Текст книги "Ад"

Автор книги: Сергей Михонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц)

Михонов Сергей
Ад

«Здесь жизнь – это смерть, а смерть – искупление!»

"Если ад существует, то именно здесь!"

(Записки "мертвеца")

Пролог

– СМЕРТЬ —

– Ты чего гремишь по банке? Забыл о маскировке? – выдал напарник. – Или напомнить?

В ответ ни слова за исключением чавканья.

– Я к тебе обращаюсь, Лопух, ты этакий! И не надоело те жрать одну тушёнку?

– Можешь предложить нечто более существенное? – поинтересовался тот между делом, толкая очередную порцию свинины с жиром в рот, облизав демонстративно лезвие клинка, заменявшего ложку. Столовых приборов не было предусмотрено, как впрочем, и всего остального. Походная жизнь вынужденная. Спецназовцы сидели уже второй месяц безвылазно в горах. Работа такая – ликвидация лидеров бандформирований. И пока тихо. Нет, банды орудовали – "федералы" несли потери, но встревать с ними без нужды – приказа свыше – строжайше запрещено. А тут ещё и запас НЗ в виде банок тушёнки подходил к концу. И всё в сыром виде и сухомятку. Разве что дозволялось ходить к ручью и пополнять запас фляжек – не более. Ну и, разумеется, иной раз помыться при соответствующем охранении – один боец моется, иной прикрывает. Затем смена караула. То же самое касалось и "уборной". Туалетная бумага – листва кустарниковой растительности. В них и ходили. А отходы жизнедеятельности закапывали, маскируя сверху дёрном.

Взяв непродолжительную паузу, напарник намеренно отомстил Лопухину.

– Так и знал – травишь душу! – озлобился подельник, раздавив подошвой ботинка пустую жестяную банку из-под тушёнки, уменьшая в размерах "отходы". Оставалось убрать с глаз долой под землю с дёрном. И также точно притоптать.

– Почему же, – всё ещё тянул резину Рыков.

– А я говорю: сам не рычи – демаскируешь, – последовал ответ любезностью от Лопухина.

– Лопух и есть – те бы только поесть! Да ещё поспать, а потом и посра…

– Т-с-с… – уловил тот первым шумы, донёсшиеся до них извне. – Мы не одни!

– И что ты говоришь! А то я не в курсе, что нас здесь целых девять штук "чайников"! Точнее – восемь, а кипятильник один – он же наш командир! И опять куда-то запропастился, а с ним…

– Умолкни, – пригрозил Лопухин Рыкову клинком, взяв по-боевому.

– О как! И как ты можешь есть с него, когда столько глоток перерезал – и не баранам, а тех, кто пас их…

– Как ща некто из них нас! – рванул с места в карьер Лопухин.

Из-за куста послышалась возня.

– Засада!

– Бегу! Уже… – объявился с "ВАЛом" в руках Рыков. И не сдержался от ехидства. Лопухин навалился сверху на Газитуллина. – А чем это вы таким здесь занимаетесь? И явно не вольной борьбой, а…

– Заткнись! – выдал уже Газитуллин. – Лучше объясните мне, какая сволочь не убрала за собой мину?

– Что ты подразумеваешь под ней, Газ, а? – заинтересовался Рыков, став вполне серьёзен.

– Вот… – выкинул к нему ногу Газитуллин, выставляя напоказ подошву ботинка. На ней оказался листок и прилип за счёт того, что кто-то не убрал за собой то, что сейчас переваривал до того же состояния тушёнку Лопухин.

Рыков прыснул от смеха, не в силах сдержаться. И плевать хотел на конспирацию, поскольку изрядно пошумели, столкнувшись меж собой.

– …дерьмо!

– Оно… оно… – подтвердил Рыков.

– Убью… – не сдержался в свою очередь Лопухин, замахнувшись клинком на Газитуллина.

– Только через мой труп… – объявился…

– Командир!..

Бойцы вскочили, присоединившись к Рыкову.

– В очередь встать не забудь… – всё ещё не унялся Газитуллин, процедив сквозь сжатые зубы, шевеля едва заметно губами, обращаясь к Лопухину.

– Так я быстро – хачей порежу – и первым буду, а стану…

Командир выждал, пока бойцы закончат выяснение отношений.

– Чего на этот раз не поделили?

– Всё в поряде, ком, – заявил Рыков. Он был в ответе за "ревнивую" парочку. Оба являлись бойцами группы прикрытия, а сам старшим у них – почти командир. Но он в их отряде был один-единственный – Глеб.

