Текст книги "Темные объятия"

Автор книги: Шеррилин Кеньон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)

И скрылся за дверью вместе с братом.

Тейлон прижал Саншайн к груди, радуясь, что она снова с ним. Однако его не оставляло беспокойство о ней; к тому же он заметил, что Ашерон чем -то очень озабочен, если не сказать испуган.

—Что с ней?

Эш тяжело вздохнул:

—Ей дали эухаристиси .– В ответ на непонимающий взгляд Тейлона он перевел: – «Вино наслаждения».

– Можно еще раз?

—Очень мощный афродизиак. Наполняет тело эндорфинами, снимает все барьеры. Пара глотков – и человек не может думать ни о чем, кроме секса.

При мысли о том, кто и зачем мог напоить ее таким снадобьем, Тейлона охватила ярость.

—Ты думаешь, Камул... с ней?!

—Нет. Думаю, это сделал не Камул, а кое -кто другой. Как послание для меня и предупреждение тебе.

—Как так?

Щеки Эша порозовели – верный признак гнева. Очень редкий признак: за полторы тысячи лет Тейлон лишь трижды видел Ашерона в таком состоянии.

—Вино наслаждения было широко распространено в Атлантиде. Но с тех пор как Атлантида погрузилась в море, это снадобье забыто.

У Тейлона засосало под ложечкой. Он чувствовал: происходит что -то странное и страшное – и это касается не только его и Саншайн.

—Ящер, – сузив глаза, начал он, – объясни мне наконец, что происходит? Сначала со мной встречается какой -то парень, как две капли воды похожий на тебя, но не ты. Теперь кто -то раздобыл рецепт снадобья, сгинувший одиннадцать тысяч лет назад вместе с твоей родиной, и напоил этой штукой Саншайн, похищенную Камулом! Что все это значит?

—Это значит, что Камул не один. Он работает в команде.

—С кем?

Он и не ожидал, что Ашерон ответит на его вопрос.

—Тейлон, не лезь в это дело.

—Трудновато, знаешь ли, не лезть в это дело, когда меня в него втягивают! И как я могу «не лезть», если в опасности Саншайн?

—Делай то, что я тебе говорю!

—Эш, смени -ка тон. Я тебе не слуга.

Эш покраснел еще сильнее.

—Ты подвергаешь сомнению мой авторитет?

—Нет, только твою правоту. Давай -ка начистоту: с кем мы все -таки имеем дело и зачем он дал Саншайн это снадобье?

—Я не обязан перед тобой отчитываться, кельт. Достаточно тебе знать, что это мой старый враг, выдающий себя за меня.

—Зачем?

—Ну уж, наверное, не для того, чтобы сманить к себе моих друзей, верно?

Тейлон зарычал от ярости. Какого черта Эш так скрытен? Почему он вообще ничего о себе не рассказывает?

—Кто он такой? Оборотень? Полубог?

—При последней нашей встрече он был человеком.

—Тогда почему он так похож на тебя? Родственник?

—Тейлон, я не готов играть с тобой в угадайку. Этот человек – моя проблема, а не твоя.

—Тогда, по крайней мере, объясни, как мне вас различать?

Ашерон снял очки.

—По глазам. Я – единственный человек на земле, родившийся с такими глазами. У него глаза другие, поэтому он никогда не снимает очки, чтобы себя не выдать.

—Зачем он за тобой гоняется?

—Хочет меня убить.

—Почему?

Ашерон отступил на шаг.

—Твоя задача проста: отвези ее к себе на болото и охраняй. Не знаю, какой дозой ее угостили, но подозреваю, что, проснувшись, она будет все еще полна страсти. Так что, поверь мне, тебя ждет приятный день.

—Поверить тебе! – горько повторил Тейлон. – Только это от тебя и слышно! Мы все должны тебе верить, но сам ты не доверяешь никому! Ты вообще не рассказываешь о себе ничего! Почему, Эш?

Разумеется, Ашерон промолчал. В этот миг Тейлон понял, как чувствовала себя Саншайн с ним самим, когда он отказывался рассказать ей хоть что -то о своей жизни.

Удивительно, как она не спустила его с лестницы!

—Эш, поди -ка сюда! – позвал снизу Вейн. – Мы кое -что нашли, тебе стоит взглянуть.

Подняв Саншайн на руки, Тейлон начал спускаться по лестнице. Ашерон последовал за ним.

