Текст книги "Содержательное единство 1994-2000"

Автор книги: Сергей Кургинян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 60 страниц)

27.02.1997 : Бой с тенью

Сергей Кургинян, Юрий Бялый, Юрий Бардахчиев

Проблема расширения НАТО и политика России

Доклад опубликован в журнале "Россия XXI". 1997. #3-4

Введение

Заявление нового президента Болгарии Стоянова о готовности подать заявку на вступление в НАТО означает фактическое замыкание дуги кандидатов в альянс в Центральной Европе через Балканы с выходом этой дуги в южное подбрюшье России. Понимая предельную обеспокоенность российских элит военными перспективами складывающейся в результате такого замыкания ситуации, мы все же не будем подробно обсуждать ее военно-политические аспекты – хотя бы потому, что эти аспекты в последние месяцы достаточно полно освещаются в широкой прессе. Постараемся разобраться в первую очередь с гораздо менее ясными геостратегическими, концептуально-политическими и игровыми ракурсами проблемы.

1. Россия и Европа

Одним из наиболее существенных факторов, все время присутствующих в подтексте обсуждения проблемы НАТО, оказывается разнообразие представлений о взаимоотношениях России и Европы.

Ключевая проблема отношений Европы и России – проблема их взаимного самоопределения:

– как разных частей единого целого – культурного мира Запада;

– как целого и части (Россия – часть совокупной Европы);

– как разных целых (как правило, антагонистичных друг другу). Все три эти позиции в разные исторические времена, как и сегодня, были широко представлены в политическом сознании и в России, и у европейцев. Россия неоднократно делала попытки самоопределения через интеграцию с Европой по первому или второму варианту. Так, например, было в начале XX века, когда и политические элиты, и крупный капитал России делали на такое самоопределение однозначные заявки; так было после Второй мировой войны, когда СССР в 1954 г. предлагал Европе создание в рамках НАТО общей системы безопасности со своим участием (и получил отказ); так было после распада СССР, когда Ельцин 20 декабря 1991 г. заявил о готовности рассматривать вступление России в НАТО как долгосрочную политическую цель. Однако у совокупной Европы всегда доминировал третий вариант самоопределения в отношении России, который можно определить как "выталкивание в Азию".

Причины этого иногда лежали на поверхности:

– боязнь конкуренции на общем деятельностном поле со стороны растущего соперника;

– ощущение в этом сопернике чужой и чуждой силы, связанное со значительной культурной дистанцией между католическим и православным миром;

– страх перед способностью России аскетически консолидироваться при угрозе на фоне утраты Европой инструментов подобной консолидации;

– опасения рецидивов российской социальной стихийности, не ограничиваемой рамками устоявшегося правосознания, и т.д.

Но одной из главных причин, вероятно, являлось востребование элитами Европы дышащего рядом огромного и небезопасного ЧУЖДОГО ИНОГО, как эффективного и чуть ли не единственного средства стратегической внутриевропейской консолидации на всем географическом пространстве и на всех социальных этажах.

Последствия такого "отторгающего" самоопределения Европы – Первая мировая война, революция и становление в России жесткой тоталитарной системы. Дальнейшие последствия – попытка создания в Европе тоталитарного нацистского противовеса советскому тоталитаризму, приведшая к трагедии Второй мировой войны. Очередные последствия – "холодная война" с ее гонкой вооружений, неоднократно ставившая мир на грань ядерной катастрофы.

Сегодня совокупная Европа вновь склоняется к такому же отторгающему Россию самоопределению. Совокупная Европа вновь пытается самоопределиться относительно России "от противного", от образа врага. Мотивы в основном аналогичны тем, которые доминировали век или полвека назад, но и последствия могут оказаться сходны. В то же время в сегодняшнем, коммуникативно и психологически резко "уменьшившемся" европейском мире ИНОМУ России – уже тесно, и целый ряд причин ее европейского отторжения – лишь фантомы прошлого, застрявшие в элитном сознании. А одновременно рядом вырастает новое, гораздо более серьезное (и намного более иное!) ИНОЕ стремительно движущегося к интеграции исламского мира.

