Текст книги "Пепел богов. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Сергей Малицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 73 (всего у книги 91 страниц)

Между тем за спиной осталась одна сотня шагов, другая, началась третья. Кай продолжал держаться стены, глубины не прибывало, даже порой опять показывались из воды колени лошади. Правда, иногда движение замедлялось, когда зеленоглазый, вновь погружая животное по брюхо в воду, огибал упавшие со стены камни. Постепенно стена начала уходить вправо, образуя еще один заливчик, уже невидимый с берега, и закручиваясь подобно улитке, пока Арма, к собственному удивлению, не обнаружила, что берег встает стеной уже и справа и слева от нее, а вместо черной воды озера под ногами лошади журчит ручей уже не черными, а светлыми струями.

– Тихо! – обернулся Кай к вытаращившим глаза спутникам. – Дальше следует не шуметь вовсе.

– Опасность? – прошептала Арма, потянувшись за самострелом.

Кай поднял голову, окинул взглядом вздымающиеся к полосе желтого неба стены и заметил чуть слышно:

– Уважение.

Скалы расступились через половину лиги. Впереди, над снежными бликами вершин блеснуло солнце. Арма невольно зажмурилась, а когда пригляделась, не сдержала вздоха. Уютная долина шириной едва ли не с ту же половину лиги открылась перед отрядом. Уже не чахлые ели, а высокие сосны подпирали каменные границы укромного места. И дорога, которая все-таки привела путников в потаенную падь, не закончилась у входа в долину, а убегала куда-то вдаль, разрезая ее вдоль. И всюду – и справа и слева – высились все те же стелы, надгробные камни, барельефы и целые склепы, что и перед Черной погибелью, разве только вокруг них зеленела трава, а над ними не было закреплено чьих-то останков.

– Мертвая падь! – восторженно прошептал Эша. – Уж не знаю, зеленоглазый, что будет с нами дальше, но я уже не жалею, что отправился с тобой в этот поход.

– И я, – с тоской прогудел Шувай, сбивая с ног щелчками огромных пальцев пиявок. – Если бы еще узнать, чем питаются эти пиявки, когда меня тут нет? Я смотрю, ни одна не присосалась к лошадиным ногам, а моя шкура для них вовсе не преграда!

– Эти пиявки заточены на тати, – заметил Эша. – Лошади же появились в Салпе вместе с людьми.

– С чего ты взял? – удивился Мекиш, придерживая коня.

– Ах да, – кивнул Эша. – Раньше они были маленькими и жили в дуплах малла, а потом спустились на землю и подросли.

– Ухаживают, – вдруг подал голос Шалигай. – Ухаживают за захоронениями. Пыль стерта, паутина. Свежий покос на траве.

– Да, ухаживают, – перевел взгляд с хиланца на Арму Кай. – Но с разговорами лучше обождать. Через полчаса мы остановимся вон у той рощи. – Кай махнул рукой вперед. – Там и поговорим.

– Почему там? – перешел на шепот Эша. – Мы могли пройти сегодня еще лиг двадцать! Мне кажется, эта узкая долина весьма длинна!

– Мы пройдем эти двадцать лиг, – сказал Кай. – Но поговорить нам нужно теперь.

Отряд добрался до рощицы еще до полудня, но все последние минуты пути Арма ловила на себе встревоженный взгляд мугайки. Правда, разобрать ее мыслей не могла, исключая отчаяние, боль, страх и ненависть к ней, синеглазой колдунье, которая, как оказалось, может копаться в чужой голове. «Если бы так, – думала Арма. – До Эша, а с его благоволения и до Тару, не достучишься, у всех тати, в том числе и вновь прибывших, в голове творится неизвестно что, а Кай для нее недоступен с тех самых пор, как она встретилась с ним впервые, еще девчонкой». Оставался только Шалигай, который перебивал наполняющим его ужасом собственные обереги и во всякую минуту опасности или неясности начинал уговаривать себя быть храбрым и смелым, или же начинал гнусавить отвратительную песню, да все та же перепуганная мугайка. И что с ее дара? А там, в Запретной долине, как сказал тот же Эша, этот ее дар вовсе исчезнет или будет не нужен.

