Текст книги "Предел желания"

Автор книги: Сергей Вольнов

Соавторы: Евгений Смагин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

– Когда его два года назад привезли в тюрьму Дакрфилд-Ривер, Северная Дакота, – продолжал Уиллард, – этот выкормыш через пару минут после своего появления на тюремном дворе практически голыми руками отправил двенадцать человек в морг. По сравнению с чем еще пять человек, отправленных в лазарет, кажутся просто мелочью. Охранники такой прыти не ожидали и вообще, едва сумели остановить разбушевавшегося убийцу, когда наконец-то вмешались в происходящее. Он совершенно неуправляем, а ты хочешь ему доверить настолько важную миссию!

– И все же, что ты предлагаешь? – переспросил генерал.

– Необходимо отсрочить начало операции, пока не отыщется другой подходящий кандидат, – твердо, убежденно ответил полковник Уиллард. – А этот пусть пожизненно сидит в одиночке. Он чрезвычайно опасен для общества, и выпускать его было бы преступной халатностью. Я бы таких вот героев сразу к стенке, без суда и следствия…

– Уже столько десятилетий миновало, а наши законодатели пока что не расстаются с демократическими иллюзиями, – горько прокомментировал генерал. – Ты же знаешь, эти выкормыши официально признаются особами, действующими не совсем по собственной воле. Они же у нас не кто-нибудь, а жертвы абнормальной реальности… По принуждению такими героями стали. Посему изоляции подлежат, а уничтожению – нет… Но пока действующий закон не изменен, мы будем следовать ему, иначе сами превратимся в… деградантов. Не опасайся, Эндрю, мы же отпускаем его не в мир цивилизованного общества, а на отчужденную территорию по ту сторону Периметра. Кроме того, наши аналитики считают, что слишком мала вероятность совпадений. Где еще мы сразу найдем кандидата с таким же генным набором, который к тому же находится в необходимой физической форме и главное, обладает доскональным знанием условий Ареала? Плюс соответствующие навыки выживания и множество разнообразных умений. Вероятность не настолько велика, чтобы мы отбраковывали первого, кто совпал по всем необходимым параметрам. Даже если он такой хронический бунтарь, каким ты его описал.

– Не то слово, Мартин…

– И самое главное, что процесс поиска может длиться неопределенный период времени, а у нас его НЕТ, – коротко подытожил генерал, намеренно выделив повышенной интонацией последнее слово. – А на пенсию нас, рано или поздно, все равно отправят… – продолжил Джонсон, судорожно сглотнув слюну внезапно пересохшим горлом. – В общем, давай посмотрим нашего расчудесного кандидата, а там решим окончательно. Он ведь ко всему прочему еще и парящий, или я что-то путаю?

