Текст книги "Темные объятия"
Автор книги: Шеррилин Кеньон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц)
Уэйн скептически поднял брови.
– Он пьян?
– Нет, ранен.
– Тогда вызови «скорую».
– Не могу. – Она бросила на него умоляющий взгляд. – Прошу тебя, Уэйн! Мне нужно отвезти его к себе.
– Он твой приятель? – с еще большим сомнением поинтересовался Уэйн.
– М-м... в общем-то, нет. Мы просто... ну... столкнулись здесь.
– Тогда не трогай его. Пусть сам выкручивается как знает. Не хватало тебе еще одной истории с байкером!
– Уэйн!
– Саншайн, а если он бандит?
– Как ты можешь так говорить?!
Семнадцать лет назад Уэйн попал в тюрьму за убийство по неосторожности. Отсидев свой срок, вышел и попытался устроиться на работу. Но никто не хотел брать к себе бывшего заключенного. Без денег, без жилья, без надежды на будущее, Уэйн уже готов был совершить новое преступление, чтобы вновь отправиться в тюрьму, – там, по крайней мере, кормят... Но решил попробовать в последний раз – и пришел наниматься в клуб, принадлежащий семье Саншайн.
Несмотря на протесты отца, Саншайн взяла его на работу.
С тех пор прошло пять лет. Ни разу Уэйн не опоздал, ни разу не пропустил работу без уважительной причины. Он был лучшим служащим ее отца.
– Ну Уэйн, я тебя умоляю!.. – взмолилась Саншайн, одаривая его тем жалобным взглядом, который никогда не подводил ее в общении с мужчинами.
Не подвел и на этот раз: сердито ворча, Уэйн заглушил мотор и вышел из машины.
– Рано или поздно доброе сердце доведет тебя до беды. Ты хоть что-нибудь о нем знаешь?
– Ничегошеньки!
Только то, что он бросился ее спасать, когда любой другой прошел бы мимо. Такой человек не причинит ей зла.
Вдвоем с Уэйном они попытались поднять незнакомца, но это оказалось не так-то легко.
Ну и здоровяк! – пропыхтел Уэйн, когда им кое-какудалось поставить его на ноги, под держиваяс двух сторон. – И весит, должно быть не меньше тонны!
Саншайн не могла с ним не согласиться. Незнакомец был огромного роста – по меньшей мерешесть футов пять дюймов, и, казалось, состоял из одних стальных мускулов. Кожаная куртка плотно облегающая тело, не скрывала мощ ною,мускулистого торса.
Никогда еще Саншайн не случалось прикасаться к такому сильному мужскому телу!
Наконец, не без труда, им удалось затащить бесчувственного незнакомца в машину.
Мотор взревел, – «додж-рэм» направлялся к клубу. Саншайн уложила голову незнакомца к себе на плечо и откинула с его лба вьющиеся золотистые волосы, чтобы рассмотреть его лицо.
В его облике было что-то дикое, неукротимое. «Древний воин», – почему-то подумалось ей.Спутанные золотистые кудри до плеч как будто говорили о том, что он сознает свою красоту, но не уделяет ей особого внимания.
Над плотно сомкнутыми веками изогнулись дуги бровей, заметно темнее волос. На щеках и подбородке уже проступала легкая щетина. Даже сейчас, без сознания, он был потрясающе красив. И не просто красив: при взгляде на него замирало сердце, и в самой глубине ее существа пробуждалось страстное желание.
Но больше всего привлекал ее запах незнакомца – теплый запах кожи и здорового мужского тела. Хотелось уткнуться носом ему в шею и вдыхать, вдыхать этот чудесный запах – пока не опьянеешь от него, как от вина.
– А все-таки, что с ним стряслось? – вернул ее на землю голос Уэйна. – Хоть это ты можешь объяснить?
– Попал под карнавальную платформу.
Даже в полумраке салона Саншайн безошибочно распознала во взгляде Уэйна крайнее изумление.
– Под карнавальную платформу? Откуда она взялась? Ведь до Карнавала еще несколько дней.
– Понятия не имею. Должно быть, он прогневал богов.
– То есть?
Снова проведя рукой по взъерошенным золотистым волосам незнакомца, Саншайн обнаружила на его левом виске две тоненькие косички. Рассеянно поигрывая ими, она ответила на вопрос Уэйна:
– Это была платформа с Вакхом, богом вина, веселья и всяческих излишеств. Должно быть, бедняга чем-то прогневал нашего покровителя, и тот решил его наказать.