За рощицей кладбище, которое хранило под своими камнями очень далеких предков обитателей Салпы, потому как надписей на обелисках Арма не могла рассмотреть с дороги, да и вырубленные на склепах рельефы были оплывшими и едва угадываемыми, заканчивалось. Ручей, который вместе с дорогой резал долину вдоль, обратился омутком. Возле него нашлась и поляна с зеленой травой, и даже словно специально приготовленные дрова, так что костер не заставил себя ждать. За готовку было принялась Арма, но Кай подмигнул Шуваю, и когда гигант снял с лошади заверещавшую Тешу, обратился к синеглазой спутнице с просьбой:

– Отведи мугайку за деревья. Пусть облегчится. Но только руки не развязывай. Пока не развязывай. Вот я скажу то, что должен сказать, потом развяжем.

Мугайка пошла за Армой послушно, как собака на поводке. Позволила без звука распустить шнуровку на платье, оправилась, нисколько не застеснявшись посторонних глаз, и так же молча вернулась к костру. Привал был недолгим, поэтому каши Тару сообразить не успел, только заварил ягоду с медом, зато Эша разделил остатки хлеба и вяленого мяса на всех. Кусатара и лами выложили на походный ковер и свои припасы.

– Яички! – захлопал огромными ладонями Шувай, хотя доставшиеся ему два яйца были для великана как два зернышка в наваристой каше.

– Ешьте, – сказал Кай, все-таки приказав развязать руки Теше, но говорить начал еще до того, как трапеза завершилась.

– Разговор будет коротким, – начал зеленоглазый. – Я рассчитывал, что со мной пойдут двенадцать человек. Считая меня, двенадцать. Но получается, что пойдут четырнадцать. Вместе с Шалигаем и Тешей – четырнадцать.

– Я никуда не иду, – прошипела мугайка.

– У тебя нет выбора, – обернулся к ней Кай. – Хотя нет, выбор есть. Сегодня еще до заката мы доберемся до укрытия, возле которого меня будут ждать трое наших последних спутников, я могу оставить тебя там. Но тебе придется ожидать в темнице, пока наш поход не завершится. И я не уверен, что тебя выпустят живой оттуда, даже если он завершится удачно. Нынешние хозяева этой долины не любят случайных гостей.

– Где они, эти хозяева? – вскинулась Теша.

– Они уже знают, что мы здесь, – ответил Кай и повернулся к Тару: – Можешь спросить хоть старого охотника.

– Это точно, – проворчал старик. – Глаз не спускают.

– Но если ты даже захочешь уйти сейчас, то выбор будет один, – жестко сказал Кай. – Я выстрелю тебе вслед. Предположим, случится чудо, и я не попаду. Или мой конь откажется преследовать тебя. Или дозорные этой долины выпустят тебя в твои ненаглядные Гиблые земли, что ты там будешь делать? Твоей деревни нет, а на ее остроге держались и все окрестные деревни. Боюсь, что они уже покинуты жителями, потому как теперь палхов остановить будет сложно. Иди!

Зеленоглазый шагнул к своей лошади и выдернул из чехла ружье.

Теша опустила взгляд в траву, застыла.

Кай выждал несколько секунд, сунул ружье обратно в чехол.

– Я иду в центр Запретной долины, в Анду. Там в Храме Двенадцати Престолов таится загадка Салпы, там таятся причины Пагуб, что опустошают наши земли. Там можно разрушить клетку, в которой заключена наша земля. Но не спрашивайте меня, что будет дальше. Я могу сказать только одно – если наш поход завершится удачно, все будет не так, как теперь.

Кай помолчал.

– Вместе со мной идут четырнадцать… не только человек, – продолжил зеленоглазый. – Тати: мейкк Шувай, малла Мекиш, кусатара Течима, лами Усанува. Люди: я, Кай, или Кир Харти, или Луккай, – из клана Сакува, можете звать как кому угодно, Арма – из клана Хисса, Шалигай, посланник нынешнего иши – воин из клана Паркуи, Тару – охотник-отшельник из лапани, Эша – мудрец из крепости Гима, Лилай – воин из клана Хара, который будет ждать нас в конце этой долины.

– Клан Хара! – воскликнула Арма. – Разве он не уничтожен?

– Нет, – отрезал Кай.