– Да, паршивец умеет и это. Хотя настоящей высотной снайпершей была его напарница, она же невеста… э-э, покойная. Та сутками могла не вылезать из сумки «кенгуру», [6]6
  РАЗВЕРНУТАЯ ТЕХНИЧЕСКАЯ СПРАВКА: «Кенгуру», на сленге американских парящих снайперов мобильная система K12GC SkyJamp, спецскафандр выброса стрелка в воздух, на высоту нескольких сотен метров, с возможностью планирования и экстренного приземления. Получил свое прозвище из-за особенностей конструкции. Стрелок пристегивается к скафандру спереди, находясь, таким образом, как бы в сумке. При подаче разряда, генерируемого старт-зарядом или старт-патроном, две мощные конечности скафандра мгновенно распрямляются, судорожным рывком подбрасывая всю систему вверх. Это же происходит и при экстренном (без плавного снижения траектории) приземлении, что еще больше подчеркивает схожесть биомеханической системы с сумчатым прыгающим животным австралийского континента. Аналогичную по назначению систему российского производства ПЭС-39 ее операторы называют «кузнечиком». Прозвище наиболее точно отражает специфику конструкции, которая помимо двух стартовых биомеханических рычагов снабжена верхними манипуляторами, предназначенными для ведения ближнего боя.
  Даже учитывая, что K12GC SkyJamp сработан из сверхлегких сплавов и пластмасс, он имеет массу покоя более полутора тысяч фунтов (без снайпера и боезапаса), и его бортовое вооружение не предназначено для «ручного» использования. Однако на самом деле не в этом заключена главная проблема. «Головной болью» эксплуатации джамп-систем является малопригодность человеческого организма к мгновенным изменениям степеней перегрузок; из-за этого в экспериментальных моделях использовались электронные «мозги». Тестовые испытания вселяли надежду на успех, но в реальном бою электроника показала недостаточную эффективность. Несмотря на бурное развитие компьютерных технологий, все еще лишь разум человека способен принимать незапрограммированные решения в любых ситуациях.
  Проблему удалось решить с помощью специальных фармацевтических препаратов. Химия одолела физику, хотя бы временно, на короткий срок, и не без последствий для здоровья. Немногие из людей в силу состояния организмов пригодны к интеграции в подобную систему. Хотя воздействие ударных перегрузок, возникающих при взрывных прыжках, более чем существенно облегчали изобретенные в России и затем украденные агентами ЦРУ изобретения, смонтированные в «сумке». Уникальная система предупреждения компрессионного перелома позвоночника и не менее удачный амортизирующий слой, благодаря которому тело человека, состоящее из органов с разными весом и плотностью, успешно противостояло мгновенным ускорениям.
  Вдобавок в специфических условиях отчужденных территорий основным критерием отбора парящих, способных успешно функционировать в этом качестве, становится обладание силой чутья. В запредельно опасные минуты прыжка и полета стрелкам просто не справиться с задачей без внутренней способности дистанционно, безо всяких приборов, заранее распознавать локальные абнормальные явления, даже самые крохотные. По этой причине такие наемники ценятся более чем высоко. Однако наиболее впечатляющих успехов на этом поприще достигают уникальные индивидуумы, способные не только чуять абнормали, но и справляться с перепадами степени перегрузки без химического допинга.
  Параллельно велись разработки, основанные на ракетных движителях, но и там возникают аналогичные проблемы, к тому же трудностей добавляют другие эксплуатационные опасности, связанные в первую очередь с взрывоопасностью топлива. Желание решить их и породило «прыжковую» идею, реализованную в конкурентных, биомеханических системах быстрого подъема человека над уровнем земли. «Кенгуру» появились в качестве альтернативы «ракетным ранцам», но в первую очередь по той причине, что разгадать механизм действия антигравитационных «предметов силы» научники не смогли. Как и в случае со всеми остальными подарками ареальности – человеческая наука сумела применить и использовать их, но разобраться в их сути, увы, так и не смогла.


[Закрыть]и… в тот самый момент, когда погибла, работала на правительство.

– Это я помню, досье наизусть вызубрил. Что же, в путь, мой старый боевой товарищ! Да не оставит нас Господне благословение…

Кандидат представлял собой крепкого, ростом выше среднего, длинноволосого, почти косматого парня лет тридцати с виду, с явно выраженными славянскими чертами лица и очень цепким, все подмечающим взглядом темных глаз. Бывший охотник-за-силой был явно не тупица, и, судя по тому, что и как он отвечал офицеру, допрашивавшему его в комнате за стеклом, прозрачным только в одну сторону, – дурака просто валял.

– Вы осознаете, что обеспечили себе пожизненное заключение? – говорил тюремный надзиратель.

– Конечно, – отвечал сталкер, пристегнутый наручниками к металлическому столу, – все осознаю, все-все-все. Всю вину, тяжесть, меру, глубину. Единственное, что я не могу осознать, это когда мне перестанут мозг выносить никому не нужными вопросами. Говори, зачем я здесь? Чего тебе надо?

Мартин Л. Джонсон неожиданно для присутствующих решительно вошел в спецпомещение и, велев офицеру удалиться, без колебаний уселся на стул напротив заключенного. Их разделяла только столешница. Четыре фута голой черной поверхности.

Трехзвездочный генерал смотрел бродяге Ареала прямо в глаза.

– Послушай, парень, – спокойно начал он, – я человек занятой, и повторяться, или что-то там по десять раз объяснять, не буду. Хорошенько поразмысли о том, что услышишь сейчас. Это твой последний шанс, другого в этой жизни уже не будет.

Воцарилась тишина. Генерал позволил заключенному осознать важность момента.

– Так вот, парень, – продолжил, выдержав чуть ли не полуминутную паузу, начальник отдела «Q», – нам нужны твой опыт и твоя сила, и мы тебя нанимаем. Если сказать просто, то еще одна ходка, и ты свободен. Вчистую свободен, без…

– Слабо верится, сэр, что вы меня выпустите под честное слово, – перебил генерала сталкер.

