Текст книги "Боевое командование «Нибелунг» (СИ)"

Автор книги: Сергей Фомичёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

Глава 9
Сюрприз

– Скунс-Один меняет вектор, – доложил начальник ОКП Томкинс.

– Есть идеи на какой курс он собирается лечь? – спросил Ивор.

– Никаких, сэр. Пока трудно определить его намерения. Скунс-Два повторяет маневр. Скорее всего они отрабатывают коррекцию в несколько этапов.

– Принято.

Как правило всякий корабль проводит смену курса в один этап, так как угол в трехмерном пространстве ничем не отличается от угла на плоскости. При этом наблюдатель может определить цель коррекции, спроецировав дугу поворота на небесную сферу. Обычно это одна-две звезды на дистанции доступности.

Однако, если проводить поворот в два этапа, отрабатывая коррекцию сперва по одной оси, затем по другой, предсказать цель прыжка гораздо сложнее. А затраты топлива и времени будут фактически теми же. Тем более сложно будет определить конечную цель в районах с большим числом доступных для прыжка звезд.

– Хорошо. Продолжайте наблюдение. Что на счет третьего корабля?

– Ничего, сэр, мы… – начал было отвечать Томкинс. – Одну минуту… Внимание! Рядом со Скунс-Один два десятка источников… предположительно шаттлы или боты. Эмиссия совпадает со стандартными плазменными двигателями малых космических кораблей. Пока без подробностей.

Час от часу не легче. Эвакуация? Спецоперация? Что это вообще может быть?

– Вряд ли они задумали высадку на каком-нибудь камне, – произнес Ивор вслух.

Сперва он подумал о «Птолемее». Но астрономов с противником разделял миллиард километров с лишним. Отправлять десант в такую даль означало обречь его на уничтожение. Конечно, гипотетический, вырубив двигатели после разгона, боты могли добраться до «Птолемея» относительно скрытно. А что дальше? Как им погасить скорость? Даже если хватит топлива, длительная работа двигателей позволит определить локацию с точность до сотни километров. А фугасной боеголовке такая точность и не нужна, она сожжет незащищенный бот с гораздо большей дистанции.

– Наблюдать! Если пойдут по баллистике, отметить трассу на проекции.

– Да, сэр.

– Объекты отошли от Скунса-Один на дистанцию пятьдесят километров и теперь сохраняют формацию. Их ускорение совпадает с ускорением носителя.

– Разведмодули? Выстраивают апертуру для детальной разведки? – предположила Марта.

– Хм. Возможно, – Ивор кивнул.

Предположение старпома выглядело правдоподобным. Особенно если противник и правда искал «Птолемей». Такой метод разведки в обычных условиях выглядел слишком затратным и негибким, кроме того работа стольких пусть и малых двигателей демаскирует корабль – слишком много проблем ради получения четких данных. Чтобы точно определить дистанцию гораздо удобнее объединить несколько кораблей в единую сеть. Другое дело, если они ищут в системе скрытый объект – станцию или корабль… тут риск будет оправдан.

– Мы можем разглядеть их подробнее?

– Нет, сэр, – ответил Томкинс. – Поправка. Скунс-Два так же начал развертывание малых аппаратов. Те же двадцать объектов. Схема развертывания идентичная. Предположительно выходят на дистанцию пятьдесят километров от носителя, формируя вокруг эсминца строй в виде сферы.

Тоже необычно. Если бы противника интересовала апертура, дроны построились бы диском.

– Для чего нужна сфера?

– Загадка, – произнесла Марта.

Вот теперь Ивору не хватало штаба. Что за черт! Кажется, ему суждено постоянно метаться между двух стульев.

– Билл, – вызвал Ивор флагманский мостик. – Что думает штаб по поводу этих модулей?

– Пока никаких предположений, сэр. Эскорт? Увеличение апертуры для всеракурсного обзора? Не думаю, что для этого хватит энергии. Мы просматриваем базы данных, ищем похожие схемы и аналогии в тактике и технологии.

– Сообщите, если что-то придет в голову.

– Да, командор.

