Текст книги "Все кошки возвращаются домой (СИ)"

Автор книги: Софья Ролдугина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

Софья Ролдугина
Все кошки возвращаются домой

Все кошки возвращаются однажды,

Когда им вдруг наскучит воевать.

Вот и твоя, испачкав лапы в саже,

Прочертит путь с порога на кровать,

Растянется на чистых одеялах,

Как будто уходила на денёк,

Как будто бы её не волновало —

Вдруг ожиданья срок уже истёк?

Все кошки дальновидно молчаливы —

Не говорят о странствиях своих,

Мурчат себе и жмурятся лениво,

Как в старой глупой сказке на двоих.

Вот и твоя, конечно, не расскажет,

На чьих коленях грелась в холода,

И кто теперь зовет свою пропажу…

Ведь для нее всё это ерунда —

Все кошки от рождения свободны,

Не могут вечно жить у чьих-то ног.

Пускай твои порывы благородны —

На кошку не накинешь поводок…

…Но после долгих, долгих лет нервозных

Ты, от тоски ослепший и седой,

Вдруг вспомнишь – рано или поздно

Все кошки возвращаются домой.

Глава 1. Милый дом

Какие бы катаклизмы не сотрясали мир, но в Зелёном городе все оставалось по-прежнему. Закипали в пробках машины, бегали от контролеров в электричках вечно безденежные студенты, а соседки по этажу с огромным удовольствием переругивались, выясняя, кто оставил на лестничной клетке пакет с мусором.

Хелкар, честно проленившись неделю вынужденных каникул после того, как «бездна» наконец рванула, отбыл в Академию на учебу. Мы пересеклись с ним буквально у телепорта. Брат посетовал, что некромантию у них будет еще полмесяца вести «идиот-старшекурсник», пообещал наконец познакомить меня с Лайм – «вот как сессию закрою, так сразу!» – и торопливо распрощался.

– Найта, а он ведь и не подозревает, что ты поучаствовала в сражении, – с мрачной веселостью сообщил Максимилиан, когда полыхнула голубоватым арка портала, и мы втроем остались одни. – Он даже не знает, почему всех эвакуировали. Думает, что просто началась финальная стадия экспериментов и что произошел какой-то сбой. Элен что, даже ничего не рассказала собственному сыну?

– Не знаю. Но если нет, думаю, это к лучшему, – я неопределенно пожала плечами, насколько позволяла толстая зимняя куртка. – Меньше знает – крепче спит. И я не собираюсь ему рассказывать. Пусть учится, а не думает о том, как лучше поступить с предложением Ордена.

– А Элен? – Дэйр потянулся, чтобы стряхнуть с опушки моего капюшона налипший снег. Еще тот, с гор. Когда мы отбывали, в окрестностях Академии бесновалась метель – будто злющая белая кошка, она с наскока карабкалась по скользким, выстывшим скалам, но все время с воем падала вниз. А здесь, в Зеленом, было солнечно… и безопасно. Да, именно безопасно. – Ей ты собираешься рассказывать? Я имею в виду, абсолютно все. Конечно, она знает, что ты участвовала в сражении. Но вряд ли даже предполагает, в какой именно роли.

– Рассказать всёмаме? – я всерьез задумалась. Конечно, рано или поздно слухи до нее дойдут, все-таки она сильнейшая равейна в нашем городе, не считая моей звезды, а значит – центр здешней общественной жизни. Но сплетни сплетнями, а рассказ из первых рук – совсем другое дело. – Нет, не собираюсь, – вздохнула я после недолгих размышлений. – Это для постороннего человека эстаминиэль, которая сражается с Древними – героиня. А для матери – это дочь в опасности. Зачем беспокоить Элен, если все закончилось хорошо?

– Логично, – ухмыльнулся Максимилиан. – Значит, сохраняем в секрете.

Надо ли говорить, что мама была очень рада меня видеть? Она много смеялась, шутила и даже с Ксилем держалась очень любезно. Был несколько напряженный момент, когда она заинтересовалась его новым окрасом, но князь просто бросил туманное – «Сорвался, скоро пройдет, а может, и нет», и такого объяснения оказалось довольно.

