Текст книги "Огонь, пепел и ветер (СИ)"
Автор книги: Северина Мар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 31 страниц)
– Оставайтесь на месте, госпожа. Вам не следует приближаться сейчас к его величеству, ради вашей же безопасности.
– Сами оставайтесь на месте, – прошипела она в ответ.
Дракон-император тем временем замер, а затем дернул головой так сильно, что едва не вывернул шею.
Его взгляд переменился, по лицу словно пробежала волна, и оно приняло знакомое надменное и слегка скучающее выражение. Его поза приобрела странное изящество. Казалось, будто он просто присел отдохнуть во время прогулки. Учитывая то, что его одежды насквозь промокли, а влажные волосы липли ко лбу, это выглядело почти смешно.
– Ваше величество, вы в порядке? – по-змеиному спросила Агата.
Вырвав рукав из цепких пальцев брата Коинта, вознамерившегося удержать ее на месте, она подошла к дракону-императору и опустилась на колени.
– Агата, как хорошо, что ты жива. Скажи, тебе бывало, когда-нибудь грустно и одиноко и так хотелось, чтобы кто-нибудь к тебе пришел, а когда этот кто-то появлялся, то сразу же начинал тебя злить до колик?
– Да, бывало иногда. Особенно с Вероникой, моей сводной сестрой.
– Тогда ты нас поймешь. Ладно, пойдем, пора навести тут порядок.
Глава 23. Лили и незрячий взор
Когда они вернулись в зал, людей там поубавилось. Служителей стало куда меньше, брат Сильвий и сестра Ноксия куда-то делись. Фрола Зерион, Лидии и Исоры тоже не было.
Как потом узнала Агата, Исора не прекращала смеяться, а еще порывалась царапать ногтями свое лицо. Ее связали и заперли. Лидия и Фрол Зерион так и не пришли в себя. Их тоже перенесли в комнаты, где держали под стражей.
Место где раньше лежала Магда было залито кровью, которую никто так и не убрал.
Кир Аверин и Елена сидели подле стола. Когда в зал вошел дракон-император с Агатой и свитой служителей, они вскочили на ноги, чтобы затем упасть на колени.
Генерал был бледен, и, казалось, едва стоял. Похоже, что столкновение с тем, что было Фролом Зерионом далось ему нелегко. Агата вспомнила слова Миры о том, что светящийся шар способен причинять человеку невыносимую боль.
– Что с девочкой? – спросил дракон-император, подходя к ним.
– Магда жива, ваше величество, – ответила Елена. – Ее перенесли в лазарет. Целители сказали, что кинжал не задел ни ее сердца, ни легких и это самое главное, но она потеряла много крови и ее ждет тяжелая ночь. Главное, чтобы она ее пережила.
С одежд и волос Андроника Великого стекала вода. Он вдруг скинул с плеч тяжелую мантию и явно намеревался избавиться и от нижних одежд. Его тут же окружили служители, с невесть откуда взявшимися сухими одеяниями.
Агата отвернулась, чтобы случайно не увидеть того, на что ей не следовало смотреть. Служительницы подали ей сухую накидку, и она со смущением осознала, что тонкий шелк ее собственных одежд промок насквозь и облепил тело, показывая все изгибы. Она быстро завернулась в накидку.
– Где кинжал? – спросил дракон-император.
От его вопроса Кир Аверин вздрогнул. Казалось, он слегка помедлил прежде, чем осторожно, держа за острие, передать клинок Андронику Великому.
– Сколько лет существует эта вещь – и ни одного дракона от нее не погибло, – сказал тот, покачивая кинжал в руке. – Зато сколько от нее пало людей – не сосчитать. Что случилось с Фролом? Почему ты обвинил его в измене?
– Ваше величество, мы подозреваем, что верховный служитель сговорился с андалурцами. Госпожа Исора была шпионкой, пробравшейся во дворец. Они заставили княжну Миру, которая на самом деле была дочерью генерала Хайро, достать кольца, способные пробудить морского дракона и повелевать им. Увы, мы не знаем точно, где кольца сейчас, но скорее всего они были переданы послу Андалур. И, ваше величество… белый дракон Иренеус – похоже, что он пробудился.
