Текст книги "Содержательное единство 1994-2000"

Автор книги: Сергей Кургинян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 60 страниц)

При этом основная "головная боль" Англии заключается в том, не придет ли в США такое республиканское правительство, которое позволит единой Европе сформироваться без учета интересов Англии. Поэтому для Англии очень важно – решен ли вопрос о том, что Клинтон уже списанная фигура на новых выборах в США, или нет.

Крупнейшие английские аналитики считают, что этот вопрос не предрешен, что Клинтон в сложном положении, но списанной фигурой не является. Все политическое поведение Англии сегодня – предопределено задачей упрочения ее союза с США. Переключить США на свои интересы, доказать США, насколько эти интересы несовместимы с интересами Срединной Европы по моделям Германии, – вот что наиболее важно для Англии! Для англичан сейчас хорошие политики – это те политики, которые готовы объяснять американцам, как говорят, "кто есть кто". И плохие политики – это политики, которые не играют в эту игру.

В такой ситуации трудно сказать, какую новую псевдостратегию будет предлагать Козырев. Но можно утверждать с достаточной определенностью, что это будет псевдостратегия. В Европе русский игрок реально не ощущается. "Русская игра в Европе" – это сейчас умозрительное построение, а не фактическая военно-стратегическая, военно-дипломатическая или специализированная сфера деятельности. Нет реальной русской игры, а значит, нет среды для той или иной не умозрительной дипломатии.

Разумно ли в этих условиях стращать собой Запад, как это пытаются делать наши военные и политики? Вряд ли! Мне кажется, что разумнее сегодня было бы предложить несколько концептуальных построений, которые на Западе воспринимаются с пониманием. Ведь Запад начинает ощущать, что под личиной постсоветской евроидиллии, (которая Запад как "коллективное целое", в общем, устраивает) начинают закипать совсем другие процессы. И, в принципе, Запад готов был бы признать, что эти процессы являются столь угрожающими для его фундаментальных интересов, что ради их блокирования стоит пожертвовать многим. Подобно полякам, нам стоит сегодня поднять вопрос о цене стабильности в Европе. Но – под другим ракурсом и с других позиций. Дело в том, что Россия сегодня действительно держит руку на кнопке особой опасности, которая может быть усилена или погашена в зависимости и от того, как будет протекать ее диалог с Западом, и от того, какой характер примет ряд процессов внутри самой России.

Россия – не региональная держава. Она – либо фактор мировой стабильности, либо источник глобальной нестабильности. Россия, к сожалению, сегодня выступает как очень эффектный источник глобальной нестабильности. Важно показать, что эта нестабильность может развиваться вовсе не в соответствии интересам многих сил на Западе. Тут не нужно блефовать, хотя бы потому, что это действительно так. Однако осознания масштаба угрозы своим витальным интересам на Западе пока недостаточно. Помочь движению в сторону подобного осознания непросто. Но это возможно. И, повторюсь, здесь никакого блефа не нужно! Правда о ситуации такова, что ее одной с избытком достаточно для "переоценки многих западных внешне– и внутриполитических ценностей". Правда эта, как говаривал один герой Грибоедова, "хуже всякой лжи".

Трудность ее развертывания состоит в том, что речь идет о сущностной правде, а не о правде суетных мелочей. Большая часть западного аналитического мира не способна воспринять эту правду по целому ряду причин. Поэтому видимость выдается за сущность. А сущность… Эта сущность достаточно хитра и умеет скрыть себя за яркими, крикливо подаваемыми видимостями. Более того, гротесково демонстрируя себя ("вот я в Хорватии, вот я в Азербайджане, вот я, как Фигаро, то здесь, то там, что изволите?"), эта хитрая сущность своими псевдопроявлениями гасит шок реальности. В результате западный политический и аналитический истеблишмент отказывается признать то, что он давно уже должен был бы признать, и признание чего фундаментально бы изменило все константы глобальной политики.

Каков масштаб возможных в случае такого признания изменений? В качестве одной из трансформант можно было бы указать на (неизбежное в случае извлечения головы западного экспертного сообщества из-под страусового крыла симпатичной для него Видимости) признание того очевидного уже обстоятельства, что геополитический процесс уже вышел за допустимые рамки. Какие? Недавно я прочел доклад в Иерусалимском университете, который так и назывался "Хитрая Сущность". В этом докладе речь как раз и шла о прорыве определенных рамочных ограничений в ходе трансформаций мирового процесса, происходящих на протяжении последних десятилетий. Я думаю, присутствующим будет небезынтересно ознакомиться не с отдельными модельными разработками, но с аутентичным текстом, тем более, что российско-израильский диалог постоянном пребывает в поле клубящихся и множащихся мистификаций.

