Текст книги "Содержательное единство 1994-2000"

Автор книги: Сергей Кургинян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 60 страниц)

Вот в таких заданных обстоятельствах регион пришел к мирным переговорам в Рамбуйе. Разработанный с подачи США Контактной группой мирный план к тому моменту имел очень мало шансов на подписание. С одной стороны, в нем признавалась территориальная целостность Сербии и провозглашалось предоставление Косово лишь широкой автономии, а не независимости (в том числе "отложенной", как в Чечне, до референдума через три года). Что не могло устроить косоваров. С другой стороны, этот план не мог быть подписан сербами, поскольку предусматривал грубую правовую коллизию международного масштаба – ввод в Косово войск НАТО, тем самым легализующий фактическую отмену сербского суверенитета.

Однако США, видимо, надеялись, что сумеют "обработать" косоварскую делегацию и заставить ее подписать план, что позволило бы, при отказе от подписания сербов, незамедлительно начать военную акцию против Белграда. А на случай, если сербы вдруг согласятся с подобным политическим унижением и примут условия Контактной группы, Вашингтон приготовил "рояль в кустах" – даже не согласованный с своими союзниками по переговорам пакет военных приложений, заведомо неприемлемый для Белграда и гарантирующий, что военной акции НАТО не избежать.

Так, согласно этому плану, договаривающиеся стороны приглашают НАТО составить и возглавить военные силы КФОР, чтобы "помочь обеспечить выполнение приложений". Командующий силами КФОР фактически будет иметь неограниченные полномочия по управлению в крае. В течение года с момента вступления соглашения в силу на территории Косово численность "гражданской полиции МВД должна быть сокращена до нуля(!)". Естественно, в этом случае весь контроль над автономией будет фактически в руках ОАК, что по понятным причинам оказывалось абсолютно неприемлемо для сербов.

В Рамбуйе планы США нарушили косовары. Они решительно отказались от подписания, несмотря на "обработку", и переговоры были прерваны. Ярость Олбрайт читалась и у нее на лице, и в ее решительном отказе давать любые интервью журналистам. Но время до начала второго, парижского, раунда переговоров она зря не тратила. Лидеры косоваров, широко известные своей террористической деятельностью, были официально приглашены в оплот антитеррористической мировой борьбы – США – и подвергнуты новому циклу "обработки". В чем она заключалась – мы узнаем когда-нибудь позже, но в Париже косовская делегация подписала мирный план Контактной группы. А сербы, напротив, привезли к нему около 20 поправок, которые были крайне умеренными и лишь минимально гарантировали территориальную целостность Югославии, но не могли быть приняты уже по условиям переговоров и поэтому автоматически переводили Белград в статус виновного в срыве соглашения, тем самым открывая путь к военным акциям НАТО.

Но здесь следует подчеркнуть, что все стороны конфликта не испытывали особых иллюзий относительно планов друг друга. Албанцы понимали, что сербы Косово отдать не могут. Европейцы и американцы это понимали тоже. Сербы видели, насколько нагло и решительно США конструируют именно военный исход якобы переговорного процесса. Кроме того, сербская разведка вряд ли могла не обратить внимание на то, что американская группа "наблюдателей" ОБСЕ работала исключительно с отрядами ОАК и вышла из края далеко не полностью, оставив в албанском тылу у сербов мощную агентурную сеть.

И мир получил в Косово то, что мы все увидели вчера, 24 марта.

3. О военном аспекте ситуации

Что касается военного аспекта силовой акции НАТО в Югославии, то ее успех вовсе не предопределен.

Ультиматум НАТО на переговорах в Париже, коротко говоря, состоял в следующем: подпишете договор с косовскими албанцами – введем войска в Косово, не подпишете – ударим с воздуха. Сейчас, когда удары начались, можно предположить, что НАТО намерен объединить оба варианта ультиматума в один и продолжать удары столько, сколько нужно, чтобы без опаски ввести войска. Возникающих в этой ситуации вопросов два:

– сколько ударов (и жертв с обеих сторон) нужно, чтобы сербы согласились на введение войск;

– прекратится ли сопротивление сербов после официального согласия на введение 28-тысячного контингента НАТО. Оба эти вопроса при рассмотрении в несколько ином ракурсе объединяются в один – какую цену альянс готов заплатить за то, чтобы добиться своих целей?