Андроник Великий выслушал его с ледяным спокойствием. Его уже переодели в сухие одежды и шурша тяжелой парчой он подошел к столу, и протянув руку к уцелевшему фарфоровому блюду, принялся есть засахаренные орехи.
– Как интересно, – сказал он, сжевав горсть орех. – Как много происходит под нашим носом, а мы и не знаем.
Взяв блюдо, он с размаху швырнул его об пол. Во все стороны полетели осколки и засахаренные орехи.
Все вздрогнули, а дракон-император скинул со стола еще несколько блюд и фарфоровых чаш. Затем он снова подошел к Киру Аверину и остальным.
– Иренеус ворочался уже лет пять, неудивительно, что он наконец проснулся. Рано или поздно это должно было произойти. Скорее всего он примет человеческий облик и поднимается наверх. Прикажите страже или легионерам, или кто там сейчас есть, чтобы они высматривали молодых мужчин с очень бледной кожей, белыми волосами и незрячими глазами. Впрочем, думаем, он сам к нам придет… Что же касается морского дракона, то мы разберемся с ней потом, – дракон-император повернулся к застывшим, словно статуи служителям. – Завтра мы желаем отправиться в Альтору. Инкогнито. Приготовьте все для нас.
Все молчали пока вперед не вышел брат Коинт и опустившись на колени спросил:
– Ваше величество, вы желаете покинуть Лунный остров и отправиться в столицу? – хотя его голос звучал безмятежно и учтиво, как и полагается служителю, в нем сквозили едва заметные ошеломление и отголоски паники.
– Да, именно этого мы и желаем. Посмотрим, как выглядит город, и как живет наш народ. А… и наведаемся еще в Святилище темной кости. Навестим, Акилину. Тяжелый выдался день, нам пора отдыхать.
Развернувшись и взметнув шлейф парчовых одежд, дракон-император вышел из зала. Почти все служители последовали за ним. Остался лишь брат Коинт.
– Как вам хватило ума вывалить все на его величество? – прорычал он, обращаясь к Киру Аверину.
Его темные глаза, отражая отблески свечей, словно горели изнутри.
– А как по вашему, я должен был объяснить ему случившееся? – холодно поинтересовался Кир Аверин, обведя рукой зал. – И, в любом случае, дракон-император не может больше оставаться в неведении. Мы не можем бесконечно все от него скрывать. Он должен знать, что творится в Империи.
– Кажется, его величество хорошо воспринял новости, – заметила Елена. – По крайней мере, он не вышел из себя. Пораскидал немного посуду, но я его понимаю. Сама бы на его месте все тут расколошматила. Агата, а ты как думаешь? Ты наиболее близка с его величеством, и знаешь его лучше всех остальных.
Все взгляды устремились к Агате и она смутилась от такого внимания.
– Я думаю, что он совсем не такой, каким мы привыкли его видеть. Он совсем не безумный и не жестокий, просто… видел очень много зла от людей. Но, я должна еще кое-что вам сказать, – Агата подняла глаза и поймав взгляд Кира Аверина продолжила. – Знаете, мне кажется, что сегодня проснулся Дро…
Лили отправилась в путь еще до того, как первые лучи солнца коснулись поцелованной росой травы и прокричали первые фераты. Ей пришлось уйти тайком, оставив родителям лишь записку, чтобы они не волновались.
С того дня, как она вернулась с Отбора, каждый день начинался и заканчивался скандалом. Родители никак не могли примириться с тем, что у их дочери вдруг появилось свое мнение и вместо того, чтобы выйти замуж за того, на кого они ей укажут, как хотел отец, или же остаться жить при них и ухаживать за ними в старости, а затем стать приживалкой в доме у одной из сестер, как планировала матушка, Лили решила, что пойдет учиться в Колдовскую Академию, чтобы развить свой дар и стать полноценной целительницей.
С утра до ночи она выслушивала ругань и упреки матушки, плавно переходившие в обвинения и шантаж.