Кроме того, место, время, цель, нюансировка входят для меня и моих коллег в понятие метаязыковой среды развертывания политических концептов. Концепты же, в отличие от понятий, – не знаки, а суверенные сущности, бытие коих возможно только в единстве текста и собеседника. Чем больше собеседников и пространство коммуникаций, тем яснее, на наш взгляд, становится тот объем, который исчезает при отстраненном изложении. Подлинный объем включает в себя, как нам кажется, особый смысл, размещаемый между словами и поверх них.

А посему – зачитываю текст того доклада, прочитанного в Иерусалиме, ничего не сокращая и без каких-либо корректив. Как говорят, "слово в слово".

ЧАСТЬ 2

Хитрая сущность

1.

Я благодарен госпоже Стефани Гофман за ее любезное предложение прочесть в вашем центре лекцию по столь серьезной тематике. Я благодарен также собравшимся здесь ученым за их согласие участвовать в рассмотрении проблемы, обозначенной темой лекции. И, наконец, я благодарен тем израильским практикам, которые задолго до данной лекции признали выявленные и описанные мной и моими коллегами тенденции заслуживающими серьезного рассмотрения.

2.

Что я имею в виду под серьезным рассмотрением? Связано ли это понятие для меня с представлением о собственно научной респектабельности, солидности, или об общепризнанности? Вряд ли. Скорее, речь идет о переводе политиками неких научных описаний из ранга "экстравагантных гипотез" в ранг пусть и небезусловных, но уже слишком острых, слишком зловещих политических рисков, таких рисков, которые в силу их зловещести, остроты и очевидной невыдуманности уже нельзя не учитывать при принятии стратегических решений.

3.

Что ж, как говорят в России, "и на этом спасибо". Но мы-то, я и мои коллеги, убеждены, что выявленные и описанные нами тенденции, способные, как нам представляется, оказать решающее воздействие на столь уже недалекий от нас с вами облик XXI века, представляют собой нечто равно далекое и от рисков, и от фантазий. Это нечто может и должно быть названо шоком новой реальности, той неожиданной и странной реальности, которая именно самой этой своей шоковой странностью мешает, говоря научным языком, объективации наличествующего, приданию этому наличествующему статуса некоей становящейся у нас на глазах Новой Сущности.

На референдуме 1993 года главной коронной картой борцов за демократию и права человека в их борьбе с так называемыми красно-коричневыми была чеченская идентичность Хасбулатова. "Злой чечен ползет на берег!" Под этим флагом шли на референдум люди, для которых еще за год до этого любая апелляция к национальной идее считалась гнусностью и фашизмом. Казалось бы, куда ярче, куда как нагляднее демонстрировала себя новая сущность.

4.

Но была ли она замечена и адекватно оценена? Ничуть! И это далеко не случайно. Когда-то Геббельс сказал, что "нужна очень наглая ложь, чтобы народ в нее поверил". Видоизменяя это высказывание, можно утверждать, что некая Новая Сущность, стремящаяся к саморазвертыванию и одновременно к длительному по возможности пребыванию инкогнито, должна являть себя с чрезмерной наглядностью, пестрой крикливостью и избыточной пошлостью. И в этом случае ученые ее, эту Новую Сущность постараются не замечать ни при какой степени явленности.

5.

Пока что Хитрая Сущность, кроющаяся за крикливо предъявляемыми тенденциями, с успехом пользуется таким сокрытием именно через гротесковую явленность. Но только ли в этом содержание поразительного и не знающего равных в истории феномена "отторжения Очевидного"? Конечно же, избегание дурновкусия – это лишь одна из причин. Другая – и очевиднее, и значительнее. Речь идет об избегании ответственности. Ответственности и моральной, и интеллектуальной, и политической. Скажем прямо: будучи признанной в своем "онтологическом статусе", эта новая сущность самим таким признанием обратит в прах всю сложившуюся систему моральных авторитетов, критериев описания достоверности тех или иных явлений, мировоззренческих установок. Рассеется ореол кажущегося безусловным "победительства". Растает, подобно знаменитой улыбке Чеширского Кота, безусловная значимость неких (не только для России и СНГ важных) геополитических доверенностей и даже договоров (как подписанных, так и готовящихся). Явит свою абсурдность, наконец, целая череда Нобелевских премий.