2. Политика России и экспансия НАТО

Взглянем на ситуацию со стороны оппонента – не для оправдания его чреватой мировой катастрофой БОЛЬШОЙ ОШИБКИ конца XX века, а чтобы спокойно, без истерик и поз оскорбленной невинности, смотреть в глаза друг другу. Запад упрекает: у сегодняшней России отсутствуют какие бы то ни было признаки самоопределения. Он говорит: Россия с начала "демократической революции" вот уже 10 лет является для Европы (и не только для Европы) пространством геостратегической неопределенности. Доктрины внешней политики, внятной ушам Европы, – нет, концепции национальной безопасности – нет, сколь-нибудь обнадеживающей в смысле устойчивости и долговременной перспективы стратегической идеолого-политической ориентации – нет, и даже предсказуемой властной конфигурации, т.е. ограниченного набора лиц и политических сил, которых можно оценить как надежных партнеров в длительном политическом диалоге, торге и т.п., – тоже нет.

И если мы, "Европа", все эти годы относились к процессам в России с настороженной готовностью принять те или иные результаты ее самоопределения (поддерживая то, что кажется конструктивным, дистанцируясь, надеясь, но сдержанно), то теперь мы заявляем, что не можем ждать такого самоопределения вечно. Раз вы не самоопределяетесь, мы вынуждены вас "определять".

Скажем откровенно: кое-что в этом упреке Запада в адрес России придется принять ради того самого права спокойно и холодно смотреть друг другу в глаза.

Действительно, что означало почти абсолютное безразличие высшего руководства и внешнеполитического ведомства России к проблеме НАТО в течение нескольких лет (до Примакова), когда эта проблема самым серьезным и активным образом обсуждалась во всем мире? Означало, что эту проблему Россия считает чужой заботой, ее самой не касающейся, и тем самым отдает решение полностью на откуп других заинтересованных мировых сил. Что означало отсутствие активных зондажей, консультаций, предупреждений, торговли за условия с предполагаемыми новыми участниками НАТО, когда уже было объявлено, что программа "Партнерство ради мира" – приемный "отстойник" для новых членов, когда эти новые члены уже недвусмысленно толкались в очереди в альянс? Что Россия не имеет никаких возражений ни против расширения НАТО, ни против возможного списка членов и географической конфигурации расширенного блока.

Что означает включение министром обороны в перечень внешних угроз для России ряда европейских стран и США в ситуации, когда нет четких доктрин внешней политики и национальной безопасности? Означает, что раз для России "все угроза", то и она – угроза для всех. Что означает давнее заявление России, что ракеты ни на кого не нацелены, в сочетании с фразой того же министра обороны, что управление стратегическими силами на грани утраты (то есть ракеты могут и полететь)? Это означает, что ракеты могут полететь куда угодно и будут "самоопределяться" в полете! Это означает, что каждый вправе считать себя целью!

И вот Запад (лукаво или всерьез – вопрос отдельный) заявляет: довольно! Не желая больше терпеть рядом с собой эту оснащенную неуправляемыми ракетами неопределенность, мы начинаем "определять" Россию через расширение НАТО.

Что на это ответить? Что, мысля в логике "непохожее есть враждебное", Запад сам всегда создавал из России ту "тень" самого себя, которую сегодня пытается оградить "колючей проволокой" НАТО. Что этот Запад по-прежнему не может понять и принять свое ИНОЕ как СВОЕ иное и, глядя в зеркало России, истерически твердит "опасность, энтропия". Что тупое это неузнавание и страх, помноженные на примерещившиеся угрозы, досужие выдумки и дурь, толкают Запад на бой с собственной тенью при помощи странного и страшного для мира расширения НАТО.

Россия вовлекается в этот бой с нарастающим ожесточением, понимая: ее еще раз – третий раз за один только XX век – хотят ввергнуть в тот же самый круг конфронтации и беды. Она сознает, что, если это "определение извне" начнется, далее его попытаются вести по полной программе подчинения и расчленения, поскольку совокупная Европа будет прекрасно понимать опасность восстановления России и в виде новой, столь же масштабной и зыбкой неопределенности, и тем более в виде оскорбленной и жаждущей реванша определенности.

Но и Россия здесь не может полностью отвести от себя упрек. Время самоопределения ею бездарно протрачено и сегодня на исходе. Российское руководство, недопустимо затянув с этим самоопределением и с продуманным включением в жесткий практический диалог по проблеме НАТО, к настоящему времени поставило нашу страну в ситуацию сложного цейтнотного торга с вынужденным форс-мажорным реагированием на чужие инициативы.