НАТО на своем заседании 22 марта дал полномочия своему генсеку Х.Солане наносить удары не только по ПВО, но и по всей югославской армии, где бы ни находились ее подразделения. И сегодня уже видно, что избран вариант массированных ударов крылатыми и обычными авиационными (воздух-земля) ракетами по многим целям как в Косово, так и непосредственно по территории Югославии.

В этом варианте, кроме пунктов ПВО, мишенями становятся штабы, позиции артиллерии, арсеналы, казармы, авиабазы и даже полицейские участки. Понятно, что об ограничении человеческих жертв, особенно среди мирного населения, речи при этом варианте уже нет. В случае недостижения поставленных целей, второй вариант перерастет в третий, который состоит в том, что вся территория Югославии, а не только военные цели, подвергается ударам. При этом дипломатов и политиков не выпускают на сцену до тех пор, пока не будет достигнута главная цель – уничтожение сербской армии.

Глава военного комитета НАТО генерал Клаус Науманн подчеркнул, что альянс запланировал "продолжительную кампанию бомбардировок". НАТОвские авиасилы, брошенные на Югославию, состоят более чем из 400 самолетов, из которых 250 американских. В случае необходимости они легко могут быть увеличены более чем вдвое – до 1000.

Что же касается уверенности в выполнении военных задач, то сами НАТОвцы признают, что "Сербия – это не Ирак", и вспоминают, что в 1995 году в Боснии сербы сбили ракетами класса "земля – воздух" американский Ф-16 и французский "Мираж". Американские независимые аналитики, в частности директор Центра русских и восточноевропейских исследований Питтсбургского университета Роберт Хейден, уверены, что бомбардировки Сербии не достигнут своей цели и лишь укрепят позиции Милошевича. Хейден, и не только он, вообще очень критически оценивает всю политику США на Балканах и считает ее контрпродуктивной. Знаменательно также, что, по экспертным оценкам, к военной акции на Балканах весьма отрицательно относятся именно военные во Франции, Италии, Великобритании и даже в Пентагоне. Не менее знаменательно, что подавляющая часть генералитета НАТО и США категорически не согласна с идеей ввода войск в Косово, не подкрепленного официальным согласием обеих (и сербской, и косоварской) сторон конфликта.

Что касается оценки результативности бомбардировок, то есть того, сколько времени, военных сил и жертв понадобится на то, чтобы заставить Сербию согласиться на введение войск НАТО (читай, на отделение Косово), попробуем сначала оценить решимость сербов защищаться. В заявлении правящей в Сербии Социалистической партии, возглавляемой Милошевичем, опубликованном после отказа Белграда подписать ультиматум НАТО, сказано: "Даже ценой бомбардировок мы не согласимся на ввод иностранных войск на нашу территорию". И американские политики, в наибольшей степени "демонизирующие" Милошевича, тем не менее признают, что удары НАТО скорее приведут к консолидации общества вокруг сербского лидера, чем к снижению его популярности. В Сербии, по последним сообщениям, начата мобилизация, едва ли не самая масштабная со времен Второй мировой войны. Милошевич, личность, безусловно, харизматическая, опирается не просто на патриотизм, но на сербский национализм – смесь гораздо более гремучую. Подавляющее большинство населения Сербии уверено, что армия сможет защитить народ от НАТОвских атак, которые практически все без исключения здесь считают агрессией.

Что касается военных возможностей Сербии и, в частности, сербских сил ПВО, по отражению ударов НАТО, то Белград имеет 18 полков и бригад самоходно-ракетных систем САМ-6, САМ-8 и САМ-9 российского производства, которые дислоцированы в виде пяти "защитных колец" вокруг Белграда, Крагуево, Подгорицы, Ниша и Приштины. Эти средства ПВО должны отразить первый ракетный удар. К отражению второго удара должны быть готовы эскадрильи МиГ-21 (около 60 единиц) и МиГ-29 (по разным оценкам, от 15 до 30 единиц). И хотя западные военные специалисты говорят о том, что противостояние с югославской армией не станет для НАТО легкой прогулкой, большой опасности для самолетов альянса эти системы не представляют.