При взгляде на нее – такую непривычно оживленную, непривычно домашнюю – мне становилось стыдно. Последние несколько месяцев я почти не бывала дома. Да и связывалась с мамой редко…

А еще я поняла, что никогда, ни за что на свете не позволила бы Элен ввязаться в сражение с Древними. Пускай она была старше меня, но в сражениях – в настоящих сражениях, не в политическом фехтовании с местным отделением Ордена – участия не принимала. А знания теоретические и практические, как уже убедилась я на личном опыте – это совершенно разные вещи.

«Нет, – огненным всполохом пронеслась мысль. – В свой дом войну я не пущу. Даже если придется для этого выйти ей навстречу».

И почти одновременно Элен, вынимающая из духовки форму с шарлоткой, обернулась, словно расслышав невысказанное, и улыбнулась. Это мгновение осталось в моей памяти яркой, цветной фотографией – мамины волосы, выбившиеся из-под цветного обруча, который она покупала когда-то мне, замявшийся угол фартука, сияющие глаза…

Тот вечер вообще накрепко засел в голове – смех, запах выпечки, вкус травяного чая, взгляды, улыбки, улыбки, улыбки… Но о чем мы говорили, я отчего-то забыла напрочь.

Слишком важно было иное. Неуловимое и невыразимое словами.

Под конец я вышла на улицу за какой-то мелочью – формально то ли зубной щеткой, то ли еще за чем, а на самом деле – просто захотелось прогуляться. Дэриэлл составил мне компанию, а вот Ксиль задержался на кухне – помогать маме с уборкой и мытьем посуды. Уж не знаю, что сказал маме Северный князь – называть его старейшиной у меня пока язык не поворачивался … но когда мы вернулись, Элен почему-то радушно предложила Ксилю и Дэйру переночевать у нас в квартире, а не идти в резиденцию местного клана.

Постелили им в комнате Хелкара, на диване и на кровати. Но я не особенно удивилась, когда утром проснулась, уткнувшись Максимилиану в плечо. Дэриэлл же обнаружился на кухне вместе с Элен – они готовили завтрак в четыре руки.

Мама будто бы не заметила, что мы с Ксилем вышли из одной комнаты, но взгляд у нее был такой, словно она вот-вот может меня потерять навсегда.

В таком же духе прошло еще четыре дня, разве что дверь спальни я весьма условно запирала на щеколду. Максимилиан намек понял, а мама повеселела.

Но пребывание дома почему-то тяготило. Я много гуляла, а еще штудировала книги – алхимические и «Анатомию», говорила с Дэйром по-аллийски, чтобы вспомнить навыки устной речи… По вечерам, когда Ксиль отправлялся «на охоту», а Дэйр – якобы «по делам», хотя в действительности все обстояло ровным счетом наоборот, мы с мамой смотрели фильмы.

Точнее, пытались смотреть. Не знаю, отчего, но любовные драмы вызывали у меня тошноту своей надуманностью, от боевиков начинались приступы почти истерического смеха.

По одному из каналов шел фильм-катастрофа. Что-то о нашествии инопланетян. Несколько минут я пялилась в экран, а потом ушла на кухню с чувством невероятной абсурдности всего происходящего. Свет был выключен, а в темноте за хрупким стеклом носились снежинки – наверное, последняя метель в этой зиме, самой холодной и щедрой на осадки за последние десять лет. Настроение испортилось совершенно.

Наверное, поэтому я с такой готовностью поддержала на следующий день идею Максимилиана отправиться в Северный клан прямо сейчас, не откладывая. А еще – билась в уголке сознания жутковатая мысль: а вдруг и правда грянет какая-нибудь катастрофа? А я так и не успею съездить в гости к Ксилю…

Элен от предложения Северного князя была не в восторге, но почему-то с легкостью благословила меня на путешествие в убежище клана. При этом у нее было такое лицо, словно ей требовалось время на обдумывание некоей ошеломляющей новости.

– Ты привыкла уже скитаться, Нэй, – улыбнулась она, потрепав меня по затылку. Я увернулась, чувствуя себя слегка неловко. – Я тоже в твоем возрасте дома не сидела. Объездила полмира, во всех океанах ноги намочила. Мама – то есть твоя бабушка, Найта, – дотошно уточнила Элен, хотя это и так было понятно, – беспокоилась обо мне, но молодость – пора беспечная. У меня были силы, нахальство и доказанное Право. Людей я не боялась, а инквизицию не интересовала… А у тебя – целых двое сопровождающих, можно отпускать со спокойной душой, – закончила она немного неуверенно, словно убеждая саму себя.