– А я уж подумал, что у тебя что-то со счетом, – хмыкнул Эша. – Считаю, если нас ждет встреча с троицей, то кто же четырнадцатый?

– Теша из мугаев, – продолжил Кай.

– Мои предки были из клана Эшар – клана Крови! – прошипела девчонка.

– Тем лучше, – ответил Кай. – Там, в конце этой долины, нас будет ждать не только славный молодой воин Лилай. – Там еще будут и трое посланников Пустоты.

– Пустотная мерзость? – вскочил на ноги Эша. – Ловчие?

– Успокойся, – ответил ему Кай. – Так надо. Помощь пустотников может оказаться неоценимой. Кстати, – он повернулся к Теше. – Именно они по какой-то причине уничтожили твою деревню. Только не вздумай попытаться им отомстить. Они уничтожат тебя одним щелчком.

– Зачем столько народа? – спросил Тару. – Я охотник. Я не люблю охоту толпой. Много шума, много следов, мало добычи. Да еще и делить ее на кучу народа. Зачем? Даже твой отряд становится слишком большим, Кай, а я еще слышал, что целые орды собираются в Ледяном ущелье, чтобы войти в пределы Запретной долины в первый день последнего месяца весны. Ровно в полдень! Зачем?

– Запретная долина хочет крови, – проговорил Кай. – Каждый шаг на ней должен быть омыт кровью, иначе она выбрасывает из своих пределов, выворачивает все пути наружу. Я это испытал на себе. Кровь длит ее морок, который ведет к Анде, а без морока она не пропускает никого. Поэтому пусть это будет кровь тех, кто ищет в Запретной долине легкого богатства. К тому же границу лучше переступать одновременно многим. Это не просто – войти в долину. Когда заходят многие, каждый это делает легче. Хотя открыть дверь и перешагнуть порог, очень мало.

– А мы? – подал сухой голос лами. – Мы тоже должны будем омыть своей кровью собственные шаги?

– Я никогда не скрывал опасности, Усанува, – ответил Кай. – И уверяю тебя, что никого приносить в жертву не собираюсь. Но пока мы доберемся до Анды, потерять можем многих. И посланников Пустоты в том числе. Здесь они почти непобедимы. Там – они будут великими воинами, но не более того.

– Я пойду с вами, – не поднимая глаз, сказала Теша.

– Вот и славно, – ответил Кай. – Тогда по коням. Хотелось бы оказаться под крышей до заката.

За рощей Мертвая падь уже не заслуживала именования мертвой. Арме даже подумалось, что, если бы не мрачные стены вокруг, которые делали долину неприступным каньоном, она могла бы оказаться неплохим местом для того, чтобы построить дом и вырастить детей. Перемежаясь лугами, роща сменяла рощу, чистый холодный ручей продолжал журчать под ногами, и даже руины хижин, попадавшиеся тут и там, не наводили на грустные размышления. Все эти дома не были сожжены, они рассыпались от времени. Тем более что в отдалении от уже нахоженной тропы стали видны и стада овец, и даже пасущиеся лошади и коровы. Только пастухи не показывались на глаза, как Арма ни напрягала зрение.

Долина все-таки оказалась не бесконечной. Отряд успел добраться до ее истока до заката. Еще издали Арма разглядела суровые башни, словно подпирающие сходящиеся вместе стены каньона. Башни соединяла неприступная стена, над ней искрился брызгами и шумел водопад, который обращался ручьем, стекающим по ступеням перед воротами, на что Тару тут же заметил, что, если бы водичка так же хлестала над его башней, он вовсе бы не заботился об уборке. Но ни количество ступеней, которых явно было за несколько сотен, и ни специальный подъем для лошадей, устроенный рядом со ступенями, и ни багровый щит клана Хара – клана Смерти над воротами крепости не поразили Арму так, как троица, стоявшая на ступенях у самого начала лестницы.

Одним из троих был высокий и очень широкий в кости, почти такого же роста, как и Шувай, воин с мечом на поясе. Рядом с ним стоял худой и на вид еще более опасный воин с коротким, сверкающим серебром копьем. Третьей была женщина с белыми как снег волосами, с небольшим луком и тулом за спиной. Она показалась Арме настолько красивой, что у нее закружилась голова. Или голова закружилась оттого, что Арма попыталась коснуться мыслей незнакомцев, но едва не провалилась в кромешную тьму? Все трое были одеты в серые простые бурнусы, доспехов под которыми Арма угадать не смогла. Дыры и прорехи в ткани говорили о том, что не все стрелы или удары защитников деревни миновали цель, но троице эти удары вреда не нанесли.