Исключение здесь представляет, конечно, определенная часть систем ПВО Сербии, недавно модернизированная за счет установки новой электроники наведения: эти системы С-125 и "Куб" способны успешно сбивать как самолеты, так и крылатые ракеты "Томагавк". И то, что в первом же налете НАТО на счету сербских ПВО оказался сбитый германский "Торнадо", показывает, что Сербия – действительно не Ирак.

Однако сербы, видимо, намерены не только защищаться, но и нападать. Министр обороны СРЮ Павле Булатович заявил, что в случае начала боевых действий его армия будет рассматривать в качестве "легальных целей" не только самолеты и "томагавки", но и дислоцированные вне югославских границ сухопутные части стран НАТО: находящийся в Македонии корпус быстрого реагирования (12 тысяч человек), подразделения Сил по выполнению соглашения в Боснии и Герцоговине (около 30 тысяч человек) и контингент американской базы в Южной Венгрии (2 тысячи человек). В Италии тоже не исключают югославских "ударов возмездия" по НАТОвским объектам, расположенным на Апеннинском полуострове, и в частности по базам в центральной Италии и на Сицилии.

Однако сербы вполне понимают невозможность адекватного сопротивления мощи НАТО в ракетной и противоракетной борьбе и потому сделали ставку отнюдь не на ПВО, а на наземные силы вплоть до пехоты. Сами по себе бомбардировки наносят ущерб инфраструктуре и технике, однако причиняемый ими ущерб живой силе незначителен, да и техника в случае ее постоянных передислокаций страдает не так уж сильно. Весьма показателен тот факт, что численность группировки ЮНА в Косово сразу после заявления НАТО о начале акции против Югославии доведена, по экспертным оценкам, до 50 тысяч человек, причем туда введены также новейшие танки Т-84 (весьма удачная модификация советского Т-72).

Это говорит о подготовке к применению указанных сил против косовских албанцев – и не только террористов. Если Милошевич действительно, как опасаются, отдаст приказ о начале этнических чисток, то НАТО очень быстро будет поставлен перед необходимостью ввода своего наземного контингента на территорию, где ведутся боевые действия. Или – в качестве альтернативы – силы НАТО будут вынуждены справляться на территориях соседних стран с потоком в сотни тысяч беженцев, убежденных, что НАТО их предал.

Кроме того, сценарий ракетно-бомбовых ударов, на которые очень надеются НАТОвские стратеги, может оказаться вовсе не последним этапом перед "миротворчеством по-американски", а первым, начальным, этапом "сопротивления по-сербски". И это уже будет сценарий затяжной, вязкой террористической или партизанской войны, в которой американцы совсем не жаждут участвовать в качестве объекта. Рассмотрим, насколько возможен такой ход событий.

Первая возможность связана с использованием сербских сухопутных вооруженных сил, о которой мы говорили. В горно-лесистой местности небольшие моторизованные и разведывательно-диверсионные группы общей численностью в несколько десятков тысяч бойцов смогут действовать практически без помех со стороны воздушных сил НАТО, если только НАТОвские самолеты и вертолеты не начнут за ними охоту с малых высот. Но, опустившись ниже 5 тысяч метров, ударные самолеты и вертолеты НАТО неизбежно попадут под огонь ЗРК "Стрела" и "Игла" различных модификаций, которых в югославской армии вполне достаточно. Причем эти комплексы способны действовать автономно, без целеуказаний от радаров системы ПВО, а потому против них будут бессильны противорадиолокационные ракеты, уничтожившие ПВО Ирака. Альтернатива такому ходу событий – уничтожение со средних высот всего, что движется по дорогам. А поскольку двигаться по ним будут в основном беженцы, в этом случае крупных потерь среди мирного населения именно от НАТОвских ударов не избежать.

Вторым вариантом сербского противодействия акции НАТО является начало широкомасштабной партизанской войны против "миротворческого" корпуса альянса в Боснии. Там, при обилии горно-лесистой местности и разобщенности НАТОвских сил по мелким гарнизонам, блок-постам и патрулям, не имеющим нигде надежного тыла, подобная партизанская война имеет все шансы на успех. И наличие полного господства в воздухе авиации НАТО в этом случае также не подмога. Минная война, практика терактов, партизанских засад и обстрелов с мгновенным отходом после совершения акции унесут жизни десятков, если не сотен, американцев, англичан и французов. И это без учета того, что и в Боснии, и в других регионах Балкан подобная партизанская война почти наверняка превратится в интернациональную. Во всяком случае, в России уже сегодня объявлено о множестве требований добровольцев о направлении их в Югославию.