– Значит, отправляемся завтра. Найта, собирай свой рюкзак, – усмехнулся Ксиль и подмигнул мне. – Думаю, Дэриэлл тоже будет рад познакомиться со своим… то есть с моим кланом.

Элен оговорку Ксиля не заметила, поглощенная перечислением вещей, которые мне ни в коем случае нельзя было забыть. А вот Дэйр дернулся, как от пощечины. Но дотерпел до того времени, когда мама вышла в магазин за продуктами для обеда, и только тогда, перегнувшись через меня, зашипел на Ксиля:

– Ты думаешь, что говоришь? – я благоразумно нырнула под стол и вылезла с другой стороны, дабы не создавать барьеров для откровенного общения. А водой окатить слишком уж разошедшихся спорщиков можно и издалека… да, так даже удобнее. – Может, я и согласился быть представленным твоему клану как шакаи-ар, но не всему же миру, начиная с Элен!

– А почему нет? – обаятельно до невозможности улыбнулся Ксиль и подался навстречу Дэриэллу. Безотказный прием – целитель, чтобы не столкнуться с князем носами, благоразумно прекратил нависать над ним и, более того, даже отсел на стул подальше от Ксиля. – Рано или поздно это станет известно всем. Почему не сейчас? Думаю, очень удачное время. Если договор с Орденом будет подписан, то это надолго затмит любые новости.

– Не думаю, что договор – гипотетический пока, заметь – кто-то будет обнародовать, – сухо откликнулся Дэриэлл, глядя в сторону. – К тому же немногие захотят иметь дело с целителем, в чьих венах течет шакарская кровь.

Максимилиан только рассмеялся:

– Силле, не говори глупостей. Если кому-то действительно понадобится помощь, он обратится даже к Древнему, не то, что к шакаи-ар. А пугливые всегда могут пойти к лекарю, знахарю или человеческому врачу. На выбор.

Я невольно кивнула, соглашаясь с ним, но заметив, как поджал губы Дэриэлл, мысленно залепила себе оплеуху.

– Если весть о преображении распространится, мое изгнание из Пределов рискует стать официальным и вечным, – мрачно напророчил целитель. Но Ксиль с легкостью парировал:

– Сколько там просила Меренэ тебя «погулять»? Лет сто, да? Через десять лет ты сам не захочешь возвращаться в свои Пределы. Там все изучено вдоль и поперек, а такие, как ты, рождены для путешествий. Это не менее интересно, чем исследования, гарантирую, – посулил он тоном искусителя.

Глаза Дэйра вспыхнули азартом, но только на мгновение.

– В любом случае, Максимилиан, я бы хотел, чтобы решение о прощании с Пределами навеки было моим, а не навязанным… и не надо говорить, что Меренэ изменила политику по отношению к шакаи-ар, – поморщился он. – Сестра, может, и попытается сделать что-то, но на то, чтобы эти изменения закрепились в сознании моих соплеменников, уйдут годы. Если не века, – Дэриэлл криво улыбнулся. – Аллийцы меняются медленно. Так что не стоит говорить, что разоблачение пойдет мне на пользу.

– Хорошо, – Максимилиан поднял руки, как будто сдаваясь, но взгляд у него стал самым что ни есть плутовским. – Уличил. Я просто хочу поднять за твой счет престиж своего клана, и так слывущего одним из самых опасных…

– А как Дэриэлл может на это повлиять? – влезла я прежде, чем целитель окончательно разозлился. Но, к моему удивлению, Дэйр наоборот вдруг расслабился и махнул на Ксиля рукой:

– Если бы речь шла о любом другом клане, я бы поверил, но Северный… – Дэриэлл задумчиво подпер подбородок скрещенными ладонями. – Не представляю, зачем я могу понадобиться твоему клану. Обращенные с аллийской кровью ценны именно тем, что своим присутствием стабилизируют психику шакаи-ар в период кровавого безумия. Я так понимаю, это происходит из-за практически постоянного ментального контакта между кланниками? – Ксиль одобрительно кивнул, как преподаватель по непопулярному предмету, когда ученик внезапно ответил сверх положенного. – Прибавим к этому более высокие способности у детей шакаи-ар в парах, где один из родителей – хотя бы с половиной аллийской крови…

– Верно, – почти перебил его Максимилиан. И гордо добавил: – Моя мать, насколько ты помнишь, была наполовину аллийкой.