– Объекты, отделившиеся от Скунс-Два, провели синхронизацию ускорения с носителем. Формация идентичная.

– Надо бы присвоить им какой-то код, – произнес Ивор.

– Добавить еще пару цифр к коду носителей? – спросил Томкинс.

– Пойдет.

– Может жахнуть по ним ядерным фугасом? – предположила Марта Монаган. – А лучше генератором ЭМИ. Или шрапнелью. Эти дроны вряд ли имеют хорошую защиту. Мы выведем их из строя и посмотрим, что предпримет противник.

– Хорошая идея, старпом. Я однако боюсь, что они прыгнут, как только мы выпустим торпеды.

– Но тогда, сэр, им придется бросить свои дроны. Они не успеют вернуть их в ангар. И не думаю, что противник располагает неограниченным запасом. Штуки по виду сложные. Так что мы в любом случае окажемся в выигрыше. А после боя подберем парочку для изучения.

– Верно, – согласился Ивор. – Торпедный! Подготовьте четыре боеголовки с генератором электромагнитного импульса. По две на скунса. И добавьте на каждую цель по одной со шрапнелью.

– Да, сэр, – ответил лейтенант Бернарди и разразился руганью в адрес неповоротливых подчиненных, что было слышно даже через прикрытый ладонью микрофон.

Ивор поморщился.

– Торпеды готовы, сэр, – сообщил Бернарди.

– Ожидайте команды, лейтенант, – на всякий случай приказал Ивор. – ОКП, доложите об изменениях статуса.

– Изменений нет. Противник продолжает коррекцию.

– Вот наглец, – произнес Ивор. – Знает же, что под прицелом.

– Может надеется на поддержку со стороны? – предположила Марта.

Ивор ещё раз взглянул на тактическую проекцию, прикинул, где может скрываться третий эсминец. Если тот вынырнул из гипера раньше других, то есть оказался дальше от центра системы, то гипотетически может ударить им в спину. На скорости выхода в пятьсот километров в секунду он мог дрейфовать по пятьдесят миллионов километров в сутки. И при таком небольшом пробеге всё еще оставался бы на окраине системы.

– Активировать ПРО, – распорядился Ивор. – Лейтенант Стэнли, напоминаю, что на вас защита не только «Нибелунга», но и шнелльбота с корветом.

– Да, сэр.

– Торпедный, открыть огонь!

– Залп! – рявкнул Бернарди.

Торпеды разогнались и исчезли во вспышках гиперперехода. Результат стрельбы на «Нибелунге» получат не сразу. Свету от вспышки предстояло пройти шестьсот пятьдесят миллионов километров, а это займет больше получаса.

На мостик заглянула мисс Нейтан с оператором видеокамеры. Обоих остановил морской пехотинец. «Нибелунг» все еще летел по баллистике, а значит на борту царила невесомость. Но журналисты, похоже, приспособились.

– Что у вас мисс Нейтан?

– Пока затишье хотим поснимать немного работу команды капитанского мостика. Хотелось бы получить видео с разных ракурсов и отснять крупные планы.

– Затишье? – Ивор усмехнулся. – Сейчас самое горячее время. Идет бой, если вы не заметили.

– Однако, по нам не стреляют.

Ивор махнул рукой. Спорить ему не хотелось.

– Пропустите журналистов, капрал.

– Мостик, это ОКП. Оба корабля противника вместе с их модулями убрали ускорение. Идут по баллистике, по всей видимости сохраняя формацию. Но мы практически не фиксируем малые объекты без работы двигателей.

– И наверняка стервецы успели выпустить кучу отражателей и обманок.

Залп противник увидеть не мог, свет дошел до него позже, значит заметил выход торпед из гипера.

– Фиксируем вспышку, еще одну, – сообщил оператор ОКП. – Всего шесть вспышек.

На тактической схеме в секторе отображающем вражеские эсминцы появились обозначения взрывов. Точность оставляла желать лучшего, как и масштаб. По сути одни значки наползли на другие и все смешалось.

Шесть торпед – шесть вспышек. Всё сходится.

– Противник возобновил ускорение. Повреждений не фиксируем.