Вейн и Фанг ждали их в маленькой пустой комнатке слева, в дальнем конце холла. Здесь на стене был начерчен углем странный символ – грубое изображение трех танцующих женщин и стаи голубей над ними. Над головой каждой женщины – приклеенная к стене записка.

По надписям Тейлон понял, что одна из них предназначается ему самому, вторая – Саншайн, третья – Ашерону.

Эш сорвал со стены все три записки, распечатал адресованную Тейлону, прочел ее вслух: «Ты не послушался меня, кельт. Я ведь приказал тебе сидеть вместе с женщиной на болоте. Там она была бы в безопасности.

Теперь гадай: где, когда и как она умрет, потому что я ее убью, в этом можешь не сомневаться».

Эш развернул записку Саншайн: «Как, Тейлон, ты читаешь почту своей возлюбленной? Стыдно, стыдно! Неужто ей не доверяешь?

Не беспокойся, она тебе не изменила. Хотя и очень старалась. Пришлось привязать ее к кровати – иначе она бы нас всех изнасиловала!»

—Я этому сукиному сыну сердце вырву! – взревел Тейлон.

Быстрым гневным движением Эш вскрыл последнее письмо, но его читать вслух не стал.

Эта записка, написанная другим почерком, предназначалась ему самому.

«Язнаю тебя, братец. Знаю все, что ты сделал.

Знаю, как ты живешь.

Знаю, какими сказками убаюкиваешь свою совесть, чтобы спокойно спать по ночам.

Скажи, что подумают о тебе твои Темные Охотники, если кто -нибудь расскажет им правду о тебе?

Если их жизнь тебе дорога, – держи их от меня подальше.

Увидимся на Карнавале».

Эш смял записку в кулаке и уничтожил ее силой мысли. Его захлестнула бешеная ярость. Стиккс хочет войны? Отлично, будет война! Только придется ему собрать побольше даймонов!

Он еще не знает, какие силы будут ему противостоять!

—А тебе что пишут? – поинтересовался Тейлон.

—Ничего. Отвези Саншайн домой, когда она придет в себя, позвони. – Эш устало потер глаза и вышел из здания вслед за катагари.

Покинув заброшенный дом, Тейлон отнес Саншайн в машину и бережно уложил на сиденье.

—Ну что, Эш, – спросил Вейн, – какие у тебя планы?

—На ближайшие сутки – насыщенные. Для начала надо спрятать Зарека от полиции, а следующий номер моей программы – сообщить Кириану и Джулиану, что у них появился замечательный сосед.

Тейлон поймал взгляд Ашерона.

—Он старается утомить тебя и отвлечь твое внимание?

—Точно, – кивнул Эш. – И это ему отлично удается.

—Послушай, – начал Тейлон, – мне кажется, все мы кое -что упустили из виду.

—А именно?

—Этот твой приятель ничего не знает об «Убежище». – Тейлон кивнул в сторону катагари. Только сейчас он вспомнил, что Вейн и Фанг со своей стаей – не единственные зверолюди в городе. – Почему бы нам не обратиться за поддержкой к клану медведей? Папаша Пельтье и его ребята передо мной в долгу: не сомневаюсь, они будут рады нам помочь. А если на Карнавал явится такое же количество даймонов, сколько мы видели сегодня, помощь нам очень пригодится!

—Ты прав.

—На твоем месте, – продолжал Тейлон, – я бы немедленно отправился к Кириану и рассказал ему о Валерии. А Зарек пусть пока остается в городе.

—А как же полиция?

—Поверь мне, Ящер, я хорошо знаю свой город. В дни Карнавала полиции будет не до Зарека: он может к ним подойти и поздороваться, и его никто не заметит. Но на твоем месте я бы притворился, что убираю Зарека из города, – на случай, если этот твой приятель за тобой следит. Позвони Майку, прикажи ему пригнать вертолет и под покровом ночи увези из города Эрика. А Зарек пусть прячется. И Валерия тоже прибереги до карнавальной ночи.

—Это опасно, – задумчиво проговорил Ашерон.

—Жить вообще опасно. Особенно, когда за твоей женщиной охотится мстительный бог.

Вейн шагнул вперед.

—Я могу расставить вокруг логова Тейлона часовых. Если появится враг, мы с Фангом окажемся там в одно мгновение.

—Почему вы нам помогаете? – спросил Тейлон. – Я думал, катагари недолюбливают Темных Охотников.

