Текст книги "Темные объятия"
Автор книги: Шеррилин Кеньон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)
– Что-то часто вы повторяете «не совсем», – задумчиво проговорила Саншайн. – Не совсем вампир. Не совсем шотландец. Аллергия на солнечный свет. Что еще?
– Еще терпеть не могу оладьи из отрубей. И траву на тарелке.
Саншайн рассмеялась теплым грудным смехом. Словно зачарованный, Тейлон наблюдал, как она стирает тряпкой следы угля со своих длинных изящных пальцев.
– А скоро приедут ваши друзья?
– Через пару часов. Я живу за городом, довольно далеко отсюда.
Взгляд Саншайн метнулся к его бедрам, небрежно обернутым полотенцем. Еще два часа? В таком виде?! Да кто знает, что может произойти между ними за эти два часа?
Точнее, это знает Саншайн. Слишком хорошо знает, что может случиться. А чтобы этого не случилось – надо его одеть, и поскорее.
Тут Тейлон вздохнул полной грудью – и этим снова привлек ее внимание к рельефным мускулам груди и живота...
Да, этот ходячий соблазн надо как можно скорее скрыть от глаз!
– Вот что я вам скажу, мистер Тейлон-без-фамилии. Пока ваши друзья едут – схожу-ка я в магазин и куплю вам какие-нибудь брюки.
Не уходи! Я не хочу с тобой расставаться! Эта мысль явилась словно из ниоткуда – так неожиданно, что Тейлон удивленно моргнул.
Что это с ним?
Что-то в этой женщине неудержимо его привлекало. Быть может, сочетание внутренней силы и ранимости. Почему она так старается возместить причиненный ему ущерб? Стоит ли об этом беспокоиться – после того, как спасла ему жизнь?
Ведь если бы не она, сейчас он был бы мертв. Лежал бы грудой жареного мяса под безжалостным солнцем.
– Знаете, это совсем не обязательно...
– Знаю. Но настаиваю. Я погубила ваши штаны – должна же я хоть что-то предложить вам взамен!
Его взгляд снова устремился к ее выразительному лицу, обрамленному прямыми, черными, как смоль, волосами, задержался на пухлых губах. Их чувственный изгиб завораживал Тейлона. Казалось, в уголках их постоянно прячется улыбка. Как подходит этой женщине имя Саншайн – «солнечный свет»! Она как будто излучает свет и тепло.
И до чего же хочется поцеловать эти сочные губы!
Словно завороженная, Саншайн следила за тем, как Тейлон изучает ее взглядом. Его обсидиановые глаза пылали пламенем, способным растопить ледник. Он еще ни разу к ней не прикоснулся, но Саншайн могла бы поклясться, что он сжимает ее в невидимых объятиях, обдает жаром своей страсти. Казалось, воздух вокруг них потрескивает, словно насыщенный электричеством.
Невероятно. Немыслимо. Никогда в жизни она не испытывала ничего подобного. Ни с одним мужчиной.
А в следующий миг он опустил голову и поцеловал ее, и от этого поцелуя все ее тело захлестнула жаркая волна, а голова буквально пошла кругом.
Язык его прорвался в крепость ее рта, и Саншайн застонала от наслаждения. Тейлон обнял ее, снял с высокого табурета и притянул к себе: сквозь тонкую ткань платья она ощущала жар его сильных ладоней. Сила его могучих мускулов, яростный мужской запах, бьющий в ноздри, напряженное мужское естество под тонким полотенцем... все это было слишком... она с трудом справлялась с собой.
Этот человек – не бесплотное «ходячее совершенство», а земной мужчина из плоти и кропи. Он знает, как обращаться с женщиной. Саншайн это чувствовала по его поцелую, по умелым ласкам, по тому, как крепко и в то же время бережно сжимал он ее в своих объятиях.
Пылая желанием, она вцепилась в его обнажённые плечи – и ощутила, как еще более затвердело его естество, отделенное от нее лишь двумя слоями тонкой ткани.
Никогда еще ни один мужчина не реагиров ална нее так !Казалось, таинственный гость умирает от голода – и только она одна может егонасытить.
Когда он наконец оторвался от ее губ, она вдруг осознала, что повисла на нем всем телом и что он держит ее на весу, даже не напрягая расслабленных мускулов. Господи, какой же он сильный!
Он провел большим пальцем по ее припухшим губам. Черные глаза светились теплом и нежностью, поразившей ее едва ли не более, чем поцелуй.