– И все у тебя было, мы же дали тебе все, а ты не благодарная! – причитала матушка. – Хочешь бросить нас на пороге смерти! Вот, у меня уже болит сердце, ты этого добиваешься? Вот, не надо было отпускать ее на Отбор. А все ты! – она поворачивалась к отцу, пристыжено опускавшему глаза. – Сказал, что пусть она попробует, ведь все соседские девушки подают заявку на Отбор, будет стыдно перед людьми, если наша не попробует.
– Магнолия, ну кто же знал, что ее возьмут на Отбор? – причитая, отвечал отец. – Кто же знал?
Еще полгода назад Лили и подумать не могла, что сможет противиться воле родителей. Раньше крики и слезы матушки, и суровое выражение на лице отца, пугали ее до дрожи и она сразу во всем с ними соглашалась. Однако, то, что она пережила на Отборе сильно ее изменило. Она вдруг поняла, что жизнь у нее одна, она коротка и может оборваться в любое мгновение. Так что лучше будет прожить ее так, как захочет она сама.
К тому же, Лили много приходилось исцелять во время Отбора, и это были очень сложные и непростые раны. Раньше, она бы никогда не взялась за подобные, но тогда у нее не было выбора, и, как ни странно, она справилась.
Сумела залечить изрезанные ноги Исоры, так что та потом смогла танцевать, исцелила травмы Агаты и Лидии, а потом не дала Мире умереть прямо у нее на руках. Целительница, которая прибыла потом вместе с генералом Аверином, похвалила работу Лили и сказала, что та очень талантлива и должна обязательно развивать свой дар. Она даже написала ей рекомендательное письмо, которое затем очень пригодилось.
Повлиял на нее и Коинт. Хотя фераты приходили от него все реже и реже, Лили все равно помнила восхищение в его глазах и то, как он называл ее самой потрясающей и прекрасной девушкой. Отчего-то их отношения придавали ей сил в противостоянии родителям. Возможно, это было оттого, что он показал – любить ее могут не только они.
Обиднее всего было то, что она, в общем-то, не делала ничего предосудительного. Просто хотела поступить в Академию и стать целительницей. Ее старшая сестра, когда-то проделала то же самое, только с разрешения родителей. Матушка отчего-то считала, что лучше знает своих детей, чем они сами. С рождения она навешивала на них ярлыки, решая, что первая дочь умна и талантлива, и должна получить образование, вторая красива и обязана успешно выйти замуж и так далее. Лили она считала послушной и уступчивой и поэтому определила ее в свои сиделки в старости. То, что она решила противиться этой судьбе и выбрать другой путь, злило матушку до истерик.
В конечном счете, Лили все надоело. Находиться под одной крышей с родителями становилось все более невыносимо. Тем более, что одна из сестер тайком ее предупредила, что матушка хочет запереть Лили дома, чтобы та пропустила вступительные экзамены в Академии.
У нее были скоплены небольшие деньги, также ей заплатили тридцать золотых монет за те неприятности, которые она пережила. Так ей по крайней мере объяснили, когда она подписывала бумаги, принуждавшие ее хранить молчание обо всем, что творилось на Отборе. За молчание ей и заплатили, как она со временем поняла.
Монеты она зашила в подушку, и бережно хранила, пока не настало время покинуть родительский дом. Через гильдию целителей она нашла работу: одной повитухе, жившей в деревне в дне езды от Альторы, требовалась помощница чтобы собирать травы и принимать роды у женщин, понесших во время долгих зимних месяцев. Повитуха огорчилась, что Лили сможет остаться у нее только до осени, но обрадовалась тому, что хоть какие-то руки у нее на это время будут и она сможет уже не торопясь подбирать себе постоянную помощницу, о чем и сообщила в письме.
Выйдя из дома с одной небольшой дорожной сумкой и теплым плащом, накинутым на плечи, Лили поспешила на базар. Ее сердце радостно трепыхалось, словно маленькая птичка. Ей до сих пор не верилось, что она отправится в дорогу одна и отринув все сомнения начнет настоящую жизнь.