Победить военную машину НАТО партизаны, естественно, не смогут. Но и в борьбе с партизанами, как известно, победы также практически никогда не бывает. И здесь одним из главных факторов для перспектив акций НАТО являются цифры возможных потерь. Приведем для сравнения некоторые данные.

В Сомали в 1992-94гг. в стычках в Могадишо США потеряли убитыми 18 десантников из отряда "Дельта", 74 солдата были ранены. Сообщение об этом потрясло Америку, и Клинтон почти сразу объявил о выводе американских войск из страны. На Гаити в 1994г. США, которые были инициаторами "миротворческой операции", вывели свою 20-тысячную группировку через 6 месяцев, опасаясь повторения ситуации в Сомали. Все это время американцы находились в районе своих баз и только изредка участвовали в патрулировании территории. В ходе конфликта в Боснии с 1994 года потери многонациональных сил составили 213 человек убитыми (из них 43 человека потеряли американцы) и 1485 ранеными. Сразу после подписания Дейтонских соглашений Пентагон передал сенату заниженные данные о потерях, назвав 4 человек убитыми и 19 ранеными. Эти цифры официально оспорены не были.

Итак, "лимиты на потери" для войск НАТО, и особенно американцев, весьма незначительны. Каковы же возможные сценарии действий НАТО в случае неприемлемых потерь на этапе воздушных ударов и тем более в случае действительного разворачивания террористической и/или партизанской войны в центре Европы? Особенно с учетом того, что и единство НАТО в оценке необходимости войны отнюдь не безусловно?

Первый сценарий, по условной аналогии с Сомали, заключается в том, что полного подавления сил ПВО Сербии авиацией и ракетами НАТО не произойдет. Тогда сопротивление, которое сербы будут оказывать "миротворцам", приведет к таким потерям, которые заставят политическое руководство альянса свернуть интервенцию в кратчайшие сроки. Этот сценарий приведет к "зависанию" ситуации и возврату к политическому формату переговоров, а для сербов будет означать возможность принятия еще более жестких мер по отношению к албанским сепаратистам Косово.

Второй сценарий, по аналогии с Ираком, предполагает, что НАТО сумеет быстро и эффективно подавить средства ПВО Сербии, что даст альянсу безграничное господство в воздухе и возможность регулярных бомбардировок в любое время без ввода сухопутного контингента. В этом случае давление сербов на отряды ОАК будет продолжаться, но возрастет и сопротивление сепаратистов, получающих поддержку своих акций от НАТОвской авиации.

Наконец, третий сценарий, который может вылиться в аналогию с Вьетнамом, сводится к тому, что НАТО вводит войска в Косово или даже в другие районы Югославии, что обязательно спровоцирует диверсионную или партизанскую войну. В этом сценарии почти неизбежно не только "увязание" НАТО в конфликте на длительный срок, но и трансляция указанной партизанско-диверсионной войны прежде всего в места размещения передовых баз альянса – Боснию, Македонию, Венгрию, а затем, не исключено, на весь мир, в уже знакомом формате "исламского терроризма". Со всеми последствиями.

Представляется, что в любом случае и при любом из указанных сценариев опрокинуть режим Милошевича в Сербии таким образом не удастся, и политические дивиденды в балканском конфликте НАТО не получит. Скорее, с учетом достаточно распространенного во всем мире феномена "симпатии к слабому и подвергаемому агрессии", такие политические дивиденды достанутся как раз именно Милошевичу.

4. Перспективы "Балканского домино"

Но почему Сербия так ревниво относится к тому, что происходит в Косово – настолько ревниво, что ради сохранения этой территории готова на войну с крупнейшей в мире военной машиной? Это определяется в первую очередь тем, что возможность отторжения Косово запускает второй этап балканской дестабилизации, схема которого приведена на рис. 2. И уже понятно, что страдательной стороной в этой дестабилизации окажутся отнюдь не только сербы.

Рис.2.