3. НАТО как военно-политический институт

3.1. Структура, принятие решений и цели НАТО

Организация Североатлантического договора (НАТО) создана по американской инициативе 4 апреля 1949 года США, Великобританией, Францией, Бельгией, Нидерландами, Люксембургом, Канадой, Италией, Португалией, Норвегией, Данией и Исландией как военно-политический союз, направленный против СССР и ОВД. В 1952 году к НАТО присоединились Греция и Турция, в 1955 – ФРГ, в 1982 – Испания. В 1966 году из военной организации НАТО вышла Франция, в 1974 – Греция, а в конце 1982 года было приостановлено вхождение в нее Испании. 5 декабря 1995 года Франция в одностороннем порядке объявила о возобновлении своего участия в военных органах НАТО, не ущемляющих ее суверенитета.

Руководящие органы НАТО – Североатлантический совет (Совет НАТО) и Комитет военного планирования. Решения Совета и Комитета принимаются консенсусом членов, носят характер обязательств правительств стран-членов перед блоком и не нуждаются в одобрении их парламентами. Текущую работу организует Генеральный секретарь НАТО, возглавляющий Международный секретариат. Высший орган – сессия Совета НАТО. Военной деятельностью руководит Военный комитет на уровне начальников генеральных штабов стран-членов. Между его заседаниями работает Постоянный комитет военных представителей. Конкретно руководят военными усилиями альянса Верховные командования Объединенными вооруженными силами (ОВС) НАТО в Европе, Атлантике и зоне Ла-Манша, которым подчинена разветвленная сеть нижестоящих командований.

ВС НАТО включают обычные и ядерные компоненты. Ядерные силы уже не считаются определяющим фактором военной стратегии и должны играть в основном политическую роль. Основу ядерного потенциала альянса образуют стратегические силы США, Великобритании и Франции. По концепции НАТО, средства ядерного нападения будут и в дальнейшем размещаться на европейских территориях.

По мнению руководства НАТО, угрозы безопасности Североатлантического альянса исходят сегодня не от одного конкретного противника (ранее СССР), а с различных направлений. Это вызывает изменения общей стратегии альянса (переход от концепции передовой обороны к концепции сокращения передового присутствия, перенос акцента с ядерного оружия на создание сил быстрого реагирования и т.д.).

Основной задачей ОВС НАТО было и остается обеспечение безопасности и территориального единства стран – членов блока. НАТО считает, что возможность глобальной войны в Европе сегодня сведена практически к нулю, но в стратегической концепции альянса все же предусмотрены задачи использования всех его сил во время войны. Ключевой стратегией при этом является ведение полномасштабных боевых действий в целях "восстановления мира".

3.2. Трансформация задач и концепции НАТО

Начиная с 1993 года, в США происходит значительная военно-доктринальная корректировка. Будучи отражена в новых редакциях аналитических разработок, наставлений, полевых и иных уставов, эта корректировка демонстрирует переход к новой концепции строительства и использования вооруженных сил США и НАТО. В новой редакции военной доктрины США исходными моментами обоснования военных действий выбраны реальные и потенциальные угрозы национальной безопасности и зоне жизненно важных интересов. При этом зона жизненно важных интересов США уже включает Европу и Евразию, Восточную Азию и Тихий океан. Западное полушарие, Ближний Восток, Юго-Западную и Южную Азию, Африку, а с недавних пор и Кавказ. Основным инструментом противодействия угрозам являются собственные ВС США, а главным способом действий является ведение военных действий во всем спектре вооруженного противоборства с любым вероятным противником.

Новая доктрина получила название "всеобъемлющие операции" (Full Dimentional Operations), что означает "задействование всех средств, приемлемых для выполнения определенной задачи (решительно и любой ценой), как в полномасштабных операциях в войне, так и в операциях, не достигающих масштабов войны". Руководство США считает, что в условиях усиливающейся нестабильности в различных регионах мира вероятность вмешательства США в события, не достигающие масштабов войны, будет возрастать, причем США намерены тесно увязывать такое вмешательство с военными операциями ООН, других международных организаций (прежде всего, НАТО и Западноевропейского союза – ЗЕС), а также акциями ОБСЕ.

