Текст книги "Темные объятия"
Автор книги: Шеррилин Кеньон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)
Шеррилин Кеньон
Темные объятия
« RBL Romantica » и « DH », чьи постеры неизменно согревают душу.
Родным и друзьям – тем, кто придает смысл моей жизни. Дорогим Ким и Нэнси, которые верят в меня и хотят познакомить мир с людьми, живущими в моем сердце.
Спасибо вам всем! Пусть у вас будет все – вы этого заслуживаете! Обнимаю и целую! Спасибо!
Пролог
Глионнан, год 558 Р.Х.
Языки пламени взметнулись к темным небесам – словно по черному бархату ползли огненные змеи. Горела деревня. Влажный воздух туманной ночи наливался дымным чадом – запахом смерти и мщения.
Это зрелище, этот запах прежде наполнили бы Тейлона радостью.
Но не теперь.
Ничто больше не доставит ему радости.
Ничто, никогда.
Боль. Всепоглощающая, мучительная, парализующая боль. Нет, это невыносимо! Даже для Тейлона, непобедимого воина... при этой мысли он невольно усмехнулся...
Но кривая усмешка тут же сменилась проклятием.
Боль неподъемным грузом навалилась на плечи, боль клещами сжимала сердце, боль стучала в висках.
Он потерял всех, кого любил. Всех, кто что-то значил для него в жизни. Одного за другим.
Всех до единого.
В семь лет он осиротел – остался один на белом свете, с малюткой сестрой на руках. Не зная, куда идти, как прокормить Сиару и себя, Тейлон решил вернуться в клан, главой которого была когда-то его мать.
Клан, откуда отец и мать бежали еще до его рождения.
Его дядя, лишь недавно взошедший на королевский трон, поворчал, но принял мальчугана, пробившегося сквозь толпу мужчин к его престолу. Другие члены клана так легко не сдались.
Но прошли годы – и Тейлон заставил их признать себя.
Кто не уважал его родителей? – тем пришлось уважать его вспыльчивый нрав и удары его меча. Его готовность убивать в ответ на оскорбления.
К тому времени, когда Тейлон стал взрослым, уже никто не осмеливался насмехаться над его происхождением или порочить память его матери.
Тейлон рос среди воинов, с детства постигая науку войны и власти. Пришел день – и те же люди, которые когда-то смеялись над ним, теперь единогласно признали в нем достойного наследника короля Айдиага.
Как наследник престола, Тейлон стоял по правую руку от дяди и защищал его от любых опасностей. Но однажды враги напали на них из засады.
Тейлон был ранен и не смог защитить короля. Айдиаг, истекающий кровью, умер у него на руках.
– Береги мою жену и Сиару, – шептал он перед смертью. – Не дай мне разочароваться в том, что я принял тебя в клан.
Тейлон пообещал, что станет для королевы надежным стражем. И что же? Всего через несколько месяцев враги подстроили им ловушку. Королева была изнасилована и убита, ее истерзанное тело брошено на растерзание диким зверям.
Не прошло и года, как Тейлон лишился еще одной родной души. Нинья, его нежно любимая молодая жена, луч света в его суровой жизни – попустила дух у него на руках, разрешившись от бремени мертвым младенцем.
Нинья была для него всем – жизнью, сердцем, душой. Зачем жить, если ее не стало?
Со сломленной душой и разбитым сердцем он вложил мертвого сына в холодеющие руки матери и похоронил обоих в лощине, где играл вместе с Ниньей, когда они оба еще были детьми.
Жизнь казалась ему бессмысленной. Однако Тейлон вспомнил все, чему учили его мать и дядя, – и продолжил жить, если не для себя, то для других.
Похоронив скорбь глубоко в сердце, он жил теперь лишь ради блага своего клана.
Немало пролил он вражеской крови – ее достало бы, чтобы наполнить бушующее море. Немало жестоких ран получил от врагов – северян и жителей равнин, мечтающих подчинить себе гордое племя. Враги были сильны и многочисленны – но Тейлон всех одолел и принес своему клану немеркнущую славу. Лишившись почти всех близких, он отдал клану все, что имел, – и верность, и любовь.
Когда на племя обрушился гнев богов, – он готов был отдать во искупление вины собственную жизнь.
