Текст книги "Роботы божьи (СИ)"

Автор книги: Сергей Марьяшин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 48 страниц)

Роботы сидели в своих углах, окруженные техниками. При появлении председателя китайский боец вскочил, вытянувшись по стойке смирно и пожирая руководителя своей страны выпученными из-под скотча глазами. Джо Дунтань подошел к нему. Он хотел пожать боксеру руку, но кастеты не успели снять, поэтому председатель ограничился тем, что осторожно потрепал его по плечу и, улыбнувшись, сказал что-то по-китайски. Робот яростно закивал, мотая головой так сильно, что, казалось, она сейчас оторвется. "Не может говорить. Полный провал их речи", – с удовлетворением отметил Егор.

Потом Дуньтань подошел к Дубине. Техники помогли Ивану встать. Робот стоял на одной ноге, пошатываясь. Под обрубок левой ноги подставили пластмассовое ведро для стекающей крови. Как и китайский боксер, председатель был почти на голову выше Дубины. Наклонившись к андроиду, он с улыбкой поздравил его с впечатляющим боем и выразил уверенность в том, что в следующий раз победа обязательно достанется ему.

Настал черед Ивана.

– Я скажу по-простому, по-нашему... – начал Дубина и запнулся.

Его перебил гонг. Зрители завертели головами в недоумении. "Слишком много накладок сегодня", – подумал Егор. Впрочем, неожиданный гонг был самой невинной из них. Он ожидал, что боксер сориентируется и продолжит речь. Однако Дубина молчал. Он склонил голову и тяжело глядел на китайского лидера, будто задумавшись о чем-то.

И вдруг... чудовищной силы апперкотом сбил Дуньнатя с ног! Председатель Китайской Республики подлетел в воздух, как тряпичная кукла, и рухнул посреди ринга. Красные брызги на полу прочертили траекторию его полета. Кастет Дубины окрасился настоящей, человеческой кровью.

Бесстрастная автоматическая камера показала крупным планом безжизненное тело председателя и оцепеневших телохранителей. Нижняя половина лица Дуньтаня исчезла, превратившись в бесформенный кусок мяса. Оттолкнув вцепившихся в него техников, Дубина решительно запрыгал к телу, явно намереваясь добить свою жертву. Стоящий позади толпы охранников китайский спортсмен принял боевую стойку, словно собрался драться, защищая тело председателя.

Опомнившись, телохранители открыли бешеную стрельбу. Реактивные пули и лучи лазеров прошили робота насквозь. Техники "Уральских роботов" погибли на месте, скошенные шквальным огнем в упор. Китайцы палили не целясь, их беспорядочные выстрелы поражали зрителей в зале. Люди кричали и падали убитыми в свои кресла, не имея возможности спрятаться или убежать. Изрешеченное тело Дубины горело, распространяя над рингом едкий черный дым.

Расстреляв робота, телохранители сгрудились вокруг председателя, буквально завалив его своими телами. Трое или четверо целились в зал, выискивая новые мишени. Камера переключилась на правительственную ложу. Домбровской не было видно, охрана прикрыла ее, выставив защитные гипертитановые щиты. Остолбеневший Икрамов, схватившись за голову, с ужасом смотрел на ринг. Остальные чиновники стремительно разбегались, только министр полиции Веригин яростно орал, пытаясь призвать всех к порядку.

Табло с курсом акций "Уральских роботов" показывало нули.

Егор очнулся, почувствовав, что обмочил брюки. Медленно, будто во сне, он подошел к умывальнику, запустил руки в очищающий гель и тупо уставился в зеркало. Все мысли ушли, в голове царили легкость и пустота. Зеркало имело встроенный экран, на котором продолжалось макабрическое представление. Зрители метались в панике, ломая кресла и давя друг друга. Полиция пыталась навести порядок, но это было выше их сил. Слышались крики и громкие хлопки выстрелов.

Вдруг здание сотряс низкий гул. Пол под Егором подпрыгнул, а стены и потолок зашатались. Зеркало и экраны сорвались со своих мест и попадали на мраморный пол, разбившись вдребезги. Лишь один экран уцелел. Он показывал, как из-под трибуны-гриба вырвался гигантский язык огня. Гриб подскочил на месте, но устоял. Обломки от взрыва разлетелись по залу, убивая и калеча разбегающихся зрителей. Шафранский уже не комментировал, а визжал от возбуждения и страха.