"Вы этого хотите?" – спрашивает Хитрая Сущность политиков и ученых с мировыми именами. "Если нет – отмахнитесь от меня, сделайте вид, что ничего не случилось, и продолжайте "пир победителей". "Даже если потом случится Беда, вас ведь не спросят. Разве кто-нибудь призвал к ответственности Чемберлена и Даладье? Ответят другие, кандидаты на роль Злодеев. А вы останетесь "источниками благих намерений", "не сумевшими предотвратить", "недооценившими", "не принявшими всерьез".

6.

Вчера я и члены моей семьи посетили потрясающий мемориал "Яд-вашем". Ведя нас кругами и коридорами Ада, творцы комплекса в финале сводят все маршруты Зла в некую зеркальную комнату, где бесконечной чередой бликов отражаются в зеркалах свечи, символизирующие жизни детей, ценой которых были оплачены все благие намерения и суетные побуждения, все отмахивания от неудобного Очевидного, все пасьянсы и хитросплетения. Все это было сдуто черным ветром той Стихии, которая казалась всем легко управляемой, легко используемой, легко размещаемой на шахматном столе и удобно манипулируемой.

Что же оказалось? Что Зло охотно является на зов, делает некую грязную работу по заказу респектабельных джентльменов… Это, что называется, "в первом акте". А в финале? В финале Зло желает подчиняться лишь своей же внутренней Хитрой Сущности. И, подчиняясь ей, оно разменивает респектабельных джентльменов направо и налево, оптом и в розницу, превращая их и в строительный материал Зла, и в отходы своего производства.

Дьявол для грязной работы, "devil for dirty job" – охотно приходит, делает работу и… Остается. А те, кто его позвали, уходят в небытие. Чаще, кстати, политическое, нежели физическое.

Но главное – их хрестоматийную ошибку своими жизнями оплачивают именно дети. Миллионы детей… Говоря об этом в городе, где находится "Яд-вашем", я ищу понимания не по форме, а по существу. И надеюсь быть понятым соответственно.

7.

Хитрая Сущность демонстрировала себя задолго до упоминавшегося мною "злого чечена". Феномен DFDJ или "Дэвил фор дёти джоб" широко использовался в ходе разрушения СССР. И, прямо скажем, под овации тех, кто не должен был реагировать на это столь позитивно. В чем дело? Когда в Молдавии орали на площадях: "Русских за Днестр, евреев в Днестр", – то всякая попытка указать на риски, связанные с запусканием такого процесса, блокировалась ссылкой на необходимость этого "Ди-Эф-Ди-Джи", дьявола для грязной работы.

Когда в Прибалтике шло неумолимое развертывание неофашистского движения с восстановлением эсэсовских организаций, все тоже объяснялось феноменом DFDJ. Когда на Украине делалась мощная ставка на УНА/УНСО, в Чечне – на Дудаева, а в Грузии – на Гамсахурдиа, речь шла тоже о DFDJ. Но ведь еще раньше, в ходе принятия решения о технологиях, допустимых для борьбы со вчерашним союзником, нынешним геополитическим конкурентом, пусть во многом неприемлемым, но в каком-то смысле (употребляю ставшее теперь модным в России понятие) безусловно вменяемым оппонентом, принцип DFDJ тоже сработал на все 100%. И началось собирание, как говорят в России, "до кучи" всех годных для "дёти джоб", и в первую очередь, элементов, скажем мягко, с "праворадикальной направленностью".

Как это объяснялось? Тем самым, "привычно-порочным" способом: "Эти парни получили страшный урок, они не имеют теперь своей собственной геополитической воли (субъектности), а для грязной работы они весьма полезны. А контроль за ними – в наших руках. Ныне, присно и во веки веков". Оставалось сказать: "Аминь!" Но его, увы, сказали другие. Эти самые обезвреженно-ядовитые парни.

8.

И я берусь доказать это и теоретически, модельно, и на фактическом материале. В любой системе управления есть Центр, носитель Стратегической Воли, Центр, задающий цели. Далее есть звено, преобразующее цели в технологии. И есть блок, исполняющий цели с использованием неких "технологических карт". Я изображу это на отдельной схеме.

Рис.1.