Но соплеменники предпочли уничтожить то единственное, чем он еще дорожил.
Сиару.
Сиара. Сестра. Золотоволосая красавица с сияющими янтарными глазами. Совсем еще юная, полная жизни и любви... Он поклялся отцу, матери и дяде, что будет защищать ее любой ценой.
И вот, по жестокой прихоти одного человека, соплеменники убили ее на глазах у Тейлона, – а он в это время лежал связанным, не в силах их остановить.
Она умерла, прося его о помощи.
Ее душераздирающие крики до сих пор звенят у него в ушах.
Казнив сестру бывшего короля, клан прикончил и его самого. Но даже смерть не принесла Тейлону облегчения. Его снедало невыносимое чувство вины. Вины – и желания отплатить за всё, что сделали с его семьей.
Эта жажда мщения оказалась сильнее всего, даже сильнее самой смерти.
– Да проклянут вас всех боги! – выкрикнул Тейлон, обратив лицо в сторону горящей деревни.
И в этот миг за его спиной раздался глубокий низкий голос:
– Боги нас не проклинают – мы сами своими словами и делами навлекаем на себя проклятье.
Тейлон резко обернулся. За его спиной стоял человек, облаченный в черное, – таких король никогда еще не видел.
Пронизывающий ночной ветер трепал его черный плащ из тонкой шерсти. В левой руке незнакомец сжимал длинный витой посох. Потемневший от старости дуб был испещрен разнообразными символами; навершие посоха было украшено перьями, нанизанными на кожаный шнурок.
Лунный свет блестел на черных, как ночь, волосах, заплетенных в три тугие косы.
Серебристые глаза незнакомца сияли странным мерцающим светом.
Они завораживали, от них невозможно было отвести взгляд.
Тейлону, рослому и могучему, уже многие годы не приходилось смотреть на людей снизу вверх. Но этот незнакомец показался ему великаном. Лишь когда он приблизился на несколько шагов, Тейлон разглядел, что незнакомец лишь на пару дюймов выше его самого, – и совсем не древний, как показалось сначала. Это был юноша, едва вступающий в пору зрелости.
По крайней мере, так казалось с первого взгляда. В следующий миг стало ясно, что в глазах незнакомца мерцает мудрость веков. Нет, не юнец стоял перед Тейлоном, – это был воин, проживший долгую жизнь, без устали сражавшийся и многое повидавший.
– Кто ты? – спросил Тейлон.
– Мое имя – Ашерон Партенопей. – По-кельтски, на родном языке Тейлона, незнакомец говорил правильно, но со странным акцентом. – Меня прислала Артемида, чтобы подготовить тебя к новой жизни.
Верно – греческая богиня говорила ему, что пришлет человека, странствующего по земле с незапамятных времен.
– Чему же ты научишь меня, колдун?
– Научу убивать даймонов, угрожающих беспечным смертным. Научу прятаться днем, чтобы тебя не убили лучи солнца. Научу разговаривать с людьми, не показывая клыков. И многому другому, что понадобится тебе, чтобы выжить.
Тейлон хрипло рассмеялся; его вновь пронзила слепящая боль. Выжить? Зачем ему жить? Все, о чем он мечтает, – обрести мир.
Или вернуть семью.
Но это невозможно.
Зачем жить, если они мертвы? Как сможет он жить с таким грузом на сердце?
Он поднял взгляд на Ашерона.
– Скажи, колдун: есть ли заклинание, которо еизбавит меня от этой муки?
Ашерон ответил ему суровым взглядом.
– Да, кельт. Я покажу тебе, как похоронить боль так глубоко, что больше она тебя не потревожит. Но знай: ничто не дается даром – и ни чтоне длится вечно. Рано или поздно нечто пробудит твое сердце – и вместе с ним пробудится боль многих веков. Все, что было скрыто, вырвется на свободу – и, быть может, уничтожит не только тебя, но и тех, кто будет рядом.
Но Тейлон уже не слушал. Все, чего он хотел, – прожить один день... да что там, хотя бы один миг без этой ужасной, разрывающей сердце боли! За это он был готов заплатить любую цену.
– И что же – я ничего не буду чувствовать?
Ашерон кивнул.
– Я научу тебя, как это сделать, если послушаешь меня.
– Научи же меня, колдун! Научи скорее!