– Лады, – уяснил Глыбин: и сам одичал. – Чего не поделили?

– Да так, ерунда, Глыба, – продолжал общение Рыков, не давая и слова вставить бойцам. – Как всегда без повода, а был бы – давно поубивали друг друга. Чё скажешь и желательно ободряющего? Есть стоящее дело?

– Вроде того…

– И…

– Отдыхайте и отъедайтесь, ни сегодня-завтра вылазка.

Лица бойцов просветлели – мрачные физиономии прорезали улыбки злорадства.

– Дикари… – лишний раз отметил про себя Глеб.

– А как насчёт пира? – напомнил Рыков, и про предложение Лопухину разнообразить меню. Тушёнка вещь незаменимая, особенно в полевых условиях на войне и даже сухие галеты к ней, но тёплая пища, а тем более лакомство – пища богов.

– В смысле? – замешкался Глеб, оставаясь чуть дольше при бойцах, чем планировал, поскольку собирался к ручью – умыться, напиться, и чуток забыться.

– Вареных раков. Их в ручье пруд пруди!

– Чё ты гонишь, Рык? Я лично их не заметил! – отметил в свою очередь Лопухин.

– Потому что лопух!

– Ещё подеритесь – на ножах, – вставился Газитуллин.

– Шёл бы ты, Газ…

– Это вызов?

– Ага, за Буром. И куда запропастился этот чурка? Опять где-то рыщет, оставляя следы! Одно слово – охотник! А потом жрёт ни хрен знает чё, так ещё и в сыром виде, маньяк!

– С солью!

– Во-во и в кровь добавляет, когда пьёт! Глисты замучают!

– Сам зубами не скрипи, точно они тебя точат изнутри!

– Ну вы тут не скучайте, а я на водопой, – напомнил Глеб о своём присутствии.

Разложение морального облика воинов диверсионного отряда было на лицо.

– Я с тобой, – присоединился Рыков.

– Неужто раков собрался ловить? Их ещё попробуй найди!

– Да ты чё, Глыба, – обратился тот к командиру по-дружески, позабыв о субординации. – Они же везде, как и те, кто не прочь бы нас отловить с тем же успехом.

Вскоре он продемонстрировал на деле собственные слова – поднял камень и…

– Рак…

Членистоногое выставило клешни. За одну и ухватил его Рыков, продолжив переворачивать клинком камни покрупнее. Не везде встречались "деликатесы", но довольно часто. Про улиток с ракушками в кулак и вовсе речи ни шло – зато было море. Но наш человек не привык к ним как к деликатесу стран входящих в блок НАТО. И обзывали его на свой лад – хрянцузкий конфуз. Хотя бурят разнообразил ими своё меню. Лопухин решил повторить и… трещал затем целую ночь на всю округу. Казалось, содрогаются горы. Рыков и тогда отличился, хватаясь за противогаз, изображая химическую атаку газами, журя Газитуллина: мол, тот Газ, а им воздух отравляет Лопух. Даже утром в качестве жертв его ночной "канонады" привёл пару птичек, оказавшихся в последствии по выяснении обстоятельств птенцами, выпавшими из гнезда.

Наконец-то удалось развести огонь. Зрелище для бойцов диверсионного отряда Глеба не передать на словах. Не зря говорят: можно любоваться на три вещи в жизни: как течёт вода. Благо ручей рядом. Вторая – как горит огонь. И являлся нынче завораживающим зрелищем. А третья – её больше всего не хватало мужскому контингенту в горах.

– Ща бы по бабам, – озвучил её вслух Мухин.

– Бляха и не пряха, а муха! И ты… – наехал на него Самойлов.

– Сам… – пожурил его Клин.

– Не бузите, – отреагировал Бузин.

– Сам заткнитесь с Бузой!

– А вот и раки… – явился Рыков, притащив рюкзак, забитый ими под завязку.

– Ну и где тару возьмём, а найдём – не жестянки же из-под тушёнки? – кои бойцы не использовали даже в качестве кружек, довольствуясь фляжками с тем же успехом.

Выход нашёлся быстро – использовать каску одного из бойцов, пока командир отдыхал на стороне и без прикрытия.

– Ты оставил его одного, Рык?

– Сам не рычи, – отмахнулся он от Самойлова.

Тот рванул к Глебу для прикрытия.

– О как! – ухмыльнулся ехидно Рыков. Его каску и использовал на манер котелка.

Потянуло ароматом от раскрасневшихся в кипятке раков.

– Сюда бы ща пивка… – не сдержался Лопухин.