– А тебя никто никуда не собирается выпускать… пока что. В абнормальную реальность пойдешь не ты, – одним махом сбил мечту узника генерал. – Твоя драгоценная персона, парень, останется в этом милом заведении. Я не оговорился, когда сказал, что другого – у тебя больше не будет. Пойдет другой… точнее, с большой буквы, Другой, будем считать это именем собственным. За Периметр отправится твоя, так сказать, энергетическая копия. Дистанционно ты сможешь управлять Другим, контролировать его действия на сто процентов, но пока не выполнишь задание, ты сам, во плоти, на свободу не выйдешь.

– Вы тут совсем, blin, осатанели, ха-ха-ха! – сталкер запрокинул голову и громко, без стеснения, расхохотался. Русское слово, которое тот употребил для вставки в английскую речь, генералу было знакомо, только он не понял, к чему было упомянуто гастрономическое блюдо.

Просмеявшись, сталкер резко опустил лицо и взглянул, кажется, прямо в душу генерала своими колющими насквозь глазами-стилетами. Этому человеку на самом деле было уже тридцать девять лет, он только выглядел парнем не старше тридцати. И генералу из досье было прекрасно известно, что этому мужчине судьба отмерила более мучительный, чем смертная казнь, приговор: пережить всех, кого знал и любил.

– Я ни на какие опыты со своими мозгами не подпишусь. Только через мой труп. Содержимое моей черепушки – мое главное и основное сокровище.

– С твоими мозгами никто ничего делать не собирается, – почти не солгав, заверил генерал. – Технология достаточно отработана и не требует каких-то особых вмешательств, тем более экспериментальных. Иными словами, я гарантирую тебе, как особи биовида хомо сапиенс сапиенс, [7]7
  Homo sapiens sapiens (лат.и англ.), гомо сапиенс сапиенс (русск.) – утвержденное и принятое научное наименование биологического подвида «человек современный». Принято с целью обозначения отличий от ранее существовавших гомо сапиенсов, которые являлись предками и родственниками человека современности, но отличались по многим параметрам уровня разумности. – Примечание вынужденное, с целью развеять распространенное заблуждение.


[Закрыть]полную безопасность. Но ты должен понимать, что, если не приведешь Другого обратно в большой мир или, не дай господь, угробишь его в каком-нибудь глухом уголке Ареала… про свободу можешь забыть. Сгниешь в тюрьме. Но еще раньше свихнешься и потеряешь свое главное сокровище в бесконечном вакууме одиночной камеры.

– А где гарантия, что вы не обманете меня, даже если с моей стороны все будет исполнено по высшему разряду? – задал резонный вопрос сталкер.

– Я даю честное слово действующего генерала вооруженных сил США. Поверь, это весьма надежное обеспечение обязательств, – спокойно ответил Мартин Л. Джонсон. – Кроме того, документ за подписью генерального прокурора страны, свидетельство о помиловании, в случае оказания важнейшей услуги народу США, будет находиться у твоего адвоката. И в знак нашей будущей дружбы, так как уверен, что ты согласишься, я готов выполнить еще два условия, которые ты предложишь. Причем я даю тебе время, чтобы подумать, какие именно условия поставить.

Генерал замолчал и паузу на этот раз выдерживал минимум целую минуту.

Сталкер тоже молчал. Он не издал ни звука, просто опустил голову и, как смел надеяться генерал, безотлагательно обдумывал услышанное.

– А чтобы усилить мотивацию, парень… – продолжил, словно искуситель, уже трагическим шепотом генерал, – сообщаю, что твоя невеста погибла не от клыков и когтей выродков. Согласно медицинскому заключению, причиной смерти были пули, выпущенные в голову из автоматического пистолета системы Кольта, модель «пустынный орел». Я специально контролировал расследование, чтобы проверили и перепроверили, в этом никаких сомнений нет. Так что подумай о том, кто отомстит, если ты сгниешь заживо или твой рассудок потеряется в вакууме…

– Я согласен, – неожиданно быстро перебил генерала сталкер и поднял голову.

В этот момент высшему офицеру, повидавшему всякое и всяких за несколько десятилетий своей насыщенной событиями и встречами карьеры, сделалось не по себе. Он встретился взглядом с человеком, только что давшим добровольное согласие, по сути, сходить в ад и обратно. Во взгляде этого человека не было страха, там вовсю полыхало холодное пламя ненависти. Генерал поневоле на миг ощутил себя объектом этого уничтожающего ледяного свечения, и неудивительно, что ознобные мурашки в панике пробежались по его спине.

– Я уверен, что ты врешь насчет полного отсутствия вреда для мозгов, – негромко, почти шепотом, произнес рекрутированный правительством сталкер, – но согласен. Благодарю за шанс… сэр.