1
Новый Орлеан, наши дни
– А по-моему, Тейлон, убийство душе еда без хорошей драки – все равно что секс без прелюдии! Никакого удовольствия, пустая трата времени.
Тейлон хмыкнул в ответ. Сидя за угловым столиком «Кафе дю Монд» в ожидании своего кофе с цикорием и порции блинчиков, он вертел между пальцами левой руки древнюю саксонскую монетку. Взгляд его не отрывался от улицы за окном, где прогуливались в сумерках туристы и местные жители.
Пятнадцать веков назад Тейлон избавился от большей части эмоций, и теперь в его жизни остались лишь три удовольствия: доступные женщины, черный кофе с цикорием и телефонные разговоры с Вульфом.
Именно в таком порядке.
Иногда, впрочем, Тейлон готов был признать, что дружба с Вульфом значит для него чуть больше чашки кофе.
Но не сегодня.
Он проснулся после заката – и сразу ощутил нехватку кофеина в организме. Теория гласит, что у бессмертных не вырабатывается зависимость, но Тейлон в этом очень сомневался.
Торопливо натянув штаны и косуху, он вышел из дома и отправился в ночь – на свидание с богиней Кофейной.
Прохладная новоорлеанская ночь была тиха и безмятежна. Даже туристов на улицах не так много – странно, учитывая, что на носу Марли Гра [1] .
Туристический сезон... и сезон охоты для даймонов. В это время года вампиры слетаются в город, словно в бесплатную столовую.
Сейчас, впрочем, Тейлон радовался тишине – возможности спокойно послушать жалобы Вульфа и утолить ту жажду, которая не может ждать.
– Слышу голос истинного норвежца! – усмехнулся он. – Тебе, брат, нужна Валгалла [2] – смазливые валькирии с чашами пенной браги и компания викингов, жаждущих битвы.
– Вот именно, – согласился Вульф. – Как я тоскую по добрым старым денькам, когда даймоны были воинами и владели искусством битвы! Нынешние ничего не понимают в драках. Вот хоть сегодня... Если бы ты знал, как мне надоели эти юнцы, уверенные, что все проблемы можно решить одним выстрелом!
– Что, в тебя опять стреляли?
– Да еще и попали. Четыре раза. Черт возьми, встретился бы мне такой даймон, как Дези-дерий! Просто умираю без доброй драки!
– Будь осторожнее с желаниями – они иногда сбываются.
– Знаю, знаю. Ну и что? Сколько можно, черт возьми, от нас бегать? Пусть вспомнят своих предков и дерутся, как мужчины! Если бы ты знал, как я скучаю по старым временам!
Поправив темные очки, Тейлон впился взглядом в стайку девушек, идущих по тротуару мимо кафе. Хороши. Ничего не скажешь, хороши!
Особенно вон та блондинка в голубом...
Не разжимая губ, Тейлон облизнул острые клыки. До чего же соблазнительная походка! При виде этих стройных ножек чувствуешь себя зеленым юнцом, даже если тебе полторы тысячи лет!
Аппетитная малышка, черт возьми!
Чертов Карнавал.
Если бы не сезон охоты, сейчас бы он распрощался с Вульфом и пустился вслед за блондиночкой, чтобы утолить плотский голод.
Но долг – трижды проклятый долг Охотника велит оставаться на месте.
Вздохнув, Тейлон заставил себя вернуться к разговору.
– А мне больше всего не хватает талъпин .
– А это еще кто такие?
Девушки уже скрывались из виду. Тейлон проводил их тоскливым взглядом. – Ах да, это было еще до тебя. В самые что ни на есть темные века. Тальпины – это Оруженосцы особой специализации: женщины, чья единственная задача – удовлетворять плотские нужды Охотников. – Тейлон невольно вздохнул, вспомнив тальпин и то наслаждение, которое приносили они ему и всему Темному Братству. – Знал бы ты, что это были за женщины! Они прекрасно понимали, кто мы, были искусны в науке любви и счастливы ублажать нас в постели.
– Что же с ними стряслось?