– Ага, может те ещё красного винца и шашлык?

– Я давно предлагал задрать одного баран-овечка… – вставился бурят. – Моя искать зверь, и находить отара с пастух!

– Умар говоришь бродит, – отреагировал Клин. – Это неспроста! Знать с ним и общался командир. А если так и моя теория верна: этот шакал поставщик информации.

– Типа местного агента? – усомнился Бузин. – Херня получается! Сдаст он нас с потрохами! Местным верить нельзя! И какого хера маскировались всё это время? Если знает он, то весь горный аул! А то и район!

– Так месяц с гаком и ни одной бузы, – напомнил Мухин.

– Пряха! То есть – бляха! А есть и такая, но не муха! Ха…

Ситуацию с новой перепалкой и пока возникшей без ножей на словах, унял Рыков.

– Готово! Можно приступать, а сразу было начинать пировать! Как говориться: кушать подано – садитесь жрать!

Его опередили. Клинки застучали по котелку, и ёмкость тотчас опустела.

– Ахуе… – открыл рот "кулинар", – …рен…ели! А мне – и оставить?

– У тя ж ещё полный рюкзак! – захрустел Лопухин хитиновым покрытием деликатеса.

– Живоглоты! – сглотнул слюну Рыков. И засыпал новую порцию раков, кои снова минули повара. Пришлось уважить командира и… Самойлова. А иначе никак – каска его пострадала. Так что в недалёком будущем предстояло отмыть и…

– Я те свою уступлю, – желал поступить проще Рыков.

Запретил командир.

– Да ты чё, Глыба! Ну, Глеб!

– Самому башку отстрелю!

– Понял…

– Не понял!?

– Так точно!

– Вот, уже кое-что…

На том и разошлись, пока не одичали окончательно.

Дав бойцам придти в себя, и чуток передохнуть после "пира", Глеб собрал всех подле себя, принявшись чертить на земле кое-что, объясняя ситуацию. В аул – откуда был родом Умар – явились люди эмиссара. А с ними боевики-арабы. Отсюда следовал простой вывод: скоро тот, кто командует ими, появится там. Оставалось выжидать – и недолго.

– Боевая готовность, – объявил под конец Глеб.

– То бишь по коням, хлопцы, – перевёл Рыков в свойственной ему манере общения, являясь по совместительству замом командира отряда.

– Всё как всегда, – выдал напоследок Глеб. – Штурмовую группу возглавляю я, Рык – прикрытия. Вы занимаете позиции, после чего мы выходим на контакт! Затем откат на рубеж и отход!.. Да, и вот ещё что – если что… эмиссара в расход! И вызов огоня на себя! Наш сигнал будут ждать в дивизионе! Но надеяться: вытащат за счёт вертушек – чревато!

– Как и всегда! Не первый день воюем, Глыба…

– Не рычи!

– Так не хрыч…

– А должность та же, да и прапор…

– На чё намекаешь мне: я – динозавр? Когда Сам рептилия!

– Ну как тут с ними воевать, – влез Бузин.

– Ага, – согласился Мухин. – Бляха, и не пряха, а…

– Ха-ха… – насмешил он соратников.

Обошлось. Начались приготовления. Бойцы занялись осмотром экипировки, не забывая об оружии. Лишний раз не помешает проверить, а то и вовсе подготовить как след.

– От Лопух! Кому что, а те тушёнка! Лучше бы гранат побольше взял! – пожурил Рыков.

– Да куда уж больше!?

Он и без того являлся штатным гранатомётчиком и тягал больше "железа", чем кто-либо. Отсюда такой аппетит и габариты. Громила. Неандерталец с питекантропом – близкие родственники. Вот только вопрос: кто был из них мужиком, а кто бабой? На это его и развёл излюбленной подколкой Рыков.

– Тайга ты непроходимая!

– Тундра… – вставился бурят.

– Слышь, ты, чурка!

– Не чукча! И моя жить тайга!

– Тогда это Рык про тя сказал, а не меня!

– А группа что надо подобралась – и отряд у меня… – покачал головой Глеб.

За глаза и не скажешь: прошли через такое – естественный отбор. Поэтому выжить там, где, казалось бы, и фауна отсутствует разом с флорой – не проблема. Быстро приспособятся в виду неприхотливости. Но характеры у каждого – кремень. Искры при столкновении лбами так и летели, напоминая фейерверк. Его им и предстояло устроить в ближайшее время.

* * *

– Глыба, приём! Это Рык! Мы на позиции! Как слышишь? Валите на исходный рубеж!