К "операциям, не достигающим масштабов войны", относится контроль над вооружениями, поддержка гражданской администрации, гуманитарная помощь, ликвидация стихийных бедствий, борьба с наркобизнесом и терроризмом, операции по поддержанию и установлению мира, помощь повстанческим движениям или противоповстанческие акции, демонстрация силы, интервенция и т.д. В большинстве случаев эти операции увязываются с термином "миротворчество", которое по классификации ООН подразделяется на операции по "поддержанию мира", "установлению мира", "восстановлению мира" и "принуждению к миру".

Американские боевые наставления и уставы нацеливают свои ВС именно и в первую очередь на "принуждение к миру". Оно же является основным элементом так называемой "доктрины Клинтона", отдающей приоритет миротворчеству с использованием военной силы. Отметим, что уже несколько десятилетий главные доктринальные военные наработки США неизменно и незамедлительно переходят на концептуальное "вооружение" НАТО. Отметим также, что именно стратегия "принуждения к миру" была продемонстрирована в Ираке, Кувейте, Сомали и Югославии. Одним из ключевых элементов новой стратегии являются так называемые силы специальных операций (ССО).

Силы специальных операций НАТО входят в качестве наиболее активной части в силы реагирования ВС НАТО. В новой структуре все обычные (неядерные) силы НАТО должны быть приспособлены к требованиям кризисного реагирования в любых регионах мира. Реформа обычных ВС НАТО заключается в реорганизации их по двум критериям: готовности и численности – на три основных элемента (см. рис.1). Наибольшую готовность к вмешательству в вооруженный конфликт или к его эскалации должны иметь силы реагирования – высокопрофессиональные, хорошо оснащенные и наиболее боеготовые части. Их доля в ОВС НАТО предполагается наименьшей. Главные оборонительные силы составляют основную массу ОВС НАТО, а силы усиления становятся средством наращивания имеющихся группировок в том или ином регионе. Их численность соответственно больше, а готовность – ниже. Реализация этой реформы началась в 1994 году и должна занять три-четыре года.

Рис. 1.

По оценкам западных экспертов, в XXI веке вооруженные конфликты будут обычно характеризоваться низкой интенсивностью боевых действий (повстанческое и партизанское движения, антитеррористическая борьба, этнонациональные и этнорелигиозные конфликты и т.д.) и потребуют для контроля со стороны развитых стран, и прежде всего США, создания сил специальных операций. Для использования этих сил в странах НАТО разрабатывается диверсионно-разведывательная концепция, которую считают основой перспективной военной политики Запада.

Стратеги НАТО различают следующие типы специальных операций: разведывательно-диверсионные действия (разведка, диверсии, корректировка огня, засады и налеты, уничтожение ядерных объектов противника и т.д.); подрывные действия (инициация альтернативных повстанческих и партизанских движений на территории противника и руководство ими со стороны ССО, поджоги, "дорожная", "рельсовая" и "минная" война); специальные действия (захват образцов оружия, техники, документов, политических, государственных и военных деятелей противника, антитеррористическая борьба, бомбоштурмовые удары); действия по обеспечению безопасности иностранных государств (контрпартизанская и контрповстанческая борьба в конфликтах низкой интенсивности); обеспечивающие действия (превентивные меры и операции в мирное время, заброска отрядов в тыл, подготовка формирований сил сопротивления, психологические операции, административное воздействие и т.д).

Часть ССО стран НАТО уже находится в такой степени готовности, которая позволяет им начать немедленные действия в любом географическом районе планеты. Кроме того, они способны экипировать, подготовить и взять под свое руководство многотысячную армию иррегулярных войск и развернуть массовое вооруженное сопротивление регулярной армии противника. Наивысшая активность разведывательно-диверсионных отрядов ССО (в основном типа "рейнджерс" и "коммандос") планируется, главным образом, за 3-30 суток до развязывания конфликта, в течение которых они способны находиться в тылу противника поодиночке, парами или небольшими группами.

Одновременно с разработкой концепции ССО в НАТО идет интенсивное создание вооружений нового поколения, приспособленных именно для подобных типов ведения войны. Среди них лазерное оружие (временное ослепление людей и приборов), акустическое оружие (инфразвуковые генераторы, вызывающие расстройства координации движений и психомоторики), электромагнитное оружие (СВЧ-генераторы, вызывающие нарушения функций мозга и выводящие из строя электро– и радиооборудование), химическое оружие (от клейких пен, выводящих из строя людей и технику, до психотропных аэрозолей), биологическое оружие (специальные штаммы бактерий, разрушающих резину, металл или горючее) и т.д.