– Примерно за сто лет до твоего рождения одного Темного Охотника угораздило влюбиться в свою тальпину. К несчастью для всех нас, она не прошла испытание Артемиды. Богиня пришла в ярость: отняла у нас тальпин и ввела знаменитое Правило одной ночи. А Ашерон пополнил его собственным законом: «Оруженосцев – ни-ни!» М-да... Кому не случалось искать в Британии VII века нормальную девушку па одну ночь – тот, можно сказать, жизни не нюхал.
– Ну, у меня-то такой проблемы нет! – фыркнул Вульф.
– Да, завидую тебе. Нам всем приходится держать сердце на замке, чтобы не погубить себя, а ты можешь, ничего не боясь, предаваться плотским утехам.
– Поверь, Тейлон, радоваться тут нечему. В конечном счете я все равно одинок. Только представь: стоит тебе выйти за дверь – женщина забывает и имя твое, и лицо. – Вульф устало вздохнул. – Только на прошлой неделе мать Кристофера трижды приходила ко мне, чтобы познакомиться с работодателем своего сына. Трижды! А сколько я ее знаю? Тридцать лет! И еще не забыл, как шестнадцать лет назад, когда я вернулся домой, она вызвала копов, приняв меня за грабителя.
Тейлон поморщился: боль в голосе Вульфа напомнила о том, почему он сам давным-давно запретил себе чувствовать что-либо, кроме физического наслаждения.
От всех этих чувств и переживаний – одна морока! Куда лучше обходиться без них.
– Что ж, братишка, – проговорил он в трубку, – по крайней мере, тебя помнит твой Оруженосец. И мы.
– Да уж. Слава богам за современные технологии. Без телефона я бы свихнулся.
Тейлон поерзал на стуле.
– Не то чтобы я хотел сменить тему, но... Ты уже слышал, кого Артемида направила в Новый Орлеан на место Кириана?
– Валерия! – Трудно сказать, что доминировало в голосе Вульфа – изумление или недовольство. – Интересно, о чем она только думала?!
– Понятия не имею.
– А Кириан знает? – спросил Вульф.
– По понятным причинам, мы с Ашероном не спешим ему сообщать, что родной внук – и точная копия – человека, который истребил всю его семью и распял его самого, теперь живет в пяти минутах ходьбы от него. Однако рано или поздно он все равно об этом узнает.
– Будь Валерий хоть трижды бессмертный – как только их дороги пересекутся, Кириан его прикончит! А тебе только этого не хватало, особенно сейчас.
– Да уж!
– А кого в этом году пришлют в усиление на время Карнавала? – спросил Вульф.
Тейлон поморщился, подбросив на ладони монетку. Ему вспомнился Зарек. Когда-то раб в Древнем Риме, теперь – кровосос.Охотник, питающийся человеческой кровью. Мягко говоря, неуравновешенная личность. Говоря откровенно – конченый психопат.
И именно этот милый субъект завтра приезжает в Новый Орлеан, чтобы плечом к плечу с Тейлоном сражаться с даймонами, чье нашествие ожидается со дня на день. А Тейлон так надеялся, что на этот раз ему в усиление дадут какую-нибудь симпатичную Охотницу! Присутствие рядом любого другого Охотника уменьшает его Силу, – но пусть уж лучше это будет милая девушка, чем угрюмый псих!
Тем более – для того, чем он мечтал заняться с Охотницей, сверхъестественные способности ему не понадобятся, хватит и обычных мужских...
– Сюда едет Зарек.
Вульф чертыхнулся.
– Я думал, Ашерон никогда не выпустит его с Аляски!
– Я тоже так думал. Но ничего не поделаешь – приказ Артемиды. Веселенький нам здесь предстоит Карнавал!
Вульф рассмеялся в ответ.
Наконец появилась официантка с чашечкой кофе и тремя блинчиками, густо посыпанными сахарной пудрой. Тейлон с наслаждением втянул в себя аппетитный аромат.
– Кофе прибыл? – поинтересовался Вульф.
– Ага!
Тейлон еще раз вдохнул запах кофе, отставил его в сторонку – пусть чуть-чуть остынет – и потянулся к тарелке. Но вдруг замер, не успев дотронуться до выпечки. Что-то привлекло его внимание. Что-то с правой стороны Джексон-сквер, со стороны Пешеходной аллеи.
– О, черт!
– Что такое?
– Тревога.
– Что, сейчас опять останешься без кофе?
– Пошел ты, викинг.