– Уже – не рычи!

– …етить!..

– Не подстрелите в тыл!

– Да пошли вы!..

– Пошли… – скомандовал командир.

На Глебе было навешано не меньше 25 кг веса, впрочем, не на нём одном. И то это считался облегчённый вариант экипировки с вооружением. Мысленно он проштудировал про себя на автоматизме в тысячный, а даже не сотый раз, где что и в каком количестве.

"Винторез" в руках, а в нём обойма на 10 патронов. Очень удобно для стрельбы на близкой дистанции со снайперской точностью из положения лёжа, а дальше действовать по любому придётся на ходу, точнее набегу и на скорую руку. Так что о маскировке речи ни шло. Отсюда и в разгрузке обоймы для "Винта" по 20 "маслят". Итого восемь штук. Всего 90 патронов калибра 9х39-мм. Затем "Гюрза" на поясе, а к ней четыре дополнительные обоймы по 18 патронов, и умножить на 5. Итого опять то же самое количество 90 патронов. Плюс на спине за плечами "Бердыш". А иначе никак – без Стечкина никуда – запаска. И та же история, да калибр чуть не такой, как у "Гюрзы" – у неё маслята на 2-мм длиннее, а эти чуток короче 9х19-мм. Но самое то – и что доктор прописал, если угодить в лоб промеж глаз, аки ногой в пах! Вещь – и та ещё – сногсшибательная! Ах да – четыре гранаты: две "лимонки" и две "РГДэшки". А куда без "флешек", они же "феньки" на старый лад. Крутяк! Бронник – без него, как без штанов – облегчённый вариант инородного образца из стран блока НАТО – кевлар. Поэтому 5 кг, а не "десятка". Каска – 1,6 кг. Фляжка с водой и… прочие мелочи жизни, приносящие радость от проделанной работы. Тем более во время неё вес начинает стремительно уменьшаться. И часто приходится пользоваться "бонусами" – не дары природы, но тоже неплохо. Иной раз помимо АКМ удаётся разжиться на время "Абаканом". А это уже плюс и большой, нежели минус.

Затем Глеб успел ещё учесть то, чем помимо того же оружия что и он обладают его бойцы. Рядом "ВАЛ" – и не один. Тот же "Винт". "Абакан" – Клин любитель сногсшибательной и точной стрельбы не давал промашек, да и боеприпас неиссякаем, если вспомнить "бонусы". Одно слово – прагматик. Благо что математик. А за спинами МРО и "Вампир" с РГ-6, да РПК, ну и конечно СВД – без этого никуда. И не одна. Даже АСВК на случай лёгкой бронетехники у противника.

– Прорвёмся, ежели не нарвёмся… – отметил Глеб про себя. Данная фраза, как лозунг въелась к нему в лексикон с недавних пор, и была не по душе, но ничего не поделаешь – инстинкт – своего рода шкурный интерес. Не то что бы хотелось пожить, а всегда желательно подольше. – И помучиться, а придётся…

Ещё одна фраза из того же репертуара. Не к добру. Хотя известно: от добра – добра не ищут, а рыщут…

Вот и группа ликвидации за тем сюда явилась, прохлаждаясь почти семь недель в горах.

– Умар… – передал по связи Рыков.

– Понял. Цель обозначена, – отреагировал Глеб.

– Спокойняк, Глыба. Горы – не свернёшь!

– Ты что ль сковырнёшь?

– Не без того! Да и Лопух на что? Как на это, а не бегать в лопухи, обожравшись тушёнки!

– Ща кто-то сам получит кое-чем у меня…

– Стрелять исключительно по моей команде, – перебил командир.

* * *

Умар покрутился с отарой овец, застряв у одного из подворий в ауле.

– Вах, баран… – занялся тот упрямым животным.

– Ти сам он! – вызверился на него боевик, грозя оружием. Но стрелять не спешил, хотя и направил на пастуха.

Всё же выстрелил – не удержался. Цель была поражена. Не меньше и Умар, схватившись за голову.

– Вай-вай…

На нём ни капли крови, зато баран отвалился с копыт. Боевик зарядил животному меж рогов, проверяя на прочность лобовую кость, которой оно чуть ранее ворота, из-за которых он появился точно чёрт из тихого омута.

– Шайтан! Какой шакал стрелял? – выскочил ещё один головорез.

Объяснять не пришлось – всё и без того очевидно.

– Шашлик… – заявил "стрелок".

Головорез пообещал сделать сие жаркое из него – перехватил барашку горло.