По мнению экспертов НАТО, "операция по принуждению к миру", или реальная эскалация войны, начнется с проведения специальных операций и обеспечивающих действий ССО, по завершении которых произойдет резкое наращивание подрывных и специальных действий, а затем (за несколько суток до развязывания войны) разведывательно-диверсионных. Деятельность ССО предполагает целенаправленную и длительную (иногда в течение многих лет) работу разведывательных, диверсионных и подрывных центров, заранее развернутых в мирное время.

Проведение тайных операций, психологическое и административное воздействие, по мнению экспертов НАТО, дадут сильный морально-психологический эффект с не предсказуемыми для противника последствиями, приведут к снижению боевого потенциала и отвлечению значительных сил и средств на организацию противодействия.

Если обратиться от служебных документов ВС США и НАТО к политической практике последних лет, легко увидеть реализацию данной концепции в конкретных конфликтах. Теперь уже очень хорошо известно, что США, Германия и другие страны НАТО поставляли оружие в Боснию под видом гуманитарной помощи и помогали таким поставкам со стороны исламских государств и что печально знаменитые взрывы на рынке в Сараево, послужившие поводом для полномасштабного вступления НАТО в войну против боснийских сербов, были провокациями "коммандос". Почти все специалисты сходятся в том, что события последних месяцев в Сербии, Болгарии и Албании не обошлись без внешнего вмешательства, слишком уж напоминающего фазу "обеспечивающих действий" ССО. Ряд экспертов не без оснований утверждает, что многие операции против России в Чечне (и Москве!) были разработаны и исполнены группами ССО Турции и других стран НАТО. Эти же эксперты прямо указывают на провокационную роль ССО некоторых стран-членов НАТО в обострении ситуации в Китае (Синцзян и Тибет), Афганистане, Таджикистане.

Наконец, сценарий планируемых летних военно-морских учений у берегов Крыма под поэтическим названием "Морской бриз", на которые Украина пригласила военно-морские соединения стран-членов НАТО, до боли похож на штабные разработки альянса по способам включения ССО в региональный конфликт. Там и "блокирование действий сепаратистов, поддержанных соседней державой и планирующих присоединить свой регион к этой державе", и "десантные операции для предотвращения поставок оружия этой державой", и прочие вещи, чуть не дословно списанные из соответствующих НАТОвских документов. Отметим, что сегодняшние ситуации вокруг Чечни, Дагестана, Осетии, Абхазии, Карабаха по своему характеру уже слишком очевидно "созрели" для опробования "на зуб" ССО НАТО. Понятно, что в контексте все более широкого применения НАТО схемы "провоцирование конфликта – наращивание конфликта – открытое вмешательство в конфликт" тревога России в связи с расширением альянса оказывается очень обоснованной.

4. Первые кандидаты – "Вышеградская группа"

Отбор стратегами НАТО государств "Вышеградской группы" в качестве "первых кандидатов" при расширении альянса имеет множество причин. Разумеется, Польша, Венгрия, Чехия и Словакия ссылаются на угрозу своей безопасности, мотивируя ее "внутренней нестабильностью" или "имперскими устремлениями" России. Однако несомненно, что решение Комитета военного планирования НАТО исходит из военно-стратегического анализа состояния вооруженных сил, географического и экономического положения названных стран.

Страны "Вышеградской группы" расположены в виде "стратегического пояса", с одной стороны, окружающего западные границы РФ и Белоруссии, а с другой, – отрезающего Югославию от возможной сферы влияния России. Одновременно они являются стратегическим "ключом" для привязывания к НАТО возможного "второго ряда" европейских государств – Румынии, Болгарии, Албании, разделенной Югославии, Украины, Балтии. Территория этих государств при размещении авиабаз и ракетных комплексов НАТО становится удобным плацдармом для "сдерживания", а в случае необходимости – агрессии ВС НАТО на территорию России (подлетное время тактических ракет снижается в среднем до 14 минут, а при приеме Украины – еще значительнее). Кроме того, геополитически каждое из этих государств является исторической сферой влияния европейских государств, в первую очередь Германии.