– Что за чёрт? – воскликнул Ивор. – Мы не могли столько раз промахнуться. Они использовали какие-то новые обманки? Более продвинутую систему РЭБ? ОКП, найдите мне причину.

– Может быть эти их дроны создают помехи? – предположила Марта. – Как-то воздействуют на систему ориентации или наведения.

Боеголовкам с рентгеновским лазером, генератором электромагнитного импульса или шрапнелью требовалось сперва сориентироваться в пространстве, затем обнаружить цель и навестись на неё. Помешать можно на любом этапе. Звездный трекер использует оптические датчики, а значит теоретически их можно ослепить, например, лазером. На практике, однако, это слишком сложная задача, требующая воздействие с разных направлений, так как датчики направлены в разные стороны и потеря нескольких не повлияет на результат. Кроме того, для подобной засветки лучше использовать не дроны, а ресурсы корабля, у которого мощнее энергетика.

Затем следует наведение. Пассивные сенсоры используются редко, для этого нужны особые условия и боевая задача. Основной инструмент поиска цели – радар с относительно небольшим углом обзора, обусловленным габаритами боеголовки. Причем торпеда использует не слишком мощный импульсный радар. Причина та же – недостаточный запас энергии. Такой радар можно обмануть ложными целями, отражающими сигнал. Для чего не требуется созвездие крупных дронов. Старые добрые обманки, дипольные отражатели справятся с задачей не хуже, а их запас куда больше. Создать помехи? Возможно, но они тоже потребуют значительных энергетических ресурсов, которые есть только на корабле. Разве что противник нашел способ эффективно перенаправлять сигнал, чтобы источником помех не навести боеголовку на цель?

Следующий этап – обработка информации. Бортовой компьютер боеголовки должен определить вектор движения цели и свой собственный и рассчитать оптимальный момент для подрыва заряда. Электронику теоретически можно вывести из строя мощным электромагнитным импульсом. Здесь опять же дрон бесполезен.

Ивор пожал плечами. Ни одно из предположений не сулило особых выгод, чтобы создавать столь сложную систему.

– А что на счет дронов? – запросила ОКП Марта. – Они уцелели?

– Одну минутку, обрабатываем информацию… Так… дроны тоже в порядке. Идут синхронно. Сохраняют формацию… Поправка. Пяти или шести объектов мы больше не наблюдаем. Возможно они потеряны.

– Ага! Все же кого-то мы достали! – воскликнула Марта.

– По одной торпеде на дрон выглядит расточительно, – охладил её пыл Ивор. – Шрапнель по идее должна была смести половину, если не больше? В чем мы ошиблись?

– Попробуем фугасом? Если подведем его достаточно близко к формации, они не смогут не сгореть.

Ивор пожал плечами.

– Торпедный. Четыре фугаса. По Скунсу-Один. С опережением по курсу и настройкой на максимальное сближение.

«Нибелунг» и два его спутника шли медленнее противника. Боеголовки после выхода из гипера сохраняли эту разницу. Поэтому запустив торпеды чуть дальше, можно было подождать, пока противник сам их нагонит, а взрыватель сработает при максимальном сближении. Правда системы защиты смогут заметить и расстрелять боеголовки. Но тут уж как повезет.

– Залп!

Торпеды ушли.

Через положенное время ОКП зафиксировал четыре ядерных взрыва рядом со Скунсом-Один. Если бы боеголовки были перехвачены пушками или лазерами, они бы не взорвались. Значит сработали, когда сблизились с кораблем.

– Повреждений не отмечено. Возможно ещё несколько дронов вышло из строя, но Скунс заменил их новыми, – сообщил Томкинс.

– Что, черт возьми, происходит? – воскликнул Ивор.

Если несколько дронов сгорели от близкого ядерного взрыва, то почему уцелели остальные? Пятьдесят километров не та дистанция, чтобы излучение ослабло до безопасного для дрона. Загадка. Следовало выяснить, с чем же эскадра столкнулась?

– Надо бы к ним присмотреться, – сказала Марта, мысленно совершив похожий путь.

Ивор кивнул.