– Талия у меня – тридцать три дюйма, а шаг – тридцать восемь.
– М-м... – откликнулась она, едва ли понимая, о чем он говорит, и потянулась к нему, молчаливо прося о новом поцелуе.
При виде ее лица, ошеломленного и счастливого, в груди у Тейлона что-то дрогнуло.
– Поцелуй меня еще раз! – прошептала она – и сама припала губами к его губам.
Сжав ее лицо в ладонях, он нежно и бережно исследовал глубины ее рта – осторожно, следя за тем, чтобы она не задела языком его клыки и не узнала о нем правду.
Но сдерживаться было нелегко. Сладость ее рта опьяняла, терпкий аромат пачулей и скипидара доводил до безумия. Как хотелось приподнять подол ее платья и скользнуть рукой меж соблазнительных бедер...
Язык ее скользнул в опасной близости от клыков.
Тейлон со вздохом прервал поцелуй.
Они по-прежнему стояли вплотную: несколько ближе друг к другу, чем требует вежливость, – и гораздо дальше друг от друга, чем ему бы хотелось. Он скользнул взглядом по ее телу, чьи очертания не скрывало полупрозрачное платье. Что за женщина! Ее не назовешь хрупкой или худой – у нее сильное тело, округлые женственные формы. Ему нравятся именно такие женщины.
Стиснув зубы, он боролся с желанием прикоснуться к ее нежной груди – руками, губами, языком.
А еще лучше – клыками...
– Что ж, – проговорила она наконец каким-то сдавленным голосом. – Спасибо. Мне понравилось. – Взгляд ее скользнул вниз, к полотенцу, прикрывающему его бедра. – Ах да: брюки. Я должна купить вам брюки. Пока мы не сделали что-нибудь такое, о чем я потом... нет, не так: о чем я потом жалеть не буду.Стив, повторите еще раз, какой у вас размер?
– Я Тейлон.
– Тейлон. Размер. Штаны. Размер штанов...
С ласковой усмешкой Тейлон следил за тем, как она пытается сосредоточиться, – а сама никак не может оторвать от него жадный, страстный взгляд. Ему все больше нравилась эта женщина. Чудачка, да, – но чувствуется в ней что-то очень свежее и чистое.
– Ладно. Все. Я иду. Покупать. Штаны. Для Тейлона.
С этими словами она выбежала из кухни, – но тут же вернулась.
– Ключи, – объяснила она, взяв со стола розовый кошелечек. – Ключи от машины.
Снова исчезла – и снова вернулась.
– Деньги. Кто же ходит в магазин без денег?
И снова вылетела за дверь. Тейлон пригла дилладонью мокрые волосы. Он был уверен, что это не последнее ее возвращение. Так и вышло.
– Туфли, – сообщила она, снова появляясь на пороге. – Ячуть не ушла босиком! – И сунула ноги в пару туфель-сабо, стоящих у двери.
– Может быть, пальто? – не выдержал Тейлон, видя, что она снова направляется к выходу. – Вообще-то на дворе зима.
– Пальто... зима... да, точно. – Сдернула с вешалки какой-то потертый коричневый балахон, торопливо сунула руки в рукава. – Вот теперь все.
– Подожди!
Она обернулась.
Едва сдерживая смех, Тейлон подошел к ней, расстегнул неправильно застегнутый ворот и застегнул его как следует.
– Спасибо, – проговорила она с улыбкой, от которой что-то сладко заныло у него внутри.
Ответить ей он не смог – только кивнул. В голове с ошеломляющей ясностью сияла потрясающая картина: он сбрасывает с нее это чертово пальто, – а с ним и все остальное, подхватывает ее на руки, несет к кровати...
– Скоро вернусь! – пообещала она и выпорхнула за дверь.
Только тогда Тейлон позволил себе расплыться в улыбке. Ну и женщина!
Не зря ее имя – «солнечный свет». Она – настоящее солнышко! Теплый весенний денек с капелью и проталинами. После долгой, очень долгой и суровой зимы. Много лет прошло с тех пор, как он в последний раз вот так улыбался сам себе, думая о какой-то смертной.
Много лет он вообще старался о смертных не задумываться. Так безопаснее – и для них, и для него.
– Она тебе нравится?
Обернувшись, Тейлон увидел в воздухе знакомое потустороннее мерцание.
– Она... интересная женщина, – ответил он Сиаре.