Здесь цифрой 1 изображен ЦЗЦ – «центр, задающий цели», цифрой 2 изображена СТО – «система технологического обеспечения», цифрой изображен БНИ – «блок непосредственного исполнения», или же тот самый «DFDJ», дьявол для грязной работы

Так работает простейшая схема, функционирующая в жестком командном режиме без обратных связей. Такая схема работы малоэффективна, и она, естественно, дополняется так называемой "системой отрицательных обратных связей" (см. рис. 1а).

Рис. 1а. Нормальные отрицательные обратные связи в целереализующих системах

Изображенные пунктиром обратные связи являются допустимыми, то есть, на строгом математическом языке, «слабыми», «отрицательными» лишь в том случае, когда:

во-первых, сама ситуация является стационарной, линейной, "слабо возбужденной";

и во-вторых, имеет место "ресурсное условие", то есть совокупный ресурс воспроизводства ситуации (СРВС) подконтролен "задающему центру" (ЦЗУ). Это изображено на рисунке 1б.

Рис. 1.б.

Здесь изображенный справа блок СРВС – это совокупный ресурс воспроизводства ситуации, связующая его с блоком целеполагания двойная стрелка – это оператор полного контроля, а блок слева (СВС) со стрелкой – это условие стационарности.

Заметим, что даже в этом случае необходима полнота информации, обычно контролируемая самими исполнителями (блоками 2 и 3), которые, имея цели, могли бы исказить информационную картину и повлиять на решения в нужном для них направлении, но, якобы, не могут этого делать, ибо не имеют Субъектности. Таким образом, даже в предлагаемой вашему вниманию упрощенной схеме уже незримо присутствует изображенное мною в виде треугольника в нижней правой части рисунка УБС – Условие бессубъектности, подкрепленное некими зловещими черными стрелами, адресованными блокам "2" и "З".

Обращаю ваше внимание еще и на стрелки связи между Совокупным ресурсом воспроизводства и "условием бессубъектности". Предполагается, что задающий центр (блок 1) контролирует именно весь ресурс субъектности, включая не только его силовой компонент (армия, силы безопасности, технологии производства и поставки вооружений), не только компонент финансовый (деньги на операции), но и компонент смысловой (идеологии, целеполагания, мотивы и установки).

Это изображено на рисунке 1б с помощью треугольника ТЦ (который мы называем "треугольником целей"). Обращенность треугольника вниз означает, что цели, смыслы, идеологии текут в одном направлении, от высшего политического центра (1), через Совокупный ресурс воспроизводства ситуации (СВРС), полностью (подчеркиваю еще раз!) контролируемый именно этим центром, вниз, к исполнителям акций.

Предположим теперь, что место однонаправленного потока начинают занимать два треугольника, как это изображено на рисунке 2.

Рис. 2.

Возникает изображаемая справа двухканальная система подачи смыслов, идеологий, ориентации. Причем подача от исполнителя идет как в высший политический «узел», так и в блок 2, к разработчикам технологий.

Системщики называют это явление системным смысловым вирусом. Он тем сильнее, этот вирус, чем в большей степени паразитарный смысловой поток СП* превышает интенсивность и значимость основного смыслового потока СП.

Интенсивность вируса (В) может измеряться количественно:

(1)

Такая формула называется «коэффициентом смыслового отражения». В упрощенном варианте можно говорить о «коэффициенте идеологического отражения». Существуют процедуры, позволяющие прямо или косвенно измерять подобный коэффициент.

Можно также показать, что уже при переходе В через значение "+0,25" система перестает эффективно функционировать. А ведь возможны, как показывает анализ, и многократные отражения с интерференцией и дифракцией смысловых волн, отражения, при которых восходящие смысловые потоки как бы включают в самих высоких системах новые (или забытые) смыслы. Добавим к этому систему потерь в области базовых ограничений.

Во-первых, исполнитель начинает "обрастать" в ходе успешного выполнения крупных операций своими автономными финансовыми и силовыми источниками. Монополия СРВС теряется. Вокруг звена "З" возникают не только смысловые, но и экономико-военные ресурсы, не контролируемые центром (рис.3).

Рис. 3.

СР – смысловой ресурс (ресурс целей.),

СИР – силовой ресурс (ресурс принуждения, террора),

ФР – финансовый ресурс (ресурс подкупа).

Частный случай этого – хорошо известный по Кавказу, Средней Азии и России эффект полевых командиров.