– А я думаю, что боги тут ни при чем, – проворчал Уэйн. – Просто опять какой-нибудь мальчик-мажор угнал платформу и поехал кататься! Каждый год такое случается. Интересно, где ее припаркуют на этот раз?
– Ее едва не припарковали прямо на нашем приятеле. Слава богу, жив остался!
– Да уж, ему повезло.
Склонившись щекой к незнакомцу, Саншайн прислушивалась к его глубокому ровному дыханию Что же в нем такое... чем он так притягивает взгляд?
– Твой отец с меня шкуру спустит, – помолчав, снова заговорил Уэйн. – Живьем сожрёт, когда узнает, что я притащил к тебе в квартиру неизвестно кого.
– А ты ему не рассказывай.
Уэйн смерил ее сердитым взглядом.
– Как это «не рассказывай»? А если с тобой – что-то случится? Я буду в ответе.
Саншайн раздраженно вздохнула, не сводя глаз сточеного лица и дерзко выгнутых бровей незнакомца. Откуда это странное чувство, что она его уже где-то видела? Они совершенно точно никогда не встречались, – и все же он кажется ей удивительно знакомым...
Странно. Очень-очень странно.
Впрочем, к странностям Саншайн привыкла. В конце концов, разве не ее родная мать написала целую книгу о необъяснимых явлениях?
– Уэйн, я уже большая девочка и могу сама о себе позаботиться.
– Да-да, конечно. А я двенадцать лет провёл в компании здоровенных волосатых горилл, которые таких вот девочек, умеющих о себе позаботиться, едят на завтрак.
– Ладно, уговорил, – проговорила Саншайн. – Положу его у себя, а сама переночую у родителей. А утром вернусь к себе вместе с мамой или с кем-нибудь из братьев.
– А если он очнется до того, как ты при дёшь,и вынесет из квартиры все ценное?
– А что выносить-то? – парировала девушка. – Одежда моя ему не подойдет, а больше там ничего ценного и нет. Разве только он вдруг окажется фанатом группы «Peter, Paul and Магу» [4] и стащит мою коллекцию дисков.
Уэйн закатил глаза.
– Хорошо, хорошо. Но пообещай мне, что ты сделаешь все, чтобы он не смог причинить тебе вред. Договорились?
– Обещаю.
Этот ответ вряд ли удовлетворил Уэйна, однако весь остаток пути он молчал. Ну, почти молчал. Если оставить за скобками ругательства, то он не произнес ни единого слова.
По счастью, Саншайн не падала в обморок от крепких выражений.
Наконец они добрались до ее квартиры, расположенной на чердаке, прямо над клубом, принадлежащим ее семье. Им потребовалось не меньше четверти часа, чтобы вытащить незнакомца из машины и занести на второй этаж.
Уэйн и Саншайн протащили незнакомца через гостиную (она же столовая, она же кухня, она же рабочий кабинет) и откинули розовую занавеску с цветной бахромой, за которой скрывалась ее кровать.
Они осторожно уложили загадочного гостя на постель.
– А теперь пошли, – сказал Уэйн.
Но Саншайн мягко отвела его руку.
Не можем же мы его так оставить!
– Почему?
– Посмотри на него! Он весь в крови!
На лице Уэйна отразилась бесконечная усталость. Рано или поздно – и чаще рано, чем поздно, – такое выражение лица посещало любою, кто общался с Саншайн. – Подожди там, на кушетке, а я его раздену.
– Саншайн!..
– Уэйн, мне двадцать девять лет. Я была за мужем.Я художница и изучала обнаженную натypy. Я выросла с двумя старшими братьями. Я знаю, как выглядит мужчина без трусов.
Издав глухое рычание, Уэйн исчез за занав еской.
Глубоко вздохнув, Саншайн повернулась к своему герою, затянутому в черную кожу. На ее девичьей кровати он казался настоящим великаном.
И действительно был весь залит кровью.
Осторожно, чтобы не причинить ему боли, она начала расстегивать куртку. Куртка была не простая – такой косухи она никогда еще не ви дела!Черная кожа расписана алыми и золотыми кельтскими узорами. Саншайн мгновенно поняла, что перед ней работа настоящего мастера, нетолько художника, но и знатока древности. Еевсегда влекло к кельтике, на кельтской культуре и искусстве она, как говорится, собаку съел аи могла отличить оригинал от подделки. Эти узоры были настоящими.
Расстегнув куртку, Саншайн с изумлением обнаружила,что она надета на голое тело. Под черной кожей – ничего, кроме кожи светлой, покрытой буйной порослью золотисто-рыжих волос. От этого зрелища внутри у нее что-то заныло, и рот наполнился слюной. Никогда в жизни она не видела такого идеального телосложения! Широкие плечи, рельефные мускулы... даже сейчас, когда он лежал без сознания, очертания его тела говорили об огромной силе.