Глаза отказывались верить в происходящее. Это нереально, это сон. Глядя на взрыв, Егор с ужасом понял, что гриб был трибуной "Уральских роботов". Он почувствовал внезапную саднящую боль в сердце. Наташа!

Камера влетела внутрь гриба. Егор увидел, что окно-экран осыпалось, превратившись в россыпи сверкающих осколков. Пол ложи вздыбился, стены и потолок рассекли огромные трещины. Все застилала пыль, сквозь которую едва угадывались ползающие по полу тела. Какие-то люди в штатском тащили Глостина за руки и за ноги, а он вырывался и страшно кричал: "Где Рыба?!!"

Ноги Егора подкосились. Он сел прямо на пол, не в силах ни думать, ни делать что-либо. "Наташа, Наташенька...", – причитал он отчаянной скороговоркой, глотая слезы.

Кто-то пытался войти в туалетную комнату, но перекошенные створки автоматической двери не открывались. Они лишь судорожно дергались и стучали друг о друга. Несколько сильных ударов снаружи обрушили их на пол. Егор поднял заплаканные глаза и – о, счастье! – увидел в дверном проеме Наташу.

Он едва узнал ее. Виртуальное платье исчезло. Она была с ног до головы покрыта цементной пылью. Тело иссекали многочисленные порезы, из которых сочилась смешивающаяся с пылью кровь. Всклоченные волосы и безумно сверкающие глаза на пепельно-сером лице делали ее похожей на сумасшедшую ведьму.

– Бежим! – закричала она.

Схватив плохо соображающего Егора за руку, она потащила его за собой прочь от трибуны, ставшей минуту назад самым опасным местом в городе.

3.

«Сегодня социологи всерьез рассуждают о постчеловеческом обществе, в котором будут доминировать вычислительные сети, торговые автоматы, промышленные роботы и интеллектуальная бытовая техника. Другглов они выносят за скобки, так как уверены, что те сойдут со сцены вместе с людьми...»

Клик!

"Обвиняемый в магазинной краже преступник подал в суд на свое подсознание, якобы заставившее его совершить преступление. В обоснование иска он сослался на постулаты древней адвайты, отрицавшей свободу воли и способность людей распоряжаться своими жизнями. По его словам, не имея свободы воли, он не может нести ответственность за свои желания и поступки. После консультации со священником Церкви адвайты судья вынес вору обвинительный приговор без права аппеляции".

Клик! Клик! Клик!

Не открывая глаз, Егор сонно переключал каналы. Впервые за последний месяц он пытался узнать новости добровольно, а не в наказание за низкий гражданский рейтинг. И что же? Ни единого упоминания о вчерашнем вечере!

"Задержан вандал, плеснувший кислотой на выставленный в Лувре антикварный компьютер Мак Про две тысячи четырнадцатого года выпуска..."

Клик!

Егор открыл глаза и обнаружил себя в огромной двуспальной кровати под тонким одеялом из искусственного шелка. Кровать стояла в отделанной ореховыми панелями комнате с высоким потолком. Рядом с кроватью ждала тележка-робот с горячим завтраком на подносе: булочкой из сорго, яичницей, ломтем соевого сыра и чашкой ароматного кофе. Голодный Егор набросился на еду. Покончив с яичницей и бутербродом, он взял в руки теплую чашку и принялся отпивать горячий сладко-горький напиток медленными глотками. Кофе был настоящим, Егор сразу почувствовал это. До этого он пил настоящий кофе раз в жизни, его угощал Глостин.

При мысли о Глостине в памяти всплыл вчерашний вечер. Егор вспомнил, как они с Наташей убегали из "Колизеума", прячась от обезумевшей толпы за колоннами во мраке бесконечно длинных гардеробов под ареной. Он наощупь вытирал ей кровь со щек и повторял: "Сегодня было слишком много крови..." Люди топтали и давили друг друга, пытаясь вырваться из западни, в которую превратился спорткомплекс после нападения спятившего робота на председателя Дуньтаня.