—Так и есть. Но мы в долгу перед Ашероном. – Повернувшись к Эшу, он добавил: – Вот закончим это дело – и будем считать, что мы в расчете.

—Договорились, – кивнул Ашерон.

Попрощавшись со всеми, Тейлон сел за руль и помчался домой.

Не отрывая глаз от дороги, он взял бессильную руку спящей рядом Саншайн и осторожно сжал ее. Какая нежная рука... хрупкие косточки... Но он сам видел, сколько в этой женщине внутренней силы. Хрупкая и бесстрашная, нежная и решительная...

Как же он боялся за нее!

Тейлон не хотел жить с этим страхом. Рад был бы никогда больше его не испытывать! Он так привык обходиться без сильных чувств, что их возвращение не только его ранило, но и пугало.

Как не хватало ему обычной спокойной безмятежности! Он привык полностью себя контролировать, но теперь каждый раз, глядя на возлюбленную, чувствовал, что он не властен над собой.

Саншайн коснулась глубины его сердца, и теперь он никогда не будет прежним. И случилось это не только потому, что она – Нинья. Еще и потому, что она – Саншайн, его любимая.

Женщина, подобной которой он никогда не встречал. Воплощение силы, отваги, огня, любви к жизни. Дерзкая и неукротимая.

Драгоценная Саншайн.

Тейлон любил ее так, как никого никогда не любил.

И эта мысль приводила его в ужас.

Он привез ее к себе домой и уложил на матрас. Заклятие Ашерона действовало – Саншайн по -прежнему крепко спала.

Зазвонил телефон.

Сняв трубку, Тейлон услышал голос Ашерона.

—Ты привез ее к себе?

—Да, она все еще спит.

—Вот и хорошо. А то я за вас беспокоился.

Тейлон нахмурился. Голос -то Ашерона... но тот никогда не демонстрировал своих чувств.

Его охватила тревога: да, тот же голос, те же интонации... а вот человек другой. Теперь, зная, что их двое, Тейлон ясно чувствовал разницу.

Это был самозванец.

—Как ты думаешь, скоро ли она оправится от действия снадобья? – спросил Тейлон.

—Посмотрим. Обычная доза действует от одного до трех дней.

—Правда? Похоже, ты хорошо о нем осведомлен.

—Неудивительно. В свое время, еще смертным, я так пристрастился к этому снадобью, что готов был за него душу продать.

—Кстати, а кто ты? – небрежно поинтересовался Тейлон.

—Прошу прощения?

—Ты же не Ашерон, верно?

Незнакомец в трубке зло хохотнул:

—Отлично, Охотник. Аплодирую твоей проницательности. За это, пожалуй, я позволю тебе и Саншайн прожить еще один день.

Тейлон фыркнул:

—Если ты думаешь, что можешь спокойно угрожать мне или тем, кто рядом со мной, – значит, ты еще многого обо мне не знаешь! Только подойди к ней еще раз, и я твою шкуру на сапоги пущу!

—Вот в этом я сомневаюсь. Но мне понравилось, как ты меня вычислил. Я уж начал думать, что ты так и не сумеешь отличить нас друг от друга.

Тейлон крепче сжал трубку.

—Раз уж выдаешь себя за Ашерона, тебе стоит побольше о нем узнать!

—Поверь мне, Охотник, – вкрадчиво произнес незнакомец, – я знаю Ашерона куда лучше, чем ты. Знаю о нем такое, что тебе и не снилось. Такое, что, узнав об этом, ты возненавидишь его навеки. Ашерон – не тот, каким кажется.

—Мы с ним знакомы полторы тысячи лет – думаю, за эти годы я успел кое -что о нем узнать.

—Ты так думаешь? – усмехнулся незнакомец. – А знаешь ли, что он обрек на смерть свою сестру? Она рыдала и звала на помощь; он был от нее всего в нескольких шагах, но, пьяный и одурманенный, не тронулся с места, и ее разорвали на части.

Эта ужасная картина, словно наяву, возникла перед глазами Тейлона. Нет, этого не может быть! Он знал Ашерона: как бы тот ни был пьян или одурманен – никогда не отказал бы в помощи даже незнакомцу! А ради спасения тех, кто находился под его защитой, он готов был перевернуть землю и небеса.

—Я тебе не верю!

—Поверишь. Прежде чем я с вами расправлюсь, все вы узнаете правду о нем.

И самозванец прервал разговор.