Балканское "домино". Этап 2

Цена Косово для Белграда огромна. И она определяется отнюдь не только исторической ролью сражения на Косовом поле, любовью к священным для любого серба камням или православным монастырям края. Здесь дело еще в крайне существенных геополитических обстоятельствах. Потеря Косово почти неизбежно означает дестабилизацию и в другом автономном сербском крае, Воеводине, где большую роль играет очень крупная община этнических венгров. Там пока о сецессии не говорят, как не говорят о ней (в отличие от Албании) и в Венгрии. Но уже в прошлом году, в момент нарастающего обострения в Косово, из Воеводины раздавались достаточно авторитетные голоса, заявляющие, что «край не пошлет в Косово воевать за сербов ни одного солдата».

Далее, потеря Косово (или даже его южной части, что предполагается некоторыми, пока официально не озвученными, но существующими планами разделения края на сербскую и косоварскую зоны) не может не вызвать волны дестабилизации в еще одном ключевом регионе Сербии – Санджаке, расположенном в юго-западном "углу" между Черногорией, Косово и Боснией. В Санджаке косовары и боснийские мусульмане составляют, по разным оценкам, от 30 до 40% населения, которое к тому же постепенно наращивается за счет беженцев. А потеря Косово, Санджака и Воеводины не только уполовинит территорию Сербии, но одновременно и отсечет ее от Черногории, предопределив развал и нынешней, уже обкорнанной, Югославии. Но это, кроме крайне болезненных территориальных, ресурсных, инфраструктурных и психологических последствий, станет полным отсечением Сербии от моря и, следовательно, от подавляющего большинства возможностей товарных поставок в условиях эмбарго (см. рис.3).

Рис.3.

Карта конфликтного балканского региона

Для Сербии «патовость» косовской ситуации определяется еще и тем, что в последний год трещина между ней и Черногорией и так постепенно расширяется. Черногорский процесс отчуждения от Сербии начался еще летом 1997г. Формальной причиной расхождений была поддержка Белградом политического оппонента Джукановича (тогдашнего премьера, а ныне президента Черногории) – Момира Булатовича – в качестве претендента на президентский пост. Уже тогда Джуканович вступил в резкую конфронтацию с Милошевичем и активно поддержал его прогерманского оппонента в Сербии – Зорана Джинджича. Однако знаменательно, что резкое охлаждение отношений между Милошевичем и Джукановичем (брат которого, по экспертным данным, все годы последней югославской войны контролировал один из наиболее крупных каналов поступления в Югославию через Черногорию контрабандных товарных потоков в обход эмбарго ООН) наступило в точности после уже описанных событий в Албании и явно усиливается в последние месяцы. Так, в середине февраля премьер Черногории Ф.Вуянович заявил, что республика готова не только предоставить свою территорию для тылового снабжения войск НАТО, но и разрешить использование порта Бар на Адриатике для размещения НАТОвских «миротворческих сил» в Косово.

Что будет означать окончательный демонтаж югославского "государственного стабилизатора" на Балканах? Вопрос отнюдь не праздный, поскольку, повторим, регион, как нигде в мире, до краев начинен множеством конфликтных имперских, государственных, этнических, конфессиональных и социокультурных наследий и мифонаследий, которые сдерживались на уровне фольклора, исторической памяти и интеллигентских штудий лишь относительно благополучным социально-экономическим государственным существованием этносов и народов в жестком обруче международно признанных границ. Нынешнее обрушение социально-экономического благополучия в регионе и идущая на наших глазах фактическая ликвидация таких границ – не могут не выпустить демонов этих наследий и мифонаследий на оперативный простор практической Большой Политики.

Данное утверждение – совсем не безосновательная спекуляция! В порядке краткого перечисления лишь главных из возможных дестабилизирующих государственно-территориальных процессов в регионе можно указать, например:

– великоалбанскую идею, уже неоднократно озвученную в Албании и Косово. В своем минимальном варианте она предполагает отторжение Косово от Сербии и Югославии и его присоединение к Албании. В промежуточном варианте "великоалбанство" выдвигает дополнительные территориальные претензии к Сербии, Македонии, Греции, Черногории. В наиболее широком варианте, основанном на утверждениях, что албанцы – последние прямые потомки кельтов в юго-восточном регионе Европы, претензии Великой Албании простираются и на якобы основанные кельтами Белград и Вену, и на многое другое;

– возможные территориальные претензии Македонии к Сербии, Греции и Болгарии (Пиринский край). Во-первых, Македония была разделена между этими странами после Балканских войн 1912-13гг., и сегодняшние государственные границы республики охватывают лишь ее "сербскую" часть. Во-вторых, и в этой части, и в других не перестают звучать заявления о необходимости восстановления исторического величия времен императора Александра Македонского;