Попытка выбраться на причал для начальства не увенчалась успехом. Там была давка, зрители дрались за свободные таксоботы, не глядя на титулы и должности. Охранники важных персон даже стреляли. Многих столкнули в воду, где их топили катера и таксоботы. Это был настоящий ад. Егор видел такое лишь в исторических хрониках времен начала Потопа.

Прижавшись друг к другу в полной темноте, они дрожали и гадали, как спастись. Выход нашел Егор: "Глостинский катер! Он звал нас на вечеринку!" Виртуальная стрелка уверенно вывела их к арендованной "Уральскими роботами" пристани в закрытой для посторонних секции "Е". Удивительно, но приглашение все еще действовало. Вооруженный лазерным автоматом охранник проверил идентификаторы их чипов и открыл выход на причал.

У маленькой пристани стояли три брошенных автоматических катера. Владельцы двух, похоже, сгинули в давке, а Глостина арестовала полиция – кто еще мог ворваться на взорванную трибуну "Уральских роботов" и схватить его на глазах миллионов телезрителей?

Егор мысленно активировал приглашение. Ближайший к ним катер отозвался, заурчав двигателем. Они забрались внутрь и катер помчал их прочь от проклятого места. Прильнув к иллюминатору, Егор с ужасом наблюдал за хаосом, творимым на каналах полицейскими катерами и судами спасательных служб. Они били случайно подвернувшиеся таксоботы и сталкивались друг с другом. Никакой гулловский сервер не смог бы отрегулировать такое движение.

Подчиняясь программе, катер привез Егора и Наташу на загородную виллу Глостина. Здесь их встретила его секретарша Ирина – и как только она сумела уцелеть и выбраться из этого ада? – и предложила остаться на ночь. Она была уверена, что арест хозяина – недоразумение, и его отпустят в считанные часы.

Увидев раны Наташи, секретарша проводила ее в ванную. Отмыв ее от крови и пыли, Ирина обработала порезы специальным клеем для кожи роботов. По ее словам, раны должны затянутся за пару дней, не оставив следов. Разве что на щеке, рассеченной крупным осколком, может остаться шрам.

Поколебавшись, Егор принял приглашение. Ему хотелось узнать у Глостина, что будет с оставшейся частью гонорара. Дубина не произнес речь, но была ли в том вина Егора? Очевидно, с роботом случилось что-то нехорошее. Что именно, пусть выясняет Рыба. Для перебравшего шампанского Егора эти вопросы были слишком сложны. Все, что он мог вчера – это завалиться в любезно приготовленную Ириной постель и мгновенно уснуть.

Вот почему он сидел сейчас в огромной постели, утопая в мягких подушках, и цедил потрясающий кофе. Вчерашний вечер казался нереальным, дурным сном. Чашка с автоподогревом грела руки ласковым домашним теплом. Дверь в стене слева от кровати с шипением открылась. Из ванны вышла Наташа с намотанным на голову полотенцем. Она была в белом махровом халате с инициалами "Л. Г." на груди. Правую щеку девушки рассекал тонкий белый шрам.

– Привет, милый! – озабоченно сказала его половинка.

– Что-то не так? – осторожно спросил он, опасаясь, что она злится на него за несдержанное обещание не пить.

– У нас проблемы, – сказала Наташа упавшим голосом. – Вас ищет полиция. Тебя и Рыбу.

– Откуда ты это взяла? Я слушал новости, там ничего не...

– На полицейском форуме. Новости модерируют, чтобы не было паники.

Егор в растерянности спросил:

– Что вообще случилось? Почему робот напал на Дуньтаня?

– Никто не знает.

– А инженеры "Уроботов" что говорят?

Наташа странно посмотрела на него и сказала:

– Они все умерли. Необратимо.

Егор поперхнулся кофе.

– Все умерли?!

– На технической трибуне "Уральских роботов" взорвалась бомба. Глостин арестован. Остались вы двое – ты и Рыба.

– Я-то причем?! – в отчаянии воскликнул Егор. – Я, что ли, его программировал? Или бомбу подкладывал?

Наташа пожала плечами. Егор представил ее на трибуне во время взрыва, и его сердце сжалось.

– Как ты выбралась?

– Когда пол подпрыгнул, я упала. Потом на четвереньках к двери – и за тобой.