Тейлон отшвырнул телефон и потер ладонями лицо. Все это казалось ему каким -то бесконечным дурным сном.

Всего два человека на свете ему близки и дороги. Один – друг и учитель, плечом к плечу с которым он сражается уже полторы тысячи лет.

Другая – женщина, чья душа ему дороже собственной жизни.

Оба они – в опасности. Оба нуждаются в его защите.

Никогда еще он не чувствовал себя таким беспомощным! Даже в тот день, когда погиб его дядя. Тогда, по крайней мере, он сжимал в руках меч и знал – или думал, что знает, – кому мстить.

Но сейчас ему противостоят враги не из плоти и крови. Один – таинственный самозванец, выдающий себя за Ашерона. Другой – подлый бог, одержимый жаждой мщения...

Что же делать?

Обернувшись, он бросил взгляд на Саншайн.

Ее темные волосы разметались по подушке, смуглая рука темнела на белоснежной простыне. Лицо было по -детски безмятежным и удивительно красивым. Глядя на нее, он словно чувствовал ее в своих объятиях, ощущал жар ее тела, тепло ее прикосновений...

Как же ее защитить?

«Доверься Морриган, Спейрр. Никогда не сомневайся в ней. Знай: она делает для тебя все, что может». — Таковы были последние слова его отца, обращенные к маленькому сыну.

Прикрыв глаза, Тейлон вспомнил его облик, освещенный неярким светом очага. В глазах друида сияла гордость и отцовская любовь.

Тейлон накрепко запомнил отцовский завет. Так он и поступал: во всем полагался на Морриган – и богиня платила ему добром. Никто не мог победить его в бою, ни силой, ни хитростью.

Но враг нанес удар с неожиданной стороны: предательство настигло Тейлона в собственном доме.

Его незаконнорожденный кузен мечтал о престоле и решил расправиться со всеми, кто стоял у него на пути. Сначала – с королем и королевой, затем – с Тейлоном и Сиарой.

Тейлон не подозревал, что его дядю и тетю убили заговорщики, возглавляемые собственным сыном короля.

Правда открылась ему лишь после того, как друиды казнили его и Сиару.

В ту ночь, когда Тейлон напал на свой клан, кузен признался ему во всем, надеясь на пощаду.

Но Тейлон, снедаемый ненавистью и отчаянием, отомстил всем, а затем затворил свое сердце на много сотен лет.

Пока однажды на темной улице ему не встретилась фея с черными косами и огромными сияющими глазами...

Он любит ее. Любит ее смех, ее живой ум, ее нежное сердце.

Она исцелила его. Рядом с ней он снова живет. Он вновь стал самим собой.

А без нее... зачем ему жить?

Но если она останется рядом с ним – неминуемо погибнет.

– Я должен с ней расстаться, – произнес Тейлон вслух.

Иного выбора нет.

13

Высоко над городом, на мосту -переходе, рядом с кафе «У Джексона», сжимая руками железный поручень, стоял Зарек. Внизу, по Уилкинсон-стрит и соседней Декатур-стрит сновали люди, входя и выходя из магазинов, клубов и ресторанов.

Ашерон передал Зареку приказ сидеть дома до самого Карнавала. Но Зарек – не из тех, кто подчиняется приказам.

Сидеть дома ему смертельно наскучило на Аляске, в долгие полярные дни. В доме он чувствовал себя словно в клетке – а этого Зарек терпеть не мог.

Когда он улетал из Фэрбенкса, на дворе было четырнадцать градусов ниже нуля. По сравнению с полярным климатом промозглая и ветреная новоорлеанская зима казалась ему тропиками.

Даже пронзительный ветер с реки для Зарека был лишь легким прохладным бризом.

Конец июня и июль в Фэрбенксе бывали теплыми, даже жаркими, но к тому времени, когда нескончаемый солнечный свет сменялся призрачными сумерками белых ночей и Зарек отваживался выйти из дома, полярный холод вновь вступал в свои права.

Да и выйти удавалось в лучшем случае всего на несколько минут – восходящее солнце вновь гнало его под защиту четырех стен.

Девять столетий Зарек был прикован к суровой земле Аляски.

Но теперь наконец-то получил передышку.

Прикрыв глаза, Зарек вдохнул воздух, полный запахов жизни. Аромат различных кушаний смешивался в нем со свежестью речной влаги. Снизу, с улиц, доносились смех и обрывки оживленных разговоров.