Кай придержал коня, спешился в паре десятков шагов от незнакомцев. Его примеру последовали все спутники, кроме Шувая, которому слезать было не с чего. Зато великан тут же бухнулся на дорогу и начал стягивать с уставших ног сандалии. Ему словно не было дела до троицы.

– Вериджа! – между тем выкрикнул здоровяк.

– Тиджа! – прогудел худой.

– Илалиджа! – звонко раскатился голос красавицы.

И в то же самое мгновение мугайка сорвала с пояса старика Тару кинжал и бросилась к ступеням. Она успела сделать несколько шагов, когда Илалиджа, именно она, махнула рукой, и Тешу унесло прочь, как пушинку ветром.

– Вот ведь беда какая, – вздохнул Тару, поднимая упущенное оружие.

Арма наклонилась к мугайке. Из носа у той текла кровь, лицо оплывало, словно его исхлестали тяжелой ладонью, но девчонка дышала.

– Я могла бы ее убить, но думаю, что тебе она может еще пригодиться, зеленоглазый, – рассмеялась Илалиджа. – Кстати, я принесла тебе мазь, что уменьшит боль от лоскута кожи Пангариджи на твоей спине. Но я все еще могу вырвать его.

– Обожду и вырывать и мазать, – процедил сквозь зубы Кай. – Зачем вы уничтожили деревню? Чтобы показать мне свою силу?

– Отчасти, – гыкнул здоровяк. – Но прежде всего для того, чтобы ты прошел эту деревню без каких-нибудь сложностей. Да и что жалеть мугаев? Народ в той деревне был разбойным и лживым. Да еще и злым. Мы ведь начали убивать только после того, как один из стражников выпустил в нас стрелу. Да смотри хоть по своей девчонке. Чистый зверек!

– Почему вы не вошли в крепость? – спросил Кай.

– Эти последние из клана Хара какие-то испуганные, – пожала плечами Илалиджа. – А мы не привыкли стучаться в двери долго, мы открываем их, когда нам нужно войти. Но люди из клана вроде бы помогают тебе? Тогда к чему нетерпение? А то ведь пришлось бы убить их, разрушить крепость. Зачем? У нас ведь другая цель? К тому же ты кого-то хотел взять с собой из клана Хара? Вдруг бы мы и его убили? Признаться, ты выбираешь неумех, зеленоглазый.

– Какие есть, – отрезал Кай. – Договоренности помните?

– Да, – прогудел Тиджа. – Ты – старший. Мы будем слушаться твоих приказов. Когда выходим?

– Через два дня, – ответил Кай. – Отсюда до Запретной долины два дня пути. Затем – первый день последнего месяца весны.

Глава 7

ОТРЯД

В клане Смерти осталось всего лишь человек пятьдесят. Или около того. Так сказал Кай. Во всяком случае, сама Арма видела десятерых взрослых, в основном мужчин, и гурьбу ребятишек, которые носились по коридорам древнего замка и слушались только крепкой старухи, которая выглядела как воин. Почему-то именно Арме она рассказала, что зеленоглазый привел клан Хара в их же чудом сохранившийся древний замок через год после того, как сам отыскал дорогу к нему. И с тех пор клан Хара трудится над его восстановлением и над приумножением собственного племени.

– Труд по приумножению собственного племени, да еще с очевидным результатом, достоин восхищения, – не замедлил подмигнуть старухе Тару, на что она ответила такой улыбкой, что старик закашлялся. Кай, обмолвившись, что членов клана не следует донимать расспросами, больше не сказал ничего. Зеленоглазый и раньше был не слишком разговорчив, но, после того как отряд встретил у ворот троицу из Пустоты, словно прикусил язык. Между тем замок был полностью расчищен только со стороны долины. Внутри он все еще представлял собой если не развалины, то запустение и небрежение. Почти все коридоры, кроме главного и небольшого внутреннего двора, все еще были завалены мусором, обратившимся за столетия в землю. Трещины от пронзивших стены кустарников ждали заботливых каменщиков. Над конюшней не было крыши. Но общий зал, в котором оказался накрыт стол, уже намекал на строгое, но великолепие.