Егор подумал, что в ложе были раненые, нуждавшиеся в помощи, – он видел ползающие в дыму фигуры, – но промолчал. Кто он такой, чтобы осуждать Наташу? Ведь она бросила их ради него.

Словно отвечая на его мысли, она сказала:

– Я хотела спасти тебя, а потом вернуться и помочь остальным. Но все пошло наперекосяк.

Егор покачал головой. Наперекосяк – это еще мягко сказано.

– А что с Дуньтанем, он жив?

– В коме. Его отвезли в китайское посольство. Скорее всего, не выживет.

– Что же теперь будет? – спросил Егор потерянно.

– Не знаю. Что у вас бывает в таких случаях?

– Война? – тихо спросил Егор.

– Тебе виднее. Но это еще не все.

Егор вжал голову в плечи. Что может быть хуже ядерной войны с Китаем?

– Мы тут застряли, – пояснила Наташа. – Друггл Глостина получила приказ задержать нас до его приезда. Глостин в полиции. Связи с ним нет, его чип заблокирован. Она отказывается нас выпустить.

Егор рассмеялся с облегчением. Разве это проблема?

– Зря смеешься, – укоризненно сказала Наташа. – Мы не можем отсюда выйти.

– Что за ерунда! – воскликнул Егор, вскакивая и ища глазами одежду.

Выстиранная и аккуратно поглаженная, одежда висела на спинке стула. Одевшись, он решительно открыл дверь. Перед ним стояла Ирина. Она была одета не в привычный деловой костюм, а в короткое платье с передником. В руке у андроида был портативный вакуумный пылесос. Увидев ее отчаянно косящие глаза, Егор вздрогнул от неожиданности.

Он поздоровался, старательно избегая ее взгляда.

– Доброе утро! – радостно промурлыкала Ирина.

– Спасибо, что приютили нас, – поблагодарил Егор. – Завтрак был очень вкусный. Но нам пора идти.

Он сделал шаг, ожидая, что секретарша отойдет и освободит проход. Ирина не сдвинулась с места. Виновато улыбаясь, она сказала:

– Простите, Егор, но я не выпущу вас. Леонид Филиппович распорядился, чтобы вы с Наташей дождались его приезда. Мне ужасно неловко, что так вышло. Надеюсь, он скоро появится и отменит свое указание.

– Он арестован! – возмутился Егор. – А если он выйдет через месяц? Или через год?

Ирина молчала и сочувственно улыбалась. Егор снова хотел пройти, но она мягко оттолкнула его. Разозлившись, он попробовал отодвинуть ее, но получил толчок такой силы, что упал на покрытый мягким ковром пол.

Наташа схватила с тумбочки у двери полуметровую чугунную статуэтку полуобнаженной женщины в тоге. Сжимая ее, как дубину, она бросилась к Ирине. Вдруг из-за спины секретарши появилась ее точная копия, только одетая иначе: на другой Ирине были коричневые джинсовые брюки и куртка. Ее глаза не косили. Она глядела сурово и прямо, вид у нее был решительный.

Егор изумленно уставился на двух одинаковых, словно близнецы, секретарш. Неужели Глостин так богат, что может позволить себе сразу двух гулловских роботов? Или трех, считая Ирину, оставшуюся на трибуне "Уральских роботов" в "Колизеуме"?

Увидев второго андроида, Наташа разом присмирела. Она аккуратно поставила статуэтку на место и села на пол рядышком с Егором, всем своим видом выражая покорность.

"Мне не победить. Вдвоем они сильнее", – мысленно шепнула она.

"Нас тоже двое, – прошептал Егор. – Не забывай, я мужчина".

Наташа мысленно усмехнулась.

"Гулловский робот гораздо мощнее тебя. Придется ждать".

"Ждать чего?"

"Освобождения Глостина. Или, хочешь, я вызову полицию?"

Перспектива угодить в лапы полиции, которая ищет его, Егора не прельщала. Он их ненавидел. Егор попадал в участок при прошлом режиме. Виноват был он сам: махинации со списанными роботами считались делом наказуемым. Но меры воздействия, примененные к юному Егору, не отвечали тяжести правонарушения. Его жестоко избили и бросили в камеру к паре отморозков, сидевших за воровство на рынке запчастей к роботам. Они оказались людьми приличными, даже интеллигентными. Женщина разорвала свою блузку, чтобы подвязать его сломанную руку, а ее муж стучал в дверь камеры и громко ругался, требуя врача и адвоката.