– Не помню, потому что ты не говорил мне, – вскользь уколол его Дэриэлл и продолжил, как ни в чем не бывало: – В любом случае, для твоего клана я бесполезен. В кровавом безумии у вас никого нет, а дети… Матерью моих детей может стать только одна девушка.

Он искоса глянул на меня, и я быстро опустила взгляд, делая вид, что ни при чем тут. Щеки заливал предательский румянец. Не знаю, какое чувство преобладало в моей душе – смущение, какой-то почти панический страх… или ревнивая радость. Дэриэлл вот так, походя, подтвердил, что… любит меня?

– Ладно, предположим, что в этом качестве ты для клана действительно не нужен, хотя иметь при себе обращенного с аллийской кровью – уже значит повысить свой статус, ведь обратить аллийца практически невозможно, – с готовностью согласился Максимилиан. – Но ты еще и один из лучших целителей в мире, и замечательный алхимик. Срочная помощь вроде той, что ты оказал Тантаэ, может спасти чью-то жизнь. А как нам облегчит существование твой «энергетик»! – мечтательно прищурился Ксиль и вздохнул с досадой: – Я не понимаю, чего ты боишься, Силле. Ты уже шакаи-ар и желанное прибавление в любом клане. Принадлежность к моему избавит тебя от уймы проблем. Мы ведь не только князья – практически поголовно. Мы еще и союзники Пепельного клана и Крыла Льда. Жизнь в клане – это свобода, Дэриэлл, – произнес он серьезно и даже несколько торжественно.

Целитель вдруг усмехнулся – и опустил взгляд, будто в голову ему пришла какая-то неожиданная, но очень заманчивая идея.

– Свобода, говоришь… – он помедлил и посмотрел Ксилю в глаза, осторожно касаясь пальцами маскировочной серьги, подарка Меренэ. – Ну, хорошо, проверим степень моей личной свободы, – и поднялся из-за стола.

Выражение лица у Ксиля стало совершенно несчастным:

– Ты не станешь… Да ты с ума сошел! – в голосе его зазвучала мольба, искренняя и непосредственная. – Я тебе запре… – под взглядом Дэйра он осекся и, насупившись, уткнулся в сложенные на столе руки. – Поступай, как знаешь. Но если ты так понимаешь свободу – я тебя… гм… это нечестно, на самом деле…

Последние слова были совсем неразборчивыми, потому что Ксиль практически бормотал себе под нос. Улыбка Дэриэлла стала капельку сумасшедшей. Он переступил с ноги на ногу, словно сомневаясь – и решительно вышел.

Хлопнула дверь ванной.

– Ксиль, – я осторожно перегнулась через стол, касаясь плеча Максимилиана. – Что он задумал?

Князь мрачно взглянул на меня исподлобья.

– Сейчас увидишь. Но теперь-то никто не сможет сказать, что Дэриэлл повел себя не по-шакарски. Только мы можем вот так поступать кому-то назло, пусть и себе во вред.

– Люди тоже в этом мастера, – успокоила я Ксиля, но сама ощутила приступ легкого беспокойства.

Чувство это ширилось с каждой секундой и вскоре заполнило меня целиком, отзываясь в нервных окончаниях эхом чужой боли. Ксиль стиснул зубы и спрятал лицо в ладонях. Мне померещился слабый стон сквозь зубы.

Стало жутко. Конечно, Дэриэлл ничего такого не совершит, но…

…но когда целитель вошел в кухню, на ходу отряхивая рубашку, то я на мгновение потеряла дар речи.

– Ты все-таки сделал это, – убито прошептал Максимилиан и закрыл глаза, сползая по сиденью. Лицо у него было бледным-бледным – таким же, как у Дэирэлла. Я сглотнула. Стрижка для аллийцев – занятие болезненное, на такой шаг идут разве что диссиденты вроде тетушки Лиссэ, для которых привычка эпатировать дороже собственного хорошего самочувствия. Но на сей раз, кажется, боль была разделена пополам.