Призрак подплыл ближе. Бледные щеки Сиары окрашивал нежный, едва уловимый румя нец,напоминающий о небе перед рассветом, о границе ночи и дня. И сама она вот уже много столетий существовала на границе двух миров.
Сиара отвергла и вечный покой, и возможность перерождения. Отвергла, не желая оставлять брата в одиночестве.
Быть может, с его стороны это эгоизм, – но Тэйлон радовался ее обществу. Особенно в былые времена, до изобретения технологий, которые позволяют Темным Охотникам общаться друг с другом, оставаясь в разных концах света.
В то время он жил в тягостном одиночестве. Братья-Охотники были далеко, а к смертным, опасаясь своего проклятия, он не осмеливался обратиться ни за утешением, ни за дружбой.
Единственное утешение приносили ему нечастые посещения сестры.
Однако всякий раз, видя Сиару, Тейлон с горечью вспоминал о том, как навлек на нее с мерть.Как не сумел ее спасти. Не будь он так им трижды проклятым болваном, она прожила бы долгую счастливую жизнь, которую заслужила. Жизнь, полную радости. У нее были бы любовь, семья...
Но ее убили – убили подло и жестоко, мстя за его, Тейлона, опрометчивость и глупость.
Первая их встреча – вскоре после смерти – потрясла Тейлона. Он считал, что заслужил ненависть, даже презрение сестры, но Сиара ни в чем его не винила.
Ни слова упрека. Лишь сострадание и любовь.
«Я обещала, что никогда не оставлю тебя, brathair .И сдержу обещание. Я всегда буду рядом».
Многие сотни лет лишь Сиара давала ему силы жить и действовать. Ее дружба, ее любовь – вот все, что имело для него значение.
Сиара коснулась синяка на его правом бедре. Тейлон, разумеется, не чувствовал прикосновения призрака – лишь легкий холодок, от которого по коже побежали мурашки.
– Больно?
– Да нет. Все нормально.
– Не обманывай меня, Спейрр, – улыбнулась Сиара. Она называла его кельтским именем, которое он носил при жизни.
Он потянулся к ней, чтобы убрать со лба белокурую прядь, но тут же вспомнил, что не может к ней прикоснуться.
Прикрыв глаза, он снова погрузился в воспоминания.
Клан убил ее – принес в жертву богам – за несколько дней до ее шестнадцатилетия.
«Пусть эта дева станет искупительной жертвой! Пусть ее кровь смоет прегрешения нашего вождя и отведет от нас гнев богов...»
Тейлон стиснул зубы: вновь нахлынули горечь, запоздалый гнев и чувство вины. Да, Сиара погибла по его вине! Это он убил ее – так же верно, как если бы сам вонзил в нее нож...
Усилием воли Тейлон отогнал эти бесполезные мысли и вернулся к обычному ледяному бесстрастию.
«Я больше не человек. У меня больше нет прошлого» . Мантра Ашерона, всплывшая в памяти, помогла подавить сожаления о былом.
У него нет прошлого – только настоящее и будущее.Человеческая жизнь осталась далеко позади, в туманной мгле. Он – Темный Охотник. Единственный смысл его жизни – выслеживать и уничтожать зло, грозящее невинным людям, не ведающим, что подстерегает их во ть ме.
– Ладно, не буду притворяться. Нога болит, хотяи не сильно.
В отличие от сердца.
Она покачала головой:
– Спейрр, это место для тебя опасно. Слишк оммного света. Мне не нравится, что ты здесь.
– Знаю. Уйду отсюда, как только смогу.
– Хорошо. Тогда я тебя покину. Позови меня, если тебе понадоблюсь.
Призрачная дева растаяла в воздухе; Тейлон снова остался один.
Взгляд его скользнул к стойке, за которой сидела Саншайн и что-то рисовала в блокноте, когда он вышел из душа. Тейлон нахмурился, увидев, что с рисунка на него смотрит его собственное лицо.
Взяв в руки блокнот, он невольно поразился тому, насколько верно передан его облик.
И дело не только во внешнем сходстве. У Саншайн настоящий талант: несколькими штрихами она сумела создать настоящий портрет, полный чувства и жизни. Никогда Тейлон не видел ничего подобного.
Жаль, что рисунок придется уничтожить.
Он вырвал листок из блокнота и взглядом обратил его в пепел. Собственные изображения – в любой форме, на любом материале – для Темных Охотников под запретом. Появление портретов или фотографий позволит людям догадаться об их бессмертии, – а значит, приведет к ненужным вопросам и осложнениям.