Эти ресурсы, перестраивая сам блок "3" (меняя его статусно, кадрово, психологически), одновременно начинают переплетаться и образуют поле экспансионистских, эрозионных вирусов (поле – Э), атакующее как блок 2 (блок технологов), так и блок 1 (блок политиков-целевиков).

В этот же момент сама ситуация теряет стационарность, происходит "взрыв условия СВС" и теряется эффективность показываемой мною выше восьмерки слабых, управляемых отрицательных связей.

Что происходит в этом случае?

Рис. 4. Окончательный перехват цели

Фактически – более или менее активная перекодировка блока 2 и, в крайнем случае, раскол блока 1 или отрыв от него тех или иных элементов.

В онтологическом смысле DFDJ начинает срабатывать не как инструмент, а как целеполагатель, не как субъект, а как объект, не как "функтор", а как генератор задающих импульсов.

9.

Дамы и господа!

Готовясь к данному выступлению, я много размышлял о пропорциях, об общегуманитарном, системном, аналитическо-прикладном и даже личностном моменте нашего безусловно непростого и невозможного еще недавно контакта. Сквозь пока еще достаточно абстрактную схему начинает просвечивать некая уже заявленная мной ранее Сущность, ибо "DFDJ" и фазы его самопревращения, описанные мною в этих схемах, далеко не абстрактны. Обширный фактический материал говорит о том, что Сущность, побежденная в 1945 году, заново конституируемая в 1946 году в ходе собрания неких элитных остатков того, что именовалось ранее Ваффен СС, Сущность, сама себя сильно трансформировавшая в ходе мучительного анализа причин своего поражения, Сущность, воспользовавшаяся неким Заказом и оседлавшая этот Заказ, уже готовится к полному овладению Ситуацией, которую она же именует "пост-ялтинской".

В своем победном движении эта Сущность использует все формы "самосокрытия".

Признать ее пришествие, причем, пришествие вторичное, с использованием все того же DFDJ – это значит распроститься с лавровым венком победителя в холодной войне, это значит лишить себя упования на комфорт сионополярного мира, где возможны удобные, приятные миротворческие инициативы, это значит начать предуготовление к неким новым и пока неочевидным, и неудобным, очень трудно осваиваемым формам блокового мироустройства, это значит, наконец, признать ответственность за выпускание из новой бутылки довольно старого Джинна. Все это – дискомфортно до крайности.

И не легче ли отмахнуться от процессов, властно заявляющих о себе в Австрии, этом индикаторе Германии, где на выборах победили весьма своеобразные силы, в самой Германии, во Франции, где Ле Пену осталось дождаться небольшого хотя бы роста исламского фундаментализма в Северной Африке для того, чтобы взять более 30% голосов избирателей, в Хорватии и Боснии, в самой Турции, на Украине, в Прибалтике, на Кавказе, в Средней Азии, Иране, в Пакистане, Японии, США, арабском мире, Израиле, наконец, в России?

Не легче ли назвать эти процессы эксцессами, а тех, кто видит в них явление новой Сущности, объявить творцами очередной теории заговора? Да и саму эту Сущность – разве не проще, образно говоря, "загнать в пятый угол, превратить в посмешище, в плод возбужденных фантазий случайных людей, в орудие шантажа стремящихся вернуть старое сил и структур, а в лучшем случае, в некий, пока еще, слава богу, довольно абстрактный риск, который может быть и стоит рассмотреть в статусе Возможного, но ни в коем случае не в статусе Явленного?

Что можно ответить? Только то, что "Теорию перехвата", чье очень упрощенное изложение было мной здесь представлено, и которую я хотел бы дополнить "Теорией ротации элит" и "Теорией геополитических волн и переходных процессов", я и мои коллеги разрабатывали не один год. Сейчас нас более ста человек, и все модели, в том числе и изложенная здесь концепция перехвата, наполнены для нас сотнями конкретных эпизодов.

Мы не считаем серьезным любой разговор о произошедшем в 1987-1991 гг. без спокойного и респектабельного обсуждения косвенных аспектов произошедшего, соотносимых с генезисом капиталов рода господина Бейкера, господина Никсона и других известных, еще более важных и именно политических, фигур, чье участие в так называемом "перестроечном процессе" было достаточно многомерным и многозначным. Мы не можем не рефлексировать на эпизод, когда одна из близких к господину Клинтону фигур с эксцентризмом, свойственным артистическим натурам, кричала господину Гейтсу, бывшему руководителю ЦРУ: "Ты, вонючая немецкая свинья, убирайся в свой фатерланд!"