– Куда делись твои волосы? – когда у меня получилось наконец справиться с шоком, голос получился какой-то писклявый.

– Не волнуйся, я не насорил, – тускло улыбаясь, успокоил меня Дэриэлл и пригладил непривычно короткие, едва прикрывающие шею волосы. Только челка осталась длинной – до середины щеки. Наверное, не смог довести дело до конца. – Я сложил все в пакет для мусора. Вечером сходим в лес и сожжем.

И еще раз, словно не веря себе, провел рукой от шеи к затылку, взъерошивая шелковые пряди.

Стало очень-очень тихо.

Я ощутила жгучую потребность сказать что-то. Нет, не так – сказать нечто.

– Один, значит, нагло решил выцвести, – мрачно произнесла я. Ксиль обиженно завозился. – Другой – вообще обрезал все к демонам. Из чувства протеста. А мне что делать, дорогие друзья? Побриться налысо? И татуировку на затылке выбить?

– Не смей! – грянуло с двух сторон.

Я улыбнулась. Иногда Дэриэлл и Ксиль бывали исключительно единодушны.

А волосы… Волосы можно и отрастить. Если, конечно, Дэриэлл захочет.

Разумеется, бриться я не стала, но кое-что сделала. Перед самым отъездом выгребла из тайничка деньги, полученные от продажи через мамину лабораторию простеньких амулетов и эликсиров, и заскочила в ювелирный магазин. Затем, немного понервничав для приличия, позвонила Феникс и изложила свою просьбу.

Подруга удивилась, но пообещала помочь, благо опыт в таких делах у нее уже имелся.

К счастью, все прошло не так страшно, как я себе воображала. Если и было больно, то самую капельку. Зато выражение лица Дэриэлла компенсировало все мои страдания:

– Найта, – взгляд его стал несчастным. – Ты взяла пример с Лиссэ? Нет, я все понимаю, девушки любят носить украшения… но почему в одном ухе – всего одна сережка, а в другом – целых три?

– А мода такая, – я осторожно провела кончиками пальцев по тонким золотым колечкам в мочке уха. Прикосновение отозвалось слабой болью. – И, между прочим, «модно» – объяснение гораздо менее дурацкое, чем «а сделаю-ка я назло».

– Сомневаюсь, – скептически покачал головой Дэриэлл, внимательно разглядывая мою обновку. Думаю, первая реакция была у него исключительно от неожиданности – он не ожидал такого поступка от домашней, милой девочки. А вот сами изменения в моей внешности целителю, похоже, пришлись по вкусу. – Модно – это «сделаю, как у всех». Не сильно отличается от «назло».

Пока он говорил, Максимилиан молча подошел совсем близко, рассматривая сережки почти вплотную. Я наблюдала за ним с некоторым опасением – от князя можно было ожидать чего угодно.

– Ну, я давно хотела что-нибудь в себе изменить… Ай!

Максимилиан неожиданно наклонился и мягко обхватил мочку губами, одновременно удерживая меня за плечи, чтобы я сдуру не дернулась и сама себя не покалечила. У меня вырвался невразумительный писк.

– Ксиль, – только и сумела жалобно пробормотать я, зажмуриваясь. Было страшно, стыдно и приятно одновременно. Казалось, что еще секунда – и ласковый, влажный жар чужого языка сменит боль от острых, как иглы, клыков. – Может, хватит хулиганить?

«Я не хулиганю, – мысленно отозвался довольный Максимилиан, едва ли не урча по-кошачьи. – Это дезинфекция и заживление. Раз уж наш целитель не собирается пользоваться своим даром…»

– Не дергайся, Нэй, – насмешливо прозвучало над другим плечом, и мочку левого уха окутало знакомым ощущением целительной магии. – Ксиль абсолютно прав, если уж ты сама не позаботилась о заживлении таких пустяковых ран, придется нам взять все в свои… руки, – я почти наяву увидела улыбку Дэриэлла.