– Решено, – подытожил Мартин Л. Джонсон, – тебя немедленно этапируют в Техас.

Но сталкер больше ничего не сказал, так как ему уже было все равно, что делал и что говорил эмиссар правительства. И в отстраненном выражении его лица явственно читалось это равнодушие к промежуточным звеньям между действительной реальностью спецтюрьмы и возвращением в ирреальность, [8]8
  Ирреальный (лат. irrealis) – не реальный, не существующий в действительности.


[Закрыть]на беду человечеству материализованную и притаившуюся внутри периметров зон визита.

Единственное, что еще интересовало в этой жизни новоиспеченного наемника армии США, не находилось по эту сторону охраняемой границы американского Ареала.

Оно где-то там, в Ареале.

«Теперь выкормыш на все пойдет, чтобы заполучить возможность влиять на события, происходящие внутри отчужденного региона, каким угодно способом влиять», – подумал генерал и полностью довольный собой и беседой с кандидатом оставил сталкера в одиночестве.

Предощущение успеха не покидало Мартина Л. Джонсона весь день, и когда он, проинспектировав комплекс зданий первого из нововведенных концентраторов для «жертв Ареала», вечером подымался по лестнице обратно на вертолетную площадку, хорошее настроение по-прежнему не оставляло генерала.

Начальника отдела «Кью», созданного с единственной целью: найти ответ на животрепещущий вопрос, есть ли у этого человечества будущее???

Ареальность – ведь не просто так реальность, начинающаяся с отрицания. Всего, что за пределами ее границ является нормальным.

* * *

…Дверные створки сомкнулись, и я остался один на один со своим отражением в псевдозеркале, занимавшем большую часть стены слева от меня. Во что я впутался, пока что представлял себе слабовато, пунктирно, но отчетливо понимал, что в моем положении есть только один путь, который я уже выбрал. Идти на попятную – теперь нельзя, по крайней мере, я к таким пируэтам не склонен. Это не мой метод. Хотя меня считают непредсказуемым на всю голову и безответственным, на самом деле уж если я принимаю решение, то выдерживаю избранный курс. Правда, не всегда сообщаю окружающим, какое именно решение является для меня принятым.

Неожиданно я почувствовал чье-то присутствие. Нет, в помещении, в котором я находился, по-прежнему никого не было, но там, за стеклом, появился некто. И этот самый кто-то, на энергетическом уровне, был очень силен. Я чувствовал Силу всем позвоночником, все мои косточки резонировали. Меня в упор, нагло сканировали взглядом, который пробирал до костей, а я весь – вот он, на ладони, и спрятаться негде. Оставалось только беспомощно ждать своей участи, так как незримый наблюдатель был недосягаем для меня.

Но столь же внезапно осмотр и закончился. Давление на мое сознание исчезло. Мутант, точно мутант! Неужели особисты стали путаться с выродками?! Ну ладно, они вынуждены прибегать к помощи нас, выкормышей, но – использовать мутантов?.. Не знаю, как там и что, но человека с настолько мощным биополем я раньше никогда не встречал. Хотя, может, это как раз тот редчайший случай, там уникальный человек? И с выродками мне работать все-таки не придется…

Дверь снова открылась, но уже для того, чтобы впустить конвой. С меня неожиданно сняли наручники и отвели в другое, более благоустроенное помещение, где мне пришлось подписать гору бумаг. Когда с бюрократией было покончено, на мои руки снова нацепили браслеты, после чего конвоиры отвели меня в еще одно помещение. И там вертухаи приготовили для моей драгоценной персоны специальную металлическую клетку, предназначенную для транспортировки особо опасных кадров. Все это время я вел себя сугубо дисциплинированно, как воспитанный в английской частной школе мальчик. Тюремщики наверняка потом будут удивленно обсуждать, каким паинькой я стал напоследок.

Генерал, похоже, действительно крупная шишка, и его слова не разошлись с делом. Уже через час я был в воздухе, на высоте тридцати тысяч футов, и многоцелевой военный самолет взял курс на юго-запад. Меня вытащили из клетки и засунули в кабину штурмана. Армейским действительно не терпелось, раз они для экстренной переброски моей персоны решили пренебречь установленными правилами перевозки заключенных. Истребитель-бомбардировщик летел в сторону южных регионов страны. Я чувствовал это направление, как и сам Ареал, к территории которого мы приближались с северо-востока. Так что приземлился самолет явно в обещанном Техасе, не долетев до границы с абнормальностью. Но мне никто ничего не пояснял, и после доставки по назначению я снова оказался в одиночной камере.