Что ж, будем надеяться, что Саншайн не станет повторять попытку после его ухода. Оглядевшись кругом, Тейлон впервые обратил внимание на то, что весь чердак заполнен картинами, рисунками, керамикой и другими произведениями искусства. Пол, длинный стол для рисования, три мольберта – все вокруг уставлено незаконченными работами.
Тейлон подошел рассмотреть их поближе – и, переходя от одной картины к другой, совершенно забыл о времени. Саншайн предпочитала яркие, праздничные краски и легкие, нежные мазки. Такие же, как она сама.
Но больше всего заворожила его керамика. Сосуды, вылепленные и расписанные руками Саншайн, были далеки от современности. Демонстрируя изумительное знание истории искусства, потрясающе чувствуя дух далекой и чужой культуры, воспроизводила она работы древнегреческих и кельтских мастеров. Причем с поразительной точностью, как будто эти ам форыи пузатые килики [11] пришли из далекого прошлого...
Отсозерцания керамики Тейлона отвлек стукв дверь.
Он поставил амфору обратно на полку, открыл дверь – и обнаружил на пороге Кириана и Джулиана.
Друзья, увидев Тейлона в набедренной повязке из розового полотенца, в изумлении вытаращили глаза.
Тейлон быстро захлопнул дверь.
За ней послышались раскаты хохота. Тейлон сморщился, словно уксуса хлебнул.
– Телли, дружище! – взревел Кириан. – Мамочка пришла, молочка принесла! Тебе уже не нужны ни деньги, ни ключи? А как насчет брюк, голозадый ты наш?
Со сдавленным воплем: «Да тише ты, дубина!» – Тейлон распахнул дверь, схватил Кириана за грудки и втащил внутрь. Следом за ним влетел Джулиан Александер.
Судяпо физиономии Джулиана, он тоже едва удерживался от смеха. Однако все-таки удерживался – и за это Тейлон был ему очень благодарен.
От Кириана, конечно, такого благородства не дождешься.
– Ух ты, какие у нас ножки! Слушай, а ты их брить не пробовал?
– Заткнись, придурок! – Тейлон вырвал у него сумку с одеждой и поспешно достал оттуда штаны. – Джулиан, спасибо, что хотя бы ты ведешь себя как взрослый человек!
Джулиан величественно кивнул.
– Не за что. Я ведь сам побывал в твоей шкуре, так что представляю, каково тебе сейчас. Хотя в свое оправдание могу сказать, что полотенце, которым я прикрывал срам, было не розовое, а зеленое.
Теперь расхохотались уже оба.
Кириан подергал Тейлона за кромку полотенца.
– А тут у тебя что? Неужели оборочка?
– По-моему, это называется «кроше» [12] , – выказал свою образованность Джулиан.
Тейлон оскалил клыки:
– Осторожнее, смертные!Еще одно слово – и я вспомню, что сегодня не завтракал!
– Лично я смертный только наполовину, – уточнил Джулиан. – Только попробуй меня сожрать – я тебе с того света такое несварение устрою!..
Тейлон зарычал и принялся торопливо натягивать штаны.
– А все-таки, что привело тебя к такому блистательному результату? – не унимался Кириан. – Ты, часом, в Рейвина не превратился? Может, предупредить Ника, что тебе теперь придется каждый день подвозить исподнее?
Тейлон закатил глаза. Рейвин, Темный Охотн икиз племени катагари, обладал способностью менять облик. Это давало ему немало преимуществ, однако есть в жизни оборотня и свои сложности: не раз рассвет заставал его в самых неожиданных местах... совершенно нагим.
– Нет, это был единичный случай.
По крайней мере, очень на это надеюсь.
– Кстати, о Нике: куда он пропал? Я до него не дозвонился.
– В университете, у него экзамены.
– Между прочим, зарплату ему платит не университет, а я. Передай ему, будь так добр, чтобы в рабочее время он телефон не отключал!
– О, как страшна твоя нагая ярость! – продекламировал Кириан.
Тейлон промолчал и потянулся за футболкой.
Проходя по Джексон-сквер, Саншайн остановилась у столика предсказательницы. Селена Лоуренс, разумеется, уже сидела за своими картами: пушистые каштановые кудри перехвачены пятнистым шарфом, хрупкая фигурка по случаю холодной погоды облачена в черно-белое пальто с рисунком-«елочкой».