Внезапно у дверей гневно кашлянули. Я испуганно распахнула глаза – и увидела Элен, только что вошедшую в квартиру. Мама, неестественно выпрямившаяся, в строгом черном пальто с высоким воротником и в сапогах до колена, стояла на пороге, скрестив руки на груди. Взгляд ее был недобрым.

– Это совсем не то, что ты думаешь, мама… – пролепетала я. Похоже, жар, который бушевал у меня изнутри всю последнюю минуту, перекинулся на щеки. – Это просто…

Элен сощурилась. Я умолкла.

Максимилиан неторопливо отстранился, и его рука соскользнула с моего плеча на талию. Весьма откровенный и собственнический жест… А Дэйр вместо того, чтобы осадить князя, растрепал мои волосы раскрытой ладонью и улыбнулся Элен:

– Не беспокойтесь, эстиль. Ваша дочь в надежных руках.

– Надеюсь, вы помните, Дэриэлл, что она еще несовершеннолетняя, – вздохнула мама, уже не сердито, а грустно. Мне стало совестно. – Хотя после этой внезапной стрижки я сомневаюсь. Чего от вас теперь ожидать? Каких новых безумств?

– Ничего, что причинило бы вред Нэй, – серьезно пообещал целитель. – И за Максимилианом я присмотрю.

– Верю, – мамин взгляд на мгновение стал угрожающим, а потом она обратилась ко мне: – Найта, надеюсь, и ты будешь вести себя прилично.

– Разумеется, – быстро согласилась я и шагнула вперед, выпутываясь из объятий. – Как тебе мои новые сережки?

Элен присмотрелась и уважительно цокнула языком:

– Интересно смотрится. А я уж боялась, что ты так и не научишься носить украшения.

На этом инцидент был исчерпан.

До горной гряды, где находился проход в заветную долину с подсолнухами, мы добирались почти двенадцать часов. Даже телепорты и порталы не помогли сильно сократить нам путь. К счастью, располагалась долина южнее Зеленого города, и вскоре я сбросила надоевшую, тяжелую зимнюю куртку. Последний отрезок пути, от самого портала в маленькой деревеньке Штальден, мы летели. Ксиль – широко развернув крылья, хохоча и закладывая петли в небе, высоком и чистом, какое бывает только в горах. Мы с Дэриэллом – следом, осторожно и относительно медленно. На неудобной, но традиционной ветке, с горем пополам зачарованной после полутора часов, убитых на попытки заколдовать на полеты велосипед, пару кресел или хотя бы ковер.

Удивительно, но мне парить почти под облаками было совершенно не страшно – не кружилась голова, как после скоростного подъема с Ксилем на крышу башни, не дрожали меленько руки… А вот Дэриэлл, сидевший у меня за спиной, цеплялся в ветку так, что костяшки пальцев у него сделались белыми. Впрочем, как бы то ни было, целитель сохранял невозмутимое, даже благодушное выражение лица.

Когда внизу проплывали безлюдные долины, я направляла ветку к земле. И тогда мы летели почти над самой поверхностью, медленно, впитывая чистейший горный воздух и цветочные ароматы. Глаз выхватывал из разнотравья то лиловые лепестки горечавки, то белые звезды эдельвейсов, пышные пенно-розовые шапки проломника и мелкие синие цветы, названия которых я не знала. Лицо коченело от встречного потока воздуха, потому что вместо заклинаний на мне были всего лишь заколдованные очки. Но зато этот ветер я ощущала на вкус и сама им пропитывалась – до костей. Мне хотелось смеяться, но мы летели так быстро, что смех оставался далеко позади, едва сорвавшись с губ.

Наверное, именно такое состояние называют свободой.

А беспечный Максимилиан высоко в небе, одной мыслью направляющий нас к заветной долине, был похож на того мальчика из сказки. Вечно юного, вечно беззаботного и правящего на далеком острове ватагой таких же, как он, вечных детей.

«Видишь две больших сосны там, у подножия? – внезапно подумал Ксиль, врываясь в мои фантазии. – Там и есть вход. Я обгоню вас немного и буду ждать, хорошо?»

«Хорошо», – откликнулась эхом я. Действительно, потеряться с таким ориентиром было сложно, а князю наверняка надоело сдерживаться и плестись с черепашьей скоростью.