На базаре она первым делом купила недорогое шерстяное одеяло, огненный камень и всякие мелочи, которые могли ей понадобится. Все-таки до деревни, где жила повитуха, был почти день пути.
Почти все деньги в итоге ушли на самую главную и желанную покупку – ферналь. На ярких, как весенние цветы, птиц у нее средств не хватило, да они ей были и не нужны. Она купила молоденькую серебристую самочку. Ее звали Мэй и она все время тихо клокотала, как курочка.
Сев ферхом, Лили сразу почувствовала себя гораздо увереннее. Пока она ехала по улицам, и Мэй была в шторках и наклювнике, она вела себя послушно, но стоило им пересечь городские стены, как та начала отвлекаться на пролетавших мимо птиц и бабочек, и то и дело норовила зарыться клювом в кусты и начать срывать сочные ягоды – предвестники скорой осени.
Солнце стояло в зените, когда они дошли до святилища дракона-императора, с выложенными из темного камня, непривычно мрачными стенами. Они совсем недалеко отошли от Альторы, и Лили волновалась, что не успеет добраться в деревню до темноты и ей придется ночевать под открытым небом. Однако, она проголодалась, и судя по карте до ближайшей таверны путь будет неблизкий, так что она решила спешиться и отобедать в трапезной при святилище. В таких трапезных всегда кормили недорого, но сытно.
Она спешилась, и отвела Мэй в птичник. Работавшие там служители за пару медяков, обещали напоить ферналь и дать ей свежих крыс. В трапезной, куда отправилась сама Лили было шумно, почти все столы были заняты. Похоже, что недавно завершилась служба и на скамьях было тесно от галдящих и смеющихся совсем юных девиц. И откуда их здесь столько взялось? Наверно все они были из ближайших деревень и поместий.
Лили взяла бобовую похлебку, мягкую лепешку и немного сыра. Пережевывая бобы, она вспоминала те яства, которыми их потчевали во дворце. Там даже простые хлеб и сыр казались вкуснее.
Она с тоской подумала об остальных: Агате, Исоре, Пинне, Магде, Елене Интересно, что они сейчас делают и, когда дракон-император выберет среди них избранницу?
Свежих запечатлений на показы в святилищах совсем не поступало. Служители объясняли это тем, что его величество пожелал для себя уединения, чтобы разобраться в чувствах и решить, которой из невест он поручит свое сердце.
Лили волновалась за оставшихся на Отборе подруг и немного жалела, что решила сама его покинуть. Кир Аверин давал ей выбор, и она его сделала. В то мгновение после всех пережитых ею ужасов, она больше всего хотела вернуться домой. На Лунном острове под вуалью роскоши и благопристойности творилось нечто страшное. Невесты теряли человеческий облик, кидаясь друг на друга, словно звери. Все началось с порезанных платьев и закончилось тем, что Фелиция их всех чуть не перебила, а Пинна ранила Миру.
Тогда Лили было очень страшно и она решила покинуть Отбор. Тем более, что у нее был уговор с Коинтом, что он постарается, сделать все, чтобы разозлить Фрола Зериона, и заставить изгнать его с Лунного острова.
Сердце потянуло непрошенной болью. Лили не хотелось думать, что Коинт забыл про нее, что он ее больше не любит.
Вдруг, кто-то легко коснулся ее плеча, отвлекая от мрачных мыслей.
Подняв глаза она увидела стоявшую возле юную девушку, даже скорее девочку, младше ее лет на пять.
– Простите, госпожа, ваше лицо показалось мне очень знакомым, – сказала девочка одновременно очень смущаясь, и при этом чуть нагло. – Скажите, вы… вы случайно не участвовали в Отборе? Такое чувство, будто я видела вас на запечатлениях во время показов.
Лили смешалась, не зная, что ответить. Улыбка девчонки становилась все шире. Из-за соседнего стола на них пялилось не меньше дюжины ее подруг. Все предвкушали, что Лили ответит.
Мимо них прошел высокий темноволосый служитель. Лили не увидела его лица, но в том, как он двигался, как высоко держал голову, что-то показалось ей знакомым.
– Нет, вы ошиблись, – выпалила она, вскакивая с места. – Простите, мне надо идти.