– ОКП! – вызвал он. – Мы сейчас запустим еще пару торпед, а вы постарайтесь максимально подробно снять параметры излучения с дронов противника. Во всех спектрах и диапазонах. Пусть приборы игнорируют корабль. Нас интересуют только дроны.

Их сенсорный комплекс можно было настроить на режим радиогелиографа или чего-то похожего, так как речь шла не о Солнце или другой звезде, а об объекте поменьше. Для этого следовало изменить конфигурацию, перенаправить и синхронизировать антенны, а также загрузить специальные программы для обработки данных. В таком режиме комплекс отсекал излучение центрального объекта и сосредотачивался на слабых сигналах в его окружении.

– На перенастройку нам потребуется полчаса, – доложил лейтенант Шарма. – Но есть проблема, сэр.

– Какая?

– При взрыве боеголовок мы ничего не сможем зафиксировать, сэр. Излучение от взрыва засветит нам все диапазоны. И отсечь его мы не сможем, так как не знаем заранее в каком точно месте сработают боеголовки.

Шарма был прав. И отсечь по спектру не получится, так как ядерный взрыв перегружает весь диапазон.

– А если мы используем торпеды без боеголовок? – предложила Монаган, подключившись к линии. – Или учебные? Имитируем атаку, заставим их активировать РЭБ, но атаковать не будем.

– Это может сработать, – согласился Шарма.

– Отличная идея, старпом, – одобрил Ивор. – Учебных мы не прихватили, но не беда. Торпедный! Дезактивировать боеголовки на двух торпедах. Возьмите обычные фугасные и заблокируйте детонатор. Но все остальные системы пусть будут рабочие. Наведение, ориентация, все как у взрослых.

– Да, капитан, – ответил Бернарди. – Мне нужно отправить человека для внекорабельной работы. Это займет много времени.

– Нет, лейтенант. Это можно сделать с пульта без изъятия ракеты из пусковой. Пусть мастер Ивамото займется этим.

И динамиков послышался окрик.

Ивор в очередной раз поморщился, но вмешиваться не стал, чтобы не ухудшить ситуацию. Если Ивамото не справится со стрессом, придется его заменить. Если справится, нужно будет устроить выволочку лейтенанту. Поправка. Выволочку лейтенанту Бернарди нужно устроить в любом случае.

– Пуск!

Вновь торпеды ушли в гипер раньше, чем противник их заметил. Но при их выходе из гипера его системы слежения сработали как надо.

– Скунс-Один вновь прекратил ускорение, сообщил оператор ОКП.

Тянулись секунды.

– Фиксируем две ядерные вспышки, сэр! – выкрикнул оператор.

– Черт!

Кажется, Ивамото всё же налажал с зарядами.

– Торпедный, в чем дело? – запросил Ивор.

Из динамика доносилась ругань. Бернарди отчитывал мастера за ошибку. Тот оправдывался.

– Лейтенант, дайте мне мастера Ивамото, – приказал Ивор. – Мастер? Это командор. Что не так с боеголовками?

– Я все сделал, как нужно, сэр, – доложил мастер. – Боеголовка не могла взорваться. Я не просто отключил детонатор, я активировал механический предохранитель, который используется во время хранения и перевозки и предотвращает случайную досборку.

– Но она взорвалась!

– Возможно на боеголовку воздействовали извне, – предположил Ивамото.

Его голос, впрочем, звучал не слишком уверенно.

– Это маловероятно, сэр, – вступил в разговор начальник ОКП, который неплохо разбирался в устройстве ядерных боеголовок. – Если бы мы просто отключили электрическую цепь, то да. Но если физически заблокировали возможность создания нужной конфигурации материала, то даже если заставить детонатор сработать каким-нибудь хитрым импульсом, это не вызовет ядерную реакции.

– Ясно, – Ивор вздохнул.

Конечно, оставалась вероятность, что механический предохранитель не сработал или Ивамото не завершил должным образом процедуру, находясь под прессом своего офицера. Но интуиция подсказывала. что проблема в чем-то другом, а вот в чем…

– Пересмотрите журналы действий, – распорядился Ивор. – Подготовьте мне все данные, что могут иметь значения. Может быть мы просмотрели пуски противоракет? Особо мощную пушку? Усиленную броню? Готов выслушать самые неправдоподобные версии. Думайте, ищите. Внеочередной отпуск и премия любому, кто найдет ответ.