Раздраженно прищурившись, Тейлон следил за компанией из четырех даймонов, неспешно шагающих по ночной улице. Стройные, золотоволосые, ослепительно красивые, как все их племя. Этакие расфуфыренные павлины – идут, никого не боясь, упиваясь своей мощью. Высматривают добычу.
Даймоны – по натуре трусы. Никогда не дерутся один на один, и даже когда их несколько – вступают в схватку лишь в самом крайнем случае. На людей охотятся в открытую – даймон гораздо сильнее человека, но стоит поблизости появиться Темному Охотнику, – они бросятся врассыпную.
Когда-то все было иначе. Среди даймонов встречались искусные и мужественные воины. Но следующие поколения, утратив силы и воинские таланты своих предков, сделались осторожнее.
Впрочем, не все. Вот этих наглецов осторожными не назовешь.
– Знаешь, – проговорил Тейлон, – если бы я не умел мыслить позитивно, то сейчас был бы чертовски зол.
– По-моему, ты уже чертовски зол.
– Да разве это «зол»? Так, слегка недоволен. Черт, ты бы только видел эту компашку! – И, от бросивкельтский акцент, Тейлон принялся сочинять разговор между даймонами. – «Ах, Джорджи, милый, – пропищал он манерным тоненьким голоском, – тебе не кажется, что здесь попахивает Темным Охотником?» И в ответ, на две октавы ниже: «Да брось. Дик, какие здесь Охотники!» – «О, Джорджи, ты же знаешь, я такой чувствительный!» – «Погоди-ка... Чую туриста. Что за запах! Какая сочная душа!»...
– Слушай, ты их не упустишь?
– Не беспокойся, эти кляксы никуда не спешат.
Темные Охотники прозвали даймонов «кляксами» за черные пятна на груди. Такое пятно появлялось у каждого даймона, когда он переходил грань и превращался из обычного аполлита в безжалостного убийцу, питающегося чужими душами.
– Черт, я хотел всего-навсего выпить кофе! – Бросив тоскливый взгляд на свой несостоявшийся ужин, Тейлон принялся взвешивать приоритеты: – Кофе... даймоны... или кофе... нет, все-таки даймоны...
– Лучше бы ты выбрал даймонов.
– Знаю. Но кофе с цикорием !
Вульф прищелкнул языком.
– Вот узнает Ашерон, чем ты занимался вместо того, чтобы защищать человечество, – он из тебя самого кофе сварит!
– Знаю, знаю, – тяжело вздохнул Тейлон. – Ладно, пойду вышибу из них дух. Поболтаем позже.
Тейлон встал, сунул мобильник в карман косухи и бросил последний тоскливый взгляд на блинчики.
Ну, даймоны, вы мне за это заплатите!
Торопливо глотнув обжигающий кофе, он протиснулся между столиками и выбежал на улицу – вслед за вампирами, неспешно шагающими к Церковному дому.
Тейлон обошел площадь с другой стороны и притаился, включив на полную мощность все свои чувства – и естественные, и сверхъестественные. Даймонам не уйти. Сейчас получат по полной программе. Узнают, что бывает с теми, кто ворует человеческие души!
И отрывает Темного Охотника от кофе с цикорием.
2
Очередной неудачный вечер. Один из тех, когда Саншайн Раннинвулф лучше бы не выходить из мастерской.
Вопрос: сколько раз можно заблудиться в городе, в котором живешь всю жизнь?
Ответ: да сколько угодно.
Разумеется, она опять не заметила, куда идет! Да уж, внимания и собранности у нее – как у сонной мухи.
Точнее, как у художницы. Людям искусства, как известно, свойственно витать в облаках. Вот и Саншайн постоянно погружена в свои мысли. В любой момент она способна забыть обо всем на свете, заметив что-то яркое и необычное и задумавшись о том, как передать свое впечатление на холсте или в глине.
А что-то необычное она подмечала в чем угодно. Ведь это ее работа – видеть красоту и делиться ею с другими.
Вот и сейчас, два или три... нет, кажется, четыре квартала назад ее внимание привлек строящийся дом. Смелые и изящные очертания, которые недурно было бы перенести в керамику... вдумавшись об этом, Саншайн совсем перестала следить за дорогой – и, кажется, забрела совсем в другой конец Французского квартала. Интересно, далеко ли отсюда до улицы Святой Анны?