Проскользнув мимо ошеломленной девчонки, Лили бросилась вслед за служителем. Пройдя сквозь неприметную дверцу, она побежала по узкому темному коридору.
Она догнала его возле арки ведущей в цветущий, засаженный олеандрами сад. Лили схватила его за рукав, и тот обернулся устремив на нее взрослое и совсем незнакомое лицо.
– Госпожа, что-то случилось? – мягко спросил он, глядя на нее.
Ей вдруг стало стыдно. И как она могла принять этого мужчину за Коинта?
– П-простите, – заикаясь сказала она. – Все в порядке. Я ошиблась.
– Тогда позвольте сопроводить вас. Вы не можете здесь оставаться, это закрытый сад.
– Не стоит! Я сама найду дорогу.
Лили бросилась через коридор, и пролетев сквозь трапезную, вскоре уже суматошно тянула Мэй за поводья, выводя из птичника.
Сев ферхом, она пустила ферналь галопом, и дувший в лицо ветер, выбил из головы все темные мысли, печаль, стыд и позор.
Дорога змеилась вдоль скал и морского берега. Пронзительно кричали чайки. Пахло солью и древесной смолой.
Окончательно успокоившись, Лили любовалась зарослями дубов, сосен и магнолий. Хотя она всю жизнь прожила в Альторе, она очень редко покидала городские стены и почти не видела, окружавших столицу красот. Это было ее первое путешествие, если не считать времени проведенного на Лунном острове, и она с предвкушением думала о том, как будет собирать травы, принимать роды и нянчить новорожденных. Возможно, в той деревни она встретит новых друзей или хотя бы познакомится с кем-то, кто сможет ее отвлечь.
Внезапно, Мэй, которая покинув святилище вела себя вполне пристойно, остановилась и начала клевать хурму, густо покрывавшую ветви, склонившегося к дороге дерева.
Лили прикрикнула на птицу, затем пнула ее пятками по бокам, но та не реагировала, продолжая, щелкая клювом, поглощать желтые налитые соком плоды. Пришлось спешиться, и потянуть Мэй за уздцы. Когда и это не помогло, то у Лили не осталось иного выбора, кроме, как подождать пока ее своенравная юная попутчица насытится и согласится двигаться дальше.
Глубоко вздохнув, Лили уставилась на далекое море, бившееся о скалы. Сразу за дорогой земля круто шла вниз, спускаясь к воде. Склон густо зарос деревьями и кустарниками. Иногда можно было увидеть вдалеке белый бок горного козла, скачущего по своим делам.
Ночью была гроза, и насытившаяся влагой земля стала черной и мягкой. Опустив глаза, Лили заметила, как под зарослями кустов, ползущих по склону вниз, что-то копошится в земле. Она прищурилась, пытаясь разглядеть получше. Сперва ей показалось, что это клубок змей – белых и толстых. Затем в переплетении извивающихся тел мелькнула человеческая рука, и ладонь с длинными, острыми когтями.
Раздался пронзительный высокий крик. Его издавало нечто, появлявшееся из под земли.
Лили бросилась назад, и дернув за уздцы, перепуганную воплем Мэй, вскочила в седло. Он хотела пустить ферналь галопом и та уже сделала пару шагов, как вдруг прямо на дорогу перед ними выбежал человек.
Лили едва успела потянуть поводья, заставив Мэй попятиться назад.
Перед ней на дороге сидел юноша. Крайне бледный, с длинными спутанными белыми волосами, перепачканный землей и абсолютно обнаженный.
Сердце чуть не проломило ребра, когда Лили поняла, что едва его не затоптала. В памяти сразу промелькнули наказания положенные за убийство. На соляные копи она уж точно не хотела.
– Вы, что желаете умереть?! – взвизгнула Лили. – Тогда не за мой счет, пожалуйста.
– Простите, госпожа, пожалуйста, простите! Я совсем не того хотел! – взмолился юноша. Говорил он нечетко и, как-то странно, как обычно говорят старики, так что Лили едва могла его понять.
– Кто вы такой? И где ваша одежда?