– Привет, Санни! – поздоровалась Селена. – А я уж удивлялась, почему ты сегодня не торгуешь, не заболела ли.
– Я... нет, у меня гость.
– М-м? – подняла бровь Селена. – Я его знаю?
– Нет.
– Что ж, – с сомнением заметила Селена, – надеюсь, он не такой мужлан, как этот твой, последний.
Саншайн поморщилась, вспомнив Грега. Он тоже был байкером и ходил в черной коже, но на этом их сходство с Тейлоном заканчивалось. К тому же Грег постоянно путал ее со своей предыдущей подружкой Сарой – и, заметим, не только в постели!
Не говоря уж о том, что за день до того, как она указала ему на дверь, занял у нее триста баксов. Впрочем, триста долларов она сочла вполне приемлемой платой за избавление от этого чучела.
– Ну, нет, совсем не такой! – Она похлопала по сумке с покупками. – Ладно, извини, мне пора бежать – он ждет.
– Саншайн! – ахнула Селена. – Только не говори мне, что ты это сделала!
– Что – «это»?
– Оставила его у себя дома без присмотра!
– Не волнуйся. Он не вор и не грабитель.
– Ох, Санни, ты когда-нибудь доиграешься! Эта твоя доброта, эта доверчивость... Что ты вообще о нем знаешь?
Саншайн тяжело вздохнула. Что-то в последнее время все вокруг стали читать ей нотации!
– До новых встреч, мадам Селена!
Подруга еще продолжала что-то говорить, но Саншайн, решительно развернувшись, уже шагала к улице, где оставила свою машину.
Ну почему ей никто не доверяет? Господи боже, она уже давно не ребенок! Да, иногда бывает рассеянной: но рассеянность и глупость – совсем разные вещи. Доброта и доверчивость доведут ее до беды? Ну и пусть! Лучше умереть от доброго сердца, чем жить до ста лет пустой, бессмысленной жизнью – без чувств, без красок, без огня.
И потом, Тейлон не такой, как другие. Уж она-то знает. Сердцем чувствует, что благородства и великодушия у него больше, чем у большинства знакомых ей мужчин.
Он совсем не такой, как другие. Он загадочный... опасный... влекущий...
...И раздетый!
От этой мысли она ускорила шаг.
Добравшись до клуба и припарковавшись, как обычно, позади здания, Саншайн с удивлением обнаружила возле своего обычного места идя парковки черный «ламбордини», а рядом – огромный «харлей-дэвидсон».
Друзья Тейлона?
Ну и ну! Богатенькие у него друзья. А вдруг Уэйн прав, и Тейлон действительно наркодилер?
Уже готовая раскаяться в своей доверчивости, Саншайн покинула машину и вошла в пустой клуб через заднюю дверь.
Распахнула дверь – и изумленно застыла на пороге, обнаружив у себя на кухне не одного, а троих мужчин. Все трое были одеты. И каждый – потрясающе мужествен и сногсшибательно красив.
Боже правый! Где ее блокнот и карандаш?!
Тейлон снова был одет в черные кожаные штаны и облегающую футболку, четко обрисовывающую каждый дюйм его мужественного силуэта.
Двое других, с которыми он разговаривал, также привлекали внимание с первого же взгляда. Однако одеты были не по-байкерски, а вполне цивильно.
– Привет, Саншайн, – поздоровался Тейлон. – Это мои друзья.
Тот, что повыше, протянул ей руку.
– Кириан Хантер, – представился он с очаровательным акцентом, хоть и совсем не похожим на акцент Тейлона.
Саншайн пожала его сильную, мозолистую руку. Имя показалось ей очень знакомым.
– Подождите-ка... Вы – муж сестры Селены! Она мне столько о вас рассказывала!
Кириан был одного роста с Тейлоном, но чуть поуже в плечах: волосы тоже светлые, но более темного оттенка, модная стрижка, заразительная улыбка и смеющиеся зеленые глаза.
– Что же она обо мне говорила? Или лучше не знать?
– Только хорошее, уверяю вас, – улыбнулась Саншайн.
– А это доктор Джулиан Александер, – представил Тейлон второго своего друга, одетого в синий свитер и брюки цвета хаки.
– Рад познакомиться, – произнес Джулиан и протянул руку.