После молчаливого ужина старуха показала гостям, где можно оправиться и облиться водой, и развела их по кельям, разместив Арму вместе с Тешей.

– Пошли. – Арма расшнуровала мешок, вытащила полотенце, белье, выглянула в коридор, увидела крепкого воина, что стоял с непроницаемым лицом в конце его, и повела мугайку за собой. В закутке, в котором с потолка лилась отведенная от водопада струя ледяной воды, она разделась, стиснув зубы, встала под воду, омылась и посмотрела на замершую в нерешительности мугайку.

– Чего ты ждешь? Вода теплее не станет.

– Ты красивая, – неожиданно прошептала Теша. – Очень красивая. Редко бывает, чтобы и лицо и тело. Сколько тебе лет?

– Двадцать пять, – ответила Арма.

– А мне семнадцать, – так же тихо пробормотала Теша и стала распускать ворот платья. – У нас в двадцать пять у каждой уже пять-шесть детей, и от красоты мало что остается.

Мугайка, конечно, не была так хорошо сложена, как Арма, хотя уж статью та была обязана не только предкам, но и неустанному труду над собой, но не только юность красила Тешу. Вряд ли ей хотя бы день доводилось провести, лежа в постели или на мягкой траве. Она была сильна и не избалованна.

– Оружием владеешь? – спросила ее Арма.

Теша ответила не сразу. Стояла под ледяной водой, прикусив губы, чтобы не вскрикнуть, а как выскочила, все одно утомленно выдохнула. Подхватила полотенце, стала яростно растирать кожу и лишь кивнула Арме, приняв из ее рук белье. Только натянув исподнее, осмотрела собственное платье и бросила коротко:

– Всякий мугай владеет оружием. Я не слишком сильна в стрельбе из лука, но с коротким копьем слажу. – Ее глаза сузились. – Вроде того копья, что был в руках у одного из убийц – у Тиджи. Но оружия у меня нет.

– Будет, – заметила Арма, прихватывая мокрые волосы лентой.

– Будет? – удивилась Теша.

– А ты думаешь, что тебя берут с собой в качестве жертвенного животного? – усмехнулась Арма. – Будет, не сомневайся. Насколько я успела понять зеленоглазого, он не упускает ничего.

– Он… – Мугайка помедлила, потом неуверенно, но отчетливо произнесла: – Он твой?

– Мой? – Арма почувствовала, как что-то кольнуло у нее в груди, но нашла в себе силы рассмеяться. – Он свой собственный. Но если ты об этом самом, то нет.

– Пока нет, – уверенно выговорила Теша. – Но ты думаешь об этом.

– Ты тоже умеешь читать мысли? – усмехнулась Арма.

– Почему спрашиваешь? – удивилась Теша. – Прочти мои мысли и будешь знать ответ.

– Не могу, – призналась Арма. – Запретная долина близко. Говорят, что близ нее приволье для колдунов, а для этого моего дара все наоборот. Посмотрим, как там будет с простенькими наговорами. Читать же чьи-то мысли здесь для меня, как будто пытаться расслышать шепот в грозу. А тебя я с трудом слышала и у входа в Мертвую падь.

– Моя мать была шаманкой, – гордо произнесла Теша. – Я тоже кое-что могу.

– Хорошо, – кивнула Арма и двинулась обратно к келье. – Покажешь при случае.

Ночью Теша плакала. Арма проснулась от ее рыданий под утро и лежала молча до тех пор, пока та не утихла. Но мугайка поняла, что Арма не спит, поэтому заговорила сама:

– Зачем?

– Что «зачем»? – не поняла Арма.

– Зачем он идет в Запретную долину? – Теша снова всхлипнула. – Он что, правда хочет сделать так, чтобы больше не было Пагуб? Хочет, чтобы границы Салпы исчезли? А он не боится, что там, за этими границами, тысячи тысяч всякой мерзости? Он хоть знает, что за твари бродили по нашему лесу в Пагубу? Моя матушка узнала это на собственной шкуре. Долго болела. Умерла… на днях. А если там пропасть? А если тьма смертная? Если после этого наступит Пагуба навсегда?