На некоторое время мостик затих, как все прочие секции «Нибелунга» и штаб. Даже журналисты не сказали ни слова, машинально начиная обдумывать проблему. Ивор, кстати, вспомнил о других кораблях эскадры.

– Связь, передайте мое предложение консортам.

– Да, сэр! – ответил лейтенант Сальваторе.

Наглость противника начала его раздражать. Сроду такого не было, чтобы кто-то вот так спокойно шел под огнем, совершал маневр, игнорируя все атаки. Точно броненосец древних времен, что не боялся пушечных ядер парусных кораблей.

Глава 10
Кошки-мышки

Время шло. Никто так и не смог придумать внятного объяснения чудесному везению противника. Стрельбу торпедами прекратили, чтобы попусту не расходовать боеприпасы. Лишь башня продолжала лениво постреливать из орудий. Чтобы сбить наводку противник время от времени менял ускорение, поэтому снаряды тоже уходили в никуда.

Зато вскоре Ивор получил ответ на другой вопрос.

– Мостик, это ОКП, – вышел на связь Томкинс. – Кажется, мы готовы предположить, куда собирается прыгнуть Скунс-Один.

– Докладывайте, коммандер, – поторопил слегка раздраженным тоном Ивор.

– Да, сэр. Предположительно эсминец проводит коррекцию на вектор Титубы. Учитывая предыдущий маневр, ему осталось не так много. Около часа.

– Титуба? Что им, ради всех богов, понадобилось на Титубе?

Выбор цели был неожиданным. В системе не имелось ничего опасного или полезного, ничего интересного. И даже для транзита куда-то еще использовать её было бы неудобно.

– А что Скунс-Два? – спросил Ивор.

– Тут нет ясности, сэр. Он немного притормаживает, а его коррекция отличается примерно на пол градуса по курсу, поэтому вектора двух кораблей понемногу расходятся. Но пока сложно определить потенциальную цель. Возможно маневрирование связано с развертыванием малых аппаратов. Например, корабли противника стремятся увеличить апертуру.

– Возможно. Как сильно он тормозит?

Ивора волновало, не собирается ли Скунс-Два задержаться в системе, чтобы начать охоту на «Птолемей»? Противник ведет себя достаточно нагло и способен предпринять диверсию прямо у них под носом.

– Относительно скорости входа в систему – не больше двух метров в секунду за секунду, но учитывая коррекцию, даже меньше.

– Он явно не собирается выходить в ноль, – Ивор немного успокоился. – Но все же, чем их могла заинтересовать Титуба?

– Может быть там секретная база? – предположила Марта.

– Для секретной базы система все же слишком населена, – возразил Томкинс. – Возможно там назначено рандеву.

– Штаб! – вызвал Ивор. – Билл, поройтесь, пожалуйста, в базах данных, найдите мне всё про Титубу. Всё что может заинтересовать противника.

– Да, сэр.

* * *

– Сэр, это РТР, – вызвал Ивора лейтенант Шарма. – Мы проанализировали спектры последнего залпа. И нашли нечто странное.

– Что именно?

– Создается впечатление, что в двух последних случаях взрывались боеголовки не нашего производства. Предыдущие выстрелы пока анализируем.

– Час от часу не легче. А чьи же они?

– Ну, судя по характеристикам, заряды вдвое слабее. Если мы не ошибаемся с дистанцией. А мы не ошибаемся.

– Постороннее воздействие на боеголовку могло уменьшить процент прореагировавших частиц, – предположила Марта.

– Верно, мэм, – согласился лейтенант. – Но кроме этого некоторые нюансы в излучении указывают на иной состав начинки. Соотношение дейтерия и трития в бустере, например.

Первое, что пришло Ивору в голову, это стрелял ильсонский корвет. Он точно не знал, какие заряды используют союзники. Вполне могли использовать что-то купленное на стороне. Только вот в последних залпах корвет не участвовал, а если бы вдруг решил стрелять по собственной инициативе, то сообщил бы командору. И даже если нет, ОКП зафиксировал бы старт.