Неудивительно, что Тейлон и Кириан так любят этот город.

Хотел бы Зарек остаться здесь хоть еще ненадолго! И не только потому, что ему этот город тоже пришелся по душе. Здесь были другие Охотники – такие же, как он. Люди, с которыми можно поговорить...

Но Зарек вечно хотел невозможного.

Справа отворилась дверь, в проеме появился маленький мальчик. Зарек скользнул по нему равнодушным взглядом – он всегда считал, что терпеть не может детей. Однако этот мальчуган был не так уж плох. Пожалуй, даже симпатичный. Каштановые волосы, нежное тонкое личико... И слезы на глазах.

Заметив Зарека, ребенок решительно направился к нему.

—Мистер! – позвал он тоненьким голоском. – Помогите мне, пожалуйста! Я потерялся и остался совсем один!

Глубоко вздохнув, Зарек оторвался от поручня, спрятал в карман руку с когтями и повернулся к мальчугану:

—Поверь, приятель, это чувство мне знакомо.

Он протянул малышу руку, и мальчишка тут же вцепился в нее своей крохотной ручкой, словно в спасательный круг. Зарека это поразило: сам он не мог припомнить, чтобы когда-нибудь – даже в самом раннем детстве – с таким доверием тянулся к взрослым.

—Ну, кого ищем? Маму или папу?

—Маму. Она высокая и красивая.

Зарек кивнул.

—А зовут ее как?

—Мама.

Исчерпывающая информация.

—Сколько тебе лет?

—Вот столько! – шмыгнув носом, малыш гордо продемонстрировал четыре пальчика.

– А вам?

—А мне чуть побольше.

—Вот столько? – И мальчик растопырил все десять пальцев.

Зарек невольно улыбнулся.

—Пошли, – сказал он, открывая дверь. – Найдем кого-нибудь, кто подскажет, где искать твою маму.

Мальчик вытер нос рукавом и вошел вместе с Зареком в кафе. Почти мгновенно раздался истошный женский крик:

—Отпустите моего сына!

—Мама! – воскликнул мальчик и бросился к матери.

Женщина подхватила ребенка на руки, и ее испуганный, подозрительный взгляд в сторону Зарека подсказал ему, что сейчас разумнее всего смыться.

Пугать окружающих своим видом – приятно, но не всегда полезно.

—Охрана! – завопила мамаша.

Выругавшись, Зарек бросился бежать. Одним прыжком перемахнул через поручень, приземлился на лестнице уровнем ниже и растворился в толпе.

По крайней мере, так ему казалось.

Уже на Уилкинсон-стрит навстречу ему из тени вышел Ашерон.

Ну вот, только этого не хватало! Теперь его ждет получасовая нотация на тему: «Тебе же велено было сидеть дома, – зачем же ты, такой-сякой, сбежал, заперев Ника в шкафу?»

—Эш, не начинай! – рявкнул Зарек.

—Что не начинать? – вздернул бровь Ашерон.

Зарек вдруг ощутил, как по спине пробежал холодок – предвестник опасности. Что-то не так. Ашерон слишком спокоен, держится чересчур непринужденно. Обычно в присутствии Зарека он напрягался и расправлял плечи.

И неудивительно – ведь еще две тысячи лет назад они выяснили, что друг друга не переваривают.

Но человек, стоящий перед ним, держался с Зареком как со старым приятелем.

Что бы это значило?

Зарек вздрогнул. Гнев и ненависть были его стихией, но дружеское обращение заставляло его нервничать.

—Ты разве не собираешься читать мне мораль? – спросил он.

—С чего вдруг, дружище? – И собеседник дружески хлопнул его по плечу.

Зарек отшатнулся.

—Кто ты такой, черт побери?

—В чем дело, Зарек?

Нет, это точно не Ашерон!

Усилием мысли Зарек сдернул с него темные очки. За ними скрывались голубые глаза. Самые обычные человеческие глаза, безо всякого серебристого мерцания. Но очень, очень недобрые.

—Не стоило тебе этого делать! – прищурившись, проговорил незнакомец.

И в следующий миг Зарека поразила молния.

Когда Саншайн проснулась, Тейлон, пристегнувшись к гимнастической перекладине у стены, выполнял отжимания, вися вниз головой.

Саншайн села в кровати, лениво потянулась.

—Ах, как здесь жарко! – проговорила она чувственным грудным голосом.

—Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался Тейлон.