– Я бы не сказал, что скорость у нас черепашья, – скептически произнес Дэриэлл, прижимая губы почти вплотную к моему уху. Воспоминания о «лечении» тут же засияли необычайно свежими красками, а мое лицо – румянцем. – Помни, ты обещала Элен, что будешь осторожна.

Меня охватило проказливое настроение, будто вселился дух противоречия.

– А я осторожна! – лихо выкрикнула я и расхохоталась, сжимая ветку ногами и взмывая вверх, чтобы через несколько мгновений ухнуть вниз – штопором.

– Dess! – от души заорал Дэриэлл, цепляясь уже не за ветку – за мою талию, да так, что точно синяки останутся. – Ты, ненормальная!

– Ага! – радостно согласилась я.

Когда мы приземлились, ноги у меня слегка подгибались, а земля так и норовила задраться к небу. Думаю, если бы я поела перед путешествием, то завтрак или обед был бы уже на полпути от желудка к горлу.

– Налеталась? – ласково поинтересовался Дэриэлл, положив мне на плечо слегка подрагивающую руку. Я кивнула, судорожно сглатывая. – Замечательно. А теперь садись вон на тот выступ и опусти голову к коленям. Вот так. Потерпи, сейчас пройдет.

Ласковые, но настойчивые пальцы целителя разминали основание шеи, прогоняя неприятные ощущения, и я готова была провалиться сквозь землю от стыда за свое глупое и самонадеянное поведение. Конечно, мне было не страшно лететь – ведь я держала в пальцах нити заклинаний и фактически мы сидели не на ветке, а на «ковре» из колдовского плетения. Но для Дэриэлла-то создавалась почти полная иллюзия свободного полета!

Я вспомнила собственные ощущения, когда мне пришлось довериться Ксилю во время подъема на башню, и только и смогла пробормотать:

– Прости… Как-то не подумала.

Дэриэлл кашлянул. Пальцы на мгновение замерли.

– Я тоже… погорячился. Приношу свои извинения. Думаю, во всем виновато, м-м-м… скажем, адреналиновое опьянение.

– Оно самое, – выдохнула я, поднимая голову. Пейзаж перестал наконец плясать перед глазами. Кленовая ветка с уже пожухлыми листьями валялась в трех шагах ниже по склону. Осторожно поднявшись на ноги, я подхватила ее и, дернув за нужные нити, воткнула в землю.

Узор вокруг на секунду полыхнул золотистым светом. Листья медленно, но уверенно начали расправляться.

Если повезет – приживется.

– Развлекались по дороге? – хмыкнул Ксиль, появляясь неожиданно, словно сказочное существо. На голове у него криво сидел венок из ярко-синих цветов – всего лишь капельку бледнее оттенка глаз. Губы у князя пунцовели так, словно были измазаны в подсохшей крови или светились от жара. – Я уже вас заждался. Вот он, вход, – кивнул Максимилиан на глыбу весьма условно круглой формы. Камень плотно прилегал к скале и, казалось, никогда не сдвигался с места – так густо он зарос лишайником и бледными кляксами мха. – Давайте поторопимся. Я уже предупредил наших, что иду.

– Ага… осталось всего лишь откатить этот кусок скалы, – с фальшивым энтузиазмом кивнула я. – Очень просто. Без проблем. Потяни, как говорится, за веревочку, дверца и откроется.

– Чего? – подозрительно прищурился Максимилиан и, не дожидаясь ответа, махнул рукой. – Камень – не проблема. На самом деле, он откатывается довольно легко, если знать секрет.

«Секретом», оказался пласт дерна, который поднимался, открывая каменный желоб. По нему глыба действительно скатывалась без особых усилий – если, конечно, вы обладаете физической мощью шакаи-ар или колдовскими способностями равейны. Ксиль пояснил, что по традиции отодвигают скалу визитеры самостоятельно, а вот возвращает ее на место уже «дежурный» – один из шакаи-ар, патрулирующих окрестности.

Туннель же под холмом… О, он воплотил мои самые давние кошмары.

Во-первых, клаустрофобия. Мы шли, едва ли не задевая головами потолок – Дэйру так точно приходилось нагибаться. Более того, проход оказался очень узким. Все, что я могла сделать – это немного отставить в сторону локоть. Даже с другой такой же хрупкой девушкой мы бы разошлись с огромным трудом.