– ОКП, это мостик. Производились ли самостоятельные пуски торпед с других кораблей? – на всякий случай запросил Ивор.

– Нет, сэр, – ответил оператор. – Запусков с других кораблей не было. За исключением первого залпа.

Мог ли Ивамото чего-то намудрить? Вряд ли. Никто не может изменить состав начинки. Ивор вновь переключился на секцию РТР.

– Спасибо, лейтенант, – сказал он Шарме. – Продолжайте копать.

Пока что находки ничуть не проясняли дело, порождая лишь новые вопросы.

* * *

– Сэр, – вышел на связь начальник штаба. – Пересылаю справку по Титубе.

Тут же на капитанском терминале появился новый значок.

– Если коротко, то ничего интересного там нет, – счел нужным добавить Фармер.

– Спасибо, Билл.

Ивор всё же открыл файл и быстро пробежал глазами по тексту.

На планете Титуба-4 обитали сквоттеры. Откуда они взялись никто так и не разобрался. Прилетели и высадились на поверхность, когда гуншуйцы только начали терраформирование.

Межпланетное законодательство зияло пробелами. Изначально все планеты считались свободными для колонизации. Но после терраформирования они принадлежали тем, кто оплатил процесс. Иногда планеты заселялись так называемыми «купольниками», которые не изменяли среду а просто возводили купольные или подземные поселения с искусственной атмосферой. Это стоило сравнительно дешево. Когда появлялся интерес к такой планете у более состоятельных компаний, с купольниками договаривались, отводя им часть территории после благоустройства. Так, например, возникли на Надале квази-государства Джур и Степь. Банды их населяющие высадились раньше и основали городки под куполами. Компании, представляющей интересы Новой Астурии, пришлось договариваться с ними.

Другое дело, когда сквоттеры высаживались на планету, где терраформирование уже началось. Охранялись такие планеты плохо, при желании можно легко проскочить сквозь охрану. А вот чтобы их выселить требовалась настоящая полицейская операция. В случае с Титубой-4 к тому времени разразился кризис, поэтому корпорация ЛБИ просто махнула на планету рукой и свернула работы. Отчего жизнь на Титубе-4 выглядела как в фильмах про постапокалипсис.

Сквоттеры же, то ли не обладали даже примитивными технологиями, то ли ленились, но оставили все как есть. И теперь вынуждены были ходить за пределами куполов и подземелий в масках, защищающих от вредной пыли и ядовитых газов.

Атмосфера была бедна кислородом, содержала вредные для организма соединения, а едкая мелкая пыль вдобавок содержала перхлораты и соли металлов. Повышенная температура делала вещества еще более агрессивными. Вода почти не появлялась на поверхности в жидком виде, хотя и скапливалась в нескольких подземных полостях. Сквотеры как раз и устроились над этими карстовыми формированиями.

Представитель Гуншу вошел с ними в контакт, предупреждая, что корпорация занимается терраформированием планеты. Но захватчики проигнорировали предупреждение и вообще не склонны были вести переговоры. А гуншуйцы не стали их выселять так как к тому времени покупателей на планету у них не имелось. Но и зря тратить средства не стали. Так что планета оказалась в полуобитаемом статусе.

Марта тоже прочитала файл и только пожала плечами.

– Генерал мог подписать их к своему проекту? – спросила она.

Трудно понять, для какой надобности потребовался полумертвый мир с ленивым населением генералу. А военные не любили непонятных действий противника. Сложно строить тактику, не предполагая замысел врага.

– Вряд ли, – ответил Ивор. – Что он Титубе, что ему Титуба?

Марта улыбнулась, как всегда, когда он демонстрировал знакомство с мировой культурой. Это случалось не часто.

* * *

– Командор, это Томкинс, – раздался голос начальника ОКП. – Мы провели моделирование и можем с большой долей уверенности утверждать, что в точках, где произошли те самые загадочные ослабленные взрывы находились два вражеских дрона. Если быть точным, то Скунс-Один-Семь и Скунс-Один-Двенадцать. Мы предполагаем, что ядерные устройства находились на борту дронов.