* * *

– Таможня даёт добро, – пояснил Глеб: операция входит в завершающую стадию.

Не унялась ещё блеющая отара и сам пастух, как на окраине аула объявились диверсанты. Штурмовая группа спецназа заняла подступы к дому с обозначенными воротами. Жертва была принесена на заклание – ей оказался баран.

– Ща бы шашлыка, – отметил Лопух.

– Захотел махнуться группой? – вставился Рыков.

– Не отказался бы, но токмо ща и…

– Умолкни! Тишина в эфире! Всем быть на чеку!

Рыков провёл перекличку. Бойцы группы прикрытия были наготове.

– Понеслась, – выдал Глеб.

В сгущающихся сумерках было отчётливо видно, как мелькнули тени силуэтов соратников по оружию из штурмовой группы. Замерли в ожидании паники в стане противника.

Тишина настораживала. Рык сросся с лазерным дальномером, пытаясь разглядеть, что бы то ни было в предстоящем секторе обстрела. И толку – всё без толку.

– Глыба, приём! Ответь! Как вы там? Что у вас?

– Лажа! Эмиссара нет! Это подстава! Уходите!

– Нет, мы прикроем вас! Сами валите, пока-а-а…

Связь оборвалась.

– Рык! Рык…

В ответ ни звука, даже хрипа не последовало. Вывод был очевиден и напрашивался сам собой.

– Умар, сука! – дошло до Глеба, кто сдал их.

– Нарвались, командир, – отреагировал Самойлов.

Ещё бы. За пределами аула где-то на позиции группы прикрытия рвануло.

– Лопух или…

С ним также не удалось связаться. Даже с Газом, а вот бурят… Тот немного повоевал, отстреливаясь без ПБС из пистолета. И делал это намерено, чтобы слышали соратники по несчастью.

Бой затих, толком и не начавшись. Просчёт диверсионного отряда был очевиден тем, кто ещё выжил, и казалось уже из ума. Их отряд поредел почти наполовину.

– Эй, Ваня… – раздался призыв откуда-то сверху, долетев эхом до слуха Глеба.

К нему и его бойцам обращался боевик.

– Виходыт с рукам на голова! Будем вас мало-мало резать, аки барашка!

– Кишка тонка взять нас, шакалы… – ответил Самойлов.

Сдали нервы. А были изначально на взводе. С ответом боевики не затянули, перейдя от слов к делу.

– Ложись! – определил Клин: по ним применили МРО – оружие Лопуха.

Подельники метнулись кто куда, да толку – бежать некуда – двор являлся сектором обстрела. Что и подтвердилось, когда в свете огненной вспышки при детонации термобарического реактивного заряда загремели автоматные очереди. Отвечать им было бессмысленно – далеко – наобум не попадёшь, а замешкаешься – подставишь лоб под пули. Грудь уж точно, что и так очевидно.

По забору прошлись дорожкой выбоины. Периметр был пристрелян боевиками от и до – простреливалось всё – весь двор и дом отовсюду.

– Чёрт… – выдал Глеб.

– Командир… – уловил он по связи голос Клина.

– Глыба… – вторил тому Самойлов.

– Бляха… – обрадовался он Мухину.

И даже Бузов бузил, отвечая боевикам.

– Эй, шакалы! Ну где вы? А ещё горные орлы, когда те птахи – петухи! Испугались?

Он предлагал им встретиться лицом к лицу и выяснить отношения по-мужски.

– Парезать тэбе, Иван, аки барашка? – прозвучал всё тот же противный голос, коверкающий до безобразия русскую речь.

– Рискни – и сам увидишь, что из этого получиться, а я сделаю из тебя!

– Не полючитса, Ваня!

Последовал очередной выстрел и взрыв огненной вспышкой с всепожирающими языками пламени.

– МРО отстрелян! Остался "Вампир"! – повеселел Бузов. Рано. Его и зацепили из него. – Лоп…Ух…

– Буза!

– Муха не лезь на… – напоролся сам Самойлов на то, от чего спас Мухина.

– Бляха! Суки…

– Это конец… – осознал Глеб: группа уничтожена. Он требовался боевикам живым.

Подле него осталась треть отряда.

– Не прорвёмся, командир, – отметил Бузов.

– Не бузи, будем до последнего валить этих гадов, – присовокупил Клин.

– А куда мы денемся…

– А как же связь с дивизионом, Глыба?!

– Накрылась медным тазом, как и мы… – дал Глеб понять: у них расчёт на то, что удастся потянуть время, а там с наступлением кромешной тьмы появиться шанс прорваться – мизерный, но дожидаться рассвета в ауле не стоит – в том случае он им жизней в любом случае. – Выкрутимся!