Это был какой-то военный объект, не пенитенциарный вроде бы, но «одиночки» везде одинаковые. По крайней мере, изнутри кажется, что это именно так.

Однако в этот раз ждать пришлось недолго, и сержант медслужбы, появившийся с тремя бойцами-морпехами поддержки, вколол мне в плечо какую-то дрянь. Сказал, блин, что это обязательная прививка от недавно обнаруженной разновидности вира-гриппа. Я безропотно принял происходящее. Назвался крутым яйцом, полезай в тарелку для трапезы. Сейчас тебя будут кромсать и жрать…

Затем меня оставили в одиночестве, предупредив, что по мою бороду явится парикмахер и превратит меня в нормального гражданина с аккуратной прической. А после этого придет фотооператор и сделает необходимые снимки.

Я заметил, что мне не мешало бы и самому пожрать что-то, поэтому пусть лучше явится разносчик пиццы или сразу повар с официантами, а уж потом все остальные должностные лица. Но сержант лишь ухмыльнулся и ответил, что жрать не придется до завтра. Карантин. Какой на фиг карантин, я не знал, но что оставалось делать?

Обещанный парикмахер явился минут через пять и начал, не торопясь, раскладывать свои принадлежности. Я с интересом наблюдал за его священнодействием. Любопытным было то обстоятельство, что морпехи сопровождения напрочь отсутствовали… Не проронив ни слова, он указал мне пальцем на стул, и я так же молча повиновался. Парикмахер этот был мужчиной старым, колоритно морщинистым, орлиноносым, судя по виду, коренного американского происхождения. Одежда на нем была такая же, как на мне, «зэковская». У армейских, похоже, тюремный сектор имеется и здесь, на базе. Власть предержащие из своих цепких когтей норовят никого не выпустить… Наверное, еще будучи молодым индейцем, этот дядя натворил чего-то серьезного под воздействием «огненной воды», вот и схлопотал пожизненное. Теперь вот бродит по камерам, словно призрак, стрижет и бреет, и это на сленге вертухаев называется льготным пребыванием.

Как бы ни было, парикмахер из старого индейца получился отменный. Меня так искусно и на воле никто никогда не брил. Хотя, с другой стороны, лучше бы я всю жизнь ходил небритым и нестриженым, чем попасть в итоге на этот стул в камере этой тюряги.

– Когда твое сознание проснется Другим, ощущения могут шокировать, мягко выражаясь, но ты не должен идти на поводу своих эмоций.

От неожиданности я подскочил на сиденье, и бритвенный станок соскользнул, ткнувшись в мою щеку. Хорошо, что в руках парикмахера была не опасная бритва, с помощью которой, я читал, наши прапрадедушки лихо чекрыжили свои бородищи.

– Старик, а я думал, ты немой!

Индеец, пропустив мимо ушей мою громогласную реплику, переместил станок к левой щеке и невозмутимым тоном продолжал:

– Главное, о чем должно помнить, управляя Другим – хотя ты и спишь, и твое тело неподвижно, но все происходит по-настоящему.

– Эй, Чингачгук, да ты глухой, что ли?!

– Никогда даже не пытайся проснуться, – упорно не обращая внимания на мои попытки завести беседу, продолжал тюремный парикмахер, – это единственное, что может лишить тебя разума наяву, поэтому ни в коем случае не пытайся, будучи Другим, разбудить себя спящего.

– Послушай, дедуля, а ты кто такой, интересно?! Что за муть ты мне задвигаешь? Киношек пересмотрел? Я помню, кино такое было, про аватара, одно из первых массовых, коммерческих три-дэ. Я тогда только-только на свет народился, но мне моя бабушка рассказывала, какой ажиотаж был в кинотеатрах. Там спящего инвалида засунули в тело синего инопланетника и внедрили…

– Я – Бенито, цирюльник исследовательского корпуса базы, – проронил наконец старый индеец, соизволив обратить внимание на мои потуги превратить монолог в диалог, – только это не имеет никакого значения. Тот, кто просит меня говорить с тобой, предсказал, что ты будешь непослушен и чрезмерно любопытен, но я не должен обращать внимания на твое поведение. Поэтому слушай дальше и не перебивай, потому что я могу не успеть. Аватар из фильма лишь бледное подобие, ведь творчество часто искаженно отражает реальные возможности…