– Но зачем взрывать ядерный фугас возле своего корабля? – удивился Ивор.

– Этого мы пока не знаем, – ответил Томкинс. – Возможно это не дроны. Вернее дроны, но не разведывательные. А своего рода система ПРО.

– В смысле? – потребовал разъяснения Ивор.

– Скажем, противник пытается ослепить ядерным взрывом сенсоры на наших боеголовках.

– Возможно. Но насколько это может быть эффективно?

– Ну, – задумался Томкинс. – Это может вывести из строя до тридцати процентов атакующих торпед. Засветить систему звездного трекера достаточно просто. На радар тоже повлияет, возможно вынесет электрические цепи боеголовки.

– Это не просто ядерный фугас, – сказала вдруг Монаган. – Наши боеголовки не взрывались в последних двух залпах. Взрывались только дроны.

– То есть?

– Наши боеголовки уничтожили! Дроны несут на борту рентгеновские лазеры с ядерной накачкой. Это аналог наших противоракет. Только у повстанцев нет ракет с колоссальным ускорением, как у нас, поэтому они выводят дроны на позицию заранее и те просто летят вместе с кораблем.

Разведка флота и Корт роу отслеживали все коммерческие сделки Карса – единственного производителя и обладателя технологии молекулярной запрессовки топлива. Единственного, не считая Королевства Райдо, которое стараниями Джонсона получило лицензию. Согласно данным, никаких крупных контрактов на продажу ракет не заключалось, не покупались и технологии. Теперь стало понятно, что инженеры Марбаса решили проблему ПРО, используя обходной путь.

– Хитро, – признал Ивор. – Но ведь у дрона нет столько топлива, чтобы поддерживать длительное ускорение вместе с кораблем.

– Верно. Но если нужно провести небольшую коррекцию, топлива хватит, – сказал Томкинс. – И боевой маневр они поддержат.

– Кроме того их можно вернуть на борт и дозаправить, или использовать в другой раз, – добавила Монаган. – Нет, что ни говори, а идея отличная.

– Генерал Марбас времени зря не терял, – подключился к разговору Билл Фармер. – Это уже не трофейные корабли с едва обученными экипажами.

– Что вы хотели, сэр? – сказала Марта. – Он захватил верфи Квиринала, а там работали лучшие инженеры во всей северной части сектора.

– Что ж, надо будет осмыслить это новшество после миссии, – сказал Ивор. – Поискать решение, как противостоять этим дронам ПРО, подумать, не стоит ли завести себе нечто подобное? Надо будет составить доклад Джонсону и штабу флота.

– Кстати, о новшествах, – произнесла задумчиво Марта Монаган.

Ивор улыбнулся, терпеливо ожидая продолжения.

– Мы знаем, что на эсминцах установлена система переохлажденного метанола, – сказала Марта. – И чтобы добраться до Титубы им не требовалось лететь в два прыжка с коррекцией на виду у патрульных. Они легко могли разогнаться до двух тысяч, даже до полутора и прыгнуть прямо на Титубу. И мы бы даже не узнали об этом.

– Верно, – согласился Ивор и обратился к начштаба. – Билл, что вы думаете по этому поводу?

– Возможно, что это всё же отвлекающий удар! – ответил тот. – Они собирались вытащить нашу пожарную команду на Титубу, а основными силами напасть где-то ещё. Они ведь не могли знать, что мы их заметим раньше, поэтому намеренно показались здесь, в надежде, что патрульный корвет отправит торпеду на Крайтон и мы всей бандой сорвемся к Титубе.

– В этом есть смысл, – согласился Ивор. – ОКП. Сколько им осталось до окончания маневра?

– Скунсу-Один двадцать пять минут. Скунсу-Два пока непонятно. Если он собирается прыгнуть к карлику А545, то около полутора часов, если к Е881, то больше двух.

Позволить противнику уйти на чертову Титубу Ивор не желал. Не тогда, когда он понятия не имеет, что генералу понадобилось на планете сквоттеров.