Да это какой-то земной бог!
Вот бы его написать! Такие совершенные пропорции не должны исчезнуть – они заслуживают бессмертия! Саншайн осторожно стянула с него куртку и положила ее на постель.
Затем включила обернутый шарфом ночник, чтобы получше разглядеть его лицо, которое до сих пор видела только в полумраке. Вспыхнул свет – и Саншайн едва не рухнула от потрясения.
Кар-рамба! [5]
До чего же он красив! Неправдоподобно, божественно! Еще прекраснее, чем те странные типы, которые на нее напали. Золотистые кудри свободно падали ему на плечи, две тонкие косички спускались с виска на обнаженную грудь. А эти греховно-длинные ресницы! А чувственно выгнутые дуги бровей над закрытыми глазами! А точеные черты, одновременно величавые и неукротимые, словно принадлежащие льву в человеческом образе!
И снова на нее нахлынуло странное ощущение дежа вю .В мозгу вдруг вспыхнула картинка: он – над ней, вжимает ее в постель своим телом, чувственно улыбается, и его медленные движения вперед-назад, вперед-назад...
Поймав себя на этой мысли, Саншайн нервно облизнула губы. Боже правый, о чем она только думает!
Уже давным-давно ее не тянуло к незнакомцам .Но в этом было нечто такое, что Саншайн умирала от желания испытать близость с ним...
Спокойнее, девочка! У тебя просто слишком давно не было мужчины!
Увы, что правда, то правда.
Нахмурившись, Саншайн склонилась над незнакомцем, чтобы рассмотреть ожерелье-торк [6] у него на шее. На толстой золотой основе – два кельтских дракона, повернутых друг к другу головами.
Странно, очень странно. Ведь именно такой дизайн она придумала сама много лет назад, еще в художественной школе. Даже пыталась воплотить его в металле, – но из этого ничего не вышло. Для работы по металлу нужен особый дар.
Но еще большее впечатление произвела на неё кельтская племенная татуировка, покрывающая всю левую сторону тела и левую руку незнакомца. Потрясающий лабиринт узоров, напомнивший ей Евангелие из Келлса [7] . Если она еще не растеряла свои знания, – кажется, это посвящение Морриган, кельтской богине войны.
Не раздумывая, она положила руку ему на грудь, провела пальцами по причудливым завиткам узора.
На правой руке тоже была татуировка – узорчатая лента вокруг бицепса.
Невероятно! Кто бы ни делал эти татуировки – он прекрасно знал кельтскую историю.
Но тут ее палец задел сосок незнакомца – и восторг художницы перед прекрасным произведением искусства отступил перед совсем иным восторгом. Более чувственным, более земным.
Художница отошла в сторону – ее место заняла женщина. Теперь исключительно женский восхищенный взгляд скользил по рельефным мышцам груди и живота, таким тугим и совершенным по форме, что их владелец мог бы выступать на соревновании бодибилдеров...
Ох, до чего же он хорош!
Кожаные штаны его были залиты кровью, однако выше пояса Саншайн ран не разглядела. Даже синяков было не так уж много. А ведь платформа с Вакхом врезалась в него и отбросила в сторону, так что он покатился по асфальту...
Странно. Все это очень странно.
Нервно сглотнув, Саншайн протянула руку к застежке его брюк.
Какой-то бесстыдной части ее существа не терпелось узнать, что за белье он носит под черной кожей.
Боксеры? Или плавки?
Интересно, тамон так же мускулист и хорошо сложен, как...
Саншайн! О чем ты только думаешь?
Просто восхищаюсь красотой человеческого тела. В конце концов, я художник!
Ага, как же!
Не прислушиваясь больше к ехидному внутреннему голосу, Саншайн решительно расстегнула молнию... и ахнула. Трусов незнакомец не носил вовсе.
Лицо ее вспыхнуло жарким пламенем при виде его великолепного мужского достоинства, гордо покоящегося среди золотистых кудрей.
Господи помилуй, Саншайн! Можно подумать, ты голых парней никогда не видела! И это – после шести лет учебы в художественной школе! Не говоря уж обо всех твоих приятелях. Да и у сукина сына Джерри, твоего бывшего, размеры были вполне приличные...
Верно, вот только никто из них не был такхорош.
Закусив губу, Саншайн сняла с него тяжелые черные «казаки» и стянула штаны с длинных мускулистых ног, покрытых короткими светлыми волосами. Случайно коснувшись его тела, она едва удержала стон.