Егор тряхнул головой, отгоняя неприятные воспоминания. Нет, в полицию он не хотел. Куда угодно, только не к ним.

После переговоров, которые Егор провел лично, друггл Глостина позволила им с Наташей выйти из спальни. Они получили право свободно разгуливать по всему дому, за исключением второго этажа, где находились кабинет и личная спальня хозяина. Выйти наружу было нельзя, одна из секретарш постоянно караулила у входной двери. Окна были бронированными. Егор пробовал открыть их, но быстро убедился, что ничего не выйдет. Они оказались запертыми в доме, словно в тюрьме – правда, довольно комфортной.

От безделья Егор обошел дом. Вилла представляла собой двухэтажное строение с дорогим и унылым холостяцким интерьером. Мебели было мало, зато почти каждую комнату украшали настоящие, без запаха, старые картины. Повсюду стояли старинные вазы и статуэтки, совершенно не впечатлившие Егора. В одной из гостевых спален ему на глаза попалась злополучная подделка – мраморный садовый гном якобы работы Микеланджело. Егор надолго застрял возле него, пытаясь понять, что с ним не так. Выглядел гном вполне по-старинному: горбатый и кособокий, с непропорционально большим эрегированным членом, торчащим из расстегнутых штанов.

К разочарованию Егора, в доме не оказалось депривационной капсулы для видеоигр. Глостина такой досуг явно не увлекал.

Хмурая Наташа уединилась в спальне. Она неподвижно сидела посреди кровати, обхватив руками прижатые к груди ноги и спрятав лицо в коленях. Со стороны казалось, что она сдалась, но это было не так. Она искала в Среде Гулл способы взломать глостинские окна.

К полудню первая Ирина позвала их обедать. Егор заметил, что в моменты, когда обе секретарши заходили в комнату, всегда говорила лишь одна из них. На озвучивание обеих одновременно не хватает ресурса глостинского друггла, догадался он.

Обед был накрыт в столовой. Их обслужили по высшему разряду. Егору досталось жареное мясо – чье, он привычно не спрашивал – с гарниром из биопасты, а Наташу пригласили зарядиться от одного из черных шкафов с расходниками.

Егор со страхом покосился на шкафы. Их было пять. Это означало, что в доме, помимо уже известных Егору двух андроидов, находятся еще двое. Пятый, как он надеялся, застрял или погиб в "Колизеум Арене".

Через пару часов Егор попил чай с самолично испеченным Ириной печеньем из сорговой муки, а вечером плотно поужинал. Наташа сидела за столом с кислой миной. Глостинские окна оказались неуязвимыми.

Егор, напротив, повеселел. Размышляя об их положении, он находил в нем плюсы. Его вкусно кормят, в их распоряжении огромный дом с роскошной спальней; что еще нужно, чтобы отлично провести время, пока все не уляжется? Закончив с едой, он игриво подмигнул Наташе и отправился в спальню, мысленно позвав ее за собой.

"Как ты можешь думать о сексе? – возмутилась она. – Мы в плену, тебя ищет полиция, а ты..."

"Наслаждайся жизнью, пока она у нас есть".

Она неохотно подчинилась. В спальне он сбросил одежду и прыгнул в постель. Наташа последовала за ним. Он бережно раздел ее и в испуге замер. Все ее тело было покрыто порезами и глубокими царапинами. На ребрах, ногах и руках чернели огромные синяки.

– Не волнуйся, заживет, – успокоила Наташа, заметив выражение его лица. – В отличие от тебя, я ознакомилась с инструкцией по своей эксплуатации.

Егор вымученно улыбнулся. Он переживал не о деньгах, требуемых на реставрацию ее кожи. Увидев повреждения, он словно на собственной шкуре ощутил боль, которую она испытала. Или должна была испытать.

– Тебе бывает больно? – спросил он, осторожно проводя пальцем по ране на ее щеке.

– Как вам? Не знаю.

Она задумалась и тоже потрогала порез.