– Я… я всего лишь несчастный путник. На меня напали бандиты и украли все мои вещи, а меня самого закопали живьем под кустом, но не глубоко. Я смог выкопаться.
– Откуда взяться бандитам в окрестностях Альторы?
– Откуда? Так всегда же бандиты были. Нет?
– Нет. Всех, кто смеет нарушить закон, установленный драконом-императором, хватает стража, – отрезала Лили. – Прочь с дороги! Дайте мне проехать.
– Госпожа, пожалуйста, не бросайте меня, я ведь незрячий, немощный юродивый, а от ударов по голове, я растерял всякую память. Совсем не помню, ни кто я такой, ни как меня зовут.
Прикрывая руками свою наготу, он встал и откинул назад волосы, так что Лили смогла разглядеть его лицо – с точеными и нежными чертами, тонким с небольшой горбинкой носом, чувственными пухлыми губами и белыми, как у мраморной статуи, лишенными зрачков, слепыми глазами.
Глава 24. Благодарность и Святилище темной кости
Конечно же, Лили не могла бросить посреди горной тропы незрячего человека, да еще и совершенно нагого, и не помнящего, кто он такой. Он бы просто свалился со скалы и разбился насмерть, или же его бы забодали горные козлы, но и, что с ним делать она не знала.
Лили слышала множество историй о том, как вызвав жалость, мошенники обманывали людей. Что если этот юноша вовсе не был слепым? Или же в соседних кустах его поджидали подельники, готовые наброситься на Лили, стащить ее с фернали, чтобы потом продать в гарем, какому-нибудь племенному вождю в Кархене или отдать наложницей в Дом наслаждений на одном из Вольных островов?
В окрестностях Альторы давно уже не водились бандиты – очень уж жестоко расправилась с ними небесная стража, когда-то давно. И все же это не значило, что в мире вовсе не осталось лихих людей, и, что Лили не могла случайно повстречать одного из них.
– Госпожа, я помню лишь одну вещь, – произнес юноша. – Я точно знаю, что должен разыскать дракона – это очень важно. Вы… можете сказать, как мне его найти?
Похоже было, что бедняга и правда сильно ударился, раз забыл столь простые вещи. Лили даже подумала, что может быть ей надо его осмотреть и исцелить раны, если те есть, но раненым юноша не выглядел. Хотя он и был весь перемазан землей, из под нее просвечивала ровная белая кожа, без открытых ран и даже синяков.
– Дракон-император, разумеется, в Ониксовом дворце на Лунном острове, но вас к нему не пустят. Я могу правда проводить вас в его святилище, тут как раз есть одно неподалеку. Думаю, служители, смогут вам помочь.
– Император? Дворец? Служители? – неразборчиво бормотал юноша, повторяя за ней. Было похоже, что ее слова очень его удивили.
Лили же обрадовалась, что теперь знает, что с ним делать. Действительно, самым верным решением было проводить юношу в святилище. Служители всегда помогали нищим и нуждающимся, смогут, значит, и присмотреть за бедным юродивым.
– А может быть вы и сами один из служителей дракона-императора? – догадалась вдруг Лили.
На эту мысль ее натолкнули его длинные волосы, и светлая, нетронутая солнцем кожа. Он явно не был крестьянином, воином или ремесленником. Послушники семи сестер обычно, наоборот очень коротко отрезали свои волосы. Такие локоны, струящиеся вдоль спины, могли позволить себе носить лишь аристократы, художники, артисты, ученые, служители и прочие бездельники, как любила называть их матушка.
Лили вдруг подумала, что может быть натолкнулась на юного графа, барона или даже князя. От этой мысли ее сердце радостно пустилось в галоп.
– Или может быть вы князь, или граф? – поинтересовалась она.
– Ой, нет, точно не князь. Я всегда вел очень простую жизнь, я это чувствую. Наверное, я служитель. Да, почти уверен, что так и есть. Госпожа, неловко просить, но не могли бы вы дать мне хоть, что-то чтобы прикрыть наготу?