Для нас это – лишь, условно говоря, один из множества эпизодов в процессе эрозии блока 2 и блока 1. Таких эпизодов можно назвать десятки, если не сотни. Иногда они связаны со слабо пересекающимися сферами самовыявления, и трудно бывает увязать религиозно-культурные ориентации ряда представителей элитного европейского истэблишмента с потоками боевиков, например, в Хорватию, переправляемыми в определенной последовательности, по определенным, неслучайным каналам, с помощью определенных структур и в определенной смысловой, как мы говорим, логике.

Но никогда мы не гадаем на кофейной гуще, никогда не "философствуем вообще". Мы слишком серьезно относимся к происходящему! И если мы вдруг обращаем внимание на заявление Джохара Дудаева, что его, Дудаева, враг – это суфийский орден накшбандийя, а сам он, Дудаев, – друг одновременно ордена кадирийя, вирда Висхаджи Загиева, – и определенных военных групп в России, влюбленных в Саддама Хусейна, то это не блеф, не случайность. Как не случайны на этом фоне дружеские отношения Дудаева с Гамсахурдиа, почитание Дудаевым отца Гамсахурдиа, подаренный Дудаеву японцами самурайский меч, старые, но отнюдь не исчерпавшие себя японо-кавказские и германо-кавказские каналы взаимодействия.

Двигаясь от одной модели к другой и сочетая логику макропроцессов, чье развитие не предопределяется чьими-либо биографическими характеристиками, с логикой анализа структуры элит в России и связанных с ней странах, я попытаюсь придать ряду своих утверждений максимальную убедительность. Однако, я уверен, что только серия встреч и контактов, основанных на некоем, пусть лишь угадываемом и предвосхищаемом, единстве стратегических целей – способна принести плоды и повлиять на значимые политические решения.

А теперь позвольте мне дополнить предложенную вам модель перехвата моделью многоэтапной ротации элит. Той моделью, которая послужила импульсом к первой моей длительной беседе с тогдашним президентом СССР Михаилом Горбачевым и еще рядом значимых международных фигур.

А началось все с того, что нам удалось количественно показать, во-первых, наличие многослойного разреза в элитах союзных республик и, во-вторых, вывести закономерности, описывающие логику процессов, протекающих в элите при так называемой революции "сверху".

Но вначале – о модели самого Горбачева. Ему процесс революции сверху виделся следующим образом.

Рис. 5а. Начало процесса

Рис. 5б. Итог

Мы видим, что в основе модели лежит формула «2,5», то есть l+l*+0,5. Оговорю, что цифры, с помощью которых на предыдущей схеме обозначались слои элиты, и эти цифры имеют разное содержание. В предыдущем случае цифрами обозначены элитные группы, а здесь– веса этих

групп, их активность, их совокупная мощность. Итак, 1 – это вес старой элиты в представлении о ней Горбачева, 1* – вес новой, либерально-коммунистической элиты, 0,5 – довесок демократического охвостья. Тогда же я убеждал Горбачева, что эта формула неверна, что ситуация намного сложнее.

Рис. 6.

Рис. 7. Геополитическая волна

Цепная реакция в элитных котлах взорвет страну. Позже, на Фонде Горбачева, я напомнил Михаилу Сергеевичу этот эпизод. В ответ он рассказал собравшимся историю о том, как он, беседуя с представителями европейской элиты, услышал от них, что Европа мертва, и для ее оживления нужен «русский котел».

Открытым остается вопрос: что вываривается в этом котле? И в чьих конкретно интересах готовится это "острое блюдо"?

Мне кажется, что в этой связи интересен принцип геополитических волн. Согласно этому принципу процесс, запущенный в какой-то точке, может дать максимальный результат не в самой этой точке, а за ее пределами. В этом смысле – русский котел – это запуск процесса в Европе с перестройкой Европы нынешней – в Миттель Европу по хорошо известным моделям и схемам. Как действует геополитическая волна, можно показать на конкретном примере Турции.

Рис. 8а

Рис. 86.

Сразу же оговорю, что в сегодняшней Турции никакой особый политический экстремизм невозможен. И все расчеты США, Израиля, нынешней Европы делаются исходя из этого. Но в условиях ротации элит…? Турция – это не есть некая данность, это – процесс.