– Нет, нет, так не пойдет! – продолжал я гнуть свою линию. – Сначала объясни мне, кто этот загадочный субъект, который просил мне что-то говорить? И куда ты можешь не успеть, у нас, по-моему, уйма време…

– Не просил, а просит, сейчас, – перебил меня индеец. – Киношники не выдумывали идею, они добыли информацию, но не всю, поэтому получилась сказка. Тебе же предначертано обрести реальную возможность. В жизни всегда все ярче, чем любая человеческая фантазия. Творческие люди только улавливают отражения реальностей и пытаются переосмыслить и отобразить их… Со временем ты все узнаешь и поймешь, сейчас запомни только одно. Если тебе вдруг будет казаться, что ты спишь, ни в коем случае не щипай себя и не пытайся проснуться. Явь просто-напросто убьет твое истинное я…

Неожиданно до меня дошло, что последние фразы слышатся как бы издалека. Уплываю куда-то, проваливаюсь… Мое сознание кружилось, кружилось и будто растворялось с каждым оборотом, и я понял, куда старик мог не успеть. Уймы времени – у меня изначально не было.

Развели все-таки, уроды, с этой прививкой…

И я отключился.

ВТОРОЙ ЭТАП

«Необъяснимое – это неотъемлемая часть сознания, которая, словно некая движущая сила, испокон веков тянет человеческий разум вперед. Именно поэтому не всегда нужно всему находить объяснение. Если человек все для себя объяснит, эта сила исчезнет, и он остановится».

– Вижу по рефлекторной моторике, что вы пришли в себя. Здравствуйте, – услышал я незнакомый голос и резко расплющил веки. Неожиданно сильный свет заставил снова зажмуриться и только чуть-чуть приоткрыть глаза, но вскоре мое зрение адаптировалось, и я поднял голову, чтобы осмотреться.

Судя по увиденному и по ощущениям, меня притаранили сюда в беспамятстве. Я лежал, стреноженный по рукам и ногам, привязанный, на высоком столе в центре какой-то лаборатории. Помещение казалось довольно обширным, но было абсолютно без окон и имело только одну дверь. Во всяком случае, в поле моего зрения других выходов не обнаружилось. Повсюду работала, перемигивалась огоньками, жужжала, постукивала многочисленная электроника. Человек в зеленоватом халате, по внешности типичный ученый, высоколобый, с залысинами и даже с узкой бородкой, чем-то занимался в углу, справа от меня.

– Что вы со мной сделали?! – выпалил я.

– Успокойтесь, с вами все в порядке, – спокойно ответил «яйцеголовый». – Просто ваш организм слишком чувствительно среагировал на прививку. Добро пожаловать в Лос-Анджелес-Сити!

Но я ему не поверил. Бред! Какая на фиг прививка, ты, гомеопат радиоактивный?! Эту сказочку будешь убогим задвигать, у них смысл жизни – во все верить… Другое дело, что придурки, которые меня стреноживали, допустили ошибку. Они привязали меня обычными пласткожаными ремнями, без каких-либо стальных кандалов со спецзамками.

– Как это Лос-Анджелес? – удивился я, сообразив, что означает последняя фраза ученого мужа. – Меня что, снова перевезли?

– Естественно, а что тут такого необычного? – пожал плечами мой собеседник в халате. – Вас просто доставили сюда на самолете, обогнув Периметр с юга, по соглашению с Мексикой над ее территорией, вот и все. Этот комплекс ближайший к границе Ареала, в необходимом для отправки районе, и…

– Тогда почему я привязан? – начал я потихоньку брать ситуацию в свои руки.

– Ха-ха! Очевидно, в связи с вашим неадекватным поведением на людях, – хохотнув, ответил он. Весело ему, значит.

– Ну а ты, значит, местный Док-потрошитель? Яйцеголовый маньяк из лаборатории безумного профессора.

Пудрить мозги хамоватой иронией – один из моих излюбленных способов борьбы с окружающей средой. И я решил, что сейчас более подходящего к ситуации способа не найти.

– Это весьма неполиткорректное высказывание, – сразу нахмурившись, ответил научник, – которое к тому же совершенно не соответствует действительности. Мое имя Джастин Бенджамен Сноу, я специалист в своей области и смежных, а откуда у вас столько пренебрежения к деятелям науки, мне не совсем понятно.