Одновременно эта группа государств имеет сравнительно мощную промышленность (результат СЭВовской системы разделения производственно-экономических функций) и наиболее развитый оборонный комплекс в Центральной и Восточной Европе (ЦВЕ). Например, Польша в прошлом была одним из крупнейших производителей оружия в Европе с объемом ежегодного оружейного экспорта в сотни миллионов долларов.

Однако подавляющее большинство экспертов при обсуждении приема в альянс "вышеградцев" отмечает стоящие на пути такого приема огромные трудности. Во-первых, в настоящее время на вооружении стран ЦВЕ находится до 70% вооружения и военной техники российского производства, а НАТО ничего не собирается предоставлять бесплатно. Кроме того, расширение НАТО предусматривает участие новых стран в военных приготовлениях блока собственным финансированием. Так, требуются расходы на развертывание современной структуры управления и связи, а также эффективной системы ПВО (по разным подсчетам, до 21 млрд. дол.), на создание передовой авиационной группировки ОВВС НАТО, развертывание сухопутной группировки, инфраструктуры заблаговременного складирования на территориях новых членов вооружения, боеприпасов и материальных средств. Если же учесть вероятное размещение тактического ядерного оружия на территориях стран ЦВЕ (по-прежнему не исключенное никакими официальными документами НАТО), которое потребует создания отдельной инфраструктуры в целях безопасного его хранения, то предполагаемые экономические издержки вступления в альянс для каждой из новых стран оказываются вовсе разорительны.

Финансовая цена вступления в альянс, но разным оценкам, составит для этих стран от 60-70 до 130-140 млрд. долл., что сразу делает вопрос расширения проблематичным. При так называемом "затратном" (жестком) варианте переход на стандарты блока к 2002 г. принудит страны ЦВЕ в течение ближайших пяти лет поднять расходы на оборону с 1,7-2,5 до 10-20 и более процентов ВВП. "Эволюционный" же (мягкий) вариант вхождения в НАТО, по экспертным оценкам, растянет процесс до 30-40 лет.

Тем не менее, НАТО и его новые члены из состава стран ЦВЕ рвутся навстречу друг другу все с большим азартом, причем ни та ни другая сторона не могут не видеть всей сложности и издержек этого процесса. Это позволяет сделать следующие предположения. Либо решение об интеграции, по крайней мере в течение ближайших десяти лет, будет носить с обеих сторон в основном символический характер, и расширение НАТО должно оказывать скорее психологическое, чем силовое воздействие на военно-стратегическую ситуацию в Европе. Либо лидерами НАТО запланировано принципиальное изменение механизма принятия решений в альянсе, которое должно позволить его командованию использовать территорию новых членов в качестве передовой структуры базирования без полноценного включения соответствующих государств в НАТО. В любом из этих случаев страны ЦВЕ вряд ли смогут надеяться на реальные дивиденды от такой "интеграции в Европу".

5. Расширение НАТО: сомнения и противоречия

5.1. Униполярный или многополюсный мир

Разрушение многолетней биполярности мировой структуры в результате распада Варшавского блока и СССР ввергло мир в долговременную геополитическую неопределенность и неустойчивость и в нарастающую борьбу за новую структуру мира. Ключевой вопрос этой новой структуры – станет ли она униполярной, биполярной или многополюсной.

В аспекте расширения и, более широко, будущей судьбы НАТО эта проблема преломляется в вопрос: сумеет ли Европа стать самостоятельным полюсом нового мирового порядка или же превратится в периферию и евроазиатский инструмент полюса США? В последнем случае для Европы оказывается важным, но второстепенным, вырастет ли до ранга второго полюса Китай или же США сумеют закрепить свою униполярную гегемонию. Понимая реальную цену собственно европейского полюса в будущем мире, как и цену ясной и долговременно предсказуемой структуры этого мира, европейцы готовы на довольно крупные издержки в борьбе за этот полюс. В связи с этим представляется важной попытка смоделировать представление о расширении НАТО, имеющееся у разных мировых сил.