Вообще-то Саншайн направлялась в кофейню. Только не подумайте, что она любит кофе, – боже упаси, в рот не берет эту отраву! Но стены заведения под названием «Кофейное пятно» украшают полотна в стиле раннего абстракционизма – и, должно быть, поэтому ее друзья-художники частенько там зависают, поглощая галлоны горького черного напитка.
Там она договорилась встретиться с Триной...
Но тут мысли Саншайн вновь устремились к недостроенному дому.
Вытащив блокнот, чтобы сделать на ходу пару набросков, она машинально свернула направо, в темный переулок.
И, пройдя пару шагов, уперлась в стену.
Ах, нет... это совсем не стена!
Чьи-то сильные руки схватили ее за плечи и не дали упасть. Саншайн охнула, подняла глаза... и замерла, словно пораженная громом.
Незнакомец, с которым она столкнулась, мог бы позировать греческому скульптору. Золотистые волосы, словно светящиеся в полумраке, – и лицо...
Потрясающее лицо. Классические, правильные черты. Абсолютная симметрия. Само совершенство.
Не помня себя, Саншайн схватила незнакомца за подбородок и повернула его голову, чтобы рассмотреть под другим углом.
Нет, это не оптическая иллюзия. Перед ней действительно стояло само совершенство во плоти.
Без единого изъяна.
Его нужно написать! И не карандашом, а маслом. Нет, лучше пастелью. Или...
– С вами все в порядке? – поинтересовался мужчина.
– Да-да,– пробормотала она. – Все отлич но.Извините, я вас не заметила. Вы... вы знаете, что увас абсолютно гармоничное лицо?
Незнакомец усмехнулся, не разжимая губ, и, протянув руку, сбросил с ее головы красный капюшон.
– Да, я в курсе. А ты, Красная Шапочка, знаешь, что Страшный Серый Волк сегодня вышел на охоту? И очень хочет тобой поужинать?
Что такое?
Она с ним об искусстве – а он... о чем это он?
Эта мысль погасла, едва Саншайн заметила, что они не одни.
С разных сторон надвигались на них четверо мужчин и одна женщина. Все – так же неправдоподобно красивы. И все шестеро уставились на нее, словно на лакомый кусочек.
Вот так номер!
У нее мгновенно пересохло в горле.
Шестеро незнакомцев все теснее сжимали вокруг нее кольцо.
– Что это ты, Красная Шапочка? – снова заговорил первый. – Неужели уже уходишь?
– Вот именно, – процедила Саншайн, сжав кулаки. Эти типы не знают, что у нее было несколько романов с байкерами, а в такой компании быстро учишься самозащите! – И как можно скорее!
Золотоволосый незнакомец протянул к ней руку.
Но в этот миг что-то блестящее просвистело мимо ее лица и вонзилось ему в запястье. Тот с криком прижал окровавленную руку к груди. Оружие срикошетило – точь-в-точь шакрам Зены – Королевы воинов [3] – и отлетело назад, к началу переулка, где его перехватила чья-то сильная рука.
У Саншайн замерло дыхание, когда перед ней вырос новый герой этой драмы. Он стоял поодаль, затянутый в черную кожу, широко расставив ноги в боевой стойке, – тень среди сумеречных теней. Огромный, грозный и смертельно опасный. В левой руке его тускло блестел смертоносный металл.
Лицо его скрывалось во мраке, но исходящая от него аура ясно подсказывала, что перед ней смертельно опасный хищник.
Лев, вышедший на ночную охоту.
Он стоял молча, не отрывая взгляда от напавшей на нее банды, обманчиво-небрежно взвешивая на руке блестящий нож с тремя раскрытыми веером лезвиями.
А в следующий миг все семеро нападавших, как по команде, развернулись и бросились на него. И начался хаос...
Тейлон нажал на кнопку, и его шрад преобразился: три лезвия слились в одно. Что дальше. Даймоны не подпустят его к женщине. Не будь ее здесь, он расшвырял бы их, как котят: но кодекс Темного Охотника запрещал использовать Силу на глазах у непосвященных смертных.
Черт побери!
Может быть, скрыться в тумане? Нет, не стоит: туман сильно облегчит задачу даймонам.