– Что ты знаешь о палхах? – спросила в ответ Арма.

– Они людоеды, – почти выкрикнула Теша. – Они людоеды и разбойники. Тати. Раньше они занимались охотой, сбором меда и орехов, но теперь заняты только камнями. Камнями и металлами, которые продают Текану. Но сами они не спускаются под землю. У них рудники, где работают рабы. Обычные люди. Палхи заставляют их работать до смерти. Почти до смерти. А потом тех, кто находится на издыхании, откармливают помоями и поедают.

– Ты сказала о рабах, – заметила Арма. – Представь себе, что мы все такие же рабы. И нас тоже откармливают, а потом поедают. Пустота поедает. Многих из нас. Скажи, должен ли раб, которому представилась возможность убежать из клетки, из рудника, думать о том, что будет после? Или после может случиться что-то более плохое, чем то, что уже с ним случилось?

– Разное может случиться, – примиряюще прошептала Теша. – Но скажи другое тогда. А этот… Кай уверен, что он сможет сделать то, что собирается?

– Уверен, – твердо сказала Арма. И добавила: – И я надеюсь, что он не ошибается.

– Но если он хочет остановить Пагубы, – Арма чувствовала, что Теша кусает губы, – почему слуги Пустоты идут вместе с ним?

– А ты что думаешь? – ответила вопросом Арма.

– Думаю, что они хотят остановить его, – прошептала Теша. – Или не дать сделать то, что он собирается. Или как-то все испортить. Нельзя верить негодяю, даже если он говорит правду!

– Интересно, – пробормотала Арма. – Но он все равно берет их с собой. Значит, так нужно. Может быть, пока. Ведь попутчик – это не тот, кто идет с тобой до конца, а тот, кто идет рядом?

– Некоторых попутчиков лучше вовсе не иметь рядом, – пробормотала Теша.

– Как ты спаслась от этой троицы? – спросила Арма.

– Я хоронила мать, – ответила Теша. – Она всю жизнь меня оберегала, учила, пестовала. И даже собственной смертью спасла мне жизнь. Я сделала так, как она просила. Привязала камень к ее груди, положила ее на плот, оттолкнула его от берега озера, после чего дернула за веревку. Узлы развязались, сучья разошлись, и мать ушла на дно. Потом я пошла в деревню, но еще у дозора на тропе почувствовала холод. Смертный холод. Я сказала об этом стражникам, они посмеялись надо мной. Тогда я закрылась и побежала в сторону Хастерзы. Остальное ты знаешь.

– Закрылась? – удивилась Арма.

– Да, – прошептала Теша. – Но не так, как ты. Я видела рисунки на твоем теле. Они помогают тебе, поэтому ты мало закрываешься. Но все равно надо закрываться. Это не так трудно. Сжимаешь кулаки так, чтобы все пальцы были внутри, поджимаешь стопы, сутулишься, очищаешь голову и уходишь. Спокойно уходишь. Ни о чем не думая. Это легко, если умеешь слушать. Когда хорошо слушаешь, сам словно исчезаешь. Я не умею читать чужих мыслей, но зачем мысли, если можно почувствовать другое – страх, ужас, интерес, тоску, вожделение?

– Значит, – вздохнула Арма, – ты почувствовала во мне вожделение к зеленоглазому?

– Нет, – приподнялась в темноте на постели Теша. – Напряжение. Ты очень напряжена. Во всякую секунду рядом с ним ты как тетива, оттянутая к щеке.

– Осторожнее с тетивой, – процедила сквозь зубы Арма. – Она ведь может и поранить.

– Что мне тетива? – вздохнула Теша. – В деревне меня прозывали стрелой.

– Давай спать, – предложила Арма.

– Подожди. – Теша села. – Только одно еще. Сегодня – одно. Скажи, тогда, у входа в Мертвую падь, Кай и вправду мог в меня выстрелить?

Арма закрыла глаза и представила высокого и стройного Кая с ружьем, приложенным к плечу.

– Мог бы, – уверенно сказала она. – Точно мог бы. Но не выстрелил бы. Поверь мне. Тебя убили бы и без него. Там таились дозорные на входе. Я их почувствовала.

– А если бы их не было? – не унималась Теша.

– Я бы не рисковала на твоем месте, – сказала Арма.