На рис. 2 показана точка зрения на расширение, доминирующая в России. Схема иллюстрирует последовательное превращение России из одного из полюсов биполярного мира в маргинальную слабую страну за счет неуклонного перетекания политической, экономической и военной мощи к другому полюсу силы. Сначала – распад Организации Варшавского договора (ОВД) и СССР, затем – присоединение к НАТО наших бывших центрально-европейских союзников, а затем естественно предполагать и присоединение к альянсу (а значит, встраивание в союз против России) и республик СНГ. Разумеется, такой ход дел вызывает у нас в стране очень обоснованную тревогу.

Рис. 2.

Расширение НАТО: взгляд из России

На рис.3 приведен взгляд на проблему расширения НАТО со стороны условных «европейцев», претендующих на создание в Европе собственного мирового полюса силы. Для них расширение НАТО есть прежде всего «европеизация» альянса и уменьшение в нем роли США, с тем чтобы в дальнейшем иметь возможность полностью открепиться от уже излишней после распада ОВД и СССР американской военно-политической гегемонии. Инструментами такого открепления приверженная «европеизму» часть элит видит Евросоюз (ЕС) и Западноевропейский союз (ЗЕС).

Рис. 3.

Расширение НАТО: взгляд из Европы

ЗЕС – военно-политический блок, созданный в 1955 году формально для контроля за выполнением Германией норм ограничения вооружений, реально – для ремилитаризации ФРГ и ее включения в НАТО. На сегодняшний день ЗЕС включает Бельгию, Великобританию, Германию, Испанию, Италию, Люксембург, Нидерланды, Португалию и Францию.

С момента зарождения страны-участницы ЗЕС одновременно входят в НАТО и ЕС, и сначала организация не имела собственной военной структуры. Однако в 1984 году европейские страны решили укреплять "европейскую опору безопасности", и ЗЕС начал становиться реальной силой. Роль ЗЕС была кардинально расширена Договором о Евросоюзе, подписанным в Маастрихте в 1991 г.: "разработка и осуществление принимаемых мер и решений, имеющих оборонное значение", после чего ЗЕС стал обрастать самостоятельными военными структурами.

Европейские элиты видят в качестве наиболее благоприятного для себя исхода создание чего-то типа "Соединенных Штатов Европы", которые, с одной стороны, могли бы эффективно противостоять гегемонизму США, а с другой, – иметь под боком ослабленную и уже неопасную, но (вспомним самоопределение Европы) ИНУЮ Россию.

Однако упомянутые европейские элиты вряд ли стоит упрекать в чисто эмоциональном антиамериканизме. Для того, чтобы понять мотивы их стремления освободиться от американской опеки, нужно обратиться к рис.4. На нем приведена модель "Нового мирового порядка", которую исповедует часть (но очень влиятельная часть) американских элитных кругов. В этой модели расширение НАТО есть способ превратить Евразию в арену столкновения нескольких мировых сил: Европы, исламского мира (предполагаемый экономический, а в дальнейшем и политический союз "Д-8"), Китая и России. Одновременно каждая из этих сил должна оказаться внутренне деконсолидированной из-за противоречий интересов ее членов и частей (сепаратизм в Китае и России, сложные взаимоотношения и конкуренция между разными странами в Европе и исламском мире) и, кроме того, зависимой от помощи, патронажа или арбитража США. Хотя (еще раз подчеркнем) данную модель исповедует лишь часть элит США, ее "униполярная" угроза представляется подавляющему большинству других мировых субъектов крайне значимой, внося немалую лепту в конфликтный международный фон во всей Евразии, и в том числе в НАТО.

Рис. 4.

Расширение НАТО: взгляд из США

5.2. Противоречия интересов внутри НАТО

Проблема униполярности или многополюсности будущего мира является средоточием внутриНАТОвских американо-европейских противоречий. Позиция лидера НАТО – США – в этом отношении не была стабильной. В 1993 году и сам Клинтон, и демократическая партия США были прочив расширения НАТО. Демократы полагали, что российские процессы идут в благоприятном русле и в ближайшем будущем следует ожидать наращивания союзнической проамериканской роли России и "полезного" для США уравновешивания российского и европейского полюсов. Среди демократических разработчиков внешнеполитического курса тогда была популярна, скорее, идея так называемого "Балтийско-черноморского союза" (пояса), который бы и разделял указанные полюса, и позволял контролирующей данное геополитическое образование Америке осуществлять между Россией и Европой балансирующую политико-силовую корректировку.