А дать им заработать лишние очки сейчас нельзя.Пока женщина рядом, ему придется драться по-человечески. Все равно что со связанными руками. В отличие от даймонов – у них-то нет причин скрывать свою сверхчеловеческую си лу!И они прекрасно понимают, в каком он сейчас положении, – потому и напали.
Редкий случай, когда у них появился шанс победить Охотника.
– Беги! – приказал он женщине.
Женщина повернулась, чтобы выполнить его команду, но один из даймонов схватил ее за плечо. Развернувшись, она врезала ему ногой в пахи, когда он согнулся пополам, добавила удар двумя руками по спине – и бросилась бежать, что было сил.
Тейлон в удивлении наблюдал за этой сценой. Недурно, очень недурно. Ему всегда нравились женщины, способные за себя постоять.
Взмахом руки он отрезал ее от даймонов стеной тумана. Теперь все даймоны смотрели только на него.
– Ну вот мы и одни, – зловеще протянул Тейлон.
Самый рослый из них, видимо главарь, кинулся на него. Щелкнув пальцами, Тейлон поднял его в воздух, перевернул и со всего маху вмазал спиной о стену.
На него бросились еще двое.
Одного Тейлон встретил ударом шрада, другого сбил с ног кулаком. Без труда прорвавшись сквозь эту парочку, он повернулся к следующему, – но тут заметил, что главарь, оправившись от удара, снова бросился за женщиной.
На секунду отвлекшись, Тейлон пропустил атаку. Удар в солнечное сплетение был так силен, что сбил его с ног.
Тейлон перекатился и, оттолкнувшись от асфальта, вскочил на ноги.
– Давай! – послышался пронзительный крик даймонессы.
Тейлон не успел полностью восстановить равновесие: один из врагов схватил его за пояс и толкнул назад, на проезжую часть.
Под колеса какой-то громадины, несущейся прямо на него.
Что-то – кажется, решетка радиатора, – ударило его по ноге. Хрустнули кости.
Удар бросил Тейлона лицом вниз на мостовую.
Тейлон прокатился по асфальту ярдов пятьдесят, прежде чем остановился. Он лежал ничком в тусклом свете фонарей, раскинув руки, прижавшись ободранной кровоточащей щекой к земле. Черная махина проревела у него над самым ухом и исчезла из виду.
Все тело невыносимо болело: Тейлон едва мог пошевелиться. Хуже того – в голове у него всё плыло, и он чувствовал, что вот-вот потеряет сознание.
Только не это!
Пятое правило Ашерона: « Охотник без сознания – мертвый Охотник». Нет, вырубаться нельзя!
Однако боль стремительно отнимала у него силу. Вот уже начало рассеиваться облако тумана…
Тейлон еле слышно выругался. Любые отрицательные эмоции высасывали из него энергию вот еще одна причина держать свои чувства в узде.
Сильные переживания для него смертельно опасны– по многим причинам.
Медленно, с трудом, Тейлон поднялся на ноги – и увидел, как даймоны стремглав улепётывают
по другой аллее. Что ж, тут уже ничего не поделаешь. В таком состоянии он их не догонит. А если и догонит – что ему с ними делать? Разве что напоить своей кровью?
Как известно, кровь Темного Охотника для даймонов ядовита...
Черт! Таких неудач с ним давно не случалось!
Тейлон заскрипел зубами – снова накатила волна головокружения.
Женщина, которую он спас, бежала к нему. Глядя на ее растерянное лицо, он понял, что она не знает, как ему помочь.
Теперь он мог разглядеть ее как следует – и поразился изяществу черт точеного лица. Ее карие глаза светились умом и энергией. Она напомнила ему Морриган – богиню войны и воронов, которой он посвятил свой меч и поклялся в верности много столетий назад, когда еще был человеком.
Ее длинные волосы были заплетены в косы и сложным венцом уложены вокруг головы. Одна щека испачкана – кажется, углем. Не думая, что делает, Тейлон поднял руку и стер с ее щеки черное пятнышко.
Кожа у нее оказалась удивительно нежная и теплая. От нее исходил неожиданный запах – кажется, смесь пачулей и скипидара.
Что за странное сочетание...
– Боже мой! Как вы? – воскликнула женщина.