Ох, что за мужчина!
Складывая штаны, девушка вдруг остановилась, задумчиво провела ладонью по ткани. Какая мягкая материя! Что это? Явно не натуральная кожа. Похоже на замшу, но не совсем...
Но тут взгляд ее снова упал на кровать – и Саншайн забыла о штанах.
Он лежал на ее постели, словно сексуальная фантазия, каким-то чудом воплотившаяся в жизнь. Невероятный, невозможный красавец – нагой, беспомощный... полностью в ее власти.
Лежит на стеганом розовом одеяле. Одна рука на груди, ноги слегка раздвинуты – словно приглашает ее присоединиться, лечь рядом, провести руками по его мощному, крепкому телу.
Какое наслаждение – просто смотреть на него! А если прикоснуться...
Саншайн втянула воздух сквозь стиснутые зубы. Ей безумно, до боли хотелось лечь рядом с ним. Взобраться на кровать, укрыть его собой, словно одеялом, ощутить его сильные руки на своем теле, впустить его в себя... наслаждаться им до утра – безумно, безоглядно...
М-м-м-м!
Губы ее горели от желания ощутить вкус чудесной золотистой кожи незнакомого красавца. Золотой бог – весь покрытый ровным мягким загаром, ни единого бледного уголка!
Хочу, хочу, хочу!
Саншайн отчаянно затрясла головой. Да что такое с ней творится? Пускает слюнки по челове ку,которого знать не знает!
И все же...
Было в этом мужчине что-то особенное. Что-то, властно влекущее к нему, – и влечению это му,словно пению сирены, невозможно было противостоять.
– Саншайн!
Нетерпеливый оклик Уэйна заставил ее подпрыгнуть. Она совсем о нем забыла!
– Секундочку! – поспешно ответила она.
Еще секунду. Еще один взгляд. Что дурного в Том,чтобы полюбоваться мужчиной? Не каждый день к твоим ногам падает золотоволосый бог!
В последний раз поборов желание его потрогать, она накрыла незнакомца одеялом, подобрала его одежду и вышла из спальни.
Направляясь к дивану, Саншайн разглядывала заляпанные кровью брюки. И все-таки, откуда кровь?
Но прежде чем она успела как следует разглядеть штаны, Уэйн взял их у нее из рук и извлек из заднего кармана бумажник.
– Что ты делаешь? – спросила она.
– Хочу выяснить, кто он. – Открыв бумажник, Уэйн нахмурился.
– Ну что там?
– Дай-ка посмотреть... семьсот тридцать три доллара наличными – и никаких документов. Ни кредитной карточки, ни даже водительских прав. – Из другого кармана Уэйн извлек огромный нож. Нажал на кнопку – нож разложился, превратившись в троицу сверкающих смертоносных лезвий. Уэйн выругался вполголоса.
– Черт! Саншайн, похоже, ты подобрала на улице наркодилера.
– Он не наркодилер!
– Откуда ты знаешь?
Наркодилеры не спасают женщин от банды насильников .Но Уэйну она рассказать об этом не решилась – не хотела волновать его понапрасну, да и выслушивать лекцию о безопасности тоже как-то не тянуло.
– Знаю, и все. А теперь положи его вещи на место и пойдем.
– Ну что? – Камул поднял голову навстречу входящему в номер Дионису.
Услышав его голос, Стиккс оторвался от журнала. Камул, кельтский бог, сидел напротив него на кушетке в гостиничном номере. Оба они ждали новостей.
В ожидании Диониса древний бог в сером свитере и черных кожаных брюках крутил в руках телевизионный пульт и беспрерывно переключал каналы. Стикксу очень хотелось вырвать у него пульт и шмякнуть о стеклянный кофейный столик.
Но только самоубийца отважится отбирать пульт у бога.
Быть может, Стиккс и жаждет смерти, но умирать долго и в мучениях он совершенно не готов.
Так что все это время он, стиснув зубы, молчал и старался думать о чем-нибудь отвлеченном.
Длинные черные волосы Камул собрал на затылке в хвост. В его внешности было что-то зловещее, дьявольское – что, впрочем, типично для облика богов войны.
Дионис остановился в дверях. Небрежным движением плеч он сбросил длинное кашемировое пальто, стянул коричневые кожаные перчатки.
Рост в шесть футов и десять дюймов придавал ему устрашающий вид. Но Стиккс, сын царя и скиталец, жаждущий смерти, боялся в этой жизни очень немногого.
Что может с ним сделать Дионис? Разве что отошлет обратно в одиночное заключение?