– За ребят бы отомстить – и то хлеб с маслом, – не рассчитывал Бузов на "икру", хотя метал, отстреливаясь наобум.

– Не обозначать себя – ни под каким видом, – Глеб указал на подвал. – Туда – живо!

– Не уверен, что это толковая мысль, скорее бестолковее и придумать нельзя, командир… – отказался Клин.

Боевики притихли. То ли у них закончились боеприпасы Лопуха к гранатомёту, то ли пытались взять пару из них живьём в качестве заложников, а затем обменять на тех, кто бригадных командиров томился в тюрьме.

– Глэб… – обратился к нему гадкий голос. – Моя знать: твоя там – и живой!

– А ты, шакал, не вой, – ответил Бузов.

– Твоя, Иван, нам не нужна! Сдай командир – и свободна! Даже портить шкюра не станэм – рукам трогать и марать!

– Мрази-и-и… – выпалил Клин – и не только на словах, схлопотав пулю.

– Клин… – кинулся Глеб к нему.

– Худо, Глыба, – тяжело выдохнул боец, предостерегая хорониться того в землю. – Успеешь всегда – и в ящик сыграть, как я-а-а…

Он скончался на руках командира. Глеб не первый раз видел смерть столь близко, прикасаясь к ней, но сейчас это было выше его сил.

А тут ещё Бузов и без того усугубил ситуацию, и вышла изначально у них из-под контроля. Прогремел взрыв. Подвал оказался заминирован.

– Как же так?!.. – осознал Глеб: бойцы спасли его ценой своих жизней, а он как командир положил весь отряд без остатка. Впору было застрелиться. Что было просто.

– Эй, шакалы! – обратился он к говоруну. – Я остался один! Если нужен вам – идите и возьмите! Даже не побегу! Жду с нетерпением!

В ответ молчанка. Больше никто никого не провоцировал на словах – и занимались исключительно делом.

Глеб разложил гранаты подле себя на полу – те, что принадлежали Клину.

– За Рыка… – метнул он одну, уловив на слух донёсшиеся шорохи. Боевики зашевелились – приближались, крадучись. И следом в них полетели иные гранаты. – За Лопуха!.. Бура!.. Газа… Клина…

За своих штурмовиков он шарахнул из так любимого им "Абакана". И тут же стал стрелять из собственного "Винта". Понял: без "ВАЛа" это не работа. Одна обойма была цела, иная опустошена не до конца.

Дело сдвинулось с мёртвой точки. Со стороны двора донеслись крики отчаяния и боли. Боевики орали. Им досталось от Глеба. Скольких он ранил, а скольких убил – не считал. Было не до того, а подороже продать собственную жизнь и отомстить за отряд. Готовился броситься в прорыв, положив руки на гранаты для срыва чеки с каждой одновременно.

Опередили боевики. Снова прозвучал противный голос, коверкающий русскую речь.

– А ти маладесь, Глэб… Моя уважать сильный воин!.. Сдавайся, Иван!.. Тэбе и пальцем никто не тронэт!.. Я так сказал!.. Моя слово – табу!

– Ну точно – обмен! – отпали сомнения у Глеба.

– Чито скажэш, Глэб?

– Умар…

– Зачэм тэбе эта недостойный шакал? Ти воин, а не убийца! Он – падаль!

– Хм, кто бы говорил!

– Я не обиделса – моя на твоя! Предложение в силе!

– Без неё вам меня хрена с два взять, да и с хреном – хрен вам в зубы!

– Это твой задний слова?

– Во-во – идите в жопу!

– Знаешь, Иван, нам всё равно каво рэзать, аки баран – твоя голова стоит нэмало! Мой семья заживёт аки те, кто продаёт ваша наша, и нажываэтся сам!

– Спасибо за откровенность! Тогда хотелось бы напоследок узнать, кого я убью последним, а тебя – непременно и доберусь, чего бы это мне ни стоило, пускай даже жизни!

– Хасан… Моя резать ваша ещё Афган… Эмиссар моя, аки твоя – камисар!

– Вот с этого и надо было разговор начинать, Хасан! Кстати, Газ из ваших – мусульманин, а вы его в одну калитку…

– Мусульманин нэ поднял бы рука на мусульманин!

– А сам как же?

– Моя нэ знать…

– Поздно открещиваться – согрешил, так признай!

– Собаке собачья смерть! А он дажэ нэ она – шакал!