Во-вторых, никтофобия. В туннеле было абсолютно темно. После второго же поворота свет от выхода рассеялся окончательно, и единственным ориентиром стала рука Максимилиана, в которую я вцепилась, как в последнюю надежду.

В-третьих… Ксиль сказал, что под холмом жили пауки. И я очень, очень надеялась, что князь просто так оригинально пошутил.

– Был случай, когда разведчик из Ордена отыскал этот туннель, – замогильным голосом сообщил Максимилиан. – Правда, бедняга был полноват и застрял в одном узком местечке.

– И что вы сделали? – с замиранием сердца спросила я, невольно сжимая пальцы Ксиля. Темнота, невозможность пошевелиться и пауки… Брр.

– Ничего, – хохотнул в темноте князь. – Денек он помариновался в одиночестве, а потом кто-то из наших проголодался… Ну, вы поняли, да?

Меня это впечатлило. Я трусливо порадовалась, что дружу с шакаи-ар, а не воюю.

А когда время почти перестало иметь значение и превратилось в холод каменных стен и извилистую бесконечность поворотов, Максимилиан сказал: «Зажмурься». Я послушалась…

Сначала стало теплее. Потом появился особый запах – острый и сладкий одновременно, не цветочный и не травяной. А затем под ногами вдруг запружинила земля вместо скользких камней – и мы вышли на поверхность.

Как будто из осенней ночи шагнули в летний полдень.

– Совет закрыть глаза был своевременным, – даже спустя несколько минут я продолжала щуриться. Максимилиан и Дэриэлл, что характерно, не испытывали совершенно никаких неудобств из-за резкой перемены степени освещенности. – У вас тут… вообще странно. Так тихо.

Князь пожал плечами.

– Это вообще странное место. Пространственная аномалия. Сутки примерно по тридцать шесть часов. Двадцать из них – светло, солнце все время в зените, а потом вдруг за минуту или две начинает резко темнеть. В ночном небе никогда не видно луны, только звезды, но очень яркие. И, кажется, не наши. А еще – здесь не живут никакие звери или птицы. Даже мышей нет.

Я обернулась, прикрывая глаза козырьком ладони. За спиной у нас вырастал из земли холм, без намека на травяной покров – только разноцветные мхи и светло-зеленый хвощ. Тень почему-то не пряталась за другим склоном, а словно тянулась к солнцу, против всех законов физики. Прохладный ветер раскачивал широкие блюдца подсолнухов, обрамленные ярко-оранжевыми, как огненные языки, лепестками. Небо имело цвет скорее синий, нежели голубой – чуть насыщенней, чем у нас.

И – ничего живого. Не порхали от цветка к цветку бабочки. Не заливались птицы – даже там, на границе видимости, где рыжие языки подсолнухового моря вливались в густо-зеленую, как гуашевые мазки, траву на берегу реки. Лес, огибающий поле с другой стороны, тоже казался пустым и наполненным иной, мистической жизнью. Верхушки громадных деревьев вонзались в небо. Шелестели глянцевые широкие листья, будто кто-то в предвкушении потирал ладони.

От подножия холма змеилась тропа – как туннель, разрезающий оранжевое, источающее пряный аромат поле. Дальний конец ее упирался в ступени старинного вида усадьбы. Два крыла, башенки… Стены снаружи были оштукатурены и выбелены, а слева от входа тянулся к высокой черепитчатой крыше какой-то вьюн – то ли плющ, то ли девичий виноград, издалека и не разглядишь. Двери гостеприимно распахнули створки, поджидая гостей.

– Ну что, идем? – весело спросил Ксиль и вдруг неуверенно передернул плечами, сознавшись: – Знаете, а я немного переживаю.

– По поводу? – насторожился Дэриэлл. Взгляд его потемнел от тревоги. – Думаешь, меня могут плохо принять?

– Да нет, дело не в тебе, – рассеянно отозвался князь, проводя рукой по волосам.

Тонкий венок из синих цветов упал на землю, расплетаясь на лету. Я машинально наклонилась и подцепила один из вялых стебельков. Бутончик уже раскрылся наполовину. Я повертела цветок в руках и осторожно заткнула его за ухо. Пальцы пропахли травяной горечью.