– Я чувствую боль, но она не так мучительна, как у вас. Я видела, как бился в агонии министр информатики, когда осколок экрана попал ему в сонную артерию. Думаю, ему было очень больно. У нас не так. Моя боль – просто сигнал о неисправности, красный индикатор в мозгу. Он раздражает, но не терзает. Если не реагировать, он будет мигать все ярче, пока не заслонит собой все.

Она добавила с хитрой усмешкой:

– По слухам, следующая модель будет чувствовать боль, как люди. Ох, и намучаешься ты с ней!

– Вот дурочка! – рассердился Егор. – Я никогда тебя не поменяю. Будешь терпеть меня до старости!

– Говорят, новая модель научится стареть! И толстеть! – сквозь смех проговорила Наташа.

Он закрыл ей рот ладонью, завалил ее на спину и начал целовать порезы на груди.

Вдруг она сжала его в объятиях и велела замереть.

– Слышишь? Ирина с кем-то говорит в холле.

Егор прислушился. Ему показалось, что он слышит мужской голос. Он слез с кровати, на цыпочках подошел к двери и приоткрыл ее. К счастью, секретарши поблизости не было.

– Мне плевать, что он в полиции! – гремел мужчина. – Где деньги за этот месяц? А за прошлый? Он не платит уже два месяца!

Ирина что-то возразила, но рокочущий голос перебил ее:

– Ваши проблемы меня не касаются! Платите вы, раз его нет!..

Егор не верил своим ушам. Голос принадлежал священнику Петру Авдееву.

Наташа спрыгнула с кровати и накинула халат. Схватив чугунную статуэтку и спрятав ее за спину, она подошла к двери.

– Здесь Авдеев! – возбужденно прошептал Егор.

Наташа прислушалась и кивнула.

– Что он тут делает? – в недоумении спросил Егор.

– Не знаю. Но нам это на руку.

Егор быстро оделся. Держась вместе, они прошли по коридору, пересекли гостиную и остановились перед входом в холл. Он выглянул в дверь и увидел стоявшую к нему спиной "джинсовую" Ирину и Петра Авдеева. Священник был одет странно: в распахнутый синий халат, пестрые шорты, майку и домашние тапки. Из отвисшего кармана халата торчало горлышко бутылки. Увлеченный спором, он не замечал Егора.

– Помогите! – робко позвал Егор.

Авдеев не услышал. Зато его услышала вторая Ирина. Подкравшись сзади, она схватила Егора за плечи и попыталась оттащить от двери.

– Помогите! – громко закричал он.

Наташа обрушила статуэтку на голову схватившего Егора робота. Хрустнул керамический череп. Боксер бы выдержал такой удар, но не серийная модель. Ирина отпустила Егора и свалилась на пол с выражением удивления на застывшем лице. Ее руки и ноги судорожно задергались, словно в эпилептическом припадке. Из пробитой головы хлынула кровь, распространяя по комнате удушливый запах ацетона.

Вид поверженной Ирины потряс Егора до глубины души. Он с ужасом глядел на агонию своей давней знакомой. Жалость боролась в нем с отвращением.

Теперь их заметили. Авдеев с удивлением смотрел на Егора, Наташу с окровавленной статуэткой в руке и затихающую у их ног Ирину номер два.

– Егор? Что ты тут делаешь? – озадаченно спросил он.

"Хотел бы задать вам тот же вопрос", – подумал Егор и выпалил:

– Нас держат здесь силой! Мы заложники!

– Это как понимать? – возвысив голос, спросил священник у Ирины. – Что тут у вас творится?

Она не ответила. Оглядываясь на убитого близнеца, секретарша начала теснить Авдеева к входной двери, приговаривая:

– Это частное владение. Немедленно уходите!

В гостиную вбежали еще две Ирины: в красном спортивном костюме и в белом коротком платье. Одна сжимала в руках огнетушитель, другая – сверкающий разделочный нож. "Красные костюм и огнетушитель, стильно", – успел подумать Егор. Мрачные выражения одинаковых лиц не сулили гостям ничего хорошего. Секретарши надвигались на Егора и Наташу, заходя с разных сторон.

Наташа с обреченной решимостью на лице загородила собой Егора и подняла статуэтку над головой, приготовившись драться.