На боге вина и веселья был твидовый пиджак, темно-синий галстук, коричневые брюки с безупречно отглаженными стрелками. Короткие темно-каштановые волосы, среди которых блестели высветленные пряди, безупречная эспаньолка. Облик процветающего миллионера – каковым, собственно, Дионис и являлся. В этой эпохе он владел межнациональной корпорацией – и для развлечения разорял своих конкурентов.
Много сотен лет назад Дионису пришлось выйти в отставку против собственной воли. С тех пор он делит свое время между Олимпом и миром смертных, который ненавистен ему почти так же, как Стикксу.
– Ответь на мой вопрос, Вакх! – потребовал Камул. – Я не какой-нибудь из твоих изнеженных греков и не стану терпеливо ждать ответа!
В глазах Диониса полыхнула ярость.
– А я – не какой-нибудь из твоих трусливых кельтов и не собираюсь дрожать перед тобой. Лучше тебе быть повежливее, Кэм. Или, может быть, хочешь померяться силами?
Камул вскочил на ноги.
– Эй, подождите минутку, – вмешался Стиккс. – Давайте отложим выяснение отношений до того, как вы захватите мир.
Оба смотрели на него как на сумасшедшего. В самом деле, надо быть сумасшедшим, чтобы встать между богами, готовыми вцепиться друг другу в глотку.
Но, если они сейчас поубивают друг друга, – он так и не сможет умереть.
Кэм смерил Диониса злобным взглядом.
– Твой прихлебатель прав, – процедил он. – Когда ко мне вернется божественная власть, мы продолжим этот разговор!
По блеску в глазах Диониса нетрудно было догадаться, что он нетерпеливо ждет того же самого.
Стиккс с облегчением вздохнул.
– Так что же? – спросил он Диониса. – Тейлон с женщиной?
Дионис холодно усмехнулся.
– Все сработало, как часы. – Он перевел взгляд на Камула. – Ты уверен, что это его обессилит?
– Я не говорил «обессилит». Я сказал «нейтрализует».
– А в чем тут разница? – поинтересовался Стиккс?
– Разница в том, что так он станет еще большей проблемой для Ашерона. И мы еще – больше ослабим атлантийца.
Эта мысль пришлась Стикксу по душе. Теперь осталось лишь удостовериться, что Тёмный Охотник и женщина останутся вместе. По крайней мере, на период Карнавала, – колдовского времени, когда истончается граница между нашим миром и Коласисом [8] . Истончается настолько, что ее можно прорвать, – и выпустить в мир атлантийскую Разрушительницу.
В последний раз такая возможность представлялась шестьсот лет назад; в следующий раз представится через восемьсот лет.
Стиккс скривился, представив себе еще восемьсот лет жизни. Восемьсот лет одинокого монотонного существования, полного нескон чаемойболи. Смотреть, как сменяются его стражи, как они стареют и умирают. Как живут своей человеческой жизнью, окруженные родными н друзьями...
Они не представляют, как им повезло. Когда-то, еще человеком, он тоже боялся смерти. Но с тех пор миновало бесчисленное количество эпох.
Теперь единственное, чего боялся Стиккс, – так и не избавиться от ужаса бесконечного существования. Жить и жить, столетие за столетием, пока не умрет сама вселенная.
Он хотел освободиться. Еще тридцать лет назад на это не было никакой надежды.
Теперь надежда появилась.
Дионис и Камул хотят вернуть себе былую власть. Для этого им нужны Разрушительница и кровь Ашерона. Жаль, что в жилах у самого Стиккса нет ни капли атлантийской крови, – иначе он охотно предложил бы в качестве жертвы себя.
Однако сложилось так, что на всей земле один лишь Ашерон владеет ключом к освобождению Разрушительницы.
А Стиккс – единственный, кто способен привести к ним Ашерона.
Еще несколько дней – и все решится. Древние силы вновь обретут господство над землей, а он...
А он обретет свободу.
Стиккс вздохнул в сладком предвкушении. Все, что от него требуется, – отвлекать Темных Охотников, сбивать их с толку, не давать понять, что происходит. И еще, конечно, не позволять богам убивать друг друга.
Ни Тейлон, ни Ашерон не должны догадаться о том, что готовится. Ведь, если поймут, – только у них хватит сил это остановить.
Но против них играет Стиккс, – и на этот раз он выиграет партию, начатую одиннадцать тысяч лет назад.
Когда игра закончится, Темные Охотники лишатся своего командира.
Стиккс освободится, а земля обретет совершенно новый облик.
Он улыбнулся.
Осталось всего несколько дней...