– Что ж, давайте ответим на их новинку нашей. Мы и так держали этот туз в рукаве слишком долго. Навигация, рассчитайте курс для запуска мин. Торпедное, приготовьте сброс мин из второй и четвертой пусковой. В первой волне фугасы, во второй лазеры.

Прежде чем отстрелить мины, которые не имели собственных разгонных двигателей, «Нибелунгу» требовалось выйти точным курсом на корабль противника, с учетом суперпозиции и взаимных векторов. Далеко не во всякой тактической ситуации это было возможно, но на это раз «Нибелунг» медленно дрейфовал от точки разворота, откуда мог атаковать практически любую область системы. Невысока скорость хотя и снижала точность, позволяла сравнительно быстро выйти на нужный курс. Однако для повышения точности им следовало разогнать корабль. А он не мог выдать такого ускорения, как торпеда.

– Коррекция и разгон потребуют тысячи секунд ускорения в полтора же, сэр.

– Выполняйте по готовности. Предупредите экипаж и передайте расчеты на «Зефир» для синхронизации. Дадим немного пострелять и барону Типелису.

– Да, сэр.

«Нибелунг» и «Зефир» разогнались. Корвет последовал за ними, хотя мин на его борту не имелось. Лейтенант-коммандер Сон видимо решил, что лучше ему держаться под прикрытием ПРО «Нибелунга».

– Скорость пятьдесят километров в секунду относительно Скунсов, – сообщил навигатор.

– Торпедный, готовы к сбросу мин?

– Готовы сэр, – ответил мастер Ивамото.

– Сброс!

Отстрел мин ощущался на корабле серией слабых толчков, точно роборикша выехала вдруг на булыжную мостовую (пару крутых подъемов в Миладе замостили не брусчаткой, а булыжником).

«Нибелунг» выпустил два десятка мин из двух пусковых труб, столько же добавил «Зефир». Одним из важных преимуществ этого вида оружия являлась незаметность. Сам по себе сброс мин осуществлялся электромагнитной катапультой и не сопровождался какой-либо эмиссией. Лишь уход в гипер производил вспышку, но она была куда слабее, чем факел ракетных двигателей торпед. Впрочем, сейчас это не имело значение, так как скорость и расстояние не позволяли противнику заметить угрозу. На стороне королевского флота в любом случае был фактор внезапности.

Мины первой волны были оснащены ядерными фугасами, хитрая система ПРО противника их не должна будет заметить. Вторая волна несла рентгеновские лазеры, которые требовали наведения. Ивор рассчитывал, что ослепленные первой волной системы защиты среагировать не успеют.

Из-за скорости света, они смогут увидеть результаты стрельбы, когда противник уже получит удар, а значит либо уцелеет и уйдет в гипер, либо нет. На внесение поправок и второй залп у Ивора не останется времени.

Мостик притих в ожидании результата.

– Вывести локацию противника крупным планом на главный экран, – приказал Ивор.

– Да, сэр, ответил Рубольд.

Сперва они видели синтезированное изображения двух эсминцев, окруженных созвездиями дронов. «Кометные хвосты» визуализировали вектора их коррекции. Затем в порядках врага начали рваться мины.

– Противник убрал ускорение, – доложил оператор ОКП.

– Скунс-Одни ушел в гипер, – добавил Томкинс.

На тактической схеме вместо одного из двух кораблей появилась призрачная метка его последней позиции. Тем временем второй эсминец все же получил свое.

– Фиксируем утечку атмосферы из Скунс-Два. Он возобновил ускорение на двух двигателях. Примерно ноль-семьдесят-пять же.

– Быть может отправить «Зефир» за Скунсом-Один, – предложил Билл Фармер.

– На Титубу? – переспросил Ивор.

– Думаю, они не полетят на Титубу, – произнесла Марта Монаган. – Думаю они вообще никуда не прыгнули. Помните как они обманули нас у Хильди? Здесь могли повторить трюк.

– Чтобы что? – спросил Фармер.

– Чтобы мы бросились к Титубе, а они закончили здесь дела, – сказала Марта.