Саншайн сорвала с себя рубашку. При виде кружевного черного лифчика, стягивающего ее груди, естество Тейлона мгновенно затвердело.

—Чертовски голодной! – объявила она, расстегивая лифчик. – Я изголодалась по тебе!

Обеими руками она соблазнительно провела по своему телу, от груди до застежки брюк. Рот Тейлона мгновенно наполнился слюной.

Черт, этому невозможно сопротивляться!

Медленными чувственными движениями она принялась стягивать с себя штаны.

—Мне так не хватало тебя, Тейлон...

—По-моему, тебе не хватает холодного душа.

Она двинулась к нему, словно львица к добыче.

Словно завороженный, Тейлон застыл, не двигаясь. Она провела руками по его бедрам, затем, наклонившись, лизнула оба колена.

Тейлон застонал от наслаждения. Все его тело рвалось к Саншайн. Он подтянулся на перекладине, намереваясь отстегнуться и спрыгнуть, но такой возможности ему не представилось: Саншайн страстно его поцеловала.

Глядя в полночно-черные глаза Тейлона, девушка не могла ни думать, ни помнить о чем-нибудь другом. Ее тело жило собственной жизнью. Оно горело в огне. Все, чего она хотела, хотела отчаянно, до боли, – ощутить его прикосновения, почувствовать, как он врывается в нее.

Никогда в жизни она не испытывала такого всепоглощающего влечения. Такой бесстыдной похоти, такого жадного желания насладиться каждой клеточкой мужского тела. Она не хотела ничего, кроме этого!

Саншайн поймала руки Тейлона и положила себе на грудь.

—Тейлон, прошу тебя, люби меня!

Тейлон колебался.

—Не знаю, стоит ли сейчас, когда ты под дейст... – Договорить он не успел – одним движением Саншайн стянула его шорты до колен.

Охваченная незнакомой прежде страстью, она нежно прикусила кожу его бедра, затем коснулась его восставшего члена. Из груди Тейлона вырвался хриплый стон, когда пальцы Саншайн крепко обхватили его.

Не в силах шевельнуться, он полностью отдался волнам наслаждения.

Сжимая пенис, Саншайн водила рукой вверх-вниз, и мужское орудие еще больше напрягалось и твердело от этих движений.

– М-м-м... – протянула она. – Что это у нас тут?

И, обхватив кончик члена губами, обежала его языком, а затем глубоко втянула в нежную влажную пещеру своего рта. Глубже, еще глубже... Рукой она гладила мошонку – и от каждого ее прикосновения тело его словно пронзали острые иглы удовольствия.

Хорошо, черт возьми, что он пристегнут к перекладине! Случись ему сейчас стоять на полу – не удержался бы на ногах!

Прикрыв глаза, Тейлон совершенно расслабился. Саншайн лизала его, сосала, покусывала, а руки ее вытворяли с его пенисом что-то невообразимое, подводя его наслаждение к опасной черте.

Обняв ее за талию, Тейлон прижался губами к ее бедру. Саншайн застонала – и этот стон эхом отдался во всем его существе.

Саншайн вздрогнула, когда Тейлон развел ее ноги. Когда принялся гладить ее нежные складочки – обхватила его за пояс, чтобы не упасть. И не удержалась от громкого стона, когда он погрузился в ее женское естество губами и языком.

Голова у нее кружилась, перед глазами все плыло, словно в бреду, – но она продолжала ласкать его языком и губами, пока он творил с ней чудеса своим ртом. Никогда она не переживала ничего подобного этим взаимным ласкам, столь щедрым, столь полным любви и желания доставить наслаждение друг другу.

Язык его скользил по самым сокровенным уголкам ее тела, вознося на небеса, даря такое блаженство, что у нее слабели колени и подкашивались ноги. Она гладила его по спине, по плечам, теснее прижимая к себе, бесстыдно покачивалась ему в такт – и не переставала лизать и ласкать его, ощущая солоноватый вкус его тела.

Наконец Саншайн содрогнулась в экстазе: по телу ее пробежала мощная волна наслаждения, и на миг она забыла обо всем.

А он все лизал ее, покусывал, ласкал, дразнил, пока не утихли последние содрогания.

Лишь тогда Саншайн подняла голову. Тейлон, улыбаясь, смотрел на нее.

—Ты очень вкусная, – хрипло прошептал он.

Она улыбнулась в ответ:

—А ты очень красный.