– Нормально, – пробормотал Тейлон.
– Я вызову «скорую»! – предложила она.
– Nae! – воскликнул Тейлон на своем родном языке, предупреждающе вскинув руку. – Никакой «скорой»! – добавил он по-английски.
– Но вы ранены... – нахмурилась женщина.
– Никакой «скорой»! – глядя ей в глаза, решительно повторил Тейлон.
Женщина недоуменно нахмурилась; затем глаза ее блеснули, как будто она нашла разгадку. – Вы – нелегальный иммигрант? – спросила она шепотом.
Что ж, объяснение не хуже любого другого. Со своим древнекельтским акцентом он вполне может сойти за иностранца. Тейлон кивнул.
– Хорошо, – прошептала она, успокаивающе погладив его по плечу. – Я что-нибудь придумаю.
Тейлон попытался отойти подальше от фонаря чей свет раздражал его чувствительные глаза. Сломанная нога отчаянно болела.
Кое как он дохромал пару шагов до кирпичного здания и прислонился к стене. От этого усилия снова все поплыло перед глазами.
Черт! Ему нужно добраться до безопасного места.
Вечер только начинался, но Тейлон понимал, что опасность застрять в городе до восхода солнца велика. Раненый Темный Охотник всегда испытывает непреодолимую тягу ко сну,а засыпать вне дома для него смертельно опасно.
Он вытащил из кармана телефон, чтобы сообщить Нику Готье, что ранен, – и тут же убедился в том, что его мобильник, в отличие от него самого, не бессмертен. Собственно говоря, от телефона мало что осталось.
– Позвольте я вам помогу, – послышался рядом мелодичный голос женщины.
Тейлон поднял на нее угрюмый взгляд. Никогда еще он не принимал помощь от незнакомцев. Тейлон привык сражаться в одиночку и самостоятельно справляться со своими проблемами.
– Со мной все в порядке, – проговорил он. – А вам лучше...
– Я вас не брошу! – заявила она. – Ведь это из-за меня вас ранили!
На споры у Тейлона не было сил. Он молча повернулся и пошел прочь. Точнее, попытался уйти.
Не успел он сделать нескольких шагов, как мир снова поплыл перед глазами.
А затем на него обрушилась тьма.
Саншайн едва успела подхватить незнакомца, прежде чем он рухнул без чувств. Застонав под тяжестью его тела, она все же каким-то чудом сумела удержать его от падения.
И аккуратно, как только могла, уложила на тротуар.
Да, аккуратно, как только могла ! А.учитывая габариты мужчины и его немалый вес, могла она не слишком много.
Откровенно говоря, ее спаситель рухнул на тротуар, как куль с мукой, звучно ударившись головой о бордюр.
– Ох, извините ради бога! – пробормотала Саншайн, выпрямляясь. – Надеюсь, я не устроила вам сотрясение мозга...
Не хватало еще, пытаясь помочь, вместо этого окончательно его угробить!
Ладно. А теперь – что же с ним делать?
Здоровенный байкер-нелегал, затянутый в черную кожу, похоже, вырубился основательно и надолго. Нельзя бросать его на улице без присмотра. Что, если вернется та странная компания? Или просто какие-нибудь наркоманы захотят пошарить у него в карманах?
Это Новый Орлеан – на его ночных улицах и со вполне здоровым человеком может приключиться все, что угодно.
А уж с тем, кто валяется посреди улицы без сознания...
Страшно подумать, что могут с ним сделать как ие-нибудь злые люди. Значит, оставлять его здесь нельзя.
Но в тот миг, когда Саншайн уже совершенно растерялась и готова была запаниковать, она услышала, как кто-то окликает ее по имени.
Оглянувшись, Саншайн увидела, что к обочине подъезжает старенький синий «додж рэм» УэйнаСантаны. Сам Уэйн выглядывал из окна. Ему было всего тридцать три, но его красивое лицо с грубоватыми чертами выглядело намного старше, а черные волосы уже густо посеребрила седина.
Увидев его, Саншайн вздохнула с облегчением.
Уэйн опустил окно и высунулся наружу.
– Эй, Саншайн, что у тебя тут?
– Уэйн, как хорошо, что ты здесь оказался! Пожалуйста, помоги мне затащить этого парня в машину.