– Вот и поговорили, – заметил Глеб. – Пора немножко пострелять! Ты как, Хасан?

– Моя твоя взарват!

– И на том спасибо, – понял Глеб: за ответом последует взрыв.

И точно – вспышка, грохот и накат ударной волны. На голову обрушилась крыша, и поверх древесины – камни. Придавило.

– Как в могиле… – пришёл какое-то время спустя в себя Глеб.

Донеслись отзвуки раскопок. Боевики суетились – торопились. Всё-таки они рассчитывали взять его в плен.

– Иван! Ваня! Вано, твоя живой там? Нэ молчи, гаворы…

– Достал… – процедил сквозь зубы Глеб.

Тело не слушалось. Боль повсюду. Мозг посылал команды конечностям, а они не слушались. Груз оказались непосильным, а сам он обездвижен. И вдруг пальцы ожили. В одной руке у него находилось нечто громоздкое и шершавое.

– Граната, – обрадовался Глеб. Радость вызывало то, что живым он не сдастся.

Завал разбирался камень за камнем. Эмиссар торопил боевиков. Головорезы злились. У них имелись потери, и не только из числа местных "джигитов". Пара была наёмников из арабских стран. Их засада не увенчалась успехом – поначалу, но в итоге всё получилось, как нельзя лучше – отряд Глыбы уничтожен, а соответственно куш будет велик. Эта победа для них кое-что значила – и немало.

Хасан сам стремился запечатлеть момент личной победы над тем, кто был таким же, как и сам, но в отличие от Глеба – террорист. На его счету терактов больше, чем бойцов в отряде при захвате "федералов".

Из-под завала показалась нога в берце.

– Прочь… – прогнал он бойцов. И сам скинул остатки глыб с Глеба. – Иван! Эй, Вано! Ваня… Вах…

– Хасан… твою… – открыл глаза тот.

Была ночь. Небо усыпано звёздами. Казалось бы: живи и радуйся, так нет на фоне полного диска луны клякса – голова эмиссара.

– Вот ти и папалсэ, Глэб…

– Не скажи, у меня для тебя сюрприз… – усмехнулся напоследок Глеб. – Держи… заслужил! И не вздумай отказываться – обижусь! А это чревато!..

– Ваня-А-А… – отлетел эмиссар от него, получив в живот удар ногами, а чуть раньше туда за пазуху гранату. И…

Боевики не ожидали такой прыти от "федерала". Обезоружить не успели, да и за своё схватиться. Их зацепило – кого осколками, кого контузило. А тут ещё Глеб – и побежал, устроив прорыв. Сам не помнил, как покинул двор, и перемахнул через глиняный забор.

Очередная преграда была устранена им на раз. Короткая очередь из "ВАЛа", и он влетел в иной двор. Также перемахнул через забор, затем иной и вот она свобода – лесной массив и…

Мечты оборвала вспышка. Но чуть ранее ранение в область бедра и чуть выше иное в ягодицу.

– Подлянка-А-А… – взвыл он, валясь с ног. – Падла…вили…

Пополз. И снова выбоина от пули в земле рядом с головой, а точнее рукой у ладони. Стрелял снайпер, забавляясь над ним, а мог в любой момент добить – не спешил. Похоже, боевики ещё надеялись разобраться с ним, и теперь не так, как обещали – обмену не подлежал. Мстили за эмиссара.

Да, отряд он потерял, но задание выполнено – цель устранена. И потом жизнь сложная штука, напоминающая судьбу-злодейку. Она и насмехалась над ним. Казалось бы, вот она удача, и снова падение с небес на грешную землю.

Добравшись до дерева, Глеб укрылся в его корнях. Снайпер больше не доставал. Вывод – к нему подбираются те, кто уже пытался – и толку. Можно повторить, благо ещё имеются как минимум три собственные гранаты и…

Он взмахнул рукой с "лимонкой". Это последнее, что он осуществил в этой жизни. Снайпер поиздевался над ним, а он дал ему возможность напоследок надругаться над собой.

Взрыв оглушил. Боли Глеб не чувствовал, хотя поначалу мельком ощутил – руку с гранатой обожгло и… всё, свет окончательно померк в глазах – исчезла луна и звёзды. Ему даже показалось: он направился к ним, но шумы из былой реальности вернулись. Кто-то ударил его, проверяя ногой. Выстрелил в открывшийся глаз.

– Шакал… – плюнул головорез. – Собаке собачья смерть!