Рассмеявшись, Тейлон сел на перекладине и

отстегнул крепления.

—Да, и голова побаливает, – но я готов целую вечность висеть вниз головой, ты этого стоишь!

Он начал натягивать шорты, но она его остановила. Проведя руками по его телу, от пояса до ступней, Саншайн освободила Тейлона и от шорт, и от ботинок.

—Я хочу облизать тебя всего, с головы до ног.

Он поднял брови.

Она погладила пальцы его ног, и Тейлон вздрогнул от ощущения, нового для него – и очень, очень приятного.

—Хочу, чтобы ты стонал и молил о пощаде!

Против такой перспективы Тейлон не возражал. Он прикрыл глаза и застонал, когда она начала ласкать пальцы его ног языком – скользя между ними, щекоча, вызывая неведомое прежде наслаждение.

—Ты – моя игрушка! – проговорила Саншайн голосом жестокой госпожи из эротического фильма – и с этими словами начала подниматься вверх по его телу. Она целовала, лизала, кусала его ноги, язык, и губы ее вдохновенно играли с внутренней стороной его бедер.

Дойдя до самой интимной части его тела, Саншайн откинула голову и рассмеялась чувственным горловым смешком.

Объятый страстью, Тейлон наблюдал, как она взяла собственные груди, сжала между ними его член и начала тереться об него грудью, вверх-вниз, вверх-вниз. Он сжал кулаки.

—Нравится? – озорно спросила Саншайн.

—Еще бы! – хрипло выдохнул он.

—Давай посмотрим, что еще тебе нравится!

Она подтолкнула его к матрасу, уложила на спину и оседлала его бедра.

Тейлон ввел два пальца в ее влагалище. Внутри у нее было горячо и влажно, все в нетерпении ожидало его.

Он опрокинул ее на матрас поперек кровати, а сам встал на колени меж ее ног.

С замирающим сердцем она смотрела на него, гадая, что он сейчас сделает.

—Подними ноги и обопрись ими о стену.

Она подчинилась.

Тейлон приподнял ее бедра и вошел в нее одним мощным толчком.

Саншайн вскрикнула, ощутив, как он заполняет ее до конца, – огромный, горячий, с мощными и в то же время плавными движениями. В такой позе он вошел в нее глубоко, как никогда прежде, – а она, приподняв бедра еще выше, двигалась навстречу в такт его рывкам, стремясь все глубже и глубже впустить его в себя.

Тейлон застонал от наслаждения и, сжав ее бедра руками, начал двигаться быстрее.

Обхватив ее и приподняв одной рукой, он прильнул к ее губам, – а другой рукой нащупал под треугольником темных курчавых волос возбужденный клитор.

Все тело ее сладко содрогнулось. Тейлон вошел в нее на полную глубину – и замер, словно стремясь остановить мгновение. В этот миг, сжатый ее тесным и влажным естеством, он был счастлив, как никогда.

Но не только телесная страсть соединила их – в сопряжении их тел звучало что-то намного, намного большее.

Саншайн застонала и начала двигаться сама.

—Да, милая, – прошептал он ей на ухо. – Скачи на мне. Так, как ты хочешь. Делай все, что хочешь.

И ее не пришлось просить дважды!

Прикрыв глаза и стиснув зубы, Тейлон старался задержать подступающий оргазм, чтобы дать ей возможность вволю насладиться его телом. Как он любил Саншайн такой – дикой, неукротимой, бесстыдно извивающейся в его объятиях!

Как он тосковал по ней! Как, черт возьми, благодарен судьбе зато, что она снова с ним!

О, если бы никогда никуда больше ее не отпускать! Приковать к себе навечно!

Знать бы только, как...

Изнемогая от желания, он привстал и начал подаваться вперед навстречу ее движениям.

Саншайн хрипло застонала в экстазе, когда Тейлон ворвался в нее еще мощнее и глубже, чем прежде. Содрогаясь от бешеного восторга, она отвечала на его движения.

Она кончила во второй раз, громко выкрикнув его имя.

Послышался его нежный смех, – а в следующий миг он присоединился к ней.

Она с улыбкой следила за тем, как он отрывается от нее и плюхается рядом на кровать. Затем поцеловала и улеглась на него, укрыв своим телом.

– М-м-м! – выдохнула она. – Вот о чем я мечтала с самой первой нашей ночи!

– О чем? Свести меня с ума?

Она игриво ткнула его в бок.