– возможные территориальные претензии Болгарии к Турции (часть Фракии), Румынии (Южная Добруджа), Греции (Южная Македония с выходом в Эгейское море), Сербии (Северная Македония). Именно эти территории Болгария потеряла после Второй Балканской войны по Бухарестскому договору и после Первой мировой войны по Нейинскому договору. Но и в Болгарии есть люди, для которых это – лишь программа-минимум, и которые грезят территориальными масштабами времен расцвета Первого Болгарского царства более 1000 лет назад, когда Болгария владела землями от Адриатики до северной Трансильвании, а царь Симеон с немалыми основаниями претендовал на престол василевса в Константинополе;

– возможные территориальные претензии Греции к Македонии (что отчетливо проявилось уже с момента распада Югославии, когда Афины категорически не желали признавать ни отдельную македонскую национально-государственную общность, ни название республики, ни ее флаг) и Албании, а также Турции. Не говоря уже о мифоидеологии былого имперского величия Греции времен эллинистического расцвета, которая, подчеркнем, также находит именно политический резонанс в определенной части общества и элит страны.

– наконец, политически озвученные уже несчетное число раз претензии Турции к Греции, которые, увы, вовсе не ограничиваются спором вокруг Кипра. А также гораздо более крупные великоосманские претензии, согласно которым не худо бы вернуться к временам, когда в состав Порты входил Белградский пашалук, и далеко не только он один.

И это – лишь часть готовых к актуализации историко-политических наследий, не включающая множества очагов внутригосударственных конфликтов в упомянутых странах, где, в силу указанных выше исторических обстоятельств, практически нигде, из-за чересполосного размещения групп и общин, невозможно "выкроить" территории с моноэтническим или моноконфессиональным расселением.

Разумеется, практически ни одна из стран региона не в состоянии военно-политически реализовать подобные территориальные претензии к соседям. Но, учитывая описанный выше провокационно-игровой механизм дестабилизации Югославии, можно не сомневаться, что в нужный момент и в нужном месте наверняка найдутся великодержавные спонсоры и помощники, готовые услужливо поднести спичку к фитилю внутреннего либо международного конфликта.

Однако было бы наивно полагать, что запущенный в Югославии процесс обрушения "балканского домино" ограничится пределами региона. Фраза о "чувствилище Европы" в начале нашего доклада – не голая риторическая фигура, чему свидетельством, как мы знаем, далеко не только лишь роковой выстрел в Сараево в 1914г. Это "домино" обязательно начнет аукаться и продолжать свой процесс последовательного "падения камней" сначала во многих других точках Европы, а затем и мира. И "аукаться" – есть где. Опять-таки в порядке перечисления сделаем краткий и неполный обзор подобных точек лишь для Европы, показав главные из этих точек на карте на рис.4:

– возможные (и уже не раз заявленные после распада СССР) претензии Румынии на Молдавию;

– возможные претензии Венгрии к Румынии по Трансильвании;

– возможные (и также не раз озвученные в последние годы) претензии Польши к Украине, Белоруссии, Литве;

– возможные претензии Германии к Польше (Силезия, Восточная Пруссия, Гданьск), России (Калининградская область), Чехии (Судеты), Австрии (также уже озвученная тема нового аншлюса), Франции (Эльзас, Лотарингия);

– ольстерский конфликт на Британских островах;

– уже давно не шуточная ситуация вокруг "Независимой республики Падания" в Северной Италии;

– проблемы Франции с Корсикой;

– проблемы Испании с Басконией.

Рис.4.

Схема существующих и возможных конфликтных зон Европы

И опять-таки, данный перечень – вовсе не умозрительный список, основанный на высказываниях политических маргиналов.

Так, в 1998г. германский бундестаг принял совсем не символическую резолюцию, в которой заявлено, что "изгнание немцев с восточных земель заслуживает осуждения и что в процессе вступления Польши и Чехии в ЕС будет легче решать проблемы переселенцев".