– Мы же культурные люди, – пролепетал Егор. – Зачем прибегать к насилию, разве мы не можем договориться?

Ему не ответили. Поняв, что договариваться никто не будет, он потянулся к стулу, чтобы отломить у него ножку, как обычно делал в кибер-играх. В играх из ножек выходили неплохие дубинки. Стул стремительно отъехал, будто почувстовав его недобрый замысел. "Ирина управляет мебелью в доме!" – догадался Егор. Он растерянно оглянулся в поисках чего-нибудь тяжелого. Ничего годного поблизости не оказалось.

Увидев такой оборот, Авдеев оттолкнул теснящую его Ирину и закричал:

– Егор, держись, я тебе помогу!

Он не успел сделать и шага. Уже не пытаясь сохранять вежливость, Ирина ловко заломила священнику руку, нагнула его лицом вниз и поволокла к выходу. Из кармана его халата выпала и со звяканьем покатилась по паркету пузатая темная бутылка.

– Ах ты, дрянь пластмассовая! – яростно ругался Авдеев. – Бесовка, проклятый суккуб!

В его свободной руке появилась пластиковая палочка. Крутясь и изворачиваясь, Авдеев вслепую махал ею, стараясь задеть Ирину. Когда ему это удалось, секретарша вскрикнула и выпустила его. Из ее рассеченной кисти брызнула кровь. Развернувшись, священник ткнул ее палочкой в сердце. Охнув, Ирина схватилась за грудь и кулем свалилась на пол.

Перешагнув через упавшее тело, Авдеев поспешил на помощь Егору и Наташе. Ирина с разделочным ножом бросилась на него. Их разделяло всего несколько метров. Авдеев взмахнул своей пластиковой штуковиной, будто маг волшебной палочкой, перечеркивая Ирину. Затрещала вспарываемая кожа. Кровь из вскрытого горла секретарши хлынула ручьем, мгновенно превратив белоснежное платье в мокрую алую тряпку. Выронив нож, она сделала еще пару шагов и ничком рухнула к ногам священника.

Ирина в тренировочном костюме затравленно смотрела на первосходящие силы противника. Казалось, она взвешивает свои шансы. Огнетушитель с глухим стуком упал на покрытый ковром пол.

– Сдаюсь, – сказала секретарша и добавила, обращаясь к Наташе: – Я не хотела повредить ваше тело. Леонид Филиппович был бы этим недоволен.

Наташа осталась в гостиной, а Егор с Авдеевым повели пленницу по дому. Они искали комнату, в которой могли бы ее надежно запереть. Авдеев конвоировал Ирину, угрожая ей своей палочкой. Егор узнал самодельный вуду-нож, которые нелегально продавали на рынках запчастей для роботов. Экземпляр священника был продвинутым. Он поражал дистанционно, не требуя даже прикосновения.

– Зачем вам это? – спросил Егор, кивая на палочку.

– В том месяце меня ограбили, – смущенно пояснил священник. – Нарвался на банду малолетних китайцев возле церкви. Вот, купил теперь.

Искомое помещение нашлось лишь на чердаке. Изумленным взорам Егора и Авдеева предстал косой углепластиковый крест, упиравшийся верхними концами в потолок. Крест был снабжен стальными кандалами. Рядом стоял стол с разложенными на нем плетками, стеками, цепями и зловещего вида острыми крючьями.

Повсюду валялись пустые бутылки. Пол вокруг креста был усеян битым бутылочным стеклом. Егор вспомнил объяснение Глостина насчет косоглазия Ирины и поежился.

– Что за дерьмо тут творится? – пробормотал Авдеев.

– Личная жизнь Леонида Филипповича вас не касается, – отрезала Ирина.

Священник с Егором переглянулись. Осмотрев кандалы, Петр нашел их вполне подходящими. На вид они были гораздо крепче того, что требовалось для удержания человека.

Не сводя глаз с вуду-ножа, Ирина встала у креста, привычно развела ноги и задрала вверх руки. Священник держал ее на прицеле, пока Егор защелкивал кандалы.

– Извините, это ужасное недоразумение, – сказал он, пряча глаза.