Начинается этот процесс – на периферии, в тюркской зоне. Там ротация элит происходит достаточно быстро. Кстати, в этом нет ничего нового. Радикальная тюркская идеология вырабатывалась и в начале XX века не в самой Турции, а на периферии, в Казани. Это, кстати, свойство почти всех радикальных идеологий, создаваемых обычно эмигрантами, фолькс-идеологами и затем выводимыми на поверхность большого политического процесса.

Диалектика цели и средств, описанная мною в феномене "дьявола для грязной работы", убежден, сработает и в отношении Турции. Делая ставку на модернизированную Турцию против фундаменталистского Ирана и давая Турции крупно развернуться в зоне бывшего СССР и даже в России, Запад пытается скомпенсировать рост иранского фактора. Но на самом деле активизация такого субимпериализма Турции – это аргумент для влиятельных элитных групп России в пользу укрепления ирано-российских отношений.

Дальше начинает действовать синдром взаимного политического подстегивания. На фоне сломанного этно-конфессионального баланса Евразии такой синдром может изменить качество самих "исполнительных механизмов". Попросту – Турция в конце такого процесса станет не нынешней либеральной Турцией, а новым субъектом, чья идеология (и реальная, и декларируемая) в конечном счете окажется крайне жесткой.

К власти придет другая элита. Я не хочу сказать, что идеология Боз-гурд станет доминировать. Но произойдет качественный сдвиг именно в эту сторону.

Вот что такое – эффект геополитических волн, инициируемый "русским котлом".

Предположим, что нечто сходное произойдет и в Европе, и что две тенденции, сойдясь на Балканах, переплетутся так, что ось "Берлин – Багдад" обретет некое, безусловно новое, но в чем-то сходное прежнему наполнение. Что тогда? Вот, пожалуй, основной из вопросов, на который мне хотелось бы дать свой ответ.

10.

Я не специалист по Ближнему Востоку и не считаю себя вправе рассуждать о тех проблемах, конкретикой которых я до конца не владею. Но я хотел бы предложить методологически-рискованный, но не бессмысленный взгляд на ближневосточную проблему с точки зрения всего выше сказанного.

Итак, существовала сверхдержава – Советский Союз, строивший свои отношения с третьим, в том числе и арабским, миром, исходя из определенных идеологических оснований.

При этом, уже с конца 70-х годов, было ясно что конфронтация двух сверхдержав, СССР и США, вошла в определенные берега и носит во многом игровой характер. В каком-то смысле СССР играл двойную роль – сдерживал радикализацию исламского мира, разумеется, относительно и в своих интересах (в том числе и в целях стабилизации в Средней Азии), и одновременно косвенно, своим присутствием и зонами своего контроля, диктовал США и Западу в целом безусловные приоритеты в отношении Израиля. Теперь такого мира, как нам говорят, нет. А есть становящаяся…то ли многополярность, то ли монополярность, но в общем, нечто хорошее.

Тогда, конечно, Израилю надо урегулировать отношения в арабском мире. У ислама нет патрона-сверхдержавы, он отвязан, расколот, слаб. Израиль силен. Вместе с тем его прежняя функция для США теряется. И надо, как говорят русские, "ковать железо, пока горячо". Все разумно. Не говоря о том, что урегулирование отношений с окружающим тебя миром необходимо всегда, а любой стресс, в том числе и военно-мобилизационный, рано или поздно рискует обернуться дистрессом.

Все правильно, все хорошо. Но лишь с одним "но". А что, если ожидаемая идиллия (монополярность, разумная многополярность) – это иллюзия? Что, если мы имеем узкую полосу транзитного мироустройства, переход от одной биполярности – к другой, еще более жестокой. Что, если нынешняя эпоха, это не временное плато (рис. 8а), а всего лишь "временная щель", узкий благополучный переходный период от относительного неблагополучия к неблагополучию еще большему? Что тогда? Тогда (рис. 8б) Израиль просто не сумеет развернуть смену форм и структуры приоритетов и окажется в очень сложной, мягко говоря, ситуации.

Ошибочно в этом случае и отношение Израиля к России. Если плато имеется – тогда действительно, с распадом СССР Россия перестает быть зоной повышенного геополитического интереса. Но если плато нет, а есть Россия как источник реструкции мира (ротация элит, транзитная многополярность, DFDJ, геополитические волны и др.), то что есть невнимание Израиля к России, ее низведение до регионального фактора? Это и есть упоминавшееся мною с самого начала обольщение Хитрой Сущностью, не более.