– Само собой, – продолжал я, намеренно издеваясь и дальше, – куда уж нам, мы же только своей областью занимаемся и смежными, больше ни в чем не смыслим и ни во что не вмешиваемся! Другое дело, настоящий ученый, благодетель человечества, с большой, так сказать, буквы У. А вы у нас просто УО, то есть умственно отсталый…

– Что вы хотите этим сказать?! У вас нет оснований вести себя столь вызывающе! Я не давал повода! – моментально обиделся человечишка в лабораторном халате. – Вы думаете, что я недостаточно образован?! Я доктор наук, профессор, имею множество научных степеней и званий, о многих из которых вы даже никогда не слышали. В свои сорок девять лет я, конечно, не считаю себя всезнайкой, но поверьте, достаточно осведомлен, чтобы не являться дилетантом во многих разделах знаний человечест…

– О да-а, не сомневаюсь! – перебил я его. – Что вы умеете считать, писать, читать, а главное, болтать, только вот никакого проку от ваших многочисленных знаний… Неужели люди стали счастливее от того, что наука отучила их всецело полагаться на собственные силы? И вместо того, чтобы полностью рассчитывать на свои ноги, использовать для поддержки костыли инструментов и машин? Практически, на что вы способны, кроме того, чтобы изобрести очередную модель подпорок? И уж если вы такой грамотный, тогда ответьте, есть ли смысл в вечной жизни, а? Сможете? – задал я ученому мужу совершенно не ожидаемый им вопрос. Бедняга, мне его даже стало жаль, немного. Вполне может быть, и вправду настоящее светило науки, а я его, как студента-первокурсника, в оладью размазываю.

Реакция последовала не совсем ожидаемая для меня. Док совершенно не удивился такому вопросу.

– На самом деле это не такой уж сложный вопрос. Для того чтобы найти безошибочные ответы на подобные загадки бытия, прежде всего необходимо, – начал излагать профессор Сноу; казалось, он был заранее готов к такому повороту в нашем общении, и я понял, что док залезает на своего любимого мустанга, чтобы пуститься в торжествующий галоп, – обратиться к значению каждого слова в вопросе…

Я сразу даже и не нашел что брякнуть и промолчал, мысленно подыскивая формулировку.

– А именно, – тем временем, выдержав внушительную паузу, продолжил профессор, – в вашем вопросе есть два ключевых слова, требующих определения. Это смысл и это вечность. Начнем, пожалуй, со второго. Скажите, как вы считаете, что такое вечность? – задал уже свой вопрос профессор. Он опять, прямо на глазах, повеселел. Я невольно помог ему вернуться в седло, где он чувствовал себя абсолютно уверенно.

– Вечность – это бесконечно долго или много, – практически не раздумывая, выдал я. На самом деле «видеодиктофон» больше всего интересовала меня в данный момент, но профессор был слишком увлечен речью и не замечал направления моего интереса.

– Нет, нет, – отмел мой дилетантский ответ Джастин Сноу, – вы только заменили одно непонятное слово другим, но не нашли для себя объяснение. Или, точнее сказать, понимание…

Я промолчал, потому что уже сообразил: этому обладателю степеней и званий, о которых я даже не слышал, только дай повод выступить с высокоученой проповедью.

– Вечность и бесконечность – сугубо фальшивые категории, ох-хо-хо, – сокрушенно вздохнув, продолжал он. – И данные понятия пришли к нам из математики, науки, если можно так выразиться, синтетической и потому имеющей мало общего с реальностью. Для математика очень легко написать значок бесконечности, но уже, к примеру, физику такое понятие абсолютно ни к чему. Физик знает, что всему, абсолютно всему в этом мире можно дать количественную оценку. Другими словами, все поддается подсчетам, даже число элементарных частиц во всей Вселенной. Но каким бы большим это число ни вышло, по сравнению с бесконечностью им можно просто пренебречь. Или, другими словами, при необходимости списать на статистическую погрешность. Поэтому вы прежде всего должны понять, что бесконечность – это просто слово. Причем слово, не имеющее практического определения, так как все в этом мире имеет свой предел, и любой процесс когда-нибудь заканчивается. Исходя из вышесказанного! – повысил тон профессор, назидательно подняв при этом указательный палец вверх. – Ваш вопрос необходимо перефразировать, а именно: какой смысл от жизни гораздо более долгой, чем у большинства других живых существ? И тогда ответ получается сам собой: если будет смысл – живи, так сказать, сколько хочешь, главное, чтобы самому не надоело. Поэтому не в вечной жизни как таковой нужно искать смысл, а, наоборот, обретя смысл существования, получить все остальное.