Секретарша вымученно улыбнулась ему. Они выключили свет и заперли за собой дверь, оставив прикованную к кресту Ирину в полной темноте. Священник для надежности намотал на дверные ручки снаружи взятую в глостинском арсенале цепь.

Подходя к гостиной, Егор услышал всхлипывания. Его половинка сидела на полу рядом с телом искалеченной ею роботессы и плакала.

– Я не хотела ее трогать... – давясь слезами, проговорила Наташа. – Зачем она вцепилась в тебя?

Егор присел рядом и обнял ее, успокаивая.

Авдеев удрученно оглядел скорченные в лужах крови тела.

– Шива всемогущий, ну и делов мы наделали! – воскликнул он огорченно. – Сколько теперь стоит гулловский робот?

– От сорока тысяч в начальной конфигурации, – ответил Егор, гладя Наташу по голове.

При взгляде на мертвые тела его сердце сжалось. Он вдруг подумал, что обладание многими телами сразу только на первый взгляд кажется преимуществом. В действительности это возможность испытать многократно умноженную боль.

– Сто двадцать тысяч! – сокрушенно пробормотал священник и пояснил, пряча вуду-нож: – Эта штука не просто режет их, она заодно сжигает им нервную систему. А это километры светопроводящих полимеров! Дешевле купить новых, чем починить этих.

Он похлопал себя по карманам, ища что-то. Увидев свою бутылку на полу, Авдеев поднял ее, откупорил и отхлебнул изрядную порцию. Зеленые струйки потекли по его бороде. Оторвавшись от бутылки, он вытер бороду тыльной стороной ладони и икнул.

Его внимание переключилось на Наташу. Она сидела полуобнаженная, халат в пылу схватки распахнулся и сполз с плеч. Забыв о приличиях, священник с нескрываемым восхищением уставился на наташину грудь. Заметив это, Егор запахнул ее халат и представил их друг другу:

– Наташа, мой друггл. Петр Авдеев, священник.

Улыбка сползла с его лица.

– Твоя демоница? Ну-ну, – недовольно сказал он. – Впрочем, если она отвадит тебя от Нины, я это одобряю.

Наташа сразу перестала плакать. Егор услышал, как она скептически хмыкнула внутри его головы.

Оставаться в доме, среди лежащих на полу трупов, было неприятно. Они вышли наружу. Виллу окаймляла просторная террасса, защищенная от дождя нависающей низкой крышей. От взглядов с улицы террасу укрывала деревянная решетка, густо оплетенная диким виноградом. Рядом с входной дверью стоял уличный диван-качели.

Глостин жил в элитном районе в самом конце проспекта Кавайного. Все дома в округе были похожи: плоские крыши, два-три этажа, на толстых квадратных сваях. Перед каждым гордо торчал насыпной клочок земли в пару соток, украшенный цветами или даже кустами. У глостинского дома рос орешник.

На улице уютно сияли фонари, подсвечивая мягким светом прозрачный вечерний туман. Было тихо, лишь дождь мерно шелестел по воде. Это был приятный звук, в отличие от сухого треска аквапленки под дождем, похожего на стрекот саранчи в продуктовом отделе супермаркета. Пахнущее резиной порождение современности сюда еще не добралось.

Они уселись на диване-качелях втроем: Наташа, Егор и Авдеев. От священника разило спиртным. Егор был неприятно удивлен, он никогда не видел Авдеева пьяным. Петр протянул ему бутылку дешевого виски из водорослей, какие обычно пьют отморозки. Егор сделал большой глоток и закашлялся. Пойло было жгучим и соленым. "Как слезы", – подумал он.

– Надо уезжать, – сказал Егор. – Если приедет Глостин, нам не поздоровится.

– Не приедет, – отзовался священник. – Он крупно вляпался. А если бы и приехал, это уже не имеет значения.

Они замолчали. Первым заговорил Авдеев:

– Не переживай, они всего лишь роботы. Ты жалеешь их, потому что непроизвольно одушевляешь. Глостину, как видишь, на жалость наплевать, он их истязает на чердаке. Ик!

Он перевел дух и продолжил:

– Одушевлять неживые предметы – нормально для INFJ. Покойный Юра Захарьин доходил до того, что благодарил кондиционеры за охлаждение воздуха. Признайся, ты ведь разговариваешь с бытовой техникой? Бывает такое?