—И об этом тоже. Но еще я хотела побыть твоим одеялом.

Он погладил ее по голове.

—Милая, можешь быть моим одеялом всегда, когда у тебя возникнет такая потребность.

Потребность у Саншайн определенно была – и еще какая! Она потерлась об него всем телом и, лукаво улыбнувшись, подарила ему страстный поцелуй.

—Ты ведь не думаешь, что я с тобой закончила?

—Что-о?

—Дорогой мой, я только начала!

К рассвету Тейлон совершенно выдохся, взмок... и натер себе все, что можно.

Интересно, хватит ли ему этого сексуального марафона на всю оставшуюся жизнь?

При этой мысли Тейлон рассмеялся. Конечно, нет! Но надо отдохнуть хоть несколько часов, прежде чем начинать сначала.

Он все еще приходил в себя, когда Саншайн наконец задремала, лежа рядом с ним на боку, запустив руку в его кудри и закинув ногу на его обнаженные бедра.

Да, насчет ее аппетитов Эш не шутил! Саншайн занималась с ним любовью в таких позах, о которых он до сих пор и понятия не имел. Он совершенно обессилел: чувствовал, что даже ради спасения собственной жизни не сможет сейчас подняться с постели, а если она вдруг проснется и потребует продолжения, то он, наверное, заплачет.

Застонав при этой мысли, Тейлон потянулся к тумбочке, взял оттуда мобильный телефон. Он хотел позвонить Ашерону, проверить, все ли в порядке. Тейлон надеялся, что мобильник работает.

Телефон работал.

Как обычно, Ашерон взял трубку сразу.

—Привет. Это хороший Эш или плохой?

—Хороший, плохой... главное – у кого ружье!

Тейлон фыркнул, узнав цитату из «Армии Тьмы» ^[30] – комедии ужасов, которую Ашерон обожал.

—Узнаю настоящего Эша, – такой плохой вкус не подделаешь!

—Ну спасибо, кельт. Что у тебя? Саншайн проснулась?

—М-м... да.

—И как, ты еще способен двигаться?

—Давай лучше о чем-нибудь другом.

Эш коротко рассмеялся.

—Ладно. Так зачем звонишь?

—Вскоре после того, как мы приехали домой, мне позвонил самозванец.

Наступило молчание. В трубке не слышалось даже обычных статических разрядов.

—Эй, Ящер, ты здесь?

—Здесь. Что он тебе сказал?

—В основном разглагольствовал о том, как он тебя ненавидит. Поначалу пытался притвориться тобой, но прокололся на паре мелочей.

—А именно?

—Сказал, что он, – то есть ты, – страдал пристрастием к тому самому снадобью, которым напоили Саншайн. Сам понимаешь, вытягивать из тебя такие сведения – все равно что рвать льву зубы без наркоза.

Снова молчание.

—Эй, приятель, ты еще здесь? – спросил Тейлон.

—Что еще он сказал?

—Что у тебя была сестра, которой ты позволил умереть. Я назвал его лжецом, мы обменялись парой оскорблений, а потом он повесил трубку.

На заднем плане послышались два голоса: Ник отчаянно звал Эша, а Зарек приказывал Нику отцепиться от него и валить куда подальше.

—Эш, что у тебя там?

—Ник только что привез Зарека. Он ранен. С твоего позволения, давай распрощаемся.

—Хорошо, но обязательно перезвони. Держи меня в курсе дел.

—Договорились. – И в трубке послышались короткие гудки.

Черт знает что творится вокруг! Нахмурившись, Тейлон положил трубку и вновь повернулся к Саншайн.

Она проснулась с криком, подпрыгнув на матрасе. Тейлон обхватил ее и прижал к себе.

—Ш-ш-ш! – прошептал он. – Это я, Тейлон. Ты в безопасности.

Дрожа, она прижалась к нему.

—Мне показалось, что я все еще у... – Она крепко обняла его. – Боже, Тейлон, как они меня напугали!

Ярость пронзила его сердце.

—Прости, что не смог тебя защитить. Они... что-то с тобой сделали?

Она покачала головой.

—Нет, просто напугали. Особенно тот, которого Камул называл Стикксом.

—Стикксом? Как реку в Древней Греции?

Она кивнула.

—Очень странный человек. По-моему, он сумасшедший. Вид зловещий, глаза полны ненависти, и эта постоянная кривая усмешка... Камулу то и дело приходилось его успокаивать.