* * *

Умар ждал награды обещанной награды, и дождался. В его дом ворвались вооружённые люди. И не сказать, что речь пойдёт об их платёжеспособности. Они всё делали быстро и чётко.

Семья Умара была собрана в считанные мгновения.

– Смотри, шакал, чито ожидает тэбе… – заявил один из гостей.

Последовал выстрел в голову ребёнка. Жена зашлась от горя, кинувшись его защищать, вдруг сама споткнулась. В грудь ударило больно, и она рухнула как подкошенная на пол.

– Вай ме-э-э… – схватился за голову Умар, готовясь рвать волосы.

Его сбили с ног и повалили. Последовали удары прикладами, а затем добили штыками. Но не успокоились, кинув в лесу на растерзание зверью.

Истекая кровью, Умар очнулся. Один глаз оплыл, иной едва видел, как к нему движется некто, сверкая злобно очами в ночи. И рык напоследок с раскрытой пастью. Клыки хищника впились в глотку человека одновременно с когтями лап.

* * *

– Охотник, приём! Это егерь! Ответь мне! Ты слышишь, меня! – последовал позывной на который некому было отвечать. – Мы слышали ваш бой в горах! Держитесь, помощь близка! Ваши координаты определены! Высланы вертухаи! Слышишь их?

* * *

В небе над аулом загремели лопастями вертушки. Тот, кто переговаривался в одностороннем порядке с группой Глеба, находился на борту одного из вертолётов.

Внизу замелькали силуэты, от которых последовали огненные вспышки автоматными очередями. Им ответили из ракетных установок, повлекших в дальнейшем зачистку горного аула. Итог был на лицо – диверсионный отряд дивизионной разведки уничтожен. В ауле удалось обнаружить четыре тела бойцов Глеба, иные не опознать, разве что по форме – и принадлежали боевикам. А затем ещё столько же за пределами населённого пункта. И снова Глеб отсутствовал.

– Ищите его! А отыщите! Обязательно найдите капитана! – требовал полковник, срывая голос на майора.

Ему вскоре доложили. Он явился к месту последнего боя…

– Глебушка… – опустился перед окровавленным телом на колени полковник, намереваясь попрощаться – припал к телу и уловил исходящее от него тепло. – Жив-Ой…

Пальцы скользнули по шее – к сонной артерии.

– Ёптя… – не скупился в выражениях полковник. – Да вы что… Врача сюда! Живо его в госпиталь! Вертолёт мне!..

* * *

– Что с ним, доктор? – кинулся полковник к первому, кто вышел из операционной палатки.

– Стабильно…

– Это, как и понимать… твою?!

– В коме…

– Кто комик?!

– Ну явно не я!

– Сделай что-нибудь!

– Уже и всё! Тут медицина бессильна! Пожалуй даже, что и Сам Господь Бог…

– Точно! Свечку поставить – за здравие! И сорокоуст заказать! Батюшку сюда – армейского священника подать!.. – кинулся полковник искать походную палатку, используемую на манер часовенки.

* * *

Бойцы впервые видели комполка в слезах точно малое дитя, а они катились у него помимо его воли. Да и не замечал. Стоял над свечой у иконы, и пока та не догорела – не обжёгся – и тогда ничего не почувствовал. Никто не мешал. Даже священник. Работы хватало – отпевал бойцов отряда Глеба, а после готовился по нему исполнить здравную.

Из оцепенения вывел заместитель. Вызывал начштаба для доклада. Пришлось уступить, но не смириться.

– Он же мне как сын… Да что там – роднее… И живее всех живых…

–

– ПЕКЛО —

…Тьма разверзлась, и разум устремился на неясный лучик света, пробившийся сквозь пелену мрака, увеличивающегося стремительно в размерах, занимая всё больше обозримого пространства, пока не достиг максимальной яркости, заставляя ослепнуть.

Сознание медленно, но верно возвращалось к Глебу, он ощутил жар. Лёгкие словно опалило, едва последовал вдох облегчения, заставивший испытать неслыханное доселе мучение. Ему вдруг показалось: он угодил в жаровню. С парилкой ощущение угара не сравнить. Потянуло палёной плотью. Что-то явно запекали и кого – сомнения отпали. Боль усиливалась нарастая. Он вскрикнул, и сам не поверил тому: услышал собственный голос. Глаза вновь прорезала вспышка, как тогда от гранаты в руке. Глеб импульсивно дёрнул ей – пальцы сократились на чём-то твёрдом. В ладони по-прежнему находилось взрывное устройство. Он не мог поверить: оно не детонировало, когда точно помнил, что с ним случилось и…