Призвание целительницы не способствовало девичьей скромности. Тайком от матушки, Лили вместе с сестрами с детства штудировала книги по анатомии, хранившиеся в кабинете отца. Так что, как устроены мужчины она давно уже знала, а познакомившись с Коинтом закрепила свои познания на практике, но на наготу слепого юноши она все равно предпочитала не смотреть, старательно отводя взгляд. Все-таки она была приличной и воспитанной девушкой, к тому же, она считала необходимым хранить верность Коинту, по крайней мере до тех пор, пока ему не хватит смелости сказать, что между ними все кончено.
Разумеется, юноша был прав – он не мог идти следом за ее ферналью совершенно нагим. Ей было жаль расставаться с новеньким шерстяным одеялом, но победив всколыхнувшуюся жадность, она все-таки сбросила его юноше. Он закутался в одеяло, завязав его хитрым узлом на одном плече, но все равно выглядел неприлично голым, словно любовник, греющий постель в ожидании своей возлюбленным. Пришлось, не без доли смущения, пожертвовать ему и сменные панталоны.
Лили была девушкой с формами, а ее новый знакомый – очень стройным и даже худощавым мужчиной. Ее панталоны вполне ему подошли. Их было почти не видно под одеялом, но зато ни один порыв ветра не мог больше обличить его наготу, и показать то, на что никому смотреть не следовало.
Все то время, что они беседовали Лили не спускалась со спины фернали. Она все-таки не чувствовала себя рядом с ним в безопасности и, прекрасно понимая, что сидя ферхом сможет в любое время удрать, не рисковала спешиваться.
Лили протянула юноше край хлыста, за который он с готовностью схватился. Ей было жаль терять еще полдня, возвращаясь назад и она уже понимала, что точно не доберется до деревни до темноты, но что еще ей оставалось делать? Никто не мог помочь ему кроме нее.
Пока они добирались до святилища, юноша принялся с ней болтать. Он словно ненароком расспрашивал ее том, как идут дела в Империи и очень удивлялся самым простым вещам.
– Как давно правит дракон-император? – спросил он.
– Уже двести лет.
– Вот как? И что Капуцеров совсем больше нет?
– Нет, последние из них погибли во время мятежа.
– А дракон-император, как его зовут?
– Андроник Великий.
– И что же, какой он когда оборачивается и принимает свою истинную форму?
– Золотой, с крыльями и тремя головами, но его величество, вот уже почти сорок лет, как не оборачивался.
Эти слова особенно расстроили слепого юношу.
– Ой, это плохо, это совсем нехорошо, если он не оборачивается, – бормотал он, острожно шагая, и постукивая дорогу палкой, которую подобрал пока они шли. – Это значит, что с ним, что-то не так!
– Не говорите так. Это преступление отзываться непочтительно о его величестве.
– Простите, я не знал.
– Вы, должно быть, совсем не в себе и растеряли всю память, раз не помните таких простых вещей.
Они достигли святилища, когда солнце ярко горело, но уже клонилось медленно к западу. Лили прикинула, что если поторопится, то успеет до темноты все-таки добраться до таверны.
Во дворе возле святилища было безлюдно, люди давно уже разошлись, но возле дороги рядками стояли не меньше полудюжины белых карет.
Лили спешилась и подвела Мэй к фонтану, чтобы та могла попить прежде, чем они снова отправятся в путь. Достав флягу, она поднесла ее к струе воды, чтобы наполнить.
Слепой юноша тем временем умывался, едва не засунув в чашу фонтана голову и покрывая все кругом мириадами брызг. Для незрячего он очень хорошо ориентировался в пространстве вокруг.
– Постойте тут, я привяжу ферналь и провожу вас к служителям, – предложила Лили.
– Не стоит, я не смею вас более задерживать, милостивая госпожа, – отозвался тот, выжимая намокшие волосы.
– Но… как же вы найдете дорогу к входным дверям?
– Не беспокойтесь. Может быть я и слепой, но слух заменяет мне зрение. Я прекрасно знаю, куда идти.
– Но… как?
– Сложно объяснить. Как летучие мыши, например.
Из его слов Лили ничего не поняла.
– Это ваш дар? – предположила она.