В октябре 1998г. лидер ольстерских умеренных католиков Д.Хьюм и лидер протестантов-юнионистов Д.Тримбл удостоились Нобелевской премии мира "за вклад в разрешение конфликта в Северной Ирландии". В декабре за это же Клинтон получил почетную премию Гарримана. Но договоренность о формировании правительства Ольстера к 10 марта 1999г. не выполнена, и уже в этом году в Белфасте вновь лилась кровь.

В ноябре 1998г. лидер окрепшей "Лиги Севера" в Италии У.Босси заявил, что намерен создать правительство "республики Падания", собственное телевидение, свои кооперативы, свои стадионы. Назревает новый всплеск баскского сепаратизма в Испании, чему свидетельством – недавний арест в Париже группы лидеров и боевиков военного крыла баскской группировки ЭТА с оружием.

И это только Европа. А ведь есть еще Африка, где подобных конфликтогенных узлов – по несколько в каждой стране. Есть Ближний Восток, буквально начиненный подобными узлами – от Палестинской проблемы до проблемы курдской. Есть АТР, где только в Индонезии подобных узлов несколько. Есть Карабах, Абхазия, есть Чечня. Есть, наконец, совсем под боком у США и Канада с ее сепаратистским Квебеком, и тем более Мексика с ее мятежным штатом Чьяпас, и собственные южные, угрожающе латиноамериканизированные, штаты, и многое, многое другое.

Нами перечислена только ничтожная часть потенциальных узлов мировых конфликтов, способных накалиться в результате начавшегося на Балканах НАТОвского безумия. Однако и данный, краткий и общеизвестный, угрожающий перечень, казалось бы, должен был заставить конструкторов балканской дестабилизации остановиться и одуматься. Но этого не происходит. Почему?

5. Деконструктивная геополитика

Прежде всего потому, что у каждого из указанных конструкторов, повторимся, есть свои виды на принципиально новую архитектуру постъялтинского мира. И каждый из них понимает, что переход от старого мира к новому неизбежно должен затронуть прежде всего Европу и что идет такой переход только через разрушение, через хаос. И каждый из них рассчитывает, что именно он сложит из молекул возникающего хаоса собственную, наиболее для него выгодную конструкцию. В связи с этим стоит отметить, что вряд ли случайно в гимне "Французского легиона" появились слова "Мы создадим порядок из хаоса".

Не пытаясь предугадать ход мыслей указанных конструкторов и детали их проектов, пунктирно очертим лишь некие очевидности, вытекающие из исторических параллелей, логики процессов и явных действий игроков.

Заклятые европейские друзья – Англия, Франция, Германия – пытаются вернуться в регион, остро и ревниво переживая усиление друг друга. В Европе хорошо понимают, что дестабилизация и окончательный распад Югославии создадут в регионе геополитическую конфигурацию германского влияния, напоминающую времена Первой мировой и Третьего рейха. С одной стороны, сегодняшняя ситуация с Югославией и германскими региональными амбициями слишком похожа на 30-е годы, когда Франция и Англия, клеймя "агрессивность Чехословакии", аккуратно подталкивали Германию на Восток. С другой стороны, уже однажды "обжегшись" в подобной ситуации во время Второй мировой войны, и Лондон, и Париж помогают США "вставлять палки в колеса" германскому балканскому "дрангу".

Для британцев и французов, которые экономически спонсировали и сербскую монархию между войнами, и антигитлеровское Сопротивление, и построение "рыночного социализма" Тито, вытеснение с Балкан означало бы потерять слишком многое. Лондон имеет особые виды на Югославию в том числе и потому, что Великобритания, и в особенности Виндзорский королевский дом, с начала века до нынешнего времени внимательно опекает членов югославских династических семей – Карагеоргиевичей и Негошей. В частности, последний король Югославии ПетрII с 1941г. нашел пристанище в Лондоне, и там же проживает нынешний официальный наследник югославского престола Александр Карагеоргиевич. Италия также крайне тесно связана с регионом – прежде всего Албанией и Черногорией, которыми она владела в прошлом на мандатных и оккупационных основаниях. Но для Франции (в особенности), а также для Италии противостояние с исламом на Балканах неизбежно означало бы нарастание и ныне уже достаточно горячих проблем и в Северной Африке, и на собственной земле (исламская иммиграция и антиисламский экстремизм). И они вынуждены в этой ситуации лавировать между сербами и косоварами, стремясь, по сути, прежде всего сорвать выстраивание геополитических конфигураций своими великодержавными соперниками.