просто воспользовалась возможностями шакаи-ар, чтобы скорейшим образом получить желаемое?

Я осторожно провела рукой по прозрачному стеклу в дверце, по теплому шершавому дереву рамы… Но открыть и рассмотреть хотя бы одну чашку поближе так и не решилась. Если хозяйка комнаты пожелает, она покажет мне сама.

К тому же, кроме коллекции, в покоях Корделии были и еще вещи, заслуживающие внимания. Например, ковер у меня под ногами – тонкий, жесткий, сотканный из шерсти цвета топленого молока, украшенный объемной зеленой и коричневой вышивкой. Или гобелены на тех стенах, у которых не стояли шкафы. Что только не изобразил неизвестный мастер с помощью всего лишь разноцветных ниток! Рыцари, драконы, единороги и дамы в пышных старинных платьях… А на одном из гобеленов – я присмотрелась, не веря своим глазам – обнаружился вполне современный пейзаж. Небоскребы, огни автомобилей и фонарей, снег – и люди… Втягивающие головы в воротники, радостно глядящие на небо, безучастные, влюбленные, уставшие…

У дальней стены, напротив окна, стояла узкая кровать, застеленная тканым шерстяным покрывалом с вышивкой в том же стиле, что и на ковре. Справа от нее, на столике, рядом с канделябром покоилась тяжелая книга в суперобложке и манила блеском сокровищ раскрытая шкатулка. Заинтересовавшись и тем, и другим, я осторожно наклонилась над столиком, почему-то чувствуя себя школьницей, ворующей классный журнал.

Книга, к сожалению, написана была на незнакомом мне языке, но, судя по иллюстрациям, это оказался атлас или справочник художников эпохи Возрождения. В шкатулке лежали кольца и серьги – очень много, разных форм и размеров. Объединяло украшения лишь то, что они были сделаны из одного только золота – ни драгоценных камней, ни серебряных вставок. Скупость материала восполнялась фантазией мастера. Особенно мне понравилось одно из колец, сделанное в виде свернувшегося в клубок змея с длинными усами.

– Приглянулось? – промурлыкала Корделия у меня над ухом, и я резко разогнулась, едва не врезавшись затылком ей в подбородок. Скулы, думаю, у меня тут же заалели, хотя стыдиться было, в общем-то, нечего.

– Очень, – честно призналась я, потому что скрывать что-то от телепата показалось мне крайне глупым.

– Хочешь – забирай, – подкупающе улыбнулась княгиня, составляя поднос, накрытый вышитым полотенцем, на кровать. – У меня еще много безделушек.

– Спасибо, но кольца я не ношу, – улыбка у меня была виноватая. – Правда, если вы не против подарить мне образ…

Корделия поощрительно кивнула.

Я закусила губу, сосредотачиваясь. Живое серебро охотно отозвалось, но самым трудным было не заставить его принять нужную форму, а зафиксировать ее. Корделия наблюдала за мной с непосредственным, детским любопытством, подперев подбородок острым кулачком. Когда узкая серебристая полоска на моем пальце вдруг потекла, создавая точное подобие золотого змея, то глаза ее изумленно расширились.