Саншайн и ему пожала руку и ответила, что тоже рада. Джулиан был немного пониже ростом, чем Тейлон и Кириан, однако не уступал им ни в обаянии, ни в потрясающей энергетике. Волосы у него были светлые, того же оттенка, чтои у Кириана, глаза – ярко-синие и лучащиеся теплом, хотя из всех троих вид у него был самый официальный.
– Вы врач? – спросила она.
– Доктор филологии. Преподаю античную литературу в Университете Лойолы.
– Понятно... А вы знакомы с Селеной Лоуренс?
– Конечно, – кивнул Джулиан. – Она лучшая подруга моей жены.
– Грейс? – воскликнула Саншайн. – Так вы – муж Грейси?
– Выходит, и я вас знаю! – ответил он.
– Значит, это вы? – вскричала она, обходя по круг, чтобы рассмотреть его повнимательнее со всех сторон. – Неужели... ах, да! Теперь вспомнила! Это же вы! Мистер Конфетка!
Джулиан побагровел как рак,
– Как-как? Мистер Конфетка? – переспросил Тейлон. – Интересно, за что ты получил такое необычное прозвище?
– Да-да, я тоже хочу послушать! – поддержал Кириан.
– Нам пора! – решительно объявил Джулиан, подталкивая Кириана к дверям.
– Черта с два! – запротестовал Кириан. – Не уйду, пока не узнаю страшную правду!
– Приятно было снова с вами встретиться, Саншайн, – попрощался Джулиан и мощным толчком выпихнул Кириана за дверь.
– Я тебе потом все перескажу, – громко пообещал Кириану Тейлон. – Во всех подробностях!
Дверь захлопнулась. Саншайн поставила на стойку сумку с одеждой.
– Похоже, мои покупки тебе не пригодились.
– Ну, извини. – Прислонившись к стойке, он бросил на нее лукавый взгляд. – А теперь расскажи про свое знакомство с Джулианом.
Она пожала плечами:
– Да нечего особенно рассказывать. Я продаю свои работы на Джексон-сквер, а рядом с моей палаткой стоит столик Селены, она гадает на картах Таро. Как-то раз, пару лет назад, она привела с собой помощника – вот этого парня. Только тогда у него была роскошная грива. Стояла жара, он был в майке-безрукавке и в шортах, которые... ну, в общем, практически ничего не прикрывали. Ты бы видел, какая собралась толпа! Женщины сбежались со всей округи, крутились у столика, строили ему глазки и облизывались. Поработать Селене так и не удалось, – зато я сделала несколько его портретов, которые расходились, как горячие пирожки.
Странное и неприятное чувство охватило Тейлона. Неужели... ревность?
– А себе оставила? – не задумываясь, поинтересовался он.
– Только один, да и его год назад подарила Грейс.
Тейлон вздохнул с неожиданным для себя облегчением. А Саншайн снова внимательно изучала его тело. Он следил за тем, как она пожирает глазами изгиб его рта, линию подбородка, – и умирал от желания снова сжать ее в объятиях и освежить в памяти вкус ее губ.
– Знаешь, ты очень красивый, когда улыбаешься.
– Правда?
Ответ глуповатый, но Тейлон не знал, что еще сказать. Его вдруг захлестнула волна счастья, и все слова на свете показались ненужными.
– Правда.
Саншайн тяжело сглотнула, вдруг осознав, что у него нет причин здесь задерживаться. Что ж, все нормально, ей самой давно пора за работу… Но почему-то страшно не хотелось его отпускать.
– Что ж, теперь ты одет, так что... – глубокий вздох, – наверное, можешь идти.
– Мне очень жаль, но я не смогу выйти из дома до заката, – сообщил Тейлон.
Странное дело, но по его тону создавалось впечатление, что ему совершенно не жаль.
– Ах да, у тебя же аллергия! – воскликнула Саншайн, безуспешно пытаясь сделать вид, что очень расстроена этим обстоятельством.
Он откашлялся:
– Послушай, если у тебя дела...
– Нет, нет! – тут же ответила она. Затем, подумав: – То есть... ну, видишь ли... было бы страшно невежливо с моей стороны бросить тебя здесь одного. Тем более телевизора у меня нет, и вообще тут нечем развлечься. – Она облизнула пересохшие губы. – Ладно, раз уж ты не можешь уйти, буду развлекать тебя сама. Чем бы ты хотел заняться?
– Честно?
– Честно.
– Больше всего хочу заняться любовью. Любовью с тобой.