Продолжать выслушивать эти, несомненно блистательные, выкладки и съеживаться в темное пятнышко, исчезающе малое в сиянии интеллекта профессора, дальше было ни к чему. Я уже принял решение, что буду делать. Поэтому, пока блестящий док философствовал, я не спеша собрал во рту накопившуюся липкую слюну и метко выплюнул ее, попав точнехонько в объектив фиксирующего наш разговор лабораторного «видеодиктофона». Такими штуковинами пользуются научники для ведения протоколов экспериментов, и профессор неосторожно установил ее совсем неподалеку от меня.

– Что вы делаете?! – вскрикнул профессор и, выхватив из кармана своего халата белоснежный носовой платочек, принялся вытирать мой плевок, даже не подозревая, что полностью перекрыл обзор невидимым для меня наблюдателям, которые наверняка подключились к его фиксирующей системе.

Ученый оставил меня совершенно без присмотра, так как повернулся ко мне спиной, а этого ему делать не стоило.

Отточенным, натренированным движением я вывернул суставы больших пальцев рук внутрь ладони и аккуратно освободил кисти. Затем, со щелчками вправив суставы обратно, дотянулся до какой-то металлической посудины, стоящей на передвижном столике возле моего длинного стола, схватил ее и что было сил швырнул тяжелую железяку светилу науки прямо в аккуратно стриженный затылок.

Профессор рухнул как подкошенный, да еще и свой «видифон» при этом своротил. Мне явно везло. Быстро освободив ноги, я кинулся к бесчувственному доктору. Дверь должна иметь контроль доступа по отпечатку пальца. Для этого мои пальчики явно не годились, а вот пальцы профессора – совсем другое дело, они, думаю, подойдут в самый раз. Только бы у этой двери не было определителя по сетчатке глаза. Не очень-то я люблю человека лапать за лицо…

Протащив обездвиженного доктора по полу, я приложил большой палец его правой ладони к панели идентификации, и дверной механизм сработал. В голове успела промелькнуть удовлетворенная мысль, что мне продолжает фартить… Но за открывшимся проемом поджидал армейский в штурмовой экипировке, и на меня он смотрел прямо сквозь прицел своего многофункционального «вестройта». Автомат коротко и сухо пролаял, и очередь отбросила мое туловище назад. Я упал на спину, обоснованно решив, что – это конец. Пора сворачивать раскатанную губу. На мне была надета только оранжевая тюремная роба, и автоматные пули, выпущенные практически в упор, прошили навылет, оставив в моем торсе несколько сквозных отверстий. Непонятно только, почему в меня сразу на поражение стреляют, если я такой ценный кадр, но с этим безответным вопросом я и уйду прочь из этого не лучшего из миров.

Адская боль прожигала сознание, но уже не навылет, оставалась внутри, однако крови почему-то не было. Более того, когда я схватился рукой за простреленную грудь, то почувствовал, как свежие раны затягиваются, а резко отступившая боль дала понять, что отдаваться в ледяные объятия смерти несколько преждевременно.

Живой.

Фартит мне? Настолько?!

Черт побери! Они все же что-то натворили в моих мозгах!

Жуткая, пугающая догадка не хуже боли прожгла сознание, но в подробностях осмысливать случившееся было просто некогда.

В эту секунду хренов солдат решил, что прикончил меня, и кинулся к доктору. Буквально на мгновение он потерял меня из виду… Мне больше и не нужно было, я молниеносно вскочил на ноги и, перехватив руками автомат, со всей мочи въехал противнику головой.

Да, они со мной что-то сотворили, точно!

От моего удара бронированный шлем спецназовского защитного комплекта лопнул и разошелся на две части. В порыве ярости я поднял и вскинул штурмовика, словно тряпичную куклу, и бросил его спиной вперед, прямо на второго бойца, что появился в дверном проеме. Другой солдат не успел выстрелить, он отлетел вместе со своим сотоварищем в сторону. Очухаться я ему не дал, с разбега врезал ногой по голове, расколошматив и его шлем вдребезги.

Больше меня никто не атаковал, но помещение, в котором я оказался, выскочив в проем, было закупорено и на первый взгляд не имело других выходов, вообще не! Как же сюда попала охрана?! Этот зал, в который я пробился с боем, был раза в три больше площадью, чем комната, в которой меня грузил речами док Сноу. Судя по всему, здесь тоже располагалась какая-то лаборатория. Повсюду жужжали и перемигивались различные приборы, которые так обожают изобретать научники, а в дальнем конце, у стены, внутри аквариума, наполненного белесой жидкостью, я разглядел… какого-то мутанта.