– Можно сказать и так. Один из.
Рассудив, что так или иначе служители заметят бродящего во дворе святилища слепого оборванца, Лили решила не спорить и отправиться уже в путь. Она и так потеряла ужасно много времени.
Когда она начала прощаться, юноша вдруг схватил ее за руку, и сделал это так быстро, что она едва успела заметить его движение.
– Что вы делаете? – испуганно спросила она.
– Простите, я не хотел вас пугать. Как вас зовут?
– Лили, – прошептала она.
– Я дам вам совет, госпожа Лили. Езжайте, как можно дальше от Альторы и не возвращайтесь назад. Скоро здесь будет небезопасно. Держитесь подальше от побережий и крупных рек – это должно вас уберечь. И, в благодарность за то, что вы мне помогли, я хотел бы кое-что вам дать.
Продолжая удерживать ее одной рукой, вторую руку он поднес к своим губам. Его горло судорожно дернулось и он что-то выплюнул себе на ладонь, а затем быстро обмакнул в чашу фонтана, и вытер об одеяло в которое был замотан.
– Вот, возьмите, – он всунул ей, в руку то, что до этого выплюнул, и тут она увидела то, чего не замечала, отводя взгляд от его наготы.
Его тонкие пальцы, украшенные единственным тонким железным кольцом, заканчивались длинными острыми когтями, совсем, как у дракона-императора и, может быть, даже длинней.
Лили замерла, чувствуя, как леденеет кровь. Дракон отпустил ее руку, и отступив назад поклонился, а затем, как ни в чем ни бывало, простукивая свой путь палкой пошел вперед.
Придя в себя, Лили разжала кулак. На ее ладони лежало несколько старинных золотых монет и крупный ограненный бриллиант.
Предполагалось, что в карете будет четыре человека, но они набились туда вшестером. Агата сидела на бархатном сиденье подле дракона-императора. По другую сторону от него устроилась Елена. Как и остальные, она надела белые одежды, чтобы не привлекать излишнего внимания, но веер, которым она обмахивалась был кроваво-алым.
Даже сам Андроник Великий облачился в скромные служительские одежды, а голову прикрыл капюшоном, чтобы случайно брошенный внутрь кареты взгляд, его не узнал.
Напротив на низкой скамье уселись брат Коинт, Кир Аверин и брат Сильвий. Было заметно, что между ними пробежала черная ферналь. Генерал бросал на брата Коинта взгляды достаточно острые, чтобы ими можно было нарезать сыр за неимением ножа. Тот угрюмо глядел на него в ответ. Брат Сильвий, казалось, и вовсе пытался спрятаться за Киром Аверином и большой плетеной корзиной, в которой лежали медовые кольца, фрукты и прочие закуски, стоявшей у него на коленях.
Агата, как-то пропустила то мгновение, когда Елена перестала бояться дракона-императора, или, может быть, ее дар, способный призывать полчища послушных ей теней, и вовсе давал ей право не бояться никого – даже дракона.
Обмахиваясь веером, Елена то и дело тянулась к корзине, чтобы достать из нее медовое кольцо, орех или спелый персик, и либо ела его сама, либо скармливала дракону-императору, попутно рассказывая о тех местах, мимо которых они проезжали.
– Это здание Альторской библиотеки, его построили вместо сгоревшего сорок лет назад. В этих павильонах проводят весенние балы, а в этой лечебнице держат душевнобольных. Этот амфитеатр самый большой в Империи. Вмещает в себя до ста тысяч человек!
Дракон-император глядел на мелькавшие снаружи здания, сквозь прозрачную ткань, закрывавшую окна кареты.
Они погрузились на корабль ранним утром и еще до полудня прибыли в Альтору. Андроник Великий желал посмотреть город, и поэтому пока они хаотично катались по улицам.
Агате казалось, что внутри себя она разделилась на две части. Одна была полна какого-то странного предвкушения и восторга – ей очень нравилась суета вокруг и то, что она была ее частью. К тому же, она только вчера пережила чудесное спасение и до сих пор радовалась тому, что не умерла во мраке пещер.