После завтрака отряд с оружием собрался во дворе. Все, кроме троицы, которая словно растворилась после первой встречи на лестнице. Старики Эша и Тару присели на лавки, вороша бороды и щуря глаза на изготовленные из ивовых прутьев мишени. Четверо тати примостились на каменном парапете, который огибал двор по периметру. С другой его стороны нашлось место Арме и Теше. Шалигай же, который по-прежнему ни с кем не заговаривал, поворочал головой и сел на стороне тати, возле Шувая, словно гигант мог защитить хиланца от какой-нибудь пакости. Только после этого во двор вышел Кай с мешком. За ним появилась урайка замка, которую, как уже знала Арма, звали Истанза, и, судя по внешнему сходству, ее сын или внук. Широкоплечий воин лет двадцати, которого со спины можно было спутать с Каем, так черны были его волосы, обернувшись, явил достойного сына собственного племени – простые, не слишком выразительные черты складывались в доброе лицо, и только в голубых глазах чувствовались решимость и воля. При нем было простое короткое копье и тул со стрелами, из которого торчал лук. На поясе воина висел меч.

– Это мой старший внук, Лилай, – подтвердила предположение Истанза. – Его отец был ураем клана Хара. Его звали Сай. Он погиб в Кете. Был убит в спину, но сохранил честь. Вот он знает. – Старуха показала на Кая.

Зеленоглазый кивнул.

– Лилай пойдет с вами, – продолжила Истанза. – Если будет угодно высшим силам, как бы они ни назывались, то погибнет, как погибла его мать, когда вместе с остатками нашего племени пробивалась через просторы Текана сначала в Гиблые земли, а потом сюда. Вот он знает, – снова посмотрела она на Кая, и тот снова кивнул.

– Мы ушли из Текана, чтобы перестать служить смерти, – сказала Истанза. – Смерти и ише Текана. Старый договор умер вместе с прошлым ишей, а нового мы решили не заключать. Грязная работа дорого обходится. Поэтому мы здесь. Чтобы не было вопросов. Думаю, мой внук не опозорит мое имя.

– Почтенная, – закашлялся Эша и расправил бороду, – ты так много рассказала нам, потому что не рассчитываешь, что кто-то из нас вернется живым?

– Да, – теперь уже кивнула Истанза, развернулась и ушла.

Лилай приложил руку к груди, склонил голову, обвел будущих спутников взглядом и отошел в сторону, остановился возле Армы и Теши, заставив последнюю стиснуть губы и покраснеть.

Кай спустил с плеча мешок, который неожиданно гулко загремел о плиты двора. Распустил горловину, вытащил объемный сверток, бросил его мугайке. Удовлетворенно кивнул, когда она поймала посылку.

– Кое-какая одежда, сапоги, мешок, самое необходимое, легкий кожаный доспех. Лилай, отдай ей оружие.

Покрасневшая уже чуть ли не до цвета спелой ягоды, Теша встала, положила мешок, снова взяла его в руки, опять положила и уже под смешок Тару приняла из рук воина копье, лук, тул и растерянно опустилась на место.

– Если такое дело, так надо бы ей и лошадку, – заметил Тару. – Или хотя бы ослика. А если нету, тогда можно и ко мне подсадить. У меня лошадь крепкая, места хватит, да и не обижу я ее.

– Твоя лошадь не пригодится, Тару, – ответил Кай, выуживая из мешка еще и связку перетянутых на рукоятях ремнями палок. – Отсюда мы пойдем пешком. Послезавтра утром выходим. Дорога трудная, лошади не пройдут. И ослы не пройдут. Но если бы мы даже их взяли и смогли бы довести до края Запретной долины, там бы пришлось их оставить. Животные не могут перейти границу.

– А я разве тебе не говорил? – повернулся к обескураженному Тару Эша. – Да, дальше ножками.

– Ничего, старик, – улыбнулся Кай. – Надеюсь, что опасения урайки клана Хары напрасны. Но даже в этом печальном случае не сомневайся, твоя лошадка будет вспоминать дни, проведенные в лугах Мертвой пади, как самые счастливые в своей жизни. Шувай?

– Да, мастер, – заскрипел, поднялся на ноги великан.

– То, что громыхало, это тебе. Забирай. И не рассчитывай, что я буду в дальнейшем таскать такую тяжесть.

Мейкк надул губы, затопал к мешку и с довольным урчанием выудил оттуда тяжелый молот на рукояти в три локтя.

– Ручка, мастер, коротковата, – растерянно поднял брови Шувай. – Длиннее бы! Хоть на локоть.

– Длиннее найдем, – ответил Кай и тут же добавил: – Но здесь. Там оружие нужно иметь свое. Там всё… зыбко. Возьмешь дубину в руки, даже помашешь ей в драке, а потом она возьмет и обратится в кучу песка.

– А еда там есть? – обеспокоился Тару.

– Еда есть, – кивнул Кай. – И в песок она в животе вроде бы не превращается. Но тут важно успеть ее проглотить. Иначе – не обещаю.

– Миражи, что ли? – не понял охотник и толкнул локтем в бок Эша. – Как в Холодных песках в июле, когда песок горячий и видится всякое?

– Ты зеленоглазого спрашивай, – охнул и в свою очередь ударил локтем охотника Эша. – Я был там один раз и с самого края. И ни еды, ни оружия там не видел. Песок был. Под ногами.

– Да, – кивнул Кай. – Это что-то вроде миражей. Но их можно не только видеть. По ним можно ходить. В них можно жить. С ними можно разговаривать. Увидите. Будет интересно.

– Это уж без сомнений, – не слишком весело отозвался Мекиш. – С тобой всегда интересно, Кай. Но живым все-таки хотелось бы остаться. Ты-то ведь вроде бы собираешься живым добраться до Анды?

– Собираюсь, – кивнул Кай. – Но не могу обещать этого даже самому себе. К тому же не думаю, что обратная дорога будет легче.

– Ну, так скажи нам все-таки, есть ли надежда остаться в живых? – спросил Мекиш и щелкнул тетивой небольшого лука.

– Надежда есть даже в пасти у северного медведя, – неожиданно прогудел Шувай. – Вдруг у него случится сердечный приступ от жалости к тому, кого он собирается сожрать? Мекиш, ты отличный воин, пусть даже по весу во мне таких, как ты, будет десятка два. Если уж собрался отомстить за гибель своей семьи, чего рассуждать о том, удастся ли остаться в живых? Я вот рассчитываю на одно. Если не удастся, так чтобы не зря. Чтоб не под лавиной. А если под лавиной, чтобы все равно не зря.

– Это понятно, – кисло ответил Мекиш. – Тебе легче. Ты один, как отряд маллских лучников. Двадцать таких, как я. Когда умирать будешь, вспомни, что я бы на твоем месте умер бы уже раз двадцать.

– Никто не знает, что будет там, – оборвал болтовню Кай. – Каждый идет за главным и за своим. Главное – освободить двенадцать узников, что томятся в Храме в Анде. И об этом мы с вами уже говорили. Освободив их, мы освободим Салпу. Что за ее границами – мы не знаем, но каждый из вас надеется на удачу для собственного народа. Мекиш, Течима и Усанува хотят, чтобы мир, который когда-то принадлежал тати, снова принадлежал им. Они надеются, что за границами Салпы орды тати ждут, чтобы войти в нее и стереть с нее людей. Шувай идет со мной, потому что идет со мной.

– Он так хочет, мастер, – буркнул мейкк.

– Думаю, что у остальных свой интерес тоже имеется, – добавил Кай.

– Это точно, – потер ладони Эша. – Именно что интерес.

– И это может случиться? – задумался Тару. – Я насчет того, что орды тати или, того хуже, не просто тати, а палхов?

– Нет палхов, кусатара, малла, лами и мейкков! – подал голос Усанува. – Есть тати! Всякий тати может соединиться с другим тати, иметь детей от соединения, и дети их детей тоже будут иметь детей!

– Понятно, – кивнул Тару. – Это как собачки. Есть маленькие, есть огромные, а во всякой собачьей свадьбе смешиваются без труда. Только они ведь через поколение-два – все одинаковые становятся. Отчего ж у тати не так?

– Тати не собачки! – повысил голос Усанува. – Тати верят в духов, хранят чистоту рода. Тати разные. И одинаковые. В преданиях говорится, что тати как глина. В какой сосуд будешь набивать ее, такую форму она и примет!